Патология почек и беременность

Михаил Цурцумия:

Дорогие зрители, слушатели. Снова мы в эфире. Сегодня мы с вами поговорим о заболеваниях почек как таковых, отягощающих течение беременности, а поможет мне разобраться в вопросе Татьяна Витальевна Бондаренко — врач-нефролог, заведующая отделением нефрологии ГКБ имени Ерамишанцева.

Зачастую мы заболевание почек связываем с урологом, и только за редким исключением кто-то задумывается о том, что есть еще нефролог. Я хочу понять: в чем разница между урологом и нефрологом? Вроде бы как бы одна и та же область, но чем они отличаются? Почему где-то – уролог, где-то – нефролог?

Татьяна Бондаренко:

Если начать издалека, то урологов, в принципе, больше. Нефрологов вообще и в Москве, и по Российской Федерации не очень много, поэтому про нас мало кто знает. Но те, кто про нас знают, уже, как минимум, обеспечены этой областью медицинской помощи, они счастливы тем, что узнали, что в их жизни появились нефрологи. Нефрология, все-таки, больше терапевтическая специальность, урология ― специальность хирургическая, все различия кроются, конечно, прежде всего здесь. Нефрология занимается заболеваниями почек – гломерулярными, диабетическими поражениями почек, всевозможные виды гломерулонефритов, не обструктивные пиелонефриты, а также заместительная почечная терапия, трансплантация почки тоже всё область ведения нефролога. И беременность, конечно, как же без неё.

Михаил Цурцумия:

Почему уро-, нефро-, а почему не вместе? Почему урология отдельно, нефрология отдельно? Почему бы не сделать в одну специальность: и терапевтическая, и хирургическая.

Татьяна Бондаренко:

Вообще, большое счастье, когда мы работаем вместе. Особенно, когда касается беременных, то здесь невозможно работать одному доктору, здесь прежде всего должна быть команда. Тут не только уро-, нефро-, но и акушерство, гинекология, эндокринология — всё, что только можно еще вообще. Может быть, когда-то мы придем, а может быть, лучше нам оставаться профессионалами каждому в своей узкой специальности.

Михаил Цурцумия:

Отчасти соглашусь, наверное, отчасти нет, учитывая, что моя судьба сложилась так, что у меня была и есть возможность посмотреть на акушерство со стороны, не глазами акушера. Не хочу никого обижать, но я посмотрел на акушерство совсем другими глазами; время привносит свои коррективы, свои идеи, мысли, и я не вижу акушерство как автономную специальность. Речь даже не о неонаталогии, даже не о анестезиологии, реаниматологии, а речь о коллегах – о терапевтах, о хирургах, о нефрологах, урологах, потому что только командная работа.

Татьяна Бондаренко:

Особенно, если случай чуть-чуть не простой. Обязательно нужно уметь договариваться, должно быть доверие к своим коллегам, не должно быть противостояния. Мне повезло, у нас сейчас сложилось всё идеально. В ККБ имени Ерамишанцева открыт центр помощи беременным женщинам с патологией почек под руководством профессора Натальи Львовны Козловской и Сергея Владиславовича Апресяна— руководителя нашей акушерско-гинекологической службы, заместителя главного врача. У нас команда единомышленников, и только так, сообща, можно решать сложные вопросы и проблемы. Таковы реалии нынешних дней.

Михаил Цурцумия:

Давайте, подберёмся ближе к почкам. Я бы хотел, чтобы вы осветили нам вопросы почечной патологии через призму вашего учреждения и той почечной патологии, которой вы занимаетесь. Затем прицельно, таргетно попытаемся разобрать каждую почечную патологию и чем она страшна для беременности.

Татьяна Бондаренко:

Если все уместится в одну передачу.

Михаил Цурцумия:

Постараемся, и нам никто не мешает сделать цикл.

