21 век – век аллергии

Анастасия Плещёва:

Здравствуйте, дорогие друзья! И с вами снова программа «Гормоны под прицелом» и ее ведущая я, Плещёва Анастасия, врач эндокринолог-диетолог. На улице весна. И сегодня у меня чудесная новость. Во-первых, мы сегодня увидим в студии замечательного аллерголога-иммунолога и поговорим о таких весенних невзгодах, как аллергия. Почему я хочу это осветить в рамках сегодняшней программы? Потому что очень часто ко мне приходят пациенты, которые задают вопросы: «Как жить с аллергией?», «Анастасия, помогите подобрать питание» и вообще «Мы надеемся только на Вас». Друзья, на меня не надо надеяться, потому что диетолог здесь нужен иногда, но все-таки основная задача – обращаться к аллергологу-иммунологу, подобрать качественную терапию и обсудить с врачом: как же на сегодняшний день современными методами диагностики и лечения помочь себе.

Итак, сегодня у меня в гостях замечательный врач аллерголог-иммунолог Назарова Евгения Валерьевна – кандидат медицинских наук, заведующая отделением госпитализации ФГБУ ГНЦ Института иммунологии ФМБА России, которая является также доцентом кафедры клинической иммунологии и аллергологии ФГБОУ ДПО Института повышения квалификации ФМБА. Она не только моя коллега, я тоже работаю в Институте иммунологии, но еще и моя замечательная подруга. Мы сегодня, конечно же, друзья, будем на «Вы», потому что у нас сегодня врачебные вопросы, но если где-то у нас проскользнет близость, я думаю, что вы поймете нас и извините. Итак, Евгения Валерьевна, здравствуйте! Я очень рада, что не прошло и полутора лет, и Вы наконец-то в нашей студии. Но у Евгении были действительно большие вопросы – это семья, это работа, и времени на нашу программу не было. Но мы надеемся и возьмем с нее слово, что с сегодняшнего момента она будет к нам почаще захаживать. Хорошо, Евгения Валерьевна?

Евгения Назарова:

Обязательно.

Анастасия Плещёва:

Итак, Евгения Валерьевна, правда ли на самом деле, что 21 век на сегодняшний день Министерством здравоохранения признан веком аллергии? Это что, действительно так? То есть раньше была, насколько я понимаю, онкология. А сейчас что, прям вот такая ситуация у нас серьезная с аллергическими вопросами?

Евгения Назарова:

Да, действительно. За последние сто лет образ жизни человека очень сильно изменился. И в силу того, что все отрасли промышленности получили колоссальное развитие, это, конечно, отразилось и на окружающей среде, и на питании, и на образе жизни в целом всех людей на Земном шаре. И благодаря вот этим факторам, к сожалению, аллергические заболевания получили третье место по заболеваемости, по данным ВОЗ.

Анастасия Плещёва:

На сегодняшний день это действительно большая проблема. И я очень часто вижу пациентов, которые не знают, куда обратиться. Вы работаете в Институте иммунологии, всем известном. Есть ли у нас какие-то еще ведущие институты в Москве, которые занимаются аллергией?

Евгения Назарова:

Ведущий институт у нас один – это Институт иммунологии. Действительно, сейчас очень много и аллергокабинетов, и частных клиник, но ведущее учреждение по России – это Институт иммунологии.

Анастасия Плещёва:

Остается Институт иммунологии.

Евгения Назарова:

Да.

Анастасия Плещёва:

Очень здорово. Распространенность аллергии в настоящее время – это такая пандемия? И какие возможности для пути все-таки сокращения численности людей, страдающих данным заболеванием?

Евгения Назарова:

Действительно, это колоссальная проблема. И по данным Европейской ассоциации порядка, через 15 лет половина населения Европы будет страдать от аллергии. По данным Российской ассоциации аллергологов и клинических иммунологов, в зависимости от региона, например, распространенность аллергическим ринитом варьирует от 14 до 35%. То есть в некоторых регионах практически каждый третий живущий человек страдает от аллергии.

Анастасия Плещёва:

Я очень люблю задавать личные вопросы. Почему Вы, Евгения Валерьевна, решили стать аллергологом?

Евгения Назарова:

Я сама из медицинской семьи. У нас династия врачей. И папа, и мама, и бабушка, и тети, и дяди, и все у нас врачи. И когда за столом с самого рождения идут разговоры только о медицине, а моя мама является врачом аллергологом-иммунологом, то, конечно, все это потенциирует желание стать ни кем иным, как только доктором.

Анастасия Плещёва:

Да, здорово. Не могу похвастаться медицинской семьей, но у Евгении действительно очень важным составляющим было... Я раскрою секрет, можно?

Евгения Назарова:

Конечно.

Анастасия Плещёва:

Любовь к животным.

Евгения Назарова:

О да.

