Адаптация детей в детском саду и школе

Мария Рулик:

Программа «Здоровое детство» и я, её ведущая Мария Рулик. Сегодня у нас в студии в качестве гостя Александр Лобанихин, врач-педиатр, заместитель главного врача детской клиники «Ребёнок» и ведущий программы «Здоровое детство».

Поговорим мы сегодня о проблемах и вопросах, связанных с адаптацией детей в детском саду и школе, что надо знать родителям и как помочь ребёнку в этот период. 1 сентября – день волнительный, особенно для тех родителей, чьи дети пошли в первый класс или пошли первый раз в детский сад. Меняется социальная ситуация, круг общения малыша, возрастают требования к нему, расширяется круг обязанностей. От того, насколько успешно пройдёт адаптация ребёнка, зависит очень многое, в том числе и его здоровье. Именно поэтому мы бы хотели много вопросов задать именно врачу-педиатру – что нужно делать, как помочь, как что-то пережить, где стоит волноваться, где можно ситуацию пустить на самотёк?

Я тоже стала мамой первоклассника – не в первый раз, но это не значит, что у меня не остались вопросы, не остались сомнения или волнения. Потому что каждый раз всё заново, совершенно другой ребёнок, другие реакции. Наверное, самый главный, первый вопрос: что же такое адаптация, что под этим понимается?

Александр Лобанихин:

Адаптация в широком смысле – это реакция организма, всех его систем, психоэмоциональной сферы, иммунитета, физической на меняющиеся обстоятельства. Меняющиеся обстоятельства в данном конкретном случае разные – это и место пребывания, и среда обитания, и люди. Как правило, редко всей детсадовской группой переходят в школу, а в детский сад, например, всегда ребёнок приходит, как в новую среду. Так, соответственно, меняется и род деятельности, который у ребёнка начинается как при переходе в школу из детского сада, так и при приходе в первый раз в детский сад. Все реакции организма, которые происходят в этот период – на уровне иммунитета, на уровне эмоций, на уровне другой ментальной деятельности – это, по большому счёту, и называется адаптацией. Часть этих процессов происходит в рамках, скажем так, физиологической терпимости, когда организм напряжён, но никаких заболеваний, никаких проблем, никаких срывов не происходит. У кого-то из детей часть этих процессов может выйти за рамки физиологии, и тогда могут возникать какие-то проблемы, срывы, психозы, болезни, частые болезни и т.д., и т.п. Если не уходить в словарную терминологию, адаптация – это весь комплекс этих реакций организма.

Мария Рулик:

Можно ли подготовиться к тем или иным реакциям? Допустим, перед тем, как идти в детский сад или в школу, все дети проходят диспансеризацию, это обязательный факт по приёму. Могут ли на диспансеризации врачи подсказать, где слабое место у ребёнка, на что стоит обратить внимание или, допустим, готов ли он вообще покинуть родительский дом и остаться в том же детском садике, или стоит ещё подождать? Могут ли врачи давать такую рекомендацию, и существуют ли какие-то аспекты, на которые стоит обратить внимание?

Александр Лобанихин:

Мы, наверное, пойдём, всё-таки, по порядку, потому что смешивать поступление в детский сад и переход в школу не стоит. Остановимся сначала на детском саде, потому что это коренным образом изменение образа жизни ребёнка. Что бы мы там ни говорили, какие бы он развивайки до этого ни посещал, но стабильное посещение детского сада очень сильно меняет жизнь ребёнка, и на это нужно обращать большое внимание. Нельзя к этому относиться просто – ну что, ну пошёл в детский сад; нельзя ни в коем случае относиться посредственно к диспансеризации, которую ребёнок проходит перед детским садом. Она не должна быть чисто формальная, она должна проходиться родителями с задаванием правильных вопросов правильным специалистам, проходиться она должна не для галочки.

Диспансеризация для большинства родителей известна как оформление карты № 026-У, той самой, которую заполняли и на нас в детском саду. В педиатрии, по большому счёту, ничего особо в плане этой карты и не поменялось. Немножко поменялся порядок прохождения осмотров, а направлена она на основные вещи. Первое – это определить готовность различных систем организма ребёнка к детскому саду. Это и опорно-двигательный аппарат, и зрелость внутренних органов, и системы иммунитета, и психического его состояния зрелость, готовность войти в этот достаточно стрессовый момент как для физического тела, так и для эмоционального состояния. Второй момент – действительно определить, насколько ребёнок защищён теми возможными механизмами, которые сейчас есть в плане вакцинации, каких-то механизмов адаптации и т.д., насколько ребёнок защищён для посещения детского сада.

