Медицинская реабилитация. Принципы и тенденции

Анастасия Удилова:

Добрый вечер, в эфире передача «Медицина будущего», с вами Анастасия Удилова. Сегодня у нас в гостях Касаткин Михаил Сергеевич — врач спортивной медицины, врач ЛФК, мануальный терапевт, остеопат, ассистент кафедры спортивной медицины и медицинской реабилитации Первого МГМУ имени Сеченова, сейчас называется Сеченовский университет, президент Национальной ассоциации специалистов по кинезиотейпированию и руководитель образовательного проекта «Кинезиокурс». Что такое врач спортивной медицины, какие задачи у Вас?

Михаил Касаткин:

На территории Российской Федерации в системе государственного здравоохранения, образовательного стандарта на настоящий момент есть специальность ЛФК и спортивная медицина. Я сейчас скажу свое личное мнение, но этого мнения придерживается большинство специалистов, это два огромных мира, и врач спортивной медицины — это отдельное направление, которое должно включать в себя принципиально свой образовательный стандарт. Если посмотреть зарубежную статистику обучения, это специалист, некий доктор Хаус, который должен отлично знать диагностику, он должен знать отлично ортопедические тесты, неврологические тесты, он должен разбираться в терапевтическом профиле заболеваний, и только после этого он должен оказывать достаточно быстро на площадке, поле, хоккейной коробке ту или иную помощь. То есть это врач-диагност, врач-организатор и в первую очередь это очень хороший ортопед-травматолог.

Анастасия Удилова:

Что должны организовывать?

Михаил Касаткин:

Если мы говорим лично про меня, то последние несколько лет я сотрудничал с хоккейным клубом «ЦСКА Москва» в должности врача-реабилитолога, в настоящий момент я врач-консультант хоккейного клуба «Авангард». И по тому, что я вижу, как работают старшие товарищи, то есть главный врач, помощник главного врача, то в первую очередь это организация углубленного медицинского обследования, то есть во время предсезонной подготовки или перед предсезонной подготовкой проверка спортсменов, насколько они здоровы, могут ли они заниматься этим профессиональным видом спорта.

Второй момент — это организация страховой медицины, потому что спорт высоких достижений предполагает травмы. Я не скажу, что это нормально, но достаточно часто это случается.

И третий момент — это организация всего медицинского процесса, начиная от калоража продуктов, которые потребляют спортсмены во время, после или в рамках своей профессиональной деятельности, и заканчивая набором препаратов, которые обязаны быть.

Анастасия Удилова:

То есть это врач общей практики для спортсменов.

Михаил Касаткин:

Это очень высоко квалифицированный врач общей практики. Я могу сказать свой личный опыт, который разделяет большинство моих коллег, что за два года невозможно обучиться, и медицинская реабилитация — это отдельный мир, направление, которое потихонечку сейчас начинает развиваться в России, по 572-му приказу прошлого года сейчас начинает развиваться новая специальность врач физической реабилитационной медицины. Но с точки зрения спортивной медицины пока здесь «провал», потому что невозможно за два года обучить высококлассного специалиста, тем более, если это у него первичное образование, он прошел 6 лет и закончил лечебное дело в университете, после этого вдруг он попадает на два года и занимается тем, что в институте пропустил. Это печально, потому что есть пул профессиональных хоккейных, футбольных клубов, где на настоящий момент требуются специалисты, и основной пул тех специалистов, которые работают, это 45 плюс, то есть 10-15 лет — и большой вопрос, кто будет работать.

Анастасия Удилова:

Почему такой возраст, это люди, которые давно работают с командами, или просто набирают тех специалистов, которые до этого момента были терапевтами, имеют большой стаж, много знаний? Ведь человек выходит из института, знаний не много, а эта профессия требует большого количества знаний по многим направлениям, в том числе и по диетологии.

Михаил Касаткин:

Я сейчас не открою великую коммерческую тайну, в топовых клубах находится специалист, который уже достаточно давно в рамках этого клуба или профессионального спортивного сообщества, то есть это свои люди, которые на слуху у руководства клуба, и с этим глупо спорить, потому что если через их руки прошли великие, то им доверяют в команде.

