Искусственный интеллект в диагностике новообразований кожи

Елена Женина:

Здравствуйте, в эфире программа «Anti-age медицина», с вами Елена Женина, гости сегодняшней студии Елена Лащинина – основатель компании Скин Технолоджи, дерматокосметолог, и Татьяна Саидова – врач-дерматовенеролог, косметолог, специалист по аппаратной косметологии компании Премиум Эстетикс. И тема нашей сегодняшней программы – «Искусственный интеллект диагностики новообразований кожи», как он работает, чем помогает и что это такое, потому что многие зрители и слушатели даже и не слышали о такой услуге, которую сегодня предоставляют не скажу, что очень много клиник, но они уже есть, и это не одна и не две, насчитывается достаточное количество, чтобы получить эту услугу. Что же такое искусственный интеллект диагностики новообразований?

Татьяна Саидова:

Прежде чем начинать говорить об искусственном интеллекте, нужно понять, где это работает и в каком аппарате, в каком устройстве это сформировано. Если мы говорим об искусственном интеллекте в медицине, то сегодня это аппарат Photo finder, нельзя без него говорить про интеллект, поскольку именно там была эта разработка введена в жизнь. Этот аппарат –одноименное название компании, которая его производит – нужен нам для диагностики дерматоскопической диагностики и визуализации кожи пациентов. Это сборная система, можно из различных модулей создать этот аппарат. Основа аппарата – это видеодерматоскоп. Он отличается от сегодняшних видеодерматоскопов тем, что там очень четкое изображение благодаря камере, оптическое увеличение, и этот аппарат дает возможность нам проводить диагностику меланоцитарных образований кожи плюс немеланоцитарных тоже. И мы можем говорить о том, что искусственный интеллект дает нам подсказку и помощь, когда мы сомневаемся в диагнозе.

Елена Женина:

Давайте немножечко подробнее расскажем о том, как он работает и как он это определяет. Он сам дает какой-то сигнал о том, что есть проблемы, или просто делает акцент, и вы уже с этим разбираетесь?

Татьяна Саидова:

Это многоступенчатая работа. Первое, что нужно сделать, это картировать тело человека. Картирование – это возможность создать карту родинок, где тело человека будет абсолютно полностью зафиксировано на макроснимках. И аппарат сам, прямо на первых снимках, которые мы сделаем, выделит нам все образования кружочками, введет в дальнейшем, когда нам нужно наблюдать этого пациента. Мы можем делать дополнительные повторные снимки, и аппарат будет сам сравнивать эти снимки и показывать появление новых и изменение старых образование. А уже отдельно каждое образование врач самостоятельно выделяет. Врач может выделить все образования или выделить по желанию пациента, которое под ямочкой или под поясом, или врач сам выбирает, когда он проводит скрининг, то образование, которое вызывает наибольший вопрос, мы начинаем уже исследовать дерматоскопически.

А вообще дерматоскопов очень много, все активно используются, и у нас в стране активно сейчас развивается дерматоскопия, это только радует, потому что этот метод признан во всем мире. Уже в конце 1980-х гг. появились первые ручные дерматоскопы. Относительно молодой метод, но в развитых странах он активно используется уже десятилетия. Мы стараемся шагать в ногу с цивилизованным миром, и сейчас мы видим, как наши врачи активно обучаются, какие шикарные школы дерматоскопии в стране, есть у кого поучиться внутри страны. Это здорово, но отличие обычных ручных дерматоскопов от этого видеодерматоскопа в том, что каждый дерматоскопический снимок подвязан к образованию на теле человека.

Елена Женина:

То есть мы можем наблюдать динамику новообразований.

Татьяна Саидова:

Мы можем сравнивать, видеть появление новых. Ведь выявление злокачественных образований, тех, которые нас смущают, строится по принципу выявления гадкого утенка. У пациента может быть огромное количество образований, но только одно из них будет выглядеть как-то особенно, будет очень сильно отличаться от всех остальных, которые есть у него, может быть 250, и только одно будет не такое, как 250, и будет привлекать больше всего наше внимание, и на него мы будем акцентировать, наблюдать, если это будет необходимо, и запустим программу искусственного интеллекта для диагностики, анализа этого образования.