Мария Рулик:

Основной вопрос – прививки. Многие родители задаются вопросом: а берут ли у нас без прививок в детский сад, можно ли?

Александр Лобанихин:

В детский сад у нас без прививок сейчас пока ещё берут. Я не знаю, как ситуация будет в динамике меняться, но единственное, без чего у нас не берут, это без решённого вопроса, есть у ребёнка туберкулёз или туберкулёз неинфицированный, либо нет. Реакция Манту. На этот вопрос ответ должен быть получен, может быть, в форме хороших результатов реакции Манту или диаскинтеста, так называемая туберкулин-диагностика, либо альтернативных методик, которые сейчас существуют. Но альтернативные методики всё равно должны быть подкреплены визой фтизиатра, где будет написано, что у ребёнка нет туберкулёза и он может посещать детский сад. От всех остальных прививок, в принципе, родители могут написать отказ, который прикладывается к форме 026, и ребёнок беспрепятственно попадает в детский сад.

Мария Рулик:

Насколько опасна для ребёнка такая детская среда, если он не вакцинирован? Потому что многие отказываются от прививок, имея на то отвод врачей.

Александр Лобанихин:

На это нет однозначного ответа. Но, поскольку у нас многие любят оборачиваться в сторону Запада, поделюсь, какая у меня была эпопея нынешней весной и летом. Мы допрививали детей, которые планируют обучение в американской школе. Я не знаю, вероятно, там везде такие требования. Если ребёнок не привит по американскому календарю от всех инфекций, то его просто не пускают на порог школы. А инфекций в их национальном календаре, если его можно так назвать, намного больше, чем у нас. Туда входит и ветрянка, которая у нас не входит в обязательный перечень, и менингококковая инфекция, и вирус папилломы человека – помимо всех инфекций, что у нас, ещё расширенный спектр. Но это делается, безусловно, не зря, потому что в систему образования ребёнок должен поступать, чтобы получить путёвку в жизнь, а не направление на госпитализацию.

На самом деле, безусловно, опасность существует, потому что инфекции, от которых защищает как национальный календарь, так и расширенный календарь по эпидемическим показаниям, они сейчас есть. Об этом свидетельствует, в том числе, и недавнее явление с корью в Европе. Корь, в принципе, диагностируется и в нашей стране, коклюш диагностируется в нашей стране, я уже молчу про краснуху, вирусный паротит и многие заболевания, в том числе, из-за детей, которые не могут быть привиты по медицинским показаниям. Но дело в том, что если бы не были привиты только дети, которые не могут быть привиты по медицинским показаниям, то, скорее всего, этой непривитой прослойки хватило бы, чтобы эти инфекции не распространялись. Всё-таки, на мой взгляд, ребёнок должен прийти в детское учреждение защищённым. Шансов, что он заболеет, может быть, и немного, но они есть.

В детское учреждение ребёнок должен прийти защищённым, со всеми прививками

Мария Рулик:

Понятно. В любом случае, для детей, у кого есть медицинский отвод от прививок, разрабатывают сейчас, насколько я знаю, индивидуальный календарь прививок, и всегда можно решить этот вопрос индивидуальным путём и защитить ребёнка хотя бы от основных инфекций, помочь ему в дальнейшем к школе быть уже полностью защищённым, с приобретённым иммунитетом. На мой взгляд, было бы здорово, если бы так происходило.

Насколько опасны непривитые дети для привитых?

Александр Лобанихин:

Если ничем не болеют, то нет, конечно же. Самое опасное, конечно, это их пребывание среди непонятного эпидокружения. Поэтому, если мы говорим сейчас даже об инфекции, которая у нас входит в национальный календарь, это пневмококковая инфекция, возбудитель самых банальных заболеваний – отиты, синуситы, бронхиты, пневмонии и т.д., незащищённость от них делает человека более подверженным этим инфекциям. Шансов, что он будет болеть чаще, чем ребёнок привитой – безусловно, больше.

