Платные роды - мифы и реальности
Акушерство
Камиль Бахтияров:
В эфире авторская программа «Гинекология с доктором Бахтияровым». Я доктор Бахтияров. В гостях у меня сегодня прекрасный доктор, акушер-гинеколог, кандидат медицинских наук Дулепова Ульяна. Наша тема сегодня будет очень интересная. Мне хотелось бы, чтобы вы, Ульяна, забыли о том, что мы с вами коллеги, и рассказали мне, как обывателю, что такое платные роды, почему заключают контракты, что за контингент приходит на данные услуги?
Но не будем нарушать традицию. Я хочу спросить, как вы пришли в профессию?
Ульяна Дулепова:
Мой приход в профессию, наверное, как говорят в медицине, генетически обусловлен. У меня в медицине работала бабушка, в медицине работает мой папа, это было воспитано во мне. Мой выбор был очевиден, другого выбора не было.
Камиль Бахтияров:
Почему именно акушерство и гинекология? Папа у вас педиатр, насколько я знаю.
Ульяна Дулепова:
Да, папа у меня педиатр-неонатолог, реаниматолог-неонатолог. Близко к акушерству. Его трудовая деятельность всегда была связана с родильным домом, с выхаживанием новорожденных. Он стоял у истоков первой реанимации новорождённых в Москве. Наверное, мой папа для меня был образцом.
Камиль Бахтияров:
Наверное, домашние рассказы, беседы, всё-таки, вас заманили в эту специальность.
Ульяна Дулепова:
Да, я была к этому близка, мне это нравилось. Мне это нравится до сих пор. Я не видела другого выбора. Но, акушерство – потому что акушерство.
Камиль Бахтияров:
Давайте, приступим к нашему основному вопросу. У нас сегодня тема «Платные роды – мифы и реальность». Насколько я знаю, вы работаете в роддоме. Насколько часто обращаются за данной услугой?
Ульяна Дулепова:
Достаточно часто. Сейчас, видимо, в связи с какими-то особенностями в стране, процент коммерческих родов стал несколько ниже. Тем не менее, они существуют. Все родильные дома работают в направлении того, чтобы создавать ещё лучший сервис, лучшие условия, все борются за возможность принимать платные роды. Во всех родильных домах существует отделение платных услуг. Достаточно часто и с выбора и ценовой политики многие могут себе это позволить. Всё зависит от набора желаемого сервиса.
Камиль Бахтияров:
Это не олигархи, это обычные люди, которые могут себе это позволить. Средняя цена самопроизвольных родов, операции кесарева сечения сколько, примерно, стоит?
Ульяна Дулепова:
Средняя цена по Москве достаточно различна. Зависит от учреждения, от вида контракта, от категории доктора, которого выбирают, и в большей степени – от набора дополнительных функций, которые могут быть. Самый простой контракт, это контракт на дежурную бригаду в среднестатистическом, обычном родильном доме, средняя стоимость по Москве порядка 40 – 50 тысяч рублей. Достаточно подъемная сумма. С учётом того, что беременность длится 40 недель, вполне возможно к этому моменту подготовиться и без ущерба для семьи.
Камиль Бахтияров:
Насколько я знаю, контракт заключается не в 40 недель, контракт заключается заранее. Наши беременные женщины наблюдаются перед родами. Вы оцениваете, производите ультразвуковое исследование, какие-то анализы ещё сдают?
Ульяна Дулепова:
Конечно. Одна из задач наблюдения на амбулаторном этапе – выбрать оптимальное место для родоразрешения, связанное с особенностями здоровья, с особенностями родов, с оценкой возможных рисков в родах. Это одна из основных задач. К 36 неделям женщина точно должна знать, какого профиля роддом ей необходим. Это не то, что любая женщина, независимо от состояния здоровья, выбирает любой родильный дом в Москве.
Камиль Бахтияров:
Есть же профильные родильные дома.
Ульяна Дулепова:
Есть, есть, конечно. В Москве очень много профильных роддомов в зависимости от патологий. Есть роддома при многопрофильных больницах, которые находятся непосредственно на одной территории, где выбор в плане соматических патологий гораздо шире. Туда может обратиться женщина с отягощённым анамнезом, с проблемами со здоровьем. Если женщина здорова, то она может выбирать по своим внутренним ощущениям любой родильный дом, если нет противопоказаний.
Камиль Бахтияров:
Скажите, сумма контракта зависит от того, отдельный это роддом, или роддом при большой больнице?