Я говорю мы, потому что мы, дерматологи и косметологи, можем лишь диагностировать, мы не имеем права удалять, и мы этим не занимаемся, а направляем к специалистам: к онкологу, дерматоонкологу, и они уже дальше ведут этих пациентов. Пациентов огромное количество, все они не могут попасть к онкологу, и все они не могут попасть к дерматоонкологу, а у косметолога на приеме каждый день огромное количество людей. Косметологи используют световые методы терапии, ведь я из клиники, где в основном используют световые методы терапии, и мы не имеем права юридически работать на коже там, где есть какие-то невусы.

Иногда бывает сложно в нашей практике просто понять, невус это или гиперпигментация. Пациент приходит и требует: «Удалите мне эти пятна на лице». И он не понимает, что это могут быть невоидные пятна, которые вообще удалять нельзя, с этими пятнами нужно идти к онкологу. Но пациент будет настаивать, и это сплошь и рядом происходит. Вот здесь нам в помощь дерматоскопия, мы активно это используем в нашей практике. Если мы уверены, что это пятно, если это гиперпигментация, если это лентигиноз, то мы спокойно начинаем работать так, как мы привыкли. Если у нас хоть малейшее подозрение, мы, конечно, этого пациент не оставим и не возьмем в работу.

Елена Женина:

Я бы хотела сделать на этом акцент, потому что у нас сейчас аппаратная косметология развита достаточно широко, она представлена не только в клиниках или косметических центрах, где работают действительно профессионалы дерматологи и косметологи, но и работают просто косметологи, которые занимаются физиотерапией, оказывают вот эти услуги по аппаратной косметологии. И было бы хорошо знать пациентам, что у них есть на коже, какие образования, и можно ли с этими образованиями делать те аппаратные процедуры, которые сейчас предлагаются на рынке.

Татьяна Саидова:

У нас есть большое количество пациентов, кому проводилось картирование тела, и люди ушли удовлетворенные, у них изменилось качество жизни. Многие из нас, когда что-то появляется на теле, не понимают, что это, мы начинаем переживать, постоянно об этом думаем. И пока мы не решим этот вопрос для себя – нужно убирать или нужно оставить, хорошо это или плохо, мы будем этим мучиться. Большое количество пациентов, которые просто сделали картирование, посмотрели образование в дерматоскопе, успокоены, они уже знают, что им нужно показаться через год, через полгода, это решает каждый врач, сколько он наблюдает своего пациента, но они живут спокойно, у них меняется качество жизни, они счастливы и довольны.

Елена Женина:

Когда ты ходишь и постоянно думаешь, что у тебя на коже есть что-то, что может быть негативно истолковано и принести проблемы со здоровьем, конечно, это всегда неприятно. Когда у нас есть возможность это продиагностировать, понять, что это в пределах нормы, можно с этим жить и не трогать – почему нет.

Татьяна Саидова:

Кроме того, что мы можем проводить такую диагностику, что очень важно в нашей практике, косметологической и дерматологической, мы очень хорошо стали использовать дерматоскопию еще в дерматологической практике напрямую, потому что сейчас очень многие дерматологические заболевания, которые вызывали сомнения в постановке диагноза, могут быть правильно диагностированы на основании дерматоскопических признаков. И это тоже доказано, это очень хорошо сейчас развивается, мы можем видеть очень много популярных статей значимых ученых со всего мира.

И третий момент – меланому никто не отменял. Меланома – это самое тяжело протекающее злокачественное образование из имеющихся кожных злокачественных новообразований. К сожалению, рост ее неуклонно растет. Самое интересное, что меланому победить, или хотя бы остановить и вылечить человека, очень просто – нужно лишь диагностировать ее вовремя, тогда, когда она находится в самых верхних слоях кожи, в эпидермисе. А это как раз дерматоскопия. Поэтому говорят о том, что именно системой Photo finder диагностирована самая маленькая меланома в мире – 9 миллиметров была клиническая картина и 6 миллиметров дерматоскопичексий снимок. Представляете, человеку спасли жизнь. 6 миллиметров – кто бы ее увидел? Наши пациенты приходят и говорят: «Посмотрите, вот это большое такое стало». То, что становится большим, то, что очень быстро растет, развивается, видоизменяется, изъязвляется, нас очень интересует. Но и появление мелких, едва заметных – это тоже очень важный момент, на это тоже нужно обращать внимание. Эта система позволит нам максимально увидеть эти образования.

