Лазерные процедуры в дерматологии и косметологии

Елена Женина:

В эфире программа «Anti-age медицина». С вами я, Елена Женина. Гость моей сегодняшней программы Диана Демидион – тренирующий доктор, дерматолог-косметолог, главный врач Академии косметологии Premium Aesthetics. Тема сегодняшнего эфира: «Лазеры». Мы сегодняшнюю программу посвятим лазерам: что такое лазер, как он работает, что можно сделать с помощью лазера и какой получить результат.

Что такое лазеры, и что с их помощью можно сделать, Диана? Огромное количество пациентов, клиентов салонов красоты, косметологов, дерматологов до конца не понимают, когда можно, когда нельзя, что можно делать с помощью лазера, чем лазер отличается, допустим, от ультразвука или от радиоволнового лифтинга.

Диана Демидион:

Самое важное, что нужно понимать пациенту, нашей основной аудитории, что лазерные технологии – это световые технологии. Вообще, в косметологии есть глобальное деление на аппараты и инъекции. Аппаратная косметология подразделяется на разные виды воздействия. Как ты правильно сказала, может быть ультразвуковое воздействие, электромагнитные аппараты RF, есть высокоэнергетические технологии – это световые технологии. Они направлены как на лечение уже существующих дефектов кожи, так и на профилактику. Мы все это называем лазеры, но мне больше нравится «высокоэнергетические световые технологии» как обобщение, куда будет входить и широкополосный свет, IPL-фотоомоложение. Наши пациенты знают, что это не лазер, но, мы определяем его в световые технологии.

Пациентам важно понимать, вообще фундаментально: полезно/неполезно, вредно/невредно. Это свет, может быть свет видимого спектра или инфракрасный свет. Это не ультрафиолет, терапия ультрафиолетом применяется в дерматологии и стоит отдельно, косметология к ней имеет мало отношения. Свет генерирует источник, то есть это определенная активная среда в лазере или ксеноновая лампа в IPL. Высококонцентрированный свет с высоким флюенсом подается на кожу с определённой длиной волны. Существует огромное множество лазеров, красиво называются: диодные, александритовые, эрбиевые лазеры. Наши пациенты стали хорошо в них разбираться, иногда даже лучше специалистов. Все эти определения говорят о том, что, например, один лазер будет лучше убирать сосуды, другой лазер будет лучше делать эпиляцию. Хотя, на самом деле, все смешалось в доме.

Елена Женина:

А существует универсальный лазер, который всё делает хорошо?

Диана Демидион:

Это не лазер, это, наверное, IPL-технология. Когда пациенты приходят на IPL, они интересуются: «Что я получу?» А я говорю: «Вы получите всё и плюс счастье!» Я могу на широкополосном свете за одну процедуру удалить пигмент, сосуды, сделать очень хороший лифтинг, то есть нагреть кожу, простимулировать фибробласты, я могу удалить волосы, например, если есть на лице – в общем, целая сумма процедур, получается идеальная кожа. Это не специализированный узконаправленный лазер, это обобщенная технология, у которой очень много функциональных возможностей. Но, сейчас, конечно, наоборот. Производители разделяли каждую технологию по нозологии, например, один лазер делает эпиляцию, другой лазер хорошо убирает сосуды. Можно поиграть энергией и получить дополнительные эффекты, но не в пользу пациента – как говорится, из одной шкурки сшить 15 шапок не получится. Поэтому в клиниках чаще всего мы видим огромное количество лазеров, и у нас тоже. Когда в клинику приходят пациенты, они в шоке, потому что стоит 10-15 приборов, и все узкоспециализированные.

Важно понимать, что чаще всего процедуры идут курсами, потому что требуется что-то продолжить или дополнить. Но, сейчас у наших пациентов и у наших специалистов сумасшедшие возможности! Мне кажется, мы вышли на плато по возможностям и по техническим характеристикам лазеров, мы можем очень многое! Иногда мы сами удивляемся возможностям и получаемым результатам.

Елена Женина:

Многие пациенты спрашивают, чем отличается, например, лазер от фотопроцедур, или в каких моментах лучше делать лазер, а когда лучше делать фотопроцедуры?

Диана Демидион:

Вопрос задачи. Надо поставить правильный диагноз и услышать пациента. Я всегда на консультации начинаю с очень простого вопроса: «Что Вы видите на коже?», потому что мое визуальное преломление и преломление пациента могут совершенно разниться.

