Самостоятельное регулирование в медицине

Дмитрий Ахтуба:

Программа «Мединвестклуб» с доктором Ахтуба. Сегодня у нас в гостях удивительный человек, мой приятель, о чем я говорю с большой гордостью, Илья Фридман. Илья – хирург-имплантолог, основатель Клуба эффективных менеджеров в стоматологии и эстетической медицине, «Школа доктора Фридмана», сооснователь СРО Медицинский союз «Единство».

Илья, мы с тобой решили сегодня поднять непростую тему – саморегулирование в медицине. Тема очень сложная, многие отрасли прошли по этому очень сложному пути, многие набили очень много шишек. Сегодня мы будем об этом разговаривать. Давай, в двух словах ты расскажешь о себе. Как ты пришёл, почему вообще в медицине вдруг родилась идея СРО. Когда мы говорим о строительном рынке, там всё понятно, там другие принципы и цели преследовали люди. Что такое СРО в медицине, почему?

Илья Фридман:

В двух словах не получится, сразу скажу, но и суть нашего эфира сегодня - именно ликбез, рассказать о том, откуда растут ноги и для чего это делают.

СРО ― аббревиатура, обозначающая самостоятельно регулируемую организацию. СРО означает статус, не любая НКО, некоммерческая организация, может захотеть стать саморегулируемой организацией. Чуть позже из эфира станет понятно, в чем между ними разница. Но я сейчас отвечу на вопрос впрямую, который задал Дмитрий, почему вдруг СРО в медицине, зачем это нужно. Во-первых, не вдруг, Дима. До недавнего времени, а именно – ещё два года назад, по крайней мере, я и очень многие физлица в стоматологии были абсолютно уверены в том, что профессионалов в нашей отрасли может защищать только одна-единственная организация: наша уважаемая Стоматологическая Ассоциация России. По профессиональному принципу физических лиц-стоматологов, действительно, защищает Стоматологическая Ассоциация России, здесь нет и не должно быть альтернативы. Но дело в том, что законом о саморегулировании в нашем государстве предполагается существование двух типов организаций: организация по профессиональному типу для физических лиц и саморегулируемые организации, основанные по предпринимательскому типу, то есть предназначенные для защиты интересов бизнеса, юридических лиц.

Таким образом, совершенно логично возникла необходимость, извиняюсь за слово, прикрыть нашего брата со всех сторон. Стоматологическая Ассоциация России продолжает защищать интересы физических лиц, носителей профессии, стоматологов, а наша некоммерческая организация, медицинский союз «Единство», который с 25 мая прошлого года зарегистрирован Минюстом, защищает бизнес, юридических лиц в сфере стоматологии, и граждан, имеющих статус индивидуальных предпринимателей, владеющих стоматологической лицензией. Если уж совсем подробно, то мы чуть-чуть расширили наш устав. У нас есть возможность принимать к себе любые медицинские организации, в которых есть хотя бы одно стоматологическое кресло, любые медицинские центры. Наличие кресла уже даёт им право; если они будут того хотеть и соответствовать (разговор о соответствии у нас впереди), то мы имеем возможность их принимать. 

Дмитрий Ахтуба:

Вы изучали тему самозанятых? Сейчас будет их взрыв рынке. 

Илья Фридман:

Самозанятые к саморегулированию не имеют отношения. Повторюсь, самозанятые - это категория физических лиц, которые с той деятельности, в которой они заняты, платят хоть какой-то минимальный налог без образования юридического лица. Мы говорим об ООО и ИП в данном случае. 

Дмитрий Ахтуба:

Понятно. Давай тогда, почему всё-таки мы решили заняться саморегулированием? 

Илья Фридман:

Во-первых, государство само, как выяснилось, не просто давно просит, а оно говорит: ребята, вот вам все рычаги. Общественные профессиональные организации просто обязаны участвовать в разработке своих же правил игры, потому что это логично. Во всем мире так. Хорошо, что у нас это происходит. 

Дмитрий Ахтуба:

Да, но как чиновник может регулировать то, в чем он вообще не разбирается? 

