Красота и здоровье женской груди
Пластическая хирургия
Илья Акинфиев:
На канале Mediametrics программа «Профилактика заболеваний». Ее ведущие – я, Илья Акинфиев.
Денис Хохлов:
И я, Денис Хохлов. Сегодня мы хотим поговорить о такой, может быть, щекотливой теме как пластика женской груди. Наверное, одно из прекраснейших изобретений нашей природы, подарок не только для женщин, но и для их спутников, для мужчин. Каждой женщине хочется, чтобы грудь была прекрасна. У нас в гостях сегодня человек, который делает прекрасной грудь, которая, изначально, может быть, не очень нравится ее владелице. Сегодня с нами Сергей Сергеевич Дерновой – пластический хирург, эксперт в области маммопластики и эстетической медицины.
С самого начала мы хотим, как всегда, представить нашего гостя, чтобы сделать его менее таинственным для наших зрителей и слушателей. Сергей, как пришли в медицину? Почему именно пластическая хирургия?
Сергей Дерновой:
Рассказ про медицину у всех обычно стандартный. Почти все врачи росли и развивались в семьях, где есть хотя бы один доктор. У меня – классический путь, абсолютно классический. Меня окружали, в основном, книжки, которые содержали очень интересные картинки, не детские.
Денис Хохлов:
Правильно, врачи обычно дома не бывают, а литературы много. Поэтому дети воспитываются литературой. Это наши великие учителя.
Сергей Дерновой:
Литературы было очень много. И были домашние животные, на которых можно было…
Илья Акинфиев:
Учил слова по Синельникову?
Сергей Дерновой:
Нет, у меня мама еще дерматовенеролог, то есть у меня была очень интересная литература, так что путь был определен с раннего детства. Поэтому абсолютно никаких проблем с выбором профессии точно не было. Я и играл сразу же в доктора с самых ранних лет. А почему пластическая хирургия? Опять же, все очень просто. Уже со второго – третьего курса я начал заниматься именно хирургией. Я до сих пор помню, как на II курсе я устроился санитарить в приемном отделении хирургического отделения и уже там начинал потихонечку вникать в хирургию. Там мне давали определять группу крови, делать уколы внутривенно. Ближе к IV курсу уже начали пускать в операционную, шло как-то так постепенно-постепенно. Ближе к VI или V курсу мне совершенно случайно попался – я как сейчас помню, в ординаторской, во время дежурства – небольшой буклетик по реконструкции молочных желез. Тогда было очень мало литературы, объективно очень мало. Я сел рядом с буклетиком и начал переписывать авторов. А сзади подошел ко мне доктор, кому принадлежал данный буклет, и сказал: если ты интересуешься, то я работаю в пластической хирургии. Тогда она только-только набирала свои обороты.
Денис Хохлов:
Вот так и вербуют в пластические хирурги.
Илья Акинфиев:
Подбрасывают буклетики.
Сергей Дерновой:
Но, там не было картинок. Не было картинок, были только схемы.
Денис Хохлов:
Но была написана зарплата снизу, поэтому да, вопросов нет.
Сергей Дерновой:
Вообще ничего. Вы не поверите, я работал бесплатно года 2, наверное, на него. Это нормально.
Денис Хохлов:
Это для нас, врачей, не новости.
Сергей Дерновой:
Вот такой маленький, но, на мой взгляд, интересный путь.
Денис Хохлов:
Замечательно! Интересно, какой топ-3 основных операций в пластической хирургии?
Сергей Дерновой:
Да, есть 3 основных позиции в общей пластической хирургии, по крайней мере, в нашей стране, фиксированные позиции: ринопластика, маммопластика и блефаропластика. Причем, первые две из них периодически меняются в зависимости от сезонности, это правда. Кто бы что ни говорил, но пластическая хирургия, да и косметология, на мой взгляд, имеют определенную сезонность. Чем ближе курортный сезон, тем больше пациенток, желающих сделать себе маммопластику. Чем он дальше, чем холоднее на улице, тем больше пациенток хотят себе сделать ринопластику либо блефаропластику. Но тройка всегда четкая, фиксированная, подавляющее большинство составляют, по статистике, маммопластика и ринопластика.
Денис Хохлов:
Очень правильно, потому что зимой видно только лицо женщины.
Сергей Дерновой:
А все остальное в шубе. А летом лицо можно закрыть.
Илья Акинфиев:
А летом только, и то и другое.
Денис Хохлов:
Летом что у нас? На пляже накинул на себя парео, чтобы лицо не сгорело, а остальное все видно. Фитнес-залы тоже, я думаю, наполняются где-то весной. Люди не понимают, что сани надо готовить еще летом. Хорошо, это все лирика.
Какие общие слова для наших зрителей насчет здоровья груди? Как сохранить его до оперативного вмешательства, как сохранить природную красоту?
