Как бороться с детским страхом перед стоматологом?

Юлия Клоуда:

Добрый день! Меня зовут Юлия Клоуда, и в эфире программа «Начни улыбаться». Программа посвящена детской стоматологии, для этого я пригласила Альбину Донцову – основателя клиники InWhite Medical, которая была победителем и продолжает быть в рейтинге как по детской стоматологии, так и по взрослой. И Серафима Овчинникова – врача-анестезиолога клиники InWhite Medical. Мы поговорим, как можно уменьшить страх и стресс ребенка и нужно ли это делать. Адаптация детей, работа психолога в стоматологии, лечение во сне – все эти способы вызывают немало сомнений, особенно если ты мама и у тебя есть дети. Кстати, у Альбины трое замечательных детей, и она к сердцу принимаете каждого ребенка, который проходит через лечение в клинике. Давайте начнем с самого главного вопроса – это адаптационный прием. Что такое детская адаптация? Когда появилось такое понятие в детской стоматологии? И в каких случаях она просто жизненно необходима?

Альбина Донцова:

Добрый день! Очень важная тема, я в ней по-настоящему варюсь, я увлечена, мне это очень интересно, потому что я не верю в то, что можно научить математике, если ребенок не любит учителя по математике, или научить пению, если ребенок ненавидит учительницу по пению. То же самое в стоматологии. Вот это выстраивание отношений, взаимоотношений между доктором и ребенком – это основа основ. И сегодняшняя тема даже важнее, чем просто – как и почему нужно лечить зубы.

Юлия Клоуда:

Альбина, по Вам видно, что Вы любите свою работу. Есть представительства в социальных сетях – InWhite Medical и у Альбины Донцовой. Если вы наберете, то получите сразу ответы на все вопросы. Как проходит прием? Как относятся к детям? Что с ними там делают? Делитесь опытом, чтобы у других осталось знание.

Альбина Донцова:

Детская адаптация – это больше профессиональный сленг. Называется это «когнитивная систематическая десенсибилизация». Но так как выговорить это невозможно, «управление поведением ребенка» – чуть проще, будем называть это «детская адаптация». Детская адаптация появилась в детских клиниках в тот момент, когда стали открываться хорошие детские стоматологии, альма-матер у нас – «Дентал Фэнтези», и стали придавать значение тому, что нужно не поймать ребенка и сверлить дырку, зуб, вылечить, даже если болит, а выстроить хорошие взаимоотношения с ребенком, что это важнее, чем лечение, чтобы не вырастить нового стоматофоба. Стали выводить на это отдельное время, оборудовать специальные помещения, зоны. Врачи стали обучаться этой методике, потому что огромную кладезь знаний можно получить, если чуть глубже погружаться в эту тему. Нет алгоритмов. Мы сегодня поговорим о разных вещах, которые можно использовать в этом, потому что каждый ребенок – маленький мир, и невозможно четким алгоритмом действовать. Смотрим на ребенка и решаем, какие отношения можно выстроить.

К вопросу в каких случаях она необходима – она необходима всегда. И количество времени, которое мы на это затрачиваем, зависит от того, какой ребенок к нам пришел, потому что в первый приход ребенка в стоматологическую клинику на него наваливается огромное количество новой информации, которой он имеет право бояться. И детскому врачу-стоматологу очень важно проявить любовь, терпение, для того чтобы выстроить эти взаимоотношения и научить ребенка, как правильно себя вести на стоматологическом приеме, подготовить его к новым звукам, свету, прикосновению. Вот эти моменты основополагающие. Причем паттерн такого поведения очень важен не только на первом приеме, это нужно и впоследствии, на следующих приемах, потому что ребенок может просто забыть, что было на предыдущем приеме.

Юлия Клоуда:

Особенно если он маленький.

Альбина Донцова:

Он имеет право прийти в плохом настроении, и тогда мы начинаем с самого начала. Поэтому я считаю, что детские стоматологи самые терпеливые стоматологи в мире. И особенно это важно, когда у ребенка был негативный опыт, потому что если у ребенка был негативный опыт, здесь уже не просто про методики по управлению поведением ребенка – здесь уже нужно по-настоящему искусство общения, эмпатия, от сердца к сердцу. Это немножко другая история.