Татьяна Бондаренко:

Хорошо. Роддом на территории еще тогда 20-й больницы, уже длительное время занимается беременными с патологией почек. Накоплен уникальный опыт, и даже сложно посчитать скольким тысячам женщин уже была оказана помощь, и их мечта — стать матерью, имея патологию почек какую-либо, либо возникшую уже во время беременности — удалось реализовать. С того момента, как к нам присоединились 9 женских консультаций, мы получили огромную амбулаторную сеть и замкнули, по сути, полностью цикл наблюдения, начиная с этапа планирования беременности. В структуре больницы находятся Центр Планирования семьи, женские консультации, закономерно – роддом, которых у нас 2. После того, как роды состоялись, мы продолжаем наблюдать за женщинами. В структуре больницы уже 1,5 года успешно работает Центр помощи беременным женщинам с патологией почек Натальи Львовны Козловской. Кстати, сегодня только получила от нее письмо буквально за полчаса до начала эфира о том, что сегодня исполнился ровно год мальчишке, который родился у женщины с тяжелым заболеванием почек — хроническая почечная недостаточность, хроническая болезнь почек IV стадии. Специалисты понимают, насколько непростая ситуация. Это была первая наша женщина, Лена, сегодня мальчику исполнился год. Все благополучны, все под наблюдением, жизнеугрожающих проблем нет. Девушка написала совершенно потрясающие слова благодарности, что мы дали ей возможность испытать счастье материнства. Даже ради таких минут ― оно того стоит.

Михаил Цурцумия:

Я не могу даже учреждением это назвать, это огромный концерн — 9 женских консультаций, 2 родильных дома, многопрофильный стационар. Это уже концерн, холдинг. Есть приказ Департамента здравоохранения города Москвы о профильной маршрутизации пациенток с некой той или иной патологией. С какой патологией направляют, какой патологией прицельно, профильно занимаются ваши родильные дома?

Татьяна Бондаренко:

Начинаем с самого простого — инфекции мочевыводящих путей, бессимптомная бактериурия; поднимаемся на ступеньку выше — это все возможные вариации на тему пиелонефритов, в том числе перенесенных в детстве. Операции на почках, гидронефротические трансформации ― личные, еще в детском возрасте, или уже случившиеся в более старшем периоде жизни; все виды гломерулонефритов, системная красная волчанка, нарушение функции почек, хроническая почечная недостаточность. Женщины, получающие заместительную почечную терапию, – уникальные редкие случаи, но, тем не менее, они тоже бывают. Все нарушения. Иногда у нас даже консультируются пациентки и с тромбофилиями, поскольку у них также иногда возникает сочетание проблем и проявляется некими изменениями со стороны анализов мочи, анализов крови, и докторам, которые ведут беременность, необходима и помощь нефролога в возникшем вопросе. Женщины, имевшие в анамнезе невынашивание, с отягощенным акушерским анамнезом, как вы называете на профессиональном языке. У них у всех есть возможность прийти на консультацию в наш центр, имея при себе направление формы 057-У или даже без такового, записавшись по телефону колл-центра, и мы в зависимости от выраженности имеющихся проблем будем ими заниматься. Может быть и госпитализация, и амбулаторная помощь, может быть разовый визит, если проблема не требует нашего серьезного участия.

Михаил Цурцумия:

Начнём с самого простого и самого частого вопроса, самой часто встречаемой патологии — бессимптомной бактериурии. Наиболее часто задаваемый вопрос: «Михаил Зурабович, у меня нашли бактерии, но меня ничего не беспокоит». Я хотел бы рассмотреть 2 аспекта: как этот анализ интерпретировать, когда мы нашли бактерии и понимаем, какие бактерии, и второе — лечить или не лечить?

Татьяна Бондаренко:

Беременность — единственное состояние, при которой бессимптомная бактериурия должна быть пролечена, других вариантов быть не может. Она должна быть подтверждена двукратным посевом мочи, и в зависимости от чувствительности микроорганизма выбираются те группы препаратов, которые безопасны для женщины, для её ребенка. Ни в коем случае инфекцию нельзя оставлять без внимания в надежде, что она сама пройдет через время, давайте еще пересдадим анализ, ещё. Бактериурия у беременной женщины, даже бессимптомная, должна быть пролечена, в том числе и антибактериальными препаратами, и купирована.