Илья Фридман:

Он никак не может регулировать. Чиновник может контролировать. Он сидит, спит и видит, как он контролирует ту деятельность, которую для него регулируют профессионалы. Хорошо, что это будет так. Государство должно осуществлять контрольные функции, но никак не в профессиональном смысле законотворчески. Что может понимать, например, в стоматологии, извиняюсь, не министр здравоохранения, но заместитель министра здравоохранения, гинеколог по образованию. Чем он может помочь стоматологам? Только тем, что он тоже доктор, больше ничем. 

Дмитрий Ахтуба:

Гинекологом в лучшем случае. Сейчас тренд взят на совсем непрофильных. 

Илья Фридман:

Я просто так сказал, я не знаю. Поэтому в своё время мы предложили: давайте, мы поможем нашей Стоматологической Ассоциации России ещё и с этой стороны. В чем поможем? Любая общественная некоммерческая организация, в том числе и по предпринимательскому типу, в сфере какой-то профессии, как мы, например, запросто может по прошествии определённого времени, получив определённый статус саморегулируемой организации, начать принимать участие в разработке, в активной работе по выработке и клинических рекомендаций, и стандартов лечения. Я могу ошибаться в каких-то точных или полуточных терминах, но мы просто обязаны проявлять законотворческую инициативу и участие в профессиональной жизни всех, кто работает, кто занят в профессии через бизнес либо через профессию. Всё больше и больше нашего брата и нашей сестры это понимают, и всё больше и больше коллег включаются в эту общественную работу. Энтузиазм зашкаливает. У нас практически всё готово, чтобы начать масштабироваться, мы в шаге от того, чтобы из некоммерческой организации в соответствии с буквой закона стать зарегистрированной саморегулируемой организацией, о чём на ближайшей конференции Клуба эффективных менеджеров в ноябре мы, я надеюсь, и доложим. 

Дмитрий Ахтуба:

Мы очень много ставим проблем и вопросов в саморегулируемых организациях. Их там, наверное, сотня. Сконцентрируемся на главных. Какие главные задачи, как ты видишь, стоят перед СРО?

Илья Фридман:

Целью любой самостоятельно регулируемой организации на выходе, самой конечной, высшей целью является повышение качества услуг (работ) её участников. Задача СРО - не просто регулировать, регламентировать деятельность своих участников, но и контролировать ее путём создания внутренней системы аудита по единой системе качества, которая не противоречит федеральным законам. Это следование стандартам, разработка единого документооборота, полное квалификационное соответствие, ответственность за профессиональную квалификацию своих участников наряду с другими механизмами. Это абсолютное соответствие законам, никакой нелегальной деятельности. Эта солидарная ответственность перед страховыми случаями, которые, к сожалению, нередко случаются с нашими коллегами; сегодня они пока ещё остаются один на один перед всем нам известным пациентским экстремизмом. Эта фраза уже оскомину набила, и это первое, что вынудило нас к объединению по предпринимательскому типу.

Бизнес совсем беззащитен. Врач несёт уголовную ответственность перед пациентом, но административную – бизнес. За всё, что не связано с уголовными делами в медицине, ответственность несёт юридическое лицо. Если оно не будет защищено, в том числе, и круглосуточной юридической поддержкой, если оно не будет юридически образованно (от слова образованность) в соответствии с актуалиями, то оно один на один остаётся с пациентскими вызовами. Я знаю, что сейчас происходит довольно много совершенно неоднозначных дел, перед которыми врачи совершенно пасуют, поднимают руки и ложатся на лопатки, не будучи в состоянии квалифицированно защититься. СРО эту проблему берет на себя для своих участников. 

