Нейротехнологии будущего: когда мы сможем подключить мозг к компьютеру?

Ксения Ульянова:

Здравствуйте, в эфире передача «Технологии здоровья». У меня в гостях Денис Гусев – директор центра нейроинформационных технологий компании «Иннопрактика». Здравствуйте. Рассказывайте, чем занимается Ваш центр. О Вас очень мало публичной информации, как будто Вы что-то секретное. 

Денис Гусев:

Центр нейроинформационных технологий был создан для решения очень практической, конкретной задачи. Она была связана с тем, что страна начала активно участвовать в чемпионатах мирового уровня по профессиональному мастерству. И точно так же, как Олимпийские игры, на чемпионатах по профессиональному мастерству приезжают молодые девчонки и ребята и соревнуются, но только уже не в спортивных направлениях, а соревнуются повара, парикмахеры, плотники, сварщики и много других профессий. И оказалось, что для того, чтобы наши ребята и девчонки участвовали успешно, им необходима не только подготовка по их профессии, то, как их учат в их профессиональных образовательных организациях, колледжах, но им еще необходима психофизиологическая подготовка, то есть способность управлять состоянием своего организма. Это тот важный навык, который требуется спортсменам, космонавтам, летчикам, операторам атомных станций. Он также требуется и всем тем, кто сталкивается с сильным стрессом, с сильными психологическими нагрузками, нервно-психическим напряжением. Мы за эту практическую задачу взялись, как за основу подготовки сборной, а потом начали эти технологии развивать, чтобы применять их мог уже каждый человек сам для себя. 

Ксения Ульянова:

Какие методики Вы использовали?

Денис Гусев:

Основная методика, которая лежит в основе, это тренировки с биологической обратной связью. Для этого применяется много разных интересных устройств. На самом деле, это очень простая штука. Наш организм постоянно корректирует свое состояние: работу сердца, я имею в виду частоту сердечных сокращений, давление, у нас постоянно меняется электрическая активность в больших полушариях головного мозга. Вся эта регуляция в значительной степени происходит автоматически, то есть мы ее не контролируем. Даже сейчас здесь я сижу, на меня смотрит несколько камер. Такой же эффект был бы, если бы я вышел в зал, и передо мной большое количество людей смотрит на меня. Мой мозг представляет, что эта ситуация может быть для меня небезопасной, хотя я понимаю, что она безопасная. Но мозг на уровне практически безусловных рефлексов реагирует на это, как на некоторую опасную ситуацию. И он начинает включать механизмы, он начинает запускать разные автоматические реакции, которые меня готовят к ситуации, которая называется «бей или беги».

В этом смысле у нас учащается сердцебиение, расширяются зрачки, учащается дыхание, выделяется адреналин, норадреналин. Это все сделано для того, чтобы в случае необходимости я мог убежать или наоборот, напасть. Этот механизм был заложен миллионы лет назад. Но мы знаем, что ситуация нам опасности не представляет. Наоборот, то, что мозг в этот момент сокращает кровоснабжение префронтальной коры приводит к тому, что то, что мы только что помнили очень хорошо, мы вдруг забыли. Выходим на сцену и не помним то, что прекрасно помнили за минуту до этого, начинаем волноваться, заикаться и так далее. Казалось бы, наш организм должен повышать наши конкурентные возможности, а он, на самом деле, препятствует им. Потому что если бы мы были спокойны и сказали ровно то, что мы до этого уже точно знали, готовились, то наши конкурентные преимущества были бы выше. Для того чтобы научиться управлять этими автоматическими системами, еще вегетативная называется, нужно получать очень точную обратную связь о том, в каком состоянии находится организм.

