Дакриоцистит: новая система лечения Dacryo Care System

Игорь Азнаурян:

Программа «Про Зрение с профессором Азнауряном» на радио Медиаметрикс. Мы сегодня будем говорить на очень интересную, на мой взгляд, тему, она посвящена дакриоциститу. Тема называется «Дакриоцистит: новая система лечения Dacryo Care System». Система была разработана в группе компаний «Ясный взор» и реализована на протяжении более чем 10 лет в московском регионе и по России. К нам приезжают детишки и взрослые со всей Руси, а также из сопредельных стран. Чем хороша система, чем она отличится от обычных способов лечения этого неприятного заболевания, мы сегодня поговорим с замечательным доктором Еленой Александровной Кудряшовой, заведующей отделением в объединении детских глазных клиник «Ясный взор». Она нам будет помогать.

Два вводных слова я хотел бы сказать, что такое дакриоциститы. Это такое состояние, когда у человека или у новорождённого ребёнка воспаляется слезный мешок. Слёзная железа вырабатывает слезу, которая омывает наш глаз. Слеза убивает бактерии, питает такни глаза снаружи и потом, так как слеза представляет собой жидкость, она должна куда-то утекать. Посредством маленьких-маленьких трубочек попадает она в такое место, которое называется слезный мешок, и потом от него отходит носослезный канал и открывается устьем в нос, носоглотку. Именно поэтому, когда мы с вами плачем и обильно выделяется слеза, у нас капает из носа, появляется ощущение насморка. Это связано с тем, что большое количество слезы попадает в полость носа. Слезный мешок воспаляется при дакриоцистите, в результате он раздувается, становится большим, из него течёт гной. Ужасное состояние, оно не только болезненное, но и очень противное с точки зрения эстетики, сразу же, моментально влияет на качество жизни, поэтому его лечение, конечно, важно. Об этом мы сегодня поговорим с Еленой Александровной Кудряшовой.

Елена Александровна, скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, в чём неприятность дакриоцистита? Чем он не то чтобы опасен, а чем противен для жизни, так скажем?

Елена Кудряшова:

В дакриоцистите новорождённых, в первую очередь, что самое противное и неприятное для нас – возраст, когда он появляется. Он появляется сразу же после рождения, в том нежном возрасте, когда ещё не знаешь, с какой стороны подойти к малышу с точки зрения молодых родителей, и любые вмешательства кажутся достаточно страшными. Дакриоцистит у взрослых пациентов тоже встречается, он сильно влияет на качество жизни. Пациентам неприятно, что постоянно течёт слеза, она вызывает у них дискомфорт, плюс, постоянный очаг воспаления в организме, что тоже может приводить к серьезным последствиям.

Игорь Азнаурян:

Давайте поговорим о том, откуда он возникает, что это за болезнь? Почему он вдруг возникает у новорождённых? По разным данным статистики где-то 7–10 % новорождённых страдают такой неприятностью. В чём причина?

Елена Кудряшова:

Да, действительно, это самое распространённое офтальмологическое заболевание у новорождённых детей. Связано оно с тем, что у всех деток, пока они находятся у мамы в животе, внутриутробно, есть клапан, перепонка, которая закрывает проток из глаза в нос. В норме она рассасывается примерно на 8–9 месяце внутриутробного развития ребёнка. Когда ребёнок рождается, этой перепонки уже быть не должно, слеза должна отходить в нос.

Игорь Азнаурян:

Слеза должна спокойно течь. Когда перепонка рассасывается, слеза вытекает через отверстие, как мы уже говорили, в полость носа.

Елена Кудряшова:

Но, иногда случается, что пленка осталась, не рассосалась, и она уже после рождения ребёнка продолжает преграждать путь слезе. В итоге слеза, которая должна омыть глаз, собрать всю пыль, грязь, микробов, которые туда попали, и уйти в нос, остаётся в полости глаза, остаётся в слезном мешке. Там накапливаются бактерии, появляется гной и начинается воспаление.

Игорь Азнаурян:

Она как бы тухнет. Одно дело – бегущий по носослёзному каналу ручей, другое дело – болото, которое тухнет. Образуется как болото из слезы.

Елена Кудряшова:

Да. В болоте прекрасно себя чувствуют микробы, которые вызывают постоянное воспаление, конъюнктивит, гной.

Игорь Азнаурян:

А как же нам не перепутать дакриоцистит с довольно часто распространённым явлением как конъюнктивит? Конъюнктивит у новорождённых и у детей неонатального возраста тоже довольно распространён. И там, и тут гноетечение, и там, и тут слипаются глаза. Как нам не перепутать состояния, как родителям быть уверенными, что у их ребёнка конъюнктивит, а не дакриоцистит, или наоборот?