В командах подобного уровня зачастую работают люди, которые зарекомендовали себя специалистами в своей профессии. Несколько врачей, с которыми я работал, которые продолжают работать в футболе, пришли из достаточно большого количества направлений медицины, кто-то пришел, как это ни странно, из проктологии, кто-то из травматологии и ортопедии, терапии, кто-то из спортивной медицины. Вот те, которые пришли из спортивной медицины, допустим, из системы ФМБА России, они обучены. Не то, что там есть специализированное обучение врачей, хотя есть кафедра, но в основном врачи «натаскиваются» на собственном опыте, и это нормально, мы переживаем сейчас становление этой науки.

Та подготовка, которая была в мире спортивной медицины в Советском Союзе, мы до нее еще только-только идем. Простой пример: есть такой ныне здравствующий специалист Андрей Петрович Сельцовский, бывший руководитель Департамента здравоохранения. Он работал в команде Юрия Лужкова достаточно длительное время, а до этого работал хирургом, изначально он военный врач, и дальше достаточно долгое время он работал в системе «Динамо». Мне удалось с ним пообщаться, поработать, потому что в студенческую молодость я достаточно активно участвовал в организационных моментах, и мне посчастливилось поработать в студенческом правительстве дублеров, и я был дублером руководителя Департамента здравоохранения, таким маленьким главврачом студенчества Москвы. От Андрея Петровича Сельцовского я очень много получил информации, и если сравнивать то, что он рассказывал, как было там и как сейчас, нам есть к чему стремиться.

Никто не говорит о том, что у нас все плохо, за рубежом хорошо. Те специалисты, которые в настоящий момент находятся в клубах, они либо эмпирическим путем дошли до того, что априори знают зарубежные физиотерапевты, на которых молится весь мир, что в Европе очень крутая спортивная медицина, в Америке нереально крутое обучение спортивной медицине, в Европе нереальная реабилитация, поэтому давайте оперироваться там и проходить там ранний период реабилитации. Они не знают ничего сверхъестественного, они не знает ничего такого, чего не знаем мы. Но у них вся реабилитация, в том числе спортивная медицина, обучение диетологии базируется на двух основных столпах медицины: анатомия и физиология. Мы, выпускники российских вузов, прекрасно знаем, каким образом получается образование на 1-2 курсе по нормальной анатомии и физиологии. Мы знаем все выемки, мы знаем все места крепления до того момента, пока мы это не сдадим, а дальше начинаем понимать, хотя большинство уже начинает понимать с первого курса — зачем это? Но мы учим учебник, и к 6 курсу, когда подходим к той специальности, которую выбрали, эти все выемки, отверстия забываются.

Там немного от другого исходят. Если их учат анатомии, то учат практическому смыслу, зачем нужна дельтовидная бугристость, как мышца крепится, давайте ее нарисуем, как она работает, а что может быть, если эта мышца не будет работать.

Анастасия Удилова:

Реально клинические знания.

Михаил Касаткин:

У нас очень здорово дают только во время получения высшего физкультурного образования, не высшего медицинского, понятие биомеханики. Есть книга Томаса Майерса «Анатомические поезда». Она является настольной книгой в настоящий момент для большинства специалистов, потому что в России потихонечку начинает модным быть умным. С точки зрения образовательного стандарта понятие биомеханики входит на бумаге в требования большинства врачей, но где эти учебники?

Тут ничего сверхъестественного нет, большинство специалистов знают, что есть «Биомеханика» Капанджи, переводное издание, «Анатомически поезда» Майерса, по ним учится весь мир. Но почему-то никто не знает или почему-то никто не помнит о том, что у нас есть замечательный учебник по биомеханике Дубровского, по которому учатся больше 40 лет.

Анастасия Удилова:

Сейчас немножко тенденция модности, и раз это Майерс, это заграница, значит там лучше, качественнее, интереснее, а то, что наше, это уже каменный век.

Михаил Касаткин:

Мы далеко не плохие с точки зрения спортивной медицины, спортивной реабилитации, медицинской реабилитации. У большинства граждан нашей страны есть понимание, что в Европе хорошая реабилитация, потому что это на слуху, есть сарафанное радио: «Почему у нас плохо?» — «Потому что у нас ничего не знают». Там базируются на физиологии. Например, есть проблема с мышцей — повреждение, растяжение, разрыв. Там гордятся ранним периодом реабилитации.

Анастасия Удилова:

Что включает понятие ранней реабилитации?

Михаил Касаткин:

Есть четкое понимание и сцепка между хирургом или ведущим врачом этого пациента, физиотерапевтом, там есть отдельное направление, которое не требует высшего медицинского образования, это фельдшер, который очень круто знает ортопедические тесты, очень круто знает биомеханику.

