Сосудистая патология детского возраста

Михаил Цурцумия:

Добрый день, уважаемые слушатели, зрители! Готовясь к сегодняшней передаче, я вспомнил детство, вспомнил Михаила Сергеевича Горбачева с его незабываемой отметиной на лбу. И думал: а если бы на его пути встретился наш гость, Советский Союз распался бы или нет? Гость сегодняшней программы – Григорий Сомсиков, заведующий отделением сосудистой патологии, сосудистой хирургии ГКБ имени святого Владимира. И тема нашей сегодняшней передачи «Сосудистая патология детского возраста». Добрый день!

Григорий Сомсиков:

Добрый день!

Оксана Михайлова:

На самом деле, тема сложная и актуальная. И по вопросам родителей мы поняли, что нужно пригласить доктора Сомсикова, потому что это часто встречающаяся патология. И хотелось бы, чтобы Вы нам рассказали простым языком, что это, откуда это берется и что с этим делать, куда обращаться родителям.

Григорий Сомсиков:

Гемангиомы – это такие сосудистые новообразования, сосудистые опухоли, которые являются доброкачественными. По своим свойствам, по своему развитию они являются доброкачественными, хотя порой, имея агрессивный рост этого образования, они могут наносить вред окружающим тканям. Гемангиомы появляются, как правило, в первые недели либо в первые месяцы жизни ребенка. У всех гемангиом, если говорить об инфантильных гемангиомах, есть определенная стадийность. Есть стадия активной пролиферации, стадия активного роста. Начинается она примерно на третьей-четвертой неделе. Растет она примерно до 5-6-месячного возраста. И самые агрессивные месяцы, когда наиболее активно идет рост, это третий, четвертый, иногда второй месяц жизни ребенка. И родители знакомятся с гемангиомами иногда в роддоме, когда они видят, что есть что-то красное на теле ребенка, или уже приезжают домой и начинают обнаруживать постепенно, что что-то начинает расти. Это красное образование начинает увеличиваться, и у родителей встает вопрос: что с этим делать и куда с этим идти?

Первые, кто видят из медперсонала детей, это педиатры. И у педиатров зачастую совсем неактивная тактика, они выбирают тактику выжидания. Это приводит к тому, что эта гемангиома за несколько месяцев набирает объем, увеличивается и впоследствии уже носит выраженный косметический дефект. Так делать нельзя. В современном мире тактику активного наблюдения все меньше и меньше используют. Есть определенные методы лечения, очень безобидные, неагрессивные, которые способны сдерживать эту гемангиому, вылечить без какого-либо косметического дефекта в последующем.

Юлия Каленичина:

На какой стадии обращаться и к кому лучше?

Григорий Сомсиков:

Конечно же, лечить гемангиому проще всего и с наиболее лучшим косметическим результатом в самом начале, то есть в стадии активной пролиферации. Не когда ребенку уже 6 месяцев, 7 месяцев, 10 месяцев. Когда гемангиома уже набрала свой объем, тогда лечить намного сложнее. Поэтому если что-то заметили в первые месяцы жизни ребенка, лучше всего обратиться к специалисту.

Юлия Каленичина:

В условиях поликлиники конкретно к кому обратиться?

Григорий Сомсиков:

Первоначально в условиях поликлиники надо обратиться к педиатру. Сейчас педиатры все больше и больше начинают направлять к специалисту, который занимается сосудистыми аномалиями.

Михаил Цурцумия:

Я абсолютный дилетант в этих вопросах. Я знаю, есть такое понятие, как родимое пятно, с которым дети рождаются. Вот гемангиома и родимое пятно, или как называют поцелуй ангела, клевок аиста, это одно и то же либо разные вещи?

Григорий Сомсиков:

Совершенно разные вещи. Гемангиома – это сосудистая опухоль. Чаще всего это объемная сосудистая опухоль, а то, что принято называть родимым пятном, это плоское красное образование. Это либо невус Унны, о чем говорили выше («поцелуй ангела»), или «место, за которое держал аист», еще называют «лососевое пятно» и тому подобное. Это совсем другие состояния. Либо это может быть капиллярная мальформация – «пламенеющий невус». Либо «ангиодисплазия» – это уже порок развития капилляров. Это также не является гемангиомой. И тактики лечения здесь различные.

