Эстетическая хирургия молочных желез

Гюзяль Табеева:

Здравствуйте, дорогие друзья. С вами программа «Женское здоровье» на радиостанции «Медиаметрикс», и с вами я, ее ведущая, Табеева Гюзяль – гинеколог-эндокринолог. Сегодня мы будем обсуждать вопросы эстетической хирургии молочных желез, и будем обсуждать с нашим гостем. Гость нашей программы – это кандидат медицинских наук, сотрудник отделения реконструктивно-пластической онкохирургии Научного медицинского исследовательского центра онкологии имени Блохина, пластический реконструктивный хирург, микрохирург Азимова Рано Боходыровна. Здравствуйте.

Рано Азимова:

Здравствуйте, Гюзяль, здравствуйте, наши дорогие слушатели. Постараюсь сегодня ответить на разные вопросы, которые интересуют обычно, как правило, пациентов, которые собираются что-то сделать.

Гюзяль Табеева:

Не знаю, как раньше, но в настоящее время, мне кажется, что все больше и больше женщин становятся на том или ином жизненном этапе недовольны своей формой либо размером молочной железы, либо, конечно, зачастую бывает связано с различными хирургическими вмешательствами, заболеваниями. Но очень часто – мы сегодня будем говорить об эстетической хирургии – это связано с тем, что женщины не удовлетворены своей молочной железой, да?

Рано Азимова:

Да, действительно, Вы правильно отметили, что есть ряд возрастных категорий, когда женщины бывают недовольны собой, или они перенесли какие-то операции и тоже хотят улучшить свою внешность. Первый возраст, когда женщины, девушки, девочки хотят что-то сделать по поводу пластической хирургии молочной железы – это обычно очень молодые девушки, на мой взгляд, это связано с рекламой в СМИ и общей модой. То есть девушки хотят большую грудь, это популярно в России, популярно в Америке, в целом это одна из самых популярных операций во всем мире, но вот в России и Америке это наиболее популярно – увеличивать молочную железу. То есть первая категория наших пациентов – это нерожавшие молодые девушки, которые просто недовольны собой и своими какими-то генетическими анатомическими особенностями.

Гюзяль Табеева:

А бывает ли так, что Вам приходится отговаривать этих молоденьких девушек и женщин от хирургических вмешательств?

Рано Азимова:

Если внешний вид девушки привлекателен, и сама по себе девушка привлекательна, и нет каких-то явных деформаций или каких-то проблем, то, конечно, я стараюсь отговорить их, говоря, что не нужно следовать моде. На самом деле, я всегда и сама считала так, что не нужно быть похожей на всех, и главное всегда в женщине – это изюминка и что-то ее собственное, и это никак, конечно, не размер и не форма молочной железы. Но в наше время есть возможность без или при минимальных рисках сделать такую операцию, поэтому пациентки все равно настаивают. Хотя да, я стараюсь их отговаривать в ряде случаев.

Гюзяль Табеева:

Это первая категория женщин.

Рано Азимова:

Да, первая категория. Вторая категория – это когда женщины родили, это может быть один или несколько детей подряд. И, конечно, организм меняется, меняется молочная железа в том числе в большей степени, и женщине не нравится, что она не выглядит теперь так, как она выглядела, когда выходила замуж. Она хочет вернуть то, что было раньше, и в некоторых случаях хочет что-то немножко изменить, может быть, увеличить молочную железу или просто вернуться к состоянию, которое было у нее до беременности.

Гюзяль Табеева:

Это 2 категории женщин, которые обращаются за эстетической хирургией.

Рано Азимова:

Да.

Гюзяль Табеева:

С какого возраста Вы все-таки рекомендуете и с какого возраста можно делать пластические операции?

Рано Азимова:

По закону с 16 лет пациентка без согласия родителей может делать пластическую операцию. Есть еще категория совсем молодых девочек, которые работают моделями. Это могут быть совсем молодые девочки – 14–15 лет. И тогда, конечно, с ними приходят родители. Но это не совсем моя категория, я редко оперировала таких пациенток. В основном это бывают девушки 20–25 лет, как правило.

Гюзяль Табеева:

Существуют ли противопоказания к операциям по эстетической хирургии молочных желез?

Рано Азимова:

Конечно, существуют противопоказания для любых операций, и для операций на молочной железе это такие же противопоказания, как и для любых других эстетических операций. Так как мы абсолютно точно должны оперировать здоровых людей, чтобы подвергать их минимальному риску, до операции они сдают целый ряд анализов, исследования проводятся.

Обязательно хочу подчеркнуть, что необходимо исследовать и молочные железы. Если это девушка до 30–35 лет, ей должны провести УЗИ молочных желез и регионарных зон. Если это пациентка старше 40 лет, она должна выполнить маммографию и УЗИ молочных желез, чтобы убедиться, что нет никаких образований. Противопоказаниями являются, как правило, общие заболевания, то есть это какие-то хронические заболевания в стадии обострения. То есть это хронический холецистит, язва желудка, это может быть гипертоническая болезнь, сахарный диабет. Психические заболевания тоже являются противопоказанием для проведения пластических операций. Это те же противопоказания, что и для всех других эстетических операций.

Гюзяль Табеева:

Излюбленный вопрос, который задают женщины, молодые особенно – можно ли кормить грудью и можно ли планировать беременность после операции, после пластических операций на молочных железах?

