Врожденная и наследственная патология челюстно лицевой области

Юлия Геворгян:

Здравствуйте, уважаемые зрители, слушатели канала Mediametrics, с вами снова программа «Улыбка на миллион» и компания «Мастердент». Сегодня у нас в гостях замечательный доктор, заслуженный врач Российской Федерации, лауреат Международной гуманитарной премии ICPF, доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой стоматологии детского возраста ортодонтии Первого Московского государственного университета им. Сеченова – Мамедов Адиль Аскерович. Здравствуйте, доктор.

Адиль Мамедов:

Добрый день, уважаемые слушатели.

Юлия Геворгян:

Для начала я хочу сказать Вам большое спасибо за то, что приняли наше приглашение и пришли сегодня в нашу программу. Адиль Аскерович, о Ваших заслугах ходит легенда, расскажите, пожалуйста, о себе, о том, что Вы делаете. Я знаю, что у Вас огромная практика за плечами, что Вы делаете такие операции, которые в принципе мало кто делает, а может быть и никто не делает вовсе, и о челюстно-лицевой детской хирургии.

Адиль Мамедов:

Если рассказывать о себе, то я пришел в медицину из медицинской семьи, у нас династия. Начал заниматься проблемой лечения у детей с врожденной патологией челюстно-лицевой области и до сих пор этим занимаюсь. Сегодня врожденная патология челюстно-лицевой области – это прерогатива специалистов детских челюстно-лицевых хирургов, хотя у нас в номенклатуре нет разделения детского и взрослого челюстно-лицевого хирурга. Есть просто челюстно-лицевой хирург.

Юлия Геворгян:

То есть челюстно-лицевой хирург может оперировать и взрослого, и ребенка?

Адиль Мамедов:

Он имеет право оперировать и взрослого, и ребенка.

Юлия Геворгян:

А если совсем грудничок? Все равно можно?

Адиль Мамедов:

Это тоже относится к челюстно-лицевой хирургии. Вот сегодня мы развиваем направление – это оперативное лечение, оказание помощи со дня рождения ребенка.

Юлия Геворгян:

Это в случае, если у ребенка есть врожденная патология?

Адиль Мамедов:

Да. Об этом мамочка узнает даже на 19-20 неделе беременности.

Юлия Геворгян:

То есть УЗИ уже может диагностировать?

Адиль Мамедов:

УЗИ-диагностика, УЗИ-специалисты показывают нам патологию челюстно-лицевой области, более того, конкретно расщелину губы и расщелину неба.

Юлия Геворгян:

В простонародье «заячья губа» и «волчья пасть».

Адиль Мамедов:

Да, в народе это называют «заячья губа» и «волчья пасть». Почему так называют? Есть анатомические схожести с зайцем по природе и с волком, потому что у волка в небе в костном фрагменте имеется два отверстия. Так и называют «волчья пасть», хотя мы, доктора, категорически против таких названий, потому что это очень даже некорректно по отношению к родителям. Мы это называем расщелина губы или расщелина неба, более того, даже в текстах мы убираем слово «врожденная», потому что она другой не бывает – только врожденная.

Юлия Геворгян:

С чем связана такая аномалия?

Адиль Мамедов:

Причин возникновения этой патологии много. Мы называем мультифакторная природа возникновения этой патологии. Как правило, 15-20% из всего, что имеется, это наследственный фактор. Это у родителей или кого-то из близких родственников была какая-либо патология челюстно-лицевой области и не только. Это наследственный фактор, но, как правило, многие скрывают это от своих близких родственников, дальних родственников и говорят, что никого в роду не было. Ну, не было, значит, не было. И большей частью это заболевание матери в период первых двух месяцев беременности, когда идет формирование челюстно-лицевой области, челюстно-лицевого скелета. Это могут быть токсикозы различной этиологии, это могут быть инфекционные заболевания, это могут быть стрессовые ситуации вплоть до того, что даже банальный грипп может быть причиной возникновения этой патологии.

Юлия Геворгян:

Доктор, с этой патологией можно бороться, чтобы она прошла бесследно? Или это уже приговор?

