Аспекты ортопедии в детском возрасте
Ортопедия
Михаил Цурцумия:
Снова добрый день. Знаете, с возрастом я становлюсь сентиментальный, но я живу от субботы к субботе в ожидании нашей передачи, в ожидании этого теплого обсуждения тех тем, которые мы обсуждаем. Итак, мы анонсировали, что мы не будем ограничиваться только акушерством, только акушерско-гинекологическими проблемами, а в какой-то мере затронем вопросы и проблемы, касающиеся детства и проблем детей с момента рождения. Поэтому мы начинаем цикл передач, касающийся проблем детства, детского возраста. И этот цикл передач мы анонсируем в сотрудничестве с больницей Святого Владимира и специалистами больницы Святого Владимира. Одно из старейших учреждений, которое занимается исключительно детками, с накопленным колоссальным опытом, и мне очень хочется про это рассказать, я хочу увидеть и услышать всех гостей здесь, чтобы они рассказали о своих достижениях, о том, что медицина – это здорово и ради этого стоит жить. Я, как кавказский ребенок, вырос в люльке, и люлька была деревянная. И для того, чтобы мы не писались в люльке, у нас была такая штучка, которую надевали на половые органы, и спускалась она в баночку.
Оксана Михайлова:
Я, как девочка, сразу хочу спросить: а что было с девочками?
Михаил Цурцумия:
Она специально и для девочек тоже есть.
Юлия Каленичина:
И там было тугое пеленание.
Михаил Цурцумия:
У меня есть друг детства, у которого выраженная косолапость, и мы смеялись, что ему в этой люльке привязывали между ног трехлитровую банку, вокруг которой обросли его ноги. Так вот, сегодняшняя передача будет посвящена ортопедии детского возраста. И гость нашей передачи – колоссальный специалист с колоссальным опытом за плечами, который знает эти проблемы блестяще и знает, что с ними делать. Это Илья Кульгускин – доктор высшей квалификационной категории, заведующий клинико-диагностическим отделением больницы Святого Владимира. Добрый день.
Илья Кульгускин:
Добрый день. Хочется сразу сказать, что вряд ли у того ребенка это было связано с трехлитровой банкой, вряд ли это было частично связано с тугим пеленанием. Если бы тогда кто-то помог, если бы тогда кто-то подсказал, куда обратиться, возможно, все это было бы исправлено, потому что, я думаю, сейчас этот друг детства достаточно сильно страдает тем, что у него болят колени, у него болят ноги. Да, когда он был молодым, активным, здоровым, крепким и сильным, он прекрасно переносил нагрузки и бегал иногда быстрее, чем все остальные. Но с возрастом это все начинает сказываться. И детская ортопедия тем и хороша, что изначально, от момента рождения ребенка до того, пока ребенок растет, есть возможность провести коррекцию многих деформаций и не оставлять их до взрослого возраста для того, чтобы потом вырос нормальный, адекватный, здоровый, крепкий, сильный человек.
Михаил Цурцумия:
Но Вы на всю эту проблему смотрите через призму уже накопленного опыта и своих знаний. Мне, как дилетанту в этих вопросах, на что обратить внимание? Вот родился у меня ребенок.
Илья Кульгускин:
Ребенок рождается маленьким. Если у ребенка есть тяжелая врожденная патология, конечно, ее чаще всего замечают уже в роддоме неонатологи, акушеры и акцентируют внимание родителей для того, чтобы они об этом сказали в дальнейшем педиатру, медицинской сестре, обратились к ортопедам. А есть патология, которая не видна с первого взгляда, но которая в дальнейшем может приводить к тяжелым последствиям. И эту патологию, опять-таки, выявляют и смотрят уже на профилактических осмотрах. Родился ребенок, радость у родителей. Но посмотрите на ребенка, обратите внимание, ровные ли у него ноги, нет ли деформации стоп. Посмотрите на свою стопу, посмотрите на стопу супруга, мама смотрит на стопу папы, папа смотрит на стопу мамы. Маленький ребенок совершенно другой, он не взрослый человек, это другой организм. Но он ребенок и он человек.
Оксана Михайлова:
До месяца дети сидят дома с родителями, и к ним ходят из поликлиники, а в месяц они приходят на первый прием к педиатру. В каком возрасте нужно делать УЗИ, на что обращать внимание?