Елена Кудряшова:

Когда родители замечают у ребёнка выделения из глаз, обязательно родители пойдут к офтальмологу, и доктор назначит капельки антибактериальные или антисептики. На фоне закапывания капель глазик очистится, всё станет хорошо. Если был конъюнктивит, то он не вернётся, на том всё закончится, а если был действительно дакриоцистит и нет проходимости для слезы, то, как только мама закончит капать капельки – сразу же всё вернётся на круги своя.

Игорь Азнаурян:

Да, капаете антибиотики или антисептики – прекращается, перестаёте капать – он снова появляется.

Давайте мы поговорим о дакриоцистите взрослых. В общем-то, у них механизм несколько иной. Дакриоцистит у взрослых также проявляется как неприятные ощущения, в области слезного мешка появляется припухлость, потом покраснение, потом гноетечение. Всё тоже очень неприятно. Это не связано с тем, что закрывается проток, а связано с тем, что в силу определённых обстоятельств воспаляется сам мешок. Например, туда попала инфекция, или кривого носослёзного канала, который тоже может способствовать плохому оттоку слезной жидкости, в результате чего возникает дакриоцистит. В отличие от детей, при дакриоцистите у взрослых дело не обходится обычным зондированием. Если он возник, то такой мешок нужно либо удалять, либо делать иную операцию, о которой мы сегодня поговорим.

Возвратимся к детям. Что делать нашим родителям, если у ребёнка возникла такая ситуация, когда они видят, что слёзка стоит и гной течёт?

Елена Кудряшова:

Если уже мы поняли, что это действительно непроходимость, что необходимо открыть путь слезе, то выполняется зондирование носослёзного канала. С помощью металлического зонда, тоненького инструмента, врач проходит по носослёзной…

Игорь Азнаурян:

Мы сейчас уходим в вопросы лечения, мы об этом сегодня обязательно поговорим. Давайте мы сейчас поговорим, что делать родителю? Родитель увидел. Какие у него есть возможности? У него есть возможность сходить к доктору, у него есть возможность промывать глаза чаем, можно капать капельки для закапывания в глаза, которые ему дали в роддоме, ещё у мамы или у папы есть возможность, предположим, делать массажи в области слёзного мешка – тоже очень распространенный «метод» (в кавычках) лечения. Что им делать, как по-вашему? Он должен начать делать, каковы действия родителя? Он увидел: ребёнок жил-жил себе хорошо, нормально, вдруг к 2-месячному возрасту, когда у нас начинает активно вырабатываться слеза, у него вдруг появляется симптоматика, гноетечение. Что делать родителю?

Елена Кудряшова:

Идти к врачу, обязательно к детскому офтальмологу, потому что две большие разницы ― врач детский офтальмолог или врач взрослый офтальмолог. Это две огромные области. Детский офтальмолог должен обязательно учиться этому, он должен разбираться в детской специфике.

Игорь Азнаурян:

Как родителю распознать детского офтальмолога? Важный вопрос, давайте мы на нём остановимся. Как распознать? Он приходит на приём, заходит в детскую поликлинику, там сидит доктор, написано «Офтальмолог». Как распознать: доктор является детским офтальмологом или не является? Ведь у нас сегодня любой дипломированный офтальмолог может вести как взрослый приём, так и детский, а, как вы очень справедливо заметили, это действительно разные специальности. Не то что разные, но, детская офтальмология имеет более глубокое, более расширенное понимание офтальмологии, чем обычная офтальмология, которую выпускают вузы или ординатуры. Надо понять, как их распознать?

Елена Кудряшова:

Да, в любой клинике доктор офтальмолог, скорее всего, не откажет в приёме ни взрослому, ни ребёнку. Однако, чтобы быть уверенным, что доктор опытный, работающий именно с детьми, необходимо идти в специализированную детскую офтальмологическую клинику. Такие, к счастью, есть в Москве и по регионам. Поэтому я думаю, что очень важно выбирать клинику, куда вы обращаетесь.

Игорь Азнаурян:

Я бы ещё посоветовал родителям хотя бы узнать предварительно, или попросить непосредственно у доктора, если удобно, квалификации, которые он прошел именно в области детской офтальмологии, где он проходил, в каком учреждении. Тогда будет гарантия того, что вас принимает действительно детский офтальмолог.