По большому счету, управление поведением ребенка, адаптация ребенка – это выстраивание отношений с ребенком. Кому-то нужно 5 минут, кому-то нужно 3 визита, кому-то нужно 30 минут, а кому-то достаточно просто сказать: «Привет!» – и вложить тепло и любовь. Дети очень чувствительны, они доверяют, и порой этого тоже достаточно.

Юлия Клоуда:

Я представляю, насколько это эмоционально затратно, потому что найти путь к ребенку – надо отдаваться, ты должен быть 100 процентов с ним, смотреть в глаза, и он должен знать, что ты его друг. У моей младшей дочки первый визит был в вашу клинику, и он прошел не то что хорошо, а очень хорошо. После этого она мне сказала: «Когда пойдем в следующий раз?» То есть когда мы говорим о стоматологии, для нее нет никакой боязни. Она считает, что это что-то увеселительное и развлекательное.

Альбина Донцова:

Сегодня я была на приеме. Первый пациент был назначен на 8:30, мама приходит и говорит: «Вы знаете, мне нужно было разбудить ребенка в 6, я так боялась это сделать, потому что он так капризно всегда встает. И я утром шепчу: «Вставать надо. Нам же к нашей фее». И он вскакивает, бежит чистить зубы, радуется». И для меня это огромный комплимент, потому что я так не бежала к стоматологу, притом что всегда меня это интересовало, и всегда мне нравился запах, шорох в стоматологическом кабинете. И я понимаю, что любя стоматологию, любя доктора, к которому он бежит, он будет любить свою полость рта, он будет ухаживать за ней по-другому, он будет чистить по-другому. Он слышит мои просьбы о том, как важно чистить зубы, о том, как важно часто приходить ко мне на прием и к нашим докторам. То есть эта взаимосвязь – это основа того, чтобы человек всю жизнь любил чистить зубы, ухаживать за зубами, вовремя приходить. Это закладывается в детстве.

Юлия Клоуда:

Миф или нет, когда говорят: «Можно обойтись и без адаптационного приема»? Возможно это или нет? Мне кажется, что невозможно, это же дети.

Альбина Донцова:

Это невозможно, просто всем требуется разное количество времени. Это всегда нужно учитывать. Кому-то это 10 визитов, а кому-то шепотом ласково сказанное слово. Но то, что ты всегда должен быть настроен на то, что для ребенка это ново, что это для него тревожно, что он имеет право бояться. Мы всегда должны быть к этому готовы. Это и есть адаптация с ребенком.

Юлия Клоуда:

А какие аспекты адаптации для детей с особенным развитием? У нас был замечательный эфир, посвященный этой теме. И я знаю, что вы были одной из первых клиник, которая открыто начала предлагать такую услугу. Какие есть особенности адаптации детей с особенным развитием?

Альбина Донцова:

Это немножко другая история. Здесь новые алгоритмы и новые выстраивания взаимоотношений, прежде всего, взаимоотношений с родителями. Мы начинаем со взаимоотношений с родителями. Важно учитывать их ожидания, важно на берегу проговорить. Если ребенок не социализирован, если он боится внешней среды, нельзя ждать, что у стоматолога есть волшебная палочка. В какой бы короне мы не были и с какими бы подарками, он не забежит, не откроет рот и не будет сидеть. Поэтому все проговаривается на берегу с родителями: что любит ребенок, что мы можем позволить, громко, медленно говорить, называть имя, прикасаться или нет, какой звук. В нашей новой клинике есть отдельные зоны, о чем мы прошлый раз говорили. У нас все полностью оборудовано для деток с аутизмом. Есть жилеты, тяжелые одеяла. Мы проговариваем с родителями: комфортно будет ребенку или нет, какую музыку ему включить, под какой запах ему комфортнее, чтобы все это происходило, присутствие родителей или ему комфортно быть одному. Поэтому адаптация для таких деток – это отдельная история. Она очень интересная, очень важная. Для нас такие победы особенно важные.