Михаил Цурцумия:

Гемангиома – штука наследуемая или приобретенная?

Григорий Сомсиков:

Если говорить откуда и почему она появляется, то гемангиома больше приобретенное. Но если говорить о причине, почему это происходит, существует две более-менее уважаемые теории среди научных кругов: это нарушение ангиогенеза (ангиогенез – это рождение сосудов в момент формирования плода) либо шестая-десятая неделя формирования плода – нарушение рождения сосудов. Есть еще очень интересная теория, она немножко фантастическая, когда родителям рассказываешь об этом, они прямо завораживаются, – теория эмболической диссеминации плацентой (плацентарными клетками). То есть когда женщина становится беременной, в ней вырабатываются специальные сигналы, если говорить на простом языке, которые способствуют развитию того места, где будет развиваться плод, – плаценты. Растет эта плацента до определенного момента, до определенного размера. Потом появляются сразу же определенные клетки – сигналы, которые останавливают рост этой плаценты.

Плацента – это третий организм. В процессе беременности есть беременная женщина, есть плод и плацента. Соответственно, у нее есть собственный кровоток, собственный иммунный статус. И когда плод развивается, жизнедеятельность мамы может привести к тому, что мама можем заболеть ОРВИ, мама может заболеть любыми другими простудными заболеваниями. Очень много сейчас людей стало, которые являются носителями герпесвирусной инфекции. Организм мамы может в целом не испытывать никакого на себе проявления, либо мама может просто болеть во время беременности простудным заболеванием. Мама говорит: «Да, я болела, вроде не так все страшно было». А вот сама плацента на себе испытывает сильнейшее воздействие этих вирусов. И происходит отщепление клеток плаценты, и эти клетки начинают мигрировать в околоплодных водах и могут попадать на поверхность плода. При этом они там не растут. В последующем, когда ребенок рождается, эти самые клетки, которые были подселены от плаценты, могут начинать активно расти. То есть эти клетки были изначально на ребенке. Он рождается, и они начинают развиваться.

Михаил Цурцумия:

Да, ближе к космической истории. Но если гемангиома имеет некую плацентарную природу, ведь при удалении этой гемангиомы не составляет труда посмотреть иммуногистохимию, гистохимию и сравнить ее с плацентарной тканью.

Григорий Сомсиков:

Делаем. Все верно.

Михаил Цурцумия:

И насколько они схожи?

Григорий Сомсиков:

Смотрели гистологию под микроскопом: клетки плаценты и клетки гемангиомы колоссально схожи.

Михаил Цурцумия:

Если такая теория имеет место быть, тогда понятно, что вид и объем Вашей деятельности распространится на родившегося ребенка. Есть ли какие-то работы, которые наблюдают такого рода гемангиомы на внутриутробном периоде развития плода?

Григорий Сомсиков:

На внутриутробном очень тяжело понять. Когда делают динамическое наблюдение плода, ультразвук, это не заметно. Для ультразвука это просто не диагностируемо. Нельзя понять, есть это или нет.

Михаил Цурцумия:

А магнитно-резонансная томография? Или для проведения магнитно-резонансной томографии и подтверждения нам нужен контраст?

Григорий Сомсиков:

Такого рода исследования нет, потому что это все на клеточном уровне, и будет тяжело уловить для МРТ либо КТ, которое не делается.

Михаил Цурцумия:

Насколько частой является патология в общей популяции, как часто мы с ними сталкиваемся?

Григорий Сомсиков:

Гемангиомы стали появляться все чаще и чаще. Это довольно частая патология. За последние десять лет можно сказать, что пациентов с той или иной сосудистой патологией стало в четыре раза больше.

Оксана Михайлова:

Можно тогда вопрос про сосудистую паутинку на лице у новорожденных детей?

