Владимир Рубанов
Д. Баронов
- Добрый вечер, дорогие радиослушатели, в эфире радиостанции «МедиаМетрикс» программа «Экспертный Совет». Мы разговариваем в прямом эфире с ведущими специалистами и экспертами российского интернета о проблемах отрасли и путях их решения. Меня зовут Дмитрий Баронов, гость нашей программы – Владимир Рубанов, президент и генеральный конструктор научно-технического центра информационных технологий «РОСА», кандидат физико-математических наук. Здравствуйте, Владимир.
В. Рубанов
- Здравствуйте, Дмитрий.
Д. Баронов
- Расскажите несколько слов о себе. Вы закончили Физтех?
В. Рубанов
- Да, было дело.
Д. Баронов
- Как потом развивалась Ваша трудовая деятельность?
В. Рубанов
- Физтех знаменит как раз своей системой, когда студентов старших курсов привлекают к конкретной практической деятельности. Организация, на базе которой проходила моя студенческая работа, и где я делал диплом - это Институт системного программирования российской Академии наук. После Физтеха я остался в этой организации работать как сотрудник и отвечал за развитие системного программного обеспечения для нужд нашей страны и мира.
Д. Баронов
- Институт системного программирования российской Академии наук. Расскажите подробнее, чем там занимаются?
В. Рубанов
- Институт системного программирования – о системном программировании. Что такое системное программирование? – вопрос философский в определенных кругах. Простая версия – это программы для других программистов, то есть не те программы, которыми пользуются пользователи, а программы-инструменты для делания других программ.
Д. Баронов
- Вот, например, говоря об институте ядерной физики, мы точно знаем, что это – ядерный щит страны. А говоря об институте системного программирования, - что он дал или дает нашей отрасли?
В. Рубанов
- Дает ключевые технологии, которые позволяют строить наши информационные технологии, то есть писать весь тот софт эффективно, качественно, быстро – тот невидимый фронт, который обеспечивает наличие качественных программ в нашем мире и в стране, в частности.
Д. Баронов
- Будем надеяться, что с этой стороны мы надежно защищены.
В. Рубанов
-Обязательно.
Д. Баронов
-Насколько я в курсе, Вы ведете деятельность в «The Linux Foundation».
В. Рубанов
- Да, «Linux Foundation» - это история нашего с ними сотрудничества началась в 2005 году (тогда мы сделали с ними совместный международный центр верификации операционных систем) и это был наш главный партнер. На базе моей группы мы сделали технический отдел «Linux Foundation», разрабатывали стандарт «Linux Standard Base» и ряд средств тестирования для Linux (чтобы он был качественной операционной системой).
Д. Баронов
- А что это за организация? Как она управляется? Кто в нее входит?
В. Рубанов
- «The Linux Foundation» - это такая некоммерческая организация, куда входит большинство лидеров IT-компаний – IBM, Intel, Oracle, HP, т.е. ведущие гранды объединились (те, которые заинтересованы в развитии Linux, как некоторой общей ОС для нужд всего мира) и вскладчину развивают Linux, чтобы он рос и был прекрасен.
Д. Баронов
- Тогда немного об экосистеме «Linux». Я зашел на сайт, где написано, сколько версий существует. Как они называются? Я читаю: «Parsix», «Tanglu», «Ubuntu», «Vector Linux» и т.д. – их несколько тысяч. Как выбрать? Что это такое?
В. Рубанов
- Выбрать – это на вкус и цвет я бы разграничил, что есть такие настоящие Linux-ы, которые собираются по полной программе из отдельных кирпичиков, а есть – простые производные от других Linux-ов. Тут Linux Linux-у – рознь. Есть технологически независимые Linux-ы, которые команда соответствующего вендера разрабатывает самостоятельно на основе атомарных «кубиков». Linux – это конструктор, где нужно 10 тысяч кубиков, каждый из которых разрабатывается независимо, совместить в единый набор, чтобы они работали вместе, добавить собственные уникальные компоненты, все совместить и сделать продукт. Когда это делается по полной программе – это называется большой, настоящий, независимый Linux. И таких производителей независимых Linux-ов можно пересчитать по пальцам, наверное, одной руки. Все остальные – простые производные от этих базовых Linux и их делают много, легко, много ума не надо.
