Зависимости. Алкоголизм, часть вторая

Р. Масленников:

Добрый вечер! Мы продолжаем нашу тему об алкоголизме. Юрий Юрьевич, мы поговорили о семье, о детях, но Вы затрагивали аспекты зависимости, в данном случае, алкоголизма. Можно об этом поподробнее?

Ю. Холькин:

Если мы говорим об алкоголизме, мы поговорим еще об одном социальном аспекте – культуре пития. Это тоже очень важный момент, и хотелось бы затронуть эту тему.

Р. Масленников:

Что Вы имеете в виду «культура пития»? Ведь для некоторых культура пития – это чтобы все красиво было, чтобы не пили паленую водку, а был дорогой алкоголь, и они считают, что они культурно употребляют.

Ю. Холькин:

Первое, с чего надо начать, это развенчать миф о том, что на Руси пили с давних времен.

Р. Масленников:

Вы на святое посягаете. Вы пытаетесь разрушить миф, благодаря которому многие живут.

Ю. Холькин:

Исследования в этой области говорят о том, что на Руси употреблять крепкие спиртные напитки стали совсем недавно. И хочу Вам напомнить, что первый кабак был построен Иваном Грозным после взятия Казани. Ему понравилось, и он открыл первый кабак, кстати, в районе Балчуга. А до этого крепких спиртных напитков на Руси просто не употребляли.

Первый кабак был построен Иваном Грозным после взятия Казани, а до этого крепких спиртных напитков на Руси просто не употребляли

Р. Масленников:

Квас, пиво.

Ю. Холькин:

Квас, пиво, причем пиво старались варить не хмельное, а калорийное, питательное. Это был больше напиток для получения энергии, сил. Точно так же, как и квас – жидкий хлеб, но не для получения алкоголя. И если вернуться к временам того же самого Ивана Грозного, то была жесткая система регламента употребления крепкого алкоголя. Опричникам ставили определенное клеймо, документов тогда не было, удостоверение нельзя было показать. И опричник, когда приходил во внеурочное время в кабак, просил налить ему, говорили: «Нет, сегодня день, когда не наливают». Он задирал бороду, показывал: «Видишь, мне можно». Отсюда и пошел этот знак у нас на Руси. Много случаев, когда в той или иной губернии были определенные волнения, и жители, я имею в виду не руководство губернии, не губернатора, а именно жители, крестьяне требовали закрытия кабаков, потому что они понимали, что когда они идут в кабак, то идут очень мощные потери, они могут пропить что-то, потерять. И на Руси достаточно длительное время существовали сухие законы в тех или иных губерниях. Этот процесс был подвижный, ограничения снимали. Поэтому население Руси противилось употреблению крепких спиртных напитков.

Р. Масленников:

Но вы говорите недавно. Иван Грозный – это 500 лет назад.

Ю. Холькин:

Да, всего-навсего 500 лет тому назад. Хочу напомнить, что Европа в это время уже пила. Если говорить о более поздних временах, то папа Петра I, Алексей Михайлович, созывал Совет, и он был посвящен проблеме кабаков, ограничения деятельности кабаков. Регламент, когда нельзя было в определенные праздники, церковные праздники, по времени и так далее. Поэтому культура пития недавно у нас возникла, с одной стороны. Это очень важный момент. Почему? Потому что это связано с определенными особенностями организма.

Нужно немножечко коснуться биологических аспектов и посмотреть, что происходит с алкоголем в нашем организме. Алкоголь, попадая к нам в организм, разлагается, и конечным продуктом является углекислый газ и вода. Это достаточно калорийный напиток, как мы знаем. Но этот процесс разложения алкоголя в организме происходит в несколько этапов. Первое окисление алкоголя в организме происходит за счет алкогольдегидрогеназы. Это такой фермент, который помогает перевариваться алкоголю. И образуется одно очень интересное вещество полураспада алкоголя – это ацетальдегид. А вот ацетальдегид дальше уже разрушается в нашем организме, доокисляется, достаточно сложные многоступенчатые системы, окисление идет при помощи ацетальдегиддегидрогеназы. Эти два фермента являются критичными, потому что похмелье, которое мы ощущаем, это как раз похмелье не за счет плохого алкоголя, а за счет того, что наш организм отравлен ацетальдегидом, это очень сильный яд.

Похмелье, которое мы ощущаем, это как раз похмелье не за счет плохого алкоголя, а за счет того, что наш организм отравлен ацетальдегидом, это очень сильный яд

Р. Масленников:

Один из наших слушателей активно с нами спорил и утверждал, что алкоголизм и похмелье – это следствие некачественного алкоголя. Сейчас оказывается, что это все-таки не так?