Ульяна Дулепова:
Она больше зависит, наверное, от условий, которые предлагает родильный дом. Непосредственно от функций – нет, не зависит. В роддоме при многопрофильной больнице сумма контракта может достаточно существенно отличаться, хотя набор услуг аналогичен.
Камиль Бахтияров:
Вы сказали, что есть сами роды и есть дополнительные услуги. Что входит в дополнительные услуги? Я знаю, что есть палаты семейного пребывания, когда папа может приходить после родов. Не могли бы немного поподробнее рассказать?
Ульяна Дулепова:
Основное, по каким принципам делится контракт. Бывают контракты на дежурную бригаду, когда женщина приезжает в определённое учреждение, но роды ведут доктора, которые дежурят в настоящий момент. Контракт в себя включает, как правило, отдельный бокс во всех родильных домах и палату повышенной комфортности в послеродовой период. Это одна цена. Если женщина выбирает роды…
Камиль Бахтияров:
У меня сразу возникает вопрос: кто ведёт роды у этой пациентки, ответственный дежурный доктор, или любой доктор ведёт? Наверное, ответственный дежурный доктор принимает решение, кто будет вести роды у данной пациентки, которая заключила контракт на роддом?
Ульяна Дулепова:
Конечно, безусловно. Все решения по дежурству принимает ответственный дежурный доктор, соответственно, в дневное время – заведующий отделением. Бывает, что контракт заключается непосредственно с доктором, который приедет в любое время суток. Последнее время стало модно заключать контракты с акушеркой, с доулой, – это перинатальный психолог, который участвует в родах, – и даже роды с анестезиологом, когда на роды приезжает, практически, целая дежурная бригада.
Камиль Бахтияров:
Получается, 4 человека участвуют.
Ульяна Дулепова:
Могут участвовать по условиям контракта в зависимости от ситуации. Если стоит вопрос операции кесарева сечения, то одни доктора, если естественные роды, то другие доктора. Также, послеродовые условия. Это могут быть 2-хместные палаты или 1-местные палаты, могут быть палаты семейного пребывания. В зависимости от площади, условий, оснащённости цены очень разнятся по Москве.
Камиль Бахтияров:
В семейную палату может прийти только муж, или ещё кто-то?
Ульяна Дулепова:
На усмотрение женщины. В контракте оговаривается количество человек, которое может пребывать в палате. Если палата 2-хместная, с женщиной может остаться как муж, так и мама, на её усмотрение, сестра. Но не более одного человека может там разместиться.
Камиль Бахтияров:
Мне кажется, роды с персональным доктором – это самый оптимальный вариант. На мой взгляд, заключать контракт с роддомом, чтобы роды принимали в принципе незнакомые люди – как-то не хорошо, это моё мнение сугубо. Наверное, и контракт заключается не просто так на специалиста. Сейчас у нас век интернета, присутствует такая вещь, как «одна бабка сказала», как сарафанное радио, когда доктора «передают» от одной женщины к другой. Есть интернет, есть всевозможные отзывы. Наверное, наибольшая частота идёт именно этих контрактов, да?
Ульяна Дулепова:
Конечно. Моё личное мнение совпадает, конечно. В моменте родов очень важен психологический момент, а психологически комфортнее, когда ты знаешь, кто с тобой будет, какой доктор, какие особенности, когда вы с ним знакомы, вы знаете психологические особенности пациентки. На мой взгляд, имеет смысл контракт, действительно, с доктором. Может быть, если стоит вопрос ценовой политики, выбора семьи, то стоит предпочесть контракт с доктором менее комфортному пребыванию в послеродовой палате. В этом смысле больше важен психологический комфорт. Контракт на роды включает в себя, в основном, доктора и условия. Платить за условия, если это вопрос принципиальный – можно, но, на мой взгляд, конечно, доктор является определяющим фактором.
В процессе родов очень важен психологический момент. Гораздо комфортнее, когда ты знаешь, кто с тобой будет, какой доктор, насколько вы с ним знакомы.
Камиль Бахтияров:
Наверное, более простой случай, когда пациентка приходит на операцию кесарева сечения. Доктор её прокесарил, пару раз зашёл после операции и всё. В основном ей занимаются акушерки и доктор, который ведёт палату. Как это принято? Можете немного поподробнее рассказать?