Для того, чтобы узнать, есть разные методы. Есть восточный, такая интроспекция, когда мы пытаемся почувствовать состояние своего организма. Это хороший метод, но у него ограниченное количество последователей. Это медитация, школа йоги, там учат слушать свой организм. Но есть метод, использующий инструментальные средства, когда мы вешаем себе на руку или другие участки прибор, который измеряет частоту сердечных сокращений или кожно-гальваническую реакцию, то есть проводимость кожи, или электрическую активность мозга, электроэнцефалограмму. И сообщает нам, в каком состоянии находится организм. Когда мы видим, как это состояние меняется, мы можем потихонечку учиться управлять регуляцией этого состояния. То есть мы можем учиться не волноваться, когда нам внешний мир подсказывает, что надо волноваться. Это и есть метод биологической обратной связи, когда мы видим, как в физическом зеркале, наше состояние и пытаемся им управлять.

Он был довольно давно придуман, это история уже 50-60-летней давности. Все это построено на теории функциональных систем Анохина Петра Кузьмича, великого советского физиолога. Но развил этот метод американский физиолог, психолог Беррес Скиннер «Теория оперантного научения». С тех пор это все потихонечку развивается. Почему потихонечку? А потому что устройств, которые бы удобны были и при этом точно регистрировали наше состояние, до настоящего времени практически не было. Они все были только в лабораториях, использовали большие провода. И когда у вас снимают электроэнцефалограмму (сейчас это происходит, если вы сдаете на права. Если нет никаких медицинских патологий, для которых нужно снимать энцефалограмму, то это при сдаче на права), вы садитесь, на вас надевают шапочку, под каждый электрод, который находится на этой шапочке, добавляют токопроводящий гель, который позволяет улучшить контакт, после этого вам говорят: не двигайтесь, не дышите, не моргайте, не разговаривайте. И только в этом состоянии можно записывать более-менее хорошо электроэнцефалограмму. Так работают все энцефалографы прежнего поколения, которые используются. 

Ксения Ульянова:

Что же используют в Вашем центре? 

Денис Гусев:

Мы сейчас активно ищем приборы, которые бы позволяли получать эти сигналы любому человеку без помощи специалиста, без непосредственного участия. Канадская компания Muse выпустила на рынок два года назад, если мне не изменяет память, вот такой прибор. Это четырехканальный электроэнцефалограф, он абсолютно легко надевается на голову, у него четыре канала, и он измеряет электрическую активность мозга. 

Конечно, по сравнению с медицинской техникой, этот прибор достаточно простой. Там есть свои ограничения по точности. Но для того, чтобы тренировать самый простой навык спокойствия или возбуждения, волнения, который связан с таким ритмом, это основной ритм работы нашего мозга, альфа-ритм на частоте 8-12 Гц. 

На этой пластинке 4 электрода, еще два находится в районе ушей, референсный, и земля, поэтому в этом смысле он гораздо лучше, чем некоторые приборы, которые появились до него, одноканальные, которые использовались, скорее, просто как игровые приложения. Это уже техника, которая действительно позволяет вам развивать некоторые качества, некоторые навыки. Например, навык саморегуляции, связанный со спокойствием и волнением. 

Ксения Ульянова:

Это устройство работает через мобильное приложение? 

Денис Гусев:

Да. Это устройство подключается к мобильному приложению, вы в своем телефоне подключаете к нему наушники. И по аудиоканалу в данном случае, есть другие варианты, вы слышите, насколько спокойным стало состояние вашего организма или наоборот, возбужденным. Вы стараетесь успокоиться, контролируя это по звуку в ваших наушниках. Таким образом вы постоянно получаете обратную связь, насколько у вас получается или не получается, и стараетесь все сильнее и сильнее перевести организм в расслабленное, спокойное состояние.

Можно использовать другие методы. Есть метод измерения кожно-гальванической реакции. Когда мы начинаем нервничать, у нас резко падает проводимость кожи. У нас ладошки потеют, и это очень легко зафиксировать прибором. Там не так все просто с сигналом, тем не менее, по кожно-гальванической реакции тоже можно тренировать управление состоянием. 

Ксения Ульянова:

Это в детекторе лжи используется. 

Денис Гусев:

Совершенно верно. И когда люди хотят, чтобы они настолько контролировали свое состояние, чтобы невозможно было распознать их даже малейшие изменения в сторону волнения, они тренируются как раз с помощью таких устройств. Но в нашем случае это не для того, чтобы натренировать людей проходить детектор лжи, а для того, чтобы человек в стрессовой ситуации, когда ему трудно справиться с состоянием волнения, вспомнил, что он это умеет, он этому научился, и смог успокоиться. Это имеет очень практическое применение, когда у вас есть такие события, выступления, участие в соревнованиях, которые требуют от вас спокойствия и самоконтроля в очень конкретное время.