Михаил Цурцумия:

Наверное, стоит упомянуть, что бессимптомная бактериурия истинная, когда у нас нет нарушений техники сбора, исключен вариант контаминации содержимого из соседней дырочки, из влагалища. Во-первых, баночка должна быть стерильная, во-первых, есть определенная техника. То есть мы исключаем все варианты, правильно собрали, всё сделали правильно и нашли бессимптомную бактериурию. Я — пациентка, у которой ее нашли, двукратно подтвердили, дальше что?

Татьяна Бондаренко:

С учётом чувствительности назначаем антибактериальный препарат.

Михаил Цурцумия:

То есть двукратное подтверждение общим анализом мочи?

Татьяна Бондаренко:

Нет, двукратное подтверждение посевом мочи на стерильность и чувствительность к антибактериальной терапии.

Михаил Цурцумия:

То есть определение бактерий в обычной разовой порции — это повод сдать следующий анализ, посев. Сдали посев один раз, дальше?

Татьяна Бондаренко:

Выявили бактерии с чувствительностью, повторили, убедились в том, что они есть.

Михаил Цурцумия:

А разница между повторами?

Татьяна Бондаренко:

Буквально 2-3 дня, потому что анализ делается в течение 7 дней. Дальше уже с учетом чувствительности назначили антибактериальный препарат курсом. Посмотрели анализы в динамике.

Михаил Цурцумия:

Дальше пролечили. Контроль: опять двукратный или достаточно однократного?

Татьяна Бондаренко:

Нет, достаточно однократно. Как правило, если нет никаких проблем по нарушению оттока мочи, не присоединились ситуации с гестационным пиелонефритом (зависит от срока), нет каких-либо дополнительных проблем с полипами уретры, или мало ли чем ещё, другими чисто урологическими техническими моментами, то обычно курса антибактериальной терапии с учетом посева бывает достаточно для того, чтобы всё закончить.

Михаил Цурцумия:

Вы сказали, что «беременные — единственный контингент, у которого бессимптомную бактериурию надо лечить». Почему? Почему именно беременные? Чем чревата бессимптомная бактериурия для беременной?

Татьяна Бондаренко:

Она чревата и для самой беременной, и для ее потенциального ребенка, которого она вынашивает, активной мочевой инфекцией с серьезными последствиями вплоть до уросепсиса, восходящей инфекции.

Михаил Цурцумия:

То есть вероятно усугубление ситуации, когда бессимптомная бактериурия переходит в симптомную.

Татьяна Бондаренко:

В симптомную, и в уросепсис, например.

Михаил Цурцумия:

Следующее, наверное, по значимости ― цистит, пиелонефрит?

Татьяна Бондаренко:

Мне кажется, что они все где-то рядышком, недалеко от бессимптомной бактериурии. Они уже проявляются симптомами — есть лейкоциты в анализах мочи, есть небольшое количество белка. Может быть расширение чашечно-лоханочной системы, и тогда в зависимости от сроков принимается решение, что это гестационный пиелонефрит, или требуется участие уролога в плане стентирования. Тут женщина обязательно должна быть под наблюдением и вестись совместно урологом и нефрологом.

Михаил Цурцумия:

Достаточно часто в рамках своей специальности сталкивался с инфекциями мочевыводящих путей у беременных, в связи с чем вопрос: что является определяющим для постановки стента или стомы?

Татьяна Бондаренко:

Скажем так, я-то нефролог. Я думаю, что вначале идет вопрос постановки стента; если встречаются технические сложности с постановкой стента, а должен быть осуществлен адекватный отток мочи, то принимается решение о нефростоме.

Михаил Цурцумия:

Мне интересно ваше видение с такой точки зрения. Есть нарушение уродинамики, не важно, на каком уровне, когда мы приняли решение об установке стента в мочеток. Ведь стент — тоже определенный источник инфекции?