Ульяна Дулепова:
Если пациентке предстоит плановая операция кесарева сечения, то есть такой момент при общении с доктором: всегда возможность выбора в рамках допустимых вещей. Но сказать, что это для доктора проще – нет, наверное, не проще. Несмотря на всю рутинность и частоту повторов операции все равно это достаточно большая полостная операция со всеми возможными рисками, вытекающими вещами. Поэтому не всегда это проще. Несомненно, это не входит в прямые обязанности доктора, тем не менее, доктор по контракту наблюдает в послеоперационном, в послеродовом периоде. Это больше человеческий, профессиональный фактор, чем вопрос договоров.
Камиль Бахтияров:
Мне кажется, ещё такой очень щекотливый момент, как выбор даты. Сейчас же все помешаны на астрологии, и люди, которые оплатили контракты, говорят, например: я хочу 25 декабря, или 23 марта. Как, вообще, врачи по контракту ведутся на эти вещи, или они говорят, что из медицинских соображений у вас операция будет в это время?
Ульяна Дулепова:
Несомненно, конечно, мы в первую очередь руководствуемся медицинскими показаниями. Наша задача – не угодить желаниям пациентки, а сделать так, чтобы она была здорова, ребёнок был здоров. Это всегда в приоритете. Другое дело, что, если позволяет ситуация, конечно, мы в каких-то моментах можем пойти навстречу. Например, плановая операция кесарево сечение проводится в доношенном сроке. Зачастую, плюс-минус 1 день принципиальной погоды не делает. Но, если женщина хочет большой разброс – конечно, это невозможно, потому что беременность имеет свои сроки и дети должны быть доношены в определённых сроках. Намного раньше времени – это, соответственно, вытекающие оттуда проблемы.
Камиль Бахтияров:
В выходные дни делаются плановые операции кесарева сечения, или их стараются перенести на будни?
Ульяна Дулепова:
Делаются, и в выходные дни плановые операции. Чаще всего, конечно, они планируются на будние дни. Это больше связано не с желанием доктора, а в будни в роддоме находится большее количество персонала. Большее количество неонатологов, заведующие отделением, в то время как в выходные находится дежурная бригада, которая больше нацелена на оказание экстренной помощи, нежели на такие моменты. Тем не менее, мы идём навстречу, иногда бывает.
Камиль Бахтияров:
Если женщине запланированы самопроизвольные роды, случается медицинская необходимость и возникает потребность проведении экстренной операции кесарева сечения. Цена контракта возрастает? Идёт доплата или нет?
Ульяна Дулепова:
Был момент, когда изначально заключались контракт на естественные роды и на кесарево сечение. Если вдруг роды осложнялись, то пациенткам приходилось доплачивать за операцию. Но, как в любых финансовых вопросах, возникали конфликты, недопонимание. Поэтому сейчас наше учреждение пришло к тому, что мы оцениваем риски. В зависимости от оценки у нас есть 2 формы контракта: на физиологические роды и на осложнённые. Осложнённые предполагают как плановую операцию кесарева сечения, так и высокий риск того, что она может быть.
Камиль Бахтияров:
Но пациентка может сказать: я готова была родить сама, а доктор меня склонил к операции кесарева сечения, и мне из-за этого пришлось доплатить. Пусть доктор финансовую сторону решает.
Ульяна Дулепова:
Такие вопросы возникали, да, поэтому сейчас пришли к другой форме, которая сглаживает эти моменты между доктором и пациентом, учреждением и пациентом. Сейчас существуют контракты, которые приблизительно равны по стоимости, но тем не менее, если стоит вопрос осложнённых родов или высоких рисков, то уже независимо от того, что потребуется, никакой доплаты уже не будет. Сейчас многие родильные дома идут к этой тенденции. Опять же, психологический момент всегда важен, взаимоотношения пациента, учреждения и врача. К сожалению, финансовый вопрос всегда очень остро стоит.
Камиль Бахтияров:
Правда ли, что вне зависимости от того, где наблюдалась пациентка, в государственной структуре или в частной структуре, в любом случае, при поступлении в родильный дом у неё повторяют обязательно анализ на группу крови, анализ на СПИД, на сифилис, на гепатит.
Ульяна Дулепова:
Да, есть определённый набор обследований, который каждое учреждение повторяет. Даже повторяют группу крови, если она сдавалась ранее в этом же учреждении. Таков порядок. Мы не руководствуемся желаниями, есть определённый юридический аспект. Например, если стоит вопрос переливания крови, у нас должен быть свежий бланк под ответственность доктора со всеми вытекающими этапами, которые должны быть. Это не вопрос формального знания группы, а это вопрос определённого юридического момента.