Рано Азимова:

Да, это частый вопрос. Если мы говорим об увеличении молочных желез, то да. Увеличение молочных желез никак не влияет на процесс вскармливания, то есть женщина, у которой стоят импланты молочной железы, может кормить ребенка, и имплант никак не взаимодействует с тканью молочной железы. Если речь идет о подтяжке груди с имплантом или просто о подтяжке груди, то я, конечно, пациенткам всегда говорю на такой вопрос, что я не могу гарантировать, что она будет после такой операции кормить без проблем. Есть очень разные модификации таких операций, подтяжка молочной железы, и в некоторых случаях мы не трогаем большую часть паренхимы и не пересекаем протоки, однако я все равно не могу гарантировать, что не будет проблем во время вскармливания. Поэтому я всегда предупреждаю об этом и говорю, что если планируется беременность, то лучше, наверное, чтобы уже все это произошло – беременность, вскармливание, и потом где-то через 8–12 месяцев можно проводить такую операцию – подтяжку молочной железы.

Увеличение молочных желез никак не влияет на процесс вскармливания, то есть женщина, у которой стоят импланты молочной железы, может кормить ребенка, и имплант никак не взаимодействует с тканью молочной железы.

Гюзяль Табеева:

По Вашему опыту, какие еще страхи могут выразить женщины, когда к Вам обращаются на прием перед планируемой операцией?

Рано Азимова:

Чаще всего пациентки боятся наркоза. Это очень частый страх, и, в принципе, это совершенно нормальный вопрос. Пациентки спрашивают: «Проснусь ли я после наркоза, есть ли такая вероятность, что я могу вообще не проснуться, или что-то произойдет со мной не так?»

Гюзяль Табеева:

Рано, а наркоз общий?

Рано Азимова:

Да, наркоз общий. Любая операция, которая проводится менее часа, то есть 40 минут, до часа, может осуществляться под седацией, то есть под внутривенным наркозом и кислородной маской. Все, что длится больше, чем час, это неконтролируемая оксигенация, это неправильно, и поэтому я тоже никогда не была сторонником. Если операция длится даже полтора часа, то лучше это проводить под общим наркозом. Хотя пациентки этого больше боятся, но на самом деле это более прогнозируемо, потому что аппарат дышит за пациентку, ее организм насыщается кровью, анестезиолог может контролировать давление, пульс, оксигенацию и прочие вещи, поэтому это более надежный вариант. Поэтому в основном такие операции проводятся под общим наркозом.

Гюзяль Табеева:

То есть вопрос с наркозом – Вы седатировали наших женщин. Какие-то еще вопросы могут быть, касающиеся операций?

Рано Азимова:

Да, следующий вопрос о реабилитации, и в основном это связано с послеоперационными рубцами. Когда это первая категория, как мы сейчас обсуждали, пациенток, когда это пациентка с маленькой грудью, это нерожавшая девушка, здесь не возникает проблем, потому что здесь очень маленький доступ, маленький рубец, либо он идет по краю ареолы, либо это инфрамаммарной складке, либо это в подмышечной зоне, но это всегда очень малозаметно и эстетически не проблематичный рубец.

Но если речь идет о рожавшей женщине, которая хочет сделать, и ей необходима для улучшения формы подтяжка с имплантом или просто подтяжка, то здесь, конечно, нельзя обойтись без рубцов. И пациентки всегда очень переживают по поводу того, как долго будут некрасивыми выглядеть рубцы, будут ли вообще они заметны, и как можно ускорить этот процесс созревания рубцов. Рубец делается хирургом взамен на красивую форму молочной железы. Есть ряд хирургов, сейчас уже меньше, а раньше было много хирургов, которые обещали пациенткам долгосрочный красивый результат, не используя, к примеру, вертикальный рубец у пациенток с птозом, то есть с опущением груди.

В данном случае я никогда не обещаю, что я достигну хорошего, долгосрочного результата без этого рубца, потому что если мы используем только рубец вокруг ареолы, то есть это так называемая операция без рубцов, как некоторые клиники пишут, буквально через год это становится некрасиво, то есть ареола растягивается, молочная железа сползает с импланта. Таким образом, иногда лучше, чтобы там был рубец, который через полгода – 8 месяцев становится практически незаметен, плюс можно работать над ним, делать шлифовку этого рубца и так далее, там есть масса вариантов, чем не использовать рубец, и через год это будет уже грудь, которую нужно оперировать заново.

Гюзяль Табеева:

Если зашла речь о доступе, о разрезе, как Вы выбираете, потому что это столько вариантов – и под грудью, казалось бы, незаметно, и в области подмышечной впадины тоже, казалось бы, незаметно, и как будто бы, мне кажется, более заметно вокруг ареолы. Что кому предпочтительнее? Либо это сугубо индивидуально? Что более современно, что более красиво, эстетично?

Рано Азимова:

Да, есть нюансы того, какой рубец мы выбираем. Во-первых, я всегда обсуждаю этот вопрос с пациенткой, я ей объясняю все варианты, и какие плюсы и минусы есть у этих вариантов, и, конечно, мы совместно выбираем вариант доступа. Есть хирурги, которые считают, что контрактуры чаще возникают, если делать, на самом деле не совсем так, чувствительность страдает, если делать разрез в области ареолы, то есть по нижней границе ареолы.

