Как алкоголь меняет нашу жизнь
Психиатрия
Илья Федотов
Виктория Читлова:
Здравствуйте, дорогие друзья, передача «Пси-лекторий», я, ее ведущая, Виктория Читлова – врач-психиатр, психотерапевт. Сегодняшняя наша тема – как алкоголь меняет нашу жизнь. Сначала я вам прочту небольшой отрывок из стихотворения:
И так всегда, за пьяною пирушкой,
Когда свершается всех дней круговорот,
Любой из нас, приподнимая кружку,
Мы все устали. Да, устали очень.
Над недовольною и глупою судьбой.
Наш гость – Илья Федотов, кандидат медицинских наук, врач-психиатр, нарколог гипнолог и транзактный аналитик, ассистент кафедры психиатрии Рязанского государственного медицинского университета, председатель Совета молодых ученых российского общества психиатров – приехал к нам в гости на эфир из соломенной Рязани. Давай про Есенина немножко поговорим. У всех на слуху его история, связанная с алкоголем. Насколько это действительно так, болел ли он, можно ли его считать алкоголиком?
Илья Федотов:
Этот вопрос до сих пор до конца не решен, есть исторический контекст, историки по этому поводу спорят, есть клинический контекст. У нас была конференция, год назад мы пытались рассмотреть эту историю, как пример творческого человека, как его болезнь повлияла на его творчество, помогала ли она ему или мешала. Если говорить про мнение тех врачей, которые лечили его и видели в свое время, то диагноз алкогольная зависимость стоял. Но с другой стороны, сейчас есть довольно интересные исторические данные, которые историки находят и которые показывают, что его зависимость, может быть, была в чем-то преувеличена им самим, преувеличена теми, кто его описывал со стороны. Считается, почему он таким популярным стал – он нашел нишу в поэзии, культуре, которую до него никто не занимал. И, может быть, во многом это был маркетинговый PR-ход.
Виктория Читлова:
Пьяного балагура.
Илья Федотов:
Он стал своим для очень большого количества людей, про которых до этого не пели, не писали.
Виктория Читлова:
А есть какие-то документальные обоснования?
Илья Федотов:
В музее Есенина, который находится под Рязанью в селе Константиново, нам рассказывали, что они подняли чеки, которые Есенин получал в тех барах, где он проводил вечера в Москве, как он пел в своих песнях, стихотворениях, и оказалось, что на самом деле не так-то много он выпивал, то есть если посмотреть на количество алкоголя, то там буквально две-три кружки за вечер пива. Если сопоставлять с той зависимостью, о которой мы привыкли думать, что она была у Есенина, то, может быть, она была не такой и тяжелой. Есть факты, которые заставляют сомневаться во многих вопросах и посмотреть на эту личность как на более сложную личность, то есть Есенин был однозначно человеком сложного склада, много личностных компонентов в нем сошлось.
Виктория Читлова:
По современным меркам мы, как специалисты, можем и черты пограничной личности отметить, с эмоциональной лабильностью, шизоидность, аутистическая немножко замкнутость и перфекционистские идеи, обсессивно-компульсивные.
Илья Федотов:
Его почерк очень специфический, можно посмотреть в музее его собственноручно написанные стихотворения. Он их писал не так, как мы себе представляем, лежа на берегу реки, в опьянении, рожая стихотворение, это был труд, он их писал днями, часами.
Виктория Читлова:
То есть в тексте не прослеживается, что это было написано пьяной рукой?
Илья Федотов:
Были стихотворения, которые он писал в состоянии абстиненции. Cчитается, что последний этап жизни его перед суицидом, перед смертью – тоже вопрос спорный, от чего он умер. Он писал стихотворение, когда друзья его забирали из кабака, запирали в комнате и там, поскольку он не мог пить, делать было больше нечего, он писал стихотворения. И 4 самых известных стихотворения были написаны в эти вынужденные минуты трезвости, то есть он был не пьяный, а в абстиненции, вот эти чувства, которые возникают, чувство вины, чувство боли, горечь утраты – они и родили такие интересные душевные стихотворения.
Виктория Читлова:
Какое влияние этанола на мозг, почему такая маленькая молекула вызывает такие разные эффекты у разных людей, даже у национальностей?