Камиль Бахтияров:
Понятно, что платные роды — это определённая сервисная составляющая. А пациенткам, поступающим на бесплатные роды, оказывается адекватная помощь, делается адекватное обезболивание? Или бывают обиды, что «я деньги не заплатила, я контракт не оплатила, и ко мне доктор лишний раз не подошёл. Я корчилась от боли, у меня было раскрытие, мне не сделали укол», и так далее. Бывают такие ситуации?
Ульяна Дулепова:
Конечно, всегда есть внутреннее противостояние у пациентов между платными и бесплатными. Им всегда кажется, что за платные им уделяется внимание, что медицинская помощь им оказывается лучше, качественнее, чем бесплатная. Нет, мы все работаем по одинаковым стандартам. У нас есть стандарты в виде приказов, в виде клинических рекомендаций, мы их соблюдаем неукоснительно и в той, и в другой ситуации. Тактика ведения, частота осмотров абсолютно никак не зависит, платный пациент или бесплатный. Это первый момент. Второй момент, что несомненно, контракты ведут те же самые доктора, которые дежурят. Она может у одного и того же доктора, ирония судьбы, рожать по контракту, либо попасть к нему на дежурство. И ответственность, и тактика, и общение остаются теми же самыми. Когда ты работаешь, ты не думаешь о своих моментах, да или нет. Мы работаем, потому что нам нравится эта работа.
Тактика ведения пациента не зависит от наличия контракта, так как подчиняется стандартам и клиническим рекомендациям.
Камиль Бахтияров:
Меня интересует очень щекотливый вопрос. Всё-таки, контракт – это деньги, скажем так, немалые. Сейчас случаются такие ситуации, что врачи приезжают в роддома на роды к конкретным пациентам, или эта ситуация запрещена вне контракта?
Ульяна Дулепова:
Вне контракта – нет. Сейчас вся эта система достаточно отработана. Нет, такие вещи не разрешаются, и, в общем-то, не приветствуются и докторами, потому что имеют определённые последствия и для доктора, помимо карательных мер, и для пациентов. Сейчас эта ситуация контролируется. И пациенты, и доктора уже привыкли к тому, что такого нет, мы на это не ориентируемся. Были, конечно, когда-то такие моменты, но сейчас и доктора привыкли к мысли, поняли определённый приоритет для себя в плане контракта. Контракт даёт определённые гарантии, и доктору – за то, что он оказывает какие-то услуги, и пациенту. Это получаются прописанные взаимоотношения, нежели устные договоренности.
Камиль Бахтияров:
В плане обезболивания. Допустим, пациентка рожает. Вдруг у неё возникает болевой синдром. Она может решить этот вопрос гарантиями оплаты, или быстро контракт, менеджер подбежал, подписал что-нибудь? Такое возможно или нет?
Ульяна Дулепова:
Обезболивание в родах, мы говорим про эпидуральную анальгезию. Это медицинская манипуляция, она делается по показаниям. Если есть показания, она делается что в платных родах, что в бесплатных родах. Её нельзя купить ни в тех, ни в других условиях. Если она на данный момент не показана, то приоритетов мы не делаем. Другое дело, что современное акушерство настроено на больший комфорт пациентов. Если возникает ситуация, если условия позволяют, то общая тенденция такова, что эпидуральную анальгезию делают в родах. Делают широко и делают многим. Под неё ориентированы дежурные бригады, в том числе, количество анестезиологов.
Камиль Бахтияров:
Я не случайно задал вам этот вопрос, потому что такие вопросы мне задают в интернете, и я хотел услышать мнение практикующего акушера-гинеколога, как сейчас на данный момент всё это обстоит.
Ульяна Дулепова:
Нет, бывают такие ситуации даже с женщинами, которые рожают по контракту, которые в определённый момент говорят, что «мне бы сейчас очень бы хотелось». Приходится иногда женщинам объяснять и на каком-то этапе отказывать, что сейчас нет показаний, мы не можем, потому что будет хуже. Но через какой-то промежуток времени при определённых условиях мы можем это сделать.
Камиль Бахтияров:
Мы с вами говорили про сервисную составляющую, про дополнительные услуги. Не могли бы вы поподробнее рассказать? Допустим, женщина заключила контракт, возьмём самый простой, на конкретного доктора, на самопроизвольные роды. Какие дополнительные услуги наши женщины могут получить в роддоме? Что это? Присутствие мужа на родах? Может быть, палата 1-, 2-хместная, посещение, может быть? Все-таки, роддом — это закрытое учреждение, мы не можем сделать так, чтобы ходили родственники – мамы, свекрови, которые тоже очень переживают за своих будущих внуков. Что мы предлагаем, хотя бы в Москве?
