Роды без боли

Михаил Цурцумия:

Добрый день, уважаемые слушатели, зрители. Сегодня мы с вами поговорим о родах без боли. Казалось бы, что об этом мы говорили достаточно много и достаточно часто, у нас были абсолютно разные гости, с которыми мы обсуждали вопрос. Но, что послужило снова вернуться к этой теме, чтобы обсудить? Сегодня в битве сойдутся лед и пламя. Подсмотрел за тем, как проводятся роды без анестезиологического пособия, со всеми дыхательными гимнастиками, звуковыми сопровождениями. Думаю, надо встретиться со специалистами и одного, и второго варианта, и обсудить с ними вместе.

Итак, о родах без боли сегодня с нами будет говорить заведующая отделением анестезиологии, реанимации и интенсивной терапии филиала перинатального центра ГКБ имени М. Кончаловского Ирина Вячеславовна Смирнова. С другой стороны – перинатальный психолог Татьяна Николаевна Бескопыльная, тот человек, который знает, как обезболить без анестезиологического пособия (я, правда, сам не понимаю, как это делается).

Вкратце мы с вами, Ирина Вячеславовна, пробежимся по основным позициям, касающимся анестезиологического пособия в родах. Озвучу вам наиболее частые вопросы, задаваемые нашими пациентками как на наших очных встречах, так и в чатах, которые мы создали.

Итак, самый главный вопрос: роды обезболиваем или нет?

Ирина Смирнова:

Естественно, конечно, обезболиваем, когда это нужно и когда показано.

Михаил Цурцумия:

Достаточно частый вопрос пациенток: какая разница между спинальной анестезией и эпидуральной анальгезией или анестезией? На чем основывается выбор, если мы говорим сейчас только об анестезиологии, без применения к акушерской ситуации?

Ирина Смирнова:

Эпидуральная анестезия и анальгезия схожи в технике выполнения. Есть небольшое различие в пространстве, в которое попадает игла и лекарственный препарат, также различны сам лекарственный препарат или концентрация препарата, которым проводится анестезия либо анальгезия.

Михаил Цурцумия:

Имеет ли значение методика на экспозицию действия, допустим, анальгезирующий эффект?

Ирина Смирнова:

Да, естественно, спинальная анестезия наступает гораздо быстрее, с полным включением двигательной, тактильной, болевой чувствительности. При эпидуральной анальгезии родов двигательная, моторная чувствительность не задействована. То есть женщина может продолжать двигаться в родах, так сказать, вертикальные роды. Снижаются болевые ощущения, но женщина продолжает рожать, и она может даже ощущать продолжение схваток. Также может быть эпидуральная анестезия, при которой вводится препарат в более высокой концентрации. Тоже сопровождается полным выключением тактильной и моторной чувствительности.

Михаил Цурцумия:

Достаточно частый вопрос: «У меня начались роды, начались схватки. Акушер меня посмотрел и сказал, что можно обезболиться. Перед обезболиванием мне прокапали физраствор». Зачастую у пациенток возникают сомнения: а физраствор ли это, и зачем это делается вообще, в принципе?

Ирина Смирнова:

Скажу так. В принципе, это инфузионная нагрузка. Учитывая, что женщина находится уже несколько часов в родах, существует небольшой, невыраженный волемический дефицит, который хорошо бы возместить перед проведением даже анальгезии в родах.

Михаил Цурцумия:

Что такое волемический дефицит?

Ирина Смирнова:

Грубо говоря, женщина какое-то время плохо пила и не ела. У нее возникает банальный дефицит жидкости, которой нужно компенсировать для проведения адекватной процедуры, манипуляции, регионарной анальгезии в данном случае. Это необходимо, это одно из правил анестезиологии, которое нужно соблюдать.

Михаил Цурцумия:

Скажите, пожалуйста: с точки зрения анестезиолога пациентка в родах пить, есть может?

Ирина Смирнова:

Может, почему нет?

Михаил Цурцумия:

Мы не боимся, что это может закончиться побегом в операционную? То есть, я хочу спросить: боится ли анестезиолог-реаниматолог того, что беременная во время схваток будет пить и есть?