Илья Федотов:
Это вопрос тоже очень интересный, сложный, потому что на самом деле этанол – очень простая молекула, С2Н5OH, все формулу знают со школьных лет, но при этом ее эффект на мозг сильные достаточно сильный и специфический. Нельзя сказать, что этанол просто вызывает общую седацию, это неправильно.
Виктория Читлова:
Седация – это успокоение, снижение тревоги, заторможение психических функций.
Илья Федотов:
Этот эффект присутствует, но это эффект не единственный, есть куда более тонкие, куда более интересные эффекты, в частности, этанол специфически влияет на память, а именно он блокирует процесс перехода памяти из кратковременной в долговременную. У человека есть 2 вида памяти: есть кратковременная память, как оперативная память у компьютера, мы загружаем информацию, необходимую для выполнения какой-то конкретной задачи, и есть память долговременная, то есть как жесткий диск, где мы храним свои накопленные знания.
Виктория Читлова:
Гиппокампальные структуры.
Илья Федотов:
И есть гиппокамп, которой отвечает за переход памяти из кратковременной в долговременную. Алкоголь блокирует этот переход, консолидацию, то есть даже когда человек выпил небольшую дозу алкоголя, кружку пива, уже в этом состоянии частично блокируется эта функция перехода памяти, так называемая cocktail-party memory deficit, то есть дефицит памяти возникает на коктейльной вечеринке. То состояние, когда вы уже выпили немножко, вам сложно запомнить потом какие-то новые сведения, мы с кем-то знакомимся, потом не можем вспомнить номера телефонов.
Виктория Читлова:
Есть даже такое понятие, как алкогольные палимпсесты, когда полностью выпадает огромный кусок из памяти во время алкоголизации.
Илья Федотов:
Если доза алкоголя растет, соответственно, может возникать полная блокада, и возникает алкогольный палимпсест, то есть это не кома, это состояние, когда человек активно себя вел, очень часто совершал рискованные действия, очень часто люди что-то прячут в этом состоянии – деньги, обещают что-то, но потом об этом вспомнить не могут. Но это состояние, которое обратимо, то есть алкогольный палимпсест проходит сам по себе, когда проходит опьянение. Но тот эпизод, который забыт, восстановить невозможно, потому что это амнезия органическая, не истерическая, не диссоциативная. Тут просто нет субстрата памяти, и ни гипноз, ни какие-то другие методы это не извлекут.
Виктория Читлова:
Получается, если память не закрепляется, человек, который готовится к экзамену, например, параллельно попивает винцо, у него есть большие риски, что если он впервые видит этот материал накануне экзамена, он вообще не вспомнит, что он учил.
Илья Федотов:
Алкоголь памяти никак не способствует. Наоборот, запоминанию уже в малых дозах мешает, то есть выпивать для того, чтобы лучше запомнить, это абсолютно неправильный ход.
Виктория Читлова:
А если некие знания были получены в течение дня, вечером была алкоголизация, то память зафиксируется?
Илья Федотов:
Теоретически да, она больше запомнится, чем непосредственного в опьянении, но поскольку еще во многом память потом записывается ночью, во время сна, когда быстрая фаза сна наступает, если эта фаза сна тоже совпадает с тем, что алкоголь еще до конца не вывелся, то эту функцию памяти будет ухудшать.
Виктория Читлова:
Становится понятнее, почему психотерапию людям, принимающим алкоголь, сложнее проводить, потому что у них и функции памяти страдают. Что алкоголь делает с настроением?
Илья Федотов:
Зависит от дозы. Врачи-наркологи хорошо знают о том, что есть три степени опьянения, степень зависит от дозы алкоголя. В первой степени легкое опьянение, алкоголь повышает настроение, вызывает эйфорию. Во второй степени или стадии опьянения алкоголь вызывает инверсию аффекта, то есть люди становятся часто злобными, дисфоричными, а третья стадия – это уже седация, состояние, приближающееся к алкогольный коме как крайней степени угнетения центральной нервной системы.
Виктория Читлова:
Это когда кто-то говорит: «Все, я пошел спать», – и выключается. Или даже не говорит, а просто выключается.
Илья Федотов:
Сначала радостные, потом подрались, в конце подружились и пошли спать.
Виктория Читлова:
А наутро что же происходит с таким человеком?