Гюзяль Табеева:

Все-таки снижается чувствительность?

Рано Азимова:

Есть такое мнение, хотя, конечно, трудно проанализировать, у всех пациенток есть какие-то небольшие различия, и у кого-то при доступе инфрамаммарном, то есть в подгрудной складке, также пропадает на некоторое время чувствительность. А есть пациентки, у которых я делаю разрез по нижнему краю ареолы, и у них чувствительность не страдает. То есть это спорный момент. Однако такое мнение есть. Например, в Соединенных Штатах предпочитают делать разрез из инфрамаммарной складки, считая, что если делать разрез по нижнему краю ареолы, страдает чувствительность.

Гюзяль Табеева:

Инфрамаммарная – для пациентов мы скажем, что это разрез под грудью.

Рано Азимова:

Да, это под грудью. На мой взгляд, больше важно, насколько технически аккуратно сделан доступ по нижнему краю ареолы. Он может быть, конечно, совершенно незаметным, а может быть некрасивым и заметным, хотя его проще замаскировать в пигментированной коже ареолы. Разрез под грудью, если это существенное увеличение груди, если, допустим, это третий размер, то небольшое нависание молочной железы над подгрудной складкой всегда скрывает этот доступ, то есть он не является проблемой. Если говорить об аксиллярном доступе, это более редкий доступ, то есть для этого нужно определенное эндоскопическое оборудование, потому что когда мы работаем из аксиллярного доступа, то, конечно, есть вероятность…

Разрез под грудью, если это существенное увеличение груди, если это третий размер, то небольшое нависание молочной железы над подгрудной складкой всегда скрывает этот доступ, то есть он не является проблемой.

Гюзяль Табеева:

Аксиллярный – это подмышечный?

Рано Азимова:

Да, подмышечный доступ, и если это делается без специальных инструментов, то есть риск получить кровотечение в постоперационном периоде. Поэтому клиника должна располагать определенным эндоскопическим оборудованием, видеоассистированная операция должна быть. Но и тот, и другой, и третий разрез приемлем. Там есть определенные нюансы, какой пациентке лучше выбрать какой доступ, и это обсуждается с хирургом, то есть в каждом конкретном случае.

Гюзяль Табеева:

Если мы сейчас затронули тему реабилитации и вопросы, которые с ней возникают, как долго, во-первых, длится операция, как долго женщина должна находиться в стационаре, как быстро Вы ее выпускаете, и как долго она должна носить специальный компрессионный трикотаж, белье, бюстгальтер?

Рано Азимова:

Это как раз вопрос, который волнует пациенток, которые уже решили для себя, что они хотят сделать такую операцию. Длительность операции в исполнении конкретного хирурга – это определенная длительность, но, например, для меня и большинства моих знакомых первичное увеличение молочной железы, то есть девушке, у которой нет птоза, не было никаких имплантов, это первичная операция, эта операция занимает 40 минут. То есть это довольно быстрая операция, без каких-либо кровопотерь. Кто-то из хирургов любит оставлять дренажи на сутки, кто-то не оставляет дренажей. На мой взгляд, это не принципиально. У некоторых пациенток я оставляю дренаж, когда вижу, что я буду более застрахована, если оставлю на сутки дренаж, у кого-то я не оставляю дренажи.

Реабилитация по большей части зависит от кармана, в который мы устанавливаем имплант. При зарождении, таком бурном развитии эстетической хирургии в постсоветском пространстве, и в том числе в России сначала ставили импланты под ткань железы, то есть субгландулярным доступом. Потом перешли активно к субмускулярному доступу, то есть импланты ставили на половину под большую грудную мышцу, то есть верхняя часть импланта была укрыта большой грудной мышцей. Считалось, что это более долгосрочный прогнозируемый результат, это более красивый верх молочной железы и так далее. Сейчас, как ни странно, вернее, это даже не странно, потому что большинство пациенток активно занимается спортом, и установка верхней части импланта под большую грудную мышцу, в принципе, требует воздержания от напряжения большой грудной мышцы в течение 2–3 месяцев. И за границей, и в России сейчас есть такая тенденция устанавливать импланты субфасциально, то есть под фасцию большой грудной мышцы.

Гюзяль Табеева:

Это не ограничивает физические нагрузки в последующем?

Рано Азимова:

Это не ограничивает физические нагрузки, это требует более короткого периода ношения компрессионного трикотажа, и, безусловно, реабилитация там быстрее, потому что меньше болезненность, пациентка уже на следующий день себя чувствует прекрасно, она может поднимать руки, ей ничего не мешает. Поэтому, конечно, в современном мире, где все практически занимаются спортом, и если один хирург говорит: «Вы должны носить целый месяц трикотаж и 3 месяца не заниматься спортом», а другой хирург скажет, что Вы можете завтра заниматься спортом, то Вы, конечно, выберете хирурга, который пообещает, что Вы завтра будете заниматься спортом.

Поэтому здесь есть определенная конкуренция, и, конечно, мы стараемся все больше уходить к таким миниинвазивным сохранным операциям, когда пациенты все быстрее возвращаются к обычной жизни, но и несомненно без потери результата, то есть эстетический результат, конечно, должен быть хорошим. Лично я выбираю, если эта пациентка действительно страдает недостатком веса, то есть это очень худенькая девушка, у которой нет подкожных покровов практически, то для нее я бы, конечно, выбрала субмускулярную, то есть установку части импланта под мышцу. Если есть достаточный слой подкожной клетчатки, то можно устанавливать имплант субфасциально и при этом проводить еще липофилинг верхнего склона, это довольно красиво, то есть такое сочетание.