Дмитрий Ахтуба:

К сожалению, тут проблема несколько шире: не только медицинские предприятия стоят в таких условиях, но и все российские предприниматели. Завтра будет большое совещание у Бориса Юрьевича Титова, я, как общественный омбудсмен по медицине города Москвы, буду участвовать. Ту проблему, о которой ты говоришь применительно к медицине, мы рассматриваем гораздо шире. У нас будет большая сессия, я с тобой обязательно поделюсь итогами. Проблема очень остра, очень сложна. Мы уже в шаге от того, что будем трансформировать Уголовный кодекс в части предпринимательских статей. Поэтому мы, конечно, будем объединяться, будем друг друга дополнять и будем полезны. 

Илья Фридман:

Здесь вам понадобятся все передовые общественные организации. Только не лоббируйте, пожалуйста, на вашем высоком собрании необходимость обязательного членства в СРО. Насколько я изучил вопрос, обязательное членство в СРО на примере наших коллег в строительной отрасли, в отрасли оценочной деятельности, риэлторов ― как только членство становится обязательным, так в СРО начинают попадать те, кто не должен туда попадать. 

Дмитрий Ахтуба:

Тогда сама деятельность СРО начинает отличаться от целей, о которых ты говорил. 

Илья Фридман:

Она бюрократизируется, сама в себе превращается в разрешительный или запрещающий орган. 

Дмитрий Ахтуба:

Илья, ты говорил о том, что одна из целей – улучшение качества услуг. Хотелось бы понять, что это такое, как вы будете достигать этой цели, что подразумевает под собой саморегулирование вообще. Безусловно, цель благородная, хорошая, стоит того, чтобы ей посвятить годы жизни. 

Илья Фридман:

Тут всё просто. Это многоуровневый контроль, помимо самоконтроля участников. Мы отталкиваемся от того, что членство в СРО - не обязанность, не право, а привилегия. Это краеугольный камень нахождения. Для того, чтобы стать членом СРО, нужно пройти достаточно серьёзный, громоздкий чек-лист всевозможных требований, которым нужно соответствовать. Ещё раз: это привилегия, а привилегия распространяется только на тех, кто её достоин. 

Дмитрий Ахтуба:

Какими будут основные признаки, критерии?

Илья Фридман:

Очень много, не лови меня сейчас на слове, я просто не помню. Прево-наперво, есть чек-лист на входе. Что такое чек-лист на входе? Устав, порядок, принятые правила оценивают клинику: есть ли у неё в анамнезе судебные дела, соблюдается ли тот режим, который требует здравоохранение, соблюдены ли все тактико-технические характеристики, исправно ли оборудование, вся ли документация на всех врачей в полном порядке, вовремя ли продлеваются лицензии врачей, клиники, всё ли оборудование сертифицировано, не работает ли клиника контрафактными материалами… Ещё могу перечислять штук 20, у нас просто времени не хватит. То есть, чтобы войти в СРО, нужно быть нормальной, законопослушной организацией. Это первое.

В чем заключается контроль? СРО отвечает за деятельность своих участников. СРО имеет в своём составе соответствующие комиссии, которые периодически выборочно проверяют деятельность СРО. Фактически, проверив своего участника, оно даёт организации некую индульгенцию от всевозможных сторонних проверок. Именно поэтому законом предусмотрено, что количество плановых проверок участников СРО ― тех, которых мы ждём, заходя на сайт известных органов, смотрим, не стоим ли мы там в очереди на плановую проверку, ― сокращается до 10 % от количественного числа участников, причём, на всю страну. Наша организация всероссийская. Например, 100 участников по стране, я для ровного счета говорю, это значит, что в год только 10 из них можно планово проверить. Ещё раз оговорюсь, речь идёт о плановых проверках. 10 по всей стране. Причём, фискальные органы, проверяющие органы должны сначала оповестить дирекцию СРО, потом сверить участников со списками в Минюсте, и только потом назначить проверку. То есть процесс превращается в формализованный. Мы становимся полноценными участниками юридических отношений.

Наконец, на выходе, что значит обеспечение качества работы? Это самостоятельное желание каждой организации, каждой медицинской организации, участника СРО не опускать свой рейтинг среди участников. Это превращается уже в некое внутреннее соревнование. Внутриорганизационный рейтинг будет иметь большое значение в том, как будут формироваться цены на коллективные закупки; для врачей клиник, которые рейтингуются выше, будут более льготные условия по дополнительному образованию, и ещё много-много всего. Это очень сложная, многоуровневая структура. 