Илья Федотов:
Это зависит от стадии алкоголизма как заболевания. Если у человека нет второй стадии, то утром просыпается с состоянием постинтоксикации. Это выглядит, как классическое отравление, то есть тошнота, нарушение пищеварения, головная боль, головокружение, и если человек видит алкоголь с утра в этом состоянии, возникает реакция отвращения. Если вы отравились арбузом, с утра арбуз повторно вы есть не будете.
Виктория Читлова:
Это ли называется похмельем, чтобы все лучше понимали, или нет?
Илья Федотов:
С точки зрения наркологии похмелье – это абсолютно другое состояние, когда человек просыпается, испытывает что-то похожее, но при этом алкоголь вызывает улучшение самочувствия, то есть получается, что яд, которым он отравился вчера, с утра он принимает повторно, чтобы поправить свое здоровье, чтобы почувствовать себя лучше. То есть это уже грозный симптом, потому что он говорит о начале второй стадии алкогольной зависимости как заболевании, то есть когда эта реакция извращается, а извращается она из-за того, что алкоголь уже встраиваться в обмен веществ, человек без него не может даже базовые процессы поддерживать, то есть этанол становится таким же необходимым субстратом, как вода, еда, витамины и микроэлементы. И человек вынужден употреблять его снова и снова. Похмелье, или абстинентный синдром, это когда 2-я стадия алкоголизма, и алкоголь уже встроился в обмен веществ.
Виктория Читлова:
Есть разница в восприимчивости, метаболизме алкоголя у женщин и мужчин?
Илья Федотов:
В целом, есть, и есть разные генетические предикторы. Если говорим про ответ на фармакотерапию, то у мужчин и женщин немножко разные предикторы, и считается, что у женщин толерантность к алкоголю ниже засчет менее активного метаболизма, более слабой печени, которой этанол должен перерабатываться. И, видимо, гормональный фон тоже здесь играет свою роль, потому что одно из проявлений – нарушение печени у мужчин связано с повышением уровня эстрогенов, то есть алкоголь делает из мужчины женщину.
Виктория Читлова:
Особенно у тех, кто пивом злоупотребляет.
Илья Федотов:
Есть концепция, что это чаще для пивного алкоголизма, но мы это видим и при других формах, те же механизмы.
Виктория Читлова:
Фермент алкогольдегидрогеназа. В разных народностях есть разные его концентрации, уровень, генетически обусловленный. Какие народности более толерантны к алкоголю?
Илья Федотов:
Более толерантны те, кто столкнулся с алкоголем более рано в эволюционном плане, то есть народности, которые жили в зоне произрастания винограда, потому что виноград – это фрукт с самым большим содержанием глюкозы, соответственно, путем естественного сбраживания этанола из него получается больше всего и быстрее. Поэтому народности, которые жили в южных регионах, это побережье Средиземного моря в основном…
Виктория Читлова:
Греки.
Илья Федотов:
Греки в том числе, они начали пить вино, была древнегреческая культура, с этим связанная, они первые столкнулись, у них этот естественный отбор произошел раньше, чем у других народностей, и выжили только те люди, у которых была хорошая алкогольдегидрогеназа, не мутантная, которые хорошо перерабатывали алкоголь, а мутанты все умерли, потому что у них быстро зависимость возникала, быстрая деградация, и, видимо, они от этого умирали.
Чем севернее народности, тем позже они встретились с этанолом, они хуже переносят, быстрее зависимость возникает, тяжелее зависимость протекает, больше соматических последствий. С другой стороны, некоторым людям повезло, и у них есть синдром врожденной непереносимости этанола, то есть это люди, у которых этанол расщепляется не до конца, а останавливается на этапе ацетальдегида, из-за того, что он останавливается, у этих людей, когда они выпивают, возникает непереносимость, им сразу плохо становится: лицо краснеет, сердцебиение.
Виктория Читлова:
То есть они никакого удовольствия получить не могут.
Илья Федотов:
Не могут, они его не переносят, и поэтому у них уже изначально есть фактор, который не дает им стать алкоголиком. Это жители юго-восточной Азии, у них он описан в высшей степени, в этом плане им повезло.
Виктория Читлова:
Что было бы, если бы алкоголь открыли только в наше время?