Григорий Сомсиков:

Это немножко другое, это не гемангиома, но тоже является сосудистой патологией. Так называемая паукообразная ангиома. Она появляется у детей возраста 5-6-7 лет, в основном у них. И проявляется это изначально небольшой красной точкой, которая впоследствии приобретает радиальные ответвления и напоминает паутинку. Родители приходят спустя три-шесть месяцев и говорят: «Все, она нам надоела, ее надо лечить, нам она не нравится». Она очень легко исправляется, лечится посредством лазерного лечения.

Опять же, если говорить по поводу лазера. Лазер – это одно обобщенное слово, но лазеров великое множество. Есть лазеры, которые убирают родинки, бородавки и тому подобное. По сути, они выжигают их. Такие лазеры в данных ситуациях нам абсолютно не подходят, потому что они оставляют рубцовые изменения. А большинство сосудистых патологий – это все-таки на видимых частях тела, и если там будет какой-то рубец либо шрам, это не очень выгодно косметически.

Михаил Цурцумия:

Есть ли наблюдения? Вот сейчас абсолютно глазами акушера скажу, когда меня спрашивают: «Сколько у тебя родилось за сутки? Кого больше – мальчиков или девочек?» Кто чаще болеет – мальчики или девочки?

Григорий Сомсиков:

Девочки. Три к одному.

Михаил Цурцумия:

А есть ли какая-то классификация? Понятно, что для нас это некая иерархия, которую нам надо знать по роду нашей деятельности. Меня интересует, есть ли какая-то классификация, которая будет значима для родителей, что вот такого вида гемангиому надо не ждать совсем, а бежать-бежать, а вот это можно понаблюдать? Есть ли такая градация, которая будет значима для родителей?

Григорий Сомсиков:

Все гемангиомы должны контролировать специалисты, которые занимаются этим, потому что они знают их патогенез, как они развиваются, в какой момент они могут дать агрессивный рост и тому подобное, чтобы родителям все это разъяснить, чтобы не было никаких провокационных факторов. Если модифицировать классификацию этих гемангиом, есть простые младенческие гемангиомы, то есть гемангиомы, которые находятся на поверхности тела. Опять же, если говорить простым языком, кусочек пластилина налепили на кожицу. Это простая младенческая гемангиома. С такой гемангиомой справляться легче. Бежать к специалист нужно, но не в экстренном порядке.

Михаил Цурцумия:

Вот эта простая гемангиома имеет определенный цвет, вид? Как она должна выглядеть?

Григорий Сомсиков:

Эта простая гемангиома имеет красный цвет, иногда насыщенно красный, бордовый даже, но чаще всего это ярко-красный цвет.

Юлия Каленичина:

И она выступает над поверхностью кожи?

Григорий Сомсиков:

Незначительно. Когда начинает выступать, это уже немножко другой вид. Это комбинированная гемангиома, то есть гемангиома, которая находится уже в более глубоких слоях кожи и на поверхности, то есть по большому счету поверхностные проявления – это верхушка айсберга. Вся основная часть гемангиом находится в слоях кожи либо еще ниже – в подкожно-жировой клетчатке.

Юлия Каленичина:

Какой быстрый рост у них может быть, если наступает момент, и она начинает расти? Как быстро она может разрастаться?

Григорий Сомсиков:

Она растет прямо по часам, то есть за день – за два родители отмечают уже колоссальные изменения. Сначала она была небольшой, она никого не смущала. Проходит неделя – и у родителей уже паника. Такое тоже бывает.

Юлия Каленичина:

А есть какие-то способы? Допустим, фотографировать, наблюдая за этой гемангиомой?

Григорий Сомсиков:

Раньше был такой способ: обводили эти гемангиомы по пленочке. Сейчас практически у всех есть гаджеты, смартфоны. Надо проводить фоторегистрацию этой гемангиомы с одинаковым освещением, в одинаковом положении. Тогда если вы пришли к специалисту с тем или иным объемом этой гемангиомы, и он спросит вас какая она была раньше, легче всего просто показать по телефону.