Анастасия Удилова:

Что такое тесты и для чего они нужны?

Михаил Касаткин:

Ортопедические тесты, как и большинство тестов, проводимых в рамках к спортивной медицины этими специалистами 45 плюс, это тесты, которые известны по всему миру, и они позволяют за минуты понять, что происходит с пациентом с точки зрения целостности связочного аппарата, что происходит с капсулой, что происходит с мышцей, окружающей сустав, или в целом мышцы. То есть это набор мероприятий с точки зрения знания рычагов и биомеханики человека, которые позволяют оценить сразу же, здоров или нет.

Большинство людей работают за компьютером, офисные сотрудники, и 99,9% жалуются на боли. Зачастую приходя по ДМС, ОМС к специалисту или частному массажисту с жалобой на то, что забиты плечи. И массажисты или реабилитологи говорят о том, что давайте разминать верхнюю порцию трапециевидной мышцы. Те, которые обучились, начинают применять те методики, которые уже достаточно давно применимы за рубежом — остеометрические релаксации, методы мягких мануальных техник.

Попробуйте быстро себя продиагностировать, это то, чем славятся нормальные, грамотно подобранные ортопедические тесты. Попробуйте наклонить голову правым ухом к правому плечу, не повернуть, а именно наклонить, и после этого посмотреть на звезды. У кого-то может создаться ощущение, что затянуло. Попробуйте сделать то же самое с противоположной стороны, наверняка, если вы правша, с правой стороны будет тянуть или ощущения чуть больше. Большинство специалистов скажут, что есть заложенность, гипертонус, сжатость, забитость этой мышцы. Но есть проблема, что в этом регионе также может давать подобную симптоматику мышца, поднимающая лопатку. И если мы сделаем боковой наклон и после этого посмотрим вниз, а не вверх, то окажется, что вдруг натяжение стало сильнее, и возникает боль. Теперь возникает вопрос — какой мне смысл работать с верхней порцией трапециевидной мышцы, если проблема совершенно в другой структуре? То, что мы сейчас просто на пальцах сделали, этим и славятся великие европейские специалисты, они просто знают биомеханику, анатомию.

Анастасия Удилова:

Это преподают у нас?

Михаил Касаткин:

Это преподают несколько последних лет на коммерческих курсах, в систему государственного образовательного стандарта я не знаю, когда это войдет. У нас есть очень классные учебники ортопедии и травматологии, это все должно в них быть написано, и отчасти это написано, но никто не ставит восклицательные знаки, что уважаемые коллеги, друзья, студенты, это вам пригодится в жизни, пожалуйста, просто посмотрите, дайте себе зарок, что вы хотя бы немного это запомните.

Анастасия Удилова:

Если все знают, что это необходимые тесты для работы специалиста, то не очень понятно, почему это идет мимо?

Михаил Касаткин:

И мы возвращаемся к вопросу, почему 45 плюс. Большинство специалистов, которые знают это, начинают узнавать с точки зрения своего опыта. Очень редко практикующие врачи спортивной медицины, особенно топовых клубов, имеют возможность выйти на семинары, потому что у них либо предсезонная подготовка, либо они хотят немного побыть с семьей.

Анастасия Удилова:

Все равно это должность, на которую просто так не берут, слишком большая ответственность. Учиться эмпирические на команде, от которой зависит судьба российского футбола, это слишком экстремально, вероятнее всего, где-то на доэтапе работы со спортсменами люди этому обучаются.

Михаил Касаткин:

Конечно, в подобные организации люди со стороны не попадают, потому что прекрасно понимают, что один на миллион будет тот самый студент, который все 6 лет учился на пятерки, четко понимал, зачем он нужен.

Анастасия Удилова:

А что делать молодому специалисту? Все знают, что это очень интересная, хорошо оплачиваемая работа. Где набирать навыки молодому врачу?

Михаил Касаткин:

Это только коммерческая составляющая, то есть это инвестиция в себя, в свое образование, поиск курсов по тем мировым методикам, которые уже давно существуют в мире, и образование по ним уже давно является золотым стандартом. Рекомендации идти и обучаться, но за свои финансы, потому что не совсем этому можно научиться в рамках государства.

Анастасия Удилова:

Вы, как молодой специалист, сейчас работаете с достаточно мощными командами. На каком этапе Вы поняли, что готовы работать? Каждый человек внутри себя понимает, дотягивает он до этого уровня или не дотягивает. Здесь либо надо быть гиперсамоуверенным, когда море по колено, что-то не знаю — ничего страшного, на поле разберусь, где какая связка. Или человек долго пытается в себя вкладывать, потом внутри себя понимает, что готов, и дальше звезды складываются, что ты находишь эту работу.