Мария Рулик:

Допустим, всё, прошла диспансеризация, все врачи признали ребёнка физически годным к попаданию в детский коллектив. Но некоторым детям ещё даются определённые специальные рекомендации – логопедические группы, речевые и т.д. Стоит ли родителям паниковать в этом случае, или, действительно, прислушиваться к мнению врача и отправлять своего ребёнка в специализированные заведения, в специализированные детские сады или группы? У многих родителей сразу возникает реакция отторжения, что нет, мой ребёнок не такой, всё будет хорошо. Насколько это чревато в адаптации для ребёнка, насколько ему будет сложно адаптироваться и, может быть, есть какие-то советы в этой области?

Александр Лобанихин:

Тут тоже нет однозначного ответа. Допустим, мы обнаружили, что у ребёнка всё хорошо, но есть слабости в речевом развитии, в осанке. На это мы даём рекомендации, чтобы их скорректировать. Чтобы, грубо говоря, к школе, более важному этапу в жизни, так или иначе эти моменты нивелировать, чтобы он был адаптирован как в речевом плане, так и в плане опорно-двигательного аппарата. Второе, нужно опять же задать вопрос доктору в данной ситуации: «Это у нас небольшое отклонение от нормы, или это болезнь, которой нужно заниматься?» Это разные вещи, безусловно, болезнью нужно заниматься не только в логопедических группах, но и с доктором-специалистом.

Вообще в плане рекомендаций очень многое зависит от садика. Я всегда очень аккуратно в форму 026 пишу рекомендации, потому что там напишешь «закаливание», а ребёнка будут держать в холодной комнате с открытыми форточками на ветру, а потом скажут: «Ну, вы же написали «закаливание»!» Поэтому вместо «закаливания» я напишу так: «Прогулки на свежем воздухе, профилактика плоскостопия, близорукости». Стараешься достаточно аккуратно писать, потому что отношение, насколько будут выполнять, с каким энтузиазмом, зависит, конечно, во многом от детского сада. Если говорить о специальных группах, которые существуют в некоторых детсадах, я думаю, что в них есть смысл. Если у ребёнка всё хорошо, но нужно, действительно, поработать с этим и с этим, то почему бы не поработать и не использовать систему организма – речевую ли, опорно-двигательную ли – на 100%? Почему нет?

Мария Рулик:

Главное, чтобы родители понимали, что это не диагноз на всю оставшуюся жизнь, а именно рекомендации для того, чтобы легче и лучше адаптировать ребёнка к дальнейшей, как вы сказали, школьной жизни, да и жизни вообще.

Общие принципы понятны, наверное, можно приступить к конкретным случаям адаптации. У кого она происходит сложнее, у каких детей, что это вызывает и как помочь?

Александр Лобанихин:

Тоже достаточно неоднозначный, на самом деле, вопрос. Чаще всего какие дети находятся в группе риска по адаптации? Почему мы перед той же самой формой 026 всегда собираем подробный анамнез – от какой беременности ребёнок, как протекала беременность, как протекали роды, на каком вскармливании он находился? Эти факторы у детей, которые поступают в детский сад, имеют влияние. Находился ли ребёнок на естественном или на искусственном вскармливании? Безусловно, дети на естественном вскармливании всегда крепче иммунитетом, чаще всего, большая часть из них, я не могу сказать, что 100% так будет. Но это факторы риска, которые могут сработать, могут не сработать. Дети, которые шли на искусственном вскармливании, которые плохо прибавляли, которые изначально родились недоношенными – у них высок риск более сложной адаптации. Дети, которые не посещали до детского сада никакие развивайки, никакие детские коллективы, которые мало общались с соседями, которые мало общались с другими детьми – безусловно, у них риск тяжёлой адаптации тоже будет больше, как в социальном плане, так и в плане противодействия инфекциям. Потому что они столкнутся с чужими бактериями, с чужой микрофлорой впервые. У таких детей, безусловно, прогноз по адаптации будет хуже, но это не значит, что она у них действительно будет протекать хуже. Потому что генетически и наследственно может быть обусловлен стержень, как иммунный, так и физический. Вот, пожалуй, эти группы, наверное – дети, у которых есть какие-то проблемы в рождении, в развитии, во вскармливании на первом году и т.д.