Михаил Цурцумия:

Я уже не раз слышу про агрессивный рост. Вообще рост гемангиом имеет какой-то предел, или она может расти, пока не остановят?

Григорий Сомсиков:

Она может расти до больших размеров. Но, как правило, она себя сама останавливает: либо изъязвление, либо кровотечение. То есть это одни из самых основных осложнений от этих гемангиом. И самым неприятным является изъязвление, которое приводит к тому, что у ребенка выраженнейший болевой синдром, то есть все перевязки, все нанесения каких-либо ранозаживляющих гелей приводит к болевому синдрому. Страдают родители, страдает ребенок.

У нас были такие гемангиомы, которые кровили очень сильно. Здесь есть необходимость правильно оценить объем этого кровотечения. И если родители видят, что гемангиома кровит, паниковать не стоит. Нужно взять бинт либо марлечку, прижать как следует на 5-7 минут. В большинстве случаев кровотечение останавливается. И сразу же надо обратиться к специалисту. Но есть кровотечения, которые не останавливаются, и ребенок день за днем теряет гемоглобин. Поэтому иногда пациенты обращаются к нам с проявлением анемии, то есть приходится даже проводить переливания крови и компонентов.

Юлия Каленичина:

До каких размеров может вырасти эта гемангиома?

Оксана Михайлова:

Может быть, расскажете нам о каких-то случаях? Потому что и на странице больницы мы рассказывали о тех чудесах, которые делаете и Вы, и Ваше отделение.

Григорий Сомсиков:

У нас есть несколько фото, которые явно показывают, какие бывают агрессивные гемангиомы. У данного пациента на фото справа можно видеть, что данное образование выросло практически за две-три недели.

Оксана Михайлова:

Когда мы на странице нашей больницы писали про этот случай, усомнились, что может быть за такой короткий промежуток времени такой рост. Поэтому, пожалуйста, подтвердите, что это действительно так, что это не ошибка.

Григорий Сомсиков:

Да, это не ошибка. На фото справа видно, что эта гемангиома выросла буквально за две-три недели. Признаки изъязвления появились немножко позже.

Юлия Каленичина:

Это еще раз говорит о том, что нужно обращаться сразу и не ждать такого быстрого роста.

Григорий Сомсиков:

Данные пациенты обращались в другой области. Наблюдались, их обследовали, но родители стали понимать, что ничего не предпринимается. Гемангиома набирает обороты. Изъязвление стало появляться. И вот примерно с такой картиной они к нам приехали.

Оксана Михайлова:

Чтобы по поводу этого ребенка закончить, какая временная разница между двумя фотографиями?

Григорий Сомсиков:

Это разница – год и два месяца.

Оксана Михайлова:

И сколько процедур было сделано?

Григорий Сомсиков:

Данному ребенку при поступлении было проведено обследование: ультразвуковое исследование сердца, нейросонография, ЭКГ и был назначен бета-блокатор. Также данному ребенку из-за того, что у него было выраженнейшее изъязвление, проводилась местная терапия с помощью специальных гелей, которая позволила в быстрые сроки избавиться от этого изъязвления. Потому что у ребенка процесс кормления, а это шевелилось, это мимика лица, приводило к тому, что ребенок страдал постоянно. То есть были затруднены даже эпизоды кормления. И был назначен, как я уже говорил, препарат, который позволил в ближайшие две-три недели остановить рост этой гемангиомы, ее объем стал уменьшаться. И когда вот эта элевация, возвышенность над уровнем кожи, становилась все меньше и меньше, мы стали добавлять лазерные коррекции на импульсном лазере и на красителях. У нас есть специальные лазеры, которые способны лечить такие проявления без рубцовых деформаций, без рубцов. Это очень значимо.

Михаил Цурцумия:

Если придерживаться теории ангиогенеза (образования сосудистых мальформаций, гемангиом), то это какие сосуды – венозные или артериальные?