Адиль Мамедов:

Профилактики, конечно, нет никакой. Ну да, надо беречься, это всем ясно, в период беременности. Но как таковой прямой профилактики нет. Единственное, что мы устраняем эту причину. 7 лет назад мы предложили методику ранних операций, со дня рождения. Это, в общем-то, не ново. Это моя шефиня Фролова Лариса Евгеньевна еще в 1950-60-80 гг. прошлого столетия занималась этой проблемой. Но, к сожалению, технические возможности нашей медицины не были так высоки, как сегодня, поэтому это не развилось. Сегодня алгоритм следующий: УЗИ-диагностика, после этого мамочка поступает в родильный дом, рожает, мы уже знаем, мы с ней держим связь, этот период объясняем, показываем что, как, почему это происходит. Рожает, мы забираем ее к себе в больницу, в отделение новорожденных. Сегодня это детская городская клиническая больница №9 им. Сперанского, далее мы там оперируем и выписываем домой после операции на 6-7 сутки.

Юлия Геворгян:

То есть совсем вот такую малышку?

Адиль Мамедов:

Да. Это называется в периоде новорожденности. Период новорожденности – это от 0 до 29 дней. Вот за этот период мы успеваем все сделать.

Юлия Геворгян:

А как же наркоз?

Адиль Мамедов:

Самое главное – это наркоз, потому что не везде могут обеспечить анестезиологическое обеспечение именно в периоде новорожденности, со дня рождения. Поэтому у нас высококвалифицированные специалисты, которые могут это провести, и мы проводим эти операции.

Юлия Геворгян:

После устранения данного дефекта ребенок полноценен или это внешне как-то видно все равно?

Адиль Мамедов:

Рубец есть, рубчик должен быть. В любом случае, если мы повредили ткань кожи на теле человеческого организма, все равно остается рубец, но они бывают разного типа. В данном случае мы надеемся, что он мягко протекает – послеоперационный период. И самое главное, чего мы достигаем, это выписываем домой, не из родильного дома уходят дети домой, а из больницы. Зато они приходят домой уже прооперированные. И еще не менее важное – это материнское молоко, это грудь. Ребенку на следующий день после операции мы даем возможность сосать грудь, а это самое главное – питание, пища для этого ребеночка – материнское молоко.

Юлия Геворгян:

А если у мамы нет молока?

Адиль Мамедов:

Если нет молока, то искусственное питание, но уже под нашим контролем, со специальными бутылочками, сосками, различными вариантами. Главное, что ребенок сосал.

Юлия Геворгян:

То есть сосательный рефлекс должен быть.

Адиль Мамедов:

Да, чтобы сосательный рефлекс не потерялся.

Юлия Геворгян:

Ребенок, который рожден с такой патологией, изначально не может сосать?

Адиль Мамедов:

Он изначально не может сосать. Он может сосать, но не полноценно, потому что губы не смыкаются, губы расщеплены надвое. А нам надо создать целостность круговой мышцы губы, чтобы ребенок мог брать грудь и сосать свое любимое молоко, которое ему выделено природой.

Юлия Геворгян:

Часто рождаются дети с такой аномалией?

Адиль Мамедов:

Вопрос очень интересный – распространенность, часто ли рождаются такие дети. Статистика разная, от 1/600 до 1000. Я слушал как-то доклад Президента Путина, который доложил народу, что в России рождается 2 млн детей в год, общее количество. Я тут же 2 миллиона разделил на 650 (средняя распространенность по России) и получил, что в год у нас рождается 2 666 детей с такой патологией, с патологией губы и неба.

Юлия Геворгян:

Это большой процент.

Адиль Мамедов:

Это очень большое количество. Значит, им нужно оказывать помощь. Как им оказывается помощь, где оказывается помощь – для этого у нас есть специализированные центры, клиники детской челюстно-лицевой хирургии, где могут оказать эту помощь по всем регионам России. А где нет такой помощи, то они лечатся в специализированных центральных региональных центрах.

Юлия Геворгян:

Адиль Аскерович, а если ребенок родился недоношенным, допустим, или наркоз не оказан по каким-то причинам, в таком случае что делать родителям?