Теперь перейдём к самой интересной части нашей беседы ― о том, как это лечить. Дорогие слушатели и зрители, взирающие на нас на Ютьюбе! Сегодня мы расскажем вам о двух больших разницах в лечении дакриоцистита обычным способом и теми, которые наработаны и предлагаются нами. Они действительно отличаются. Отличие касается, прежде всего, эффективности лечения в том, что сколько раз приходится зондировать – раз. Отличие касается спокойствия прохождения процедуры; в новом варианте практически нивелированы возможности интраоперационных осложнений. Ещё отличие касается случаев, когда приходится делать операцию, связанную с изменениями в слезном мешке, определёнными врождёнными состояниями, аномалиями; и как сделать, чтобы весь «водопровод» работал нормально даже в тех случаях, когда он не развит, врожденный и так далее. Обо всех отличиях мы вам сегодня расскажем.

Давайте начнём с обычных способов: какие методы лечения дакриоцистита? Перечислим их.

Елена Кудряшова:

Закапывание длительное капель, массаж, зондирование.

По поводу длительного закапывания капель. Очень часто родители выбирают вариант подождать. Им страшно маленького ребёнка подвергать процедуре зондирования, и они оттягивают момент как могут, капают капли и антибиотики, и противовоспалительные капли, и, пока они капают, вроде всё неплохо. Это чревато тем, что, чем дольше длится воспалительный процесс в слёзном мешке, в слезных путях, тем больше они подвержены травмированию. Слизистая оболочка становится рыхлой, воспаленной, и в итоге потом, когда мы всё равно придём к зондированию, потому что без него никак, гораздо выше риск осложнений. Во-вторых, постоянный очаг воспаления в организме может приводить и к другим осложнениям, потому что воспаление может распространиться на соседние ткани, с током крови по организму, и привести к гораздо более серьёзным заболеваниям.

Игорь Азнаурян:

Поэтому долго капать капли неэффективно; прекращаете капать – они снова появляются. И пресловутые массажи, на самом деле, не очень хорошо, я бы не назвал их радикальным способом лечения дакриоцистита. Часто наши доктора назначают самомассаж области слезного мешка. Что это значит? Пальцем надавливается на внутренний угол глазного яблока, на внутренний угол глазницы, и выдавливается гной из слезного мешка. Но это никак не повлияет на открытие носослёзного канала, я очень не советую так делать. Во-первых, это травматично, неприятно ребёнку, сама по себе процедура неприятная, зачем её делать? Лучше начать с радикального метода. Если есть гноетечение, то нужно зондировать с возраста 2,5–3,0 месяца, если сильного гноетечения нет, а периодически застаивается слеза в глазу, мы видим – слезный ручей стоит в глазу и никуда не уходит, то в таком случае можно подождать до 5–6 месяцев. Если состояние не проходит, то только после этого можно приступать к каким-либо процедурам.

Давайте расскажем нашим слушателям, что такое зондирование, с чем его едят и для чего оно необходимо?

Елена Кудряшова:

Зондирование — процедура достаточно быстрая, для того чтобы восстановить проходимость, открыть, прорвать…

Игорь Азнаурян:

Открыть плёночку. Как мы делаем? Давайте расскажем.

Елена Кудряшова:

Мы берём металлический зонд. Через слезную точку поводим его через слёзный каналец и входим в область слёзного мешка. Затем мы его поворачиваем, проходим по носослёзному каналу и проходим в нос. С помощью зонда клапан протыкается, прорывается, и проходимость восстанавливается. Потом мы обязательно проверяем, прошли мы действительно…

Игорь Азнаурян:

Это мы проверяем, а остальные – нет. На этом, собственно говоря, в обычном исполнении процедура заканчивается. Какие есть варианты исходов процедуры? Вариант первый. Если ребёнок неспокойный, ― а какой ребёнок в несколько месяцев даст спокойно сделать? Его приходится держать. Если мы вдруг выходим за рамки тоненького слёзного канальца, то мы пробиваем ложный ход, и возникает осложнение под названием ложный ход с последующим образованием слёзного свища. Очень неприятный случай, требующий потом операции. Второй вариант исхода – когда мы проходим, протыкаем вроде бы, мы прошли, а слеза всё равно стоит, и приходится делать пресловутые повторные зондирования. Как избежать и одного, и второго? Теперь поговорим, как это делаем мы.

Елена Кудряшова:

Мы делаем в медикаментозном сне. Это очень-очень поверхностный наркоз. Пока ребёнок дышит, он спит, как только маску от лица ребёнка убираем – через 2 секунды ребёнок просыпается. Это абсолютно безопасно, препарат не задерживается в организме у ребёнка. Зато дает нам очень большие преимущества: ребёнок спокоен, он не вырывается и не кричит.