Илья Федотов:
Я думаю, что, во-первых, его бы запретили как очень тяжелый, опасный наркотик, потому что по степени социальных последствий, по степени формирования зависимости он ничем не уступает опиатам, может быть, даже в чем-то превосходит по той степени деградации, которая возникает у человека.
Виктория Читлова:
Но обозначим сразу – алкоголь воздействует не на опиоидные рецепторы, а на ГАМК-рецепторы, как успокоительное, феназипам и т.д.
Илья Федотов:
Тут до сих пор споры идут, потому что до сих пор мы не знаем, как эта простая молекула, казалось бы, действует на мозг. Есть концепция, что его действие не специфическое, что он действует просто как растворитель и нарушает во всех мембранах одновременно процессы репровизации.
Есть концепции наиболее развитые, что он является аллостерическим модулятором ГАМКА-рецепторов, то есть он усиливает тормозные процессы в мозге. И есть последняя работа американских ученых, они нашли специфическое место, куда это прикрепляется, это связано с калиевыми каналами, может быть, это скоро будет названо рецепторами этанола и появится целая этанольная система в мозге, как есть серотониновая система, дофаминовая.
Виктория Читлова:
В смысле ее обнаружат, утвердят ее наличие?
Илья Федотов:
Она наверняка есть, осталось только ее открыть.
Виктория Читлова:
Есть какие-то критерии здорового количества этанола в крови?
Илья Федотов:
Насколько я знаю, это нигде не используется, ни с какими болезнями это не ассоциировано. Есть интересные работы Ирины Петровны Анохиной по уровню дофамина и тяжести абстинентного синдрома, то есть чем больше дофамина в крови в абстиненции, тем тяжелее абстинентный синдром. Есть уровень дофамина, который практически 100 процентов является предиктором алкогольного делирия, белой горячки. Дофамин – это не есть этанол, это продукт, который появляется из-за этанола, то есть этанол в центре удовольствия выбивает дофамин, который является медиатором счастья, удовольствия.
Виктория Читлова:
Действия, воли, побуждения, и человеку хочется плясать, еще выпить, чтобы радость не кончалась, то есть снова и снова это повторялось. Давай социальные темы затронем. Недавно прошла новость, она была слышна не только психиатрам и наркологам, что в одном из современных журналов был проведен метаанализ, где посчитали, что любой алкоголь вреден. Действительно ли это так?
Илья Федотов:
Это очень большая статья, порядка 200 авторов приняли участие, большой метаанализ группы исследователей времени, они изучали влияние разных факторов на заболеваемости, социальные последствия этих заболеваний.
Виктория Читлова:
Метаанализ – это когда исследователи сравнивают результаты большого пула исследований, проведенных другими исследователями.
Илья Федотов:
В этой работе два вывода: первое – то, что употребление алкоголя является главной причиной смертности молодых людей в возрасте до 49 лет, то есть это главный модифицированный фактор, на который можно повлиять, который вызывает смертность. И второй – не существует безопасной дозы алкоголя. До этого самой частой концепцией было то, что есть связь между дозой алкоголя, которую человек употребляет для здоровья. Считалось, что есть безопасное употребление, и чем больше человек пьет, тем опаснее становится. А вот это исследование показывает, что не существует безопасной дозы, то есть самое безопасное – это полное воздержание, полная трезвость. Любое употребление алкоголя даже в минимальных дозах повышает сразу риск и для соматического здоровья, и в плане зависимости, и медико-социальные последствия.
Виктория Читлова:
Это действительно так?
Илья Федотов:
Я думаю, что никто спорить не будет, что в идеале полная трезвость – это лучшее состояние, хотя одно время были исследования кардиологов про влияние употребления красного вина на спектр липопротеидов, риск атеросклероза, но сейчас оптимизм в этом плане немножко пропадает у кардиологов, и новая волна, которая сейчас приходит в наркологию, в медицину в целом, что полный отказ и полная трезвость.
Виктория Читлова:
Как же теперь люди жить-то будут, тем более, что выжили те, которые хорошо переносят этанол, причем и живут немало, посмотри на грузин.
Илья Федотов:
Придется искать другие радости. У грузин напитки радостные, бывают и нерадостные.
Виктория Читлова:
Чтобы не быть голословными, обсудим, как на мозг повреждающе действует этанол или его метаболиты и на органы в теле?