Адиль Мамедов:

В таком случае откладывается операция на неопределенное время, пока наши педиатры не помогут нам восстановить здоровье этого ребенка. Ведь лечение заключается не только в одном челюстно-лицевом хирурге, это начинается с врача УЗИ, это акушеры-гинекологи, это неонатологи, потом хирурги, потом опять неонатологи, потом ортодонты, чтобы челюсть развивалась потом логопеды уже в более старшем возрасте. И так 10-12-15 специалистов в течение какого-то времени занимаются этим ребенком. Наша главная задача – чтобы ребенок пошел в школу уже реабилитированным. Это для нас самое главное и важное.

Юлия Геворгян:

Допустим, будущая мама находится на приеме у доктора узиста, на очередном скрининге ей ставят вот такой диагноз, что у ребенка вот такая патология. Что делать, куда обращаться?

Адиль Мамедов:

Это большая трагедия, катастрофа в семье, когда выясняется такая патология. Конечно, сегодня все связаны с интернетом, тут же начинают искать…

Юлия Геворгян:

Мониторить.

Адиль Мамедов:

И находят Адиля Аскеровича Мамедова, звонят ему, пишут на почту. Лучше не звонить, лучше писать на почту.

Юлия Геворгян:

То есть Ваши контакты есть в свободном доступе?

Адиль Мамедов:

Есть в свободном доступе на нашем сайте, на моем личном сайте есть.

Юлия Геворгян:

А Вы оперируете в Сеченовском институте или только в 9 клинике?

Адиль Мамедов:

В общем-то, я практиковал по всей России, меня приглашали для проведения различных видов операций различного возраста. Но сегодня у нас есть клиническая база, это больница Сперанского, детская больница.

Юлия Геворгян:

9-я больница?

Адиль Мамедов:

9-я, да. Мы всех пациентов, со всего мира, можно сказать, берем к себе. Иностранцев на коммерческой основе, а все россияне у нас лечатся бесплатно по направлению из местных поликлиник. Форма 057-у, пожалуйста, мы берем всех, и все бесплатно. Вот что самое главное для всех родителей, потому что первый вопрос, который мне задают: «А сколько это стоит?» Когда я говорю, что ничего не стоит, все удивляются, говорят, что не может быть такого сегодня. Нет, может быть. Мы оперируем всех бесплатно.

Юлия Геворгян:

Доктор, не страшно оперировать такого малыша, которому 1-2 дня? Такой комочек лежит просто…

Адиль Мамедов:

Да, вот такой комочек-кулечек нам готовят неонатологи, анестезиологи. У меня очень много фотографий, презентаций по этому поводу. И мы оперируем, в некоторых случаях крайне редко мы используем оптику, а так мы оперируем без оптических приборов.

Юлия Геворгян:

А почему?

Адиль Мамедов:

Нам все видно.

Юлия Геворгян:

Доктор, Ваша сфера захватывает не только челюсть, также Вы можете оперировать уши, нос, то есть все, что на голове, кроме мозга. Вот это область челюстно-лицевой хирургии, правильно я понимаю?

Адиль Мамедов:

Да, правильно. Челюстно-лицевая хирургия – это область головы и шеи. Но не все мы делаем, существует определенное разделение труда, будем так говорить.

Юлия Геворгян:

Допустим, если у ребенка проблема с ушными раковинами, родители могут к Вам обращаться?

Адиль Мамедов:

Это тоже наше, но сегодня эту область занимают пластические хирурги, эстетические. ЛОР-врачи занимаются своими проблемами. Если ребенок с расщелиной губы и неба, то нос – это наша область.

Юлия Геворгян:

Подождите, когда оперируют небо или губу, затрагивают нос?

Адиль Мамедов:

Нет, это врожденное искривление носовой перегородки.

Юлия Геворгян:

Она там уже автоматически?

Адиль Мамедов:

Она заложена. Да, она есть там. Это мы делаем. А для красоты, для эстетики это пластические хирурги, ринопластика и все прочее. Сегодня много специалистов.

Юлия Геворгян:

Я знаю, что Вы еще преподаете. Буквально пару слов расскажите. Первый медицинский Сеченовский университет считается элитой, медицинский ВУЗ Российской Федерации, один из лучших. Мои родители тоже его заканчивали. Расскажите про студентов, как сейчас учат?

Адиль Мамедов:

В двух словах не получится рассказать 260-летнюю историю нашего ВУЗа. Вот буквально недавно мы отмечали торжественно это событие.

Юлия Геворгян:

Да, я видела. Висели по всей Москве стелы. У вас новый логотип.

