Аллергия как предпосылка к нарушению голоса

Екатерина Осипенко: Добрый день, в эфире канал Медиадоктор, радио Mediametrics, "Школа здорового голоса Екатерины Осипенко". Сегодня тема нашей передачи посвящена аллергии. Она связана с голосом, с возможностью его нарушений, которые могут быть следствием аллергопатологии. Именно поэтому сегодня в гостях у меня знаменитый аллерголог-иммунолог, профессор, доктор медицинских наук, Марина Адольфовна Мокроносова. Марина Адольфовна, добрый день. 

Марина Мокроносова: Добрый день, благодарю Вас за приглашение. 

Екатерина Осипенко: Спасибо огромное, что Вы сегодня пришли. Ваш стаж работы более 30 лет. Вы руководите одним из серьезнейших аллергологических подразделение нашей страны в институте Мечникова. Вы пришли в аллергологию из педиатрии?

Марина Мокроносова: Да. 

Екатерина Осипенко: Поэтому это Вам дает возможность достаточно широкого обхвата и очень серьезного клинического мышления. Потому что принято считать, что аллергологи – это достаточно узкие специалисты. На мой взгляд, это совершенно не так, Вы со мной согласны?

Марина Мокроносова: Это так, более того, я хочу сказать, что когда я училась в институте, у нас было три факультета. И говорили обычно: педиатры учатся, лефак так, а санитарный факультет гуляет. Поэтому педиатры учились за всех. И самое главное, что сейчас главная тенденция в аллергологии – это не столько лечение, сколько профилактика. Потому что оказалось, что вся аллергологическая патология формируется в раннем детстве, примерно до пяти лет. И если успели что-то до пяти лет сделать, это заболевание может протекать гораздо менее выраженно, и уже то, что мы имеем даже после 40-50 лет, это уже отголоски непролеченной патологии, которая была в детстве. 

Вся аллергологическая патология формируется в раннем детстве, примерно до пяти лет

Екатерина Осипенко: А что именно можно до пяти лет успеть?

Марина Мокроносова: В первые три года формируется толерантность. Толерантность – это состояние, когда человек, даже будучи наследственно предрасположен к развитию аллергопатологии, если все правильно проводит доктор и педиатр, аллергологи, то мы можем остановить развитие аллергопатологии на самом раннем этапе. Ведь очень важно такое состояние, как микробиом. Если уже мы говорим сегодня о голосе, то это чрезвычайно важный вопрос, потому что именно микробиом считается иммунным органом на сегодняшний день. 

Екатерина Осипенко: Расскажите, что это такое. 

Марина Мокроносова: В двух словах об этом не скажешь, но я все время вспоминаю удивительную лекцию президента европейской ассоциации аллергологов, клинических иммунологов. Он рассказывал о том, что если расстелить слизистую оболочку верхних дыхательных путей, то это будет примерно площадь теннисного корта. 

Екатерина Осипенко: Одного человека? 

Марина Мокроносова: Да, одного человека. А если расстелить оболочку всех слизистых, которые есть в организме, то получится что-то чуть меньше футбольного поля. А если взвесить все микроорганизмы, то получится около 2 кг. Это все площадь иммунной системы человека. Сегодня считается, что чем больше микроорганизмов, прежде всего, условных, облигатных, то тем более выраженный иммунный ответ против онкологии, аллергической патологии. А мы, врачи, планомерно убиваем этот микробиом, нерационально назначая антибиотики. 

Екатерина Осипенко: Да, иногда мы старательно это делаем.

Марина Мокроносова: Да, и ведь самый главный орган – это Пейеровы бляшки, которые находятся в тонком кишечнике, потому что именно здесь происходит созревание клеток, ответственных за адекватный иммунный ответ против условно патогенной и патогенной микрофлоры. В условиях кислой среды условно патогенные микроорганизмы растут гораздо лучше. Если мы регулярно используем кисломолочные продукты, антибиотики принимаем только в экстренных ситуациях, когда это показано, тогда у нас формируется более-менее нормальный микробиом. Причем формирование происходит в возрасте до трех лет. После трех лет что-либо изменить уже очень трудно. Вы сейчас говорили о том, что я педиатр. Да, я педиатр, потому что я вижу очень часто, что педиатры нарушают каноны назначения этих антибиотиков. 