Илья Кульгускин:
Одна из проблем – патологии тазобедренных суставов. И как скрининг-методика используется ультразвуковое исследование тазобедренных суставов у детей в возрасте месяца. Педиатр замечает, что у ребенка есть деформация, ограничены движения в суставах. Родители этого проверить не могут, но для этого и существуют осмотры педиатров и осмотры ортопедов. Поэтому первый скрининг в возрасте месяца – это профилактический осмотр врачей-специалистов, включая ортопеда. При этом если патология достаточно тяжелая, ее видно еще в роддоме, и тогда эти дети попадают к нам в том числе, до месячного возраста. Вообще, как говорил профессор Зацепин, лечение ортопедической патологии начинается у детей после того, как у них отвалился пуп, а это где-то 7 – 12 день.
Юлия Каленичина:
Скажите, пожалуйста, по поводу кривошеи, с какого момента это может быть заподозрено родителями или доктором?
Илья Кульгускин:
Чаще всего это начинает выявляться в возрасте 10 – 14 дней у ребенка. Родители обращают внимание, что ребенок держит голову с наклоном и с поворотом, в другую сторону он голову просто не поворачивает. Кривошея бывает разная, бывает мышечная кривошея, бывает костная кривошея, бывает спастическая кривошея. Конечно, маме не надо с этим разбираться, что это за кривошея. Мама обратила внимание, что ребенок не поворачивает голову в другую сторону и не наклоняет. И очень часто это видно уже в возрасте 2 – 3 недель.
Михаил Цурцумия:
Если мы говорим, что УЗИ тазобедренных суставов – метод скрининга, его делают всем?
Илья Кульгускин:
В идеале положено делать всем детям месячного возраста.
Михаил Цурцумия:
В месяц приводят их на прием к педиатру, и в 100% случаев это должно быть УЗИ тазобедренных суставов, плюс консультация ортопеда?
Илья Кульгускин:
Желательно, чтобы была консультация ортопеда, потому что интерпретация данных, осмотр, объем движений, правильность формирования костно-мышечной системы и опорно-двигательного аппарата все равно оценивает не врач ультразвуковой диагностики, а все-таки врач ортопед-травматолог.
Михаил Цурцумия:
Такой скрининговый метод касается только тазобедренных суставов, или есть что-то еще?
Илья Кульгускин:
Что касаемо ортопедической патологии, то скрининг касается только тазобедренных суставов. Другие патологии – брюшная полость, сердце, почки, опять-таки, это не так сложно.
Оксана Михайлова:
В месяц делается общее УЗИ.
Илья Кульгускин:
Нейросонография.
Оксана Михайлова:
Когда приходит ребенок к педиатру, там назначается прямо по приказу осмотр по перечню. Поэтому делается УЗИ всего.
Юлия Каленичина:
Илья, подскажите, пожалуйста, родители часто спрашивают, с какого возраста можно подушечку класть ребенку?
Илья Кульгускин:
Мы говорим о том, что подушечка до 5–7-летнего возраста ребенку не очень обязательна.. Если у ребенка все в порядке, если нет никаких прямых показаний к исправлению положения головы, к исправлению формы образования черепа, то в 6–8 раз сложенная байковая пеленка для того, чтобы профилактировать аспирацию и чтобы от срыгивания не было никаких проблем, вполне достаточно для ребенка. Однако же, если есть показания, тогда уже доктор назначает и объясняет, каким образом надо укладывать головушку ребенка для того, чтобы она правильно формировалась и не возникало никаких последствий.
Оксана Михайлова:
Детям, когда купаются, одевают надувной круг на шею. С какого возраста можно ребенка в ванну с таким поплавком отправлять?
Илья Кульгускин:
Если мы вернемся к началу нашего разговора, как раньше жили дети и как живут дети сейчас, детей, которых пеленали и качали в люльке, ежедневно в ванной не купали, да и ванны такой большой чаще всего и не было. На сегодняшний день мы видим детей, которые развиваются немножко быстрее, чем развивались дети раньше, за счет того, что и у родителей стало больше времени на это, и возможностей, и материальная база стала намного лучше. На фоне этого, конечно, это радость, когда твой ребенок плавает в ванной. Но желательно использование круга на шею, оно очень полезно для ребенка, но после того, как ребенок начинает держать голову. А это где-то в возрасте 1,5–2 месяцев чаще всего бывает. Ранее использовать данную методику достаточно опасно.