Сергей Дерновой:
Здесь нужно сочетать два понятия: красота и здоровье. В любом случае, любая женщина, неважно, рожавшая или не рожавшая, объективно должна хотя бы раз в год проходить обследование, хотя бы минимально делать УЗИ либо маммографию, в идеале. Консультация маммолога. Всегда при выполнении маммопластики мы даем рекомендации, где указано, с какой частотой необходимо посещение пластического хирурга, маммолога и ультразвуковая диагностика молочных желез после операции. Контроль должен быть всегда, потому что риск возникновения онкологических заболеваний у женщин чаще всего возникает именно в области молочных желез. В подавляющем большинстве.
Денис Хохлов:
Да, неприятное заболевание, которое нужно отслеживать. Такие неинвазивные методики как ультразвуковая диагностика и маммография после определенного возраста вполне даже могут помочь предотвратить такую смертельно опасную болезнь.
Илья Акинфиев:
Правильный выбор белья влияет на здоровье и красоту груди?
Сергей Дерновой:
Правильный выбора белья влияет, скорее, на степень выраженности птоза в дальнейшем, то есть опущение молочных желез. Не будем ходить далеко, посмотрим на наших прекрасных соседей в Африке, которые категорически не носят ничего. Сравните их грудь и сравните грудь женщины, которая уже с подросткового возраста начинает носить поддерживающее белье. Оно влияет на степень растяжимости кожи и на положение пятна молочной железы в перспективе. Поэтому точно есть смысл какое-то время ее поддерживать, и, тем более, есть смысл поддерживать ее во время лактации, когда железа максимально набирает объем, кожа растягивается, и силу тяжести никто не отменял.
Денис Хохлов:
В общем, для того чтобы сохранить женщине свою грудь, надо с определенного возраста, когда грудь уже оформлена, носить формирующие чашки?
Сергей Дерновой:
Поддерживать, да.
Илья Акинфиев:
Особенно, при занятиях спортом?
Сергей Дерновой:
Обязательно. При занятиях спортом упругий, тугой спортивный топ должен быть точно. Мы, пластические хирурги, всегда пациенткам говорим, что мы очень боимся вибрации когда нам пациентка говорит, что хочет позаниматься спортом. «Я такая спортсменка, мне нужно срочно позаниматься. Я не могу. Я сижу. Можно, я хотя бы побегаю на беговой дорожке?» Да все что угодно, только не на беговой дорожке. Нужно выждать хотя бы месяца полтора после операции. Тогда уже в спортивном топе, без проблем.
Илья Акинфиев:
А мужа тоже не допускают до грудей после операции?
Сергей Дерновой:
Мужа не допускают к грудям месяц точно. Без грудей можно, а с грудями нельзя.
Денис Хохлов:
Что может предложить медицина женщинам, которые хотят исправить свою форму груди?
Сергей Дерновой:
Вариаций очень много, и все зависит от исходных данных, которые мы наблюдаем у пациента. Влияет, опять же, была в анамнезе лактация либо не было, размер груди и так далее. С чем чаще всего приходят женщины? Те, у кого нет грудей – хотят грудь, те, у кого большая грудь – хотят ее уменьшить либо практически полностью убрать. Женщины – они такие женщины, понимаете?
Денис Хохлов:
Есть женщины, которые хотят полностью убрать грудь?
Сергей Дерновой:
Практически. Полностью мы не удаляем. Это прерогатива онкологов, по очень строгим конкретным показаниям. Выполняется операция редукционная мастопексия, когда гигантомастия (большая грудь), мацерация в области складок, лямки от белья, плюс еще проблема с позвоночником. Это, очень влияет. 7 и 8 размер, на самом деле, большая проблема. Мало того, железа обычно сильно болит в разные периоды цикла. Если у пациентки нет никаких противопоказаний, она прошла полностью предоперационное исследование, то выполняется редукционная мастопексия; мы убираем большую часть премаммарной клетчатки, железу фиксируем в более возвышенное положение, и тогда мы решаем сразу два вопроса. Эстетический вопрос, то есть нет ощущения, что два баллона висят, и вопрос непосредственно качества жизни, то есть пропадает проблема с мацерацией, со следами от лямки. Многие пациентки говорят, что хочется даже распрямить спину.
Денис Хохлов:
Довольно тяжелый орган, если, 7-8 размер. А состояние груди зависит от количества жировой клетчатки, железистой ткани?
Сергей Дерновой:
Очень зависит, да. Общеизвестный факт, что далеко не все обладательницы большого бюста дают много молока по одной простой причине: большой бюст может быть обусловлен премаммарной клетчаткой, то есть жировой тканью, которая окружает непосредственно железистое пятно паренхимы молочной железы. Напротив, девушки, казалось бы, со скромной молочной железой, дают молока достаточно много. Хотя в жизни не сказать, и непосвященные люди всегда крайне удивляются этому факту. Да, соотношение клетчатки и паренхимы влияет на состояние молочной железы после перенесенной лактации, в том числе.
Денис Хохлов:
Это тоже важно знать, потому что многие девушки боятся: как же быть, я забеременею и рожу ребенка, а грудь маленькая и не смогу прокормить его. Тут беспокоиться не надо. Природа вам помогла, и заложенное количество железистой ткани хватит для того, чтобы ребенок полноценно был взращён, для его питания.