И, конечно, если ребенка приводят. В чем проблема? Мы говорили в прошлом эфире, что дети позже обращаются. Они позже сигнализируют о том, что у них болит. И обычно приходят с таким состоянием полости рта, что мы вынуждены уже отправлять в сон. Но дальше что важно? Выстроить эту адаптацию с ребенком так, чтобы профилактику и регулярную гигиену, чтобы мы на ранних стадиях ловили следующие ситуации, мы проводили без сна. И для этого сделано все, чтобы дети с особенностями приходили к нам чаще, и мы могли им комфортно все это проводить.

Юлия Клоуда:

Я помню, с какими горящими глазами Вы поехали по всему миру собирать этот опыт, эти детали, чтобы сделать клинику. Серафим, как можно переходить к лечению у стоматолога без адаптационных мер?

Серафим Овчинников:

Иногда приходится проводить лечение без адаптации. Это связано с экстренными ситуациями, то есть когда на адаптацию нет времени, которое мы можем уделить ребенку.

Юлия Клоуда:

Травма, боль?

Серафим Овчинников:

Травма, боль, воспаление, обострение хронических состояний. В таких случаях нам на помощь приходит методика общей анестезии. И в разных случаях применяются разные методики общей анестезии. Иногда это достаточно короткие и непродолжительные вмешательства. Иногда, если требуется, и более продолжительные наркозы, до 4-6 часов. Надо сказать, что при наличии показаний мы можем провести такую анестезию, которая будет достаточной и безопасной для проведения лечения у ребенка с совершенно различной патологией. И время проведения самой анестезии напрямую никак не влияет на ее безопасность.

Альбина Донцова:

Иногда адаптация ребенка, даже при экстренных ситуациях, это не только время, не только песни и пляски, а еще мастерство доктора и толика удачи, потому что иногда мы проскакиваем это даже без сна, когда эти две составляющих совпадают. И это тоже высший пилотаж решения таких ситуаций.

Юлия Клоуда:

Давайте поговорим про психолога, потому что для некоторых это шок – в стоматологии психолог. Зачем нужен прием у этого специалиста и чем он может помочь ребенку, который боится лечить зубы? Как возникла такая идея – пригласить в клинику такого специалиста? Мне кажется, вы и все ваши врачи, с которыми я знакома, умеете обнять ребенка, понять, что он хочет, какие у него боли, что становитесь друзьями. А тут психолог.

Альбина Донцова:

Умеем, стараемся, учимся, изучаем детскую психологию, но мы стоматологи, и основная наша специализация – это лечить зубы, и поэтому иногда в этих хитросплетениях, о которых я чуть подробнее расскажу, без профессионала разобраться невозможно. И с того момента, как в нашу команду пришел психолог, некоторые закрытые замки мы открыли, ключики подобраны. Любая победа – это для нас огромная возможность зайти в новые двери, потому что детская психология очень сложная наука.

В психологии выделяют два вида тревожности: ситуативную, которая непосредственно в стоматологическом кресле возникает, и фоновую, вот с этой фоновой работают психологи. Фоновая – это ситуация, которая могла возникнуть в семье или в детском коллективе, и тогда ребенок использует это кресло как трибуну, на которой можно прокричаться. И это не про боль, не про истинный страх той ситуации, которая сейчас проходит в кресле, а про возможность открыть свои зажатости.

Например, мама с бабушкой боятся лечить зубы. Они вроде понимают, что этого нельзя делать при ребенке – говорить о том, что стоматологи – это зло, и что ему 4 часа удаляли зуб, и как у него потом болело. Он этого не делает. Он грамотен. Но они неправильные реакции дают: «Он же завтра к стоматологу идет!» И они просто взглядом прощаются с его спокойным детством. Ребенок что-то считывает, что-то он уже понимает, и так прилипает к нему очередной страх. Бывают ситуации, когда стратегия родителей воспитания такая деспотичная, жесткая, они ставят цель, они заставляют ребенка к этой цели идти жестко. Но есть ситуации, когда они добры – это когда ребенок болеет. Вот ребенок заболевает, и вдруг мама перестает на него сердиться, ставить задачи. Она носит ему компот, она его любит, обнимает. И как, как не в стоматологическом кресле, продемонстрировать, что он болеет? Вот опять мама в тревоге. У мамы уже глаза слезятся. Она кричит: «Малыш, как тебе больно!» И вот это очередная трибуна.