Екатерина Осипенко: Причем антибиотики совершено не первого порядка, серьезные антибиотики, которыми в свое время, когда они выходили, мы начинали лечить серьезные состояния, в том числе пневмонии. Они назначаются на уровне ОРВИ, якобы предваряя осложнения. 

Марина Мокроносова: Если сильный микробиом, это значит, что хорошая биопленка, которую образуют облигатные микроорганизмы, ни один враг не пройдет, то есть никакие стрептококки, моракселлы, пневмококки, гемофильные палочки не могут пройти через этот мощный заслон. И это главная защита для человека. Если говорить про голос, то прежде всего, это создание на раннем этапе нормального микробиома слизистых оболочек. Над этим надо постоянно работать. 

Екатерина Осипенко: Что, в принципе, достаточно проблематично, потому что именно этот период времени, может быть, не первый год жизни, а уже три года, когда ребенок начинает интенсивно болеть. Появляются аденоидиты, синдром постназального стекания и так далее. Как в этой ситуации сделать так, чтобы сохранить этот микробиом, чтобы он спокойно развивался, и чтобы мы не вмешивались в его развитие? Фактически, это наша основная задача со стороны педиатров и со стороны мам и близких этого ребенка. 

Марина Мокроносова: Я в этом контексте хочу вспомнить один совершенно удивительный конгресс, который прошел в 2012-м году. 

Екатерина Осипенко: Я прошу прощения, я Вас перебью. Марина Адольфовна уже второй раз вспоминает что-то из конгрессов. Дело в том, что Марина Адольфовна – это тот человек, который постоянно учится, просто учится хронически. Сколько в году школ Вы посещаете за границей?

Марина Мокроносова: От 10 до 12. 

Екатерина Осипенко: Это только школы. 

Марина Мокроносова: Это школы, мини-конгрессы и большие конгрессы. 

Екатерина Осипенко: Поэтому Вы представляете сейчас, какого уровня знания у Марины Адольфовны, которая их постоянно пополняет, общаясь с зарубежными коллегами, которые ведут научную деятельность в области иммунология и аллергологии. Извините, что я Вас перебила, продолжайте, пожалуйста. 

Марина Мокроносова: На этом конгрессе было очень интересно, потому что вышли ведущие иммунологи и аллергологи планеты, детские врачи, педиатры. И каждый из них в том или ином варианте произносил фразу: проблемы часто болеющих детей нет. То есть то, что ребенок болеет – это норма. И он должен болеть для того, чтобы у него развивался нормальный, адекватный ответ против огромного количества микробов и вирусов, которые его окружают. Если он болеет до пяти лет, то его иммунная система готова войти в этот мир со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому не надо детям мешать болеть. Пусть они переносят по-деревенски, со вкусом, то есть с высокой температурой. Свечку надо бежать не в попку ставить, а Богу за то, что он дал эту высокую температуру 39,5, потому что в этот момент выделяются интерфероны. Нет ни одного иммуномодулятора, который был бы подобен тому, сколько выделяется собственного интерферона. 

Не надо детям мешать болеть, потому что в этот момент выделяются интерфероны

Екатерина Осипенко: Бесплатно. 

Марина Мокроносова: Да, бесплатно, без всяких рецептов, без всяких очередей в аптеке. Это первое. И второе, не надо при вирусной инфекции давать антибиотики, чем более активный иммунный ответ, тем лучше. И после этого очень интересно, ведь мамаши обычно приходят и говорят: Вы знаете, у нас ребенок ходит в детский сад, там такие безответственные родители, дети ходят сопливые. А вот в европейских садах все ходят сопливые, и это считается очень хорошо, потому что дети обмениваются микрофлорой. 

В европейских садах все дети ходят сопливые, и это считается очень хорошо, потому что они обмениваются микрофлорой

Екатерина Осипенко: Обсеменяют.