Гюзяль Табеева:

Это Ваши рекомендации?

Рано Азимова:

Ну да, это лично мое мнение, возможно, кто-то может поспорить.

Гюзяль Табеева:

Изменяется ли характер диагностических мероприятий в последующем? Более часто должна женщина проходить обследование молочных желез после пластических операций, какие виды диагностических процедур и исследований следует проводить женщинам после введения имплантов, например, поскольку они все-таки, наверное, изменяют характер диагностики, да?

Рано Азимова:

Да, они изменяют характер диагностики в плане проведения маммографии, то есть рентгенологического исследования ткани молочных желез. В нашей стране рентгенологи не очень любят и не во всех учреждениях проводят маммографию пациенткам с имплантами молочной железы, так как там проводится компрессия молочной железы, и они боятся, что таким образом возможно будет какое-то повреждение или трещина импланта. Поэтому эти пациентки должны выполнять МРТ, на проведение ультразвукового исследования это не влияет. Пациентки могут проводить ультразвуковое исследование, но я думаю, что раз в 2 года, особенно после 40 лет примерно раз в 2–3 года, это минимально, они должны проводить МРТ-исследование молочных желез, так как оно, безусловно, более информативно.

В нашей стране рентгенологи не очень любят и не во всех учреждениях проводят маммографию пациенткам с имплантами молочной железы, так как там проводится компрессия молочной железы, и они боятся, что таким образом возможно будет какое-то повреждение или трещина импланта. Поэтому эти пациентки должны выполнять МРТ, на проведение ультразвукового исследования это не влияет.

Гюзяль Табеева:

С Вашей точки зрения, что касается ультразвукового исследования, импланты снижают его диагностическую значимость?

Рано Азимова:

Это человеческий фактор. Например, в центре, где я работаю, это не влияет на заключение, то есть на какой-то процент ошибок. Наши специалисты высокого класса, и они могут у пациенток с имплантами, что они, как правило, и делают, потому что у нас пациентки, которые страдают раком молочной железы, при выполнении реконструкции молочной железы, мы еще и ставим импланты во вторую молочную железу, чтобы добиться симметрии. Таким образом, они долгое время обследуются, имея 2 импланта, то есть один со стороны, где была реконструкция, а другой имплант со здоровой стороны. И у наших специалистов ультразвуковой диагностики не возникает проблем с обследованием. Есть учреждения, где не так часто видят пациенток с имплантами и не так часто видят, допустим, злокачественные образования в молочной железе. И в этом случае они сталкиваются с проблемами.

Гюзяль Табеева:

Перед тем, как остановиться на конкретных операциях, на что следует обратить внимание, потому что с каждым годом пластическая хирургия набирает обороты, пластических хирургов становится все больше и больше, в этом есть необходимость, запросы растут. И тем не менее, когда женщина решается все-таки на пластическую операцию, на что она должна обратить внимание при выборе клиники и при выборе хирурга? Это очень важно. Не только рекомендации друзей и знакомых.

Рано Азимова:

Да, это важный вопрос. На самом деле, у нас не так много информации для пациенток. Если, допустим, смотреть зарубежные, особенно в Штатах есть сайты, где очень подробно пациенткам объясняются многие-многие вещи. То есть они могут прийти к хирургу уже подкованными, задавать какие-то конкретные вопросы. На мой взгляд, при выборе клиники очень важно учитывать, что эта клиника имеет хорошее операционное оборудование, то есть это наркозный аппарат, там соблюдаются все правила, и анестезиолог – это опытный человек. Хотя, конечно, пациентке трудно судить об этом, но по косвенным каким-то признакам, я думаю, можно. Это очень важный момент.

Гюзяль Табеева:

То есть наличие хорошего анестезиолога?

Рано Азимова:

Да, хороший анестезиолог. Но пациентки никогда не спрашивают: «Кто будет мой анестезиолог?»

Гюзяль Табеева:

Скажите, а имеет ли значение наличие анестезиологической службы, не только анестезиолога, но и палаты реанимации, например?

Рано Азимова:

Палата реанимации, безусловно, нужна, но она есть далеко не в любой клинике эстетической хирургии, так как эстетическая хирургия молочных желез в основном проводится в частных клиниках. В силу многих причин далеко не любая частная клиника может похвастаться реанимацией.

Палата реанимации, безусловно, нужна, но она есть далеко не в любой клинике эстетической хирургии, так как эстетическая хирургия молочных желез в основном проводится в частных клиниках. В силу многих причин далеко не любая частная клиника может похвастаться реанимацией.

Гюзяль Табеева:

Вот я об этом и говорю, поэтому спрашиваю, насколько это важно.

Рано Азимова:

На самом деле, работа в частной клинике заставляет хирурга повышать свой уровень работы, потому что осложнения, конечно, недопустимы, и мы все работаем таким образом, очень тщательно обследуем дооперационно пациентов, мы с ними беседуем, и нельзя допустить, чтобы что-то происходило после операции. Но, конечно, палата реанимации никому не помешает, и для хирурга, конечно, это очень было бы удобно, если бы такое было.