И иногда нам невозможно разобраться – истинный ли это страх, потому что какие-то наши методики не работают. И тогда на помощь приходит психолог, который ведет работу и с детьми, и с родителями, потому что это более успешная стратегия по решению вопросов, которые так сиюминутно не решились.

Юлия Клоуда:

Я недавно читала книгу, где очень известный психолог сказал, что сложные проблемы невозможно решить разом, и это был некий путь. Сколько психологов в штате?

Альбина Донцова:

Пока один. Я думаю, что количество будет увеличиваться, потому что спрос большой. Не каждая мама готова принять и услышать, что ей нужен психолог. Ей кажется, что это мы не справились сиюминутно. Поэтому здесь нужен такт, объяснить, что давайте попробуем воспользоваться помощью психолога и разобраться в причинах страха вашего ребенка, потому что у психологов есть определенные методики, они выстраивают иерархию состояний и иерархию стрессов, и начинают непосредственно с ними работать.

Юлия Клоуда:

Как они ведут работу с детьми? Какова техника подготовки? Есть специальная комната или отведенное время?

Альбина Донцова:

Да, есть комната. Есть специально отведенное время, сеанс длится час. Очень по-разному. Не хочу лезть в дебри их работы. Есть копинг-стратегия, то есть это как перевод страха в позитив. Герой не тот, кто не боится, а герой тот, кто справился со своим страхом. И поэтому они используют разные методики, для того чтобы этот страх перевести в победу. Но для этого требуется определенное сложное мастерство, потому что ребенку не то что рассказать про свой страх страшно – вспоминать о нем порой страшно, если это истинный страх. И поэтому мы видим, что было до и после. У нас уже много таких побед и удач, и это их магия. Магия психологов, что они умеют говорить с мамой. Он дает рекомендации родителям: как готовить ребенка к следующему визиту. Он говорит что-то ребенку. И были несколько случаев, когда он присутствовал на приеме, потому что он друг, и это очень способствует тому, что мы идем к победе.

Юлия Клоуда:

Есть ли у Вас, как у руководителя клиники, какая-то система по оценке эффективности психологов? Например, ребенок не может зайти и начать лечение. Вы рекомендуете воспользоваться психологом.

Альбина Донцова:

Для нас конечный результат – это посадить ребенка в кресло, при доверии, чтобы он начал с нами сотрудничать. На сегодняшний день, так как мы работаем с психологом 4-5 месяцев, процент успеха намного выше, чем неудач. Но, конечно, не 100 процентов, потому что в каком состоянии приходят дети к психологу? Когда уже родители, отчаявшись, поменяли 100 клиник, и мы понимаем, что не справляемся, и это просто категория сложных детей. Поэтому стопроцентно не может быть. Если бы была волшебная палочка, мы бы ее всегда использовали и понимали, что это победа. На сегодняшний день половина пациентов не уходит в сон, а остается на лечение в кабинете.

Но важно понимание и сотрудничество родителей, то есть когда родители признают и говорят: «Да, мы готовы работать с психологом». И если у нас есть на это время, когда клинически во рту у ребенка ничего не болит, и у нас есть возможность через психолога попробовать его адаптировать, тогда мы используем эту методику.

Юлия Клоуда:

На фотографиях у нас малыш.

Альбина Донцова:

Это совсем не крики, мальчик потрясающий, я даже пост о нем писала, потому что он действительно сильно боялся.

Юлия Клоуда:

Тут уже и супергерои пошли в ход.

Альбина Донцова:

При адаптационном приеме что важно? И это не новая информация – это международные стандарты, о чем мы говорили ранее, как готовить ребенка к приему. Приходить заранее, чтобы мама не забегала впопыхах, а ребенок успел выпить какао, поиграть в игровой зоне, познакомиться с доктором, который выходит в ожидальню и приглашает ребенка сам, для того чтобы спокойно оформить всю документацию. Важно, чтобы родители понимали, что этот момент нужно учитывать. Дороги и пробки, чтобы мама не в тревоге забегала в клинику.