Марина Мокроносова: Да, обсеменяют друг друга. Но потом к возрасту шести, семи, восьми лет у этих деток формируется сильный, хороший иммунный ответ. Не надо бороться против естественного хода событий. Если бы не было такого хода событий, то человек бы просто не выжил в этом сложном мире эволюции. Правильно говорят, что человек – это тупиковая ветвь эволюции. Фармакотерапия, которой мы так увлекаемся, все-таки очень сильно навредит естественному течению событий. 

Фармакотерапия, которой мы так увлекаемся, очень сильно вредит естественному течению событий 

Екатерина Осипенко: Мы уже видим результаты. И мы видим развитие аутоиммунной патологии. 

Марина Мокроносова: И то, что рост аллергических заболеваний связан именно с тем, что мы нарушаем основы. Ведь есть такая гигиеническая гипотеза, которая гласит, что если человек проживает в стране, где очень плохо с санитарией, я не буду обижать никакие страны, но есть же такие страны…. 

Екатерина Осипенко: Хорошо, к примеру, будем говорить цыганский табор, самый оптимальный вариант. 

Марина Мокроносова: Да, цыганский образ жизни, ведь у них нет практически аллергии, и с голосом у них, насколько я понимаю, все хорошо. 

Екатерина Осипенко: С голосом там, может быть, не очень хорошо, желание курить способствует с раннего детства. Но то, что они меньше болеют и не так активно болеют, как дети заботливых родителей, это так. Я помню, что Валентина Павловна Быкова, ярчайший представитель паталогоанатомии, прежде всего, в оторинолорингологии, в свое время сказала такую фразу о том, что перед тем, как сделать аденотомию, надо научиться лечить аденоидиты. То есть вся проблема в том, что мы не умеем лечить аденоидиты.

Марина Мокроносова: Да. 

Екатерина Осипенко: Именно работать с аденоидами, а потом, когда мы видим состояние, которое выходит из-под контроля, мы начинаем палить уже из всех ружей. 

Марина Мокроносова: Да, с этим катастрофа, потому что аденотомии часто проводят абсолютно не по объективным показаниям. Это же иммунная ткань. Аденоиды в этом случае, как губка, они просто набирают больше слизи, воды. И поэтому есть эффект разбухания. Если правильно, адекватно назначается терапия, то эти аденоидные вегетации отдают эту воду, и вдруг пациент увидит, что ничего не надо удалять. Надо просто как следует пройти правильно назначенную терапию. 

Екатерина Осипенко: Но надо попасть к тому, кто назначит правильную терапию. Применительно к патологии гортани, Вы упомянули респираторный тракт, слизистую оболочку верхних дыхательных и, конечно же, нижних дыхательных путей. Мы не можем гортань рассматривать без отрыва от уха, горла, носа и от легких и трахеи. Один и тот же эпителий, помимо только голосовых складок. И вот возникает аллергопатология, возникает аллергический ринит, пусть он сезонный. В этой ситуации не происходит отдельного процесса. Так или иначе, он затягивается. Насколько аллергический ринит может затянуться? В сезон сколько он протекает во времени?

Марина Мокроносова: Когда пациент приходит на прием, опытный доктор ставит диагноз, как только он вошел. Есть такое замечательное русское слово "гундосит".

Вот он зашел, и он гундосит, это первое. Второе, просто смотришь на лицо. У него есть поперечная складка. Это значит, что он постоянно делает движение, которое называется аллергический привет, аллергический салют, или просто гримасничает носом, потому что нос чешется. Нос чешется, потому что есть механизм, выделяется гистамин. Самое тонкое место – крылья носа, на крыльях носа, где этот гистамин скапливается при прикосновении какого-либо аллергена, возникает зуд, и человек неосознанно, с раннего детства, с первого года жизни начинает делать этот привычный жест. Причем ему говорят, что у него тик, что он, может быть, немножко нервный. А на самом деле, все просто: у него есть реакция на что-то в окружающей среде. 25 % населения реагирует на пыльцу деревьев. 

Екатерина Осипенко: Четверть населения. 

Марина Мокроносова: Каждый четвертый, это только те, которых мы знаем. А в некоторых странах говорят, что эта патология встречается у каждого третьего. И вот каждый четвертый реагирует на пыльцу деревьев. 