Дмитрий Ахтуба:

Интересно. По части тех плановых проверок, о которых ты говорил, на самом деле, ещё в 2018-м началось снижение их количества. Но, непропорционально выросло внеплановых. С этим, наверное, будем бороться мы, я имею в виду общественную палату омбудсменов.

У меня следующий вопрос. На сегодняшний день очень много профессиональных объединений, которые ставят перед собой подобные задачи. То, что ты перечислял – оборудование должно быть хорошим, полноценная информация о докторах и так далее – ты не перечислял чего-то невероятного, это законные требования. 

Илья Фридман:

Вопрос в том, а не дублируем ли мы чужие функции, которые уже распределены? А вот и нет. Я объясню. Участники рынка должны сами стремиться к тому, чтобы быть лучше. Кто боится проверок? Тот, кому есть, чего бояться; кто либо уже нарушил, либо собирается нарушить – тот боится. Как я говорю: чем отличается осознанно работающей доктор от работающего бессознательно? Одним-единственным: осознанно работающий врач, даже когда он лажает, даже когда он что-то делает не так – он это знает, он понимает, что он нарушает. Тому могут быть разные причины, часто обоснованные с медицинской точки зрения. В медицине вообще невозможно, делая добро, не делать одновременно побочных эффектов. 

Дмитрий Ахтуба:

В советское время был термин «социальные показания». 

Илья Фридман:

Совершенно верно. Кто их определит? Человек, который в этом не разбирается, или врач, желающий ему добра. Ты знаешь хоть одного доктора, который бы хотел намеренно навредить своему пациенту? Именно намеренно. 

Дмитрий Ахтуба:

По-моему, посадили такого в Америке. Был скандал какой-то. У нас таких нет, к счастью. 

Илья Фридман:

У нас такого не может быть. 

Дмитрий Ахтуба:

Тем более, после того, как начнёт работать СРО. 

Илья Фридман:

Так вот, я к чему. Речь идёт о том, что нужно больше общественных голосов. Чем больше мы будем разговаривать в унисон, об одном и том же, ставить одинаковые проблемы. Согласись, тебе, как омбудсмену, есть разница: получить один голос от одной организации, или мы будем говорить одно и то же от ряда организаций. Понятно же, что голосов больше. 

Дмитрий Ахтуба:

До тебя в студии был Алексей Гребнев, с которым мы вместе с тобой очень хорошо знакомы. Мы тоже вышли на тему того, что нужно бороться с проявлениями некачественных услуг. Для косметологов актуально, потому что оказывают услуги на дому. Для стоматологического рынка, мы знаем, что много арендаторов кресел, уже целые клиники так работают, рекламируются. 

Илья Фридман:

Да, сегодня очень много всяких вариантов, связанных с новыми формами работы стоматологов, типа стоматологических коворкингов. Можем поговорить об этом. 

Дмитрий Ахтуба:

Сейчас, насколько я знаю, готовятся какие-то прокурорские запросы по поводу нарушения закона. Что ты думаешь: это зло или, может быть, новое явление на рынке, нужно его принять? Твоё мнение. 

Илья Фридман:

До тех пор, пока существует закон, будут люди, готовые нарушать и нарушающие его. Это сермяжная правда, никуда не денешься. Задача СРО, с одной стороны, не пустить к себе подобных товарищей, я уже говорил о входном цензе. Проверяется анамнезом организации, всей её истории, что у неё было за плечами. Но основное в решении данного вопроса, ещё раз, это рост самосознания. Нашим коллегам должно перестать хотеться нарушать закон. Краеугольная задача СРО ― самостоятельно карать тех, кто сознательно нарушает закон. Для участника некоммерческой общественной организации под страхом смерти, образно говоря, запрещено заниматься антизаконной деятельностью. Пока это всё в большей части хотелки, потому что в нашем государстве, к сожалению, ещё не реализован механизм, при котором профессионалов судили бы и осуждали профессионалы. Пока мы находимся в рамках закона о защите прав потребителей, попадаем под контроль Следственного комитета, прокуратуры и так далее. О том, что профессионалы судят профессионалов и выносят справедливые решения, основанные часто на медицинской логике, на логике здравого смысла, а не на чем-то другом ― к сожалению, пока об этом можно только мечтать. 