Д. Баронов
- Я помню те времена, когда Linux был проектом Линуса Торвальдса, который в свободное время занимался чем-то подобным. А сколько сейчас базовых Linux-ов?
В. Рубанов
- Базовых Linux-ов – не больше десятка. Я не хотел бы называть здесь конкретно их имена.
Д. Баронов
- Они жестко конкурируют друг с другом? Или же сотрудничают?
В. Рубанов
- И то, и другое одновременно – это такой феномен Linux, и вообще OpenSource в целом, где конкуренты объединяются вместе, чтобы делать что-то общее, вскладчину. Потом это общее равноправно берут к себе и на этой, совместно разработанной базе, делают свои продукты и конкурируют. Эта модель OpenSource позволяет с одной стороны сильно всем экономить и выигрывать, при этом, не мешать конкуренции для продуктов-производных.
Д. Баронов
- OpenSource. Мы говорим - есть проприетарный софт, есть OpenSource. Какую модель Вы считаете более конкурентоспособной?
В. Рубанов
- Все конкурентоспособные. Конкурентоспособность программного продукта не зависит от модели его разработки, то есть, скорее, ортогонально. Продукт на базе OpenSource сейчас абсолютно равноправно конкурирует с продуктами, разработанными по проприетарной модели.
Д. Баронов
- Говоря «равноправный», как это выражается в процентном соотношении?
В. Рубанов
- Сильно зависит от сегмента. Например, в сегменте суперкомпьютеров – 95% Linux, рабочие станции домашних пользователей – 95% Microsoft. В серверном сегменте Linux сейчас начинает доминировать – большинство сайтов Интернета работает на Linux. Многие пользователи просто не знают, что те сервисы, которыми они пользуются, работают на Linux. Мой любимый пример – большинство фондовых бирж, большинство денег мира проходят через сервера, работающие на Linux.
Д. Баронов
- Если говорить с точки зрения обычного пользователя, который пользуется компьютером дома и на работе, то я бы, сравнивая, сказал, что если сравнивать с жильем, то Windows – это современная квартира. Например, MacOS – это что-то такое, как дачный коттедж. Говоря о Linux в целом – что-то типа хрущевки, где вроде и мебель вся есть, и двери, окна, но как-то тесновато и неудобно.
В. Рубанов
- Я боюсь, что Вы отстали в этих стереотипных мнениях. Современный Linux по эргономике и уровню инноваций не только соответствует перечисленным продуктам, но и превосходит. Linux – это не продукт энтузиастов, как было. Упоминался Линус Торвальдс, который первую версию сделал в свободное время. Потом какое-то время Linux развивался силами энтузиастов, но последний десяток лет – это продукт, в который вкладываются серьезные бизнесы (IBM, Intel, HP и другие). То есть количество денег, которое вкладывается в мире в развитие и разработку Linux, в совокупности больше, чем может себе позволить отдельный вендер. Уровень инновации, за счет того, что сотрудничают люди, «опыляя» друг друга, из разных культурных слоев, очень высок. Как, если взять деревню и изолировать – быстро происходит вырождение генов, так и в рамках одного вендера, - когда инновации происходят в такой экосистеме, идет вырождение идей. А когда Linux – продукт, разрабатываемый мультинациональным, мультикомпанийским образом, и в рамках всего мира, - то «опыление» идей возникает феноменальное.
Д. Баронов
- Приводя в пример квартиры, я имел в виду не только стены, окна, двери, но и мебель, то есть прикладные программы. Мы видим, что для домашнего пользователя нужно быстро обработать фотографии, аудио, видео, что-то смонтировать, зайти в Интернет, музыку послушать, и такого прикладного программного обеспечения, не говоря уже об играх, наверное, для Linux систем пока мало.