Ирина Смирнова:

Скажу вам так: боится, не боится, – есть опасения. Если возникнет необходимость бежать в операционную и экстренно родоразрешать и принимать меры, то мы найдем выходы и варианты. Существует куча способов, которыми мы сможем обезопасить женщину и предупредить, если вы имеете в виду регургитацию. Пить и есть можно, но, конечно, без возлияний и тортиков. Пить можно, даже нужно.

Михаил Цурцумия:

Чуть попозже мы с вами вернемся к эффектам, показаниям, противопоказаниям. Я бы хотел Татьяну Николаевну подключить к нашей беседе.

Расскажите нам вкратце, на чем основывается методика обезболивания без обезболивания, скажем так?

Татьяна Бескопыльная:

Начнем с того, что это вовсе не методика, это нормальная природа женщины. В каждой женщине есть первозданная женщина, которая точно умеет рожать. Если она в себе ее раскрывает, то очень хорошо рожает, без всевозможных медикаментозных методов обезболивания. Совокупность того, что может делать женщина, есть в ней самой. Что можно сделать?

Давайте начнем, наверное, с природы боли, потому что слово «боль» всегда шокирует всегда про какую-то деструкцию. Но, родовая боль не приводит к разрушению, она приводит к рождению, к жизни. Получается, что нам нужно ее разобрать. Понимая принцип и природу боли, мы понимаем, что она предсказуема, а значит, управляема. Когда сокращается матка - это единственный орган, который может чуть-чуть болеть и чуть-чуть не болеть, опять чуть-чуть болеть, опять чуть-чуть не болеть. В отличие от зубной боли, которая будет яркая, бесконечная, сводящая с ума, родовая боль совсем не такая. Женщины очень реагируют на слово «боль», наше сознание очень реагирует на слово «боль». У нас есть курсы, ориентированные на подготовку к естественным родам, мы с женщинами проговариваем: если мы воспринимаем роды как боль, и в родах больно – получается больно. В родах больно всем, но страдания – по выбору. Мы заменяем слово «боль», обманывая свое сознание, на яркие ощущения. То есть, когда есть схватка – не «Мне больно», а «Как мне ярко».

Михаил Цурцумия:

Мы с Ириной Вячеславовной традиционные медики, скажем так. Для нас любой симптом, любой симптомокомплекс, любой синдром, который есть в медицине, должен быть измеримой, ощутимой величиной. У нас есть шкала боли, правильно я понимаю?

Ирина Смирнова:

Совершенно верно, есть шкала, по которой мы можем следить.

Михаил Цурцумия:

Соответственно, есть шкала. Как мы измеряем боль? Прибегаем ли мы к шкале боли, когда наступает… Мы же все абсолютно разные и каждый из нас одну и ту же боль может ощущать абсолютно по-разному. У кого-то пороговая чувствительность одна, у другого другая, и, что кто-то может перенести, я, может быть, от того склею ласты. Поэтому, берем ли мы в расчет шкалу боли как вероятность такого ведения, такого сопровождения без вмешательства анестезиолога, реаниматолога, оцениваем ли мы это?

Татьяна Бескопыльная:

Нет, скорее не оцениваем. Но во время беременности у нас есть целых 9 месяцев, для того чтобы подготовить женщину к восприятию болевых ощущений. Хорошо подготовленная психологически женщина может успокаиваться на своих ощущениях и воспринимать их уже не такими болезненными. Плюс, во время беременности вырабатывается огромное количество гормонов, которые дают пониженную чувствительность в родах. Хороший коктейль в родах дают эндорфины, которые приводят к приятным ощущениям, и рожать приятно тоже можно.

Михаил Цурцумия:

Знаете, мне это напоминает, когда 5 человек тебе на протяжении 9 месяцев говорят, что ты паровоз, то в один прекрасный день ты загудишь и пустишь дым. Приблизительно то же самое: мы внушаем, что не больно. Это правильно?

Татьяна Бескопыльная:

Верно, примерно так и есть. Это даже не внушение.

Ирина Смирнова:

Я скажу так: то, что вы там внушаете – всё здорово, может быть, и работает, всё замечательно. Но, когда женщины сталкиваются непосредственно со своими ощущениями, они перестают верить в свой паровоз. Мне так кажется в большинстве случаев. Они готовятся, это здорово, да, себя уговаривают, совместно, еще с кем-то, всё замечательно. Но, тем не менее, когда интенсивность их схваток достигает определенного максимума, поверьте, они чувствуют себя не паровозом, они перестают верить.