Григорий Сомсиков:

По поводу венозные или артериальные, в большинстве случаев, когда мы делаем УЗИ комбинированных гемангиом, мы не видим интенсивного кровотока. Поэтому вот эта скорость линейного кровотока, который регистрирует ультразвук, все-таки больше свойственна для венозного. Эти фотографии даже лучше не показывать, потому что эти гемангиомы выглядят очень агрессивно. Они очень большие, они уродуют части тела, особенно лицо. Там прослеживается даже и артериальный кровоток, но это очень редко. Таких гемангиом очень мало. Поэтому скорость кровотока свойственна все-таки для венозного.

Михаил Цурцумия:

То есть определенным критерием диагностики является еще определение скоростных показателей?

Григорий Сомсиков:

Да, есть специалисты, которые даже регистрируют скорость линейного кровотока в момент, когда они назначают препарат.

Михаил Цурцумия:

Это как-то влияет на дальнейшее лечение?

Григорий Сомсиков:

Это показатель того, что гемангиома уходит, валютирует. Уменьшение скорости линейного кровотока говорит о том, что гемангиома начинает проходить.

Михаил Цурцумия:

То есть это некий критерий отслеживания эффективности проводимой терапии?

Григорий Сомсиков:

Да.

Юлия Каленичина:

Григорий, подскажите, пожалуйста, есть ли какие-то внутренние органы, которые подвержены этому процессу?

Григорий Сомсиков:

Да, есть особый вид гемангиом, или особое течение гемангиом. Это неонатальные гемангиоматозы, когда не одна гемангиома, не одно такое сосудистое образование, не одно пятнышко на теле, а их множество. У нас был пациент, у которого было только на кожных покровах 1 069 штук, то есть он был усыпан весь. Они маленькие, примерно от 2 до 10 миллиметров. И таких детей следовало бы обследовать. Их начинают обследовать и чаще всего выявляют гемангиомы на печени, так называемый гемангиоматоз печени. То есть следует таким детям проводить УЗИ органов брюшной полости, особенно гепатобилиарной системы.

Дальше, гемангиомы могут быть и на легких. Тут тоже есть такой момент, что это может сопровождаться повреждением этой гемангиомы, кровотечением. Не так давно у нас был пациент из Казахстана. Они приехали тоже с гемангиоматозом. Мы их начали обследовать у нас в отделении. Обратились к ультразвуковым специалистам, начали проводить УЗИ печени, селезенки. И там, и там все было. Интерес и по долгу службы: а не сделать ли нам нейросонографию? Мы сделали УЗИ головного мозга, и там тоже были несколько образований в пределах 8 миллиметров.

Юлия Каленичина:

Это все поддается лечению?

Григорий Сомсиков:

Да. Мы обратились к нейрохирургам, сообщили, что такое-то, такое-то образование у нас имеется. Они сказали о том, что необходимости в проведении какого-либо оперативного лечения нет. Был назначен данному ребенку бета-блокатор. Скоро они уже приезжают. Родители уже сообщают о том, что кожные элементы начинают проходить. Предполагается, что элементы, которые находятся в печени, селезенке или головном мозге, тоже проходят. Поэтому комплекс диагностических мероприятий будет повторяться обязательно.

Юлия Каленичина:

А есть ли риск возврата процесса после лечения?

Григорий Сомсиков:

Такой риск есть. Да, есть определенные локализации гемангиом, есть вообще особенные локализации гемангиом (это в околоушно-жевательной области, это область кончика носа либо крыльев носа, это губы, это область орбит, век), когда гемангиомы наносят самый выраженный косметический дефект. То есть если гемангиома находится в околоушно-жевательной области, мы назначаем препарат. Она уменьшается, все замечательно. Мы повторяем ультразвук. Практически нет патологических тканей. Проходит буквально три-четыре месяца, иногда полгода, они говорят, что какой-то объем стал возвращаться, какой-то объем стал себя проявлять. Это начинает их смущать. В данном случае мы проводим повторный недолгий курс назначения вот этими препаратами – и все уходит.

Юлия Каленичина:

А что такое винные пятна?