Анастасия Плещёва:

Мне кажется, я не знаю ни одну кошку и собаку, мимо которой может пройти наша Евгения. Евгения Валерьевна, расскажите, в Вашей семье кто-нибудь страдает аллергией?

Евгения Назарова:

К сожалению.

Анастасия Плещёва:

И, наверно, это тоже было основным вопросом в выборе конкретно этой профессии, да? Стоял ли когда-нибудь вопрос, что Вы будете не аллергологом-иммунологом, а кем-то другим?

Евгения Назарова:

В процессе обучения в институте этот вопрос всегда возникает: стоит, не стоит, а может быть, куда-то в другое место.

Анастасия Плещёва:

О какой еще профессии мечтали?

Евгения Назарова:

Мне, например, очень нравилась судебная медицина.

Анастасия Плещёва:

Да, кстати, я вспоминаю эти моменты. Либо аллерголог-иммунолог, либо судмедэксперт. Но, кстати, Вам бы тоже пошло, я хочу сказать.

Евгения Назарова:

Наверное.

Анастасия Плещёва:

Давайте продолжим, друзья. Скажите, какие все-таки органы и системы могут поражаться при аллергии?

Евгения Назарова:

Аллергия – это полиорганное заболевание. И самые распространенные аллергические заболевания – это аллергический ринит, бронхиальная астма и атопический дерматит. Если, например, брать такой пул заболеваний, которые касаются именно респираторной патологии, то есть аллергический ринит, синусит и бронхиальная астма, то если даже процесс начался в одном из этих органов, то рано или поздно в большом проценте случаев он спрогрессирует дальше.

К примеру, если у пациента есть проблемы с носом и глазами, есть аллергический риноконъюнктивит, то аллергическое заболевание – это прогрессирующее заболевание, и в 85% случаев, к сожалению, если вовремя не начать лечение, это спрогрессирует бронхиальную астму. Именно поэтому мы сталкиваемся с колоссальной проблемой, когда врачи смежных специальностей, такие как отоларингологи, пульмонологи, дерматологи, лечат аллергопатологию, то есть дерматит, ринит или бронхиальную астму, и рассматривают это как заболевание одного органа. Нет, это полиорганное заболевание, поэтому его должны вести аллергологи-иммунологи.

Если у пациента есть проблемы с носом и глазами, есть аллергический риноконъюнктивит, то аллергическое заболевание – это прогрессирующее заболевание, и в 85% случаев, если вовремя не начать лечение, это спрогрессирует бронхиальную астму.

Анастасия Плещёва:

Да, действительно, это очень важно. Приходит ко мне пациент и говорит: «У нас что-то подвысыпало, назначьте нам диету. Мы знаем, Вы нам поможете. Говорили, хороший диетолог». Конечно же, нет. Благо, у меня есть всегда рядом телефон Евгении Валерьевны, и я спрашиваю, можно ли прислать данного пациента. Друзья, давайте каждый будем заниматься своим делом. Да, мы все учились на лечебном факультете. Да, мы чуть-чуть проходили аллергологию. Да, в Институте иммунологии, где на сегодняшний день работает Евгения Валерьевна. Но позвольте, мы проходили все-таки специализацию по совсем другим специализациям. И не нужно ни в коем случае заниматься тем, что ты не умеешь делать. Итак, давайте тогда остановимся на диагностике. Какова же диагностика?

Евгения Назарова:

Диагностика любого заболевания, и аллергия не исключение, начинается, в первую очередь, с анамнеза и клинической картины. И вот для аллергопатологии, в принципе, для грамотного аллерголога анамнеза и клинической картины достаточно для того, чтобы на 99% выставить правильный диагноз. Если же мы все-таки подозреваем аллергопатологию, то такому пациенту, для того чтобы дальше спрогнозировать ту или иную терапию, как симптоматическую, так и специфическую, нам обязательно необходимо провести аллергообследование. Это или кожные скарификационные тесты с аллергенами или анализ крови на специфические IgE, для того чтобы уже быть на сто процентов уверенным в постановке того диагноза, который Вы подразумеваете.

Анастасия Плещёва:

Хочется остановиться на том, что грамотно собранный анамнез именно врачом аллергологом-иммунологом очень важен, потому что с чем мы сталкиваемся? И это, кстати, проблема наших пациентов, что часто они обращаются сначала к одному аллергологу-иммунологу, потом ко второму, к третьему, к четвертому. Но это, на самом деле, в любой специализации. И вот, как мне кажется, очень важно начать вот оттуда, с самого начала, а не с конца, потому что это путаница. Полечил один, полечил второй чуть-чуть, а на самом деле, в любой специализации, а в аллергологии это точно, иногда нужно пройти несколько кругов, для того чтобы грамотно подобрать терапию. Ведь наверняка Вы не с порога назначаете эту терапию, и она сразу подходит, или с порога?