Илья Акинфиев:
Есть ли эталон груди? Женщина приходит и говорит: «Я хочу красивую грудь». Вы каталог показываете: «Вот это красивая грудь». Или они, как в парикмахерскую, приходят уже с фотографией: «Мне вот это»?
Сергей Дерновой:
Вы сейчас назвали две группы пациентов, которые реально существуют. Есть, кто приходят и говорят: «Я не знаю, чего хочу, но я хочу красиво». На мой взгляд, это одна из ловушек для пластического хирурга, потому что «красиво» в моем понимании и «красиво» в ее понимании может быть два совершенно разных «красиво».
Илья Акинфиев:
И «красиво» в понимании мужа.
Денис Хохлов:
Но, вы же занимаетесь эстетической медициной, наверное, вам сразу говорят: «Вы же эстет, явный эстет».
Сергей Дерновой:
Это крайне субъективное понятие. Вторая когорта процентов – которые приходят либо с фотографиями какой-то груди (лучше пусть будет фотография моего же результата, например, если ко мне приходят), либо приходят к другому пластическому хирургу с его же фотографией, чтобы сразу человек понимал, что конкретно хочет от него пациент. Когда ты смотришь похожий исходник, ты понимаешь, что, в принципе, можешь получить этот результат, говоришь: «Да, это не проблема». Обычно, если мне показывают фотографии моих результатов, я вспоминаю даже, о каких имплантатах шла речь, какую операцию я сделал, в каком объеме и так далее. Я говорю пациентке: «Было сделано то-то и то-то. Вам я рекомендую либо сделать так-то, либо так-то». Объясняю, почему. То есть такая ситуация.
Денис Хохлов:
Перед тем, как провести операцию, вы обязательно беседуете с пациенткой.
Сергей Дерновой:
Очень долго беседую, да. Может, очень. Пока я не получу полного подтверждения того, что мы с пациенткой говорим на одном языке, я буду боятся ее больше, чем себя.
Илья Акинфиев:
А то, что в фильмах показывают, правда, то, что пациентке маркером рисуют, показывают, как все будет?
Сергей Дерновой:
То, что рисуют – это предоперационная разметка. Да, рисуют перед операцией.
Илья Акинфиев:
Нет, а не перед операцией, а когда она просто пришла?
Сергей Дерновой:
И сразу нарисовали? Я не знаю, что за версию фильма вы смотрели.
Денис Хохлов:
Работа в Photoshop, нет? Не происходит?
Сергей Дерновой:
Есть специальные программы, которые моделируют, да. Есть 3D-моделирование, в том числе результата после увеличивающей маммопластики и так далее. Но, любые, на мой взгляд, моделирующие программы – больше маркетинговый ход. То же самое, когда вы, например, захотели автомобиль, приходите в шоурум и вас обязательно поведут к той марке, к той модели автомобиля, которую вы хотите. Вас попросят присесть в него, чтобы вы потрогали руль, чтобы почувствовали запах салона, чтобы появилась последняя капелька уверенности, когда вы не совсем готовы; чтобы у вас появилась капелька уверенности и вы пошли в отдел продаж. На мой взгляд, моделирующие программы как раз и являются этим шагом, маленьким шагом в сторону операционной.
Денис Хохлов:
Немного маркетинг, да. Может быть, приукрашивают, потому что очень трудно смоделировать то, что получится у данного человека, исходя из имеющихся факторов, невозможно.
Сергей Дерновой:
Легко смоделировать, когда ситуация простая, исходник хороший. Сама по себе грудь красивая и нет ничего проще – поставить туда имплант и получить очень красивую грудь. Но, когда исходник крайне непростой, есть различные асимметрии, постлактационный птоз и так далее, есть различные синдромы, в том числе с деформацией грудной клетки, то ни одно моделирование не предоставит достоверный результат. Поэтому здесь человеку нужно показывать, находить исходники, похожие на его исходник, объяснять, что бы сделал ты. Если сам пластический хирург не уверен, лучше послать к другим хирургам, послушать мнения остальных, и тогда груз ответственности ложится на пациента, чтобы он сам выбрал того, кого он хочет выбрать.
Илья Акинфиев:
Бывает наоборот, что приходится отговаривать пациентов?
Сергей Дерновой:
Да, было несколько раз. Я повторюсь: женщины – такие женщины! Было несколько раз. Одна девушка пришла через 2 недели после родов, очень короткий срок. Всего 2 недели прошло, она уже захотела что-то сделать. Ну, Рэмбо. Другая девушка закончила кормить ровно за 2 недели до консультации, и тоже решила сделать операцию. Здесь приходится объяснять людям, что нужно время на восстановление, что должно стабилизироваться, гормональный фон и так далее, что пока есть смысл наслаждаться материнством. Как только произойдет стабилизация фона, как только вы восстановитесь, как только ткани придут в норму, тогда уже можем общаться. За это время картина, которая удручает пациентку, может измениться в лучшую сторону, и вполне возможно, что мои услуги как пластического хирурга не понадобятся.