Дмитрий Ахтуба:

Да, я помню, в своё время мы с тобой были в одной из поездок в Америке. Меня тогда удивило то, что general dentist может сам заниматься, например, ортодонтией. Один из критериев у них, что он должен понимать, что может оказать услугу не хуже, чем сделает узкий специалист. Но это просто недостижимо в нынешних наших реалиях. 

Илья Фридман:

Это и есть самостоятельное регулирование. Он получил диплом. 

Дмитрий Ахтуба:

Я несколько раз переспрашивал, правильно ли я понял. 

Илья Фридман:

Врач получил диплом, врач получил лицензию, врач истратил определённые суммы для своего становления, у него есть клиника, которой дорожит. Кто же в такой ситуации будет коверкать свою репутацию? На это и расчёт. Я не знаю ни одного. Я сам доктор, который имеет право практиковать ещё в 2-х государствах. Я могу точно сказать, что за 16 лет существования моей клиники в другом государстве у меня ни разу не было никаких проверок, никаких комиссий, никаких инспекций. Почему, потому что висящий на стене номер моей лицензии для меня является самой строгой бумажкой от всех швондеров – вспоминаем «Собачье сердце»: броня! Она слишком дорого мне досталась, я имею в виду дорого по усилиям, чтобы ей пренебрегать и кривить профессиональной душой. 

Дмитрий Ахтуба:

Илья, хотелось бы понять, что уже сделано в рамках той большой работы, которая, я думаю, будет идти ещё годы, годы, может быть, десятилетия. Что уже сделано, расскажи, пожалуйста. 

Илья Фридман:

Сделаны первые шаги, самые важные, самые трудные, самые, я бы даже сказал, дезорганизованные. Почему? Мы учимся, мы взрослеем, мы ещё сейчас как птенчики. Нашей уважаемой Стоматологической Ассоциации России 25 лет, если не больше, уже серьёзная, «бронзовая», состоявшаяся структура. А мы кто такие? Мы на стоматологическом рынке первый прецедент, который по предпринимательскому типу собрал юрлиц и индивидуальных предпринимателей.

Мы на данный момент занимаемся тем, что проходим первые формальные шаги этапа. В чем они заключались? Я напомню. 2 года назад, когда случилось событие с 22 удалёнными зубами у нашей питерской коллеги, именно мы, Клуб эффективных менеджеров, не дождавшись никакой официальной реакции от профессиональных властей и от нашей общественной организации, – я не стесняюсь об этом говорить, потому что правда, – именно мы сумели создать общественный резонанс. У нас тогда всё получилось, тот 2-летний марафон, я думаю, что довольно скоро для нашей коллеги закончится в положительном смысле. Мы тогда поняли самое главное: мы должны объединяться, в том числе и по профессиональному принципу. На одной из конференций я со сцены коллегам и всем, кто собрался тогда в бизнес-холле «Бородино», предложил всем желающим получить больше информации, заполнить анкеты на первичное присутствие в СРО. У нас тогда сразу было более 180 заявок. Это был индикативный момент, который для меня явился шоком. На ровном месте столько желающих, ещё даже не понимающих, что и зачем, написали заявление о том, что они хотели бы получить об этом больше информации. 2 года назад, Дима!

Следующий шаг был, естественно, отсев желающих по формальному принципу. Случилось так, что в течение следующих 3–4 месяцев, до следующей конференции, таких заявок оказалось уже 400, но по формальному принципу пригодных было только 92. 

Дмитрий Ахтуба:

Жёсткий фильтр. 