Михаил Цурцумия:
И еще один из самых частых вопросов – это массаж. Мамочки приходят и спрашивают: «А можно ему делать массаж?»
Илья Кульгускин:
Вопрос массажа дискутабелен. Массаж все-таки априори – это медицинская процедура, которая проводится профессионалом, массажистом. Все остальное мы можем называть словом гимнастика, лечебная физкультура, поглаживания, развитие. Лечебная физкультура здоровому ребенку полезна. И этим занимается мама. Данная процедура с возраста 2–3 недель уже начинается. Мы не стремимся к стимуляции активности ребенка, мы стремимся, чтобы эти дети росли более здоровыми. Это улучшает их состояние здоровья.
Все, что касаемо профессионального массажа, в том числе и общеукрепляющего массажа, не всегда он бывает полезен, потому что очень часто весьма активно стимулирует детей к дальнейшему моторному развитию. Ребенок не созрел еще, не готов к этим действиям, при помощи массажиста он это действие уже может совершить, однако ребенок еще этого не собирался даже делать. Есть определенные назначения для медицинского массажа.
Оксана Михайлова:
Правильно я поняла, гимнастикой могут заниматься родители и должны заниматься родители, а массаж – это уже профессионал?
Илья Кульгускин:
Абсолютно правильно.
Юлия Каленичина:
Простые поглаживающие движения мама же может делать?
Илья Кульгускин:
Конечно, и это будет улучшать питание мышц.
Юлия Каленичина:
Легкий бытовой массаж в виде поглаживаний?
Илья Кульгускин:
В виде поглаживаний, это всегда будет полезно, это хорошо эмоционально будет связывать и ребенка, и его родителей. Это будет положительно влиять на их домашнюю сферу в дальнейшем, привязанность ребенка и родителей и общение ребенка и родителей.
Юлия Каленичина:
Рекомендуете ли Вы родителям слинги?
Илья Кульгускин:
Мы говорим о том, что они никогда не противопоказаны, так же, как эргорюкзаки. Если для мамы это более удобный способ перемещения вместе с ребенком, более удобный метод для тех же бытовых условий, то противопоказаний никаких нет. Но использовать их лучше все-таки ближе к 3–4-месячному возрасту. До этого момента не совсем физиологичное, не совсем правильное получается положение у ребенка в этом случае.
Оксана Михайлова:
Всем ли вредны ходунки и прыгунки?
Илья Кульгускин:
Ходунки и прыгунки для здоровых детей не показаны. Они могут привести к формированию деформации нижних конечностей, к избыточной нагрузке на позвоночник, к неправильности формирования физиологических изгибов позвоночника, которые есть у нас. Когда мы начинаем поднимать голову, у нас формируется шейный лордоз, это так называемый прогиб позвоночника кпереди немножко. Мы, ортопеды, называем это с углом, открытым кзади. Когда мы начинаем сидеть, у нас формируется грудной кифоз. Когда мы начинаем вставать, у нас формируется поясничный лордоз. А при избыточной вертикальной нагрузке и при ранней вертикализации ребенка, к чему приводят и ходунки, и прыгунки, достаточно часто происходит нарушение формирования и физиологических изгибов, и перегрузка позвоночника и нижних конечностей. Однако мы не должны путать понятия: ребенок начинает вставать и ребенок начинает ходить. Ребенок ходит вдоль опоры чаще всего вначале, за которую ребенок может опираться руками: разного рода тележки, передвижные устройства.
Оксана Михайлова:
То есть ходунки – это допустимо, а прыгунки все-таки нежелательно?
Илья Кульгускин:
Ходунки в виде опоры, столов, за которые держится ребенок, чтобы правильно распределялась нагрузка. А прыгунки все-таки нежелательны.
Юлия Каленичина:
Еще часто родители задают вопрос, когда можно начинать присаживать ребенка.