Ульяна Дулепова:
Из первых условий, если контракт с доктором, это возможность круглосуточной связи с доктором. Если возникнут вопросы, иногда нет необходимости обращаться в стационар, можно ситуацию выяснить с доктором по телефону, стоит тебе сейчас ехать или нет. Это, на мой взгляд, важный момент. Второй момент – отдельный бокс в родблоке. Как правило, платные роды – это
Отдельно от других боксы с повышенной комфортностью. Это возможность присутствия мужа на родах. Хотя, в последнее время возможность присутствия мужа на родах появляется и без наличия контракта при определённых условиях. Сейчас это можно сделать в рамках родов по ОМС, только необходимо заранее согласовать с учреждением. Как правило, подается заявление на имя руководителя, предоставляются необходимые обследования со стороны мужа. Как правило, всегда требуются анализ крови на RW, ВИЧ, гепатиты, требуется флюорография, и в общем-то, всё из основных. Дальше – в зависимости от эпидситуации в Москве. Если есть карантины, опасные инфекции, то составляющие могут меняться.
Камиль Бахтияров:
Вы сами как считаете, оправдано присутствие мужа на родах, или нет? Не приходилось вам мужей оттаскивать в сторону и откачивать?
Ульяна Дулепова:
Приходилось. Приходилось, но очень часто мужья по настоянию жены стойко переносят этот момент. Чаще всего пережидают в комнате для будущих пап. Тем не менее, бывают ситуации, когда даже врач очень ценит нахождение мужа на родах, потому что при правильно построенных взаимоотношениях это помощник в процессе. Поэтому, в зависимости от взаимоотношений. Я – принципиально за присутствие мужей. Как правило, мы предполагаем эти моменты и стараемся относиться к будущим папам достаточно бережно. В чём заключается? Во всех роддомах есть отдельные комнаты, где папа может пережидать, выпить чаю, кофе. В общем-то, в зависимости от ситуации, он может присутствовать на рождении в основной момент, в момент схваток, но непосредственно в момент рождения он может находиться в комнате.
Камиль Бахтияров:
Мне кажется, это дополнительная нагрузка на персонал. Смотрите, как женщина у вас тужится, вы должны отслеживать все моменты, и, плюс, вам нужно одним глазом следить за папой, как он, не падает ли в обморок, закатывает глаза или не закатывает? То есть, это дополнительная нагрузка. Ведь, даже если это платные роды, вам не выделяют отдельного медбрата, чтобы он папу ловил?
Ульяна Дулепова:
Нет, но персонал уже наученный. Процессе родов ты можешь сориентироваться, как реагирует человек и можешь посоветовать папе быть где-то в месте, где он может сесть. Всё по ситуации решается, в зависимости от того, как папа вел себя в период родов, как жена реагирует, и как все процессы происходят.
Камиль Бахтияров:
То есть, при заключении контракта общаетесь ещё и с папой?
Ульяна Дулепова:
Как правило, очень часто заключение контракта это достаточно осознанный шаг со стороны семьи. Редко бывает решение одной женщины. Очень часто приходят с мамой, с папами, и не только на заключение контракта, но и в период наблюдения по беременности. Бывает такое, что приходят с мужьями и задают много организационных вопросов, что и как может быть. Поэтому как правило, бывает осознанное решение пары. Выбирают вместе доктора, и доктор тоже оценивает семью, с которой ему придётся иметь дело.
Камиль Бахтияров:
У меня к вам два главных вопроса. Первый вопрос: как правильно выбрать роддом? Все же оказывают платные услуги, практически. Есть более новые роддома и более старые роддома. Как, все-таки, выбрать роддом, как не ошибиться? Что вы порекомендуете нашим слушательницам? Какие критерии?
Ульяна Дулепова:
Первый, несомненно, момент, на что стоит в первую очередь ориентироваться – на наличие или отсутствие проблем со здоровьем. Это, соответственно, значительно расширяет или значительно сужает количество роддомов, из которых можно выбирать.
Камиль Бахтияров:
Если есть проблемы, то рожать в профильном роддоме, даже если он далеко от дома?
