Детская офтальмология

Ксения Чиненова: Добрый день, в эфире наша очередная передача «Взгляд доктора Куренкова», я, Ксения Чиненова, врач-офтальмолог клиники, лазерный хирург, и Вячеслав Владимирович Куренков.

Сегодня у нас в гостях интересная личность, доктор медицинских наук, профессор, заведующая отделом микрохирургии глаза Елена Юрьевна Маркова.

Елена Маркова: Добрый день!

Вячеслав Куренков: Добрый день. Елена Юрьевна посвятила всю жизнь свою борьбе за хорошее зрение у детей. Она работала и в Морозовской клинике, была главным офтальмологом по детству, у нее много научных работ, много изысканий. Мы с ней сталкивались в профессиональном плане, оперировали некоторых детей, давали им зрение. И вот теперь мы здесь, в студии, и поговорим о детях.

Ксения Чиненова: Начнем с основного. Расскажите, как развивается орган зрения, как он закладывается? Почему так важно понимать развитие ребенка еще внутриутробно? И как уберечь будущую маму от многих инфекционных патологий?

Елена Маркова: Вне сомнения, это очень важно. И в последнее время мы видим, что количество больных детишек, которые приходят к врачу-офтальмологу, постоянно увеличивается. Анализируя последние научные работы, мы понимаем, что все проблемы, в том числе и проблемы с глазами, аллергией закладываются в утробе матери. Поэтому профилактику всех заболеваний у детей мы должны начинать, заботясь о матери.

Вячеслав Куренков: Мы всегда говорим, что беременность нужно планировать, подходить к ней не спонтанно, потому что глаз, как и весь плод, начинает развиваться молниеносно. Орган зрения закладывается уже со второй недели внутриутробного развития. Поэтому плохая экология, переутомление, стрессы и другие негативные факторы оказывают влияние на развитие и дальнейшее формирование органа зрения. Что видит ребенок с первых дней своего существования?

Елена Маркова: Видит он очень и очень мало, в основном, предмет своей еды. Господь Бог устроил орган зрения ребенка так, что в силу своих особенностей он видит только на близком расстоянии, то есть у него миопия, несмотря на то, что он рождается гиперметропом, то есть дальнозорким. И из-за того, что у него преобладает тонус парасимпатической нервной системы, ребенок видит только на близком расстоянии. Острота зрения у него очень низкая, но этого ему хватает.

Орган зрения закладывается уже со второй недели внутриутробного развития. Поэтому плохая экология, переутомление, стрессы и другие негативные факторы оказывают влияние на развитие и дальнейшее формирование органа зрения.

Вячеслав Куренков: И даже не важно, что зрение у него перевернутое первые две недели. Все равно еду он точно видит.

Елена Маркова: Да. Это его основная задача и цель.

Ксения Чиненова: Елена Юрьевна, а когда впервые должен состояться осмотр офтальмолога?

Елена Маркова: Обычно зрение ребенка оценивает уже при рождении неонатолог. И если есть какие-то проблемы, то их обязательно акцентируют и стараются показать ребеночка буквально в первые недели жизни.

Вячеслав Куренков: В оценку плода всегда входит оценка состояния его органа зрения. Если он плачет и не открывает глаза, дожидаются, пока он откроет или просто их приоткрывают для того, чтобы закапать капли. Это первая профилактика бленнореи у новорожденных.

Елена Маркова: Инфекционных заболеваний, вне сомнения. Более того, смотрят на реакцию зрачков. Это самые первые тесты, которые свидетельствуют о том, что ребенок видит. Все изменения должны быть оценены уже в первые дни жизни, потому что есть такое заболевание, как врожденная глаукома.

Ксения Чиненова: Ее сразу можно увидеть?

Елена Маркова: Не сразу, но все врачи, в том числе и неонатологи, обычно осторожны в этом плане.

Ксения Чиненова: Раз мы говорим о глаукоме, есть группы риска детей? Каких новорожденных необходимо смотреть, когда мама уже заведомо знает, что гипотетически проблемы могут быть?

Елена Маркова: Я бы сказала, что всех детей нужно смотреть. И их всех смотрит неонатолог и педиатр, которые имеют минимальные знания, необходимые для диагностики глазной патологии. Особенного внимания требуют недоношенные дети. Хотя все проблемы у них начинаются где-то через месяц жизни.

Ксения Чиненова: А какие это проблемы?