Игорь Азнаурян:

Это первое преимущество. Таким образом, мы с вами практически сводим к нулю возможность образования неправильных ложных ходов. Второе преимущество: после проведения зондирования у нас есть возможность проверить, работает слёзный канал или не работает. Как мы это делаем?

Елена Кудряшова:

Это мы делаем с помощью контраста. После того, как мы с помощью зонда прошли слёзные пути, мы вводим в слезные пути краску, контраст, и с помощью тоненькой трубочки ловим её в носу. Если краска действительно оказалась в носу – значит успех, мы восстановили проходимость.

Игорь Азнаурян:

А если нет, то нам нужно разобраться, почему, и здесь возможны варианты. Вариант – если зонд полностью не прошёл; так случается, но редко. Второе – когда устье прикрыто костью. Поэтому во время проведения процедуры мы всегда работаем с ЛОР-врачом, который вводит в полость носа специальную видеокамеру, и мы смотрим, проходит ли, во-первых, жидкость, а во-вторых, сильно ли прикрыто устье костной тканью, такое случается. Тогда нужно делать специальную процедуру, которая позволит нам анатомически восстановить всю систему, начиная от глаз, истока, до устья слёзных путей. Давайте посмотрим видео, как выполняется зондирование.

ВИДЕО.

Вы сейчас имели возможность посмотреть видео, как это делается. Все наши помощники-операторы и звукооператоры попадали в обморок, позакрывали глаза; надеюсь, с вами такого не случилось. На самом деле, всё это не страшно, мы восстановили у ребёнка проходимость.

Я хочу два слова сказать, что делать, если носослёзный канал не открывается обычным зондированием. Здесь мы решили внедрить систему, называется Dacryo Care System, которая позволяет на сегодняшний день полностью восстановить слёзные пути, даже если они изначально, анатомически имеют серьёзную аномалию, которую обычным зондированием не восстановишь. Например, когда канал не имеет устья полностью, просто не имеет, и всё, или прикрыто костной тканью.

Елена Александровна, расскажите нам, пожалуйста, о нашей технологии Dacryo Care System.

Елена Кудряшова:

Dacryo Care System ― это концентрация последних технологий и достижений, какие есть у нас в мировой практике. По сути, мы должны не восстановить проходимость, мы должны её создать. Для это, во-первых, работа двух врачей, офтальмолог обязательно работает в связке с ЛОР-врачом. Ни один отдельно взятый доктор, ни ЛОР, ни офтальмолог выполнить процедуру не может и не должен. Во-вторых, она делается эндоскопически. Мы, по сути, делаем проход слезы из глаза в нос, делаем отток, но при этом не делаем ни одного разреза, не оставляем рубцов и шрамов.

Игорь Азнаурян:

Да, мы в носу создаём новое устье между носослёзным каналом и полостью носа.

Елена Кудряшова:

Да, и используем для этого тонкие силиконовые стенты, которые могут и должны находиться в течение длительного времени, при этом не вызывая какого-либо дискомфорта, их даже не видно.

Игорь Азнаурян:

Тонким лазерным бором мы делаем небольшое отверстие, вводим стенты в отверстие, так как эта часть не работает у ребёнка. Мы фактически создаём новый путь. Это делается, как вы правильно сказали, эндоскопически, то есть без больших разрезов. Делаем маленькие отверстия, вводим силиконовые стенты, вытаскиваем их из носа, и стенты какое-то время, около месяца, остаются, пока не сформируется новый путь. Затем мы их снимаем и человек дальше всю свою жизнь не знает хлопот. Это возможно делать как взрослым, так и детям. Это один из аспектов нашего с вами Dacryo Care System, такая схема, которую мы сочли для себя необходимым и нужным вам рассказать.

К концу нашей передачи у нас осталось ещё 2 рубрики, одна из них: вопросы, которые связаны с реабилитационным периодом после операции, как долго занимает? Давайте об этом поговорим в нашем финальном блоке, который мы назовём «Что ожидать пациенту?» Всегда у нас есть причина, диагностика, как лечить и что ждать пациенту от лечения? Такой вопрос, например, сейчас задают: какие ограничения после операции у детей?

Елена Кудряшова:

Никаких особых ограничений нет. Буквально ещё 1–2 дня доктор порекомендует закапывать капли после вмешательства и всё.

Игорь Азнаурян:

Как долго длится реабилитационный период?

Елена Кудряшова:

Буквально 2–3 дня, пока не пройдёт отёк.

Игорь Азнаурян:

По поводу осложнений. Какие могут быть осложнения?