Но при этом сейчас наш мир настолько стремительно меняется, что навык саморегуляция нужен буквально в обычной жизни, потому что стресс – это бич современного общества, это эпидемия 21-го века, и очень много сложностей и проблем со здоровьем возникает из-за того, что люди постоянно находятся в ситуации стресса. И такого рода методы, устройства позволяют нам научиться со стрессом взаимодействовать. Потому что в целом стресс неплохо, стресс – это то, что позволяет нам достигать наших целей, результатов, правильно и адекватно реагировать на ситуацию. Стресс – это хорошая функция организма. Но когда он затягивается, когда он становится длительным, хроническим, еще называется дистресс, то тут ресурсы организма начинают таять.

Ксения Ульянова:

У Вас в центре практикуется какой-то курс? Как все это осуществляете? 

Денис Гусев:

У нас есть образовательная программа, которая просто учит людей навыку саморегуляции. Для того чтобы освоить навык, считается, что нужна как минимум 21 тренировка. Это очень условное количество, все индивидуально, но чтобы хоть какое-то число дать, 21 тренировка. И в этом смысле двухмесячная программа, где вы через день тренируетесь постепенно управлять своим состоянием, это то, что мы разрабатывали в первую очередь.

Но дальше мы занимаемся тем, что создаем программные продукты, программные комплексы, которые благодаря таким появляющимся на рынке с каждым днем все более и более интересным гаджетам позволяют самостоятельно тренировать.

Важно, чтобы программа подобрала для вас необходимый уровень сложности. Если вам будет слишком легко, скорее всего, эффекта не будет. Если вам будет слишком сложно, вы забросите эти тренировки. Это все равно, что фитнес-центр, только для мозга. Если вы просто приходите в такой центр, где стоят тренажеры, можно самостоятельно с этими тренажерами начать разбираться и возиться. Но гораздо лучше, если у вас есть тренер. Сейчас таким тренером выступают алгоритмы, которые анализируют ваш успех или неуспех при выполнении упражнений и подстраивают следующие упражнения. 

Ксения Ульянова:

То есть искусственный интеллект. 

Денис Гусев:

Сейчас это алгоритмы попроще, но в дальнейшем это будет, возможно, построено на алгоритмах искусственных нейронных сетей. 

Ксения Ульянова:

Кто Ваши клиенты? 

Денис Гусев:

Нашими клиентами была сборная команда России World Skills, которая на профессиональных компетенциях выступает на международных соревнованиях. Кроме этого, это компании и корпорации. Есть целый класс сотрудников, который связан с высоким профессиональным риском, ошибка в работе которых стоит очень дорого. И для таких людей умение бороться или управлять стрессом является крайне важным просто в экономическом выражении. То есть это менеджеры среднего и высшего звена, для которых выходить из состояния равновесия является уже просто экономически опасным. Но кроме этого, это еще и некоторые группы рабочих профессий – машинисты электропоездов, операторы диспетчерских служб. 

Ксения Ульянова:

Им требуется внимательность. 

Денис Гусев:

Да, которым необходимы такие навыки, как длительная концентрации внимания, чтобы человек в нужные периоды времени не отвлекался, помехоустойчивость. Для них есть тренировочные программы. 

Ксения Ульянова:

Если Muse мне понятная тема, это медитация, а здесь что-то непонятное. 