Денис Хохлов:
Какие возрастные ограничения для пластической хирургии?
Сергей Дерновой:
Я сейчас вспомнил самую возрастную пациентку с маммопластикой – 58 лет. Мы увеличивали грудь, 4 или 5 лет назад. Я, конечно, не спрашивал, но ассистентка моя спросила: «Как так, почему пришли к такому выводу?» Она говорит: «Любовь. Я влюбилась! Я только жить начинаю».
Денис Хохлов:
Замечательно! Сейчас такой возраст считается достаточно молодой. 58 лет. Вообще, ограничений вверх нет, правильно я понял? Если противопоказаний нет для оперативного вмешательства?
Сергей Дерновой:
Совершенно верно, да. Операция по плановым показаниям. Главное, чтобы не было проблем со здоровьем и не было противопоказаний.
Денис Хохлов:
А с какого возраста можно начинать?
Сергей Дерновой:
Объективно с 19 лет мы уже имеем право все делать.
Денис Хохлов:
Когда человек становится совершеннолетним, может принимать решения. А детская пластика, посттравматическая, тоже существует?
Сергей Дерновой:
Тоже существует, совершенно верно, да. Есть отделение пластической реконструктивной хирургии.
Денис Хохлов:
Это именно медицинская пластика?
Сергей Дерновой:
Не эстетика, да.
Денис Хохлов:
По медицинским показаниям тоже возможно. Какие вообще классификации маммопластики по типам?
Сергей Дерновой:
Существует несколько основных групп. Первая – увеличивающая маммопластика, которую я затронул, когда девушка приходит с размером № 0, так называемым, и просит обычно 3-ку. Почему-то в нашем менталитете 3 – заветный размер, почти у всех пациенток.
Денис Хохлов:
Может быть, мужчинам нравится, по статистике?
Илья Акинфиев:
Ты думаешь, мужчины знают, что такое «3»?
Сергей Дерновой:
Мне кажется, на этот вопрос нет правильного ответа. Первая когорта, или категория, – это увеличивающая маммопластика. Вторая – это мастопексия, то есть подтяжка молочных желез. Она может быть как увеличивающая, так и не увеличивающая, то есть с использованием имплантата либо других материалов. Третья – это редукционная мастопексия, то есть уменьшающая мастопексия. Мало того, в увеличивающей маммопластике тоже можно подразделить 2 подгруппы. Можно увеличить грудь имплантатом, знакомыми нам силиконовыми либо с полиуретановым покрытием. Второй вариант – увеличение собственной жировой тканью, так называемый, липофилинг, либо аутоадипотрансплантация.
Денис Хохлов:
То есть жиром из организма самой женщины? С живота можно взять?
Сергей Дерновой:
Можно с живота взять.
Денис Хохлов:
Приятное с полезным.
Илья Акинфиев:
Можно предложить побольше кушать.
Сергей Дерновой:
С «побольше кушать», понимаете, растет не только грудь. Здесь волшебство работает повсеместно.
Денис Хохлов:
Наверное, имплантаты вызывают вопросы у женщин. Как они на ощупь? Будут ли они похожи на женскую грудь? Я помню фильм «Дикий Запад». Там была сцена, когда некий ученый создал костюм женщины и набил грудь гречкой. Главный герой: «Это не похоже на женщину. Надо водой налить». Тогда он говорит: «Вот это действительно грудь».
Илья Акинфиев:
Кстати, на счет воды. Есть же импланты водно-солевые и есть силиконовые?
Сергей Дерновой:
Совершенно верно.
Денис Хохлов:
Насколько это похоже на натуральную грудь?
Илья Акинфиев:
Если мужчине завязать глаза, на ощупь он не определит?
Денис Хохлов:
Органолептический сенсор.
Сергей Дерновой:
Сейчас расскажу. Самое больное затронули. Водно-солевые имплантаты – одна из самых старых тем в имплантатах молочных желез. Она достаточно распространена до сих пор, её используют в США. Они как раз таки на ощупь одни из самых мягких. Но там есть одно маленькое «но»: в случае повреждения оболочки форма сразу исчезает, как карета превращается в тыкву. Всё, сразу, с ходу. Форма теряется моментально, потому что водичка выливается. Это первое. Второе: имплантаты заполнены, вы сказали, силиконом. На самом деле, когезивный гель. Силиконовые – чуть плотнее, они держат форму значительно лучше. Но есть одно маленькое «но», очень хорошее: даже в случае повреждения, травмы, он никогда в жизни оттуда не вытечет. Есть огромное количество видеоэкспериментов. Что с ними только ни делали! Их пытались и разорвать, и наезжали на автомобиле. Я баловался – наезжал два раза на имплант машиной.
Илья Акинфиев:
Вот чем развлекаются у нас люди!
Сергей Дерновой:
В выходные. Лишь бы дома не сидеть.
Денис Хохлов:
«Дорогой, чем ты сегодня занимался?» ― «Имплантат жал машиной». Выдержали?
Сергей Дерновой:
Выдержали.