Екатерина Осипенко: И вступают в брак с таким же и рожает себе подобного. 

Марина Мокроносова: Да, от осинки не родятся апельсинки. Он обязательно даст это своему потомству. Всего две недели острых, когда цветет в конце апреля, начало мая, когда цветет береза, потому что это наиболее массовое, распространенное дерево. Эти белки, которые называются гомологи Bet v1, это главный мажорный аллерген. У нас сейчас очень распространена молекулярная аллергология, это просто фейерверк, который появился в последние 15 лет. Это то, о чем мы просто мечтать не смели. Мы сейчас делаем диагностику на чипах. И когда мы видим эту реакцию на молекулы PR10… 

Екатерина Осипенко: Это же самое последнее слово в аллергологии. 

Марина Мокроносова: Да, когда на маленькое стеклышко достаточно капнуть одну капельку сыворотки.

Екатерина Осипенко: Это золотой стандарт. 

Марина Мокроносова: Это все уже отработано. И вот эти патогенетически значимые белки группы 10 есть практически во всех лиственных деревьях. Мы уже смотрим не на компоты этой пыльцы, как раньше смотрели, а рассматриваем именно молекулы, которые соединяются этим самым иммуноглобулином Е. Понятно, что должна быть реакция, как ключик в замочек входит, и начинается весь каскад аллергической патологии. Если посмотреть на эти белки, где они есть. Они есть во всех косточковых фруктах, в большом количестве еще каких-то дополнительных пыльцевых аллергенов. Но самое главное, когда эти белки попадают на волосы, одежду человека, когда мы открываем окна, двери, все эти компоненты попадают в пыль жилища. Если мы проживаем в полосе, где очень много деревьев, более того, эту пыльцу заносит издалека, она может прилетать к нам и за 2000 километров. Причем считается, что ураганные ветры наиболее опасны по распространению вот этих самых молекул. 

Екатерина Осипенко: Когда в Москве случаются аномальные ветра, ураганы, как этим летом происходит, то людям с аллергопатологией необходимо предварять эти ситуации, им нужно готовиться к этому? 

Марина Мокроносова: Обязательно. Все эти белки попадают в пыль, и они остаются там практически на протяжении всей зимы, то есть вечная весна дома. Человек постоянно контактирует с этими белками, которые есть в домашней пыли, которые попадают на подушку, он утыкается в эту подушку, просыпается утром, несколько раз чихнет, отсморкается, но у него же реакция только на пыльцу деревьев, которая будет только в апреле, мае. Между тем, у этого пациента есть хроническая патология, которая беспокоит его на протяжении всей жизни. Но когда видишь этого человека, который лежит с открытым ртом, ему кажется, что храп – это его нормальное состояние. И когда у него по задней стенке стекает та слизь, которая сформировалась от аллергии на какие-то белки, она содержит большое количество эозинофилов. В эозинофилах есть белки, которые вызывают дефект слизистой оболочки, и прежде всего, если это стекает по задней стенке, то гортани. Там возникает сопутствующий отек, и начинаются проблемы с голосом. 

Екатерина Осипенко: Это совершенно правильный путь. Помимо этого, еще есть ротоглотка, по которой все это стекает и обсеменяется, это проблема задней стенки глотки, фарингита, ангин, и дальше возникновение ларингита, как такового. Почему для голоса, для гортани это опасно? Потому что человек, у которого возникает это стекание по задней стенке, когда мы зададим вопрос: у Вас что-то стекает, люди не понимают. Вы можете сделать это движение носом, и у Вас что-то появилось где-то глубоко в глотке, в горле. И если у Вас это есть, то должно насторожить. А многие не замечают то, что возникает желание прокашляться, и они делают это все время... 

Марина Мокроносова: Да, поперхивание. 

Екатерина Осипенко: Люди думают, что они страдают патологией легких, бронхов, но далеко не всегда у пациента возникает мысль о том, что есть проблемы с носом.