Елена Женина:

Как часто нужно делать эту процедуру?

Татьяна Саидова:

Все зависит от того, какие образования на коже нашего пациента, от того, как они изменяются, конечно же, зависит и от пожеланий пациента. Если он хочет прийти и посмотреть, даже если у него все замечательно, никто не запретит человеку сделать это. Но если есть какие-то образования, которые быстро меняются, но дерматоскопически пока не за злокачественность, мы можем наблюдать такие образования, тогда мы установим сроки – 3 месяца, 6 месяцев или год и по необходимости наблюдаем пациента.

Елена Женина:

Мы рассматриваем образование именно циклично, и если у нас нет ничего, что бы нас беспокоило, то мы делаем это раз в год. Если есть какие-то образования, которые беспокоят, это образования, которые находятся в местах трения, или то, что растет активнее, чем другие новообразования, в том числе и после активной инсоляции.

Татьяна Саидова:

Инсоляция – это отдельная тема, просто можно о ней говорить бесконечно, потому что инсоляции – это самый большой вред, который сейчас может быть, если мы говорим о новообразованиях, о старении кожи, это доказанные факты, что солнечный свет вызывает очень сильно старение наших тканей. Поэтому когда мы говорим о фотостарении, это однозначно негативная реакция солнечного света на нашу кожу.

Я бы хотела вернуться к дерматоскопии и сказать о том, как это делается. Дело в том, что при помощи видеодерматоскопа мы выводим хорошую, большую картинку на экран, и врач может сам, используя те алгоритмы в голове, которые он имеет при обучении дерматоскопии, ставить диагноз. Кроме этого, в Photo finder есть еще такая подсказка, как алгоритмы, которые даются от Рhoto finder, общеизвестные, которые в основном используются дерматологами для постановки диагноза. Кроме этого, там есть библиотека, то есть каждая нозология имеет определенное количество снимков, где врач может сравнить: а похож ли мой дерматоскопический снимок на этот снимок из библиотеки.

И самое важное –это искусственный интеллект, о котором мы начали говорить. Запускается определенная программа, ведь искусственный интеллект – это современные технологии, которые позволяют нам создавать программы, которые настолько развиваются и настолько хорошо используют заложенные нами данные в эти программы, что выдают нам анализ, значение, превосходящее по результативности многих высококачественных специалистов. Я говорю это не голословно, в 2018-м году было проведено исследование, когда использовалось энное количество молодых специалистов дерматологов, до 2 лет стажа, 5 лет стажа и всего единицы с огромным опытом в дерматоскопии. Устроили соревнование этих врачей и искусственного интеллекта. Искусственный интеллект победил.

Сказать, что никто из врачей не был на уровне искусственного интеллекта, будет неправильно. Пятерка самых выдающихся превзошла его, но у нас на местах работают не все выдающиеся врачи, в основном это врачи, которые имеют 5 лет практики и даже 3 года практики, стремятся к тому, чтобы образовываться, но пока не могут показать те результаты, которые есть. Здесь искусственный интеллект, конечно, будет нам в пользу, потому что по балльной системе он нам покажет степень злокачественности данного образования, которое выведено на картинку. И мы уже будем понимать, стоит ли нам продолжать наблюдать этого пациента или же все-таки лучше сразу отправить его к специалисту. Это дает нам возможность уменьшить количество гистологических исследований, которые пришлось бы делать раньше, потому что если какой-то вопрос, раньше могли только взять гистологию или сразу убрать образование. А если это образование на каком-то эстетически важном участке, а если это образование, которое нужно очень аккуратно убрать? И стоит дилемма – то ли вырезать, то ли сверху это все вычищать. Даже если это просто дермальный невус, он будет давать рецидив и опять будет здесь невус. Можно невус вообще не трогать, а если это большой вопрос в сторону злокачественности, то тогда уже должен работать специалист, который и удалить правильно, и наблюдать будет, и гистологический анализ проведет так, как надо.

Елена Женина:

Елена, у тебя уже огромный опыт работы в косметологической практике. Как много пациентов, которые к тебе приходят за теми или иными процедурами, ты отправляешь к дерматологу на предмет диагностики?