Евгения Назарова:

Нет, конечно. Вообще, как правило, наши пациенты проходят очень много врачей различных специальностей до того, как доходят до аллерголога. Это и терапевты, и отоларингологи, и дерматологи, и пульмонологи, в зависимости от того, что их беспокоит. И, к сожалению, к нам большинство пациентов приходит спустя два-три-четыре, а то и десять лет от начала заболевания. И в этом тоже колоссальная проблема. Именно поэтому мы очень часто выступаем на конференциях, посвященных смежным специальностям. Вот как раз 19 апреля я еду в Воронеж на междисциплинарную конференцию выступать по поводу пациентов-аллергиков: как мы можем им помочь. И донести до врачей смежных специальностей, что если вы заподозрили аллергопатологию, то огромная просьба – как можно быстрее направить пациента на аллергообследование и на консультацию к аллергологу, для того чтобы и улучшить качество жизни, и профилактировать развитие более тяжелых форм аллергопатологии.

Анастасия Плещёва:

Да, это очень здорово. Институт постоянно проводит обучение, а вот в Вашем институте в ближайшее время можно (просто нас слушают не только пациенты, но и врачи) пройти какую-то подготовку? Проводите ли Вы какие-то курсы?

Евгения Назарова:

У нас, конечно же, есть курсы повышения квалификации, и курсы специализации, и ординатура у нас есть именно по аллергологии и иммунологии. В принципе, есть вся информация на нашем сайте. Если врачам интересно, то в разделе для врачей, для специалистов они могут найти всю интересующую информацию.

Анастасия Плещёва:

И теперь мне хочется немножечко углубиться в институт, в котором мы вместе работаем, и немножко о нем рассказать. Скажите, Евгения Валерьевна, все-таки как заведующая отделом госпитализации, госпитализация в наш институт идет по ОМС? Платно? Какие вообще варианты существуют у людей? Потому что многие иногда даже не знают, куда обратиться, для того чтобы попасть в институт. Записи тоже колоссальные, на самом деле. Как правильно поступить, для того чтобы попасть в данное учреждение?

Евгения Назарова:

У нас есть различные варианты. Есть варианты и на хозрасчетной основе, то есть на платной, и консультации, и госпитализации. Также мы работаем в рамках обязательного медицинского страхования. Но так как мы являемся федеральным центром, то, конечно, на госпитализацию и на консультацию, до того, как попасть к нам, необходимо получить направление от районного аллерголога или от районного терапевта с четким формированием проблемы, с которой нам надо будет разобраться с пациентом.

Анастасия Плещёва:

В общем, «приходите», называется.

Евгения Назарова:

Конечно.

Анастасия Плещёва:

В принципе, попасть реально?

Евгения Назарова:

Абсолютно.

Анастасия Плещёва:

Потому что я сталкиваюсь очень часто с тем, что вот «нереально» и т.д. Но зато мы идем в частные клиники, проходим все частные клиники своего округа, и потом все равно прямой дорогой мы идем в Институт иммунологии. Это очень большая проблема. Итак, про диагностику мы проговорили. Все-таки в преддверии цветения хочется поговорить, а какие вообще самые частые аллергии на сегодняшний день существуют?

Евгения Назарова:

Самые распространенные аллергены – это бытовые: домашняя пыль, клещи домашней пыли, грибковые аллергены довольно часто встречаются, ну и, конечно же, пыльцевые аллергены – это пыльца деревьев, злаковых трав и сорных трав. Конечно, среди пыльцевых самый распространенный в нашем регионе – это пыльца березы.

Самые распространенные аллергены – это бытовые: домашняя пыль, клещи домашней пыли, грибковые аллергены довольно часто встречаются, ну и, конечно же, пыльцевые аллергены – это пыльца деревьев, злаковых трав и сорных трав.

Анастасия Плещёва:

И часто, насколько я знаю, есть еще и перекрестная аллергия с другими деревьями.

Евгения Назарова:

Да, конечно. То есть, как правило, крайне редко бывает изолированно, только на березу, потому что деревья относятся к одному классу. И, как правило, ольха, лещина – на пыльцу этих деревьев тоже наши пациенты реагируют.

Анастасия Плещёва:

Итак, сезон аллергии уже совсем близко. И буквально в преддверии нашего эфира у меня вчера две моих коллеги из клиники, где я работаю, сказали: «О! Наконец-то мы увидим Евгению Валерьевну, о которой так много слышали. И спроси-ка, пожалуйста, у Евгении Валерьевны: что же нам делать и как спастись». Мы сегодня обязательно проговорим про данные моменты. Но давайте начнем с самого начала. Что сделать, допустим, если есть аллергия на березу? Это самая частая ситуация. У меня вчера двое спросили как раз про березу.