Елена Маркова: Это, прежде всего, ретинопатия недоношенных, но это совсем сложная проблема. Поэтому с детьми, которые родились раньше срока, нужно быть особенно настороженными в плане глазной патологии, лор-патологии и патологии нервной системы.

С детьми, которые родились раньше срока, нужно быть особенно настороженными в плане глазной патологии, лор-патологии и патологии нервной системы.

Ксения Чиненова: Вячеслав Владимирович, в месяц ребенку зрение же проверить невозможно.

Вячеслав Куренков: Как раз возможно проверить зрение.

Ксения Чиненова: При оценке функции проверяют.

Вячеслав Куренков: Хоть я и взрослый офтальмолог, сейчас у нас нет границ. Есть специальность офтальмология, но в свое время мне удалось посетить трехмесячные курсы Ковалевского. Тогда это был великий детский офтальмолог. И он говорил о патронаже со стороны поликлиник офтальмологами именно новорожденных. В первые три месяца ребенка должен посетить офтальмолог, обратить внимание на глазодвигательную функцию, на фиксацию ребенка на ярких, крупных предметах, на слежение за ними и т.д. Поэтому зрение оценивается довольно рано, и офтальмолог фиксирует, если есть какие-либо отклонения.  Дело в том, что еще у нас могут быть разобщены глаза, они могут поворачиваться не синхронно, поэтому это тоже отмечается, потому что только запускается механизм правильной ориентировки в иннервации глазодвигательных мышц.

Ксения Чиненова: В раннем возрасте это считается нормальным?

Вячеслав Куренков: Если в перечень послеродовых обследований входит патронаж офтальмологом, нельзя от него отказываться. Офтальмолог должен посмотреть ребенка.

Елена Маркова: Абсолютно правильно. Я тоже ученица Евгения Игнатьевича Ковалевского, и все, что сказал Вячеслав Владимирович, правильно. Единственное, что необходима оценка рефракции, как раз той рефракции, о которой мы начали говорить. Если вовремя ребенку не оценить рефракцию и не откоррегировать ее, тут мы подталкиваем все глазодвигательные нарушения, и они будут стараться возникнуть просто потому, что у ребенка возникнет амблиопия, то есть глаза не будут работать. А любой орган, который утрачивает свои функции, теряет свое назначение.

Вячеслав Куренков: Как правило, еще оценивают среды глаз в проходящем свете. Если есть катаракта, она тут же видна. Можно оценить и рефракцию с помощью нашей любимой скиаскопической линейки, или на помощь к нам приходит новое оборудование, которое, несмотря на то, что ребенок очень активный, может снять его объективные показатели рефракции. Поэтому мы уже с момента рождения можем всецело оценить состояние органа зрения, сделать прогнозы и дать им толчок к правильному развитию.

Ксения Чиненова: И добавить в конце, что самое важное — это осмотр глазного дна, потому что выявление ранних опухолей у ребенка, таких как ретинобластома, можно выявить достаточно рано. И мама должна это заметить.

Самое важное — это осмотр глазного дна, потому что выявление ранних опухолей у ребенка, таких как ретинобластома, можно выявить достаточно рано.

Вячеслав Куренков: Будет разный рефлекс между глазами. Тогда мы уже, как врачи, назначаем осмотр глазного дна в период до года и даже чуть больше. Он проводится под общим наркозом, потому что невозможно оценить состояние глазного дна в деталях, не успокоив ребенка. Это можно сделать, только когда он спит.

Ксения Чиненова: Ретинобластома — крайне коварная опухоль.

Елена Маркова: Да, это правда.

Ксения Чиненова: И одна из самых летальных. Часто у ребенка поражаются оба глаза. И здесь очень важно наблюдаться у детского офтальмолога и регулярно проводить осмотр.

Вячеслав Куренков: Это все же встречается достаточно редко. Все-таки дети рождаются счастливыми, с хорошими, красивыми глазами, которые интенсивно развиваются, познают мир, и ничто им не препятствует. Как развивается глаз в период, когда ребенок растет?

Елена Маркова: Примерно к 7 годам ребенок становится эмметропом, то есть рефракция у него становится нулевая. Раньше, в Советском Союзе, который мы все время теперь вспоминаем, было правильно, что как раз в 7 лет ребенок шел в школу. А сейчас мы имеем немножко другую картину. У нас ребенок с 2 лет начинает смотреть мультики. С 3 лет он уже начинает осваивать все игры, причем, как правило, на телефоне. И сейчас каждый четвертый ребенок заканчивает школу близоруким. И это огромная проблема, проблема всех цивилизованных стран, и мы в данном случае тоже не отстаем. Поэтому цивилизованный мир нам принес и большие проблемы.