Татьяна Бондаренко:

Его можно удалить через время, когда в нем не будет необходимости.

Михаил Цурцумия:

Он не потенцирует имеющуюся инфекцию мочевыводящих путей?

Татьяна Бондаренко:

Он же защищённый. Стенты выполняются из покрытия такого, чтобы не прорастать кристаллами, не вызывать проблем после того, как их удаляют и не вызывать дополнительного инфицирования. Но, да, потенциально риск такой существует. Ничего сложного убрать стент и решить вопрос.

Михаил Цурцумия:

И перейти на стому?

Татьяна Бондаренко:

Нет, решить вопрос: нужно ли что-то продолжать вообще, то есть устанавливать новый стент или принимать решение о нефростоме. На самом деле, процент нефростомирования сейчас уступает, стентирования больше. Это для самой женщины удобнее и безопаснее. Нефростомы – точно так же, у них даже больше шансов инфицировать, скорее всего.

Михаил Цурцумия:

Мы сейчас говорили об инфекции с точки зрения урологии и нефрологии, больше урологии. Я зайду с точки зрения акушерства. Как влияет беременность своим присутствием на мочевыделительную систему? Я понимаю, что беременность – физиологический процесс, значит, организм должен быть к нему адаптирован, но насколько серьезную нагрузку испытывают почки при наличии беременности?

Татьяна Бондаренко:

Серьезную. Это серьезная нагрузка и по мере того, как ребенок растет и занимает пространство, оттесняя, иногда особенно с правой стороны, влияя на отток мочи. Особенно, если девушка компактная, а ребенок более крупный, чем допускается при её размерах, то это может влиять и на отток мочи. Также и аутоиммунная серьезная нагрузка за счет того, что приходится справляться не только со своим метаболизмом и выведением продуктов распада, но еще и все более и более растущего ребенка, плаценты, и всего, что с этим связано. То есть нагрузка на те же почки мамы, которые исходно ей были выданы в том виде, в котором она пришла на момент наступления беременности.

Михаил Цурцумия:

Я буду пытаться сравнивать несравнимые вещи. Белок в моче без беременности должен быть, может быть или не должен быть?

Татьяна Бондаренко:

Количество белка в моче у здорового человека в обычных условиях, не перенесшего только что какой-нибудь 10-километровый марафон, ещё что-нибудь, не должно превышать значений 0,3 суточный, 0,3 грамм в сутки, не более того. По разным источникам, кто-то считает, что вообще не должно быть белка в моче, кто-то допускает, что 0,3 грамма в сутки у здорового человека потенциально может быть. Нам приятнее, когда белок в моче отсутствует, но 0,3 грамм в сутки является нормой для здорового человека, не беременного. Мужчина, женщина — не принципиально.

Михаил Цурцумия:

В принципе, для беременного человека тоже является нормой.

Чем обусловлена во время беременности повышенная протеинурия или потеря белка? С увеличением нагрузки на нее, или присоединившейся той же самой преэклампсией?

Татьяна Бондаренко:

Всеобъемлющий вопрос, обо всём. Условия задачи должны включать некоторую историю женщины: имела ли она патологию почек до наступления беременности и какую патологию почек. Если у женщины до момента начала беременности уже был верифицированный гломерулонефрит и она получала соответствующую терапию, была достигнута ремиссия, нефрологи разрешили ей беременность, и во время беременности присутствует некоторое количество белка, то зависит от того, сколько, как это соотносится с тем, что было раньше. Совершенно другое дело, если белок появляется впервые во время беременности, и на каком сроке он появляется.

Михаил Цурцумия:

Я прошу прощения, я сейчас вас остановлю, потому что я поймал фразу, которая мне нравится: нефрологи разрешили ей беременность. Они могут запретить?

Татьяна Бондаренко:

Конечно.

Михаил Цурцумия:

Что должно быть для запрета беременности нефрологом?