Ю. Холькин:

Некачественный алкоголь усиливает явление похмелья, потому что кроме отравления ацетальдегидом, идет еще отравление различными химическими веществами. Это могут быть как сивушные масла при изготовлении некачественного алкоголя, и другие моменты, в том числе различные отравляющие вещества, которые входят в состав красителей, вкусовых добавок. Все это не очень полезно для организма. Но мы сейчас говорим о чистом алкоголе. Будем говорить о том, что он качественный. Но в это время мы имеем такую неприятную вещь, как отравление ацетальдегидом. И вот здесь существует очень интересная вещь. Мы говорим о таком явлении, как толерантность, на Западе очень модное слово. Там оно относится ко всяким эмоциональным, политическим вещам, но мы говорим о физиологической толерантности, способности переносить присутствие того или иного яда в организме. У некоторых групп населения отсутствует первый фермент, который разрушает алкоголь до ацетальдегида.

У некоторых групп населения отсутствует первый фермент, который разрушает алкоголь до ацетальдегида

Р. Масленников:

Индейцы, например.

Ю. Холькин:

У некоторых представителей Востока. И поэтому там очень легко развивается алкоголизм. Но, к счастью, этого не происходит, потому что религией, Исламом очень жестко регламентируется употребление алкоголя. И поэтому Ислам спасает очень многие страны от повального алкоголизма, потому что они просто не переносят это.

Есть еще один момент – это второй фермент, который окисляет ацетальдегид. Первый фермент находится у нас в организме, мы его легко синтезируем, с ацетальдегидом у нас проблемы, и идет очень мощное отравление. И было замечено, что при развитии алкоголизма второй фермент синтезируются все в меньшем и меньшем количестве. И поэтому алкоголик начинает со временем испытывать все более и более жесткое похмелье.

К сожалению, наша культура употребления алкоголя: сразу много и так далее. Вот эти поговорки «Между первой и второй перерывчик небольшой», «После первой не закусывают» приводят к очень негативным последствиям. Дело в том, что алкоголь быстро начинает перерабатываться, первый фермент алкогольдегидрогеназы начинает активно разрушать алкоголь, а второй фермент, который разрушает ацетальдегид, начинает работать с запозданием. И поэтому происходит быстрое отравление организма ацетальдегидом.

Некоторые люди ссылались на Грузию, говорили, что в Грузии много пьют. Да, это действительно так, но там существует определенная культура. Первое – это то, что в Грузии не принято пить натощак. Люди садятся за стол, они покушали и потом начинают употреблять алкоголь, причем в небольших дозах. И это дает организму очень интересную реакцию: у нас начинает вырабатываться алкогольдегидрогеназа, а потом толчок организму для выработки ацетальдегиддегидрогеназы, то есть с ацетальдегидом организм начинает исправляться. А потом доза спиртного увеличивается, увеличивается, но ацетальдегид начинает быстро расщепляется в организме. Заканчивается употребление алкоголя, может быть, двухлитровым рогом вина, но организм приспособлен к этому. И когда грузин, выпив большое количество алкоголя при какой культуре употребления, встает на следующий день, то у него нет похмелья, потому что этот фермент, который разрушал ацетальдегид, вырабатывался в большом количестве и прекрасно справлялся со своими задачами.

Сейчас в некоторых средствах массовой информации проскакивают рекомендации: «Что делать, чтобы не запьянеть» И одна из этих рекомендаций состоит в том, чтобы до застолья употребить какое-то количество алкоголя. Сейчас мы раскрыли эту тайну, почему это работает. Потому что мы даем небольшое количество алкоголя, запускаем систему выработки двух ферментов, которые разрушают как алкоголь, так и ацетальдегид, очень мощный яд. И тогда у нас все в порядке, мы начинаем употреблять алкоголь, достаточно много, и не испытываем при этом опьянения, потому что алкоголь быстро окисляется, и нет состояния похмелья.

Р. Масленников:

На ваш взгляд, это пропаганда употребления или это помощь? Ведь это, по сути, вредные советы. Они, так или иначе, но подталкивают к употреблению.