Илья Кульгускин:
Тренировать ребенка сидеть можно после 4–5-месячного возраста. Что значит тренировать? Давать ребенку ручки, за которые он хватается, за которые он пытается подтянуться. Можно придержать ребенка одной рукой, дать противоположную ручку. Если вы посмотрите, как садимся мы, взрослые, как часто мы из положения лежа переходим, не опираясь рукой, не перекатываясь на бок, не спуская ноги с кровати, чтобы мы сели, надо иметь достаточно крепкие мышцы спины, надо иметь достаточно крепкие мышцы брюшного пресса для того, чтобы резко поднять себя из положения лежа в положение сидя. И вот этот стереотип действия закладывается еще в младенческом возрасте, между 4 и 8–9 месяцами. Все дети садятся немножко по-разному, так же, как и в дальнейшем ходят по-разному, но и те, и другие дети здоровые. И вот эта тренировка, как часть лечебной физкультуры, существует. А вот посадить ребенка и обложить ребенка подушками вокруг для того, чтобы он держался, нежелательно. В качестве игры вы можете, придерживая ребенка под мышки, прыгать с ним на коленках и играть, но это продлится недолго и ни к чему страшному это не приведет. Но искусственно посадить и создать ему условия, чтобы он, ни за что не держась, находился в этом условии, это в дальнейшем может привести к нарушениям формирования позвоночника у ребенка.
Михаил Цурцумия:
Наиболее частая патология новорожденного возраста, для того, чтобы мы понимали, с чем Вы часто встречаетесь?
Илья Кульгускин:
У грудных детей одна из самых частых патологий – это патология тазобедренного сустава. Мы под дисплазией понимаем очень широкое понятие. На втором месте стоит патология стоп – это косолапость и вальгусная деформация стоп. Косолапость – это единица нозологическая, достаточно тяжелое заболевание, есть понятие физиологического вальгуса, разрешенного, и есть понятие вальгуса, который достаточно сложно, но поддается коррекции. На третьем месте будет стоять кривошея среди младенцев. Это то, что могут увидеть родители, на что могут обратить внимание педиатра, ортопеда, задать ему вопросы, на которые мы всегда даем ответы.
Юлия Каленичина:
Так что же такое вальгус?
Илья Кульгускин:
Вальгус – это деформация стопы, при которой пятка заваливается немного вовнутрь. Очень часто происходит так, что стопа, как бы разгибаясь, поднимаясь кверху, ложится на голень, и стопы смотрят наружу. Они как бы развернуты кнаружи. Этот вальгус в дальнейшем приводит к развитию весьма тяжелого плоскостопия.
Михаил Цурцумия:
По примеру своих детей я могу сказать, что выбор обуви, тогда, когда детки уже начинают ходить, был чисто интуитивный. Почему-то мне казалось, что обувь должна быть исключительно ортопедической.
Илья Кульгускин:
Да. На самом деле, ортопедическая обувь – это обувь, которая сделана индивидуально под заказ или в некоторые модели внесено не менее 3 индивидуальных изменений. К счастью ортопедов, к счастью родителей, такая обувь не всем детям требуется. В большинстве своем требуется ребенку, когда он начинает только вставать, а так как наши дети встают на ровные поверхности, то обувь желательна для ребенка в использовании с того момента, как ребенок начинает вставать. И вот то, что в обычном детском магазине мы видим под словом ортопедическая, это чаще всего профилактическая обувь, та обувь, которая чаще и требуется для маленького ребенка, который только-только начинает вставать. Если бы наши дети вставали на неровные поверхности, стопа бы активно работала, и обувь бы им была не нужна. Если бы мы вернулись на много десятилетий назад, когда наши полы были не гладкими, не ровными, все бы было немножко проще.
Сейчас, учитывая, что поверхность чаще ровная, голеностопный сустав слабый, ребенок растет и развивается, стопа очень часто начинает распластываться и неправильно формироваться. И для поддержки формирования стопы, для того чтобы в дальнейшем она правильно росла и развивалась, требуется обувь. Основные требования – это хорошая жесткая пятка, чтобы пятка по бокам удерживалась, небольшой каблучок у обуви. Высота фиксации – есть 2 косточки внизу, которые мы называем лодыжечками, которые выступают, вот высота фиксации где-то до лодыжек, может быть, чуть выше лодыжек. Очень высокая обувь детям не требуется. Поэтому, когда вы приходите в детский магазин, не сильно покупайтесь на рекламу ортопедической обуви, чаще всего это профилактическая обувь. Но это хорошая обувь в большинстве своем.