Илья Фридман:

Да. Были разные критерии, включая и то, что неправильно заполнены документы, или лицензия просрочена на какой-то вид деятельности. Чисто технический момент. Но суть не в этом, а в том, что мы до сих пор находимся на организационном этапе. На данный момент у нас есть порядка 40 действительных членов, первопроходцев, как апостолов, идущих за Иисусом. До момента регистрации медицинского союза «Единство» в качестве самостоятельно регулируемой организации, осталось буквально месяц до неё, о масштабировании говорить незачем и не нужно. Первые шаги должно пройти минимальное количество, необходимое по закону, минимально необходимое количество участников. Для юридических лиц это 25 участников. То есть теоретически достаточно было 25 юрлиц, для того чтобы подать заявление на СРО. Есть организационные моменты, есть формальные шаги, которые нужно совершить, их нужно делать малым количеством людей. А вот через месяц, когда начнётся масштабирование, буквально начиная с сентября в соответствии с тайминг-планом, который мы анонсировали последний раз на 14-й конференции в марте, можно обращаться к нам. Я говорю, обращаюсь ко всем, кто нас сейчас слушает, и ко всем, кто ещё услышит нас в записи. Тогда начнётся уже плановая массовая работа, и мы начнём полноценный рекрутинг и полноценную агитационную кампанию, разъяснительную кампанию. Кстати, наш эфир и является частью кампании. Начнём осознанное радикальное масштабирование для созыва первого нашего съезда, собрания, поскольку это высший орган, принимающий решения. В общем, мы начнём жить, как полноценная общественная организация. 

Дмитрий Ахтуба:

Ближайшие планы ― только масштабирование, или есть ещё какие-то?

Илья Фридман:

По плану к концу 2019-го года нас должно быть около 400 членов. Я думаю, что мы это сделаем. Такое количество будет абсолютным рекордом для некоммерческих организаций по предпринимательскому типу. На сегодняшний день Ассоциация частных медицинских клиник московского региона насчитывает, по-моему, около 80 членов. Ассоциация частных стоматологических клиник Москвы и области насчитывает больше сотни, очень уважаемая организация. У нас заявок сразу на 400 участников. Но, ещё раз: мы будем пользоваться принципом, что быть членом СРО - это не право, а я уже сказал, привилегия. Отбор будет жёстким. 

Дмитрий Ахтуба:

Что ж, блестящие планы, блестящие цели! Думаю, что мы обязательно все вместе их добьёмся.

Хотелось бы понять теперь, Илья, как ты считаешь, деятельность организации, всё-таки, больше нужна врачам или пациентам?

Илья Фридман:

В конечном счёте, конечно, пациентам, потому что как раз укладывается в краеугольный принцип ― повышение качества работ, услуг. Конечно же, пациентам. Для пациента, заходящего в клинику, висящая отметка, что клиника является членом МС «Единство», должна быть как паспорт, знак принадлежности к касте. Может быть, звучит плохо или слишком задиристо, но в сознаниях масс ещё нужно будет сформировать некий рейтинг, что это ценность сама по себе. Как сегодня, например, для определённой части пациентов ценностью является принадлежность клиники к Инновационному Центру СтАР ― у них есть такой значок, который они присуждают наиболее продвинутым клиникам, оценивая их по своим критериям. Я считаю, что эту традицию нужно продолжать. Если у клиники есть знак СтАР, Инновационный Центр СтАР, а рядом появится, что эта клиника является полноценным участником Медицинского Союза «Единство», ― для пациентов это пропуск в лучший мир, фактически. 

Дмитрий Ахтуба:

То есть пациентам даст некую гарантию качества услуг. 

Илья Фридман:

Хорошее слово, именно гарантия. Это будет говорить о том, что в этом месте соблюдают все установленные правила, внутренние стандарты, разработанные в содружестве, я надеюсь, и в плотном сотрудничестве со Стоматологической ассоциацией России. Формально без них никак, и так должно быть, потому что на сегодняшний день это мощнейшая и крупнейшая профессиональная организация стоматологов. 