Татьяна Бондаренко:

Все действия руководствуются приказами, которые работают уже много лет. Там прописано черным по белому: «Концентрации креатинина крови больше 200 микромоль на литр». Скажем так, это приказ, который касается невозможности продолжать беременность, её придется прервать, и он также относится к вопросу, что не стоит и начинать. Может быть, беременность произошла случайно или женщина не знала о том, что она может забеременеть, а она забеременела, тогда уже более сложная ситуация. Протеинурия больше 3 г/л в разовой порции. Активная ситуация, когда есть активность процесса; им может быть активный гломерулонефрит, требующий лечения, а уже после того, как ситуация вошла в ремиссию, можно планировать беременность – опять-таки, если не применялись цитостатики, тогда надо выждать время, какие цитостатики, это очень индивидуальные все вопросы. Неконтролируемая артериальная гипертензия, не поддающаяся лечению, – опять-таки, повод заниматься данной проблемой, а не на тот организм, кому к высоким показателям давления со всеми возможными угрозами навешивать, добавлять еще и беременность. Активная мочевая инфекция, о которой мы сегодня говорили – тоже противопоказание; если есть острый гнойный пиелонефрит, то нет повода в такой момент беременеть.

Михаил Цурцумия:

Во время острого гнойного гломерулонефрита явно никто не захочет беременеть, я надеюсь, по крайней мере.

Вы назвали показатель 200 креатинин, но, насколько мне позволяют мои знания, 200 же не острая ситуация, а хорошо текущая хроническая, или я ошибаюсь?

Татьяна Бондаренко:

Всё зависит от того, как долго женщина наблюдается у нефролога, как давно известно о патологии почек. Женщина может во время беременности перенести какую-либо кишечную инфекцию или неудачно переболеть вирусной инфекцией, любой, и на их фоне креатинин остро повышается, до 200 и выше, тогда речь об остром повышении — до 200 и далее. Есть пациентки, которые уже длительно наблюдаются у нефролога с тем или иным заболеванием почек, имеют хроническую почечную недостаточность. В зависимости от возраста женщины и её веса мы рассчитываем скорость клубочковой фильтрации и определяем стадию хронической болезни почек. Креатинин 200 может у кого-то соответствовать и II стадии хронической болезни почек, может точно также соответствовать и IIIB-стадии; это совершенно разные ситуации, с которыми вступать в потенциальную беременность, если нефролог её вообще разрешит. Но, на самом деле, женщины с хронической почечной недостаточностью чаще имеют проблемы с нарушенным циклом, и они для себя принимают решение, что у них нет возможности; они пытаются забеременеть, у них не получается, и вопросы предохранения пускают на самотек. Потом, спустя время, что-то там вроде бы ощущается что-то новое. Очень часто нам бы хотелось, чтоб к нам приходили за разрешением на потенциальную беременность, но пока мы чаще видим, что женщина приходит со сроком беременности в лучшем случае 10-12 недель, а иногда и в более серьезных сроках. У нее уже есть признаки хронической почечной недостаточности, выявляется повышенный креатинин, что создает определенные сложности для всей команды врачей, которые в тот момент занимаются вопросом возможности пролонгирования ее дальнейшей беременности.

Михаил Цурцумия:

Хроническая почечная недостаточность — противопоказание для наступления беременности, или все индивидуально?

Татьяна Бондаренко:

Всё зависит от того, на сколько она выражена. Зависит от стадии, чем она вызвана, какие еще есть сопутствующие заболевания, какие есть вторичные осложнения. Но иногда в Москве и в других регионах у людей, получающих заместительную почечную терапию нет-нет, да и наступает беременность. Уникальные случаи, они все на слуху, мы про них знаем.

Михаил Цурцумия:

Вы о течении и родоразрешении беременности на фоне гемодиализа, или заместительной почечной терапии, говорите как об уникальном случае.

Татьяна Бондаренко:

Конечно. Это редкие случаи.

Михаил Цурцумия:

То есть заместительная почечная терапия — нет беременности, является противопоказанием?