Мария Рулик:

Чем можно помочь таким детям? Допустим, родителям стоит задуматься, что, если у меня изначально были такие факторы, сейчас я их услышала, чем я могу помочь своему ребёнку, чтобы к определённому возрасту, к трём годам, перед тем, как идти в сад, своего ребёнка подготовить? Понятно, развивашки, какой-то социальный круг – это можно исправить. А что касается физического здоровья, чем можно помочь ребёнку?

Александр Лобанихин:

В плане физического здоровья тоже нужно, конечно же, понимать, что существует много различных методик. Их все сейчас подробно не охватишь, но это и массаж, и ЛФК, и кинезитерапия. Этим занимаются неврологи, мануальные терапевты, травматологи-ортопеды, они назначают, направляют. Безусловно, и на это всё тоже можно повлиять. Исправить на 100% не всегда получается, но развить какую-то мышечную выносливость, скорректировать осанку, даже уже к этому возрасту в нужном направлении запустить формирование – всё, безусловно, можно. В плане иммунитета, безусловно, по максимуму постараться привить ребёнка к этому возрасту, хотя бы по обязательным инфекциям к данному возрасту. Привить загодя, а не в течение двух недель до детского сада всё делать; к сожалению, такие случаи тоже бывают.

Мария Рулик:

Там, по-моему, невозможно в две недели всё успеть, потому что есть разница.

Александр Лобанихин:

Имеется в виду, заканчивают за две недели этот курс – делают, делают, и последние прививки за две недели до садика сделали. Вроде бы иммунитет успеет сформироваться.

Мария Рулик:

Есть какая-то рекомендация по возрасту? Я понимаю, что это сугубо индивидуально, и сейчас многие родители имеют возможность сидеть со своим ребёнком сами, или бабушки, няни, и принимают решение, что отдадим в 5-6 лет, за годик перед школой, зачем раньше? Есть ли рекомендации в возрастном плане, что лучше? Раньше было возможно вообще в два года отдать ребёнка, и до шести лет он находился в саду. Что с точки зрения именно врача лучше?

Александр Лобанихин:

Если говорить именно универсальную рекомендацию, стопроцентную, её, безусловно, нет. Но, если опираться на анатомо-физиологические особенности детского организма, на морфофункциональную зрелость детского организма, к какому возрасту у него оптимальное количество зубов, к какому возрасту он уже в принципе адаптирован к домашней пище, к какому возрасту у него сделаны основные вакцинации, ревакцинации – всё-таки это, начиная с 20 месяцев, и оптимально где-то 2 года. Если у ребёнка всё укладывается в нормальные сроки по развитию, то два года – это такой возраст, до которого не стоит, а лучше чуточку позже, чтобы он в своём двухгодичном состоянии побыл, привык к нему и уже пошёл потом в детский сад.  

Оптимальный возраст ребёнка для начала посещения детского сада – после 2-х лет

Мария Рулик:

Да, речь, в принципе, тоже формируется к трём годам. Многие родители переживают, что ребёнок не сможет озвучить то, что происходит в саду. Для многих фактором отправления ребёнка в сад является начало более-менее складной речи, чтобы ребёнок мог рассказать хоть в нескольких словах, как прошёл его день, или пожаловаться, что Вася бьёт его по голове ведёрком, а воспитательница не даёт ему спать.

Александр Лобанихин:

Но вы же должны понимать, что в детском саду ребёнок, всё равно, воспитатель воспитателем, нянька нянькой, но он всё равно уже должен самостоятельно кушать, самостоятельно садиться на горшок, самостоятельно ходить, общаться, брать игрушки, играть, сам занимать себя и т.д. Никто за него пережёвывать не будет, уговаривать есть, может быть, и будут, но не в той степени, как это было дома. Кто-то раньше созревает, чем в два года, именно функционально, но примерно, с позиции именно физиологии ребёнка, оправданно.

Мария Рулик:

Есть ещё такая тема у родителей, что, если ребёнок находится под присмотром няни или бабушек, то принимается решение, что ему нужна какая-то минимальная социализация, как первый шаг для того, чтобы пойти в школу. Для этого существуют разные варианты – подготовки, курсы. Многие родители выбирают группы кратковременного пребывания. Нужно это или не нужно, как происходит адаптация там и что это, вообще, такое?