Ю. Холькин:

Я думаю, что это полезно в том плане, что меньше идет отравление организма Дело в том, что под действием алкоголя у нас идет выброс и увеличивается концентрация одного вещества в головном мозге. Это вещество называется дофамин. Нервные клеточки в головном мозге, их очень много, они длинненькие, если их вытянуть в длину, можно 40 раз по экватору обмотать. Сигнал внутри нервных клеток проходит очень быстро. А вот передача возбуждения от одной нервной клеточки к другой происходит сложно. Клетка начинает выделять определенные вещества, они называются нейромедиаторы. Они возбуждают соседнюю клетку либо группу соседних клеток, и поэтому нервная клетка, получив определенное возбуждение, выбрасывает в межклеточное пространство, так называемый синопс, синоптическую щель определенные вещества, вот эти нейромедиаторы и возбуждает следующие клетки. Одним из этих веществ является дофамин. Ацетальдегид током крови разносится по всему организму и попадает в головной мозг, а в головном мозге происходит обычная химическая реакция. Ацетальдегид, вот этот яд, который отравляет наш организм и вызывает тяжелое похмелье, соединяется с дофамином. Ацетальдегид и дофамин соединяются, и образуется третье вещество, оно имеет сложное название тетрагидроизохинолин. Это вещество обладает определенными свойствами. Это наркотик опийного ряда, он оказывает влияние на головной мозг примерно в тысячу раз более сильное, чем героин. Это вещество поражает, в первую очередь, те отделы головного мозга, которые отвечают за волю. То есть воля человека поражается.

Р. Масленников:

Поэтому молодые люди любят напоить шампанским девчонок, вином…

Ю. Холькин:

Конечно, потому что там идет простая химия. Когда Вы подпоили человека, у него вырабатывается ацетальдегид, он попадает в головной мозг, под действием алкоголя количество дофамина увеличивается, там образуется тетрагидроизохинолин, и это поражает волю. Об этом люди знали давно. Допустим, купцы иногда подпаивали крестьян, чтобы подешевле у них зерно купить или что-то еще. Поэтому это имеет место быть. И еще одна важная особенность этого вещества – он вызывает тягу, сумасшедшую тягу.

Р. Масленников:

Это последующее желание употребить?

Ю. Холькин:

Совершенно верно. Поэтому при нашей культуре употребления, когда мы сразу употребляем большое количество алкоголя, не закусывая, то мы насыщаем свой мозг этим веществом. У нас развивается тяга, и люди уже падают с ног, но они все мало. Таким образом может развиваться короткий запой, неумеренное употребление алкоголя за столом, потому что воля в это время поражена, он не отвечает за себя, а тяга сумасшедшая. А вот у грузин такого не происходит. Они контролируют свое употребление алкоголя, потому что у них не развивается этой мощной тяги, плюс ко всему, на Руси был еще мед, это крепкий напиток. Но его могли употреблять только князья и дружина, крестьянам или просто обычным людям он был неизвестен, но это был крепкий напиток. Я могу даже рассказать секрет его приготовления.

Р. Масленников:

Не надо, Юрий Юрьевич. Не будем же мы пропагандировать употребление алкоголя.

Ю. Холькин:

Я думаю, это не повредит. Берется мед, смешивается с ягодным соком примерно один к одному в пропорции, все это в бочку, и эта бочка ставится в погреб. Идет так называемое холодное брожение. И надо эту бочку подержать в погребе лет, примерно, 50-70. Тогда получаем напиток, который имеет достаточно высокую крепость, при этом этот напиток может достигать крепости 50-60 градусов. Он стоил безумных денег, именно этим медом в свое время Древняя Русь торговала с другими странами, с Западом в том числе, когда мы говорим, что шла торговля медом, вот как раз этим медом.

Но когда было употребление такого напитка, был всегда старший за столом, который смотрел внимательно, и если кто-то захмелел, то останавливали его чаркой братиной, это был определенный ритуал, из которой каждый делал глоток этого чудодейственного напитка и предавался другому. Это как объединяющий момент, играл колоссальную социальную роль. И обнести кого-то этой чаркой значило, что ты еще пока не дорос или не заслужил. Это была высшая награда за какие-то достижения.

Бывало, когда кто-то перебрал лишнее, то ему говорили: «Тебе хватит». Если говорить про ту же самую грузинскую культуру, то там существует должность тамады, который регламентирует употребление алкоголя. Тамада является высшим органом, его слово – закон, он непререкаемый авторитет. И поэтому там нет сильно пьяных людей. А у нас какое-то безудержное русское рвануть, да еще похвалиться, кто сколько выпил. Но это же безумие. Я думаю, что эту культуру очень важно поменять.

В грузинской культуре существует должность тамады, который регламентирует употребление алкоголя. Тамада является высшим органом, его слово – закон, он непререкаемый авторитет

Р. Масленников:

Это и не наше получается?

Ю. Холькин:

Это и не наше.

Р. Масленников:

А откуда это пришло? Кто это внедрил?