Илья Акинфиев:
В «Разрушительное ранчо» надо отправить пару имплантатов, чтобы расстреливали.
Сергей Дерновой:
Их расстреливали, кстати. У нас один доктор расстреливал автоматическим пистолетом, и в нем застряла резиновая пулька.
Илья Акинфиев:
Да, от травматического пистолета защищают. Во время секса булькают?
Сергей Дерновой:
Нет, не булькают. Может булькать водно-солевой имплантат, только он может булькать. Что может повлиять на, как вы сказали, определяемость имплантата и подозрение на искусственную грудь?
Илья Акинфиев:
…кроме опытности мужчины.
Сергей Дерновой:
Да, это первый фактор, самое важное. Второй фактор – это количество покровной ткани над имплантатом. Здесь очень просто, физика чистой воды. Укрываться большим пуховым одеялом либо укрываться одноразовой полупрозрачной простынкой? Здесь тоже, чем больше покровной ткани, тем гораздо сложнее прощупать имплантат, тем больше кажется, что грудь максимально натуральная.
Денис Хохлов:
И визуальной границы не видно, никаких «ступенек» не получаем?
Сергей Дерновой:
Да. Если худощавой, астеничной, высокой девушке, у которой просвечивают ребра, на расстоянии 10 метров мы видим межреберные промежутки, поставим большие импланты, то нужно быть реалистом. Какой бы имплант мы не поставили, мы, по-любому, его увидим.
Денис Хохлов:
Есть визуально рубцовые послеоперационные изменения, шрамы?
Сергей Дерновой:
Мы же пластические хирурги, мы стараемся все рубцы максимально прятать. Либо в субмаммарной складке, либо складка непосредственно в подмышечной впадине, либо, так называемый, периареолярный доступ, то есть по границе пигмента, по границе перехода пигментирования в непигментированные части. Наша главная задача – постараться спрятать рубец, иначе что мы за пластические хирурги?
Денис Хохлов:
Да, логично. То есть, при хорошем стечении обстоятельств, как все запланировано, так и будет. При реальных размерах в соотношении с телом все будет нормально, визуально всё будет очень красиво.
Илья Акинфиев:
Какой срок годности у имплантов?
Сергей Дерновой:
Очень хороший вопрос, очень правильный. Последнее время мы все чаще и чаще стали над ним задумываться. Производители нам говорят, что импланты имеют пожизненную гарантию. То же самое говорят производители имплантатов на зубы. Пожизненная гарантия. Но, что такое «пожизненная гарантия на имплантат»? Гарантия на жизнь импланта. Во всей мировой литературе, в том числе и мы, общаясь в кулуарах во время конференций, конгрессов, обсуждаем, что в течение 10–15 лет имплант нужно менять по ряду причин. Во-первых, вокруг любого имплантата происходит атрофия мягких тканей, то есть рано или поздно прослойка начинает постепенно уменьшаться. Во-вторых, капсула, которая образуется вокруг имплантата, которая является, по большому счету, рубцом и удерживающим его аппаратом, тоже претерпевает определенные изменения. Она из очень мягкой и нежной может превратиться в достаточно плотную, и с ней тоже нужно работать. Здесь работает фактор замены имплантата, причем, не просто одного на другой, такой же, но лучше замена импланта другого производителя, так как у них текстура (поверхность) совершенно разная. Рисунок разный.
Денис Хохлов:
Как раздражитель для организма будет?
Сергей Дерновой:
Да, совершенно верно. Нужно понимать, и лично я всегда говорю всем пациентам, приходящим на консультацию, на операцию, что 90 % пациенток, идущих на увеличивающую маммопластику, в первый десяток лет идут на повторную маммопластику. Об этом нужно знать, чтобы не было неожиданностью: «А я думала…» Нет, ничего пожизненного у нас нет. Покупая автомобиль, мы понимаем, что у него есть срок гарантии, причем, сколько бы автомобиль ни стоил – и 1 миллион рублей, и 15 миллионов рублей. То же самое, боюсь, и с имплантами.
Денис Хохлов:
Стоимость, кстати говоря, хороший вопрос. Как на рынке по стоимости?
Сергей Дерновой:
Стоимость имплантатов или стоимость операции? Это разные стоимости.
Денис Хохлов:
Для пациентов, наверное, сам по себе имплантат мало интересен?
Сергей Дерновой:
Не имеет значения. По стоимости операции. Совсем недавно спрашивали по поводу пластической хирургии: вообще, доступна или недоступна? Объективно, она стала доступна за последние несколько лет. Почему? Количество пластических хирургов увеличилось, количество клиник, оказывающих данные услуги, тоже, конкуренция. Соответственно, рынок увеличился, предложение увеличилось, – люди стали варьировать со стоимостью, то есть очень легко можно найти как от самых дешевых вариантов, так и до самых дорогих. Это первое. Второе: появилось огромное количество вариантов с рассрочками, которые предоставляют сами клиники. То есть на сегодняшний день можно сделать операцию в рассрочку. Где вы такое вообще слышали? Сейчас можно.