Александр Лобанихин:

Если есть такая возможность, это, безусловно, группа краткосрочного пребывания в детском саду. Когда они, например, до обеда только бывают, они, безусловно, более физиологичны в плане привыкания. Одно дело, когда ты ребёнка сразу, или через три дня после того, как он на полдня сходил, отдал на целый день, какой для него стресс. Другое дело, что он так или иначе привык – он привык к воспитателям, к детям, к атмосфере, к игрушкам, к ритму, к шуму. Он к нему относится уже более ровно. В какой-то день – безусловно, для него это тоже будет непривычно – его оставили почему-то там поспать. Особенно, многие дети – ага, сплю я дома, а заберут ли меня потом отсюда? Некоторые же этого первый день боятся, поэтому не засыпают и так далее. Но у них есть шанс в группе краткосрочного пребывания завести друзей, полюбить воспитателя, найти себе невесту, жениха. У них уже там социум. Потом они видят: почему-то часть детей остаётся. Им становится интересно, что там происходит, куда они ходят, почему они спят здесь, у некоторых интерес срабатывает.

Мария Рулик:

У меня дочка в первый же день сказала: «Мама, мне дали кроватку, я остаюсь здесь спать».

Александр Лобанихин:

В этом и есть смысл, они видят, им не хочется быть оторванными от социума: почему меня мама обратно забирает, а людям ещё потом печеньку с молочком дадут, ещё гулять выведут, какая-то жизнь, в которой я не участвую. Безусловно, они имеют право на существование, они более физиологичны.

Мария Рулик:

Мы как раз перешли к вопросу уже не о физиологическом состоянии ребёнка и готовности его к адаптации, а скорее о психологическом. Основные, мне кажется, вопросы, конечно, связаны и с физиологией, но реакцию ребёнок выдаёт чаще всего психосоматическую. Это слёзы, это отрицание – «не хочу, не пойду, нет». Это боязнь, как вы правильно заметили – а вдруг меня не заберут, а вдруг мама меня оставит? С этим что делать, как подготовить?

Александр Лобанихин:

Это самый сложный вопрос. До какой-то степени, безусловно, это сфера влияния, о которой может подсказать педиатр, а всё, что дальше – как правило, если вдруг возникает необходимость, это детские психологи. Как подготовить? Подготовить можно по-разному. Если есть более старшие дети, можно рассказывать по их примеру, можно рассказывать по своему примеру. Безусловно, нужно загодя сформировать положительный образ детского сада. Обязательно нужно объяснять несколько раз, не один раз, что мы тебя обязательно заберём, но не прямо надо говорить, а нужно говорить именно в форме рассказа: вы там поспите, вас покормят ещё вкусной печенькой, а потом за тобой придёт папа, придёшь домой, и дома будем все вместе ужинать. Это должно быть сказано несколько раз. Когда мы один раз ребёнку говорим, да ещё убедительно: «Да, мы тебя обязательно заберём!», он настораживается: «Что-то здесь не так. Не заберут, наверное, меня оттуда, оставят».

Надо сформировать положительный образ детского сада на примере старших братьев и сестёр, на своём примере, рассказывать, подготовить его, что это, к чему и зачем это. С ним нужно по-честному поговорить, что его ожидает, тогда будет проще. Тут очень многое зависит от привязанности ребёнка к маме. Если он очень сильно привязан, то он, безусловно, будет очень долго отрываться. Очень много зависит от его психотипа, от его характерологических особенностей. Если проходит какое-то время, и у ребёнка продолжаются истерики, продолжаются истошные вопли, он не спит, он мешает всему детскому саду, вы видите, что он истощается, перестаёт есть, вести себя начинает непривычно – здесь, конечно, повод пообщаться с детским психологом, потому что тут стандартные адаптационные механизмы не сработают, вероятнее всего.

Мария Рулик:

Мы переходим, наверное, к самому серьёзному шагу в детстве. Все адаптации к садику прошли или их не было, ребёнок вырастает, становится более сознательным и делает свой первый шаг во взрослую жизнь. Вы даёте ему букетик цветов, одеваете на него форму, галстучек или бантики, рюкзачок, и 1 сентября он слышит свой первый звонок. На самом деле, этому тоже предшествует диспансеризация, которая, понятно, выявляет его и физиологическую, и психологическую готовность к школе. Но адаптация, насколько я знаю по двум своим детям, есть у всех. От готовности к школе она, наверное, не очень сильно зависит, потому что школа меняет абсолютно и график ребёнка, его режим и ответственность. К нему предъявляются уже какие-либо требования, хотя в первом классе у нас нет оценок, и учитель, скорее, напоминает тебе вторую маму, но это уже требования – требование сидеть, требование вставать, поднимать руку, спрашивать. Вокруг тебя находится много людей, которые старше тебя, сильнее, больше тебя, незнакомые абсолютно. Сейчас можно, наверное, какие-то курсы пройти, часто они из детского сада вместе идут, но всё равно, это сложно. Как помочь ребёнку адаптироваться к школе в первом классе?