Евгения Назарова:

Со дня на день начнут пылить деревья. И очень важно для наших пациентов – это специфическая терапия. Но, естественно, уже осталось два дня, а начинать ее надо в осенне-зимний период, мы не успеваем. Поэтому для наших пациентов мы рекомендуем элиминационные мероприятия.

Не всегда возможно избежать контакта с аллергеном, мы не можем запереться в четырех стенах и сидеть. Все равно нам надо ходить на работу, в магазин и выходить на улицу. Поэтому возможно немного снизить концентрацию пыльцы хотя бы дома. Это установка фильтров, это включенный режим внутреннего кондиционирования. И когда пациент приходит домой, обязательно всю одежду, в которой он был на улице, простирать и тщательно промыть полость носа и умыть лицо.

Анастасия Плещёва:

Чем промывать полость носа?

Евгения Назарова:

Можно обычной водой, соляными растворами. Это не принципиальный момент. Самое главное – это принять душ и смыть какие-то остатки пыльцы, которые могли остаться после того, как он посетил улицу. Обязательно, конечно, симптоматическая терапия. Без нее никуда, потому что она назначается в зависимости от того или иного симптома, который беспокоит пациента. То есть если это нос, значит, это спрей в нос, если это глаза – капли в глаза, это различные противоаллергические таблетки. У многих наших пациентов, у которых очень высокая чувствительность к аллергену, возникают и астматические атаки. Тогда это, соответственно, и базисная противоастматическая терапия. Конечно, самостоятельно назначать себе противоаллергические препараты ни к чему хорошему не приведет. Поэтому лучше все-таки обратиться к специалисту, чтобы он подобрал грамотную базисную терапию, чтобы спокойно пережить этот сезон, а потом уже в осенне-зимний период прийти для проведения специфической иммунотерапии.

Аллерген-специфическая иммунотерапия – это лечение, которое единственное патогенетическое, то есть которое воздействует на причину. Мы лечим пациентов с помощью того аллергена, на который у него высокая чувствительность. Постепенно-постепенно увеличивая дозу, вводим этот аллерген пациенту. Сейчас существуют различные методы. Есть и инъекционные методы, есть и сублингвальные, которым мы отдаем предпочтение для наших маленьких пациентов, которые боятся инъекций. Сейчас можно подобрать абсолютно оптимальный режим лечения для практически любого пациента, с любым графиком загруженности. Потому что мы прекрасно понимаем то, что все работают, у всех дела, семья и развлечения.

Аллерген-специфическая иммунотерапия – это лечение, которое воздействует на причину. Мы лечим пациентов с помощью того аллергена, на который у него высокая чувствительность.

Анастасия Плещёва:

Скажите, пожалуйста, Евгения, а ко всем ли аллергенам мы можем провести вот эту сенсибилизирующую, аллерген-специфическую иммунотерапию?

Евгения Назарова:

В нашей стране, к сожалению, нет. И с этим столкнулась лично я на своем собственном опыте.

Анастасия Плещёва:

Как же Вы будете решать этот вопрос? И от какого аллергена Вы не можете спасти ни себя, ни своих пациентов?

Евгения Назарова:

В нашей стране зарегистрированы те аллергены, с которыми мы имеем право работать. Это бытовые аллергены и пыльцевые аллергены всех групп (и деревья, и злаки, и сорные травы). Но, к сожалению, у нас нет ни эпидермальных аллергенов (это кошки, собаки), ни грибковых аллергенов.

Анастасия Плещёва:

Очень жаль. А ведь так много людей любят домашних животных, как любит их Евгения Валерьевна и ее семья. Что делать таким пациентам? Что мы ожидаем? Будут ли когда-нибудь вообще в нашей стране доступны эти аллергены?

Евгения Назарова:

Естественно, наш институт ведет колоссальную работу в этой сфере по той причине, что мы сотрудничаем с различными фирмами и общаемся с ними о возможности, но в ближайшее время в силу того, что зарегистрировать аллерген в нашей стране – это колоссальная проблема, к сожалению, не будет зарегистрированного кошачьего или собачьего аллергена в нашей стране.

Анастасия Плещёва:

Есть аллергия на конкретно какую-то кошку. Надо делать конкретно на эту кошку? И если появится другая, а эта, например, упадет случайно из окна, уже тогда этот аллерген не будет специфический? Как это проходит?

Евгения Назарова:

На конкретную кошку – в принципе, такого не бывает. То есть на одну кошку может быть сильнее аллергия, на другую слабее.

Анастасия Плещёва:

Да, на кого-то меньше.

Евгения Назарова:

Но аллергия на кошку все равно будет, то есть не существует гипоаллергенной волшебной кошки.

Анастасия Плещёва:

Да, я к этому и веду. Евгения меня давно знает, поэтому поняла мой вопрос. Может быть, надо просто поменять кошку?