Елена Лащинина:

Кроме своей собственной практики, задача нашей компании в любом случае заниматься популяризацией этих методов, потому что на сегодняшний момент это очень актуально. Есть печальные случаи даже в близком окружении достаточно молодых людей, когда были упущены эти диагнозы, и уже ситуация оказалась безвозвратной, Поэтому я считаю, что это очень важно, и мы, как специалисты, должны быть на этом рубеже диагностики. Может быть, не всегда имеет смысл затягивать рутину, мы можем диагностировать человека с ног до головы, но хотя бы те участки тела, с которыми мы начинаем работать, должны настораживать все время.

Банальная биоревитализация, просто присутствие гиалуроновой кислоты вследствие большого объема, мы вызываем воспалительные процессы, это тоже может стимулировать. Многочисленные факторы: солнце, телефон, компьютеры – все воздействует на наш организм. Поэтому нам надо быть на страже этих проявлений. И наша задача – правильно самим ориентироваться, диагностировать, и если мы сомневаемся, эта методика помогает.

Мы сами не должны быть в этом вопросе некомпетентные и полностью отдаваться роботам, но в любом случае мы многого не знаем, а врач эстетической медицины должен знать очень много, мы не настолько узки, мы многогранны. Соответственно, это нам в помощь.

У нас сейчас был удивительный курс в Вене, и это тоже одна из наших попыток направить врачей заниматься этим вопросом, хотя бы интересоваться этим вопросом. И когда мы проводили рекламную кампанию, многие менеджеры обзванивали врачей, приглашали на курсы, есть такой потрясающий специалист, он один из праотцов дерматоскопии, это доктор Кетлер, действительно уникальный, потрясающий был курс, но врачи не заинтересовались, потому что это не инъекции, мы не занимаемся удалением, им это неинтересно. Вот этого в голове специалиста не должно быть, так ставиться вопрос ни в коем случае не должен. Мы работаем с пациентом. Мы должны исключить все возможные проблемы, как бы проводим диспансеризацию. Вы повысите свой уровень компетентности в глазах пациента, если будете заниматься этим вопросом изначально на этапе общения с ним, особенно при первой встрече. Если проведете опрос и проведете эту диагностику, а если у вас стоит такое оборудование, оно действительно облегчает, потому что иной раз просто времени не хватит заниматься полностью обследованием, вручную это сделать невозможно. Задача сегодняшнего эфира – тоже популяризировать этот метод, чтобы люди услышали нас и сами запросили у врачей, и врачи тоже должны рассказывать, взаимодействовать между собой, между клиниками, или самостоятельно вливаться в эту тему.

На этом курсе, так как там специалисты мирового уровня, были люди, которые тоже с ними взаимодействуют. На сегодняшний момент в Австралии процент появления меланом огромный, но у них нет такого количества проблемных пациентов, так как у них диагностика идет на раннем этапе. Они выискивают мельчайшие, даже невозможно заподозрить, что это может быть меланома, они обнаруживают ее, и это впечатляет.

Елена Женина:

Для них это норма жизни.

Елена Лащинина:

Это обязательно, и люди понимают, что это жизнь.

Елена Женина:

Это определенная культура врачей, пациентов, потому что все зависит от информированности пациентов, это то, что мы сейчас с вами делаем, информируем пациента, о чем он должен знать, на что нужно обращать внимание. И это должно исходить от врачей в первую очередь. Это не только мультидисциплинарный подход, но и та онконастороженность, о которой мы сейчас говорим с точки зрения здравоохранения, потому что сейчас очень много проектов направлены на то, чтобы обнаруживать какие-то онкозаболевания на ранней стадии. Это те самые программы скрининга, которые реализованы у нас в рамках Министерства здравоохранения и Департамента здравоохранения нашего города. Прекрасно, что сейчас делается акцент именно на этом, что мы привлекаем к этому внимание совершенно разными способами, лекциями, программами, образовывая врачей вот такими курсами, взаимодействуя с онкологами и дерматокосметологами, работая с пациентами этим аппаратом и показывая им все возможности по сохранению здоровья, потому что онкозаболевание, которое обнаружено на ранней стадии, успешно излечивается, и спасается жизнь нашим пациентам.

Татьяна Саидова:

Высокий уровень выживаемости, может быть, некрасивое слово «выживаемость», пациенту режет слух, но статистика выражается именно этим словом. Выживаемость выше, чем мы раньше диагностировали заболевание.