Ю. Холькин:

Существует много теорий, я ни одной из них не придерживаюсь, поэтому я об этом сейчас умолчу. Но это имеет место быть, эта культура возникла в Советском Союзе, достаточно поздно, фактически, в послевоенные годы. Потому что в первые годы Советской власти был сухой закон, и первые 7 лет у нас не было алкоголя в продаже вообще. До 1924-го года в Советском Союзе работал всего-навсего один спиртзавод. И только потом появился алкоголь в продаже и увеличивался. Статистика говорит о том, что с 1935-го по 1960-ый год алкоголизм у нас в Советском Союзе вырос в 50 раз.

Р. Масленников:

Можно ли назвать алкоголь одним из инструментов манипулирования?

Ю. Холькин:

Да, потому что очень важно было создавать культуру, это был момент, связанный с определенным режимом. Это было искусственно создано. Такие мужчины не высказывают своего взгляда, они не протестуют. Этим народом легко управлять, который входит все время в чувство вины, злоупотребление алкоголя. Я думаю, что было частью плана партии, правительства, к сожалению. С другой стороны, это было очень мощным подспорьем формирования бюджета страны. Потому что у нас до трети всех финансовых поступлений в бюджет страны было за счет продажи алкоголя.

Сейчас наконец-то у нас возникла государственная монополия на производство алкоголя, потому что государство не всегда владело монополией на производство алкоголя, и мы различаем первую винную монополию, вторую, третью. Это связано с историей государства российского.

Р. Масленников:

Получается все, что мы говорим сейчас, в какой-то степени бессмысленно. Потому что желая заниматься профилактикой того же алкоголизма, мы, так или иначе, подрываем государство.

Ю. Холькин:

Я думаю, что мы говорим о разных вещах. Я сейчас говорю о культуре употребления. Я не говорю о том, что алкоголь – это плохо. Алкоголь – это замечательный напиток. Он обладает массой целебных свойств. И исследования в этой области говорят об этом. Я не против алкоголя, но я против злоупотребления алкоголя. Я говорю, что при такой культуре употребления, когда сразу много, ударными дозами, чтобы запьянеть, мы приводим к тому, что теряем контроль за ситуацией, наша воля поражается, и поэтому мы теряем право выбора. И обвинять в этом людей, говорить, что ты слабовольный, напился, нажрался, извините за вульгаризм, не совсем справедливо. У человека нет этого куска головного мозга, он парализован наркотиком, у него нет этой воли, и он не в состоянии контролировать употребление. Поэтому мы говорим о том, что очень важно развивать свою культуру употребления.

Давайте возьмем пару стран, где очень давно употребляют алкоголь. Допустим, Франция и Италия. Они имеют общую границу, у них очень похожи климатические условия, у них появился алкоголь, я имею в виду производство вина, примерно в одно и то же время. Но очень интересная вещь: алкоголизм в Италии встречается гораздо реже, чем во Франции.

Р. Масленников:

Подождите, но Францию всем всегда в пример приводят: французы пьют вино и живы-здоровы до сих пор.

Ю. Холькин:

Да, но случаев алкоголизма у французов достаточно много, а в Италии нет, потому что есть еще один культурный элемент. В Италии не принято появляться в общественных местах в нетрезвом виде, это порицается, а во Франции это допустимо.

В Италии не принято появляться в общественных местах в нетрезвом виде, это порицается, а во Франции это допустимо

Р. Масленников:

А количество алкоголиков во Франции и у нас? Алкоголизм где больше развит, у них или у нас?

Ю. Холькин:

Конечно, у нас.

Р. Масленников:

Из-за того, что население больше?

Ю. Холькин:

Нет, потому что у них за годы употребления крепкого алкоголя выработалась мощная толерантность. А мы, русские, недавно употребляем алкоголь. Чем дольше идет употребление алкоголя, тем больше вырабатывается толерантность.

Если посмотреть старые хроники западных путешественников, они все говорили, что племена славян, которые обитают на территории современной России, это были очень крепкие люди, очень здоровые, и они не употребляли алкоголь, крепкий я имею в виду, только в виде кваса. А пива было редкое употребление, только на праздники. Хотя это больше легендарный напиток, потому что пивом иначе называлась пивная вода или живая вода, употребляли также еще медовуху. Это тоже легкий алкогольный напиток с градусностью полтора градуса, чтобы напиться, у нас желудок не может вместить такое количество жидкости. Поэтому мы не приспособлены к употреблению алкоголя. И для того, чтобы наш организм легко справлялся с алкоголем, потребуется еще лет 500-700, и вполне возможно, что мы выйдем на уровень французов.