В. Рубанов
- Тоже уже не соглашусь. Во-первых, когда люди не совсем в теме рассуждают о Linux, то у них обычно возникает некоторое когнитивное искажение – люди смотрят через призму собственного персонального опыта, представляя себя работающими на Linuxе. На самом деле, Linux работает в куче сегментов, на серверном сегменте у него вообще все хорошо. Как я говорил, инфраструктура всего Интернета и крупнейших продакшн-сервисов и бирж работает на Linux. Вот Android – куча телефонов. Пока мы говорим, условно в течение часа, где-то тысяч 50 активаций мобильных устройств с компонентами Linux внутри произойдет.
Д. Баронов
- Android, наверное, работает немного по другой бизнес-модели – не такой, по которой он попадает на десктопные компьютеры.
В. Рубанов
- Да, я договорю еще про десктопы. Игры для домашних пользователей – важный фактор, и Linux многие годы здесь отставал, но пару лет назад (есть такая машинка Steam, которая внутри себя содержит много игр, т.е. такая платформа, внутри которой разрабатываются игры), после того как Steam стал доступен на Linux, то стало доступно огромное количество серьезных игр. Даже для домашних пользователей сейчас Linux стал наполненным нужным программным обеспечением. Что касается Linux для профессионального использования, если мы не говорим о каком-то многоцелевом назначении, то обычно у конкретного чиновника или сотрудника, оператора, есть заданный бизнес-процесс, и он фактически не видит операционную систему, а работает в конкретной, специализированной программе – просто видит программу и в ней работает. Ему все равно – Linux или не Linux - он работает в конкретной программе, посвященной его функциональным обязанностям. Плюс к этому – большинство программного обеспечения сейчас начинает работать внутри браузера, т.е. есть явный тренд, что скоро операционную систему мы видеть не будем, а просто при запуске компьютера будем видеть браузер и делать все в нем. Внутри браузера под Linux доступно все то, что доступно как веб-система, работает автоматически под Linux.
Д. Баронов
- Вы на сегодня утверждаете, что Linux полностью готов к использованию, как в качестве домашней ОС, так и ОС для работы пользователя в офисе.
В. Рубанов
- Да, можно спорить о привычках и вкусах пользователей (понятно, что людям, привыкшим к определенным программам, типа Microsoft Office, тяжело переучиваться под LibreOffice), но функционально – Linux достаточно наполнен. Единственное слабое место – действительно не хватает программ для проектирования таких тяжелых программ типа САПР, автоматизированного проектирования под Linux – тут есть такой провал, программ для профессиональных дизайнеров (типа Adobe Photoshop), вот этого сейчас под Linux, достаточного такого полного функционала действительно нет. Но для домашних пользователей (не дизайнеров и не производителей САПРов) - все достаточно хорошо.
Д. Баронов
- Как раз Adobe Photoshop – это то, чем в той или иной степени, пользуются практически все домашние пользователи (или его аналогом).
В. Рубанов
- Аналог существует. Аналог для домашнего пользования на том уровне, который нужен домашнему пользователю, - в Linuxе Photoshop есть. Я говорю о суперсложных функциях, которые необходимы очень ограниченному числу дизайнеров.
Д. Баронов
- Я некоторое время назад слушал Ваше интервью на JSON TV. Там Вы сказали, что если у серьезного разработчика Linux есть бесплатная версия, то ее основное назначение – некое бета-тестирование. Правильный ли это подход? Не потеряем ли мы домашнего пользователя, который будет заниматься бета-тестированием вместо того, чтобы смотреть кино на компьютере или играть в игры.
В. Рубанов
- Не нужно сгущать краски. Те бесплатные версии Linux, которые предлагаются домашним пользователям, - уже достаточно качественные. Это не значит, что у него постоянно что-то отваливается или падает. Сложное программное обеспечение, как говорил мой учитель, академик Иванников, в институте системного программирования: «Сложного программного обеспечения без ошибок не бывает». И это верно, но это не значит, что пользователи постоянно сталкиваются с ошибками. Да, домашняя версия, относительно корпоративной, защищенной и «вылизанной» версии, чуть менее стабильна, но с ней прекрасно можно работать. И если Вы привыкли, то все прекрасно и хорошо функционирует.