Денис Хохлов:
«Я еще предыдущие не относила, а уже новые надо ставить. Не выплатила стоимость».
Сергей Дерновой:
На сегодняшний день пластическая операция стала вполне доступна.
Денис Хохлов:
Это хорошо. Как мы уже говорили на нашей прошлой программе, тут и менталитет тоже влияет. Наверное, у нас в стране пластическая хирургия – как некий маркер. Люди несколько стесняются и скрывают. Если человек говорит, что сделал пластическую операцию, ему в ответ: «Ты, наверное, не очень здоров».
Сергей Дерновой:
Да, у нас такой менталитет есть.
Денис Хохлов:
Да, стесняются. На Западе такого нет, они более свободно. Они считают, что могут менять свое тело.
Сергей Дерновой:
Причем, когда мы общаемся на международных конгрессах, то многие зарубежные пластические хирурги очень удивляются, почему мы стараемся максимально скрыть все следы вмешательств. У нас такой менталитет. Каждая пациентка пытается показать, что это результат работы не пластического хирурга, не косметолога, а результат ее генетики, правильного питания, занятий спортом, чего угодно, но, если кто-то вдруг догадается – это же…
Денис Хохлов:
…воспринимается как оскорбление.
Сергей Дерновой:
Да, это же позор на весь род человеческий. Наши зарубежные коллеги говорят, что, напротив, у них пациенты чуть ли не гордятся этим фактом, потому что...
Денис Хохлов:
…позаботился о себе. Это маркер того, что человек внимательно относится к своему внешнему виду. Наверное, это хорошо.
Сергей Дерновой:
Особенность менталитета.
Денис Хохлов:
Да, хорошо, что он постепенно меняется.
Илья Акинфиев:
Кстати, а насчет исследований после операции: маммографию можно делать только в специальных аппаратах?
Денис Хохлов:
К вопросу о смещении. Боятся, что если делать маммографию, прижмут хорошенько, то все уедет куда-то в район спины.
Илья Акинфиев:
И будет ли рентгенолог платить за это?
Сергей Дерновой:
Нет, он не уезжает сразу. Мы ранее затронули вопрос по поводу послеоперационного исследования. Мы стараемся, чтобы пациент всегда предупреждал перед маммографией, что у него маммопластика, потому что да, нужно плотно прижаться и так далее. Опять же, на сегодняшний день есть много других методов исследования, в том числе бесконтактных. Может быть, не все пользуются, но МРТ – один из самых лучших и считается золотым стандартом диагностики молочных желез после проведенного эндопротезирования. Ультразвуковое исследование; но, ультразвуковое исследование, на мой взгляд, – крайне субъективное исследование. Одна и та же пациентка от 3-х разных специалистов может получить 3 не совсем похожих заключения. Нужно выбрать того специалиста, который имеет большой опыт именно с пациентами после маммопластики. МРТ, на мой взгляд, самый объективный метод. По маммографии, я хочу сказать, не было ни одного случая, по крайней мере, ни в моей практике, ни в практике моих коллег, когда после маммографии у пациентки куда-то что-то уехало и с ней пришел расплакавшийся рентгенолог. Такого не было.
Денис Хохлов:
Как происходит подготовка? Есть отличие от любых других операционных вмешательств?
Сергей Дерновой:
Тут нужно понимать следующее. Пациенты, идущие на пластическую операцию, – это, прежде всего, пациенты, не больные люди. Мы должны быть полностью уверены, если совсем примитивно и грубо говорить, что они придут своими ногами и уйдут своими ногами. На сегодняшний день пластический хирург должен бояться пациента не меньше, чем пациент боится пластического хирурга, то есть мы настолько должны быть уверены в его состоянии здоровья, что только после получения уверенности можем подтвердить дату операции, как обычно и происходит. Консультация – лишь первый маленький шаг в сторону операционной. После консультации и сбора подробного анамнеза, какие заболевания были у пациента, перенесенные операции, аллергические реакции и так далее, и тому подобное, мы уже можем корректировать стандартный список анализов, который у нас есть. В список анализов входят как стандартные позиции – кровь, моча, биохимия, коагулограмма и так далее, так и направленные исследования на УЗИ молочных желез. Также консультация маммолога, обязательно УЗИ вен нижних конечностей, обязательно электрокардиограмма, заключение гинеколога тоже обязательно. Только на основании всего собранного материала, мы даем подтверждение и определяем, есть риски либо нет рисков. Только на основании этого мы уже подтверждаем дату и пациент идет уверенно в операционную.
Денис Хохлов:
Время года влияет на оперативные вмешательства?
Денис Хохлов:
Говорят, что зимой – хорошо, по холоду, летом – не очень, осложнений много.
Сергей Дерновой:
Да, причем, зимой, когда приходят на консультацию, обычно говорят, что лучше делать летом, а когда летом приходят на консультацию, говорят – лучше делать зимой. Я не знаю, есть ли зависимость. Есть прекрасная страна Бразилия, просто великолепная, там пластическая хирургия – как у нас ларьки в свое время стояли, мне кажется.