Михаил Цурцумия:

Может быть, аллегория не совсем правильная, но добавлю. Мы с вами говорим о том, что «в родах тебе будет не больно, в принципе, больно будет, но…».

Татьяна Бескопыльная:

Мы так не говорим, это будет обман, однозначно, обман.

Михаил Цурцумия:

Но смысл заключается в том, что мы говорим о боли и о том, что женщину ждет в состоянии ее абсолютного физического благополучия, то есть сейчас, когда все хорошо. И она не может адекватно оценить, примерить на себя. Одно дело, когда у нее все хорошо и рассказывают, что «все плохо, но терпимо», а другое дело – когда в «плохо» участвую я.

Татьяна Бескопыльная:

Все девочки очень хорошо работают с образами, очень хорошо. Когда ты им даешь картинку, например, на что похожа родовая боль? На боль менструальную. Предлагаю девочке умножить свою менструальную боль на 10 ― она имеет легкое отдаленное представление об этом. С этими ощущениями уже можно работать, потому что она хотя бы немного примерно представляет, что ее ждет.

Михаил Цурцумия:

Мне вообще, в принципе, сложно понять, потому что я еще ни разу не рожал. Но методика мне понятна. Это что касается психологической подготовки как таковой. У вас же есть еще варианты, есть еще некие апдейты психологической подготовки, дыхательной?

Татьяна Бескопыльная:

Конечно, да. Вы знаете и можете использовать в родах инструменты. Эти инструменты помогают в совокупности. Если в родах еще есть партнер, напоминает об этих инструментах, – женщине становится вдвойне приятнее. Самый распространенный инструмент ― конечно же, дыхание, все прекрасно о нём знают. Дыхание – главный инструмент для расслабления. В схватке есть болевые ощущения, всегда на любые болевые ощущения хочется сжаться. Упал кирпич на ногу – мы сжимаемся и даже затаиваем дыхание. В родах нужно сделать абсолютно наоборот. Как? Когда есть схватка ― мы делаем вдох, медленный, спокойный, ровный, максимально расслабляем свое тело, делаем длинный-длинный выдох. То есть, на схватку не сжимаемся, а расслабляемся. Тогда ощущения будут намного мягче.

Михаил Цурцумия:

Тебе холодно – расслабься, будешь меньше дрожать. Я понял.

Татьяна Бескопыльная:

Примерно так. Есть абсолютно разные техники дыхания. Самая распространенная – это расслабленное, глубокое дыхание с выдохом в 2 раза длиннее, чем вдох, то есть, вдох, например, на 3 и выдох на 6. Раз, два, три – вдох, и медленный-медленный выдох на 6. Можно практиковать целый месяц, и беременная женщина легко приходит в роды, попадает в родзал, начинает таким образом дышать и успокаивается. Потому что такое дыхание приводит к умиротворению и желанию поспать. То есть, уже некий мини-транс.

Ирина Смирнова:

Совершенно верно, наблюдаем такие случаи.

Михаил Цурцумия:

Я прекрасно понимаю, что это достаточно эффективный, может быть, достаточно распространенный и правильный метод. Но, есть ли у него противопоказания, где вы скажете: «Вот здесь, деточка, дыхательная методика или любая другая не подходит. Здесь тебе лучше прибегнуть к медикаментозному»? Речь не о кесаревом сечении, конечно.

Татьяна Бескопыльная:

Природа женщины индивидуальна, абсолютно индивидуальна, но дыхание точно не имеет никаких противопоказаний, потому что мы все дышим. Противопоказание – это если мы не дышим, значит мы не живем. Единственное, что нужно прислушиваться к своему организму. Есть женщины, которым важно глубоко дышать, они расслабляются таким образом. Есть женщины, которые начинают дышать поверхностно, называется циркулярное дыхание. Если вы на секундочку представите, что перед вашим ртом находится перышко, и нужно дышать так, чтобы перышко даже не сдвинулось. Попробуйте.

Михаил Цурцумия:

Перышко перед ртом, и чтобы оно не сдвинулось? Как я буду дышать, чтобы оно не сдвинулось?

Татьяна Бескопыльная:

А попробуйте. Перышко перед ртом и нужно подышать таким образом, чтобы оно не сдвинулось.