Александр Лобанихин:

Я сначала несколько подготовительных вещей скажу. Первое – по поводу диспансеризации. Большинство, зачастую, сейчас проходят диспансеризацию только непосредственно перед школой. На самом деле, всеми правилами диспансеризация заложена за год до школы, чтобы понять, что мы за год ещё можем исправить, откорректировать. Второй очень важный момент – мы считаем, что оценок в первом классе нет, но, на самом деле, уже сама система вопросно-ответного поведения закладывает оценочную систему у ребёнка. Он же понимает, что Валя ответила, а я не ответил, он же оценивает себя сам. Оценочная система – всё равно для него стресс, он же понимает. Дети, они такие – ага, про меня будут думать плохо – это всё равно присутствует.

У меня к ответу на этот вопрос ещё такое предподготовительное рассуждение. Есть дети, которые не ходили в детский сад. Это особая когорта детей, которые приходят в школу; я иногда уже на приёме вижу и понимаю, какие у них будут проблемы. Мало того, что они не ходили в детский сад, они ещё и первые и единственные на данный момент дети в семье. Это дети, которые вообще не понимают, что такое социум. Они не понимают, как себя вести, когда есть ещё такие же дети, у которых есть свои интересы, у которых есть свои правила, своя зона комфорта и всё своё. Они не понимают этого, они весёлые, открытые, они носятся по кабинетам, довольные, что они пойдут в школу. Но, приходя в школу, они сталкиваются с мощным сопротивлением. Как правило, у таких детей адаптация проходит тяжелее всего. Именно на этих детей за год до школы, или за два, нужно обращать самое большое внимание родителям. Подготовительная группа, в детский сад их нужно водить, подготовительные занятия в школе и т.д. Потому что здесь психоэмоциональная адаптация в любом случае пойдёт тяжело, а, как следствие, уже и физическая пойдёт реакция, и простудных заболеваний будет больше. Потому что всё, что часть детей прошла несколько лет назад в детском саду, они начнут проходить здесь, в школе, со всей нагрузкой.

Мария Рулик:

Причём, нагрузка будет гораздо тяжелее. Если в саду это поиграть, погулять и поспать, то здесь меняется всё кардинально, действительно так.

Александр Лобанихин:

Тут из рекомендаций верхнеуровневых, которые может дать педиатр, пока мы ещё не внедряемся в зону действия психолога. К школе ребёнок должен готовиться вместе с родителем, его участливость должна быть обязательно во всём – в выборе школьной формы, обуви, колготок, носков, брюк, портфеля. Вы должны, безусловно, направлять в плане спинки, в плане высоты, в плане отражателей и т.д. Вы всё должны учитывать сами, но учитывать именно его пожелания. В плане выбора тетрадок – обязательно, это должна быть его зона комфорта, подготовка рабочего места. Я помню: тут подставка под книжки, тетрадочки – это всё твоя рабочая зона. Мама и папа работают, у тебя тоже теперь рабочая зона – своя тетрадка, свои ручки, свои карандашики. Это ребёнку должно в любом случае нравиться. Потом будет меняться, он будет покупать более строгие тетрадки, выбирать более строгие ручки.

Всё должно нравиться, нужно обязательно культивировать образ 1 сентября в семье. У меня есть чёткие ассоциации, что я приду после 1 сентября, что у меня будет дома приготовлено из еды. У меня этот позитивный образ живёт до сих пор, хотя уже сколько лет со школы прошло. Так и должно быть. Гладиолусы, астры – кто-то из палисадника рвёт, кто-то ещё откуда-то. Всё-таки, 1 сентября – достаточно семейный праздник. Это правильно, в том числе, с точки зрения будущего, что ребёнок 1 сентября в 7-м, 8-м, 9-м классе будет не с одноклассниками с бутылкой пива где-нибудь на речке, на лодке, а он пойдёт домой, ему мама приготовила ёжики с рисом, ещё что-то приготовила. Должен быть семейный праздник, безусловно. В плане первых дней – да, будет тяжело всем, тяжело будет всей семье. Но сейчас, действительно, адаптация смягчена тем, что нет оценок, нет домашнего задания.