Елена Женина:

Мы же говорим не только о выживаемости, но и еще о качестве жизни. В зависимости от того, где обнаружено это новообразование, это может повлиять на качество жизни либо не повлиять.

Елена Лащинина:

Просто выжить, здесь уже идет даже не об эстетике. Специалист в нашей области не должен навредить. Правильная диагностика, мы работаем на лице и используем огромное количество всего, что может вызвать дополнительный рост. Работа с этим образованием сразу же может привести к серьезным последствиям, и врачи должны об этом все время помнить.

Татьяна Саидова:

И кроме обычных меланом есть же еще беспигментные, которых 8%, но они есть, базально-клеточный рак тоже никто не отменял, а это как раз сосуды, которые имеют специфическое строение, и есть определенные дерматоскопические признаки, которые все знают, кто начинает работать с дерматоскопом, и могут отдифференцировать и понять, что не надо туда идти и лечить этого пациента, даже пытаться, потому что пациенты могут настаивать, мы с этим сталкиваемся. Приходит и требует, чтобы полечили, закрыли эти сосуды, а это совсем не сосуды, а хороший базально-клеточной рак, который мы никак не можем увидеть, если только не посмотрим в дерматоскоп. Это реально так, это каждый день в нашей ежедневной практике есть.

Елена Женина:

Любой дерматоскоп может определить эти новообразования?

Татьяна Саидова:

Дерматоскопы, которые есть у нас на рынке, могут показать образование. Есть категория врачей, которые имеют такой высочайший уровень работы, опыт, которые с самыми простыми дерматоскопами могут все это увидеть и диагностировать. Но тут еще проблема в том, чтобы сохранить данные. Информацию о том, что было и что стало, мы должны увидеть и должны это хранить. С обычным дерматоскопом бывает очень сложно это делать. Это очень сложно для врача. Если в течение рабочей смены приходят несколько пациентов с какими-то образованиями на коже, посмотреть, зафиксировать, правильно сделать фотографирование, в обычных дерматоскопах используются или камеры, или на телефон специальные насадки, или обычные камеры, которые ездят, которых трудно сопоставить, то есть это тоже должен быть определенный навык. Эти снимки еще надо выложить на компьютер, сделать папку, сохранить. Если ты сегодня это не сделал, завтра это не сделал, послезавтра ты забудешь, кто где был.

Что меня, как обычного врача, устраивает при работе на Photo finder? Я сделала карту, я могу распечатать отчеты и в руки отдать человеку картинки с его картой. Я могу на флеш-карту сбросить всю информацию о его коже и о том, где у него что находится, он в любой момент может открыть, показать другому врачу, любому специалисту эти дерматоскопические снимки. Я могу сравнить, я могу наложить тень, я могу все это складировать, и все у меня в базе будет подвязано именно к этому снимку, именно к этому пациенту, именно к этому образованию, и это будет находиться там всегда, потому что мощный сервер, и там устроено все так, что у нас один жесткий диск отвечает за то, что мы делаем сейчас, а второй накапливает информацию, никакой облачности нет, инженеры постарались, это все там сохраняется.

А вот к тому популярна ли дерматоскопия – дело в том, что наши врачи еще не совсем готовы, хотя с 2010-го года мы, дерматологи, юридически обязаны владеть навыками дерматоскопии, с 2012-го года мы юридически обязаны это делать, поэтому у нас нет выбора. Мы должны уметь это делать, но если мы должны уметь сделать примитивный дерматоскопический снимок, мы должны его оценить и должны объяснить пациенту, что мы видим, и зафиксировать, что мы видим, и чтобы человек ушел от нас спокойным и удовлетворенным, или же насторожившись и отправившись к нужному специалисту, но чтобы это было сделано вовремя.

Елена Женина:

Вот это самое главное, потому что инъекционные методики, массажи, пилинги могут простимулировать такие процессы, происходящие в нашей коже, поэтому если мы говорим сегодня о той косметологии, которую мы сейчас применяем в своей работе, она все-таки достаточно высокоактивная, очень многие препараты высокоактивные, очень многие препараты содержат пептидные фракции, очень многие препараты являются стимуляторами определенных процессов кожи, направленных на рост дополнительных клеток, поэтому прежде чем вы решаетесь на какую-то процедуру, нужно посоветоваться со своим доктором, со своим косметологом и получить его одобрение, либо получить направление к дерматологу, который может это сделать. Либо пойти сделать диагностику, для того чтобы не пропустить ничего, что может повредить вашему здоровью, и для того чтобы быть спокойным в применении тех процедур, которые сегодня существуют. Опять возвращаемся к тому, что в первую очередь это ответственность доктора.