Евгения Назарова:

К сожалению, нет. Потому что рано или поздно она все равно разовьется и на другую кошку, которую Вы поменяете. Ведь аллергия – это ответ нашего организма на чужеродный белок. И, естественно, на любое что-то живое (растение, животное) мы можем выдать вот такую реакцию гиперчувствительности. Поэтому не существует гипоаллергенных кошек, не существует гипоаллергенных собак, пока.

Анастасия Плещёва:

Это факт.

Евгения Назарова:

Может быть, когда-нибудь будут генномодифицированные зверюшки, но все равно это не представляется возможным, потому что на натуральный белок все равно может развиться гиперчувствительность.

Анастасия Плещёва:

Расскажу свою историю. У меня никогда в жизни ни на что не было аллергии, кроме никеля. Евгении Валерьевне это известный факт, именно у нее я выяснила, на что же у меня какие-то непонятные высыпания периодически происходят. Но тут у нас годика три находится любимый питомец Томас, то есть когда появился кот, все было нормально. Но по истечении энного промежутка времени у меня стало что-то почесываться, когда я приезжаю к маме. Многие думают о том, что завели кота, собачку – аллергии нет. Через некоторый промежуток времени аллергия появилась. И люди не понимают, что это аллергия. Они говорят: «Все же было хорошо. Мы купили замечательного питомца, и все у нас было замечательно». Но тут какая-то история появилась, и они не знают, куда бежать. Вот расскажите, это очень частая ситуация, что изначально может ничего не быть, правда же?

Евгения Назарова:

Абсолютно.

Анастасия Плещёва:

Когда и как правильно понять, что это действительно не аллергия на мужа или на жену, а это аллергия на того самого питомца, который с вами может жить несколько лет. Вот сколько лет или месяцев может жить животное, на которое Вы ничего не будете выдавать, а вот через энный промежуток времени вдруг начнется?

Евгения Назарова:

Вы знаете, это абсолютно нормальная ситуация, когда покупают какую-то зверюшку, и первое время абсолютно никак не реагируют на нее, а проходит какое-то время. Ведь аллергия никогда не бывает на первый контакт. Аллергия, как правило, на повторный, должна произойти сенсибилизация, то есть гиперчувствительность организма должна развиться постепенно.

Анастасия Плещёва:

Ну, как на мужа. Не сразу появляется.

Евгения Назарова:

Почти. Сначала вроде все хорошо, а пять лет прошло и думаешь: «Ой!»

Анастасия Плещёва:

Все правильно.

Евгения Назарова:

Поэтому очень часто бывает, когда происходит смена животного. То есть к одному животному мы привыкаем (так называемая аллерген-специфическая иммунотерапия в натуральных условиях, в реальной жизни), и потом животное, к сожалению, умирает, приобретают нового кота, и начинаются все симптомы. Такая ситуация зачастую, сплошь и рядом. Вот буквально два дня назад у меня был пациент. У него дома было два кота. Все нормально, может быть, он и отмечал какие-то легкие симптомы ринита.

Анастасия Плещёва:

Не обращал на них внимания?

Евгения Назарова:

Но не обращал внимания. И они приобрели третьего кота – и все.

Анастасия Плещёва:

И их жизнь «наладилась».

Евгения Назарова:

Жизнь «наладилась» – не то слово, потому что и аллергический ринит, и бронхиальная астма, и все его посетило, причем сразу, довольно-таки в тяжелой форме. И он говорит: «Не может быть у меня на кота. Абсолютно точно. У меня они живут уже десять лет. Третий появился несколько месяцев назад». Естественно, мы провели аллергообследование. Мы провели еще аллергообследование и с нативными аллергенами. Что это такое? Это когда собственного кота вычесывают, привозят нам кусочек шерсти с этим эпидермисом, и именно с Вашим котом мы ставим аллергопробу, и выясняется. Потому что иногда бывает, что, например, на стандартизованный аллерген, который с завода пришел, невыраженная реакция, а вот на собственную зверюшку такая, что абсолютно все становится ясным.

Анастасия Плещёва:

Спасибо большое. Ну, и второй миф. Помойте кота или помойте собаку, и все у Вас будет замечательно. Об этом я слышу от очень многих своих пациентов. Это действительно поможет?

Евгения Назарова:

К сожалению, нет, потому что аллергия, как правило, на эпидермис животного, слюну и другие выделения, поэтому сколько бы Вы его не мыли, все равно эпидермис с него будет лететь.

Анастасия Плещёва:

И целовать Вы его будете.

Евгения Назарова:

И целовать будете, и он будет с Вами спать. Поэтому абсолютно это не решит проблему.

Анастасия Плещёва:

Спасибо, Вы развеяли мифы. Потому что я смеюсь в лицо, когда мне задают такие вопросы. Я-то чуть-чуть понимаю, у меня же рядом есть очень хороший доктор, я всегда могу спросить. Итак, самый стандартный вопрос: «А зачем мне делать сенсибилизирующую терапию, потому что она не эффективна. Я когда-то десять лет назад ее делал». Кстати, когда появилась первая?