У нас ребенок с 2 лет начинает смотреть мультики. С 3 лет он уже осваивает все игры, причем, как правило, на телефоне. И сейчас каждый четвертый ребенок заканчивает школу близоруким.

Вячеслав Куренков: Мы, доктора, очень часто обнаруживаем близорукость, или миопию. И родители, несмотря на то, что мы выписываем очки, не дают их детям носить. Идет системная ошибка у родителей, которые думают, что если ребенок не будет носить очки, то зрение у него не будет быстро портиться.

Елена Маркова: Действительно существует такая притча, я бы даже сказала. И даже многие врачи-офтальмологи считают, что маленькие дети очки носить вообще не могут. На самом деле, если есть аномалия рефракции, то мы назначаем очки буквально с первых месяцев жизни. Существуют очки именно для маленьких детей, которые очень удобны, они силиконовые, и дети их с удовольствием носят.

Вячеслав Куренков: У меня была пациентка — мама с ребенком, второй или третий класс был. Она говорит: «У нас близорукость минус три или минус четыре. На уроках я ему не даю пользоваться очками, дома тоже ограниченно». Я говорю: «А что же Вы делаете?» «Он неправильно пользуется». Я говорю: «А как у Вас ребенок учится?» Она говорит: «Плохо учится, но очки я ему не дам». Я говорю: «Вы попробуйте 3 месяца дать ему носить очки с утра до постели». Она пришла через 3 месяца на контрольный осмотр и говорит, что ее ребенок начал хорошо учиться. Я говорю: "Естественно, потому что если Ваш ребенок ничего не видит, а зрение дает 80% всей информации, то он и не будет нормально развиваться. Поэтому зрение — это залог правильного и гармоничного развития, поглощения той информации, которая необходима в данный момент времени. Естественно, это все влияет на его жизнь в будущем».

Елена Маркова: Вне сомнения, Вы абсолютно правы.

Ксения Чиненова: Родители часто спрашивают, почему портится зрение. Неужели виноваты телефоны, книжки, то, что я так рано воспитываю своего ребенка и развиваю его? Или есть другие факторы роста близорукости такого среди современного населения?

Елена Маркова: Я достаточно часто сталкиваюсь с родителями, которые приходят с папкой, набитой различными выписками, и уважаемые профессора дают им рекомендации. Родители кладут эти папочки и говорят: «Но как же так? Я все выполняла, а она растет». Я говорю: «А сколько Ваш ребенок знает языков в свои 8, 9, 10 лет?» «Несколько. Еще он ходит на музыку и т.д.» В принципе, глаз создан для того, чтобы он видел вдаль, защищался от хищных птиц. Родители же не хотят ехать в горы и делать так, чтобы их дети пасли баранов. Поэтому близорукость и растет.

Вячеслав Куренков: Хотя для глаз это полезно.

Елена Маркова: Для глаз это очень полезно.

Вячеслав Куренков: У нас в городе нет открытых пространств. А для нашего глаза для полного расслабления очень нужна аккомодация, дальняя точка ясного зрения. Это горизонт. И когда это ограничено стенами в квартире или соседними домами, то глаз неполноценно функционирует, он не может спокойно расслабить свою аккомодацию и посмотреть далеко в пространство. Мы назначаем пациентам различные физиотерапевтические процедуры, которые ребенок обязательно должен выполнять, чтобы полноценно развивался его орган зрения. Кстати, кабинеты профилактики и занятий с детьми, которые страдают аномальными рефракциями, это раньше в Советском Союзе было очень ценно. Были целые детские сады, куда ходили маленькие пациенты, и ими там занимались с восьми утра до шести вечера. Это при различных видах аномальных рефракций, будь то близорукость, или миопия, дальнозоркость, или гиперметропия, которая сопровождалась отклонениями, то есть косоглазием. Там пристально и методично занимались этими детьми, восстанавливали различные способности к согласованию между глаз, безоперационно ставили оптические глаза на место. А сейчас есть масса методик. Елена Юрьевна нам о них расскажет. Чем же полезно заниматься с ребенком? Какие физиотерапевтические процедуры есть в клиниках, раз уж таких детских садов почти нет?

У нас в городе нет открытых пространств. А для полного расслабления глаза очень нужна аккомодация, дальняя точка ясного зрения. Это горизонт.