Илья Федотов:
Нет органа, который не страдает от алкоголя.
Виктория Читлова:
То есть когда мы пьяны, мы пьяны от пяток до кончиков волос.
Илья Федотов:
Меняется все. В первую очередь страдают те органы, через которые этанол проходит непосредственно, это желудочно-кишечный тракт, печень, заболевания печени очень тяжелые, связанные с алкоголем, это система выведения, которая страдает, нервная система, которая является мишенью действия этанола. Я бы не сказал, что есть какой-то орган, которому хорошо от этанола. Все органы со временем разрушаются.
Виктория Читлова:
Исходя из того, что мы сейчас обсуждаем, следует, что мы бы вообще не рекомендовали всем принимать алкоголь?
Илья Федотов:
Учитывая данные последней работы, достаточно крупной, сейчас говорят о том, что все-таки идеальным вариантом для сохранения здоровья, для поддержания высокого уровня функционирования является полный отказ от алкоголя.
Виктория Читлова:
Сейчас мы переходим к теме о том, что же такое алкогольная зависимость, где мера, где точка перехода, как определить.
Илья Федотов:
До сих пор у нас нет никаких объективных, независимых от мнения врача критериев. Это парадокс для меня лично, потому что мы уже знаем норму сахара в крови, ставим диагноз диабет, мы знаем очень много количественных мер для организма, но мы абсолютно не используем этот критерий при постановке диагноза алкогольной зависимости. Ни в одной классификации, ни в одном подходе нет ни одного объективного биологического критерия. Все критерии чисто поведенческие, а поведенческие – это значит мы смотрим за поведением человека. Наиболее яркими признаками алкогольной зависимости является абстинентный синдром, рост толерантности к алкоголю, то есть человеку, чтобы достичь опьянения, эйфории, нужно принимать все большую и большую дозу алкоголя, в конце концов человек доходит до того состояния, которое показывает максимальную переносимость, которой он может достичь. Также критерием алкогольной зависимости является наличие медико-социальных осложнений, с этим связанных, то есть проблемы на работе, в семье, проблемы в личной жизни. И таким критерием часто является то, что человек пытается сам справиться, бросить, но у него не получается.
Виктория Читлова:
Под этим всем лежит биология или еще и психология? Как на это смотрит современная наркология?
Илья Федотов:
Было исследование, которое пыталось измерить вклад генетических факторов, психологических, и оно показало 50 на 50. Половина генетика, большей частью, и половина психологические факторы, поскольку человек все-таки социальное существо, никуда нам от этого не деться, как бы мы не хотели, порой психосоциальные факторы тоже играют очень важную роль.
Виктория Читлова:
Хотела бы клинический пример привести, чтоб ты высказал свой комментарий. Ко мне привели пациента, родственника, который в связи с обстоятельствами в жизни впал в депрессию. Но из анамнеза известно, что он давно прибегает к употреблению алкоголя, и можно даже уже стадии алкоголизма ему ставить. При опросе действительного выявляется депрессия, при подробном сборе анамнеза обнаруживается, что у пациента они случались не впервые, может быть, изначально у него пошли депрессии, он был чувствительным и давал стрессовые ответные реакции на какие-то ситуации, с которыми справиться не мог, и как шаблоном поведения совладания использовал сбегание в алкоголизацию. Депрессии продолжались, научения как себя вести не происходило, алкоголизация усиливалась и продолжалась, и в итоге в одну из очередных стрессовых ситуаций он попал ко мне и с клинической депрессией, и с тревогой, в тревожно-депрессивном состоянии, осложненном алкоголизмом. Я не очень понимаю, что это. Есть понятие дипсомания – это оно?
Илья Федотов:
Всегда сложно, когда двойной диагноз, когда есть психическое расстройство плюс есть алкогольная зависимость. Тут надо всегда смотреть в контексте, то есть если первично были аффективные колебания (колебания настроения), алкоголизация возникала только лишь в депрессивную фазу как способ совладания, то, скорее всего, это не истинный алкоголизм, не истинная алкогольная зависимость, а вторичный алкоголизм, который возникает на фоне психических нарушений. Здесь невозможно подходить к терапии без терапии депрессии. Есть шанс того, что вылечив депрессию, то есть выровняв настроение, алкоголизм уже не будет возникать, поскольку в нем не будет никакой психологической надобности.