Ульяна Дулепова:
Да. Что происходит в такой ситуации? Если ситуация срочная, но у вас есть возможность госпитализации по профилю, то, конечно, приоритетом будут роды там. Если ситуация экстренная, акушерская, то женщина госпитализируется в ближайший родильный дом, независимо от заключённого контракта или каких бы то ни было других вещей. Тем не менее, приоритетом становится тот роддом, когда есть патология, и очень часто у женщины при наличии патологии и выбор роддома не стоит. У нас есть роддома, которые занимаются отдельно почечной патологией, сердечно-сосудистой. Бывает, что при заболевании её выбор ограничен одним-единственным родильным домом. Если выбор достаточно широк, стоит отдать предпочтение в плане оснащения родильного дома. Как правило, роддома при больницах, это всегда возможность привлечения смежных специалистов в экстренной, незапланированной ситуации. Роддома при детских корпусах – это всегда возможность дополнительной помощи малышу, если есть необходимость. Второй момент – ремонт родильного дома. Насколько он старый, насколько он новый, как давно проводился. Следующий момент, наверное, интуитивный. Бывает, подходишь к месту и понимаешь: это твоё место. Или вроде всё складывается, но что-то не то.
Камиль Бахтияров:
Ещё один вопрос, самый главный. Как выбрать доктора из огромной массы докторов? В Москве у нас много есть замечательных докторов. Что это должен быть за человек? Которому уже под к 60 лет, или это должен быть доктор с 5-7-летним стажем? На что ориентироваться, если у человека нет рекомендаций от друзей, от знакомых? Он открыл интернет, что ему смотреть?
Ульяна Дулепова:
Несомненно, послужной список доктора имеет значение. С этим не поспоришь. Возрастной фактор не всегда критерий, потому что очень много зависит от опыта человека. Иногда люди работают в достаточно сложных местах и за небольшой промежуток времени набирают достаточно много опыта. Второй момент – это личная встреча с доктором и обсуждение моментов, которые вам хотелось. Насколько вы с доктором совпадаете по вашим взглядам, насколько возможно то, что вы хотите и насколько вам легко общаться. С учетом того, что роды — это физиологический процесс, но очень многое зависит от эмоциональной составляющей, ваши взаимоотношения с доктором, тот же самый эмоциональный, интуитивный контакт, наличие психологического контакта с доктором.
Камиль Бахтияров:
Ещё такой момент, который интересует наших слушателей. Контракты есть же, наверное, с персональным телефоном? Или без персонального телефона? Или я что-то путаю?
Ульяна Дулепова:
Как правило, роды по контракту с доктором всегда предполагают связь.
Камиль Бахтияров:
В контрактах оговаривается, насколько тревожная беременная женщина может беспокоить доктора? У неё что-то кольнуло, например, она тебе в полпервого ночи позвонила.
Ульяна Дулепова:
Нет, конечно, в контракте такие моменты не оговариваются, потому что оценить заранее, какие вопросы возникнут, невозможно. Есть такой момент, что, с одной стороны, мы, доктора, не очень любим, когда нас по таким вопросам тревожат, с другой стороны, нам спокойнее, когда мы контролируем процесс. Если контракт заключен, мы отвечаем за женщину.
Камиль Бахтияров:
Пациентка не может понять, подтекают у неё воды или нет, ехать или не ехать. Есть же специальные тесты на подтекание вод. Доктор может сказать: макните, посмотрите, выезжать или не выезжать.
Ульяна Дулепова:
Да. Как правило, ты предполагаешь такие моменты и экстренные ситуации с пациенткой обговариваешь, что может быть и что делать. Потому что, хоть мы и находимся на связи 24 часа в сутки, но мы тоже живые люди. Бывает, мы можем не услышать телефон, а ситуация действительно, требует решения. Конечно, мы пациенту какие-то моменты рассказываем. Про подтекание вод, про наличие амниотестов и как им действовать в экстренной ситуации, если вдруг доктор оказался не на связи. Эти вопросы, как правило, оговариваются заранее. Но количество звонков, конечно, не учитывается.
Камиль Бахтияров:
Может быть такая ситуация, что заключён контракт на индивидуальное ведение родов, а доктор не приехал? Почему доктор может не приехать? Попал в аварию, допустим. Что еще, какие варианты?
Ульяна Дулепова:
Конечно, такие ситуации бывают. Опять же, мы все живые люди. Но, как правило, мы с пациентами проговариваем возможность такого момента, в какой ситуации это может быть, и проговариваем вопрос, кто приедет, если не мы?