Д. Баронов
- Еще одна интересная тема – это вирусы. Естественно, я помню те времена, когда стоял какой-нибудь Windows98, и если на предприятие попадал сетевой «троян», то предприятие останавливалось. Несчастные программисты и сисадмины ходили по тысячам компьютеров и пытались эту гадость вычистить. Как сейчас обстоит дело в Linux? Раньше считалось, что в Linux вирусов нет, теперь говорят – есть.
В. Рубанов
- Вирусы в Linux, как и в любом программном обеспечении, могут быть теоретически, и сейчас понятно, что по мере того, как Linux шагает по планете и по стране, в частности, внимание к Linux, как к объекту хакерских атак, повышается, увеличивается количество вирусов, нацеленных на эту ОС. Ответ простой – наши брендовые российские антивирусы (Kaspersky, Dr.Web) прекрасно работают под Linuxом, защищая компьютер, как и под другими ОС. Сказать, что вирусов нет совсем (как раньше) – нельзя, но под Linux доступны все те средства защиты, которые есть под другими системами.
Д. Баронов
- Компания, которую Вы сейчас возглавляете, называется «РОСА» и, конечно, у Вас есть свой Linux. Ваша позиция в компании – президент и генеральный конструктор. Генеральный конструктор – что это такое? В старые времена - Королев был генеральный конструктор. Как это выглядит применительно к разработке софта?
В. Рубанов
- По-английски генеральный конструктор – это CTO (Chief technical officer), - человек, который отвечает за технологическую политику компании, за процессы и главные высоко уровневые решения по поводу технологий, и как делать продукты.
Д. Баронов
- Как еще можно назвать эту должность, если она не называется «генеральный конструктор»? Например, у Ваших конкурентов нет генерального конструктора.
В. Рубанов
- Условно, с натяжкой – технический директор, наверное. Не совсем точная аналогия.
Д. Баронов
- Первая половина нашей передачи завершилась. Мы подробнее поговорим о версии Linux «Rosa» (РОСА Линукс) и вообще об отечественном программном обеспечении сразу же после перерыва.
Д. Баронов
- Мы продолжаем программу «Экспертный Совет», меня зовут Дмитрий Баронов, гость программы – Владимир Рубанов, президент и генеральный конструктор научно-технического центра информационных технологий «РОСА».
В. Рубанов
- «РОСА» расшифровывается – Российские операционные системы.
Д. Баронов
- Итак, Российские операционные системы. Совсем недавно было подписано распоряжение, согласно которому создается реестр отечественного программного обеспечения, и государственные органы с 1 января 2016 года, закупая программного обеспечения, должны будут обосновывать выбор зарубежного программного обеспечения, если есть его российский аналог. Скажите, у нас есть российский аналог ОС?
В. Рубанов
- Безусловно. Даже несколько. Нескромно начинать с собственной компании, - у нас есть прекрасные конкуренты, мы уважаем друг друга, и которые тоже работают на российском рынке (я не хочу называть имен).
Д. Баронов
- Давайте поговорим, по крайней мере, про «РОСу». Итак, «ROSA» Linux – это российская операционная система, это так?
В. Рубанов
- Да, совершенно верно.
Д. Баронов
- Считается, что российская операционная система – та, которая создана и поддерживается в России.
В. Рубанов
- Тут нужно выделять несколько уровней. В чем у нас стояла проблема (по поводу ПО) – нас много лет «подсаживали на иглу» западного закрытого программного обеспечения. Закрытое программное обеспечение – это когда мы платим деньги за лицензии и получаем конкретный закрытый пакет. С ним ничего, кроме использования, сделать нельзя – нельзя внести исправления, доработать. Можно только заплатить деньги и использовать этот западный импортный продукт. Много лет машина соответствующих производителей этих западных ПО, подсаживала пользователей в нашей стране на эти продукты.
Д. Баронов
- И мало того, существует целая индустрия, рынок системной интеграции, компаний (они находятся у нас в России), которые специализируются на внедрении систем Microsoft, Oracle, IBM... А кто будет конкурировать с этими системными интеграторами, которые предлагают Microsoft?