Евгения Назарова:

Это несколько десятков лет назад.

Анастасия Плещёва:

И всегда ли она эффективна? Бывают ли варианты неэффективности данной терапии? Я сейчас про сенсибилизирующую.

Евгения Назарова:

Да, десенсибилизирующую. Вы знаете, иногда бывают вопросы: «Я проводил аллерген-специфическую иммунотерапию. Она оказалась неэффективной. Что мне делать?» Сначала надо ответить: действительно ли это то заболевание, на которое рассчитана аллерген-специфическая иммунотерапия? Если мы подтверждаем аллергопатологию, нет ли какой-то сопутствующей патологии, которая не дает просто эффективность аллерген-специфической иммунотерапии.

Анастасия Плещёва:

Например, акромегалия и наличие полипов в носу.

Евгения Назарова:

Это отличный пример. Потому что к нам, например, приходят пациенты с круглогодичной заложенностью носа: «Я чихаю, чихаю». Ставим кожные пробы – все прекрасно. Домашняя пыль – на четыре креста. Клещи домашней пыли. Все, мы подтвердили чувствительность к бытовым аллергенам и говорим: «Да, у Вас аллергический ринит». Но обязательно мы такого пациента отправляем на консультацию к отоларингологу, с круглогодичным ринитом – всегда, для того чтобы исключить какую-то другую патологию. Это как раз полипозные риносинуситы, искривления перегородки носа и прочее.

Анастасия Плещёва:

Очень много, кстати.

Евгения Назарова:

И там аллергический-то ринит вообще на копеечку, понимаете? А основное – это полипы. И сколько бы мы не проводили в таком случае аллерген-специфическую иммунотерапию, это абсолютно бесполезно.

Еще одной проблемой, с которой мы сталкиваемся, является то, что врачи проводят аллерген-специфическую иммунотерапию, но до высоких доз подняться страшно, потому что все-таки бывают и побочные эффекты, особенно если нарушать режим и неправильно вводить. Поэтому они колют небольшими дозами, по чуть-чуть. И тогда мы хорошего эффекта не получим. Поэтому, в принципе, аллерген-специфическая иммунотерапия, если был индивидуальный подход к пациенту, пациент был полностью прообследован, и четко установленный диагноз, и комплаентный пациент, что тоже немаловажно, и все проведено строго по режиму – по тому, по которому надо, – как правило, она эффективна.

Врачи проводят аллерген-специфическую иммунотерапию, но до высоких доз подняться страшно, потому что бывают побочные эффекты, особенно если нарушать режим и неправильно вводить. Поэтому они колют небольшими дозами, по чуть-чуть. И тогда мы хорошего эффекта не получим.

Анастасия Плещёва:

Когда же ее вообще начинать? Как рано это нужно делать?

Евгения Назарова:

Как можно раньше. Конечно, если к нам приходит пациент первый год сезона и говорит: «Что-то у меня слегка чешутся глаза, заложило нос», то мы назначаем симптоматическое лечение и смотрим второй сезон: действительно ли произошло? Но если пациент говорит: «Последние полгода не могу. Нос не дышит. По утрам просыпаюсь – заложенность носа. Храплю, мешаю жене спать».

Анастасия Плещёва:

Короче, надо мужа к Вам, я поняла.

Евгения Назарова:

Мы подтверждаем у него круглогодичную сенсибилизацию к домашней пыли, и мы проводим. Если это среднее и тяжелое течение – мы проводим. Вообще, не надо ждать, когда уже аллергическое заболевание спрогрессирует в тяжелую форму. Чем раньше мы начали, тем быстрее мы его вгоним в стойкую ремиссию, и тем меньшее количество курсов аллерген-специфической иммунотерапии нам надо будет провести.

Анастасия Плещёва:

Тогда стандартный случай. Три-четыре аллергена у данного человека – что делать?

Евгения Назарова:

Здесь уже искусство врача аллерголога-иммунолога. То есть это волшебный пациент – у которого только один аллерген.

Анастасия Плещёва:

Конечно.

Евгения Назарова:

Мы провели – и все прекрасно, нет никакой сопутствующей патологии. Это, конечно, в идеале. Но в жизни все не так. И у нас встречаются пациенты и с тремя, и с четырьмя аллергенами. Мы проводим аллерген-специфическую иммунотерапию. Одномоментно можно стартовать два аллергена. Дальше, в зависимости от разных видов аллергенов и от разных видов введения аллергена, режима дозирования, мы постепенно присоединяем и третий, и четвертый аллерген. Поэтому, в принципе, если это все четыре аллергена, которые мешают ему жить, потому что часто бывает ситуация, что есть два основных, к примеру, пыльца деревьев и домашняя пыль...