Елена Маркова: Самое простое, что можно рекомендовать детям, — это, бадминтон и теннис, которые прекрасно расслабляют аккомодационные мышцы, потому что эти игровые виды спорта основаны на том, что смотрят вблизь-вдаль, вблизь-вдаль. Это самое простое. У нас в округах сохранились кабинеты охраны зрения для детей, где есть ряд приборов. И при наличии показаний наши детские офтальмологи направляют детишек, назначают им комплекс мероприятий, которые направлены на лечение амблиопии, на расслабление аккомодационных мышц и прочие различные методики.

Ксения Чиненова: Летом у родителей начинаются новые проблемы — это активность детей в летний период: активные виды спорта, развлечения, которые приводят к травмам.

Вячеслав Куренков: С какими травмами может встретиться ребенок и как их Елена Маркова: Ограничить это очень трудно, потому что летом дети выходят на свободу. Более того, созревают различные ягоды, и дети, как бы они не любили компьютеры, все равно начинают любить стрелялки, различные рогатки и прочие вещи. Этот период характеризуется достаточно большим количеством тупых травм, которые иногда могут повлечь серьезные последствия со стороны органа зрения. Родители здесь тоже должны быть насторожены, потому что дети иногда скрывают о своих проблемах, они, как партизаны, терпят эту боль. Здесь мы должны предупредить родителей, что при любой травме они должны обязательно обратиться к врачу. Но предварительно, если они находятся за городом, взять хотя бы лед из холодильника, обернуть его полотенцем и приложить к глазу ребенка. Это самое простое.

Вячеслав Куренков: И в ближайшее время попасть к офтальмологу.

Елена Маркова: Да.

Вячеслав Куренков: Дети, которые используют очки, часто выходят играть на улицу без них. а это более опасно, потому что они несвоевременно замечают опасность, препятствия, какой-то предмет, который может попасть в глаз или на который можно наткнуться, тем самым увеличивают риск травматизма. ь. Глаз должен видеть, нужно использовать средства коррекции. Если ребенок носит очки, он должен играть в очках. Контактные линзы тоже не надо забывать одевать с утра, пускай ребенок наслаждается играми и при этом все видит.

Ксения Чиненова: Что касается инфекций, тоже бережемся непонятных водоемов с непонятными микробактериями, которые в них находятся. Это крайне опасно.

Вячеслав Куренков: Те же укусы насекомых в веки, что приводит к отекам, аллергическим реакциям. Не нужно заниматься самолечением, лучше доехать до ближайшего города и попасть на прием, потому что лучше предупредить, чем потом лечить и иметь последствия, которые могут сопровождать ребенка всю жизнь.

Ксения Чиненова: С собой надо всегда брать антибиотики и какие-то капли, минимальный набор препаратов.

Вячеслав Куренков: Аптечка должна быть всегда с собой. Должен быть набор для промывания глаза, потому что не всегда есть проточная вода. И если что-то попало в глаз, нужно обильно промыть, это должна быть хотя бы чистая спринцовка или можно использовать бутылку с водой, сделав в пробке отверстие.

Ксения Чиненова: Вячеслав Владимирович, вы затронули тему контактных линз. Очень часто приходят родители с вопросом: когда моему ребенку можно одеть контактные линзы?

Вячеслав Куренков: Некоторые дети могут использовать контактные линзы довольно рано. Если ребенок хорошо обучаем, если он внимает, что ему говорят, то он способен одеть контактные линзы. Все дети слышат о контактных линзах, тем более, у них есть старшие друзья, которые носят их. У них уже сформирован положительный подход к линзам. И мы его усиливаем тем, что сначала на консультации одеваем контактные линзы, даем ребенку возможность увидеть мир без очков. Но за эту свободу нужно немножко потрудиться, и если мы видим, что ребенок способен обучиться, мы его обучаем. Когда маленький пациент одевает и снимает несколько раз линзу при нас, то мы уже рекомендуем родителям: «Да, этот ребенок может носить линзы».

Но родители тоже должны с ними уметь обращаться, следить первое время за правилами гигиены, чтобы ребенок грязными руками не лез в глаз, вовремя снимал, правильно одевал. Потому что потом дети доводят это до автоматизма, им не нужны ни зеркала, ни какие-либо приспособления. Как правило, в массовом порядке с 9-10 лет дети уже носят контактные линзы.

Ксения Чиненова: Елена Юрьевна, а как вы к этому относитесь?