В. Рубанов
- Системные интеграторы – они люди, часто бывают разумными, поэтому, когда есть запрос от заказчиков на альтернативы, то они очень легко подстраиваются. Со всеми российскими интеграторами, в частности, в нашей компании, тоже есть сотрудничество, и решение на базе комбинаций. Сейчас очень частая история, когда собирается несколько российских производителей, ПО, которые совместно делают какой-то прикладной набор: ОС под низом, производитель на нее делает конкретные прикладные решения, все объединяется в готовый пакет, и системный интегратор продвигает это конкретным клиентам. Сейчас эта тема импортозамещающих программно-аппаратных стеков - красной строкой идет у всех российских интегратров.
Д. Баронов
- До последнего времени я не слышал, чтобы разработчики Linux заявляли о своих продуктах, как о продуктах национального масштаба. Они выбирали какие-то ниши – кто-то образование, кто-то госуправление. «ROSA» Linux ориентирована на какой сектор?
В. Рубанов
- Linux достаточно многофункциональный. В России выделяется несколько сегментов и соответствующий цикл разработки, технологий разработки, построенных соответствующим образом. У нас есть бесплатные версии для всех, причем мы не делим на страны, то есть наши системы используются и в других странах. Мы не замыкаемся на российском рынке и экспортируем решения. Первая ступень – бесплатная «ROSA» для условно домашних пользователей-энтузиастов. Вторая ступень – корпоративная версия «ROSA» с платной технической поддержкой. И третья ступень «ROSA», действительно, замкнута на Российский рынок – это защищенные решения со специальными средствами защиты информации, сертифицированными российскими регуляторами: в stack, ФСБ или Министерство Обороны.
Д. Баронов
- Что такое платная техническая поддержка? Звонит женщина и говорит: «Я тут мышку подключила, а она не шевелится», - это к Вам надо звонить?
В. Рубанов
- Да. Иногда для крупных клиентов первые линии технической поддержки, чтобы не беспокоить умные головы в самом производителе, организовывает системный интегратор.
На самом деле мы недоговорили про важную тему – что считать российским программным обеспечением. Это очень важный вопрос. Я вернусь к тезису о том, что проблема была в том, что большинство страны сидит на закрытом западном ПО. Когда сейчас пошли санкции, то домашние пользователи ничего не ощутили, но у нас в стране есть ряд компаний, которые, попав под санкции, пострадали из-за того, что производители западного программного обеспечения, на котором работали эти компании, «перекрыли кислород», т.е. перестали поставлять обновления на это ПО, оказывать поддержку и т.д. У ряда компаний из-за технологического проявления санкций возникли проблемы с обеспечением своей жизнедеятельности. И эта задача не абстрактная. Я лично знаю людей, работающих в таких компаниях, у которых все очень серьезно.
Д. Баронов
- То есть, миф о доступности западного программного обеспечения начинает рассеиваться?
В. Рубанов
- В смысле доступности – оно доступно, но в смысле того, что, когда начинают «перекрывать кислород», подчиняясь требованиям соответствующего департамента соответствующей страны, то начинают наши российские компании страдать от такой технологической зависимости западного программного обеспечения.
Д. Баронов
- Они могут «забанить» Windows домашних пользователей?
В. Рубанов
- Надеюсь, до домашнего пользователя дело не дойдет, но конкретные компании по организации инфраструктуры могут пострадать из-за того, что производители западного ПО перестанут их поддерживать. Я уже не говорю о тех угрозах, которые, возможно, скрытых в закладках. Пока не доказано - не будем говорить. Но потенциально есть версия о том, что по кнопке, нажатой в Пентагоне, у нас вся страна (в смысле компьютеров) остановится. То есть, все, что подключено к Интернету, все Windows, подключенные к Интернету, по нажатию кнопки в Пентагоне, в лучшем случае, перестанут работать, в худшем – начнут делать что-то непотребное.
Д. Баронов
- Задумайтесь, дорогие радиослушатели!