Денис Гусев:

Сейчас в этой области все новое. Но среди этого нового это особо новое направление – способ оптического контроля за состоянием работы нервной системы. По-научному это называется функциональная ближняя инфракрасная спектроскопия. Наш свет в видимом диапазоне, который мы видим глазами, для нас наши ткани практически непрозрачные. Мы не можем увидеть, что находится у меня за головой, за затылком, мы непрозрачные. Но когда мы переходим в ближний инфракрасный диапазон, оказывается, что там поглощение падает, и мы можем достаточно глубоко просвечивать, как если бы мы перешли в другую сторону, в рентгеновский диапазон, мы знаем, что мы хорошо умеем просвечивать. Но в инфракрасном тоже прозрачность возрастает. Это означает, что если поставить инфракрасный светодиод, или лазерный светодиод, или обычный, он будет светить под черепную коробку, там свет будет рассеиваться, и потом он обратно собирается детектором, фотоэлементом и реагирует на содержание гемоглобина в капиллярной сети. Это означает, что когда наш мозг, в данном случае префронтальная кора, передняя часть мозга, активно поглощает гемоглобин, кислород из гемоглобина, делает его диоксигемоглобином, то в этот момент кривая на этом светочувствительном элементе меняется, и мы можем видеть, в какой момент мы активно думаем, активно работает мозг, а в какой момент спокоен, бездействует. 

Ксения Ульянова:

Это очень опасная вещь. HR этим могут воспользоваться. 

Денис Гусев:

Потенциально в научной сфере ближняя инфракрасная спектроскопия довольно давно используется, но только в лабораторных условиях и в некоторых медицинских приложениях. Сейчас это выходит на уровень практического использования. Перспективы очень хорошие. Как электроэнцефалограф, который реагирует на электрический потенциал на поверхности головы, это устройство тоже, поскольку дает информацию о том, насколько активен наш мозг, может использоваться в сфере образования. Мы все привыкли к тому, что урок должен длиться 45 минут, и если преподаватель рассказывает его хорошо, то мы эту информацию усваиваем. А насколько действительно наше внимание было сосредоточено на получении информации, мы точно не знаем. Но благодаря этим устройствам в ближайшие годы мы сможем понять гораздо лучше, насколько. 

Ксения Ульянова:

Насколько ты работаешь, а не сидишь в Фейсбуке и в соцсетях, насколько ты сконцентрирован. 

Денис Гусев:

Например, в Китае уже в качестве эксперимента школьники сидят в электроэнцефалографах. 

Ксения Ульянова:

Какие еще технологии используются помимо вот таких гаджетов?

Денис Гусев:

Самое простое, что может начать использовать каждый человек, это то, что называется пульсометр. По-научному технология, которая сейчас используется в пульсометрах, называется фотоплетизмография. Это просвет через кожу капиллярной сети. Наши капилляры расширяются и сокращаются в такт с ударами сердца. Сердце дает пульсовую волну, капилляры раздуваются и сокращаются. Это регистрирует пульсометр на руке. 3-4 года назад в пульсометрах, которые встраиваются в фитнес-браслеты, качество определения сигнала стало уже очень хорошим, приближается к медицинскому. 

Ксения Ульянова:

Уровень стресса действительно измеряют или это фейк?

Денис Гусев:

Уровень стресса отчасти связан и коррелирует с общей частотой сердечных сокращений. Чем чаще бьется наше сердце, тем вероятнее, что мы находимся в состоянии стресса. Это очень индивидуально, на самом деле. А то, что связано почти напрямую, это расстояние между ударами сердца. Оно постоянно меняется. Это называется вариабельность сердечного ритма. И если расстояние между ударами сердца меняется довольно широко, например, на вдохе наше сердце бьется чаще, а на выдохе реже, то это значит, что мы находимся в спокойном состоянии. Когда мы переходим в состояние сильного стресса, сердце начинает биться очень ритмично. Иногда говорят, что сердце бьется, как часы, вот если как часы ровно оно бьется, это плохо, это означает, что мы находимся в состоянии глубокого стресса. И как раз по этому показателю вариабельности определяют, насколько организм в стрессе.