Елена Женина:

Ты сейчас задала очень хорошие критерии – критерии оценки того, что хочет получить пациент, и в зависимости от них ты используешь ту или иную процедуру. Давай мы пойдем именно от этого. Как правило, пациенты к косметологам и к дерматологам приходят с совершенно разными задачами. Если пациент пришел с проблемой гравитационного птоза и провисания нижней трети, что ты порекомендуешь?

Диана Демидион:

Гравитационный птоз очень хорошо корректируется на технологии, или с помощью технологии SMAS-лифтинга, сфокусированного ультразвука. Здесь лазеры – не очень хорошие помощники, потому что у лазеров прекрасно получается работать с кожей, но гравитационный птоз означает растяжение не дермального коллагена, а субдермального. Это уровень мышцы, уровень связок, подкожно-жировой клетчатки, всего того, что глубже кожи, перемещение жировых пакетов. Поэтому здесь мы отставим лазеры и дадим дорогу очень хорошим технологиям HIFU.

Елена Женина:

Прекрасный ответ, спасибо тебе за него! Следующий момент. Если пациенту не нравится состояние кожи – мелкие морщинки, не очень хороший цвет лица, кожа не отражает свет, то есть присутствует некая тусклость, небольшой кератоз, может быть, даже небольшие пигментные пятнышки. В такой ситуации что бы вы использовали?

Диана Демидион:

Здесь, конечно же, моя любимая технология IPL, мой любимый аппарат M22, фактически, мы с ним неразлучники, он как второй ребенок. В практике каждый день, наверное, 5-10 пациентов делают у меня прекрасную процедуру фотолечения. То, что ты описала – это уже итог, результат. Мы предполагаем, что гиперкератоз, тусклый цвет пигмента – уже признаки или фото-, или хроностарения. Скорее всего, такой коже уже определенный десяток лет, скорее всего, пациенту за 40.

Елена Женина:

Не соглашусь, извини, потому что у многих пациентов и в 35 уже бывают такие признаки. Почему-то бывает тусклая, серая кожа с расширенными порами, которая, причем, еще и страдает пониженным тонусом. Это, наверное, зависит не столько от возраста, но и генетики, и образа жизни, и гормональные сбои могут быть в организме.

Диана Демидион:

Конечно, скорее так! В любом случае, первая технология, которую мы будем рекомендовать, будет мягкой. Я попытаюсь сейчас простым языком объяснить пациентам, как мы общаемся на консультации. Пациенты боятся слова «шлифовка», иногда лазера, потому что есть интернет-ресурсы и сайты, где можно почитать отзывы и увидеть страшные картинки. Но, это все не касается IPL и фотоомоложения.

Фотоомоложение, фотолечение – очень приятная, достаточно комфортная процедура, она абсолютно безопасна и физиологична. Методике уже более 30-ти лет, она самая изученная, написано огромное количество статей, поэтому я пациентам всегда говорю, что там ничего не выжигается, кожа остается на месте, никакого повреждения. Происходит очень глубокий прогрев, очень глубокая стимуляция. В момент импульса поступает большой диапазон световых волн – инфракрасный, видимый свет, и они поступают очень глубоко. Это даёт возможность простимулировать коллаген субдермального слоя, то есть коллаген подкожно-жировой клетчатки, мышечный слой, связочный аппарат именно за счет того, что IPL не имеет границ по глубине проникновения световой энергии. За счет этого происходит 3D-моделирование. Это, конечно, не аналог HIFU, но, с точки зрения профилактики это идеальный метод, который позволяет нашим пациентам рассчитывать на то, что у них не будет проявляться гравитационный птоз в той степени, в которой был бы, если бы они не делали эти процедуры.

Кроме того, за одну процедуру можно полностью убрать гиперпигментацию, но все зависит от диагноза, как долго пигментация была у пациента на лице. Можно скорректировать сосудистую патологию. Да, это курс, но иногда на IPL-технологии мы с одной процедуры получаем феноменальные результаты. Важно ещё, что данную технологию я буду применять и у пациента, который уже получил признаки фото- и хроностарения, и который еще молодой и красивый. Пациентам до 25 лет я стараюсь объяснять: «Делайте IPL, и тогда Вы в 35 будете выглядеть все равно на 25».