Михаил Касаткин:

Так сложились звезды. Я заканчивал второй год ординатуры, на тот момент уже был в составе оргкомитета в медицинском департаменте Олимпиады Сочи-2014, и мне не хватило года раньше, чтобы я закончил ординатуру, чтобы я мог как врач получить возможность поработать в организационном плане. Но на сочинские игры я поехал уже в должности врача, то есть я был врачом трассы в лыжно-биатлонном комплексе. К 2014 году я уже имел сертификат специалиста, и моя история началась с того, что, спускаясь в метро, я понимал, что вот-вот уже Олимпийские игры, мало ли что случится на трассе, и что я буду делать. Я позвонил своей знакомой, которая на тот момент являлась врачом одной из сборных страны по зимним видам спорта, и задал простой вопрос: «Глубокоуважаемая Мария Викторовна, я заканчиваю

ординатуру, у меня есть некие знания по поводу как правильно вертикализировать постинсультных пациентов...» Это значит поднимать. Есть определенный период реабилитации в неврологии, который предполагает вертикализацию, то есть приподнимание пациентов с кушетки. В рамках ординатуры по ЛФК и спортивной медицине я этим занимался. Теперь к вопросу об образовательном стандарте: какой клуб захочет взять специалиста, который отлично знает, как вертикализировать постинсультных пациентов — вряд ли кому-то будет интересна такая квалификации специалиста. А других навыков у меня не было. И на мой вопрос что делать, она сказала, что есть такие-то проекты, курсы, книжки, и пока у тебя это осознание пришло, начинай учиться. И благодаря этому ответу я начал учиться, поднимать свой английский язык, не скажу, что он на нереальном уровне, но мне достаточно для того, чтобы смотреть иностранные лекции, проходить зарубежные стажировки, общаться со специалистами в своей отрасли, и с того момента началось мое обучение. Я начал вкладывать в себя свои финансовые средства, для того чтобы стать тем, кем я сейчас являюсь.

Анастасия Удилова:

Это нормально для российской действительности, когда сами специалисты в себя вкладывают.

Михаил Касаткин:

Пройдя этот путь и видя, как проходят точно так же этот путь и те специалисты, которые являются экспертами в медицинской реабилитации, в неврологии в частных медицинских центрах с точки зрения спортивной медицины, то большинство специалистов образовывались, вкладывали в себя. Если мы не будем брать специалистов 45 плюс, которые либо пришли с багажом знаний из советской спортивной медицины, либо эмпирическим путем дошли до этого, то те молодые кадры, которых хоть и мало, но их потихонечку прибавляется в клубах, это те специалисты, которые вложились в себя, и тот выхлоп, который они имеют в рамках клубов в виде своих должностей, это действительно круто. Поэтому еще раз рекомендация для молодых — вкладывать в свое образование.

Анастасия Удилова:

Вы человек, у которого несколько направлений в роде деятельности, и на кафедре, и со спортсменами. У Вас же нет ежедневного графика работы в спорте. Какой формат работы — по требованию, или 2 часа в день я поработал со спортсменами и дальше поехал другой практикой заниматься, и что входит в понятие реабилитация?

Михаил Касаткин:

На ближайшие 7 месяцев я уверен, что каждые субботу-воскресенье у меня есть образовательные семинары, которые я провожу. Это те самые коммерческие семинары, на которых мы изучаемый кинезиотейпирование, медицинскую реабилитацию. А с понедельника по пятницу график следующий: я не могу открывать всех коммерческих тайн, но то, каким образом сейчас выстроена работа с хоккейным клубом «Авангард», меня безумно радует по одной просто причине — тренер американец, то есть он пришедший специалист из НХЛ, и я являюсь врачом-консультантом. В клубе существует следующая система: есть пул массажистов, несколько человек, есть пул врачей, главный врач и врач команды, которые 24 часа в сутки находятся со спортсменами. Но если что-то случается по моей части, например, сильное растяжение, которое они не могут в рамках клуба быстро залечить с помощью физиотерапевтического оборудования, которое стоит в клубе, с помощью мануальных методов воздействия, моя задача — сделать все, чтобы спортсмен вышел максимально быстро на поле, имеется в виду с точки зрения тех нозологий, с которыми они не могут в рамках клуба справиться.