Елена Маркова: Здесь я могу добавить, потому что мы рекомендуем детям носить контактные линзы уже с первых месяцев жизни, потому что есть ряд патологий. Если дети на первом году привыкают к контактным линзам, то носят их с удовольствием. А вот на третьем, четвертом, пятом году уже убедить их носить линзы очень сложно.  Есть ряд патологий, которые просто не коррегируются очками, допустим, если оперируют одностороннюю катаракту, так называемая афакия. Тут нам приходится идти и просить родителей надевать детям линзы, чтобы у них правильно сформировалось зрение. И также есть такая проблема, как анизометропия, то есть разные рефракции глаз. Тут для формирования правильного бинокулярного зрения детям необходимо откоррегировать эту патологию именно контактными линзами.

Есть ряд патологий, которые не коррегируются очками, допустим, если оперируют одностороннюю катаракту, так называемая афакия. Тут приходится идти и просить родителей надевать детям линзы, чтобы у них правильно сформировалось зрение.

Вячеслав Куренков: Гигиена должна быть на высоте, потому что можно занести в глаз все, что угодно. Поставить линзы грязными руками, натереть, внедрить туда инфекцию действительно можно, что может закончиться не очень хорошо для глаза в целом.

Елена Маркова: Но мы сейчас сталкиваемся еще с одной серьезной проблемой. Дети не ходят к офтальмологам, чтобы им выписали линзы. Они просто их приблизительно вычисляют для себя сами и покупают через интернет.

Вячеслав Куренков: Это не очень хорошая практика, потому что и посадка важна, и рефракция для дальнейшего развития и правильной коррекции.

Елена Маркова: Конечно.

Вячеслав Куренков: Может быть как недокоррекция, так и перекоррекция. Ребенок подобрал в момент спазма, и это будут совершенно не те показатели. Поэтому подбор контактных линз должен осуществлять доктор в оптике, клинике или другом медицинском учреждении, где доступна данная услуга. Ни в коем случае не надо на пробу брать линзы и подбирать себе. Это может привести к нежелательным последствиям. Также нельзя попросить у друга померить его линзу.

Ксения Чиненова: Чем опасна перекоррекция?

Елена Маркова: Тем же самым, что и недокоррекция, потому что неправильно подобраны очки и контактные линзы — это всегда проблема.

Вячеслав Куренков: Если у ребенка аномалия рефракции, так как он растет каждый день, то лучше посещать офтальмолога два раза в год. Обычно это перед школой — в августе или в начале учебного года, чтобы оценить, достаточная ли коррекция у ребенка, или вырос глаз, или не вырос, должно быть динамическое наблюдение. И второй — на зимних каникулах или перед весенними каникулами, когда оцениваем состояние глаза, состояние коррекции.

Хочу сказать для близоруких пациентов, особенно для родителей: не надо бояться, что такая близорукость прогрессирует. Это нормально, глаз растет, ребенок растет в высоту, растут все ткани и органы, глаз планомерно развивается. И если мы у него обнаружили аномалию рефракции — близорукую, допустим, в одну диоптрию в 3 года, она неминуемо увеличится у него в несколько раз. Поэтому этого не надо бояться, не нужно бегать и останавливать его развитие, все будет идти закономерно, никаких ужасных цифр не будет, если это не заложено самим течением. Если же идет агрессивное прогрессирование близорукости, то опять же это вопрос врача: что нужно предпринять у данного пациента, какие рекомендации он может дать и как этот процесс может ликвидировать.

Ксения Чиненова: Вячеслав Владимирович, вопрос к Вам, как к лазерному хирургу. Когда стоит делать операцию?

Вячеслав Куренков: Дети — это относительные противопоказания к лазерной коррекции зрения. С Еленой Юрьевной мы оперировали одного ребенка, там не было 100-процентного рефракционного показания. Вследствие герпетического кератита образовалось помутнение в оптической зоне. И у этого ребенка была еще дальнозоркость.

Елена Маркова: Астигматизм и стало появляться косоглазие из-за этого помутнения. Этому ребенку было 5 или 6 лет.

Вячеслав Куренков: Мы его соперировали, убрали это помутнение с помощью эксимерного лазера. Если у него было 0,1 или 0,2, стало 0,5 или 0,6, зрение увеличилось достаточно ощутимо. И такой глаз нуждается в подобной коррекции.

Что касается обычных аномалий рефракций, если это не анизометрапия, это не разные глаза, если они компенсируются очками, контактными линзами, то мы останавливаемся на этом выборе. Но если у пациента один глаз нормальный, а другой -5 и больше и он не может носить очки, потому что это не подходит под переносимость между глазами, не может носить контактные линзы вследствие проблем с глазами, мы выбираем методику лазерной коррекции зрения.