Важно, чтобы не приводили всю семью. Мне очень не нравится, когда приходят папа, мама, бабушка и дедушка, то есть ребенок их вместе уже давно не видел, и вдруг сегодня такое событие свершилось, куда-то мы идем, вся семья собралась. Папа не понимает, зачем его привели. Мама шикает на няню. У всех легкая истерия. А мы пришли к стоматологу. Я всегда прошу обесценить эту ситуацию. Прийти в хорошем настроении, желательно с тем человеком, кто точно не боится стоматологию, кому все нравится, кому мы симпатичны, потому что ребенок сразу чувствует. Не говорить «не»: «Будет не больно, не страшно». Все, что с частицей «не», не читается, ребенок это не слышит. То есть обесценить ситуацию и сказать: «Мы идем в гости к нашей фее, она посчитает зубки и подарит подарки». Мы дадим мороженое, колечко, наденем короны. Сделаем все, что необходимо, чтобы ребенок стал нашим другом.

Юлия Клоуда:

Мы переходим к самому волнующей и интересной части, потому что как мама я понимаю и вижу вопросы, какие сыпятся к нам на портал и в соцсети, – стоматологическое лечение детей во сне. Что такое «лечение во сне» и чем оно отличается от лечения под общей анестезией?

Серафим Овчинников:

Лечение в условиях общей анестезии – это и есть лечение во сне. Общая анестезия – это комбинированная, сбалансированная общая анестезия. Длинный, достаточно громоздкий термин, поэтому мы говорим лечение во сне, чтобы избежать слова наркоз, потому что иногда оно является триггерным фактором для родителей, они сразу начинают переживать. Поэтому лечение во сне и лечение под общей анестезией – это одно и то же.

Откуда взялась идея лечить детей во сне? Почему мы это делаем и почему это делается во всем мире? Дело в том, что визит к стоматологу издревле воспринимается, как нечто неприятное. Есть даже достаточно большая группа людей, которых называют стоматофобы, которые боятся прийти, боятся открыть рот, и само слово стоматолог у них вызывает определенные негативные переживания. И поэтому в некоторых случаях, даже благодаря замечательной адаптации и прекрасным психологам нам не удается достичь взаимопонимания с ребенком, и ребенок все равно не открывает рот и не согласен с нами сотрудничать. Раньше были методики, когда ребенка удерживали, нанося ему тем самым еще большую психологическую травму и укрепляя страх за счет импринтинга.

Юлия Клоуда:

Эти техники до сих пор кое-где используются. Просто сердце содрогается, когда мы видим видео, еще открыто в соцсети показывают.

Альбина Донцова:

Это самая сложная категория пациентов становится.

Серафим Овчинников:

И повторения из раза в раз этого страха, стресса и неприятных ощущений рождает новых стоматофобов. И общая анестезия, то есть сон отчасти призван к тому, чтобы стать первой стадией адаптации. Когда ребенок приходит в клинику, когда он ожидает, что что-то произойдет негативное, плохое, и сейчас точно будет все плохо, а ничего не происходит: его приглашают в кабинет, дают понюхать масочку или закапывают капельки в нос – и наступает завершение лечения. Дают мороженое, перстни, наклеечки на пальчик и отпускают домой. И ребенок понимает, что что-то в жизни меняется. И в следующий раз, когда он приходит в клинику, возможно, он будет уже лечиться без общей анестезии, потому что не будет страха и настороженности. И это сильно помогает для дальнейшего лечения детей.

Юлия Клоуда:

Какие препараты используются для погружения ребенка в сон?

Альбина Донцова:

Это очень часто задаваемый вопрос, но в этом нем скрыт неправильный страх, как говорит Маркус Вайс, один из ведущих анестезиологов Швейцарии и всей Европы, бойтесь не препаратов – бойтесь некомпетентных анестезиологов, потому что на современном рынке лекарственных средств не существует препаратов, которые не являются безопасными. Но при этом любым, даже самым безопасным препаратом, можно нанести вред ребенку, и взрослому, любому человеку, при его неправильном использовании. Поэтому мы говорим сейчас не про безопасные препараты, а про безопасные методики. И используя безопасные методики, с безопасным оборудованием, работая в команде, мы можем провести анестезию безопасно, комфортно и без нанесения вреда, в том числе и психологического, ребенку.