А вот наличие супинатора в обуви для маленького ребенка не обязательно, потому что до 4–5-летнего возраста, по одним данным до 7-летнего возраста, дети плоскостопые. Амортизации у плоскостопых людей нету, есть то, что мы называем сводом стопы, стопка немножко изогнута кверху, вот это как рессорная функция стопы, как рессора у автомобиля, как амортизация для того, чтобы мы использовали более правильную механику ходьбы, не испытывали перегрузок. Вот этой выпуклости у ребенка нет, у него там жировая подушка. И если вы послушаете и вспомните, как ходят дети маленького возраста, то это маленький слоненок, который топает, издалека его слышно. Он не перекатывает стопу, как взрослый человек, как ребенок более старшего возраста. У них нет этого свода, и наличие высокого супинатора в обуви, за которым очень часто на сегодняшний день гоняются наши родители, не требуется для ребенка, мы не знаем, где должен быть этот свод стопы. Если эта подушечка достаточно мягкая или относительно жесткая, она будет раздражать то место, которое в дальнейшем будет сводом, это положительно. А высокая, жесткая большей части детей не нужно. Если доктор на приеме или родители отмечают, что им кажется, что ребенок плоскостопый, у ребенка есть деформация стопы, вот здесь уже все сугубо индивидуально. Но это уже только лишь после консультации специалистов.
Михаил Цурцумия:
Вы сказали, что до определенного возраста все дети плоскостопые. То есть мы говорим о некоем физиологическом плоскостопии. И есть нефизиологическое с определенного возраста. Как понять?
Илья Кульгускин:
Физиологическое плоскостопие встречается до 4 – 5 лет. Но достаточно давно, больше 50 лет назад были установлены определенные сроки осмотра детей ортопедами, и если мы вернемся к началу передачи, когда мы говорили о ребенке месячного возраста, обязателен осмотр ортопеда, когда ребенок начинает ходить. Это в районе года, в дальнейшем это в возрасте 3 – 5 лет, это обязательные диспансерные осмотры. И вот в год, с началом ходьбы мы уже можем сказать, это физиологическое плоскостопие или нефизиологическое, то, которым нужно заниматься. В 3 и в 5 лет мы также можем это отмечать. Те дети, у которых плоскостопие нефизиологическое, требуют дальнейшей коррекции, наблюдения, лечения и специальных ортопедических рекомендаций.
Оксана Михайлова:
Очень часто родители, особенно папы, любят детишек за руки поднимать, раскрутить. У меня всегда сердце кровью обливается, когда я это вижу. Что Вы по этому поводу можете сказать?
Илья Кульгускин:
На этот вопрос ответ один и категоричный: тянуть маленького ребенка за одну руку нежелательно никогда.
Оксана Михайлова:
А за две?
Илья Кульгускин:
Действие в сторону при слабости плечевого сустава, при слабости локтевого сустава может приводить к вывихам. Неподготовленного ребенка тянуть за обе руки и раскручивать тоже нежелательно. Если вы уверены, что ваш ребенок цепкий, крепкий, что у него достаточно крепкие мышцы, что вы ему дали 2 руки, а он на них подтягивается, конечно, да. Но каждого ребенка поднимать и раскручивать нежелательно. Это может привести к достаточно тяжелым последствиям, дальнейшей разболтанности плечевого и локтевого сустава.
Оксана Михайлова:
Я так понимаю, что детей надо брать под мышки. А до какого возраста брать и поднимать под мышки? А когда можно за руки, после какого возраста?
Илья Кульгускин:
После полутора – двухлетнего возраста уже становится ясно и понятно, ваш ребенок крепок, шустр, активен, как и все дети активен, или он весьма крепкий, удерживается и лазает.
Юлия Каленичина:
Скажите, пожалуйста, в каком возрасте родители должны обратить внимание на осанку ребенка?
Илья Кульгускин:
Как только ребенок начинает сидеть, мы уже, как родители, обращаем внимание, как он сидит, это с возраста 6 – 8 месяцев. Но основной упор формирования правильности осанки, основной упор формирования стереотипа осанки, как он сидит, как себя удерживает, в возрасте 3 – 5 лет. Именно с этого возраста начинается становление. Но как раз с этого возраста начинается уже осмысленный контакт между родителями и ребенком, и дети становятся более восприимчивы к контакту. И вот здесь начинается воспитание данного стереотипа, чтобы более правильно себя удерживал в положении сидя. В дальнейшем, когда ребенок начинает активно рисовать, когда ребенок начинает активно развивать мелкую моторику кистей, верхних конечностей, более правильно положение создается условиями стула, стола. И это является подготовкой к школе, потому что в школе наши дети сидят все больше и больше, все чаще и чаще. И если они не привыкли к тому, что они сидят ровно и держат свою осанку, то на партах они лежат и пишут носом. Закладывать данный процесс нужно уже с 3 – 5 лет.