Ирина Смирнова:

Соблюдая частоту и амплитуду.

Михаил Цурцумия:

То же самое, когда собаке жарко.

Татьяна Бескопыльная:

Верно. Самые распространенные ассоциации – паровозик, собачка и так далее. Но, чтобы усилить такое дыхание, можно даже запрокинуть голову назад, и тогда будет усиленный эффект, особенно на потугах. Если акушерка говорит, что нельзя тужиться, но при этом очень больно, нужно использовать такое дыхание. Всё будет в индивидуальном порядке, для одной женщины будет хорошо ровно, спокойно, глубоко дышать, а другая будет поверхностно дышать. Каждая слушает себя и спрашивает: «Милая, тебе как хочется сейчас дышать?» И она же, первозданная женщина, ей отвечает: «Хочу ровно, спокойно», или: «Не хочу ровно, спокойно».

Михаил Цурцумия:

Ирина Вячеславовна, давайте разбавим немножко концентрацию. Скажите мне, пожалуйста, противопоказания для региональных нейроаксиальных методов обезболивания?

Ирина Смирнова:

Если рассматривать анальгезию именно родов, их достаточно не много. Их не много, но они есть, и о них нужно знать и женщинам тоже. Почему это важно? Потому что сейчас немало женщин принимают антикоагулянты, и недавний прием является противопоказанием. Недавний ― ближайшие 7 часов, 7 – 12 часов. Далее, противопоказанием являются татуировки в предполагаемом месте пункции ввиду возможного попадания краски татуировки в эпидуральное пространство с последующими возможными негативными явлениями. Далее будут коагулопатии (но, как правило, крайне редко бывают) ― нарушение свертывающей системы, неважно, по какой причине. В общем-то, и все, я бы сказала.

Михаил Цурцумия:

Ирина Вячеславовна, по противопоказаниям понятно. Еще один вопрос, который интересует пациенток – после эпидуральной анальгезии в родах. Я сейчас вообще не беру акушерство, говорим только об анестезиологии. При условии, что у женщины есть показания, ей сделали эпидуральную анальгезию, она обречена лежать на кровати на время действия эпидуральной анальгезии?

Ирина Смирнова:

К прикованности? Нет, абсолютно не так. Я в самом начале передачи озвучила, что женщина не обездвижена. Обычно анестезиолог рассказывает, как себя вести после этого. Она совершенно спокойно может ходить. Доза и концентрация препарата не такие, чтобы обездвижить ее, у нее все сохраняется. Может быть чувство покалывания и небольшое онемение – да, это может быть, но полностью обездвижена она не будет в родах.

Михаил Цурцумия:

То есть она может спокойно ходить в пределах ареала ее обитания? Тем более, если рядом с ней есть партнер.

Ирина Смирнова:

Тогда это будет замечательно, только приветствуется, он тем более сможет помочь ей в какой-то ситуации. В общем-то, можно назвать вертикальная эпидуральная анальгезия.

Михаил Цурцумия:

Есть ли необходимость дополнительного наблюдения при эпидуральной анальгезии в родах? Мы же придумали кучу аппаратов, мы перестраховываемся в любом случае. У нас 2 жизни в руках, одну из которых, может быть, мы контролируем, а вторую совсем не контролируем. Мы придумываем кучу всякого оборудования и аппаратов, чтобы следить за двумя жизнями. К чему я? Есть ли необходимость при эпидуральной анальгезии дополнительного наблюдения за ребенком или за мамой?

Ирина Смирнова:

В стандарт в родах входит наблюдение КТГ практически бесперебойно, и плюс, гемодинамические эффекты, также анестезиолог наблюдает эффект анальгезии на протяжении всех родов. Это происходит регулярно. Не значит, что анестезиолог сидит рядом, нет. Прежде всего, это командная работа, и акушерка, и анестезиолог, мы постоянно наблюдаем за женщиной, чтобы в случае, если что-то пошло не так, оказать помощь и принять соответствующие меры.

Михаил Цурцумия:

Еще один достаточно распространенный вопрос не только от пациенток, но и достаточно частое жаркое обсуждение с акушерами-гинекологами: влияют ли нейроаксиальные методы обезболивания и те препараты, которые вливаются в эпидуральное пространство, на ребенка?