Юлия Клоуда:

Я хотела бы от себя добавить, что когда выбираете стоматологию, где предлагается такая услуга, анестезиолог должен быть в штате. Очень много шарлатанов, которые пишут, что у них в штате, а когда мы прозваниваем, их нет, потому что анестезиологи на вес золота, в опытных профессиональных руках нет ничего опасного. У вас довольно большое количество людей, которые работают в штате как анестезиологи.

Альбина Донцова:

Конечно. У нас обязательно все штатные анестезиологи. И мы понимаем важность того, чтобы это был не анестезиолог, а команда анестезиологов.

Серафим Овчинников:

Дело в том, что наркоз – это всегда очень четко разграниченные возможности по времени, по лечению. В наркоз идут обычно дети с большим объемом лечения, поэтому важно время, то есть нам нужно быстро, качественно и комфортно для ребенка выполнить нашу работу. Поэтому у анестезиолога есть свой ассистент, чтобы у меня были свободные руки, свободная голова. Ассистент выполняет технические моменты, я руковожу анестезией. У стоматолога тоже есть два ассистента. В обычной ситуации стоматолог работает с одним ассистентом, но поскольку в условиях общей анестезии мы сталкиваемся с проблемами, которые большого объема лечения требуют, поэтому стоматолог работает с двумя ассистентами. И работая в команде, мы можем сделать это быстро, хорошо и без лишней суеты и дополнительных ошибочных движений.

Юлия Клоуда:

Есть ли противопоказания или побочные эффекты от седации?

Серафим Овчинников:

Говоря про седацию у детей, мы говорим исключительно про ЗАКС (закисно-кислородную седацию). В мире не существует противопоказаний к общей анестезии, речь идет только лишь о рисках. И поэтому сузившись до амбулаторной анестезиологии, а амбулаторная анестезиология – это когда ребенок должен в тот же день, когда ему проводили общую анестезию, уйти домой, в данном случае противопоказаниями являются тяжелые декомпенсированные и хронические заболевания и острые состояния, которые могут повлиять на риски анестезии.

Юлия Клоуда:

Что значит острые состояния?

Серафим Овчинников:

Острые состояния – это респираторные инфекции, тяжелые воспалительные заболевания полости носа, которые препятствуют нормальному самостоятельному дыханию и могут в раннем периоде после анестезии вызвать определенные осложнения. То есть планируя анестезию, мы всегда думаем о тех осложнениях, которые потенциально возможны, и в амбулаторных условиях берем только тех пациентов, у которых риск осложнений минимален.

Юлия Клоуда:

Как долго длится лечение?

Серафим Овчинников:

Лечение длится ровно столько, сколько необходимо стоматологу, чтобы качественно выполнить свою работу. Как я уже сказал раньше, современные методики, современные препараты и наша команда может выполнить качественную безопасную анестезию с комфортом для ребенка, вне зависимости от ее продолжительности. Были анестезии и 15-минутные, бывали и шестичасовые. В любом случае, после этих анестезий ребенок просыпается, и примерно через час-полтора уже идет домой и находится с мамой. Естественно, мы находимся на постоянной связи с родителями, отвечаем на все их вопросы, но исходя из нашего опыта, родители практически никогда на следующий день после анестезии, когда мы с ними созваниваемся, не рассказывают ничего нового, страшного, ужасного.

Юлия Клоуда:

Нет никаких ограничений после проведения седации для ребенка. Покажите кейс, пожалуйста.

Альбина Донцова:

Ребенку 3,5 года. Это «до» и «после», постановка коронок. Так подготовить зубы и так их восстановить без условий сна было невозможно, еще 3-4 года до смены зубов. И понятно, что не остается других вариантов. Поэтому хорошая альтернатива – в хорошей команде сделать это во сне и подарить ребенку улыбку, возможность развития речи. Мы много рассказывали о том, почему нужно лечить зубы, но это тема отдельной передачи.