Камиль Бахтияров:
Очень важный момент: а кто обычно приезжает, как вы страхуетесь? Понятно, что роды — это процесс непредвиденный. Вы ставите, например, 25 мая, а человек может начать рожать 17-го. Что вы делаете? Вы просите коллег? Как вы решаете эти вопросы?
Ульяна Дулепова:
Это, как правило, вопрос взаимоотношений в коллективе. У докторов, кто работает с родами по контракту, есть определённая система взаимодействий. Мы страхуем друг друга всегда, это основное. Это важно и основное в нашей профессии, не только в экстренных ситуациях по дежурству, но и при контрактных родах.
Камиль Бахтияров:
Мы проговорили про женщину, которая рожает по контракту. Что предоставляется деткам, которые родились по контракту? Какая сервисная составляющая для детей может быть предоставлена?
Ульяна Дулепова:
Деткам полагается всё то, что полагается, в принципе, по их состоянию здоровья. Это наблюдение педиатра, вакцинация – всё, что положено делать детям.
Камиль Бахтияров:
Я, может быть, неправильно сформулировал вопрос. Допустим, есть женщина, которая рожает сама, и есть женщина, которая родила по контракту, самопроизвольные роды. Разница в ведении детей есть или нет?
Ульяна Дулепова:
Нет, принципиальной разницы нет. Неонатологи точно так же, как и мы, работают по определённому уставу и соблюдают определённые меры. Конечно, детишки находятся в той же палате, где мама, либо в отдельном детском отделении. Конечно, это меньшее количество детей по сравнению с бесплатными родами. Но сказать, что «бесплатные» дети в чём-то обделены вниманием, или что «платным» уделяется больше внимания, нельзя. Принципиальной разницы нет, потому что сейчас основная тенденция — это совместное пребывание мамы и ребёнка. Поэтому он получает тот сервис, который ему оказывает мама. Ребёнок находится с мамой, и как она за ним ухаживает, и получается весь его сервис. В плане вакцинации, обследования – всё делается по необходимости.
Камиль Бахтияров:
Может быть, детям, которые рождаются по контракту, делают другие вакцины?
Ульяна Дулепова:
Нет. Вся тактика та же самая. Есть определённые препараты, которые закупаются организацией, непосредственно организацией по своему опыту. Закупаются препараты, оптимальные для оказания помощи. Ведь организация, точно так же, как человек, заинтересована в благоприятном исходе, в хороших результатах, в отсутствии каких бы то ни было осложнений. Поэтому всё происходит так, как учреждение организовала все моменты. Это одни и те же препараты, одни и те же доктора. Разница исключительно сервисного составляющего, окружающего помещения, большей частью.
Камиль Бахтияров:
Ещё такой интересный вопрос. Может быть, вы подскажете, как это решается на деле. Допустим, возникло осложнение. Платные роды, платное кесарево сечение, возникла гематома, пациентка температурит. Обычно выписывают на 4-5-е сутки после достаточно травматичной полостной операции. Пациентка «зависает», допустим, до 8-9 суток. Как решаются контрактные финансовые вопросы?
Ульяна Дулепова:
Всё пребывание женщины по контракту включено в стоимость контракта. Она находится столько, сколько необходимо. Сейчас организации стараются максимально сгладить эти углы, они стараются рассчитывать контракты из средней статистики.
Камиль Бахтияров:
То есть, если она «зависает», скажу на жаргоне, она не доплачивает?
Ульяна Дулепова:
Нет. Нет. Как правило, наличие или отсутствие осложнений после операции это дело чести доктора и организации. В контракте не стоит вопрос дополнительной оплаты.
Камиль Бахтияров:
Такая же ситуация и с детьми? Если возникает нехорошая ситуация с ребёнком, он требует привлечения дополнительных специалистов, ультразвуков.
Ульяна Дулепова:
Да. Да. Это дело чести учреждения. Силами учреждения пытаются эти моменты решить, чтобы исход был максимально благоприятным.
Камиль Бахтияров:
Какие сейчас больше тенденции, к самопроизвольным родам, или к операции кесарева сечения?
Ульяна Дулепова:
Есть 2 момента. Мы стремимся к максимально естественным родам и к максимальному уменьшению количества операций кесарева сечения. Но, к сожалению, встречается достаточно большое количество патологий.
Камиль Бахтияров:
Насколько мне известно, частота операций кесарева сечения в некоторых роддомах достигает, по-моему, 30 %. Я могу ошибаться, но у меня такие данные.