Человек страдает, не зная, не понимая этого, и не готовясь к этому, потому что его предупредили, что это сезонное заболевание, отцветет пыльца, и все. Он не обращается, потому что практически никто не обращается, так как надо ходить на работу. И это постепенно течет, где-то горло поболело, где-то случилась ангина. И необязательно случилась ангина, ведь никто не отменяет безангинозной формы хронического тонзиллита. Поперхивание, покашливание, где-то голос подсел, надо провести переговоры, надо выступить.

Наша с Вами специальность не относится к голосоречевым, тем не менее, несмотря на то, что и Вы, и я постоянно читаем лекции, постоянно общаемся с нашими коллегами, даже если мы общаемся с пациентами, мы также используем голос. 

Марина Мокроносова: Абсолютно точно. Более того, многие люди считают, что аллергия – это не заболевание. Зачем лечить аллергию? Ну есть у меня аллергия на кошку, собаку, цветочек, и зачем я пойду и буду тратить свое время. Когда мы разговариваем с такими упертыми, которые считают, что они не больны, они гундосят, храпят и достают свою жену или мужа тем, что они всю ночь храпят. Чаще это касается мужчин. Времени у нас, сами понимаете, на приеме очень мало, и надо быстро поставить человека на место. И у меня есть такой прием. Я вспоминаю про совершенно выдающиеся исследования, которые провели тайваньские врачи. Они взяли 60.000 мужчин с аллергическим ринитом и 60.000 без аллергического ринита, и исследовали у них эректильную дисфункцию. 

Екатерина Осипенко: Я уже приблизительно поняла, к чему Вы сейчас будете клонить. 

Марина Мокроносова: Это была определенная возрастная группа с 30 до 50 лет. И оказалось, что идет выраженное достоверное различие. То есть все-таки в возрасте после 40 у пациентов с аллергическим ринитом развивается импотенция.

Ранняя импотенция, глаза сразу начинают бегать, и он начинает очень внимательно слушать и говорить, ну давайте, я готов идти на обследования. Вот одно из побочных явлений, потому что аллергический ринит – это системная патология, которая сопутствует очень многим коморбидностям. Примерно половина пациентов уходит в бронхиальную астму. А что такое бронхиальная астма для голоса? Это невозможность сделать нормальный, адекватный выдох. Ноты берутся обычно на хорошем выдохе, меха должны быть. 

В возрасте после 40 у пациентов с аллергическим ринитом развивается импотенция

Екатерина Осипенко: Певческое дыхание, это основа для хорошего вокалиста. Естественно, пациент с патологией легких и трахеи, бронхов не может позволить себе петь хорошую музыку, тянуть серьезный музыкальный материал. В чем это выражается: в невозможности тянуть длинные, большие ноты, хорошо интонировать, потому что для того, чтобы это делать, нужно хорошее, грамотное пользование дыханием. Естественно, диапазон. Все будет страдать.

Но есть еще масса вопросов, касающихся речевого голоса. Все люди, которые общаются по телефону, ведут более-менее публичный образ жизни, что-то продают. Вы даже не представляете, сколько людей у меня на приеме, которые что-то продают. Если мы говорим о 25 %, пусть 20 % аллергиков, плюс еще если у этого пациента его жизнь, его работа будет связана так или иначе с какой-то деятельностью или работой в шуме, то мы 50 % получаем человека с предпосылкой к формированию нарушения голоса. 

Марина Мокроносова: Да, безусловно. Я с Вами согласна. 

Екатерина Осипенко: Мы говорим о нарушении голоса в виде осиплости, что является конечным продуктом развития патологии гортани. Но есть еще иные проблемы, связанные с глотанием, прохождением воздуха, потому что основная функция у гортани все-таки дыхательная, имеется в виду жизненная. Но далеко не каждый пожалуется сразу на нарушения, стекает – и ладно. Поперхивание, осиплость, и под этим может скрываться формирование серьезной патологии, в том числе формирование новообразований гортани, различной этиологии. Поэтому здесь надо более внимательно прислушиваться к себе. Как говорил мой профессор, учитель профессор Зингер, что организм не дурак, надо к нему прислушиваться.