Григорий Сомсиков:

Винные пятна – это капиллярные мальформации, это порок развития капилляров. Тоже существуют определенные причины, по которым они появляются. Это нарушение иннервации верхних слоев кожи и нарушение иннервации капилляров. Соответственно, эти сосуды чувствуют себя расслабленными, их никто не контролирует, они расширяются и в таком состоянии находятся практически всегда. Когда они больше расширены, их заполняет большее количество крови, и они себя проявляют ярче, чем окружающие нормальные по состоянию капилляры.

Юлия Каленичина:

Так ли это опасно, как гемангиомы? И на что стоит обратить внимание? Имеется ли здесь рост, увеличение этого пятна в процессе жизни? И стоит ли это лечить?

Григорий Сомсиков:

Как правило, капиллярные мальформации, или капиллярные ангиодисплазии, так называемые винные пятна, не имеют тенденции к росту, но примерно с 10 года жизни они могут приобретать такое проявление, как гиперплазия, то есть начинается постепенное, год за годом, увеличение толщины дермы, увеличение объема этого образования. По площади она не растет, просто начинает возвышаться.

У нас есть подобный пациент с таким проявлением. Это капиллярная мальформация правой половины лица. С 10 года она начинает возвышаться, и иногда образуются гранулемы на этих участках, тогда это лечить становится тяжелее и тяжелее. То есть мало того, что лицо немножко окрашено, оно еще приобретает немножко больший объем, нежели контралатеральная сторона.

Юлия Каленичина:

То есть лечить надо, и чем раньше, тем лучше.

Григорий Сомсиков:

Лечить надо. А вот вопрос «чем раньше, тем лучше» – это остается еще обсуждаемо, потому что многие специалисты рекомендуют лечиться чуть ли не с самого начала, то есть ребенок родился, увидели пятно, ребенку первый месяц жизни – и давай лечить, проводить лазерные коррекции. По поводу лечения – когда бы это стоило делать. У ребенка есть при рождении такое проявление, как фетальный гемоглобин, высокие цифры гемоглобина. Соответственно, это то, что придает окраску нашей крови. И цифры у новорожденного ребенка в первые дни недели выше. Эта капиллярная мальформация выглядит более ярко, такой ливидный цвет. И эти цифры начинают стабилизироваться более-менее к 5-6 месяцам. Можно говорить о том, что те цифры гемоглобина, которые есть в этом возрасте, стабильны, они свойственны для ребенка. Вот примерно с шестого–седьмого месяца жизни ребенку уже можно проводить лазерную коррекцию. Раньше не стоит.

Михаил Цурцумия:

Мы про лечение говорим: лазерный вариант, назначение таблетированного лечения. А скальпелем махнуть? Или это та патология, которая не лечится хирургическим путем?

Григорий Сомсиков:

Если говорить по поводу капиллярных мальформаций, то никакого хирургического лечения. Вы видите обширность процесса, площадь и тому подобное.

По поводу гемангиом. Тактика хирургического лечения иногда предпринимается. Когда в действительности есть постоянное кровотечение, которое не удается остановить, тогда оперируют. Когда гемангиома при лечении бета-блокаторами не уходит либо имеет пуговчатый тип, то есть она очень сильно возвышается над уровнем кожи, попросту болтается, конечно, тогда имеет смысл.

Михаил Цурцумия:

То есть сидит на ножке по факту?

Григорий Сомсиков:

Да. И ее легче соперировать. Но такие гемангиомы редко встречаются, которые стоило бы оперировать. Такая агрессивная тактика в хирургической школе Советского Союза, ранних годах в Российской Федерации была приемлемой, но сейчас другие методы лечения, современные методы лечения, которые косметически выгоднее.

Михаил Цурцумия:

Ранее Вы сказали, что три к одному – мальчики и девочки. Если это девочка, вот такая гемангиома, уродующая ее лицо, и лечение, которое назначено, потом рубцовая деформация лица, то есть косметический дефект. Эта девочка будет расти, будут ли какие-то изменения?