Юлия Каленичина:
И портфели, к сожалению, даже у первоклашек, второклашек настолько тяжелые, что все чаще и чаще встречаются нарушения осанки.
Илья Кульгускин:
И это нарушение осанки в дальнейшем приводит к возникновению достаточно тяжелого сколиоза. А сколиоз в дальнейшем приводит к развитию не только деформации, не только косметического дефекта, когда есть горб, когда есть выраженная асимметрия и у мальчиков, и у девочек, но и к болевому синдрому, развитию весьма раннего юного остеохондроза. А это уже совершенно другие аспекты и предпосылки дальнейшей жизни.
Оксана Михайлова:
То есть к весу ранца надо подходить очень-очень внимательно.
Илья Кульгускин:
Внимательно, дифференцированно, где-то можно поговорить с учителями, что какой-то комплект учебников чаще можно оставлять в школе.
Оксана Михайлова:
2 комплекта учебников, на худой конец, можно купить.
Илья Кульгускин:
Вес ранца тоже играет достаточно большую роль. Большие работы проводятся, статистические данные есть, но все равно каждый ребенок индивидуален. У кого-то ребенок большой и сильный, у кого-то ребенок чуть меньше и слабее, для кого-то вес полтора килограмма тяжелый, а для кого-то 3 килограмма не тяжелый. Все сугубо индивидуально, да и портфели нынче стали тяжелые. Желательно использовать ранцы у маленьких детей с хорошей жесткой спинкой. Опять-таки, вопрос к ортопедичности этой спинки, чтобы лямка была широкая и хорошо фиксировалась, чтобы плечики ребенок разводил. Даже если он под ним и наклоняется от тяжести, но он именно наклоняется, а не ссутуливается и не сворачивается. Если посмотреть старые советские фильмы, где кто-то идет в поход с брезентовыми рюкзаками, то под ними все сворачивались. Потом, когда появились рюкзаки со станками, жить стало намного удобнее, и нагрузка совершенно иная. Надо просто соизмерять с возможностями вашего ребенка, вашего внука, попробуйте договориться в школе, попробуйте купить второй комплект учебников для того, чтобы не перегружать.
Юлия Каленичина:
Еще очень важный вопрос, который волнует наших родителей. Сейчас много создано батутных центров, и вся семья полным сбором спешит туда в выходной. Как Вы относитесь к батутам?
Илья Кульгускин:
Мы, будучи врачами, ортопедами-травматологами, вообще очень хорошо всегда отзываемся о физическом воспитании наших граждан, наших детей и наших родителей. Но если вы не приспособлены к такой нагрузке, если вы не часто посещаете батутные центры, если вы не часто занимаетесь физически, то такая нагрузка достаточно резка, она тяжела для ваших суставов, и очень часто происходят в дальнейшем процессы, которые приводят к разрушению суставов. И частое посещение батутных центров нетренированными детьми и даже взрослыми может привести к тяжелым последствиям.
Оксана Михайлова:
Меня, как бабушку, волнует вопрос о том, что маленькие дети прыгают, им всем очень нравится прыгать, дома на кровати, на матраце, это здорово. Сейчас очень модно стало батуты на дачи покупать. Сразу вопрос – это вредно, надо батут покупать для развития ребенка?
Илья Кульгускин:
Такая большая нагрузка все-таки вредна для суставов. Если вы вспомните, когда все прыгали на матрацах, на кроватях, когда приходили родители, сразу начинали ругаться: «Не ломайте кровати», то здесь ребенок без ограничений к этому батуту подходит, и эта нагрузка вредна.
Оксана Михайлова:
То есть такой подарок ребенку лучше не рассматривать?
Илья Кульгускин:
Лучше не рассматривать данный подарок.
Юлия Каленичина:
А еще ватрушки. На ватрушках дети катаются с горок. Горки не все ровные, есть с небольшими трамплинами, с неровностями. Как это в плане детского травматизма?