Адиль Мамедов:

Я являюсь заведующим кафедрой стоматологии детского возраста уже 17 лет. Средний возраст нашей кафедры 39 лет всего, и это нас радует. Очень много молодежи, хороших специалистов. И мы обучаем студентов, только доценты, кандидаты наук имеют право у нас читать лекции, поэтому читаю лекции я – профессор и наши доценты. У нас на кафедре работают три иностранных профессора из Австрии и двое из Японии. Они читают лекции на английском языке, и студенты, ординаторы, аспиранты слушают все это и прекрасно понимают.

Юлия Геворгян:

А если они не знают языка?

Адиль Мамедов:

У меня основное требование для тех, кто приходит к нам на работу, это знание английского языка, владение компьютером и фотографированием. Это важно сегодня, потому что это составляющая часть научной перспективы. И, конечно, все сегодня понимают, что нужно заниматься наукой, и у нас все это взаимосвязано – и наука, и практика. Деятельность кафедры складывается из нескольких моментов: первое – это образовательный процесс, второе – это научный процесс, и третье – это лечебный процесс. Сегодня для стоматолога важно освоить мануальные навыки, поэтому мы больше акцент или крен делаем в сторону мануальных навыков.

Юлия Геворгян:

То есть работа руками?

Адиль Мамедов:

Да. Делай как я, делай лучше, чем я.

Юлия Геворгян:

Вы оперируете на базе Первого меда?

Адиль Мамедов:

Да, на базе нашей клинической базы. Это Первого меда база, 9-я больница, там мы оперируем, там отделение, там специалисты, и занятия ведем в этой клинике.

Юлия Геворгян:

Мы являемся вашей клинической базой. Скоро мы откроем двери вашим студентам, будем практиковать.

Адиль Мамедов:

Это очень важно для студента, чтобы он видел и мог руками потрогать и сделать. Иногда я на экзаменах спрашиваю, особенно у начинающих, 4 курс: «Сколько ты удалил зубов?» «2,3,4» – с гордостью говорят они. «Где это ты сделал?» «А вот я был на практике и мне дали возможность удалить зуб». Временный зуб, молочный так называемый. Для них это счастье. Поэтому все стремятся освоить мануальные навыки.

Юлия Геворгян:

Конечно, опыт есть опыт, теория есть теория. По поводу логопедов хотела у Вас спросить. У меня, честно Вам скажу, логопед ассоциируется с доктором в халате со стеклянной палочкой, который трр-р делает. Со мной так работали. Это я хорошо помню, что-то я не выговаривала, какую-то букву, у меня под языком этой палочкой… На самом деле, это все шутка. Логопед – это серьезное направление.

Адиль Мамедов:

Это целое направление.

Юлия Геворгян:

Расскажите, пожалуйста, о логопедии.

Адиль Мамедов:

Раздел логопедия относится к разделу педагогическому.

Юлия Геворгян:

Это все-таки обучение?

Адиль Мамедов:

Это обучение. Это не врачебные ставки, как у нас принято, а педагогические, но в каждой клинике имеется целая ставка логопеда на всех больных, при необходимости. И кабинет терапевтической стоматологии, где можно лечить острую боль пациентам, находящимся на лечении в этой клинике. С логопедами я дружу, потому что меня всегда интересует результат моей работы. И в течение всей жизни я со многими логопедами дружу и обсуждаю с ними результаты, и это очень важный элемент восстановления речи у детей. Да, хирург сделал операцию, устранил анатомический дефект, а теперь включается логопед.

Юлия Геворгян:

То есть в любом случае после ликвидации патологии необходимо проделывать?

Адиль Мамедов:

Обязательно.

Юлия Геворгян:

То есть ребенок сам собой не заговорит?

Адиль Мамедов:

Чтобы он сам заговорил и заговорил правильно, нужно устранить анатомический дефект – расщелину неба. И чем раньше, тем лучше. Что значит чем раньше, тем лучше? Ребенок начинает лепетать, говорить ближе к одному году. Год, полтора –все по-разному. Поэтому мы делаем операции по устранению расщелины неба в 6-8 месяцев и сейчас переходим еще на более ранний возраст. Но пока я не буду говорить об этом, потому что еще не отработано.