Григорий Сомсиков:

Опять же, из этого следует определенная интересная дискуссия. Говорят, все гемангиомы проходят. Тут говорить это неправильно. Вообще, надо менять понятие, что гемангиомы проходят. Надо говорить: а как они проходят? Сама сосудистая опухоль уходит. А вот какой она оставит после себя косметический дефект – это не многим приемлемо и не многим нравится. Поэтому более активная лечебная тактика – более правильная, то есть надо что-то делать с ней, чтобы не было никаких косметических дефектов. Соответственно, гемангиомы, которые сопровождаются такой возвышенностью, очень сильно возвышаются над уровнем кожи, либо гемангиомы, которые сопровождаются изъязвлением, в любом случае, наносят определенный косметический вред. То есть если это изъязвление, это сопровождается рубцом.

Если это изъязвление в области волосистой части головы, то вот этим процессом изъязвления будут сплавлены все волосяные фолликулы. И там будет либо неправильный рост, либо алопеция (обычная залысина). Тогда приходится это исправлять или с этим соглашаться навсегда. Соответственно, если гемангиома не сопровождается изъязвлением, а имеет агрессивный рост, очень сильно возвышается над уровнем кожи, то она ее растягивает. И чем больше она выросла, тем дольше она будет проходить. Во-первых, она будет проходить пять-семь лет, если это действительно большая гемангиома. Если это на лице, то это будет психоэмоциональное повреждение, психоэмоциональный статус ребенка будет колебаться. В последующем кожа, когда эта гемангиома будет проходить, будет иметь дряблый вид. Она будет либо обвисшая, либо гиперпигментированная, либо, наоборот, отсутствие пигмента, и будет непристойно выглядеть.

Михаил Цурцумия:

Учитывая, с каким удивлением и с каким диким восторгом я слушал и смотрел на достижения Вашего отделения, Вас в частности, мне хотелось бы, чтобы Вы рассказали о том, как выглядит Ваш рабочий день.

Григорий Сомсиков:

Мы шутили с коллегами: есть День сурка, а есть гемангиома-день. По сути, вся моя жизнь и целый день связан с гемангиомами. Мы очень большую работу проводим в социальных сетях. Практически все наиболее активные социальные сети, которые у нас присутствуют, мы все их задействуем для того, чтобы пациенты были осведомлены, что такое гемангиома и другие сосудистые патологии, были вовремя проконсультированы и вызваны к нам на лечение в отделение сосудистой патологии в больнице святого Владимира. Также у нас проводятся ежедневные консультации. Мы консультируем практически шесть дней в неделю, то есть воскресенье – это единственный день, когда у нас в отделении проходит плотная загрузка пациентов. Это единственный день, когда мы не консультируем и не проводим каких-либо операций либо лазерных коррекций. Патологии, которые мы лечим, – это всевозможные гемангиомы, практически любого вида: осложненные изъязвлением, кровотечением, врожденные гемангиомы. Это капиллярные мальформации (винные пятна), это лимфангиомы, это другой вид лимфатических мальформаций.

Михаил Цурцумия:

Слушайте, это очень страшно звучит. Я вижу, что Вы принесли с собой фотографии.

Григорий Сомсиков:

Это был пациент с лимфатико-венозной мальформацией. Вот такое у него образование выросло в подмышечной области. Здесь оно воспалялось, приводило к тому, что у ребенка было постоянное повышение температуры тела. Изменения в анализах. Они к нам обратились. После обследования мы понимаем, что такую менее инвазивную тактику лечения, как склерозирование мы выбрать не можем. Ребенок был оперирован довольно успешно. Сейчас все протекает гладко, пластические моменты остаются.