Елена Кудряшова:

Зондирование без медикаментозного сна имеет очень длинный и достаточно неприятный список. При зондировании в медсне их практически нет.

Игорь Азнаурян:

Скажем так: система Dacryo Care System…

Елена Кудряшова:

…практически нет никаких осложнений. Всё под контролем.

Игорь Азнаурян:

Если мы работаем в системе Dacryo Care System, то, как правило, нет; я лично не помню ни одного осложнения, которые у нас происходили бы. Но, если всё-таки возникают, у других, например, что мы с вами делаем? Если появились слёзные свищи, то их нужно иссекать и заново строить весь этот водопровод.

Елена Кудряшова:

Наиболее частым осложнением, скажем так, является неудачное зондирование, то есть приходится зондировать многократно. Тем самым вся анатомия, вся структура слезных путей меняется, нарушается, и, конечно же, после этого уже гораздо сложнее всё восстановить.

Игорь Азнаурян:

Как закрепить результаты после проведения зондирования? Есть ли какие-то особые моменты, для того чтобы закреплять результат?

Елена Кудряшова:

Нет.

Игорь Азнаурян:

Нет, конечно. Сделали, оно прошло, уже течёт и течёт себе. Это касается и взрослых, и детей.

Давайте перейдём к финалу нашей передачи. Традиционная наша пациентская рубрика: «Связь с пациентом». Мы сейчас выйдем на связь по скайпу с Ксенией, и Ксения расскажет нам свою историю. Ксения здравствуйте!

Ксения: Здравствуйте!

Игорь Азнаурян:

Очень рады вас слышать! Мы в студии с Еленой Александровной Кудряшовой. Расскажите, пожалуйста, вашу историю нашим слушателям, зрителям.

Ксения: Моему старшему сыну делали прокол. У него была непроходимость слезного канала первого и второго глаза, мы делали проколы. Проколы делали без анестезии где-то в 1,5 и в 3 месяца, без наркоза, на тот момент мы не знали, что бывает по-другому. Проколы прошли с первого раза и, соответственно, больше нас не беспокоили. Со вторым ребёнком у нас тоже был диагноз непроходимость слёзного канала одного глазика. Когда мы сделали прокол без анестезии, прокол не получился, глаз продолжал гноиться и течь. Ребёнку мы делали тоже где-то в 1,5 месяца. Тогда нам рассказали о том, что есть, уже делают с наркозом, что это безопасно, и в 3 месяца можно сделать ребёнку уже под наркозом, и 100 % будет результат. Мы, собственно, так и поступили. В «Ясном взоре» провели процедуру, когда ребёнку было 3 месяца, последствий никаких не было, с первого раза всё получилось.

Игорь Азнаурян:

Замечательно! Сколько сейчас ребёнку, напомните?

Ксения: Второму ребёнку сейчас будет 4 года.

Игорь Азнаурян:

Расскажите, пожалуйста, за прошедший период было повторение, или что-то? Или вы просто забыли обо всём, а мы сейчас вам напомнили?

Ксения: Мы вышли из клиники, и после того мы не вспоминали больше ни разу. Никаких проблем не было, связанных ни с носом, ни с глазом, ни с чем.

Игорь Азнаурян:

Ни с носом, ни с глазом, ни с чем. Очень здорово! Что ж, я желаю вам здоровья, вам, детям вашим благополучия, всего самого доброго! Спасибо, что откликнулись на наш призыв рассказать свою историю нашим зрителям. Надеюсь, она поможет многим нашим слушателям и зрителям правильно сориентироваться и правильно определиться, если подобная проблема возникнет у них или их близких. Спасибо большое, Ксения!

Что ж, дорогие друзья! Наша программа подходит к концу. Напоследок я хотел сказать вам, дорогие слушатели и зрители, что не нужно откладывать лечение ребёнка, не только связанное с дакриоциститом, но и вообще нужно всегда стремиться к тому, чтобы восстановить здоровье у детишек. Сегодняшние технологии позволяют, нужно только правильно ориентироваться, правильно выбирать место лечения, правильно выбирать людей, которые будут вас лечить, и всё будет хорошо! Что касается того, как предотвратить разного рода заболевания, то обязательно будьте внимательны к своим детям и водите их на профилактические осмотры.

Я желаю всем здоровья! Позвольте мне поблагодарить нашу Елену Александровну Кудряшову. Спасибо, Елена Александровна! Мы сегодня с вами провели, как мне кажется, замечательный эфир. Это была передача «Про Зрение с профессором Азнауряном» на канале Медиаметрикс.