Ульяна Дулепова:
Вы совершенно правы, да. 28-29-30 %. Это самый большой показатель по Москве. Очень много связано с осложнениями мамы, когда показанием к операции является не желание докторов, не проблемы, непосредственно связанные с родами, с беременностью, а изначальное состояние матери, когда нагрузка в виде физиологических родов и послеродового периода ей противопоказана по состоянию здоровья. С учетом того, что наша медицина идёт вперед, женщины при соматических патологиях получают возможность забеременеть, в том числе методом ЭКО. Очень часто женщины изначально, ещё на ранних сроках беременности знают, что у них будет плановая операция кесарева сечения. Мы стремимся к естественным родам, но процент кесарева сечения сохраняется. Он бывает достаточно высоким именно в тех родильных домах, которые работают с какой бы то ни было патологией.
Камиль Бахтияров:
Он сейчас сохраняется или растёт?
Ульяна Дулепова:
Он находится плюс-минус в границах. Он уменьшается в течение одного статистического периода, увеличивается в другом. Но процент приблизительно остаётся одинаковым. Он стабильно остаётся гораздо ниже в физиологических роддомах, где роды женщин априори с низкими рисками, и значительно высоким сохраняется в роддомах при многопрофильных больницах, либо в роддомах, специализирующихся по преждевременным родам, что тоже может быть показанием к кесареву сечению.
Камиль Бахтияров:
Ваше отношение к родам у женщин с рубцом на матке. Есть роддома, в которых женщин пускают на самопроизвольные роды, а есть роддома, в которых идут на операцию кесарево сечение. Ваше мнение по данному вопросу?
Ульяна Дулепова:
Последнее время в Москве пришли к единой позиции. У нас уже нет такого понятия, как мнение роддома или желание роддома. Мы работаем по показаниям. Сам по себе рубец на матке после кесарева сечения является относительным показанием для оперативных родов. Только наличие сопутствующей патологии, что-то, усугубляющее ситуацию, может являться показанием к операции кесарева сечения. Либо осложнения, возникшие в результате родов, в процессе родов, являются дополнительным показанием. Так, в общем-то, алгоритм показаний достаточно стандартизирован по Москве в настоящее время. В последнее время каких-либо расхождений нет.
Рубец на матке после кесарева сечения является лишь относительным показанием для оперативных родов.
Камиль Бахтияров:
То есть, женщина может рожать самопроизвольно с рубцом на матке?
Ульяна Дулепова:
Да, неосложнённая женщина. Если причина, та, которая была показанием для первой операции кесарева сечения, исключена в текущих родах и нет каких-либо других противопоказаний – да, она может рожать сама с рубцом на матке.
Камиль Бахтияров:
Я помню, было время, когда рубец на матке выходил на первое место как показание к операции кесарева сечения. Одно время было так.
Ульяна Дулепова:
Сейчас это тоже является достаточно частым показанием, тем не менее процент естественных родов с рубцом на матке после кесарева сечения растёт. Мы стремимся сократить процент кесарева сечения, потому что, ещё раз повторюсь: это большая полостная операция с вытекающими осложнениями. Если у нас есть возможность её избежать без ущерба для состояния мамы и ребёнка, мы стараемся это сделать.
Камиль Бахтияров:
А количество пациентов после вспомогательных репродуктивных технологий растёт?
Ульяна Дулепова:
Растёт, значительно растёт. Это, видимо, связано с определённым скачком развития репродуктивных технологий, появлением, помимо методов ЭКО, ИКСИ и прочих, когда результативность попыток значительно выше. Конечно, процент растёт
Камиль Бахтияров:
Я задаю свой классический вопрос в конце нашего эфира всем гостям. У нас была очень интересная беседа, но мне хотелось бы узнать: есть ли у вас мечта?
Ульяна Дулепова:
Конечно, у меня есть мечта. Мои мечты связаны как с профессией, так и с моими приоритетами, с моей семьей. Но есть один пересекающийся момент из моей мечты. Я бы хотела, чтобы мой ребёнок тоже захотел быть врачом.
Камиль Бахтияров:
То есть, у вас есть мысль, чтобы дочь выбрала медицинский институт? Чтобы вы её могли подготовить.
Ульяна Дулепова:
Да.
Камиль Бахтияров:
Это здорово! Я хочу вас поблагодарить. Был очень интересный эфир!
Ульяна Дулепова:
Спасибо вам большое!