Подобный пациент с лимфатической мальформацией, также в подмышечной области. Ему было проведено оперативное лечение по месту жительства, после чего все было хорошо. Потом проходит две недели, и родители стали отмечать, что это образование стало увеличиваться, и увеличилось даже вдвое больше, чем было до операции. Оно тоже стало воспаляться, приводило к тому, что у ребенка было повышение температуры. Мы его обследовали. И здесь был выявлен смешанный тип лимфатической мальформации, к которому возможно проведение современной склерозирующей терапии. Проводилось склерозирование. Основной объем ушел, остается катетер, который удаляется через несколько часов после операции. Конечно, остается серповидный шрам, рубец, который был получен впоследствии первой операции, но все равно вид приемлемый. Теперь можно опускать руку, одевать одежду.

Михаил Цурцумия:

Это совсем другое качество жизни.

Юлия Каленичина:

Могут ли родители сами к Вам обратиться? И куда им обращаться?

Григорий Сомсиков:

К нам попасть довольно просто. Это больница святого Владимира, находится на метро «Сокольники». Это сайт ДГКБ святого Владимира. Обращаются в консультативно-диагностическое отделение, то есть при поликлинике.

Оксана Михайлова:

То есть просто берется направление в поликлинике?

Григорий Сомсиков:

Берется направление в поликлинике.

Оксана Михайлова:

И абсолютно бесплатно приезжают?

Григорий Сомсиков:

Бесплатно для всех граждан Российской Федерации, от Калининграда до Благовещенска, все пациенты лечатся бесплатно.

Оксана Михайлова:

Скажите, пожалуйста, большая очередь на госпитализацию у Вас в отделении?

Григорий Сомсиков:

Я бы не сказал, что это очередь, потому что пациенты получают цикличное лечение, примерно каждые два – два с половиной месяца они должны госпитализироваться. И пациенты, которые выписываются, тут же делают заявку на получение путевки к нам, и в течение трех-четырех дней получают ее, и рассчитывают, что через два месяца они попадут к нам.

Оксана Михайлова:

Нет, я имею в виду, что если первично нужно ребенка госпитализировать, долго родителям приходится ждать? Или есть по экстренным показаниям?

Григорий Сомсиков:

Есть пациенты в двух категориях: которые могут подождать, собрать анализы и приехать к нам, а есть пациенты, которых нужно брать в срочном порядке. То есть если мы видим, что эта гемангиома находится на лице, она имеет тенденцию к росту, то бегать по поликлиникам и собирать анализы здесь ни к чему. Здесь чем раньше мы начнем лечение, тем лучше будет эффект.

Юлия Каленичина:

Кладете экстренно?

Григорий Сомсиков:

Да, в срочном порядке экстренно кладем.

Юлия Каленичина:

Бывают ли Дни открытых дверей, чтобы родители сами могли обратиться, без всякого направления?

Григорий Сомсиков:

Да, такие Дни открытых дверей существуют. И практически каждый квартал у нас в больнице проводятся.

Юлия Каленичина:

Вот 16 февраля, я слышала, будет День открытых дверей. Пожалуйста, каждый желающий может обратиться, прийти с полисом и свидетельством о рождении ребенка.

Оксана Михайлова:

Сразу хочется сказать, что в этот день можно без направления, то есть москвичам достаточно иметь полис, а иногородние точно так же могут прийти, имея с собой еще свидетельство о рождении и паспорт родителей. И Вы там будете консультировать?

Григорий Сомсиков:

Да, буду.

Оксана Михайлова:

Вот, пожалуйста. Здесь будут различные врачи, в том числе наш замечательный гость.

Михаил Цурцумия:

Коллеги, завершая нашу передачу, у меня возникла мысль: мы видим присуждение Звезды Героя заслужившим или спасшим жизнь в боевых действиях, но я ни разу не видел и не слышал, чтобы какому-то из врачей дали Звезду Героя. Ведь он тоже спасает жизнь.

Юлия Каленичина:

Конечно.

Михаил Цурцумия:

Но не в боевых действиях. Ценой своего здоровья, потому что хороший врач – это 24/7 (режим работы). Поэтому огромное спасибо, что Вы нашли возможность прийти к нам на передачу! Огромное спасибо Вашему руководителю, который смог собрать таких уникальных специалистов. Большое спасибо! И до новых встреч в эфире!