В. Рубанов
- Давайте не будем о страшилках. Давайте поговорим о путях решения. Стоял и стоит вопрос - что делать? «Подсели мы на иглу» западного программного обеспечения, что делать? Особые патриоты сказали: запретить западное, всех выгнать и написать с нуля свое российское, у нас же программисты умные. Слава Богу, до этого не дошло.
Д. Баронов
- Есть такое мнение, что по значимости разработка отечественной ОС должна сравниться с атомным проектом в 40-х годах.
В. Рубанов
- Все верно. Если делать сложное программное обеспечение сейчас с нуля, то по затратам и по стоимости легко сравнится и с космическими проектами. Разработка программного обеспечения – одна из самых сложных областей современного производства.
Д. Баронов
- Может, и нам пойти по такому пути?
В. Рубанов
- Нет, не хватит ни денег, ни времени, ни ресурсов (в смысле, человеческих). К нам на помощь приходит феномен открытого программного обеспечения. Чем он хорош? Что такое OpenSource, свободное ПО? Это международное ПО, не имеющее национальности, которое открыто для всех. Весь мир, все человечество разрабатывает вскладчину это всеобщее достояние. Если совсем утрировать: изначально 10 компаний скинулись по доллару и разработали общую часть на 10 долларов, и она одинаково принадлежит всем 10 участникам, т.е. вложил доллар, а получил результат на 10 долларов – очень выгодно. Такое программное обеспечение – это возможно, в отличие от батона колбасы, которую если и сделал в складчину, все равно надо делить. А в программном обеспечении – его разработали и можно делить, на сколько угодно участников. Феномен совместной разработки программного обеспечения и его открытости для всего мира в свободном программном обеспечении сейчас прогрессирует последний десяток лет, что позволяет странам, особенно зависимым от монополистов закрытого программного обеспечения, делать такие национальные решения на базе открытого кода, и при этом получаемый результат уже технологически независим. Объясню почему. Что такое в техническом плане технологическая независимость ПО? – это возможность (например, при отключении внешнего Интернета, изолировании всей страны) исправлять самостоятельно ошибки, дорабатывать функционал и вести поддержку локальных пользователей. Если мы умеем делать эти три вещи, тогда такое программное обеспечение можно считать технологически независимым. Что для этого нужно? Для этого внутри страны нужно иметь полные исходные коды такого ПО, локальную инфраструктуру разработки ПО и головы, которые разбираются в первых двух пунктах и могут делать исправление ошибок и доработку функционала.
Д. Баронов
- Тогда получается, что Вы и Ваши российские конкуренты должны объединиться, сесть за один стол и выдать стране один национальный Linux.
В. Рубанов
- Зачем один? Сейчас в Минсвязи министр подписал план импортозамещения программного обеспечения, в нем подразумеваются совместные работы по разработке тех самых общих частей, на базе которых компании, российские участники, мы и наши конкуренты сейчас выиграли экспертный отбор в Минсвязи по направлению «Операционные системы». Модель какая – мы вскладчину дорабатываем общие части и, взяв эту общую часть, включаем в свои продукты, делаем производные продукты под собственными брендами и конкурируем. Кстати, я полностью поддерживаю идею внутренней конкуренции – не нужно создавать локальных монополистов, западного монополиста заменять русским монополистом. В плане национальной безопасности это лучше, но для качества ПО - плохо. Внутреннюю конкуренцию нужно создавать и поощрять, чтобы российские производители бились между собой и повышали качество программного обеспечения, как только возможно.
Д. Баронов
- То есть, какие-то общие разработки силами всех игроков на рынке Linux (на российском рынке) и локальные доработки – у каждого свои.
В. Рубанов
- Да. Совершенно верно. Но пока ситуация позволяет, безусловно, международная кооперация на полной арене свободного программного обеспечения играет ключевую роль. Не нужно стремиться к изоляции, нужно быть готовым к потенциальной изоляции (если перекроют – мы готовы перейти в режим независимости), но мы к этому не стремимся. Это как «хочешь мира – готовься к войне», но мы мира хотим. Пока возможно, разрабатывать ПО нужно именно в международном контексте – тут международное сотрудничество играет ключевую роль для качественной разработки ПО.