Юлия Геворгян:

Логопед в любом случае работает в цепочке…

Адиль Мамедов:

…с хирургом обязательно. И в некоторых случаях логопед даже не нужен бывает. Если мы рано восстановили анатомию, соответственно, рано восстанавливаются функции, то есть даже не нужно, но небольшие коррекции всегда нужны.

Юлия Геворгян:

С логопедами все понятно. Ортодонты?

Адиль Мамедов:

Ортодонт – это специалист, который занимается устранением нарушений зубоальвеолярной дуги челюстно-лицевой области, выравниванием, созданием красоты зубов. Но в нашем случае у нас есть анатомический дефект – отсутствие одного зуба – второго зуба на верхней челюсти. Это как раз при расщелине губы. При полной расщелине, когда губа и небо. Соответственно, направление зубов не всегда ровное, поэтому ортодонт коррегирует с 3-4-летнего возраста, начиная с молочного прикуса – с временного прикуса. И дальше уже после 9 лет на несъемной, на брекет-системах для создания целостности зубочелюстной дуги и выравнивания, что позволяет детям правильно произносить звуки, правильно говорить и красиво выглядеть в конечном итоге.

Юлия Геворгян:

Ортодонтическое лечение бесплатное или все-таки платное?

Адиль Мамедов:

Вопрос очень интересный для родителей, потому что бесплатное только на этапах временного прикуса, это на съемных пластиночках.

Юлия Геворгян:

Временный прикус – это у нас молочные зубы?

Адиль Мамедов:

Да, если на молочных. Но уже после 9-ти лет, когда идет на брекет-системах, за это надо платить, конечно. К сожалению, государство нас не обеспечивает. Но люди все равно находят благотворительные фонды, возможности оплатить эту технику, это лечение.

Юлия Геворгян:

Вы как челюстно-лицевой хирург часто прибегаете к услугам ортодонта, к ортодонтическому лечению? Вы же можете все изменить хирургическим путем.

Адиль Мамедов:

Да, лечение комплексное. И лечение складывается от УЗИ-врача до хирурга, ортодонта, логопеда, ортопеда в последующем, врача-косметолога, пластического хирурга.

Юлия Геворгян:

А ортопед зачем?                        

Адиль Мамедов:

Отсутствие зубов, восстанавливает целостность.

Юлия Геворгян:

Маленькому ребенку?

Адиль Мамедов:

Нет, постарше.

Юлия Геворгян:

Это уже подростку?

Адиль Мамедов:

Подростку после 14, после 18 лет. В некоторых случаях ко мне обращаются пациенты и старше 30 лет первый раз. Мы им помогаем, но во взрослой клинике, в нашей же Первого меда клинике ЧЛХ, возглавляемой членкорром Ивановым Сергеем Юрьевичем. Там мы проводим операции уже взрослым по реконструкции верхней губы и носа. До 18 включительно мы можем их лечить в детской больнице, после 18 уже во взрослой.

Юлия Геворгян:

Адиль Аскерович, дети, которые были рождены с патологией, которые прошли через хирургическое вмешательство, могут рассчитывать на какие-то льготы, государство заботится о таких детях?

Адиль Мамедов:

Да, наше государство заботится о детях с расщелиной губы и неба. Это инвалиды с детства, им дают пенсию, но когда мы уже устранили анатомический дефект, они снимаются с инвалидности.

Юлия Геворгян:

Им платит государство пенсию по инвалидности?

Адиль Мамедов:

Да

Юлия Геворгян:

3 тысячи рублей в год?

Адиль Мамедов:

Нет, больше.

Юлия Геворгян:

5 тысяч?

Адиль Мамедов:

15 тысяч, в некоторых регионах и 20, и 25, это не точная цифра.

Юлия Геворгян:

Присваивается какая-то группа инвалидности?

Адиль Мамедов:

Да, инвалид с детства, им платят за это. Потом быстро снимают, потому что мы уже перешли на ранний возраст, но забывают о том, что еще требуется ортодонтическая коррекция, еще требуется логопедическая коррекция.

Юлия Геворгян:

Еще все этапы не завершены, то все равно ребенок уже слетает…

Адиль Мамедов:

Да, главное – устранить анатомический дефект, это мы делаем. К сожалению, так.