Елена Женина:

Опять же, вопрос пациента: «Как же так? Мне 25, а я делаю ту же процедуру, которую делают в 35 и в 40? Почему? Это не вредно, не опасно? Не вызывает ли это привыкание?» В чем разница между процедурой, которую ты проводишь в 25, и процедурой, которую ты проводишь в 35?

Диана Демидион:

Разница будет только в серьезном оборудовании, которое мы подключаем уже на следующих этапах. Например, если уходим от аппаратов, какие-то уходы. Мы можем базовый уход за кожей назначить и в 25, и в 65, но, понятно, что в 65 мы будем добавлять дополнительные, более активные ингредиенты, например, более сильный пилинг. В общем, есть нюансы, но база будет, в любом случае, оставаться одинаковая. IPL-технология применяется, как я уже говорила, и для лечения, и для профилактики. Возраст, когда нужно начинать именно профилактические меры, приходит тогда, когда снижается выработка гиалуроновой кислоты, когда идет разрежение концентрации коллагена, и мы должны простимулировать фибробласты. Это самое начало, первые признаки старения, поэтому процедура будет одинаково полезна! Но, если к вам пришел идеальный пациент, и у него действительно ничего нет ― вопрос, что он увидит? Он может ничего не увидеть. Но, я абсолютно уверена, что через 10 лет он скажет спасибо специалисту, потому что тот увидел. В таких случаях некоторые шутят, что у пациента на чердаке лежит портрет, который стареет вместо него, потому что, действительно, возраст определить невозможно.

Я сейчас вижу пациентов, которые понимают эту философию, полезность широкополосного совета, они «заморожены», и ты не можешь дать им 40 лет, но понимаешь по биометрическим признакам, что перед тобой не 25-летняя девушка. Их качество кожи такое, какое может не быть даже у молодых пациентов. Опять же, без сумасшедших затрат, не выбивает пациента из социальной среды и социальной активности. Наверное, это самое хорошее вложение – в состояние кожи, которое может сделать пациент, которое реально работает.

Елена Женина:

Очень приятно слышать. Сегодня аппараты широко применяются и в косметологии, и в дерматологии, и в хирургии. Огромное количество совершенно разных аппаратов, разнообразных, которые пришли нам в помощь и, действительно, с их помощью, с помощью технологий можно творить чудеса, на мой взгляд. Бояться их не нужно, аппараты точно рассчитывают длину волны, ты понимаешь, с чем ты работаешь, на что ты воздействуешь, какой результат ты хочешь получить в итоге. Главное ― специально обученный человек, который понимает, какой инструмент находится у него в руках, и может правильно им пользоваться.

Возвращаясь к нашим пациентам, мы с тобой обсудили качество кожи, тонус кожи. Еще бывает, что у пациента и качество, и тонус оставляют желать лучшего, морщины уже залегли достаточно глубоко, в том числе, возрастные. Что в такой ситуации предлагает аппаратная косметология? Она предлагает только аппаратную косметологию, или сочетание методик? Если предлагает, то какие методики?

Диана Демидион:

Сочетание методик ― тема отдельной программы, потому что это очень интересный мир. Вообще, нет, мне кажется, одинаковых протоколов. Вчера в клинике я пишу рекомендации пациентам, мне говорят: «Сделай уже шаблоны». Я не могу сделать шаблон, потому что для каждого пациента я добавляю свой набор нутрицевтики, свой план по реализации задач, программу с применением инъекционных технологий. Я никогда не могу сделать шаблонно, мы не одинаковые, мы все разные. Во-первых, именно по первичному запросу, как мы сказали, что видит пациент. Следующий уровень пирамидки –возможность реабилитации. Следующий уровень – возраст, питание, вообще то, с чем он пришел. Пациент может говорить: «Сделайте мне абсолютно идеально и за одну процедуру», – но я понимаю, что никакого ресурса в коже абсолютно нет, и я никогда не пойду с агрессивными процедурами корректировать ему глубокие морщины на технологии, которая требует определенного ресурса, который отсутствует.

Елена Женина:

Что ты сначала предложишь: аппаратную косметологию, а потом классическую, допустим, уходово-инъекционную? Или, наоборот, чтобы пациент начал с классической уходово-инъекционной, а потом пришел к тебе на аппаратную?