Гюзяль Табеева:

Какие-то специализированные лицензии должна иметь клиника по проведению пластических операций?

Рано Азимова:

Да, несомненно, у

2

клиники должна быть лицензия на проведение хирургических вмешательств, лицензия на проведение эстетических операций в том числе. И главное, конечно, это хирург, которого выбирает пациентка. Это должен быть опытный человек, на мой взгляд, у него должен быть все-таки определенный стаж работы, этот момент тоже надо учитывать. Но для этого существует очная консультация, когда пациентка выбирает хирурга, то есть она сама понимает, кому она может доверять.

Гюзяль Табеева:

Как и любого хирурга, в общем-то, доверие?

Рано Азимова:

Да, это решающий момент, когда пациентка понимает, что вот этому человеку она хочет и могла бы довериться.

Гюзяль Табеева:

Давайте поговорим о типах операций, их, на самом деле, довольно много. Какие основные типы бывают пластических операций на молочной железе?

Рано Азимова:

Это увеличение молочной железы или аугментация молочной железы, редукция молочной железы – это наоборот, уменьшение молочной железы, то есть уменьшение объема молочных желез – очень актуальный вопрос для пациенток, у которых каждая молочная железа весит более килограмма или полутора килограмм. Это заболевание называется гигантомастия, и в ряде стран даже выполняется по страховке, то есть государство оплачивает такие операции, так как эти женщины имеют большие проблемы с позвоночником, у них болят плечи, весь верхний плечевой верхний пояс, и поэтому они идут на такую операцию.

Гюзяль Табеева:

И все же это индивидуальная особенность либо это уже заболевание?

Рано Азимова:

В ряде стран считается, что это заболевание, и поэтому оно лечится, так скажем, такой операцией. Нет, я думаю, что это просто особенность, анатомическая, генетическая какая-то особенность. И третий вариант – это мастопексия, это совсем небольшая операция, просто кожная подтяжка молочной железы, то есть без увеличения и без уменьшения.

Гюзяль Табеева:

Это основные операции?

Рано Азимова:

Да, это основные 3 вида операций, эстетических именно операций, которые выполняются на молочной железе.

Гюзяль Табеева:

Мы продолжаем свой разговор, и дальше мы говорим о видах пластической хирургии молочных желез. Рано Боходыровна перечислила нам основные операции, и сейчас давайте остановимся на имплантации, имплантах, очень интересно. Это, наверное, тот вид операций, который направлен на увеличение объемов молочной железы, да?

Рано Азимова:

Да, в основном импланты молочных желез направлены на увеличение молочных желез, в случае, когда у пациентки микромастия, то есть недоразвитие молочных желез. Это наиболее простая и благодарная операция, когда пациентка, как мы уже говорили, молодая девушка считает, что у нее недостаточный размер молочной железы, и она просто хочет увеличить размер, не меняя форму. Таким образом, операция занимает у нас где-то около 40 минут, доступ мы выбираем совместно. В зависимости от доступа пациентка либо в течение одного месяца носит компрессионное белье, не поднимает руки выше 90 градусов, и через месяц она может носить любое белье, которое она хочет. К спорту она может приступать, который не связан с напряжением большой грудной мышцы, через месяц, то, что связано с напряжением большой грудной мышцы – не ранее, чем через 2,5–3 месяца.

Если мы устанавливаем импланты под фасцию большой грудной мышцы или под ткань железы, то у пациентки реабилитация происходит быстрее, ей нужно где-то около 2 недель носить компрессионное белье, и то, это может быть какое-то не очень строгое компрессионное белье. И где-то через месяц она может возвращаться к обычной жизни, заниматься спортом и всем, что она делала до этого.

Гюзяль Табеева:

После таких операций возможно ли ношение любого белья, обычно спрашивают пациентки?

Рано Азимова:

Да, конечно.

Гюзяль Табеева:

С косточками, без косточек, либо уже в косточках нет необходимости? То есть это не ограничивает белье?

Рано Азимова:

Нет, это не ограничивает белье. Более того, пациентки очень ждут, когда настанет момент, когда они снимут компрессионный трикотаж и смогут купить себе новое желанное платье, купальник и белье. Они могут носить любое белье, которое им удобно, то есть никаких ограничений нет.

Гюзяль Табеева:

Мы наслышаны, конечно же, о видах имплантов. Какие они бывают – физиологичные, анатомические и круглые?

Рано Азимова:

Импланты бывают круглые и анатомические. Вы много знаете, Гюзяль, об имплантах. Есть круглые импланты и анатомические импланты. Это 2 основные.

Гюзяль Табеева:

Кому какой выбрать? Вроде бы анатомический кажется на первый взгляд и на слух, что это более физиологично, так ли это?

Рано Азимова:

Не всегда это так. Когда только начали появляться анатомические импланты, то все пациентки приходили и говорили: «Я хочу анатомические импланты, потому что круглые – это некрасиво». Но на самом деле это очень зависит от того, что хочет получить пациентка в исходе. Сейчас уже этот ажиотаж с анатомическими имплантами прошел, и пациентки просто смотрят много разных картинок в интернете, и приходя ко мне на консультацию они начинают объяснять. А я говорю: «Покажите мне, пожалуйста, несколько картинок молочной железы, которая Вам в целом нравится». Конечно, возможно, не будет точно такая же форма, потому что у всех свой рост и ширина грудной стенки, и основание молочной железы у всех разное, но в целом можно понять, к чему пациентка более склонна. То есть если ей нравится верхний пуш-ап, склон молочной железы, то лучше выбирать круглые импланты. Это еще очень зависит от молочной железы, которая исходно есть у пациентки. То есть если у пациентки маленькая молочная железа, то можно поставить и анатомический, и круглый имплант, это все равно будет очень красиво, с очень-очень небольшим нюансом, который можно пациентке объяснить.