Анастасия Плещёва:

Ну да, самое противное.

Евгения Назарова:

А на злаки, на сорные у него чувствительность на коже есть, или специфические IgE есть, а симптомов нет, то и лечить тогда не надо. Только два аллергена мы берем и лечим.

Анастасия Плещёва:

Теперь про лечение. Самый мой нелюбимый вопрос – про тот замечательный укольчик, который спасет жизнь пациенту. Ведь очень часто, зная про этот укольчик, мы название ни в коем случае в программе не произносим…

Евгения Назарова:

Конечно.

Анастасия Плещёва:

Пациенты колют эти укольчики, отдыхают, дышат, колют, а потом приходят к эндокринологу. И хочется, собственно, рассказать только одно: что это за укольчик-то вообще?

Евгения Назарова:

Действительно, есть препарат, достаточно одной инъекции. Это пролонгированный глюкокортикостероид, который вводится однократно, например, в сезон, и его эффекта хватает на две-три, а иногда и на четыре недели, чтобы снять абсолютно все симптомы. И, к сожалению, мы регулярно встречаемся с тем, что нашим пациентам назначают этот препарат.

Анастасия Плещёва:

И злоупотребляют, я бы так сказала.

Евгения Назарова:

И злоупотребляют, да. Потому что две недели он живет спокойно, его ничего не беспокоит, а сезон расширился, например, и у него уже не три недели симптомы, а полтора месяца. И он думает: «Ну ничего, сейчас я еще пару раз уколюсь, и все будет хорошо». И потом мы таких пациентов со всеми побочными эффектами, которые могут быть от длительного использования глюкокортикостероидов, отправляем к эндокринологам.

Анастасия Плещёва:

Да, действительно, это очень большая проблема. Ведь данным препаратом пользуетесь не только Вы.

Евгения Назарова:

Да.

Анастасия Плещёва:

Как только пациент понимает, что ему легче, он просто начинает им злоупотреблять. Это на сто миллионов процентов. Также он им начинает злоупотреблять, например, если данный препарат назначил невропатолог.

Евгения Назарова:

Да.

Анастасия Плещёва:

У нас сейчас очень много людей не занимаются спортом.

Евгения Назарова:

Или травматологи.

Анастасия Плещёва:

Не занимаются спортом, зато пройдя чуть больше по магазинам сталкиваются с тем, что болит нога, рука, потому что сумка слишком тяжела, и, соответственно, данный препаратик очень часто назначается. Это злоупотребление надоело, друзья. Давайте как-то все-таки мы серьезно будем относиться к своему здоровью. Да, у нас есть замечательные средства, которые иногда могут нам помочь, и ими иногда нужно даже пользоваться. Но если есть возможность ими не пользоваться, то не нужно это ни в коем случае делать. Глюкокортикоиды – это все-таки история, которая может закончиться очень серьезно.

Евгения Назарова:

Конечно.

Анастасия Плещёва:

Вплоть до стероидного сахарного диабета, стероидного некробиоза, остеопороза. И очень много заболеваний. У нас, кстати, был эфир по глюкокортикостероидам. Поэтому все только с подачи врача. Если врач сказал, что вот прямо кровь из носа нужно – значит нужно. Самостоятельно такие вещи я очень прошу не делать. Ну, и немножечко давайте поговорим о пищевой аллергии. У нас осталось буквально пять минут. Нужна ли диета? И что такое перекрестная пищевая аллергия? И часто ли она бывает при ситуации аллергии на березу? Что происходит? И может ли как-то здесь питание вообще помочь? Это как раз те самые вопросы, которые мне задают.

Евгения Назарова:

Встречается такое понятие, как перекрестная пищевая аллергия. Например, аллергия на пыльцу березы и перекрестная пищевая аллергия: пациент не может есть яблоки, косточковые, орехи, морковку или сельдерей, например, в сыром виде. И такое встречается относительно часто. Это где-то порядка 30%. И пациент не только в сезон плохо себя чувствует, но еще и круглый год не может есть те или иные продукты, что существенно, конечно же, ухудшает качество жизни. Но это тоже проблема решаемая. И довольно-таки часто, вот сейчас мы уже в силу того, как развивается аллерген-специфическая иммунотерапия, получаем не стопроцентные результаты, как при аллергическом рините и бронхиальной астме, но при пищевой аллергии порядка 50-60% пациентов тоже чувствуют облегчение. И многие мои пациенты, пролечившись год, например, говорят: «Ладно, сезон – я теперь могу есть черешню и яблоки килограммами».

Встречается такое понятие, как перекрестная пищевая аллергия. Например, аллергия на пыльцу березы и перекрестная пищевая аллергия: пациент не может есть яблоки, косточковые, орехи, морковку или сельдерей, например, в сыром виде.

Анастасия Плещёва:

Здорово. А часто ли встречается пищевая аллергия? И как ее вообще отличить от псевдоаллергических реакций? Тут у нас с Вами тоже есть перекрестная история, да?