Юлия Геворгян:

И никак пролонгировать это нельзя?

Адиль Мамедов:

Нельзя.

Юлия Геворгян:

Россия – огромная-огромная страна, и понятно, что в других городах и на периферии рождаются дети с такими патологиями. И как быть человеку, который живет, например, в глубинке? Каким образом можно к Вам попасть? Хорошо, нашли Ваши контакты, нашли почту, а дальше что?

Адиль Мамедов:

Дальше я отвечаю сразу, даже с телефона отвечаю на все письма, которые ко мне приходят.

Юлия Геворгян:

То есть Вы можете помочь людям?

Адиль Мамедов:

Да, мы им помогаем. Я сразу же пишу: «Пришлите фотографию». Присылают фотографию, первый вопрос: «Можно к Вам приехать на консультацию?» Ехать не надо из Тюмени, Сургута и черт знает откуда. Надо просто прислать фотографии, я смотрю по фотографии, мне все это ясно, я уже много лет этим занимаюсь. Я пишу ответ, что беру Вас на лечение, следующим письмом я отправляю список анализов и документов, необходимых для госпитализации в 9-ю детскую больницу или во взрослую. Они сдают анализы, собирают их все и приезжают на операцию, то есть это очень просто. Просто не нужно бояться вот этой переписки и со мной, и с нашим родным любимым государством.

Юлия Геворгян:

Послеоперационный период для детей болезненный или нет?

Адиль Мамедов:

Конечно же, болезненный, но мы для этого делаем различные манипуляции, чтобы боли не было. Но самое главное, родители должны знать, что на 6-е сутки мы их отпускаем домой, то есть выписывается.

Юлия Геворгян:

Это в любом случае?

Адиль Мамедов:

Снимаем швы и отпускаем домой на 6-7 сутки.

Юлия Геворгян:

Как быстро происходит окончательное заживление после операции?

Адиль Мамедов:

В любом случае, все должны знать, и врачи это знают, что период рубцевания длится 6 месяцев, то есть через 6 месяцев окончательное рубцевание уже происходит. Поэтому каждая последующая операция может состояться не ранее, чем через 6 месяцев после предыдущей.

Юлия Геворгян:

То есть бывает такое…

Адиль Мамедов:

Да, нам приходится иногда коррегировать различные нюансы. Это не значит, что один раз я сделал, и все окей – нет.

Юлия Геворгян:

Порой требуется несколько вмешательств?

Адиль Мамедов:

Да, 4-5 операций они получают до школы. Первое – это со дня рождения, второе – операция до года на небе, третье – это коррекция губы и носа в 2-2,5 года, потом в 4 года устранение дефекта альвеолярного отростка, то есть до 5-6 лет. И все это время за ними наблюдают и ортодонты, и логопеды, и психологи.

Юлия Геворгян:

Это целый огромный сложный комплекс?

Адиль Мамедов:

Целый большой комплекс.

Юлия Геворгян:

Зато потом дети идут уже в школу?

Адиль Мамедов:

В школу пошел, и все равно требуется в некоторых случаях коррекция. Но главная наша задача – это вернуть ребенка в общество, в социум, чтобы он мог выглядеть хорошо.

Юлия Геворгян:

Такого рода патологии влияют только на внешний вид ребенка?

Адиль Мамедов:

Психологически все дети здоровые, практически все.

Юлия Геворгян:

Это просто внешний дефект? Чисто физически?

Адиль Мамедов:

Чисто анатомически.

Юлия Геворгян:

Ни на умственные данные, ни на память…

Адиль Мамедов:

Ни на что, потому что среди таких пациентов есть и профессора, есть и знаменитые люди, заслуженные артисты, киноактеры знаменитые, спортсмены высокого ранга.

Юлия Геворгян:

Сколько тысяч операций Вы уже провели?

Адиль Мамедов:

Хирургу нельзя задавать вопрос: «А сколько ты сделал операций?» Я могу приблизительно сказать 5-6 тысяч, но это будет все приблизительно, потому что ни один уважающий себя хирург, а я себя уважаю, не считает, сколько же он сделал операций. Нет, никто не скажет.