Дмитрий Ахтуба:

Скажи, пожалуйста, в СРО планируется принимать только частные организации, или государственные тоже? 

Илья Фридман:

Форма собственности не имеет никакого значения, даже было бы с точки зрения закона неправильно, потому что все равны. Ещё раз говорю: членство добровольное, и не дай бог, оно станет обязательным, как это было у коллег в строительной области. Поскольку участие добровольное, то все, кто имеет стоматологическую лицензию, юрлица, имеют право стать членами. Другое дело, что в бюджетных организациях, будь то ведомственные организации или государственные, муниципальные (я уж не знаю, как они там делятся), есть проблема с бюджетированием, поскольку организация существует на членские взносы. Это законное требование, уставное требование, поскольку оплата членских взносов подтверждает серьёзность намерений участника. Так, по крайней мере, закон, государство к этому относится, иначе оно думает, что мы собрались просто для того, чтобы в ладушки поиграть. Если есть членские взносы, мы отчитываемся, есть бухгалтерия, которая всё ведёт, ― значит, и деятельность ведётся, так оценивает государство. Так вот, у бюджетных организаций есть проблема, нет такой статьи бюджета, как выплата членских взносов саморегулируемой организации, прецедента ещё такого не было, нам это нужно всё каким-то образом устаканивать. 

Дмитрий Ахтуба:

Как ты думаешь, взаимоотношение частной медицины и государства сейчас на каком уровне? Что вообще происходит в этой сфере? Может быть, у тебя есть инсайты или внутренние ожидания каких-то изменений?

Илья Фридман:

Есть. Я думаю, что мы с тобой в унисон думаем. Если сравнить количественно, то представителей частного медицинского бизнеса измеримо больше, заведомо больше, соотношение 9 к 1. Государственных предприятий, скажем, 100 из 1000, а 900 частных. Вопрос: кого больше количественно, кто мощнее, если будет объединён в единую организацию, или даже в разные организации? Чей голос будет определять стратегию? Понятно, что частников. Поэтому, когда до всех частных клиник дойдёт смысл, когда частные клиники поймут, что к ним будут относиться заслуженно не по остаточному принципу, а как к основным игрокам в рынке, когда частные клиники перестанут лениться и надеяться на «авось-технолоджи», что, мол, тут пронесёт, там не надо, тут по привычке доживём, тут поработаем, а над нами не каплет, когда выйдут из своей зоны комфорта, как сегодня модно говорить, и включатся в общественную работу ― тогда частные клиники станут не просто полноправными, а основными участниками рынка, потому что их больше.

Что происходит по сравнению с государственными клиниками? «Есть и есть», – я люблю так говорить, то есть в каждом случае нужно сравнивать. Я не хочу сейчас на всю страну, на весь эфир кричать о том, насколько частная медицина лучше обеспечена, чем государственная, это слишком зависит от отрасли. То есть кардиология, жизнеспасение, МЧС это или стоматология, или косметология, пластическая хирургия, ― я сейчас просто перечисляю, что на ум приходит. 

Дмитрий Ахтуба:

И отрасли, и регионы. 

Илья Фридман:

Конечно, всё слишком по-разному. Есть прекрасно укомплектованные и специалистами, и оборудованием государственные подразделения, такие, где просто мечта работать; туда заходишь – и просто слюни текут от возможностей, частникам даже и не снилось. С другой стороны, передовые частные клиники оснащены, конечно же, лучше, чем если брать здесь и сейчас государственных соседей. 

Дмитрий Ахтуба:

Я бы сказал, целесообразнее, органичнее, что ли. Я в государственных сталкивался с тем, что есть блестящее оборудование, но персонал недостаточно готов на нём работать, и наоборот. В частных всё более сбалансировано. 