Илья Кульгускин:
У меня тоже есть ребенок, мы с ним пошли кататься 7 января однажды с горки, это было в Подмосковье. Мне всегда казалось, что тюбинг и ватрушка – вещь достаточно безопасная в плане травматизации даже соседнего ребенка. Оказалось, что эта вещь опасна для вашего ребенка, который на этой ватрушке скатывается. Да, санки тоже вещь опасная, но скатываясь на санках, мы сосредоточены, мы себя держим, мышцы работают, мы удерживаем свое положение. Здесь же мы едем достаточно расслабленно. И травматизация в виде трамплинов, подпрыгиваний, горок, которые не приспособлены для этого скатывания, приводит часто к весьма тяжелым травмам позвоночника, потому что нет той собранности, того мышечного тонуса в этот момент, когда надо удержать данную позу. Но оказалось, что эта вещь еще опасна для соседа, потому что девочка скатывалась на снегокате, а мальчик скатывался на ватрушке, и этой ватрушкой он просто ей врезался в ногу, что привело к тяжелому перелому обеих костей голени. А дальше была весьма сложная эвакуация данного ребенка из этого места, куда скорая помощь подъехать не может. Когда мы сообразили, как шинировать ребенка там, на месте, мы шинировали и подняли уже ребенка наверх, куда подъехала скорая помощь.
Юлия Каленичина:
А на чем все-таки лучше кататься на самодельных горках детворе?
Илья Кульгускин:
Все-таки детвора всегда каталась и кататься будет на всем, на чем только можно кататься.
Оксана Михайлова:
И на ранце с жесткой спинкой.
Илья Кульгускин:
Да, и на ранце с жесткой спинкой всегда гоняли. Желательно детвору не оставлять без присмотра на этих горках, организуйте, придержите следующего, пусть скатится первый. И между санками и ватрушками я бы выбрал все равно чаще ватрушку, потому что санки еще опаснее иногда бывают. Но под контролем и выбирать более пологие горки.
Оксана Михайлова:
То есть сначала на ватрушке съезжает родитель, своей пятой точкой проверяет ровность горочки.
Илья Кульгускин:
Тогда уже можно и ребенка под контролем отпускать.
Михаил Цурцумия:
Честно признаюсь, я, наверное, немного нервный родитель, если не сказать большего, я не могу вообще смотреть на эти вещи, потому что имея ассоциативное мышление, сразу думаю о том, а вдруг если что-то произойдет, я должен сделать так-то. Поэтому, чтобы этого не видеть, я даже отворачиваюсь от этой истории. Я думаю, нам времени в сутках не хватит для того, чтобы мы обсудили все то, что мы хотели бы обсудить. Дай Бог, чтобы все наши детки были здоровы, чтобы мы с проблемами, которые вскользь попытались сегодня озвучить, никогда не сталкивались. И теперь мы с Вами знакомы, я знаю, что я могу Вам набрать, обратиться с той или иной проблемой. Как попасть нашим слушателям в Ваше учреждение, это КДО – клинико-диагностическое отделение, которое может оказывать медицинскую помощь и консультативную помощь в рамках не только города Москвы, я так понимаю?
Илья Кульгускин:
Да, мы оказываем консультативную помощь детям с нескольких дней жизни до 18-летнего возраста. Никаких проблем записаться к нам на консультацию нет. Расположены мы достаточно удобно от метро, у нас удобные подъездные пути. Это больница Святого Владимира, находится она в Сокольниках, улица Рубцовская-Дворцовая, дом 1/3. Телефон для записи в регистратуру 8-499-748-04-83. Мы всегда рады вас видеть, мы всегда рады вас проконсультировать, мы всегда рады помочь вашему ребенку. Также существует сайт у больницы, ДГКБСВ.ру, на котором вы также можете оставить и вопросы, и пожелания, и заявки, и посмотреть более детальную информацию о нашей больнице. Опыт, накопленный нами, колоссален. После реорганизации системы здравоохранения города Москвы больница Зацепина, была такая в Москве и когда-то ее называли Шумской, москвичи ее все знают, мы были присоединены к больнице Святого Владимира, и теперь мы оказываем помощь деткам не только по ортопедической патологии, но это многопрофильный консультативный центр, это многопрофильное консультативно-диагностическое отделение, так же, как и многопрофильная вся больница. И мы с удовольствием принимаем всех детей и с удовольствием им помогаем.
Михаил Цурцумия:
Спасибо большое. Пусть наши дети не болеют. До новых встреч в эфире.
Илья Кульгускин:
Спасибо, всего доброго.
Оксана Михайлова:
Спасибо, всего доброго.
Юлия Каленичина:
Спасибо, до новых встреч, всего доброго.