Если речь идет о пациентке с птозом молочной железы, когда у нее большое количество паренхимы, то в данном случае не всегда имеет значение, можно выбрать круглый имплант и все равно получить каплевидную форму молочной железы, это все равно будет красиво. То есть нужно обсуждать, что есть в исходе, и главное – что хочет получить пациентка после операции.

Если речь идет о пациентке с птозом молочной железы, когда у нее большое количество паренхимы, то в данном случае можно выбрать круглый имплант и все равно получить каплевидную форму молочной железы, это все равно будет красиво.

Гюзяль Табеева:

Сохраняется ли подвижность молочной железы после таких операций?

Рано Азимова:

Да, подвижность молочных желез сохраняется, потому что производители имплантов стараются сделать их максимально похожими на паренхиму молочной железы и есть очень разные варианты имплантов. Есть когезив 1, когезив – это плотность импланта, есть когезив 1, 2, 3. Кроме того, не так давно мы стали еще ставить импланты Motiva. Я не пытаюсь рекламировать импланты, просто хочу сказать, это довольно мягкие импланты, наиболее мягкие, наверное, из тех, которые есть. Есть очень разные варианты по плотности имплантов, по форме, и все это обсуждаемо с пациенткой.

Гюзяль Табеева:

Часто я слышу, пациентки задают вопрос, может ли что-то случиться с имплантами, могут ли как-то повлиять полеты, перелеты на самолетах, может ли как-то так неудачно сдавить молочные железы, что произойдет разрыв импланта? Или это все домыслы, обусловленные страхом?

Рано Азимова:

По поводу того, можно ли летать на самолетах – да, это очень часто задаваемый вопрос, я хочу сказать однозначно, что на самолетах летать можно. По поводу разрывов – да, на самом деле, разрывы случаются. Очень нечасто, но разрывы имплантов случаются. Есть мнение, что во время операции хирург может каким-то образом произвести микротрещину, микроукол иголкой, допустим, импланта, что через очень-очень долгое время может привести к разрыву. Но мы, естественно, стараемся с имплантом ничего такого не делать.

Есть мнение, что очень маленький доступ и такое давление на имплант, когда мы его устанавливаем, тоже может привести к микроразрывам, которые в итоге приведут к разрыву импланта. На самом деле, импланты сейчас очень высококачественные, и если Вы разрежете имплант ножом пополам и будете стараться выдавить то, что в нем есть, то это очень густая масса, которая никогда не смешивается с тканью молочной железы. То есть это высококогезивный гель, который находится там, где он находится, и он никогда не взаимодействует с тканью молочной железы, точно так же, как рука и стол, на который Вы положили руку.

Гюзяль Табеева:

То есть если даже произошел разрыв импланта, то повторная операция может все исправить?

Рано Азимова:

Да, может все исправить, и это абсолютно безопасно для пациентки, хотя, конечно, этого нельзя допускать. Но в редких-редких случаях такое случается.

Гюзяль Табеева:

Что еще может произойти, какие опасности ожидают женщину с имплантами молочных желез?

Рано Азимова:

Капсулярные контрактуры. На мой взгляд, тоже это немного переоцененная проблема, по крайней мере, мне сейчас на данном этапе моего опыта так кажется, это не такая частая проблема.

Капсулярная контрактура – это утолщение капсулы, когда мы устанавливаем имплант, причем это может быть имплант, допустим, бедренной кости, это может быть имплант голени, молочной железы. Вокруг импланта, любого чужеродного тела организм формирует тонкую-тонкую пленочку, которую мы называем капсула. Вот в ряде случаев у редких пациенток эта капсула может утолщаться, там есть несколько степеней. Если это такая уже серьезная капсулярная контрактура, то она меняет внешний вид молочной железы, то есть молочная железа получается подтянутой, она меняет форму, и это больно, то есть пациентки жалуются на боль. Я такое видела очень-очень редко, то есть это казуистический скорее случай. Но в целом, это осложнение описано, и оно есть у очень известных хирургов. То есть капсулярная контрактура – это тоже проблема, которая может быть связана с имплантами.

Если серьезная капсулярная контрактура, то она меняет внешний вид молочной железы, то есть молочная железа получается подтянутой, она меняет форму, и это больно, то есть пациентки жалуются на боль.

Гюзяль Табеева:

Требуется ли повторная операция в связи с тем, что срок годности имплантов истекает? Если делают молодые девочки, то кажется, что, наверное, импланты не вечны, и, возможно, требуется повторная операция, чтобы заменить и поставить новые импланты? В настоящее время требуется ли замена импланта, либо сейчас такие импланты, которые пожизненные и имеют пожизненный срок гарантии?

Рано Азимова:

Фирмы-производители нам гарантируют, что импланты не требуют замены, то есть они имеют свой номер, и если с имплантом, который установлен пациентке, что-то происходит, то фирмы-производители имплантов премиум-класса гарантируют, что вернут пациентке имплант, то есть другой имплант.