Илья Фридман:

Проблема известная. Поэтому, что я могу сейчас сказать? Если у меня кто-то спросит, что вы конкретно собираетесь делать, я могу ответить только одно: всё, что будет требовать от нас актуальное положение вещей на данный момент. Главное ― руководствоваться одной целью: улучшить профессиональный климат, улучшить отношение населения к медикам, которое пошатнулось благодаря известным событиям и позиции СМИ, когда из любого инцидента, абсолютно логичного для врачей и больничной жизни, или амбулаторной, раздувается такой пожар, что врачами перестаём хотеть быть. Есть масса работы впереди, главное - делать дружно, объединившись со всеми медицинскими общественными организациями, выработать свою стратегию, своё отношение к вызовам и проблемам, которые есть в рынке, сообща действовать, вырабатывать совместную политику и тактику. 

Дмитрий Ахтуба:

Да, здесь и Национальный совет по медицине тоже будет, и «Мединвестклуб». 

Илья Фридман:

И Национальный совет медицины, и «Мединвестклуб». Можно, пару слов скажу? Я в каждом эфире говорю: какой ты молодец, что придумал «Мединвестклуб»! Не просто придумал, воплотил его в жизнь. Коллеги, речь идёт о том, что Дмитрий управляет структурой, которая занимается, помогает молодым врачам, всем, кто хочет получить свой новый частный бизнес, получить инвестиции. Дмитрий и партнёры инвестируют в начинающие медицинские бизнесы, делают это успешно и последовательно, делают очень умные инвестиции. Поэтому всем, кому хочется развить свой медицинский бизнес, но пока ещё не хватает либо денег, либо решимости, ― обращайтесь, пожалуйста, в «Мединвестклуб»! Это не реклама. 

Дмитрий Ахтуба:

Добро пожаловать, друзья!

Хотелось бы вопрос задать, Илья, он, может быть, несколько личный, или даже слишком личный. Ты планируешь оставаться имплантологом? Потому что ты на себя берёшь колоссальную нагрузку. Я не верю, что простой человек с этим может справиться. Радует одно, что ты не простой человек. 

Илья Фридман:

Я простой человек и могу сказать, что как только я перестану оперировать, я перестану иметь возможности быть наставником для тех, для кого на сегодняшний день им являюсь. Я горжусь этим званием, этим положением. Пока глаза видят и спина держит, буду оперировать. Это будет всё реже и реже, но оперирую и буду оперировать столько, сколько смогу. Не с такой интенсивностью, как раньше, но без этого никуда. 

Дмитрий Ахтуба:

За это огромное тебе спасибо, огромное спасибо, Илья! Обращаясь к нашим зрителям, я бы хотел сказать, что мы сейчас присутствуем, может быть, при рождении огромного дела. Сейчас можно к нему присоединиться и стать его частью. Тебя на рынке все очень ценят и уважают. У меня сразу отлегло, как услышал, что ты остаёшься имплантологом. Это очень радует. 

Илья Фридман:

Общественная организация не даёт заработка, это общественная нагрузка, нужно продолжать уметь и умудряться зарабатывать. Неправильно думать, что организация и хлопоты вокруг НКО и СРО - какая-то денежная работа. Нет, это, как правило, инвестиции в основном, больше миссионерская деятельность, нежели что-то другое. 

Дмитрий Ахтуба:

Я надеюсь, что у нас последний эфир на эту тему, и мы ещё будем с тобой встречаться и обсуждать, какие изменения, что происходит нового на рынке. Огромное тебе спасибо, что нашёл время в своём плотном графике и пришёл к нам на эфир! 

Илья Фридман:

Спасибо большое! Я только вслух ещё скажу, что я бы не был тем, кто я есть, без тех людей, с кем меня сводила судьба за последние 20 лет. Я не буду перечислять фамилии, скажу только, что я в разной степени благодарен каждому, с кем имел и продолжаю иметь дело, дружбу, интересы, хобби и прочее. Без всех этих людей, без вас, мои друзья, без опыта взаимодействия с вами, без поддержки ничего бы не было. Это касается всех сфер жизни, начиная от личных, кончая общественными. Благодарен и кланяюсь всем и каждому, спасибо большое! 

Дмитрий Ахтуба:

Спасибо огромное!

Илья Фридман:

Тебе спасибо!