К сожалению, уровень заболеваемости алкоголизмом растет и растет, развивается и женский алкоголизм, что очень тревожно, подростковый алкоголизм. Это очень тревожные симптомы. У мужчин и у женщин алкоголизм развивается немножечко по-разному. Если у мужчин время экспозиции, то есть время развития заболевания, очень длительное, примерно 25 лет от начала употребления до второй, третьей стадии, когда уже серьезные последствия по здоровью. У женщин срок значительно короче, порядка 8-ми лет. А у детей и подростков развивается еще быстрее, в течение нескольких месяцев.

Р. Масленников:

Зависит ли, что употреблять? Потому что женщины любят шампанское и вино, мужчины водку пьют. Или тут градус не зависит?

Ю. Холькин:

Это культуральные особенности.

Р. Масленников:

Можно и от вина, и от пива стать алкоголиком?

Ю. Холькин:

Да, пиво, это вообще отдельный напиток. Я отличаю обычный алкоголизм от пивного алкоголизма. Потому что при производстве пива идет процесс ферментизации хмеля. И во время ферментизации хмеля вырабатывается вещество, которое непосредственно участвует в возбуждении нервных клеток, и оно участвует в мозговом процессе. Поэтому пивные алкоголики получают двойной кайф, если можно так сказать. Первое – от алкоголя, и второе – от этого вещества.

Р. Масленников:

Последствия у них такие же тяжелые, в двойном размере идут? Ведь считается, что пиво – это не алкоголь. Алкоголики водку пьют.

Ю. Холькин:

Это способ защиты – отрицание. Я бы выделил еще один аспект в развитии алкоголизма, это касается качества спиртных напитков. К сожалению, за последнее столетие стали вытесняться некоторые алкогольные напитки, которые существовали в Послепетровское время, и были изобретением россиян, это всякие наливки, настойки. Вот там было очень интересно. Может быть, кто-то помнит такие вещи, когда в деревнях обычно достают бутылку сливянки или вишневки, малиновки, выпили по рюмочке, и всем весело, песни поют. Человек десять сидят и с бутылки песни поют. Дело в том, что присутствие в алкоголе и сахара, и ягодного сока происходят определенные процессы ферментизации, и идет перестроение некоторых аминокислот, которые очень интересно воздействуют на человека. Здесь употребление самого алкоголя очень маленькое, ничтожное, его можно исключить, но получение радости, открытости, удовольствия, лиричности налицо мы имеем. Нет агрессии, нет злости, никаких драк не бывает. И, к сожалению, эти напитки за последние 20-30 лет исчезли с наших прилавков.

Р. Масленников:

Осталась синька жесткая.

Ю. Холькин:

Да, и подавляющее большинство алкоголя, который сейчас у нас в продаже, – это химия, конечно. Пошла тенденция в 80-х годах, когда стали готовить суррогаты, спаивать население, мы знаем всякие сказки про бормотуху и другие напитки, которые не являются вином, а это просто суррогаты. И это послужило еще большим фактором развития алкоголизма. А это послужило генетической заплаткой для формирования современного населения России. Дело в том, что исследования, генетические я имею в виду, дают очень неутешительную картину. Если в семье один из родителей является химически зависимым, алкоголиком, то предрасположенность у детей к алкоголизму равна 35%, если два, до 85%. Мы сейчас пожинаем то, что было заложено в 70-80-х годах.

Подавляющее большинство алкоголя, который сейчас у нас в продаже, – это химия

Р. Масленников:

Грустно слышать об этом, Юрий Юрьевич. К сожалению, мы вынуждены будем закончить наш информационный блок. В следующий раз о чем мы будем говорить?

Ю. Холькин:

Я думаю, что будет сложная тема, но нам нужно заглянуть в головной мозг и понять, что происходит в голове. Мы сейчас коснулись одного нейромедиатора для того, чтобы понимать всю глубину химической зависимости, я думаю, что мы неглубоко, но коснемся этих вещей, хотя бы посмотреть, что там происходит, какие вещества и как там взаимодействуют. Я думаю, что это важно сделать.

Р. Масленников:

Это информация, которая нужна всем, не врачам, не докторам, а просто обыкновенным людям, чтобы они понимали, что происходит в голове.

Ю. Холькин:

Что происходит в голове, и как изменения, которые происходят в голове, выражаются в нашем поведении. И также это даст нам определенный толчок для понимания некоторых других зависимостей: игромании, обжорства, работоголизма, сексоголизма.

Р. Масленников:

Хорошо. Спасибо Вам, Юрий Юрьевич!

Ю. Холькин:

Спасибо Вам.