Гюзяль Табеева:

Были ли такие случаи, чтобы действительно фирма возмещала?

Рано Азимова:

Да, такие случае есть. Так как я работаю в онкологическом центре, у нас рутинная реконструкция молочных желез и имплантами, и лоскутами, у нас проводятся все виды реконструкции, которые есть и известны для реконструкции молочной железы. И так как это очень большой поток пациенток, то я вижу ситуации, когда с имплантами что-то происходит. Конечно, это происходит не через месяц, не через год, а через долгое время, и фирма-производитель имплантов действительно возвращает пациентке импланты. То есть это правда. На самом деле, это происходит крайне редко, подавляющее большинство пациенток не имеет проблем с имплантами. Поэтому фирма и гарантирует такую ситуацию. Я в свою очередь своим пациенткам говорю, что несмотря на то, что фирма гарантирует пожизненное качество этих имплантов, и что их не нужно менять, я все равно считаю, что все изнашивается, и, конечно, через, допустим, какой-то длительный срок – 15 лет, 10 лет, возможно, потребуется заменить этот имплант.

Гюзяль Табеева:

Все индивидуально, аксиом нет?

Рано Азимова:

Да.

Гюзяль Табеева:

Скажите, пожалуйста, какая средняя стоимость по России, может быть, по Москве возьмем, минимальная и максимальная может быть для такого вида операций?

Рано Азимова:

По России я, к сожалению, не могу сказать, у меня нет таких данных. По Москве стоимость увеличения груди – это от 170 000, даже есть клиники, которые умудряются, по-моему, за 120, за 100 это делать. Хотя если честно, я не представляю, как это, потому что есть определенная себестоимость имплантов, и я просто тогда не знаю, какие импланты они используют. Потому что для врачей есть определенная себестоимость имплантов, которая, как правило, не бывает меньше, чем за круглые импланты, которые стоят немножко дешевле у ряда фирм, они все равно не стоят меньше, чем 40 000 рублей за пару. То есть есть еще определенные затраты, связанные с клиникой: палата, нахождение, сутки в палате и главное – анестезиолог, медсестра, какие-то наркозные препараты и так далее. В среднем эта операция стоит от 180–200 000, в зависимости от опыта хирурга и известности клиники.

Гюзяль Табеева:

Верхнего потолка нет?

Рано Азимова:

Верхнего потолка нет, то есть это до миллиона.

Гюзяль Табеева:

Это интересно, потому что очень много желающих, какие-то мечты, насколько это можно реализовать в жизни. Мы поговорили об имплантации, об имплантах, об увеличении молочной железы. Как можно еще увеличить молочную железу?

Рано Азимова:

Есть еще вариант увеличения молочной железы – это липофилинг. Это очень популярный в настоящее время вид операций, на мой взгляд, абсолютно невероятный прогресс. Этот вид операций дал нам возможности, которых раньше не было, и в реконструкции молочной железы это замечательный способ – это липофилинг молочных желез. Но никогда не надо забывать, что липофилинг молочных желез никогда не дает форму молочной железы, которую дает увеличение груди с помощью имплантов. То есть это не будет грудь-пуш-ап, это никогда не дает наполнение верхнего склона молочной железы. Это очень естественная грудь, это, может быть, даже немножко птозированная грудь. И, конечно, не надо забывать, что липофилинг, то есть объем жира, введенный за один сеанс липофилинга, рассасывается, по данным ряда авторов, на 30–40 процентов от введенного количества.

Липофилинг молочных желез никогда не дает форму молочной железы, которую дает увеличение груди с помощью имплантов. То есть это не будет грудь-пуш-ап, это никогда не дает наполнение верхнего склона молочной железы.

Если, к примеру, мы одномоментно ставим имплант, в среднем в России мы, как правило, используем импланты не меньше, чем 250, то для того, чтобы осталось 250, нам нужно ввести где-то 450 миллилитров жира, либо нужно проводить несколько сессий липофилинга. Жир еще нужно откуда-то взять.

Гюзяль Табеева:

Вот я хотела узнать источник жира. Можно ли использовать женщинам, которые худенькие, с недостатком веса?

Рано Азимова:

Даже у очень худенькой женщины можно набрать жир, несомненно. То есть, например, если мы сочетаем субфасциальную установку импланта с липофилингом верхнего склона, то даже у очень-очень худенькой женщины мы можем всегда набрать 200, допустим, 300 миллилитров жира. Это, как правило, передняя поверхность бедер, внутренняя поверхность бедер, у кого-то это живот, фланки, то есть это разные зоны, но даже у очень худенькой женщины можно набрать такое количество жира в виде 200–250 миллилитров.

Гюзяль Табеева:

Возможно ли то, что жировая ткань не приживается, отторгается?

Рано Азимова:

При правильном проведении липофилинга, при соблюдении методики жир приживается. И он даже удивительным образом приживается при несоблюдении методики, то есть жир приживается практически всегда. Другое дело, что если есть немножко игнорирование техники введения жира, то часть жира может превращаться, уплотняться. Так как она плохо кровоснабжается, она введена в виде такого озера, то есть не введена как требуется, в виде дорожек, а используется такая техника, когда однократно болюсно попал куда-то жир, то жир, который находится в центре, не приживается, так как он не окружен хорошо кровоснабжаемыми тканями, он просто уплотняется и превращается в такой участок склероза, то есть плотный участок, который не представляет, тем не менее, никакой опасности, но пациенток он, конечно раздражает. Там есть ряд мер, с помощью которых можно рассасывать такие плотные фрагменты.