Татьяна Бондаренко:

Нет. Мы женщине должны объяснить все риски. У женщины с патологией почек сама по себе беременность является повышенным риском развития осложнений беременности, прежде всего преэклампсии, которую вы упомянули. Для того чтобы выявить риск, мы настаиваем на том, чтобы все наши пациентки, которые наблюдаются и наблюдались ранее у нефролога, обязательно прошли первый скрининг, чтобы были определены все риски, маркеры развития преэклампсии. Не столь важно, реализуется это или нет, риск может подтвердиться или не подтвердиться ― женщина же будет наблюдаться у нефролога, будем надеяться, ― и в дальнейшем принимается решение, нуждается ли она в какой-нибудь дополнительной терапии, начиная от препаратов аспирина и заканчивая низкомолекулярными гепаринами, если консилиумом принимается решение, с гематологом в том числе. Мы знаем, как акушеры относятся к низкомолекулярным гепаринам.

Михаил Цурцумия:

С огромной любовью, мы его не боимся.

Вы упомянули один из маркеров, который для вас является маяком, на который вы ориентируетесь – креатинин. Имеет ли значение уровень электролитов? Рассматриваются ли они наряду с креатинином?

Татьяна Бондаренко:

Конечно. Рассматривается всё вместе обязательно. Если нарушение КЩС, ацидоз, даже показатель мочевой кислоты вносит свой компонент в принятие решения о том, как дальше вести женщину с патологией почек и в зависимости от сроков беременности, которые нам предлагаются в тот момент.

Михаил Цурцумия:

Несколько раз упомянули гломерулонефрит. Что за фрукт?

Татьяна Бондаренко:

Гломерулонефритов большое множество. Аутоиммунное заболевание, когда свой организм начинает вырабатывать антитела, которые направлены, так или иначе, на уничтожение своих родных почек. Процесс может быть от весьма умеренно выраженного до очень серьезных поражений почечных тканей – быстро прогрессирующий гломерулонефрит с развитием почечной недостаточности. Гломерулонефриты все верифицируются выполнением биопсии почки, это золотой стандарт. Биопсия выполняется в каждой уважающей себя клиники нефрологии, естественно, при помощи коллег-урологов в условиях операционной. Беременным женщинам крайне редко выполняется биопсия почки; как правило, ситуация решается либо до беременности, либо уже после родов. В зависимости от вида гломерулонефрита мы можем ориентироваться, как он будет себя вести во время беременности, что от него ждать.

Михаил Цурцумия:

Гломерулонефрит всегда прогрессирует?

Татьяна Бондаренко:

Некоторые женщины всю беременность проходят в ремиссии гломерулонефрита, но при условии, что они наблюдались у нефролога до, получали адекватную терапию, нефропротекцию на каком-то этапе, и был тандем. Мы знаем таких пациенток, это практически уже прорастание семей друг в друга, годами наблюдаются. Иногда бывают не всегда удачные попытки беременности, и мы каждый раз воспринимаем эту трагедию как свою, что, наверное, не совсем правильно.

Михаил Цурцумия:

Да, наблюдая за вашими постами в социальных сетях, наблюдая в определенной степени за вашей жизнью, потому что это ваша жизнь, по-другому назвать невозможно, и за теми историями и случаями, которые вы описываете, у меня появляется аллегория, как, наверное, у каждого специалиста. Помните, мы с вами видели художественные фильмы, мы читали художественную литературу, как за каждый сбитый самолёт на истребителе рисовали звездочку. Звездочка — это определенное достижение, очередной выигрыш и очередная победа.

Татьяна Бондаренко:

У нас «звёздочки» — фотографии детей, когда нам присылают фотографии детей, и говорят: «нам сегодня годик», «нам сегодня месяц», «а мы сегодня родились». В принципе, мы знаем, что вы сегодня родились, потому что мы тоже за вами приглядываем, рядом практически. Иногда мы тоже стоим в операционной или рядом участвуем в процессе. Фотографии детей, и участие пациенток, я помню, как детей зовут, я помню даты их рождения. Это очень приятно, конечно.

Михаил Цурцумия:

Еще вопрос, который наверняка возникает у каждой беременной: если есть почечная патология у беременной, какова вероятность передать её детям?