Юлия Геворгян:

Я всегда думала, что такая патология – это редкость. Я всего лишь в этом бизнесе работаю в администрации, но послушав Вас, я поняла, что это на самом деле очень острый и сложный вопрос, и, наверное, нет от него никакой панацеи, только беречь себя во время первого триместра.

Адиль Мамедов:

Первого триместра беременности.

Юлия Геворгян:

Да, все три месяца, видимо, надо себя беречь, потому что в каждый триместр что-то свое может быть.

Адиль Мамедов:

Каждый человек должен себя сам лечить, а не тратить деньги потом на лечение, есть такое выражение. Но в данном случае так.

Юлия Геворгян:

С какой еще проблемой к Вам больше всего обращаются родители? Берем только детей, я знаю, что Вы лечите людей после 18 лет. Какие еще проблемы, кроме этого, распространенные?

Адиль Мамедов:

В основном функция речи. Сейчас ко мне из Усть-Каменогорска обратилась 33-хлетняя женщина, немножко назальность речи у нее есть, оттенок речи.

Юлия Геворгян:

Это связано с челюстью?

Адиль Мамедов:

Это связано со скрытой расщелиной неба. Скрытая расщелина неба – это когда мышцы не соединены между собой при рождении у мышце-глоточного кольца. Вот она приедет на первичную операцию, потому что мы будем воссоздавать анатомическое образование. Это небно-глоточное кольцо, и у нее речь должна улучшиться.

Юлия Геворгян:

Она об этом только в 33 года подумала?

Адиль Мамедов:

Она все время знала об этом.

Юлия Геворгян:

Но не знала, к кому обратиться?

Адиль Мамедов:

Да, она так и говорит: «Я не знала, куда обратиться».

Юлия Геворгян:

Я думаю, что многие люди сидят и не знают, куда им бежать.

Адиль Мамедов:

Я надеюсь, что наша передача позволит людям больше владеть информацией и в более ранний период обращаться к нам. Ну, не только ко мне, но и к другим специалистам, которые занимаются этой проблемой. А в России очень много центров, и в Москве, и в регионах – в Екатеринбурге, Волгограде, Воронеже, Туле, Твери. Везде у нас есть клинические базы, где есть ВУЗы. Я много лет ездил в Южно-Сахалинск, 17 лет, почти всех, кто там родился до прошлого года, я прооперировал. Это очень выгодно Департаменту здравоохранения, потому что их отправляют на лечение в ведущие клиники России, а это один Мамедов приедет. Им дешевле оплатить поездку Мамедова, нежели отправлять 10-12 человек на лечение в ведущие клиники России.

Юлия Геворгян:

Вы столько лет занимаетесь челюстно-лицевой детской хирургией, Вы рады, что Вы ее выбрали?

Адиль Мамедов:

Вы очень хорошо вопрос задали. И я про себя тоже думал, и уже отвечал на такой вопрос.

Юлия Геворгян:

Вот счастливы ли Вы, что Вы столько лет спасаете детей?

Адиль Мамедов:

Конечно, счастлив. Конечно, рад. Я выбрал ту профессию, которую я выбрал. Вы знаете, очень трогательно, когда выходишь к родителям, говоришь, что операция прошла хорошо.

Юлия Геворгян:

Наверное, это самые счастливые минуты.

Адиль Мамедов:

Бабушки особенно кидаются, целуют руки: «Вы знаете, руки хирурга – это очень важно». Это очень запоминается человеку. Но и я не жалею, что в той жизни выбрал именно эту специальность, именно эту работу с детьми, и не променял ее в какой-то период жизни на что-то другое.

Юлия Геворгян:

А я в свою очередь очень рада, что мы с Вами познакомились. Я очень рада, что мы с Вами сотрудничаем, то, что мы теперь являемся Вашей клинической базой, то, что мы будем практиковать Ваших студентов. Адиль Аскерович, наш эфир подходит к концу, я Вам очень благодарна, большое спасибо, мне было очень интересно побеседовать с Вами. Я думаю, что всем было очень интересно послушать такую важную нужную информацию.

Адиль Мамедов:

Спасибо Вам большое за приглашение. Я рад, что я могу донести до слушателей ту информацию, которой я владею, ту свою деятельность, которой я обладаю.

Юлия Геворгян:

Спасибо большое. Мы с вами через неделю увидимся вновь.

Адиль Мамедов:

Спасибо. До свидания.