Денис Хохлов:
Или Таиланд, допустим. Там пластика возведена в культ.
Сергей Дерновой:
Да, выходишь из аэропорта – и сразу попадаешь в клинику. А там, извините меня, зимы не бывает. Опять же, посмотрите, что у нас сейчас с зимой творится, что было с летом. Нет. Может быть, раньше имело принципиальное значение. Может быть, очень давно, когда были многоразовые инструменты.
Денис Хохлов:
Даже до эры антибиотиков, мне кажется. Когда подморозить пациента, может, лучше было.
Сергей Дерновой:
Вот, я только хотел к ним подойти. Спасибо большое! Когда люди в кожаных масках. Сейчас, мне кажется, непринципиально. При правильно проведенной предоперационной подготовке и при правильно назначенной терапии после операции, в том числе антибактериальной, все хорошо.
Денис Хохлов:
Хорошо. Форма груди бывает разная – грушевидная, в форме манго, кокоса, а имплант стандартный?
Сергей Дерновой:
Импланты бывают двух форм. Анатомическая форма, либо каплевидная, дает эффект максимальной натуральности. Натуральная грудь имеет форму стекающей капли. Верхний полюс аккуратно сглажен, переход на нижний полюс максимально наполнен. Вторая форма имплантатов – так называемый, круглый имплантат, а на самом деле они не круглые – они как полусферические. Их основное преимущество в том, что они или создают эффект пуш-апа, то есть перенаполненного, наполненного верхнего полюса. Это тот вариант, когда девушка говорит: «Я не хочу носить белье, я не хочу носить пуш-ап, я хочу, чтобы грудь всегда выглядела, как будто она наполнена, налита». Что определяет форму имплантата в выборе перед операцией? Огромное количество факторов: исходные данные, наличие и отсутствие птоза, наличие деформации грудной клетки и так далее, и тому подобное. Не может пациентка прийти и сказать: «А я хочу так, и все». Нет, иногда не стоит идти на поводу у пациентки. Здесь лучше не совсем присушиваться к пациенту, а обосновать мнение. Если человек настаивает, то лучше вообще отказаться, потому что, зная возможные последствия, оно того не стоит. Не надо.
Илья Акинфиев:
Про последствия интересно. Были случаи, когда женщина потом: «Ну, что-то не то. Как-то не так»?
Денис Хохлов:
Исправляете? Делаете, как было?
Сергей Дерновой:
Нет. В начале года у меня была операция, моя же пациентка, я ее оперировал год назад. Я помню ее первую консультацию до первой операции, когда она сказала: «Только небольшие». Я говорю: «Хорошо. Но я советую вам этот объем, вам нужен объем имплантатов 350 (предположим)». Она говорит: «Меня число 300 вообще пугает. Давайте до 300». Я объясняю: «Понимаете, объём 300 на разной грудной клетке дает в итоге совершенно разный размер груди. Возьмем, например, высокую, астеничную девушку и поставим ей 300 – будет полная 3-ка. Возьмем маленькую, коренастую, с широкой грудной клеткой, и поставим 300, – будет от силы 1,5». Но, опять же, женщины – такие женщины, им же не особо объяснишь, если не хотят слушать. «Не хочу 300», и все. Кое-как уговорили пройти по нижней границе нормы. Всё хорошо, всё прекрасно. Ровно через полгода пациентка начала меня потихонечку не то, чтобы одолевать, но намекать, что, знаете, а можно было бы и больше. В конце 2019 года она пришла на повторную консультацию и сказала: «Всё великолепно, всё прекрасно, но теперь 500!» Радикальный человек.
Денис Хохлов:
Они по размерам стандартно отличаются? Какой там шаг?
Сергей Дерновой:
Обычно, так называемый, шаг, либо шаблон перехода у разных производителей разный. Смысл в том, что у разных производителей, даже если присматриваться по имплантатам, разница буквально 2-3 миллиметра по размеру и пару миллилитров по объему.
Денис Хохлов:
Где производятся импланты? У нас производятся?
Сергей Дерновой:
Нет, у нас нет. Давно нет. У нас были отечественные имплантаты. Отечественные имплантаты производились около 25 лет назад, со стороны они выглядели как плотный полиэтиленовый пакет, наполненный водно-солевым раствором, но не чистым водно-солевым раствором. До сих пор еще встречаются пациентки, которые ходят с ними. Отечественных уже давно нет. Основные производители – Америка, Франция, Великобритания. В Германии даже есть компании. Не буду называть, чтобы не рекламировать.
Илья Акинфиев:
Китай-то есть?
Сергей Дерновой:
Есть Корея. Китай, наверное, есть, я не знаю. Я думаю, есть специальный сайт. Можно посмотреть. Корея точно есть, потому что совсем недавно, тоже месяца 2 или 3 назад, перед Новым годом приходили представители производителей, предлагали линию их имплантов.
Денис Хохлов:
Как и с одеждой с их сайтов можно с размерами ошибиться.
Сергей Дерновой:
Немножко ошибиться. Один левый, а другой правый.