Марина Мокроносова: В этой связи мне бы хотелось провести аналогию про то, как сейчас после 2008-го года стали отбирать детей и подростков в олимпийские сборные. Есть такой профессор Бонини, бывший президент европейской ассоциации, которому дали задание Task Force, которое заключалась в том, что надо было просто посмотреть, сколько олимпийских чемпионов с аллергопатологией. И когда они это определили, то пришли в ужас. Потому что оказалось где-то 20 %, более того, у 20 % есть еще состояние, которое индуцируется, то есть они усугубляются после физической нагрузки. И профессор Бонини разработал великолепную анкету, с помощью которой сейчас все олимпийские чемпионы должны проходить освидетельствование на том этапе, когда их определяют в профессиональный спорт. Это очень простая анкета, которая позволяет только задать около 25 вопросов. Если человек отвечает положительно, то это уже настораживает в пользу того, что его нужно наблюдать и обследовать у аллерголога для того, чтобы ему определиться, ему показана речевая специальность или нет. Если у него будут проблемы с носом, астмой, которая начинает формироваться, может быть, и не имеет смысла тратить время. Может быть, он пойдет в молчаливую специальность и не будет зарабатывать на голосе. Сейчас пока нет такого направления, которое бы касалось именно профессиональной ориентации на раннем этапе для вокалистов. 

Екатерина Осипенко: У нас есть проблемы, связанные с чисто организационными вопросами на уровне министерства, я имею в виду аспекты профессиональных заболеваний гортани. Более того, поскольку Вы коснулись детей, я могу сказать, что если раньше все дети, поступающие в качестве абитуриентов в музыкальные ВУЗы на академическое или народное пение или на дирижерско-хоровое отделение, вынуждены были получать заключение от фониатра.  В настоящий момент это не является однозначным и только дается на откуп приемной комиссии. То есть мы даже элементарных вещей лишили этих абитуриентов. Фактически, те люди, которые в дальнейшем будут заниматься профессиональным образованием этих детей, способствуют тому, чтобы попадали люди, которые не готовы заниматься вокальной нагрузкой.

Наша задача предотвратить, подстелить соломку, предвидеть. Сейчас все поступают, я прекрасно знаю, что у этого человека в определенный момент будет предпосылка к формированию нарушения голоса. Я должна дать ему это понять. Не все 15-16-летние понимают это, но их родители тоже не всегда понимают. Такие разъяснительные беседы мы, безусловно, ведем. Но если это взрослые люди, если не регламентировано, то хотя бы по старой памяти направляют на подобное получение, как они говорят, нам нужна только справка.

А вот что касается детей, которые массово поступают в различные коллективы, в том числе уже с выявленной аллергопатологией, здесь совершенно разброд и шатание. Все дети учатся в музыкальных школах, большинство из них попадают на вокальные отделения, никто никогда этих детей не проверяет. Не потому, что мы не хотим, просто потому, что мы их не видим на этом уровне. Я постоянно слышу: у моего ребенка с детства был такой голос, родители вообще не реагирует на осиплость. Когда я слышу эту фразу про врожденную осиплость, я всегда прихожу в ужас, потому что это фраза, которая может легко собой перечеркнуть раннюю диагностику серьезнейшей патологии гортани. И всегда пытаюсь внедрить мысль: семь дней осиплости у любого человека, даже у ребенка, является основанием для осмотра гортани у специалиста.

Ваша фраза об олимпийских чемпионах с бронхиальной астмой. В норвежской сборной по биатлону много олимпийских чемпионов. Как бегается в таком насыщенном, с точки зрения кардио-респираторной нагрузки, виде спорта? 

Семь дней осиплости у любого человека, даже у ребенка, является основанием для осмотра гортани у специалиста

Марина Мокроносова: До 2008-го года этих спортсменов было много. Более того, они рассказывают, что перед каждыми соревнованиями или перед забегами они бегут в туалет, там сами себе пшикают ингалятором, приводят в порядок дыхательную систему и делают заплыв. А потом они опять прибегают и бегут опять в туалет, чтобы никто не видел. Иногда ситуации бывали с этими олимпийскими чемпионами буквально на поле.

Екатерина Осипенко: Доплывали?