Татьяна Бондаренко:

Зависит от того, о какой патологии идет речь.

Михаил Цурцумия:

Если не острая инфекция, не пиелонефрит.

Татьяна Бондаренко:

Генетические заболевания, поликистоз почек – да, большая вероятность того, что у детей, или у внуков, в третьем поколении встретится истинный поликистоз почек. Как правило, в семьях знают о том, что есть некое семейное заболевание с кистами. В отношении остальных патологий, как правило, есть только некая вероятность их развития в условиях определенного стечения обстоятельств. Например, почечнокаменная болезнь при условии, что в семье соблюдается один и тот же стиль питания, или малого употребления количество воды — это все равно себя реализует. Это некий риск, но не стопроцентное попадание, что точно также у детей будет мочекаменная болезнь и всё, что с ней связано. Что касается гломерулонефритов, то к счастью, наследственных гломерулонефритов, которые имеют тенденцию встретиться в дальнейших поколениях, крайне мало.

Михаил Цурцумия:

Абстрагируюсь сейчас от беременности. Заболевание почек — женская патология или мужская? Кто больше болеет?

Татьяна Бондаренко:

Я, как нефролог, редко вижу здоровых людей, только за пределами больницы, например.

Михаил Цурцумия:

Больных у вас кого больше — женщин или мужчин?

Татьяна Бондаренко:

А не могу сказать, они как-то коррелируют. То больше женский пол представлен, то больше представлен мужской. Бывает возраст, мы его отмечаем. В молодом возрасте чаще все-таки мужчины; либо детство, либо до 18 лет чаще болеют мальчики. У девочек – очень приблизительно, заболевания почек могут себя реализовать, начиная от 20, и после 50 сравниваются уже с мужчинами. Бывают разные заболевания почек, но поровну мальчики и девочки. Ходят в гости друг к другу, с одной стороны отделения на другую, одинаково.

Михаил Цурцумия:

И еще вопрос: не патология, а, скажем так, генетическая изюминка – единственная почка. С точки зрения нефролога есть особенность ведения беременности с единственной почкой?

Татьяна Бондаренко:

В зависимости от того, с какой функцией она исходно была на момент наступления беременности, опять-таки. Единственная почка может быть исходно единственной, как вариант развития, либо, например, была травма, либо заболевание, которое привело к удалению второй почки. Но природой все настолько уникально предусмотрено, нам выдано две почки, в том числе на случай, если мы захотим стать потенциальным донором, вручить кому-нибудь свою почку в пожизненное пользование. Единственная почка — да, почему бы нет. Если исходно нормальная функция, нет проблем по нарушению оттока мочи из единственной почки, нет проблем с повышением давления, и женщина наблюдается у нефролога, то есть все шансы доносить беременность точно так же, как и любой другой здоровой женщине. Наличие единственной почки не является показанием к оперативному родоразрешению, если с ней нет дополнительных проблем.

Михаил Цурцумия:

Почечной патологии со временем становится больше, меньше, остаётся так же?

Татьяна Бондаренко:

Больше.

Михаил Цурцумия:

Больше пациентов с почечной патологией через призму беременности?

Татьяна Бондаренко:

Возраст женщин, которые входят в беременность, повышается. Стало быть, к тому моменту у женщин реализуется...

Михаил Цурцумия:

…маленький вагончик того, с чем она пришла.

Татьяна Бондаренко:

Первая беременность уже не в 18 лет, уже где-то ближе к 30. Соответственно, больше шансов, что у нее к тому времени будут какие-либо хронические заболевания, в том числе заболевания почек.

Михаил Цурцумия:

Наша передача закончилась, к сожалению. Я бы о многом еще с вами говорил и говорил, но закончить хочу предложением: давайте встречаться в роддоме без нефрологической патологии пациенток!

Татьяна Бондаренко:

Давайте!

Михаил Цурцумия:

Так будет интересней. Спасибо!

Татьяна Бондаренко:

Спасибо большое!