Денис Хохлов:
Как выбрать клинику? Пациент решил сделать оперативное вмешательство, он открывает Интернет и видит там огромное количество ссылок, рекламы и тому подобное. Как ему разобраться?
Сергей Дерновой:
Сейчас гораздо меньше стало таких ссылок, и клиник стало гораздо меньше. Наверняка вы слышали о том, что с 2018 года действует федеральный закон по пластической хирургии, и сейчас далеко не в каждом месте можно сделать пластическую операцию. Есть определенный перечень требований, которым нужно соответствовать, что не так просто. Объективно, к этому все шло. Как я слышал, в первые 2 или 3 месяца принятия этого закона 60 клиник было сразу закрыто только по Москве, а по России я даже не знаю, сколько. В первые 2–3 месяца, а сейчас, наверное, еще меньше стало. Во-первых, их стало меньше, во-вторых, честно, мне самому сложно понять, на что ориентируется пациент при выборе хирурга и при выборе клиники. Открывая соцсети либо открывая Интернет...
Илья Акинфиев:
У нас герой был, он сказал, что пациенты ориентируются на Instagram.
Сергей Дерновой:
Мне кажется, я знаю этого героя. Тот же самый Instagram откроешь – все герои. Просто все герои! Все супергерои!
Денис Хохлов:
Никто же не будет постить неудачный вариант.
Сергей Дерновой:
Да. Как вы выбираете врача? Как я выбираю врача? Я по сарафану. Ты всегда спрашиваешь у знакомых, знакомых знакомых.
Денис Хохлов:
Нам-то проще. Мы-то многие учились вместе и знаем, кто как учился.
Илья Акинфиев:
Кто как, и к кому нельзя идти.
Сергей Дерновой:
Так и есть, да. Так и есть.
Денис Хохлов:
Но пациентам надо прислушиваться к мнению, смотреть отзывы?
Сергей Дерновой:
Да. Самый стабильный и самый правильный метод – это знакомые живые люди.
Илья Акинфиев:
А есть форумы какие-нибудь, где женщины?
Сергей Дерновой:
Огромное количество. Очень много.
Денис Хохлов:
Естественно, это нормально. Мне интересно, какой список документов? Допустим, человек приходит, он же будет: «А положите мне на стол, какие у вас сертификаты?»
Сергей Дерновой:
Да, есть такие пациенты. У меня, кстати, совсем недавно была пациентка, которая пришла на консультацию и сразу же попросила у администратора документы на медучреждение, попросила мои сертификаты, диплом и так далее, и предварительный договор на оказание услуг, в том числе.
Денис Хохлов:
А вдруг и мединспекция стоит?
Сергей Дерновой:
Я не знаю, дело было не при мне, но мне сказали, что такая. Потом она дошла ко мне на консультацию и сказала: «Я уже все посмотрела. Вроде как ничего».
Илья Акинфиев:
Вы ей нравитесь.
Сергей Дерновой:
«Но я еще почитаю немножко». Записалась на операцию. Посмотрим, что будет дальше. Пока операции не было.
Денис Хохлов:
От чего зависят последствия? Могут быть осложнения и от чего они могут быть?
Сергей Дерновой:
Конечно, положа руку на сердце, никто не Бог. Кто бы как себя красиво не называл, и в том же Instagram и на сайтах не писал, какие они крутые и классные, – нет, хирургия есть хирургия. Опять же, список анализов, предоперационные исследования, – бывает, что и на воду дуешь, пациента постоянно отодвигаешь, отправляешь куда-то дообследоваться и так далее. Никто не знает, чем может в итоге что-то обернуться. Поэтому мы стараемся максимально обезопасить и пациента, и в том числе себя, чтобы не было никаких проблем. Что угодно может быть.
Илья Акинфиев:
Давайте про правила поговорим. Какие правила должна соблюдать пациентка, когда вы сделали операцию? Мужа один месяц не подпускать?
Сергей Дерновой:
Нет, мужа можно подпускать раньше. Один месяц нельзя грудь трогать, и то, при условии наличия имплантов, а если имплантов нет, то жизнь гораздо проще.
Денис Хохлов:
Наш эфир подходит к концу. Как всегда, наш любимый вопрос, наша любимая рубрика – пожелания гостя нашим зрителям и слушателям.
Сергей Дерновой:
У меня будет классическое пожелание от пластического хирурга. Главное – это здоровье, крепкое здоровье, а красивыми поможем быть мы – пластические хирурги. Поэтому за красотой – к нам, а здоровье нужно укреплять и следить за ним.
Илья Акинфиев:
Отлично! Отличное пожелание!
Дорогие друзья, сегодня была очень интересная тема. Мы разрушали мифы, говорили много интересного про красивую грудь, и нам помогал Сергей Сергеевич Дерновой – пластический хирург и эксперт в области маммопластики и эстетической медицины. Посмотреть работу Сергея можно на сайте drdernovoy.ru. Сергей, спасибо!
Денис Хохлов:
Спасибо вам большое!
Сергей Дерновой:
Спасибо!