Диана Демидион:

В моем сознании все достаточно структурно, уже выверено. Сначала будет стопроцентно IPL, потом будет биоревитализация ― метод, который также уже проверен десятилетиями, абсолютно безопасен, и даст очень хороший клинический результат. Он позволяет мне, например, делать процедуру на лазерах аблятивных или неаблятивных, то, что называется шлифовка, эстетическая шлифовка, или фракционный лазер. Для работы этим лазером необходима вода в коже; если кожа сухая, дегидратированная, то как раз к вопросу: могу ли я сразу взять такую технологию? Нет, не могу, поэтому следующим этапом будет биоревитализация.

Елена Женина:

Чтобы восстановить гидратацию?

Диана Демидион:

Да, полностью. Я всегда пациентам говорю, что это примерный план, мы будем смотреть на реакцию после каждой процедуры. В нашей клинике есть оценка, все пациенты тоже привыкли, мы обязательно производим фотографирование на аппарате Photo Finder. У нас отдельная комната со стандартным освещением, фотографии какие есть, не отфотошопленные – это больной вопрос в эстетической медицине. Мы бьемся за каждый лучик света, чтобы у нас лампочки горели определенной мощности, чтобы все фотографии были абсолютно идентичны по технике исполнения, тогда мы можем видеть, как меняется пациент. Они не для POS-материалов, они нужны мне и пациенту. Пациенты говорят: «Здорово! Я тоже хочу играть в игру под названием "Я не старею", я хочу следить!» Приятно видеть в своей базе, например, пациента 3-4 года. Буквально вчера у меня была пациентка, мы с ней 2 года работаем, она посмотрела на свою фотографию, которая была 2 года назад – действительно, 2 разных человека, минус 5 лет. Без тяжелых технологий, только фото-, неаблятивный лазер, а гидратация кожи, и ты понимаешь, что у нее время пошло назад. Мы можем отслеживать, мы прогнозируем каждый раз; после фотографирования делаем оценку, правильная тактика или нет, и, соответственно, дальше выстраиваем концепцию, куда мы будем уходить: будем уходить в агрессивные процедуры, или нам еще нужно время, чтобы подготовиться?

Елена Женина:

Поговорим об аблятивной лазерной технологии ― что это такое, когда она применяется и чем хороша?

Диана Демидион:

Аблятивные технологии – наверное, одни из самых первых технологий, которые стали применяться даже не в дерматологии, а в общей медицине в 70-е годы XX века, но в эстетику они пришли уже в 90-е. Фракционные лазеры появились в 2004 году с появлением легендарного аппарата Fraxel. Он дал определение, название целому ряду лазеров, пациенты приходят и говорят мне: «Хочу Fraxel!» Не всё Fraxel, но он чудесен и до сих пор очень актуален. Я в своей работе, мне кажется, через одного пациента хватаюсь за Fraxel, потому что «семь бед – один ответ». Ты хочешь подтянуть кожу, уплотнить кожу – можно сделать настолько безопасно, в противоположность абляции.

Неаблятивный фракционный лазер значит, что лазер не испаряет кожу. Но, вместе с тем, есть такие же аблятивные технологии фракционного воздействия на кожу, когда луч проникает в кожу и дозированно её повреждает. То есть при неабляции роговой слой остался, при абляции происходит испарение, очень сильный нагрев тканей.

Аблятивные технологии максимально эффективны. Я всегда пациенту объясняю, что здесь стык с хирургией; что я могу сделать именно с точки зрения сокращения кожного лоскута, на других аппаратах не получится, только абляция. Но, всегда надо оценивать стоимость риска. Когда мы делаем абляцию, мы сразу готовимся к реабилитации. Мне не очень нравится, когда делают пилинги как промежуточный компромиссный вариант. Пилинг ― это технология, которая сопряжена с определенными опасностями, может быть инфицирование, надо вести пациента, его отслеживать. Но позиционировать и говорить, что абляция на потоке… Я вижу по клиникам, как очень часто молодым пациентам в 20 лет проводят сужение пор на CO2 или на эрбии – ну, жалко их, конечно. Наверное, пациенту можно сделать такой же хороший результат, но с менее агрессивной методикой. Всегда надо исходить из понятий вред/польза.