Марина Мокроносова: Да, есть 10 олимпийских спортсменов, это идет в интернете, это очень распространенная рубрика, если они смогли. Но теперь второй вопрос. Хорошо, если они смогли, а если бы не смогли, чтобы тогда бы было? И самое главное, что при подготовках смерть аллергиков зафиксирована. Есть такие случаи, они известны, когда люди умирали. По-моему, их 11, и это спровоцировало исследование профессора Бонини.

Люди знают, как жить с этой патологией, ведь с ней можно жить, прогресс сейчас в аллергологии неимоверный. Мы раньше только мечтали, даже думать не могли, что появится столько реальных средств, которые будут помогать этим пациентам, которые смогут выводить эту патологию на легкое течение и давать хорошие выходы, прогнозы. Прогноз очень хороший, если человек начинает это делать рано и вовремя. 

Екатерина Осипенко: Получается, что природа нам дает шанс выйти из этой ситуации. 

Марина Мокроносова: Абсолютно, конечно. 

Екатерина Осипенко: Правда, это происходит за счет ума и знаний аллергологов и иммунологов. 

Марина Мокроносова: Спасибо. И ЛОР-врачей.

Екатерина Осипенко: Все-таки надо, чтобы присоединялись, и мы, конечно же, не столь сильны в таких фундаментальных знаниях, потому что у Вас всеобъемлющие знания, включающие биохимию, биологию, иммунологию. Иммунология – это вообще что-то из ряда вон выдающееся. Но мы должны находиться в сцепке, работать совместно. 

Марина Мокроносова: Обязательно, надо помнить, что прежде чем удалять аденоиды, хорошо бы, чтобы этого маленького пациента посмотрел аллерголог- иммунолог.

Екатерина Осипенко: И не только маленького, но и большого. Когда идет работа с носом, с перегородкой носа, когда перегородка носа исправляется с помощью подслизистой резекции, а носовое дыхание не возникает, не восстанавливается. Почему это происходит? Все должны понимать, что ничего просто так не бывает, надо четко отделить зерна от плевел и понять, в чем причина. И почему та же самая гипертрофия возникла, и нет ли здесь аллергологического компонента. Те же самые полипы наши любимые. 

Марина Мокроносова: Да, это прежде всего. 

Екатерина Осипенко: Те же полипы, которые тоже случаются. У поющего человека или у говорящего человека может случиться все то же самое, что у человека, который не занимается профессионально голосом. Но это «гундошение» у человека, который что-то продает, будет отталкивать. Он привык к своему голосу. Но тот, кто слышит его со стороны, подкашливание, поперхивание постоянно, то есть какие-то дополнительные шумовые призвуки в голосе, наличие осиплости, возможного клиента будут отдалять. Поэтому если мы уже говорим об имиджевой составляющей современного специалиста, вне зависимости от того, чем он занимается, то это не только отбеленные зубы или протезы, не только губы… 

Марина Мокроносова: Хорошо уложенные волосы. 

Екатерина Осипенко: …но это также и отношение к себе, к своему голосу. Голос, как важнейший коммуникативный элемент, тоже очень важен. По голосу определяют пожилых людей. И как часто прокуренный голос выдает возраст женщины, здесь может быть все супер, даже руки могут быть хороши, и только голос выдает возраст. И это Anti-age направление, которое сейчас в нашей стране очень модно, тоже должно затрагивать и эту сферу деятельности.

Если мы говорим о детском возрасте, то мамы детей, родители должны четко следить за ребенком. Найдите грамотного педиатра, который позволит Вам провести этого ребенка до момента формирования микробиома, до пятилетнего возраста. Если Вы взрослый человек, то при появлении первых нюансиков, о которых мы с Вами говорили, указывающих на возможные аллергопатологии, обращайтесь к аллергологам. Марина Адольфовна, два слова от Вас. 

Марина Мокроносова: Берегите свой голос, лечите. Лечите вовремя аллергический ринит и бронхиальную астму.

Екатерина Осипенко: Спасибо огромное, всего доброго, с Вами была "Школа здорового голоса Екатерины Осипенко".

Марина Мокроносова: Всего доброго, до свидания.