Ирина Смирнова:

Регионарный метод анальгезии родов сейчас является методом выбора. Эпидуральная анальгезия не производит никакого воздействия на плод.

Михаил Цурцумия:

То есть при наличии абсолютных показаний для проведения эпидуральной анальгезии мы с абсолютной уверенностью говорим о том, что до ребенка она не дойдет?

Ирина Смирнова:

Совершенно верно.

Михаил Цурцумия:

Это только мамина доза, которая позволяет ей в комфортно…

Ирина Смирнова:

…комфортно себя чувствовать в родах, правильно дышать, опять-таки, свечки и все остальное, что ей нравится, пожалуйста.

Татьяна Бескопыльная:

Дыхание, кстати, можно усилить.

Михаил Цурцумия:

А что такое «дыхание усилить»?

Татьяна Бескопыльная:

Пока вы делаете вдох и медленный выдох, дыхание можно усилить. Когда дыхание само уже не так обезболивает, как хотелось бы, усиливаются ощущения на всех этапах раскрытия, и яркие ощущения становятся более яркими, все ярче и ярче к финишу. Соответственно, мы можем применять, опять же, естественные методы обезболивания, когда мы делаем все тот же вдох на 3, и выдох, но с выдохом мы добавляем звук.

Михаил Цурцумия:

А что такое «со звуком»?

Татьяна Бескопыльная:

Мы делаем вдох. Женщина абсолютно свободна в своем поведении, она может принимать различные позы, как ей удобно, как ей комфортно, опять же, ей подсказывает тело. Она делает вдох, на выдохе она может пропевать, петь свою боль. Это протяжные звуки, например, «аааа», или низкое «мммм». Можно представить даже шамана, который погружается в транс, он примерно так и делает: вдох и «мммм».

Ирина Смирнова:

Но он же не обезболивает себе роды.

Татьяна Бескопыльная:

Он себя не обезболивает, он себя погружает в транс, но это состояние усиливает обезболивающий эффект.

Михаил Цурцумия:

А звук монотонный?

Татьяна Бескопыльная:

Да, монотонный. Он может быть с открытым ртом либо с сомкнутыми губками, тогда мы делаем звук «мммм», низкое гудение, и получается вибрация внутри. Всё достаточно классно. Девочки, которые пробуют делать такой гудящий звук, чувствуют, как идет вибрация внутрь в тело, нужно опустить звук ниже, ниже, ниже, ниже, чтобы он попал в утробу. Получается утробный звук. Тем самым вы собственным голосом изнутри немножко массируете матку, достигается и обезболивающий эффект, и хорошо идет раскрытие шейки. Видите, сколько всего интересного может быть! И это еще не все.

Михаил Цурцумия:

Так, я понял. Нет, пусть меня закидают шапками, тапками и чем угодно, но я не могу не сказать. Я читал достаточно распространенное мнение о том, что мужчины акушеры-гинекологи лучше, чем женщины.

Татьяна Бескопыльная:

Возможно, потому, что они ничего не чувствуют.

Михаил Цурцумия:

По этой причине, но взгляд немножко другой. Объясню. У женщины акушера-гинеколога, скорее всего, есть дети, с большой степенью вероятности она рожала. Природа даровала женщине возможность забывать, потому что, если бы она помнила интенсивность боли, которая была у нее во время родов, человечество было бы раза в 3 меньше, я думаю. Учитывая, что природа ей дала возможность забывать, когда она стоит на чужих родах, происходит это так ― простите, но происходит так: «Ну, что ты мне рассказываешь? Я рожала, я помню, нет ничего такого страшного». У мужчины этого чувства нет, он понятия не имеет, как всё происходит, он понятия не имеет, насколько больно, но он видит страдания человека. Он психологически, наверное, слабее, чем женщина врач-акушер-гинеколог, он с большим, скажем так, состраданием.

Татьяна Бескопыльная:

А давайте-ка, я отвечу. Хорошо, мне очень нравится позиция доктора, врача, который смотрит на женщину и видит ее страдания. Но кто сказал, что женщина страдает? Мы в самом начале определили, что больно в родах всем, но страдания по выбору. Если женщина пришла пострадать – она страдает, лицо ее может быть все искажено. Когда женщина абсолютно расслаблена, ее лицо не искажено. Задача подготовки курсов для беременных – чтобы женщина училась управлять своим лицом и лицо было расслабленным. Чем расслабленнее оно будет, тем будет лучше. Роды очень похожи на секс, и звуки там точно такие же. Какое лицо бывает в сексе? Разное. Иногда оно очень похоже на страдальческое. Но никто же не бежит с эпидуралкой к ней, правда?