Как очень точно померить, когда наше сердце ударило, сократилось? Дело в том, что когда мы меряем этим методом, который в пульсометрах, с помощью светодиода, то там мы видим очень плавно огибающую кривую. В ней увидеть точно пик тяжело. Сейчас математические алгоритмы постепенно к этому приближаются. Некоторые фитнес-браслеты, фитнес-гаджеты даже заявляют, что они могут мерить уровень стресса, мерить вариабельность. Но я бы относился к этому достаточно аккуратно. Гораздо более точно вариабельность можно мерить методом кардиографии, электрокардиограммы, то, что мы в поликлинике иногда проходим. Это довольно точный метод для измерения частоты сердечных сокращений. Гаджеты, которые измеряют электрокардиограмму, гораздо сложнее использовать. Это нагрудные пояса. Все профессиональные спортсмены и даже любители, бегуны, велосипедисты используют нагрудные пояса, которые тоже связаны с телефоном. Эти устройства могут мерить вариабельность очень точно, они действительно знают, насколько ваш организм переходит в состояние стресса. 

Ксения Ульянова:

В быту, наверное, эти устройства абсолютно бесполезны для измерения стресса?

Денис Гусев:

Я бы не сказал, что они бесполезны. Работа с сердечным ритмом – это очень хороший старт для того, чтобы научиться чувствовать свой организм, уметь управлять его состоянием. Когда вы знаете даже просто частоту вашего сердечного ритма, вы можете через какой-то момент уже определять по данной частоте насколько ваш организм находится в состоянии напряжения. Вы узнаете о себе гораздо больше. Вообще вся идея управления функциональным состоянием опирается на то, что надо знать изначально это состояние, чтобы управлять, надо очень хорошо знать. Тогда мы сможем прокачать и адаптацию. 

Ксения Ульянова:

Тогда и гаджеты не потребуются. 

Денис Гусев:

В конечном счете, да. Потому что известно, что когда те же самые электроэнцефалографы надевали на людей, много лет успешно практикующих медитацию, то оказывалось, что они справляются с навыком перехода в спокойное состояние. 

Ксения Ульянова:

Йоги. 

Денис Гусев:

Йоги. Без всяких внешних гаджетов гораздо лучше, чем люди, которые только начинают это делать с приборами. Просто надо с чего-то начинать. Когда вы приходите в фитнес-зал, то лучше всего начинать с тренером. А уже когда вы получите довольно большой опыт, разберитесь с тем, какие упражнения у вас лучше, хуже получаются, тогда уже, может быть, и тренер вам не потребуется.

Ксения Ульянова:

Давайте поговорим про Илона Маска и его проект. Что это было на прошлой неделе? Там какие-то страшные нити, они имплантируются в мозг, и человек может управлять компьютером.

Денис Гусев:

Это область, которая очень сильно будоражит фантазию человека, способность получать информацию из нашего мозга напрямую, то есть то, что называется интерфейс мозг-компьютер. Как это сделать – большая научно-техническая задача. Илон Маск, создавая компанию Neuralink, задался этой супер амбициозной целью, в конечном счете, связать наш мозг и вычислительную машину. Будет в ней искусственный интеллект или не будет – это второй вопрос. Но главное, чтобы человек и машина оказались связаны напрямую.

Все ждали новостей, когда же будет хотя бы первый результат. На прошлой неделе вышел анонс, что через год они представят первый прототип устройства, который, дальше уже вопрос, что действительно сможет определять. Но я подчеркиваю, что это очень сложное технологическое решение, это инвазивный интерфейс, который электроды погружает в наше тело. Для обычного человека это выглядит пугающим. Но для людей, которые страдают заболеваниями, препятствующими их центральной системе управлять организмом, это спасение, потому что они получают возможности двигательной активности и коммуникации с другими людьми, если до этого они не могли.

Это целый серьезный медицинский прорыв будет. Но это тысячи электродов, которые попадают в наш мозг по технологии, которую собирается, по всей видимости, применить Илон Маск. Это технология, когда через капилляры, через кровеносную сеть эти электроды проходят внутрь префронтальной коры, больших полушарий, в зависимости от того, где они их расположат, и там считывают активность. Но даже это невозможно считать возбуждение отдельного нейрона, потому что он слишком слаб для того, чтобы электрод его зарегистрировал. Можно считать только большую коллективную активность нейронов. В общем, эта технология должна использовать еще довольно сложный математический аппарат, чтобы потом расшифровать, в каком конкретно месте импульс родился, откуда что пошло. Но Илон Маск полон оптимизма. До сих пор его прогнозы обычно сбывались, хоть и с некоторой задержкой, поэтому я думаю, что в следующем году нас ждет очень интересное время. 