Елена Женина:

Согласна с тобой полностью! Тоже стараюсь использовать более мягкие методики. Лучше чуть-чуть подольше сделать, но получить потом хороший, красивый, долговременный эффект, без глубокого повреждения.

Диана Демидион:

Не рисковать чужой кожей. Поэтому абляция имеет определенный коридор показаний. На рубцах постакне, например, неаблятивная технология даст результат, но не такой быстрый, не такой яркий и, может быть, даже не даст, ― тут вопрос, насколько выраженная степень постакне. Если ко мне приходит пациент, мы с ним уже работали и делали определенные процедуры, и я понимаю, что есть еще запас с точки зрения эффективности, пациент может посидеть дома, что очень важно именно для глубоких шлифовок, для тотальных плоскостных шлифовок ― тогда мы можем перейти. Я понимаю, что пациент не нанесет себе вред, не будет умываться, отдирать корочки, что он не пойдет на следующее утро на работу или не сядет в самолет, не полетит на Эверест. Если у нас все совпадает, мы идем в аблятивные технологии. Через 5–6–7 дней корочки полностью уходят с лица, и мы получаем совершенно обновленный дермальный матрикс, идеальную кожу, розовую, прекрасную – то, что нравится пациентам, как раньше делали. Я думаю, ты помнишь, была школа на Ольховке, где делали дермабразию – страшная процедура, безопасна только в руках очень-очень грамотных специалистов. От нее сейчас уже практически все отказались, но эффект, конечно, был.

Елена Женина:

Эффект был феноменальный! На коже даже с глубокими рубцами или постакне все равно был очень хороший эффект!

Диана Демидион:

Да. Но, когда врач не соблюдал уровень воздействия, получалось достаточно трагично. Я сама видела пациентов, лечила уже с отсроченными проблемами формирования рубцов. Поэтому метод должен быть в современном мире максимально приближен – не абсолютно, но максимально приближен к безопасности. Если мы вместе с пациентом делаем шаг в сторону лазеров – я со всех сторон должна предусмотреть всякие осложнения. Поэтому абляция – только строго по показаниям и в руках специалиста, который умеет вести таких пациентов.

Елена Женина:

Диана, если пациенту нужно убрать гравитационный птоз, восстановить кожу, выровнять общий тон, с чего мы начнем? Мы начнем с фокусированного ультразвука, или с IPL, или с пилингов и ботулотоксинов?

Диана Демидион:

Опять же, пляшем от печки. Мне нужно пообщаться с пациентом, чтобы понять сроки. Бывает, пациенты приходят артиллерийским наскоком перед свадьбой, перед важным событием, тогда будет одна программа. Согласись, тогда ты будешь делать процедуры в очень сжатые сроки, иногда даже комбинировать в одну процедуру. Один из моментов, который появился у нас в косметологии – мы разрешили себе комбинировать процедуры. Раньше мы боялись, мы не знали, как это срикошетит, мы не знали долгосрочные реакции. Сейчас я понимаю, что я не боюсь сделать IPL и биоревитализацию, например, в одну процедуру, или IPL и сверху легкий-легкий пилинг, или сделать IPL и мою любимую технологию PhotoFractional, когда мы сверху закрываем Фракселем, сверху мы можем сделать маску из плазмы. Это целый мир! Почему я и говорю, что делать одинаковые протоколы, штамповать по отношению к пациентам точно не получится.

Но, отвечая на твой вопрос, что будет первично – первичны будут сроки. Я всегда говорю: нам надо счастье и любовь, или галопом проскакать? Если счастье и любовь, тогда, конечно, будет послойно, я делаю идеальную кожу. Например, я могу параллельно работать со SMAS, я могу делать процедуру Thermage – тоже один из вариантов работы с субдермальным слоем и с дермальным слоем, когда при высокой температуре нагревается коллаген и происходит контракция коллагена, получаем прекрасный эффект именно на гравитационных лицах, на тяжелом лице. И всё идет параллельно. Если я понимаю, что пациенту для счастья нужен будет ботулотоксин ― я ему уколю ботулотоксин, но мы с ним обговариваем, вообще, глобально его желание с визуальной точки зрения: он видит свои морщины или нет, только я их вижу? Поэтому сейчас жестких правил нет, все выстраивается от пациента.

Елена Женина:

Еще один вопрос, который очень часто задают пациенты. Если они сделали инъекционные процедуры, можно ли после них делать аппаратные? Не ускорят ли аппаратные процедуры рассасывание препарата?