Д. Баронов
- Хорошо. Электронная почта.
В. Рубанов
- С электронной почтой все прекрасно. Есть для серверного сегмента, если разделить электронную почту с точки зрения почтового клиента, которым пользуется конечный потребитель. Здесь под Linux есть Thunderbird, Evolution, ряд конкретных почтовых клиентовсуществует. Также никто не запрещает пользоваться почтой в браузере, и на базе Linux (с точки зрения серверной части) можно разворачивать почтовые решения на основе Zimbra, Zarafa. В Linux-овой экосистеме для большинства прикладных направлений существует не только один продукт, а несколько, альтернативных и конкурирующих, и это очень хорошо. У пользователя есть не только выбор, но и внутренняя конкуренция тоже.
Д. Баронов
- А как обстоят дела с национальным мессенджером? Обычно, как бывает: «Слушай, ты где? Я тебя в Viber ищу, а тебя там нет», - «Я в Tango», - «Тебя там тоже нет», - «Ой, извини, я забыл, я – в LINE». Как от этого избавиться? Как нам получить один хороший национальный мессенджер?
В. Рубанов
- Национальный мессенджер, - смотря для чего, в каком сегменте. Так же как и в случае с ОС – не нужно заставлять домашних пользователей, мелкий, средний бизнес использовать конкретный вид ПО, пусть используют, что хотят. Но если мы говорим о каком-то контролируемом контуре: органы госуправления или какие-то оборонные контуры – то там создавать конкретные, защищенные, проверенные и утвержденные решения можно. Вопрос состоит в подходе: для таких конкретных контуров создавать мессенджер можно, а на базе чего его делать – существует несколько альтернатив.
Д. Баронов
- Как у нас обстоит дело на рынке мобильных ОС? Вроде бы вообще альтернатив не видно? Я слышал, Яндекс пытался что-то сделать на основе Android, но как-то у них не срослось потом с Google.
В. Рубанов
- Да, Google руки Яндексу выкрутил.
Д. Баронов
- Получается, он всей стране руки выкрутил? У нас нет мобильной ОС?
В. Рубанов
- Да, с мобильной ОС дела похуже. Если для десктопных и серверных Linux у нас есть несколько компаний, которые владеют собственной инфраструктурой разработки и готовы даже в условиях полностью закрытых границ дорабатывать и вести национальные Linux-ы дальше, то по мобильному сегменту ситуация похуже. Тем не менее, Вы именно в точку зрите, работа над этим ведется. В той же «РОСА» мы сейчас открыли мобильное направление и на базе двух систем: Tizen и Sailfish – мы сейчас нарабатываем компетенции по тому, чтобы локальной компетенции инфраструктуры было достаточно, чтобы на основе международных версий мобильных операционок делать национальные локализованные варианты.
Д. Баронов
- Быстро прошли отпущенные нам 45 минут. Что Вы скажете напоследок за программистов? Их, вообще, у нас хватает? Их правильно учат? Им хорошо платят?
В. Рубанов
- Тут тоже надо разделять на сегменты. Элитных программистов не так много, но может, их и не нужно много. Понятно, что за высококлассных специалистов идет борьба, им платят не только хорошо, а очень хорошо, и даже в условиях кризиса компании бьются за светлые головы, просто конкурируют. Элитные программисты востребованы всегда, в любых условиях. Что касается массовых программистов – их достаточно, и в зависимости от условий рынка их нужно больше или меньше. На самом деле, с программистами в стране более-менее нормально. Учат по-разному, тот же Институт системного программирования и кафедра на физтехе МГУ готовят очень высококлассных программистов – тех самых, элитных.
Д. Баронов
- У меня, конечно, еще остались вопросы, но время, отпущенное нам, истекло. В эфире программы «Экспертный Совет» был Владимир Рубанов, президент и генеральный конструктор научно-технического центра «РОСА».
До свидания.
В. Рубанов
- Спасибо. До свидания.