Чтобы ребёнку было легче адаптироваться и учёба доставляла удовольствие, 1 сентября надо сделать тёплым домашним праздником

Мария Рулик:

Оно есть рекомендованное, но оно минимальное. Есть ещё понятие адаптационной недели, когда у первоклассников всего три урока первую неделю. Но потом у них будет по 5-6, и в школе они находятся под присмотром своего классного руководителя до трёх часов дня. Продлёнка с 15:00 до 18:00, а до 15:00 – это всё ответственность их первого учителя. У них будут дополнительные занятия, сейчас у первоклассников есть английский, есть Лего-конструирование, и программирование ещё какое-то, и ещё что-то. Всё происходит в игровой форме. Первое самое радостное, что сказал мне сын, придя из своего первого класса: «Мама, нас кормили кашей, и её можно есть». Мне кажется, это тоже уже достижение, но, даже в этом случае происходит некая перестройка организма, и физиологическое в том числе. На что обратить внимание, как не упустить момент, когда твоему ребёнку нужна помощь?

Александр Лобанихин:

Если говорить сейчас о вещах, отвлечённых от психоэмоциональных переживаний, то, безусловно, мы должны понимать, что ребёнок начинает больше сидеть, мы должны обращать внимание на его осанку дома. Удобный детский стул с поддержкой спинки и поясницы, сидеть за столом он должен по всем правилам, чтобы было расстояние до стола, чтобы он не наклонялся близко к тетради, когда пишет – это всё нужно соблюдать и дома. Будем надеяться, что в школе будет следить учитель в плане физиологии. Он должен питаться, он должен обязательно завтракать перед уходом из дома, он должен обедать и обязательно ужинать.

Мария Рулик:

В школе сейчас бесплатный государственный завтрак после первого урока, горячий. На самом деле горячий – каша, всё замечательно. Первоклассники кушают отдельно, старшие классы после второго урока, а их после первого ведут.

Александр Лобанихин:

Многое уже сейчас делает школа. Должно быть, действительно, грамотное питание, должен быть, безусловно, правильный отдых, полноценный сон, особенно в первое время. Никаких поблажек, никакого «посмотреть кино» до ночи, в том числе и на выходных. Сон должен быть, минимум, 8-9 часов для первоклассника в течение первых месяца-полутора, а то и двух, в зависимости от адаптации. Безусловно, никаких излишних пребываний в аквапарках, в торговых центрах или ещё где-то в выходные на этот период тоже не нужно. Ему достаточно активности и людей, с которыми он будет сталкиваться в школе. Первые субботы и воскресенья должны проходить в семейной атмосфере, со знакомыми друзьями, со знакомыми гостями или в знакомых гостях. Что ещё? Никаких нововведений, новых семейных традиций в этот момент не должно происходить.

Мария Рулик:

Меняется график, меняется всё остальное, и вводятся репетиторы по английскому языку прямо с первого класса или что-то ещё. Насколько это хорошо?

Александр Лобанихин:

Я думаю, что это излишне, особенно, если ребёнок склонен болеть, склонен утомляться, эмоционировать; дополнительно сразу куча репетиторов, куча кружков – это ни к чему не приводит. Любимое занятие, безусловно, должно сохраняться, отдушина должна сохраняться; если он занимался спортом, танцами – пожалуйста! В остальном мы, безусловно, от всего его не защитим, это невозможно, и вероятнее всего, что проблемы у всех всегда будут. Тяжесть протекания у всех детей разная; кто-то легко всё переносит, у кого-то средняя степень, у кого-то тяжело, кто-то начинает часто болеть, расстраиваться, плохо кушать. Тут нужно смотреть, где грань между нормой и патологией. Если ребёнок, действительно, начинает сильно худеть, перестаёт есть, бледный, зелёный, синий, то берём тайм-аут, разговариваем с педиатром, разговариваем с психиатром, разбираемся, не возникла ли соматическая проблема в организме. Такое, к счастью, происходит не часто, такие тяжёлые степени адаптации, но, к сожалению, с каждым годом их всё больше и больше.