Ирина Смирнова:

А много женщин, стесняюсь спросить, ассоциируют свои роды после, постфактум?

Татьяна Бескопыльная:

С сексом? Да, очень многие. Есть такое понятие, как оргазмические роды.

Ирина Смирнова:

Крайне редко, это казуистика.

Татьяна Бескопыльная:

Но тем не менее, есть. Девочки отмечают, что «Вот прямо в рождении я кайфанула! Я поймала себя на мысли, что мне было приятно».

Михаил Цурцумия:

Я с вами абсолютно соглашусь, потому что у меня была пациентка, которая только ради этого пошла на пятые роды.

Татьяна Бескопыльная:

Вот видите! Значит, не все так плохо! Конечно же, помимо звуков, помимо дыхания в родах еще можно добавить волшебные руки, которые помассируют там, где очень хочется женщине. Очень приятные ощущения возникают, когда женщине массируют крестец. Не у всех так происходит, у кого-то чувствительность снижается и, наоборот, не очень хочется, чтобы массировали крестец. Но тогда можно помассировать плечи, помассировать бедра, можно помассировать ножки своей любимой, если муж пошел с ней в роды.

Михаил Цурцумия:

А если не пошел?

Татьяна Бескопыльная:

Если не пошел – окей, женщина может попробовать себя помассировать сама. Ну и, конечно, акватерапия. Без воды вообще никуда.

Михаил Цурцумия:

Что такое акватерапия?

Татьяна Бескопыльная:

Это применение душа либо ванны, любая вода.

Михаил Цурцумия:

Мы сейчас с вами говорим о первом периоде родов?

Татьяна Бескопыльная:

Ну почему же, это может быть и ближе к потужному периоду. Конечно, роды в воду у нас практикуют не все роддома и перинатальные центры, но я думаю, что очень быстро ситуация поменяется, потому что это очень востребовано.

Михаил Цурцумия:

Ваш взгляд?

Татьяна Бескопыльная:

На водные роды? Я не рожала в воду и не сопровождала роды в воду.

Михаил Цурцумия:

Ирина Вячеславовна?

Ирина Смирнова:

А я соглашусь, мне идея нравится. Прежде всего, мне кажется, что будут снижаться болевые пороги, вода расслабляет.

Михаил Цурцумия:

Я про роды. Вы готовы к ним? Я – нет. Я честно говорю: нет.

Татьяна Бескопыльная:

Мы очень долго шли к вертикальным родам, а сейчас акушеры очень даже успешно принимают.

Михаил Цурцумия:

Но вертикальным родам много больше лет, чем горизонтальным. Другое дело, это наш стереотип мышления, мы же делаем всё для того, чтобы было удобно нам в первую очередь, нам.

Ирина Смирнова:

Нет, на первом месте женщина в данном случае.

Татьяна Бескопыльная:

Но сейчас мы все клиентоориентированы и все переходим на то, чего хочет женщина. А женщина иногда хочет рожать в воду. Просто, может быть, надо научиться?

Михаил Цурцумия:

Наверное, это уже в большей степени мой стереотип. Скажу вам как акушер: чего я жду от ребенка. Он родился, чего я жду от него? Вдоха и крика. Он что, ихтиандр?

Ирина Смирнова:

Он же не под водой должен вдох делать.

Татьяна Бескопыльная:

Да, он же не должен оставаться под водой долгое время.

Михаил Цурцумия:

А какая у меня гарантия, что он не сделает там?

Ирина Смирнова:

Его же оттуда достают, из ванны.

Михаил Цурцумия:

Я не видел родов в воду, честно, не принимал их ни разу. Я видел достаточно негативный результат родов в воду. Но, мне было интересно, я смотрел на Ютьюбе роды в воду. Я, смотря в Ютьюбе, чуть не поймал сердечный приступ.

Татьяна Бескопыльная:

Нам нужно познакомиться с теми специалистами, которые практикуют.

Ирина Смирнова:

Которые это умеют делать, правильно делать.