Гюзяль Табеева:

Такого типа операции менее длительные по времени?

Рано Азимова:

Нет, это более трудоемкие и более длительные, они требуют очень аккуратного подхода, не спеша это нужно аккуратно вводить в виде таких дорожек, чтобы не было зон, где очень много жира сразу введено. Поэтому это более трудоемкий процесс, чем увеличение, на мой взгляд.

Гюзяль Табеева:

В большинстве случаев недостаточно только увеличения объема молочной железы. Все-таки часто Вы сталкиваетесь с тем, что нужно еще и молочные железы несколько приподнять?

Рано Азимова:

Да.

Гюзяль Табеева:

У нас осталось не так много времени. Может быть, мы остановимся на этом виде операций, что для этого требуется, какие показания для этого?

Рано Азимова:

Это моя любимая операция, то есть. Во-первых, здесь есть большой ряд методик, в основном методики связаны с кровоснабжением сосково-ареолярного комплекса. Операция такая называется редукционная маммопластика, и есть огромное количество, более 1000, насколько я знаю, методик с разными модификациями. Наиболее современная – это редукционная маммопластика на центральной ножке, Пафл Финдли. Это замечательная операция, она в том числе сохраняет чувствительность соска и ареолы, сосок с ареолой кровоснабжаются на центральной ножке сосудов, выходящих из-под края большой грудной мышцы. И это, конечно, интересные операции. Они требуют от хирурга опыта. То есть молодой очень хирург, который делает аугментации, как правило, не оперирует таких пациенток с большими молочными железами, с гигантомастией, потому что это более сложно, пока нет определенного опыта.

Пациентки бывают невероятно счастливы и благодарны, потому что они всю жизнь мечтают о том, чтобы уменьшить грудь, и чтобы они могли носить белье, покупаемое в стандартных магазинах, а не шить себе специальное белье в особых магазинах. Они становятся более спортивными, более уверенными в себе. Это в свою очередь их может сподвигнуть к тому, чтобы найти более успешную работу, выйти замуж и что-то более позитивное. Я очень люблю такие операции.

Гюзяль Табеева:

Это основной вид операций. А если это совмещается с имплантацией, то какой вид, такой же можно использовать, либо там свои нюансы существуют?

Рано Азимова:

Нет, если мы сочетаем подтяжку груди с имплантом, то мы не проводим какое-то перемещение паренхимы молочной железы. То есть у нас тут наполнителем и формообразующей деталью является имплант, который устанавливается, и вокруг него мы уже несколько убираем паренхиму в нижних склонах железы, можем делать липосакцию боковых фланков железы, что тоже улучшает внешний вид. И, конечно, нужно правильно собрать кожу, чтобы сосок с ареолой не был низко, не был высоко, то есть он был на вершине молочной железы. И тут, конечно, нужно разумное сочетание рубцов и формы, не нужны лишние рубцы, но в то же время в ущерб форме не нужно говорить пациентке: «Я могу Вам сделать все без рубцов».

Гюзяль Табеева:

Рано Боходыровна, наш эфир подходит к концу. Я бы хотела пару слов услышать от Вас, что испытывают женщины – я понимаю, что они благодарны, – какого основного результата они добиваются? Ну, естественно, эстетическая красота, но это больше внутреннее настроение, оптимизм, наверное, ощущение себя, уверенность в себе? Как правило, что говорят женщины, которые сделали себе пластическую операцию и добились желаемого результата?

Рано Азимова:

На самом деле, это очень интересная тема. Есть злые языки, которые говорят: «В наше время все не занимаются своим внутренним развитием, они только хотят увеличить себе грудь». Но на самом деле это не такая простая проблема, потому что женщины делают это для себя, то есть они это делают для повышения самоуверенности, потому что в современном мире к женщине предъявляют высокие требования. Нельзя выглядеть уставшей, старой, нужно быть привлекательной, нужно быть всегда молодой. Поэтому женщины хотят нравиться себе. Хотя в ряде случаев можно сказать пациентке, что это ей не нужно, что она без этого хорошо выглядит, но в ряде случаев, когда пациентки делают такую операцию и действительно приобретают уверенность в себе, я считаю, что это оправдано, потому что это влияет на всю их жизнь или на какой-то период их жизни и заставляет их, в общем, больше любить себя, больше заботиться о себе. Как ни странно, но это факт. Пациентки, которые благодарны, они просто хирурга могут очень избаловать, потому что они присылают фотографии с семьей, в новых платьях, они пишут, как они счастливы. Это очень позитивная хирургия, и в этом плане, конечно, я люблю свою профессию отчасти еще поэтому.

Гюзяль Табеева:

Спасибо большое. С нами была Рано Боходыровна Азимова. Спасибо Вам большое, что Вы так подробно и очень внятно и как-то позитивно рассказали нам о таких пластических операциях на молочных железах. Спасибо Вам большое за то, что Вы сегодня были в нашем эфире.

Рано Азимова:

Спасибо большое, Гюзяль, мне тоже было очень приятно за приглашение.

Гюзяль Табеева:

Спасибо и до свидания.

Рано Азимова:

До свидания.