Мария Рулик:

Я не зря затронула тему репетиторства и всего прочего. Сейчас есть такая тенденция у родителей – они нагружают ребёнка именно умственными занятиями, умственным трудом. Это репетиторы, языки, прочие развивашки, как до школы, так и в процессе первых начальных классов. У детей нет спорта, нет физической активности. Ребёнок отсидел 4-5 уроков в школе, пришёл домой, покушал и пошёл сидеть дальше. Сделал уроки сидя, посидел на занятиях, послушал репетитора сидя, написал прописи сидя. На мой взгляд, это одна из основных проблем, над чем стоит родителям задуматься.

Ребёнку нужен свежий воздух, ему, возможно, лучше не уроки сделать, а час погулять. Ребёнку нужно правильно питаться, он пообедал и пусть он пойдёт ещё полчасика погуляет с ребятами во дворе, а не включит телевизор, мультики или кино. Возможно, в качестве дополнительных занятий, действительно, лучше водить ребёнка в бассейн, на спортплощадку, на футбол. Сейчас в школе предоставляется огромное количество именно спортивных секций. Для девочек те же танцы, хореография, и это есть на территории школы. Стоит задуматься о том, что ребёнку нужно час-полтора подвигаться. Но, к сожалению, сейчас немногие школы оснащены хорошими спортивными площадками. Сейчас в школе, кстати, один из уроков физкультуры – это шахматы. Тоже замечательно, хорошо. Но было бы здорово, чтобы, выходя оттуда, ребёнок мог погулять, поиграть с ребятами, просто побеситься. Ему нужно свою энергию куда-то девать, он сидел за партой так долго, ему нужно побегать.

Ещё важный вопрос: многие родители работают, дети ходят на продлёнку. Дети, конечно, получают там полноценный обед, но как быть с полноценным отдыхом? Потому что постоянный шум и постоянное нахождение людей вокруг. Как помочь ребёнку дома полноценно расслабиться и отдохнуть, если он с 8:00 до 18:00 находился в не совсем комфортной для него атмосфере?

Александр Лобанихин:

Мы, к сожалению, все находимся в тех условиях, в которых находимся, мы живём той жизнью, которой мы живём. Мы, взрослые, безусловно, вынуждены работать в том графике, в котором мы работаем. Безусловно, это всё отбирает часть времени, и жертвой такого времяпрепровождения становятся наши семьи и наши дети. По-другому мы тоже не можем, потому что добываем средства для существования, чтобы обеспечить другие нужды семьи и детей. Поэтому, правильно отдыхать – это не только в плане детей правильно отдыхать, это культура, которую нужно формировать в семье.

Должны быть правильные выходные, которые нужно проводить не за телефоном и не за телевизором, и, может быть, не всегда дома. Даже в плохую погоду нужно выбираться с зонтиком, тепло одевшись, куда-то за город погулять, или в парк, и в городах есть возможность в те же самые парки сходить. Дома, безусловно, опять же не телевизор, что чаще всего у нас практикуется, а посидеть в тишине, в приглушённом свете, может быть, почитать книгу, может быть, поговорить о чём-то таком, что было в школе, порассуждать, послушать. Зачастую, нужно просто послушать ребёнка, они сейчас такие рассудительные! Ни в коем случае не ругать за оценки или ещё за что-то в плане оценок. Когда мне сестра сказала, что она у племянницы сейчас может оценки смотреть в интернете, я ей сказал: «Это преступление против детства вообще, во всех смыслах этого слова». Никакой зоны секретности не осталось.

Мария Рулик:

Но они сейчас пытаются взламывать дневники, их технологии развиваются немножко по-другому. Родителям первоклассников, старшеклассников, да и просто детей, которые учатся в школах или ходят в детский сад, можно дать, наверное, только одну рекомендацию: быть друзьями своим детям, быть им опорой, быть им помощью. Быть человеком, к которому можно прийти и всё рассказать, будь то двойка в дневнике, в электронном или в обычном, будь то замечание учителя, что он сегодня поджёг дверь, кинул петарду, дёрнул соседку за косичку, и можно обсудить всё с родителями.

Спасибо, Саша, огромное!