Ксения Ульянова:

В России ведутся разработки в сторону мозг-компьютер?

Денис Гусев:

Тема нейрокомпьютерных интерфейсов захватила весь мир. Вряд ли можно найти страну, в которой эта тема вообще никак не обсуждалась. 

Ксения Ульянова:

Расскажите про наши компании, стартапы, которые делают такие штуки. 

Денис Гусев:

В России даже в рамках такого движения, как национальная техническая инициатива, которая призывает нас стать лидерами в каких-то областях в мире, одними из таких областей являются нейротехнологии. Даже была создана рабочая группа Нейронет, чтобы определить такие прорывные области внутри нейротехнологий. Есть несколько компаний, которые производят нейроинтерфейс.

В чем принципиальная новизна этих устройств? В том, что они становятся доступны для использования без присутствия рядом специалиста. Это та же электроэнцефалограмма, только вы можете надеть устройство самостоятельно, без помощи, оно само построится, само скажет, что вам сделать, и дальше начнет нормально принимать сигналы. В электроэнцефалографии такой переход связан с появлением сухих электродов, когда вам не нужен токопроводящий гель, вы просто надеваете и потом снимаете. Это неинвазивная технология, вам ничего не вживляется, не надо ничего сверлить или еще каким-то образом проникать. Это считывание электрической активности с поверхности.

В Таганроге есть стартапы, которые производят уже первые устройства. Например, «Брейн Бит», это четырехканальный электроэнцефалограф, его особенность, что каналы расположены на затылочной области, именно там находится генератор альфа-рифма, именно там самая высокая интенсивность электрического сигнала в диапазоне частот 8-12 Гц. В Зеленограде находится компания «Нейроботикс», которая недавно выпустила на рынок NeuroPlay, тоже четырехканальная гарнитура, есть восьмиканальная, которая на сухих электродах позволяет снимать электроэнцефалограмму.

Прежде всего, эти стартапы, эти компании ориентированы на рынок медицинских услуг. Эти интерфейсы позволят людям с ограниченной двигательной активностью или с возможностями коммуникации через такое устройство взаимодействовать с другими людьми, управлять устройствами дистанционно или экзоскелетами, дополнительными устройствами, помогающими нам двигаться или писать сообщения. 

Ксения Ульянова:

Писать сообщения сильной мысли. Как это происходит? Человек сосредотачивается, и у него появляется слово на экране компьютера? 

Денис Гусев:

Да, совершенно верно. Там есть несколько технологий. Если у вас есть две буквы, А и Б, при этом на экране эти буквы мерцают, и одна из них мерцает с частотой 10 раз в секунду, а другая с частотой 20 раз в секунду. Вы можете даже не различать частоту этого мерцания, но когда вы просто смотрите на эту букву, внутри электроэнцефалограммы, внутри электрической активности вашего мозга возникает ритм на такой же частоте, на которой мерцает эта буква. Это прибор очень легко считывает, он видит, на какую букву вы смотрите. 

Есть еще устройства, связанные с вызванными потенциалами, когда мы что-то заметили, сфокусировались, что-то появилось в нашем поле зрения, в этот момент есть пиковая электрическая активность, которую тоже может зарегистрировать электроэнцефалограф. Таким образом какие-то общие сигналы, связанные с тем, что либо мы что-то увидели, либо мы что-то отличили одно от другого, мы уже научились регистрировать. Но пока непосредственно мысли в голове мы расшифровывать не можем. 

Ксения Ульянова:

Какое еще применение в здравоохранении есть у нейротехнологий? Мы перечислили о том, что это помогает расслабиться людям, это помогает парализованным людям общаться, что еще? 

Денис Гусев:

Основные медицинские области были первыми областями, в которых началось применение этих технологий. Как раз то, чем мы занимаемся, это переход от медицины к немедицинской сфере применения, то есть то, что еще иногда называется здоровье здоровых. 