Диана Демидион:

Биодеградация – тоже один из мифов. Мы активно интересовались этой темой именно с научной точки зрения, искали статьи. Статьи не говорят о том, что увеличивается биодеградация. Я всегда пациентам объясняю, что, если у пациента произошел некоторый птоз после ботулотоксина, вы попробуйте восстановить активную работу мышц за одну процедуру – так не получится. Нужно очень долго улучшать микроциркуляцию, греть и, возможно, потом мы можем рассчитывать на то, что у вас через месяц все восстановится, линия бровей выйдет, как было, но не быстро. А здесь мы делаем однократную процедуру и отпускаем, например, пациента на месяц. Мы можем в одну процедуру, например, я могу сделать с M22 ботулотоксин, отпустить пациента и затем продолжить курс: M22, Fraxel и дальше-дальше нанизывать. В промежутках мы можем поставить филлеры ― отвечая на вопрос, что еще можно? Биодеградация не увеличивается, просто всегда есть безопасные промежутки до и после.

Елена Женина:

2 недели до, 2 недели после?

Диана Демидион:

Да, это, вообще, золотое правило, пациентам тоже очень важно понимать. Они всегда спрашивают по поводу загара, по поводу предыдущих процедур, например. Но, 2 недели – это всегда период асептического воспаления. За 2 недели ткань полностью восстанавливается, и тогда уже у нас руки развязаны, мы можем делать следующий этап.

Елена Женина:

Это важный момент, я считаю, пациенты должны о нем знать. Ведь очень многие делают процедуры, а потом уезжают отдыхать, например, на яркое солнышко, что тоже относится к элементам риска, потому что мы можем получить и пигментные пятна, и дополнительное воспаление. Главное, самое основное, наверное, в том, что пациента не будет рядом, и ты не сможешь ему оказать необходимую помощь, которую ты могла бы оказать, будучи в шаговой доступности. Иногда ведь все решают минуты.

Скажи мне, пожалуйста, бывают ли осложнения после аппаратных процедур, бывают ли негативные моменты? После пилинга можно получить небольшой ожог, после инъекционных процедур можно получить, как ты правильно сейчас сказала, гравитационный птоз, допустим, после ботулотоксина – гиперкоррекцию, после волюмизаторов – синяки. Я сейчас не говорю о более сложных случаях, это отдельная тема для разговора. Я говорю именно о некорректных, неаккуратно проведенных процедурах, которые иногда случаются. Что бывает после лазеров?

Диана Демидион:

Они неслучайно называются высокоэнергетическими, поэтому, конечно, с высокой энергией надо работать очень-очень аккуратно. Лазеров огромное количество, но у каждого лазера есть свои отличительные особенности именно с точки зрения осложнений. Можно даже по картинке, которую, например, присылает врач, чтобы посоветоваться, как вести пациента с осложнением, примерно предположить, что произошло, потому что как отпечаток на коже.

После лазерной эпиляции чаще всего остается депигментация, я думаю, ты тоже видела таких пациентов. Они могут быть в квадратик, в кружочек, как леопардики. Чаще всего все восстанавливается, но нужно время. Пациенты переживают, но, честно говоря, мы не переживаем именно потому что понимаем, что все будет хорошо со временем. Мой любимый неаблятивный фракционный фототермолиз Fraxel по статистике осложнений вообще не даёт, поэтому, наверное, я постоянно беру его в руки в режиме нон-стоп. Даже в руках специалиста, который только начинает заниматься лазерной медициной, лазер настолько за пациента, он настолько защищает пациента от врача, как бы ужасно ни звучало, что там невозможно. Я не знаю, что нужно сделать, я не видела фотографий с осложнениями после аппаратов Fraxel – ну, просто нет. Поэтому и имеем идеальные результаты: безопасность, возможность, например, принимать душ. Наверное, не очень правильное выражение, но, что бы пациент ни сделал со своей кожей после неаблятивного фракционного фототермолиза, все будет хорошо, мы защищены.

С абляцией, конечно, другая ситуация. После тяжелой, глубокой шлифовки может быть присоединение инфекции, поэтому пациент должен быть постоянно на связи с доктором.

Елена Женина:

Обязательно хорошо себя чувствовать?