Елена Лащинина:

Безусловно, и задача все-таки внедрять эту практику, об этом думать и учиться этому. Есть возможности использования искусственного интеллекта, если врач не может на 100 процентов дать гарантии, то у него уже будет подсказка, хотя бы дифференцировать, не нужно ставить конкретные диагнозы, но взять под сомнение и отправить уже к специалисту, который этим вопросом занимается, а не быть самоуверенным, не лезть туда, куда не стоило бы, а потом нести определенную ответственность.

Елена Женина:

И хочется сказать, что пациенты не должны бояться искусственного интеллекта. Дело в том, что очень многие не понимают, как это работает.

Елена Лащинина:

Это просто помощь, это возможность черное от белого отличить.

Татьяна Саидова:

Постановка диагноза – это ответственность врача. Это никто не отменял и никогда это не будет по-другому.

Елена Женина:

Но эти аппараты помогают нам обнаружить то, что мы можем не заметить глазом. В силу того, что доктор устал, у доктора плохое зрение, в силу того, что это слишком маленькое новообразование, дефрагментированное и на коже незаметно.

Татьяна Саидова:

Искусственный интеллект никогда ничего не забывает, у него нет эмоций, он не устает, у него нет такого понятия, как человеческий фактор, поэтому можно и нужно опираться на эти данные. Мы так привыкли – везде Сири, Алисы, распознавание фотографий в Фейсбуке, что это как не искусственный интеллект. Он окружает нас везде и повсюду. Нужно правильно пользоваться благами, которые нам даются. Я считаю, что для нас, для обычных врачей, это очень большое подспорье.

Елена Женина:

Сейчас есть специальные приложения, которыми можно пользоваться.

Татьяна Саидова:

Вот маленький девайс, от того же Photo finder, который у нас всегда в кармане, он у меня и сейчас в сумке лежит. Мы его активно используем, потому что он всегда рядом, если я где-то на выезде, я смотрю пациента не в клинике, где стоит Photo finder, я могу открыть и этот дерматоскоп, который используется вместе с iphone, одевается, как насадка на iphone, заложена специальная бесплатная программа, и ты можешь сделать фотографирование, тут же отправить по почте эту фотографию другому специалисту, с кем ты хочешь посоветоваться, у тебя в базе это все сохранится, если ты забыл, и сейчас у тебя нет времени этим заниматься, ты можешь потом все это перекинуть на компьютер, то есть это очень большие помощники.

Елена Женина:

Мы говорим уже о телемедицинской услуге. На сегодняшний день в рамках дерматокосметологии это одно из наиболее реализуемых полей, где это можно увидеть от начала и до конца.

Татьяна Саидова:

Конечно, есть школы дерматоскопии, есть школы дерматоскопии в Фейсбуке, где мы активно обмениваемся фотографиями и анализируем вместе. Более опытные участники анализируют и ставят диагнозы, менее опытные учатся таким образом, ежедневно и ежечасно, столько, сколько они хотят.

Елена Лащинина:

Существуют программы, сайты, которые дают возможности тренинга, потому что здесь только опыт, только количество просмотренных кейсов, дает возможность уже глаз наметывать на ту или иную проблему. Но это все равно не прерогатива косметолога, а здесь нам надо просто дифференцировать, надо понять, с чем мы работаем и можем ли мы себе это позволить, работать с этим пациентом или же отправлять его к другому специалисту.

Елена Женина:

И это как раз одна из таких вещей, которая существует в помощь как врачам, так и пациентам.

Татьяна Саидова:

Пациенты уже мыслят этими категориями, пациенты активно это используют в своей жизни, и очень хотелось бы, чтобы наши пациенты повернулись лицом к нашим потребностям, к тому, чтобы мы правильно диагностировали и вовремя диагностировали их образования, потому что чаще всего пациенты все-таки снисходительно к этому относятся, загорают с большим количеством родинок, не приходят вовремя к врачу, а приходят уже тогда, когда это образование изменилось в цвете, изменилось в размере, стало огромным, несимметричным, эрозированным, когда уже очень сложно помочь этому человеку, а ведь можно на начальных этапах это легко решить, жизнь сохранится.