Если анизометрапия, мы делаем рефракционные операции и даем пациенту зрение. Тогда не развивается амблиопия, не присутствуют другие возможные отклонения, которые могут быть, если глаз бездействует. И пациент счастлив, живет и развивается нормально.

Мы даже делаем операции, но это по медицинским показаниям, не по воле ребенка или родителей, которые хотят немедленно сделать лазерную коррекцию, когда пациент не может носить очки, несмотря на близорукость с обеих сторон или выраженный астигматизм, и его нужно компенсировать, то мы назначаем лазерную коррекцию, берем у родителей согласие, и тогда оперируем такого ребенка.

Ксения Чиненова: Если мы говорим о нормах, при отсутствии медицинских показаний в каком возрасте можно делать операцию?

Вячеслав Куренков: Как правило, это 18 лет и выше. Если ребенок наблюдался в клинике, у него стабильные показатели в течение 2 лет до 18-летнего возраста, то такому пациенту можно делать лазерную коррекцию зрения. Если ребенок к вам попал впервые, у него зафиксировали -3, мама говорит, что близорукость не растет, мы обязательно наблюдаем такого пациента хотя бы в течение полугода. Делаются определенные биометрические показатели пациента по глазу, сравниваем, когда он пришел в первый раз и спустя полгода. Если нет прогрессирования и других противопоказаний, то уже молодому человеку можно сделать лазерную коррекцию зрения.

Ксения Чиненова: Елена Юрьевна, еще коснемся такой актуальной патологии, как косоглазие. Какие основные причины? Можно ли исправить косоглазие и какие есть варианты?

Елена Маркова: Существует несколько видов косоглазия. Косоглазие, которое связано с патологией нервной системы, — это отдельная группа. Хотя все виды косоглазия затрагивают и неврологические проблемы. Но сейчас я имею в виду содружественное косоглазие, которое произошло из-за того, что ребенка вовремя не посмотрели, не подобрали очки, и у него начинает развиваться амблиопия, леность глаза. Чтобы вылечить эту амблиопию, ребенку нужно назначить правильные очки, и обязательно при расширении зрачка, потому что это одно из важных условий.

Когда у ребенка есть амблиопия, то он сразу начинает ориентироваться, что если один глаз видит чуть хуже, а другой лучше, то он смотрит тем глазом, который видит лучше. Но второй глаз начинает косить. Поэтому косоглазие — это проблема в том числе и хирургическая. Перед тем как ребенка оперировать, за исключением нескольких случаев, в которых должен решить врач, он должен пройти курс плеопто-ортоптического лечения. Первым пунктом этого лечения является назначение правильных очков и заклейки лучше видящего глаза.

Ксения Чиненова: Что является психологически очень травматичным для мамы. Она страдакт, почему он должен видеть худшим. И каждый раз часами приходится объяснять.

Елена Маркова: Конечно. Им кажется, что это слишком просто.

Вячеслав Куренков: Задача врача — работать не столько с ребенком, даже с ребенком в этом возрасте, а просто работать. Родители очень часто не понимают, зачем ребенка мучить, заклеивать глаз, доктор такой плохой, ребенок ничего не видит. Хотя мы и назначаем для того, чтобы хоть как-то активизировать процесс в отстающем глазу, активизировать его зрительные способности, назначить коррекцию, которая не дала ему развиться в нормальном плане.

Елена Маркова: Своевременно.

Вячеслав Куренков: И тем самым избежать и хирургических операций, и дальнейшего снижения и усугубления той же амблиопии.

Ксения Чиненова: Если хирургия показана, то в каком возрасте ее проводят?

Елена Маркова: Это решается индивидуально. Но в основном, в возрасте 6-7 лет,

потому что маленькому ребенку из плеопто-ортоптических мероприятий мы можем прописать только заклейки. Существуют другие методики, которые дети начинают понимать в возрасте 4-5 лет. А успешное плеопто-ортоптическое лечение — это залог хорошего эффекта в хирургии. Есть ряд групп косоглазия, которые оперируются раньше, но в основном схема такая.

Ксения Чиненова: Родителям важно понимать, что здоровье детских глаз — это здоровье их правильного психического, физического и умственного развития. Поэтому приводите своих детей строго по правилам ведения детского здорового организма, приводите в те приемы, когда назначает врач, и следите за здоровьем своих детей. Спасибо.

Вячеслав Куренков: До свидания!

Елена Маркова: Спасибо!