Диана Демидион:

Должен быть соматически здоров; стараться брать пациентов, которые, например, не курят, у которых хорошая микроциркуляция, без сахарного диабета II типа, чтобы пациент был всегда на связи, не пропадал. Я всегда говорю врачам и пациентам: «Вот моя визитка, мне важно, чтобы я видела ваши фотографии. Я не всегда могу ответить, но я, в любом случае, хочу хотя бы глазом увидеть, что все хорошо». Это после абляции. Но, аблятивные технологии бывают разными по глубине, поэтому, если мы делаем легкий-легкий пилинг, то все будет хорошо. Но, если мы сделаем абляцию, или не абляцию, а Fraxel-аппарат, и пациент сразу улетит на море, то все будет, наверное, не очень хорошо, мы можем получить гиперпигментацию. Так что есть осложнения из-за превышения энергии на лазере; они связаны с врачом, или врач не выявил противопоказания к процедуре, это исключительно врачебная ошибка. Есть осложнения, связанные с поведением пациента, их я не могу отследить, хотя и пытаюсь, скажем так.

Елена Женина:

Давай озвучим осложнения, которые связаны с поведением пациента, чтобы зрители и слушатели, которые нас сегодня смотрят, запомнили, акцентировали на них свое внимание и постарались не повышать риски.

Диана Демидион:

Да, поговорим о полезном. Самое важное, безусловно, переспрашивать, что говорит врач, если вы не понимаете, иметь контакт и еще раз переспросить. Я тоже всегда после процедуры говорю: «Если Вы сейчас не поняли, или выйдете и все забудете – пожалуйста, напишите. Не надо самодеятельности!» Какую бы процедуру мы ни сделали, если пациент захочет улучшить результат, будет наносить агрессивную косметику, нанес, например, домашний пилинг, то мы получим контактный дерматит. Поэтому этапы реабилитации строго прописываются по дням: крем с декспантенолом, нам нужен, например, хлоргексидин, сколько нам нужно использовать хлоргексидина и как часто? Это первый момент. Второй, как мы уже сказали – загар. Если пациент отшелушился, например, с процедуры, у него идеальная кожа, он идеально уже красивый, и он захотел улучшить свой внешний вид и пойти в солярий. Еще помню времена, когда это было модно, сейчас не модно, но отзвуки еще слышатся, когда говорят, что «я лучше выгляжу, когда загорелая».

Если проведена абляция, мы не рекомендуем пациенту умываться. Если случилось, то корочки могут сойти неравномерно, и будет очень выраженная застойная гиперемия. Идеальный результат после абляции – это наоборот. Я говорю: «Чем дольше корочка сидит у Вас на лице, тем лучше, потому что под ней происходит эпителизация. Когда она сама у Вас отпадет, Вы получите не красную кожу, а нежно-розовую или светлую, и даже светлее, чем была до процедуры». Это очень важно, поэтому, если пациенту говорят: «Не надо, пожалуйста, умываться, или умываемся только хлоргексидином» – рекомендация должна очень строго выполняться.

Если пациент сам комбинирует процедуры, то очень важно не метаться между специалистами хоть какое-то время. Я понимаю, что предложений очень много, и все говорят о невероятных результатах, тут вопрос доверия. Поэтому, когда специалист вам назначает процедуру, он не сделает лишнего движения. Мы исходим из врачебной этики. Опять же, вспоминаем про время асептического воспаления, поэтому не будет перебор. Если я сделала процедуру фотолечения, а пациент потом сделал, например, пилинг, то пилинг не будет работать так, как на коже, где не было лазера или фототерапии. Мы получим более глубокое проникновение пилинга и, может быть, контактный дерматит. Здесь целый комплекс осложнений, которые формируются поведением пациента, всё надо обговаривать.

Елена Женина:

Главная мысль, которую мы хотим донести: внимательно слушайте своего доктора, внимательно выполняйте все полученные рекомендации, и будет вам счастье!

Напоминаю, что в гостях у нас была сегодня Диана Демидион, которая рассказала о том, что такое лазеры, как этими лазерами можно работать. Компания Premium Aesthetics и Лена Лащинина обязательно даст нам свои рекомендации с точки зрения косметологии как достаточно высокий эксперт в этой области. Ее компания «Скин Технолоджи» уже очень много лет занимается именно косметологическими методиками. С вами была я, Елена Женина.