Виктория Читлова:
Понятно, что есть психотип людей, склонных к возникновению злоупотребления алкоголем или отдельно тропные к алкоголизму?
Илья Федотов:
Это тоже большая тема, много исследований, когда пытались личностные диспозиции посмотреть. Это люди из кластера DSM-4, это драматический кластер, люди, которые относятся к истерическому, нарциссическому типу, инфантильные в том числе, аффективная неустойчивость – один из предикторов склонности к алкогольной зависимости.
Другим мощным фактором является склонность к аутоагрессии – агрессии, направленной на себя. Это концепция, которую зарабатывает мой учитель, Дмитрий Иванович Шустов, уже много лет. Главная идея, что алкогольная зависимость – это хронически суицид, то есть это способ человека убить себя неосознанно, социально приемлемо, потому что непосредственно суицид социально осуждаем, если человек покончил жизнь самоубийством, его не похоронят, будут осуждать, стигма, клеймо. А если человек пил-пил и спился, то никто его самоубийцей не признает. И даже будут жалеть, говорить, что он так начал себя вести, потому что жена пилила или с работы выгнали, будут пытаться его оправдывать. То есть это самоубийство, но социально приемлемое, под маской чего-то другого. И кроме того у людей с алкогольной зависимостью, кроме непосредственно алкоголизации, есть еще много других факторов, которые показывают, что они саморазрушающие, то есть у этих людей очень часто и суицидальные попытки в разы чаще, чем у людей без алкогольной зависимости.
Виктория Читлова:
Суицидальные попытки совпадают с алкоголизацией или они в промежутках?
Илья Федотов:
Совпадают, те, кто завершил жизнь самоубийством, более 60 процентов были в алкогольном опьянении, когда уже контроль функции контроля отключаются, для этого люди и выпивают, поскольку алкоголем провоцируется более импульсивное поведение.
Виктория Читлова:
А там нет наложения еще депрессивного компонента?
Илья Федотов:
Если это как депрессивный суицид, это самый частый вид суицида, то там еще и депрессии. Кроме депрессивного суицида бывают и маниакальные суициды. Но самые частые суициды ближе к абстиненции, у человека уже заканчивается запой, чувство вины максимальное возникает, когда он уже осознает, что опять сорвался, опять работу прогулял, вот здесь обычно самый высокий риск суицида.
Я еще вспоминаю аутоагрессию, если мы про клинические случаи говорим. Когда я набирал материал, у меня был пациент, ему было 20 лет, он был алкоголик, наркоман плюс ко всему, и когда стал по вопроснику на аутоагрессию опрашивать, он рассказывал про количество переломов: у него в 20 лет было около 40 переломов, причем переломы практически всех костей. И он все их получил абсолютно, казалось бы, на ровном месте. Например, они с другом во дворе поспорили, сможет ли он зубами оторвать покрышку, то есть большую толстую резину, и когда он отрывал, сломал себе позвонки, настолько сильно дергал. После этого обрадовался, побежал и ногой по троллейбус попал, который ногу переехал. И у него вся жизнь – это одни сплошные курьезы.
Виктория Читлова:
У нас под действием алкоголя повышается болевой порог, человек не чувствует боли, страха, плюс у него дофамин шпарит в голове, побуждая его к разным действием. И чем меньше организована личность, насколько я понимаю, чем меньше есть у человека способы совладания, в том числе с проблемами, тем скорее он будет творить дурные поступки, чем если бы это было наоборот. У Ильи было очень интересное исследование, диссертационное, связанное с привязанностями, с особенностями взаимоотношений между родными и риском возникновения алкогольной зависимости.
Илья Федотов:
Идея, в общем-то, не моя, она уже до меня появилась, есть такая книга, Питер Флорес написал, Ediction is untouchment disode, там эта концепция развивается в наибольшей степени. Идея в том, что есть механизм привязанности, то есть это эмоциональная связь между людьми, доверительная связь, которая помогает человеку справляться в первую очередь со своими негативными эмоциями. И есть зависимость от психоактивного вещества. И два этих явления в мозге находятся в одном и том же отделе, и они между собой конкурируют, то есть если у человека есть хорошая привязанность, у него нет места для зависимости.