Евгения Назарова:

Да.

Анастасия Плещёва:

Например, наша любимая щитовидка и какая-нибудь а-ля крапивница.

Евгения Назарова:

Да. Пищевая аллергия, не перекрестная пищевая, когда мы рассматриваем пищевую аллергию у аллергиков, а если рассматривать в популяции, то это всего порядка 2%. Это действительно редкое заболевание, хотя на приеме я встречаюсь довольно-таки часто, когда приходят пациенты и говорят: «У меня аллергия…»

Анастасия Плещёва:

«На глютен». И понеслась.

Евгения Назарова:

Или например: «Я съедаю килограмм мандарин и обсыпаюсь красной сыпью». Я говорю: «А если один мандарин или два?» – «Нет, тогда все нормально». Поэтому, конечно, зачастую путают с псевдоаллергическими реакциями. Во всем важна умеренность. А вот при истинной пищевой аллергии – она не дозозависимая, поэтому достаточно будет буквально одной дольки, для того чтобы истинная пищевая аллергия проявила себя. Публикуются различные страшные истории по поводу того, когда молодой человек поцеловал свою девушку, а перед этим он съел бутерброд с арахисовым маслом, а у нее аллергия на арахис, и, к сожалению, девушка погибла из-за отека Квинке. Достаточно маленького количества для того, чтобы развились те или иные симптомы пищевой аллергии.

Анастасия Плещёва:

В завершении мне хочется, чтобы все-таки Вы посоветовали, что же делать тем пациентам, которые не успели пройти аллерген-специфическую иммунотерапию. И как вообще им жить? Скоро все начнет цвести. Сегодня замечательная погода.

Евгения Назарова:

Прекрасная, да.

Анастасия Плещёва:

Еще раз я благодарю Вас за то, что пришли сегодня к нам. Поэтому, что делать?

Евгения Назарова:

Как только появятся какие-либо симптомы, то, конечно, самое главное – это пойти к специалисту, для того чтобы специалист назначил грамотную базисную симптоматическую терапию. Не заниматься самолечением. Ни в коем случае не приходить в аптеку и говорить: «Дайте мне, пожалуйста, какой-нибудь препарат», потому что это может привести к плачевным результатам и к неэффективности противоаллергических средств. Именно поэтому в дни, особенно начиная с того момента, как начинают пылить деревья, и до конца лета, особенно в весенний период, потому что это самый большой процент аллергопатологии, мы объявляем всегда Дни открытых дверей, мы принимаем пациентов без записи, прямо в день обращения.

Анастасия Плещёва:

Какие вы добрые. Даже я об этом не знала. И когда же этот День открытых дверей-то будет?

Евгения Назарова:

Мы уже сейчас дали распоряжение нашей регистратуре. Если вдруг звонят пациенты с поллинозом…

Анастасия Плещёва:

С острой ситуацией.

Евгения Назарова:

Да, с острой ситуацией, когда уже их посетили аллергические симптомы, мы говорим, что пациенты могут приезжать. Наши врачи всегда отзывчивы и всегда примут.

Анастасия Плещёва:

А я подтверждаю. Евгения Валерьевна, давайте так договоримся. Наконец-то Евгения Валерьевна решила вести свой Instagram. Как он, кстати, называется?

Евгения Назарова:

Dr.ev.nazarova.

Анастасия Плещёва:

Я сегодня обязательно сделаю ссылку на этот Instagram еще раз. И давайте договоримся: как только появятся такие официальные Дни вот этих открытых дверей, и вообще, как только у Вас будут какие-то новости для наших слушателей и врачей, я беру у Вас слово, что Вы будете там анонсировать. И я Вам буду в этом тоже помогать, потому что это действительно очень важно, так как 21 век – век аллергии. И я, еще раз повторяю, которая никогда не имела таких вопросов, сегодня послушав эфир и еще раз пообщавшись с Евгенией не только за чашкой чая, но и обсудив аллергию, поняла, что мне нужно не только самой на котика провериться, но еще и мужа к Вам прислать, потому что я все думала про другие вопросы, а ведь, наверное, домашняя пыль. Вот я так сейчас думаю.

Евгения Назарова:

Анастасия, Вас вообще всегда, просто в любой момент.

Анастасия Плещёва:

Хорошо.

Евгения Назарова:

Как только появится желание, приму лично.

Анастасия Плещёва:

Спасибо большое. Буду пользоваться служебным положением. Спасибо, Евгения, что были сегодня с нами. До новых встреч, друзья! И здоровья вам! Пусть ваш год будет без аллергии! Но для этого, пожалуйста, вовремя обратитесь к грамотным специалистам.

Евгения Назарова:

Спасибо большое, Анастасия.

Анастасия Плещёва:

До новых встреч!