Анастасия Удилова:

То есть спортсмена не отправляют на две недели в санаторий, Вы приезжаете к ним?

Михаил Касаткин:

Приезжаю либо в клуб, либо мы встречаемся на третьей территории, удобной для всех, и выполняю свои непосредственные должностные обязанности. Это то, как работают за рубежом врачи-консультанты, врачи-реабилитологи или физиотерапевты клубов.

Я работал с ЦСКА, и если посмотреть, как работают в других клубах врачи-реабилитологи, то они сидят с ними на базе в рамках того спортивного комплекса, где располагается команда, но не 24 часа, с 10, с 9, с 8, в зависимости от графика, с понедельника по пятницу, есть проблема, нет проблем, вы сидите. Если хочется, проблемы всегда можно найти, каждого спортсмена хочется привести к какому-то эталону, но зачастую профессиональная деятельность спортсмена предполагает однобокость.

Так сложились звезды, что я достиг некого уровня, когда я могу сказать о том, что я могу поработать со звездой хоккея, у меня были пациенты подобного уровня, которые меня познакомили с клубом, и после этого знакомства вышло так, что меня приняли на работу. Моя проблема была в том, что я весь такой классный пришел в клуб и начал всех править, тестировать по поездам Майерса, говорить о том, что у всех совершенно неправильно это работает, давайте эти мышечные цели перестраивать. Я не скажу, что спортсмены начали сыпаться, но закончилось тем, что у нас вышел разговор с одним из спортсменов, что не совсем тем я занимаюсь. У них есть четко поставленные диагональные движения, четкое понимание, как делать тот или иной удар, а я пытаюсь с их организмом сделать то, что написано в учебнике. У них есть рабочий паттерн, который они развили, именно с этим связано то, что они звезды. У них не все работает, как в учебниках. У них анормальная биомеханика, это делает их экспертами и звездами.

Если посмотреть на Усэйна Болта, то, как он бежит, то, как он использует большие ягодичные мышцы, никто так не бегает, у него совершенно отдельный стереотип движения. Если смотреть по учебнику, то он вообще атипичный, его нужно лечить.

Анастасия Удилова:

То есть ты не норма, мы логически приходим к выводу, что эти стереотипные движения, регулярно повторяющиеся в жизни спортсмена, могут привести к определенным проблемам.

Михаил Касаткин:

Если очень хочется заморочиться по этому поводу, можно сказать о том, как вы вообще ходите, бегаете. Но вы понимаете, что вы это говорите человеку, который взял в свое время Кубок Стэнли, который выиграл Кубок Гагарина. И те специалисты 45 плюс уже это пережили, они понимают, что пока ничего не беспокоит, не надо ничего трогать, это биомеханическая модель, которая называется спортсмен высокой категории. Если его ничего не беспокоит, так и должно быть. Спорт высоких достижений по определению предполагает,

что зачастую ветераны хоккея не очень себя хорошо чувствует, и так любой вид спорта можно взять, в возрасте 50 плюс. Но для этого есть мы, и мы помогаем им держать себя в форме.

Анастасия Удилова:

Давайте поговорим про современные тенденции. Какие Вы можете выделить направления, то, что сейчас активно развивается, или то, что будет развиваться в будущем в Вашем направлении. Вы президент молодой ассоциации, она недавно создана в России, раньше это было не модно?

Михаил Касаткин:

Меня родители так воспитали, что если мы знаем свои корни, если мы благодарны нашим учителям, у нас в жизни все будет хорошо. И со своей стороны я безумно благодарен Международной ассоциации кинезиотейпирования, в рамках которой я в 2011 году стал международным инструктором по кинезиотейпированию…

Анастасия Удилова:

Какую школу прошли, в какой стране?

Михаил Касаткин:

Мой первый преподаватель по кинезиотейпированию был и остается ныне здравствующий Михаил Семенович Каганович, это первый и единственный человек, который на территории Российской Федерации и стран СНГ привез метод кинезиотейпирования. Самый первый семинар в России Международной ассоциации был в 2008 году, и начиная с 2008 года коммерческие семинары по кинезиотейпированию стали активно развиваться, сначала с точки зрения спортивной медицины, потом стала подключаться клиническая медицина, медицинские реабилитологи, специалисты фитнеса.