Ксения Ульянова:

Превентивная медицина. 

Денис Гусев:

Отчасти это можно назвать превентивной медициной, но в мире есть такое понятие, не совсем, может быть, корректно у нас воспринимаемое, Wellness. То есть некоторые технологии, которые позволяют вам ресурсы вашего здоровья увеличивать, приобретать навыки. В этом контексте это не лечение заболеваний, а развитие новых способностей, новых возможностей. Сейчас человеку с каждым годом для того чтобы хорошо себя чувствовать в этом мире, для того чтобы в нем быть конкурентноспособным, легко адаптироваться к новым условиям, эти навыки крайне важны. Им пока в школе не учат. Но я думаю, что не за горами тот момент, когда навыки, связанные с регуляцией собственного состояния, которые опираются на использование этих устройств, связанных с получением сигнала о состоянии из нашей системы, и из мозга в том числе, будут осваиваться практически так, как мы учим таблицу умножения. То есть они не менее важны в жизни, чем знание таблицы умножения. 

Ксения Ульянова:

Правда, что с помощью электрического тока можно лечить депрессию? Я видела недавно в новостях, что выпустили такую гарнитуру, где стимулируется левая часть коры головного мозга, и люди избавляются от депрессии без медикаментов. 

Денис Гусев:

Тут много разных инсинуаций на эту тему. Дело в том, что в бытовом плане понятие депрессии очень сильно отличается от медицинского значения этого слова. Депрессия как заболевание – это сложное, тяжелое заболевание, которое лечится довольно сложно, иногда даже не поддается лечению. И люди, которые на самом деле находятся в депрессии, это ничего общего с человеком, который после окончания рабочего дня говорит: «Я в депрессии», – не имеет. 

Что касается эмоционального состояния, регуляции, когда нам кажется, что у нас подавленное эмоциональное состояние, мы хотели бы быть более активными, более жизнерадостными, то здесь появляется целый ряд таких технологий из того же класса, технологий развития, технологий здоровья для здоровых. Потому что медицинская область, где лечат депрессию, там и серьезное медикаментозное лечение, и шоковая электротерапия, там очень много таких методов, о которых даже рассказывать страшно.

Но если мы говорим про эмоциональное состояние, то есть больше десятка стартапов в мире, которые пытаются найти ключ через метод, который называется по-английски tDCS. Если его расшифровать по-русски, то это транскраниальная электрическая стимуляция постоянным током. Это означает, что между двумя электродами проходит электрический ток, и поскольку он захватывает частично отдельные зоны внутри головного мозга, он повышает пороги активации, и эти зоны якобы начинают работать лучше.

Дело в том, что проверить это довольно сложно. Очень сильная вариативность. Я знаю людей, которые являются очень сильными адептами этого и говорят, что на них это точно работает, им точно это помогло. Их субъективный опыт говорит, что это просто замечательно. Так и тех, кто говорил, что я попробовал, что-то ничего не поменялось. По всей видимости, особенно в том диапазоне амплитуд токов, которые используют эти устройства, это достаточно безопасно. 

Ксения Ульянова:

Навредить себе нельзя. 

Денис Гусев:

Когда будет ток достаточно большой, вы почувствуете, что не сможете такое устройство на голове держать. Но при этом и польза тоже очень субъективная. Тут нельзя сказать, что можно рекомендовать, это точно поможет. Но очень большое распространение такой метод приобрел среди игроков в компьютерные игры. Есть целые команды. 

Ксения Ульянова:

Которые себя бьют током? 

Денис Гусев:

Они занимаются компьютерной соревновательной деятельностью, используя такие повязки, на которых расположены электроды. И определенного рода электрическая стимуляция вроде как помогает им сосредоточиться на игре и повышает их шансы к выигрышу. По крайней мере, они в это верят. 

Ксения Ульянова:

Это болезненно или нет? 