Виктория Читлова:
То есть если у него хорошие налаженные социальные отношения с близкими, с любимым человеком, то он в меньшей степени подвержен алкогольной зависимости.
Илья Федотов:
И даже когда изучали историю больных с алкогольной зависимостью, видели, что в периоды, когда у них налаживается семейная жизнь, появляются какие-то отношения, связи, очень часто наступают ремиссии, спонтанные ремиссии и длительные ремиссии, а на фоне разводов, разрывов алкогольная зависимость снова возвращается и снова очень сильно начинает прогрессировать. Есть такая концепция вдовьего алкоголизма, когда уходит из жизни муж, причем это женщины, которые очень часто были созависимыми сначала, то есть они долгое время жили с алкоголиком и играли свою роль в его алкоголизме, но когда муж умирает, они сами начинают пить, и пьют очень тяжело, и очень быстро прогрессирует зависимость, вплоть до тяжелых степеней.
Виктория Читлова:
Есть представление о сходных чертах и механизмах химических и нехимических зависимостей?
Илья Федотов:
Все зависимости развиваются по одному механизму, и часто мы видим, когда меняется сцена, меняются заставки, а актер остается тем же самым. Часто мы видим, что у людей одна зависимость перетекает в другую, например, человек сначала пил алкоголь, потом он попробовал легкие наркотики, потом перешел на опиаты, потом вошел в ремиссию, перешел на алкоголь, опять стал алкоголиком, потом он прошел лечение, перестал пить, перестал наркотики употреблять, но стал игроманом.
Виктория Читлова:
Алкоголизм женский и мужской – есть ли различия или это миф?
Илья Федотов:
Различия есть, но они не так сильно выражены, как это порой можно слышать. Если брать биологические составляющие, то здесь механизмы одни и те же, в этом плане мозг мужчины и мозг женщины очень похожи. Если брать психологический контекст, то женский алкоголизм более скрытый, латентный, женщины до последнего скрывают, до последнего прячут, тогда как мужчины это показывают, даже хвалятся, когда приезжают куда-то отдыхать, своей алкогольной зависимостью.
Виктория Читлова:
Нет ли такого культурального посыла, особенностей поведения в культуре, как на Кавказе свои представления, как себя вести, у нас такие, что мужчина выглядит так: он может пить, руку на жену поднять, он может шататься по улицам. Не способствует ли это ухудшению обстановки по алкоголизму в стране либо маскирует – мужчины пьют, алкоголизма у них нет, но ведут они себя, как алкоголики?
Илья Федотов:
Было исследование в Англии какие эпитеты применяют к людям, которые пьют алкоголь. Обычно такие слова использовали, как решительный, смелый, компанейский, и какие эпитеты применяют к людям, которые вообще не принимают алкоголь, – их называли странными, подозрительными, слабыми.
Виктория Читлова:
То есть это социально приемлемо.
Илья Федотов:
Эпитеты были более положительными. И есть такое социальное давление, это одна из мотиваций, чтобы алкоголь употреблять. Мы сейчас делали исследование, 800 человек опросили, и одним из вопросов было: зачем люди пьют, какие мотивация для принятия алкоголя? И мотивация не выделяться, быть как все была в топе, то есть такую мотивацию подтвердили процентов 40 респондентов. Пить надо, чтобы не выделяться в компании, чтобы быть таким же, как все, то есть некие комфортные установки заставляют людей пить алкоголь. Мы начали с того, что если бы сейчас появился алкоголь, то его бы запретили, почему сейчас его не запрещают? Потому что он въелся в культуру.
Виктория Читлова:
Это уже коллективное бессознательное.
Илья Федотов:
Он связан с нашей жизнью, с нашими традициями. Даже есть такая гипотеза, что какие-то социальные катаклизмы в России начинались после введения сухого закона.
Виктория Читлова:
Сейчас он практически в разряд пищевых продуктов входит.
Илья Федотов:
По факту, да. Это вещество, отпуск которого никак не регулируется, единственное, возрастной ценз есть, до 18 лет алкоголь купить нельзя. А так кто бы ни пришел, человек с явным признаком алкогольной зависимости, все равно он будет выпивать.