Елена Женина:

Мы с вами говорили в процессе программы о том, что активная инсоляция влияет на какие-то новообразования, которые вдруг активно начинают расти, что в этой ситуации нужно делать пациенту?

Татьяна Саидова:

Прежде всего показаться врачу. Я хочу сказать, что меланоцитарное образование и меланома, которых мы так боимся, это не что иное, как разрастание меланоцитов – клеток кожи, содержащих меланин, а меланин у нас образуется тогда, когда организм видит атаку с внешней стороны, то есть ультрафиолетовое излучение является агрессором для клеток, и меланин начинает вырабатываться для того, чтобы защитить ДНК всех наших клеток. И это может быть у кого-то в виде просто пигментации, выраженных больших пигментаций, а у кого-то, у кого есть склонность, например, генетические случаи меланомы, у таких людей чаще это может сразу выстрелить в виде образования меланомы как таковой. Поэтому прежде всего идти к врачу, не загорать.

Я очень рада, потому что наши пациенты слышат нас, используют активно фотозащиту, но SPF не является средством защиты. Если мы имеем какие-то образования на коже, если мы имеем в анамнезе случаи меланомы в семье, SPF не будет защитой от меланомы. В цивилизованных странах создают экранированную одежду с пропиткой SPF-фактором, которую люди носят на пляжах и полностью закрыты. Мы смеялись над теми людьми на пляже, у кого только глазки были открыты, на корейских пляжах, на китайских пляжах, теперь стали понимать, ведь для чего-то это делается. Для чего-то сейчас ведущие марки одежды создают эту экранированную одежду с пропиткой фотозащиты, с отметкой, что эта одежда с фотозащитой, уже весь мир работает в направлении против меланомы. Но только мы еще немножечко пока не задумываемся, и мы, как врачи, наши коллеги, и мы, как пациенты, потому что наши пациенты вначале хорошенько позагорают, потом уже начинают думать.

Елена Женина:

Всегда ли новообразование, которое начинает активно расти на солнце, является злокачественным?

Татьяна Саидова:

Нет, конечно, часто это просто пигментные пятна, это солнечные лентиго, это поствоспалительные гиперпигментные пятна, мы так называем какие-то кожные процессы, или травма на коже была, и пациент при этом загорал, склонность есть у пациента к образованию этих пятен, они появляются. Вот с такими мы активно работаем, мы активно их удаляем.

Елена Женина:

Если это родинки?

Татьяна Саидова:

Родинки мы трогать не должны. Вопрос о том, трансформируется ли родинка в меланому, остается еще на сегодняшний день открытым. Кто-то утверждает с уверенностью, что меланома не может развиваться из родинки, кто-то все-таки уходит в тень и говорит: мы пока не знаем. Нет стопроцентных доказательств.

Елена Лащинина:

Как на здоровой коже, так и на родинке процент образования меланомы одинаковый.

Татьяна Саидова:

Для нас важно, что мы диагностику не всегда можем вовремя и правильно провести. Иногда нам может показаться, что это невус, в простонародье родинка, а это на самом деле далеко уже не невус, а меланома, которая активно развивается. Вот это очень важно, а не то, что вырастет меланома из родинки или не вырастет. Если у человека есть огромное количество невусов, их надо оценивать, наблюдать, их не надо раздражать, не надо стараться сильно загорать, чтобы новые невусы образовывались, потому что среди этих новых невусов риск того, что может выстрелить меланомка, значительно выше.

Елена Женина:

Огромное спасибо, что вы пришли сегодня к нам, большое спасибо за поднятие такой актуальной темы. Еще раз хочу сказать, что онконастроженность – это ответственность не только врача, но и пациента, и мы должны всегда говорить доктору о том, что у нас что-то есть на теле, и он должен обратить на это внимание. Я считаю, что это огромный шаг дерматологии и косметологии к своевременной диагностике и своевременному излечению. В гостях у нас были Татьяна Саидова и Елена Лащинина, с вами была я, Елена Женина. До новых встреч в эфире, будьте здоровы и внимательны к своему здоровью.