Изначально я прошел базовый семинар у Михаила Кагановича, после этого у Ицхака Фридмана, это тоже мой преподаватель, специалист из Израиля, который привез в Россию продвинутые техники кинезиотейпирования, и благодаря представительству Международной ассоциации в России стало возможным обучиться мне за рубежом. Свою первую стажировку я провел в Дюссельдорфе, там я сдал экзамен на гордое звание специалиста или инструктора Международной ассоциации кинезиотейпирования непосредственно Кензо Касе, основателю, который разработал кинезиотейпирование. И после этого мы потихонечку стали развивать это направление, и так вышло, что в 2014 году наши дороги немного разошлись, и будучи ассистентом кафедры спортивной медицины, медицинской реабилитации Первого меда мы задумались над тем, что метод кинезиотейпирования на настоящий момент юридически пока не подкреплен ничем в России, и мы начали пытаться создать юридический прецедент.

Первым прецедентом было создание Национальной ассоциации специалистов по кинезиотейпированию, то есть это юридически зарегистрированное на территории нашей страны профессиональное медицинское сообщество. Нам приятно то, что мы стали первым в этом направлении, мы первые, кто написали и издали первое учебное пособие, грифованное министерством образования, министерством здравоохранения, и после этого начались шаги по внедрению.

Анастасия Удилова:

Что это за методика?

Михаил Касаткин:

Это одна из 5 мировых методик тейпирования. В 1893 году было первое упоминание о тейпировании благодаря Виржилу Гибни, именно он создал корзинчатое плетение Гибни с помощью использования лейкопластыря. По сути, это спортивный жесткий лейкопластырь, который мы можем купить в аптеке, но это более качественный лейкопластырь. С 1893 года в Америке началось тейпирование, в 1923 году Самуэль Билок, эмигрант из советской России, на тот момент выпустил библию тренера по физподготовке, и после этого потихонечку тейпирование стало развиваться.

Кинезиотейпирование — это один из методов, который пришел после спортивного жесткого тейпирования благодаря Кензо Касе. Сначала было классическое спортивное жесткое тейпирование, после этого появилось терапевтическое жесткое тейпирование, в 1973 году появился самый первый кинезиотейп. Кинезиотейп — это специальный пласт, который тянется только в одном направлении, он не тянется перпендикулярно, и у него две основные функции. Первая функция — это воздействие на рецепторный аппарат кожи. Если я нанесу аппликацию на кожу, то первое, что мы увидим, это образование складочек, это называется конволюция, гофра, и эти складочки реализуют два основных физиологических эффекта. Первый — это воздействие на рецепторный аппарат кожи, в коже у нас огромное количество рецепторов, клеточек, которые понимают, что происходит с температурой окружающей среды и так далее. И второй — это механическое воздействие на кожу, то есть кожа приподнимается, она меньше давит на какую-то структуру, и с этой структурой проще всего работать.

Кинезиотейп — это не что-то сверхъестественное, это устоявшаяся методика. В России она завоевала свою популярность, она активно сейчас развивается, и это один из 5 мировых методов тейпирования. 7 лет назад появился замечательный динамический тейп, это материал, который в настоящий момент является одним из основных методов тейпирования, в том числе который заходит в мир спортивной медицины, это то, что на настоящий момент является инновацией. Его раскраска — это запатентованный создателем рисунок аборигенов.

Анастасия Удилова:

Это метод, который используется в процессе реабилитации.

Михаил Касаткин:

Кинезиотейпирование — это метод, который в отличие от других методов, применяется не только в мире спортивной медицины, медицинской реабилитации, он применяется в неврологии, педиатрии, остеопатии. Это многогранный метод воздействия, с этим связано то, что тенденция обучения кинезиотейпированию достаточно велика сейчас. Это палочка-выручалочка для большинства специалистов.

Анастасия Удилова:

Спасибо большое, что сегодня к нам пришли. Друзья, пожалуйста, следите за своим здоровьем, не запускайте себя, если возникают проблемы с опорно-двигательным аппаратом, не стесняйтесь обращаться к врачу.

Михаил Касаткин:

Я пожелаю здоровья, но в первую очередь прислушиваться к организму. В России последнее время набирает популярность метод ФДМ-терапии, но это достаточно прогрессивный метод, один из немногих методов, быстро работающих с болью. Тут есть язык боли, пациент сам показывает, что болит и как лечить. Поэтому пожелания — прислушивайтесь к себе, если что-то беспокоит, лучше обратить на это внимание, и заранее сделайте профилактику, нежели потом вы придете ко мне или к другим специалистам медицинской реабилитации.

Анастасия Удилова:

Всего доброго, не болейте.