Виктория Читлова:
Мы выяснили, что есть алкоголизм, есть вредная привычка, есть ситуации в жизни, на которые может наложиться период злоупотребления алкоголем, есть некоторая разница как себя человек чувствует в зависимости от формы того, что с ним происходит. Следующий вопрос про родственников людей с зависимостью. Как им себя держать?
Илья Федотов:
Есть такие книги В.Д. Москаленко – «Алкоголизм – семейная болезнь» и «Когда любви слишком много». Там все написано. Когда один заболевает алкогольной зависимостью, его родственники, обычно около 10 человек, заболевают психологическими проблемами. У жены возникает созависимость, такая психологическая болезнь, когда женщина вовлечена в алкогольную зависимость мужа, она забывает о себе, провоцирует мужа. У детей возникает синдром взрослых детей алкоголиков, это связано с низкой самооценкой, со склонностью к депрессии, с тем, что потом они себе выбирают в партнеры алкоголиков. Если девочка выросла в семье алкоголика, в 4 раза чаще по статистике выходит замуж за алкоголика.
И когда мы работаем с зависимыми, работать нужно еще и с семьей, потому что человек даже после самого хорошего лечения возвращается в семью, которая может его либо подтолкнуть к новой алкоголизации, либо помочь ему справиться, потому семейная терапия, группы для созависимых, группа для детей алкоголиков очень важный компонент комплексного лечения.
Виктория Читлова:
В таких семьях еще очень часто драматичное поведение транслируют сами родственники, попытки уговорить такого человека или наоборот, скандалы, резкие категоричные заявления. Работает ли это?
Илья Федотов:
Работает в том плане, что люди получают то, чего хотят. Зачем они все это делают? Им не хватает эмоций, не хватает близкого общения.
Виктория Читлова:
Алкоголизация как вариант манипуляции.
Илья Федотов:
Психологическая игра. Они получают те эмоции, которые не получают в другом месте, им не хватает близости.
Виктория Читлова:
Получается, изначально проблема уже была в семье, что мужчина или женщина начали пить?
Илья Федотов:
Изначально они догадывались, что они сходятся не просто так, у женщины своя история, у мужчины своя история, в конце концов это приводит к тому, что они оба ждали – игры, скандалы.
Виктория Читлова:
Эффективна ли психотерапия для людей с зависимостью либо с бытовым пьянством?
Илья Федотов:
Это работает по-разному, зависит от методики. Есть когнитивные техники, есть трансактный анализ, который тоже у нас в России рекомендован. Огромное количество, главное, чтобы к нам пациент пришел, он должен сам сделать первый шаг, а дальше уже врач помогает ему пройти эту дорогу.
Виктория Читлова:
Необязательно, чтобы пациент очень сильно хотел лечиться, то есть врач засчет мотивационного интервью может повысить мотивацию.
Илья Федотов:
Но первый шаг он должен сделать сам. Принудительного лечения, психотерапии не бывает.
Виктория Читлова:
Какие есть лекарства?
Илья Федотов:
Есть четыре препарата, один из них это дисульфирам, который блокирует алкогольдегидрогеназу, и еще есть блокатор опиоидных рецепторов, более современные препараты, которые не дают алкоголю вызывать эйфорию, то есть на фоне их выпивает алкоголь, но радости не чувствует. И смысл выпивать постепенно исчезает.
Виктория Читлова:
Все это есть у нас стране, и что больше популярностью пользуется?
Илья Федотов:
Зависит от пациентов, старые препараты более дешевые, современные более дорогие. Подбираем индивидуально в зависимости от запросов, возможностей.
Виктория Читлова:
Есть методики лечения с помощью плацебо. Как ты к этому относишься?
Илья Федотов:
Это очень интересный феномен, плацебо в наркологии больше, чем в других областях медицины. И неспроста, видимо, в этих заболеваниях плацебо имеет свое место и свою роль, и надо его этично и очень грамотно использовать.
Виктория Читлова:
Что ты пожелаешь нашим зрителям?
Илья Федотов:
Пожелаю осознанности в своих выборах, которые люди делают, и оптимизма, потому что оптимизм – это очень важно.
Виктория Читлова:
Спасибо, Илья, что ты сегодня приехал. Будьте здоровы, будьте осведомлены и счастья вам. Всего доброго.