Михаил Цурцумия:

Да. Наверное, надо посмотреть и услышать.

Татьяна Бескопыльная:

Да, услышать их мнение. Мне кажется, мы не совсем компетентны.

Михаил Цурцумия:

Я тоже так думаю. Итак, вернемся к обезболиванию.

Татьяна Бескопыльная:

Так, подышали, всё сделали, помассировали.

Ирина Смирнова:

Эпидуралочку сделали.

Татьяна Бескопыльная:

Можно добавить, кстати, ароматерапию.

Михаил Цурцумия:

Ух ты! Чем дышим?

Ирина Смирнова:

В ванной.

Татьяна Бескопыльная:

В ванной, со свечами, приглушенный свет… Уже хорошо, точно про секс, правда же? Шампанское… Нет?

Ирина Смирнова:

У всех разное видение. Все равно вернемся к эпидуралке.

Татьяна Бескопыльная:

Не совсем. Добавляем ароматы. Например, аромат лаванды, апельсина, вербены всегда дают обезболивание. Но с любыми ароматами, с эфирными маслами женщина должна познакомиться заранее, потому что во время беременности обонятельная чувствительность повышается.

Ирина Смирнова:

Меняется, скажем так, несколько.

Михаил Цурцумия:

Ароматы, ванна, вербена.

Ирина Смирнова:

Для анестезиолога очень приятно будет, я думаю, ароматы замечательные.

Татьяна Бескопыльная:

Для беременной женщины тоже.

Михаил Цурцумия:

Да, клубника, шампанское. Я понял.

Ирина Смирнова:

Нам вообще ничего не мешает – ни клубника, ни шампанское, ни вербена. Мы только за!

Михаил Цурцумия:

Только за, да, я с вами абсолютно соглашусь. Я уверен, что мы бы могли очень долго говорить об обезболивании и о родах, долго и долго, нам суток, наверное, не хватит, и про все методики, которые мы используем, которые достаточно распространены. Но время нашего эфира близится к концу. Предоставлю каждой из вас слово, что бы вы пожелали нашим пациенткам, потом я попрошу у вас слова, резюмировать мое сугубо личное мнение, мое сугубо личное ощущение сегодняшней беседы.

Итак, Татьяна Николаевна, резюмируя?

Татьяна Бескопыльная:

Я желаю всем женщинам, чтобы роды были естественными и легкими. Конечно же, пусть каждая женщина помнит о том, что она девочка. Роды непредсказуемы, и, если девочке очень нужна помощь, пусть она будет любой.

Ирина Смирнова:

Я присоединяюсь к пожеланиям. Обязательно чтобы девочки настраивались, не боялись боли, потому что с болью мы справимся. Неважно, каким методом – немедикаментозным, медикаментозным, мы с ней справимся, и обязательно-обязательно поможем родиться вашему малышу на свет.

Михаил Цурцумия:

Основная идея, основная мысль, которую я вынес из общения с вами, – я думаю, вы со мной согласитесь, и прозвучало у нас в эфире, что главное действующее лицо – это беременная женщина, беременная девочка и ее ребенок. Соответственно, всё должно крутиться вокруг нее, все должно быть для неё и ради неё. Я не устаю повторять, что (пускай мужчины на меня не обижаются) женский организм устроен намного сложнее, чем мужской, хотя бы потому, что большинство процессов в женском организме регулируются корой головного мозга на психоэмоциональном фоне, и лишнее тому доказательство – 5 уровней регулирования менструального цикла, алиментарная аменорея. Очень много моментов, которые не поддаются измерению. Мне кажется, основная идея сегодняшней передачи, что, комфортно ей продышать – пускай она продышит, некомфортно ей продышать – у нас есть Ирина Вячеславовна. Комфортно ей с Ириной Вячеславовной и еще подышать – значит, будет так.

Ирина Смирнова:

Значит, мы будем все втроем.

Михаил Цурцумия:

Наверное, в том числе, я с вами соглашусь про роды в воду. Я сознаюсь, что я не владею, не компетентен в вопросе, но, тем не менее, наверное, это тоже имеет право на жизнь. Поэтому – за женщин, за детей! А мы с ними всегда рядом, с ними всегда за руку, и, когда нужно, мы всегда придем, да?

Татьяна Бескопыльная:

Да!

Ирина Смирнова:

Да!