Денис Гусев:

Я могу сказать свой личный субъективный опыт. Обычно классические программы транскраниальной стимуляции слегка пощипывают. Не очень чувствительно. А есть еще магнитная стимуляция, когда на целые участки мозга воздействуют магнитным полем. Некоторые проблемы магнитной стимуляции заключаются в том, что это довольно большие устройства, потому что создать магнитное поле, пускай даже импульсное, это большой шкаф стоит рядом, который такое поле создает. Такая катушка, которую поднести нужно к определенному участку головы. И магнитное поле довольно трудно сфокусировать на малом объеме. Его ничего не остановит, оно проникает через голову насквозь. 

Ксения Ульянова:

Насколько это безопасно?

Денис Гусев:

Пока все статьи, которые мне лично встречались, показывают, что никаких противопоказаний не было, это активно используется в медицине уже очень много лет, и пока не обнаружили противопоказаний. Конечно, должны быть лонгитюдные исследования, которые показывают, что происходит с человеком через 10 лет, через 20 лет после такого воздействия. Но, видимо, в какой-то момент такие статьи появятся, пока информации нет.

Если воздействовать магнитным полем на области, связанные с моторной корой, которая отвечает за нашу активность, то можно импульс создать магнитным полем, у вас сократится рука, отдельные мышцы будут двигаться. Таким образом вы чувствуете, как будто вами кто-то управляет. 

Ксения Ульянова:

Со стороны я слушаю и становится немножко страшно. Какие самые перспективные тренды Вы видите на рынке?

Денис Гусев:

Все очень динамично меняется. Наверняка есть много компаний, которые сейчас, до выхода на рынок, не афишируют те технологии, которыми они занимаются. Это приведет к некоторому резонансу, когда они выйдут на рынок. 

Ксения Ульянова:

Когда у нас появится русский Muse?

Денис Гусев:

Отчасти то, что я привел в примеры, таганрогскую или зеленоградскую компанию, это довольно конкурентный аналог Muse. Я бы сказал, ничуть не хуже, а по некоторым показателям даже существенно лучше. Но следующего поколения гаджеты, которые еще лучше будут диагностировать особенности нашего состояния, в том числе мы придем к возможности расшифровать эмоции, такой нейроинтерфейс будет определять, в каком состоянии вы находитесь, это состояние грустное, веселое, агрессивное или спокойное, миролюбивое. Это будет существенно интереснее.

Сейчас на эмоциональной сфере построено очень много в нашей жизни. И даже образовательные программы по эмоциональному интеллекту в компаниях не редкость. Но пока это область, которой занимается психология. Я надеюсь, что в ближайшие 2-3, максимум 5 лет это та область, к которой очень близко или совсем вплотную подойдет психофизиология. То есть когда мы сможем объективно определять то, что до этого мы определяли исключительно субъективно по своим ощущениям или по каким-то внешним признакам, но тоже субъективным. 

Ксения Ульянова:

То есть мы все эмоции возьмем под контроль.

Денис Гусев:

Мы к этому движемся. 

Ксения Ульянова:

Человек постепенно становится машиной. 

Денис Гусев:

Это будет необходимо там, где от этого зависит что-то в нашем развитии, конкурентные преимущества. Наверняка будет сфера, где не нужно будет никакие эмоции брать под контроль. Сейчас это очень трудно предсказать. Мир меняется стремительно. 

Ксения Ульянова:

А когда к компьютеру подключимся? Илон Маск сделает это, как Вы считаете?

Денис Гусев:

Я оптимист, я верю в то, что сейчас много достойных ученых, технологов, инженеров работают и над этой задачей, и над смежными задачами. Заявленные перспективы вполне реальны. С другой стороны, они пугают, потому что мы впервые в истории человечества начинаем входить в ту область, в которую даже близко до этого не подходили. То, что называется мышление. Более того, та часть мышления, в которой находится наше сознание. С одной стороны, возможность появления искусственного интеллекта, с другой стороны, возможность обмениваться информацией с этим интеллектом или вообще с машиной напрямую, а не через наш языковой канал, это впечатляющие перспективы, которые нас пугают не меньше, чем вдохновляют. 

Ксения Ульянова:

Я думаю, за этим будущее. Спасибо Вам большое, что пришли. Это были «Технологии здоровья». Будьте здоровы.