Юлия Клоуда:

Как часто можно лечить зубы в условиях седации?

Серафим Овчинников:

Много проводилось исследований про побочные эффекты анестезии, и что самое интересное, про отдаленные побочные эффекты. Некоторые препараты для анестезии могут влиять на артериальное давление, на пульс. Но родителей волнует, как правило, не это. Люди спрашивают про отдаленные эффекты анестезии, то есть как будет себя чувствовать и как будет развиваться ребенок через месяц, через два, через год после проведенной анестезии. Так вот, все эти исследования показали, что нет никакой разницы в отдаленных результатах развития у детей с проведенным наркозом в анамнезе и которые не подвергались общей анестезии. Поэтому, говоря об отдаленных последствиях анестезии, мы можем сказать, что при грамотно проведенной анестезии, по правильным методикам, с соблюдением всех стандартов безопасности, на правильном оборудовании отдаленных эффектов анестезии нет.

Если говорить о раннем течении послеоперационного периода, то здесь все во многом обусловлено особенностью стоматологического вмешательства, то есть в области тех зубов, которые лечились, может быть некоторый отек в редких случаях, особенно если были большие, объемные вмешательства. А так побочные эффекты анестезии случаются исключительно в операционной, когда анестезиолог находится непосредственно рядом с пациентом, и это главная причина почему анестезиолог никогда не покидает операционную, всегда находясь рядом с пациентом и обеспечивая его безопасность.

Юлия Клоуда:

Я бы хотела попросить включить кейс интерьера, потому что лучше один раз увидеть, чем 100 раз услышать, в каких идеальных условиях должны находиться наши маленькие пациенты.

Альбина Донцова:

Это предыдущая клиника, сейчас это взрослое отделение. Мне очень жаль, что не успели подготовить фотографии по новой клинике, там просто сказка: мультики на стенах, отдельные комнаты, отдельные ожидания для тинейджеров, для маленьких деток. Здесь тоже детям комфортно, потому что в этом отделении ортодонты ведут прием с детьми, у нас все адаптировано. Везде хорошие, качественные материалы, хорошая цветовая гамма. Все то, что должно успокаивать и настраивать на любовь к стоматологии.

Юлия Клоуда:

Переходим к нашей новой рубрике «Звонок пациента». Светлана, здравствуйте! Спасибо большое, что Вы позвонили и готовы поделиться своим опытом.

Светлана: У меня трое детей: 10 лет, 9 и 4,5 года. И слушая ваш эфир, я вспоминала наш первый прием у стоматолога в местной клинике, когда старшему сыну нужно было вырвать качающийся зуб, и когда меня вытолкали из этого кабинета, а сыну начали буквально клещами тащить этот зуб. И я просто с ужасом вспоминаю этот день. И после этого мы ушли в платную клинику, которая тоже меня чем-то смущала. Смущала, прежде всего, тем, что дети вжимались в кресла. Это были слезы, не хотели туда ходить, пока я чудом не нашла Instagram Альбины Салаватовны и решила попробовать туда прийти. И скажу, что мы туда ходим уже год, и необыкновенно счастливы, и дети наперебой кричат, чья очередь сегодня идти, потому что вылечив весь кариес, мы ходим сейчас уже на профгигиену, к ортодонту со старшими детьми. Спасибо огромное за такую клинику Альбине Салаватовне, потому что сравнивать я больше не хочу ни с какими другими клиниками. И я делала пост, фотографию, когда вылечили один коренной зуб у ребенка в предыдущей платной клинике, за деньги, и потом вылечили зуб у Альбины Салаватовны. Это просто небо и земля, потому что когда с этой стороны залепили какой-то жвачкой, а с этой стороны ничего не видно. Когда ничего не видно и ребенку комфортно, мне кажется, это самое главное, что нужно для мамы. И еще из негативного опыта в предыдущей клинике, мы же ходим все вместе, сразу с тремя детьми на прием, у нас маленький не хотел садиться в кресло вообще. И поэтому мы получили опыт лечения во сне в клинике InWhite Medical, 3-3,5 часа лечили Вовочке зубы, примерно половина полости рта, одели ему металлические коронки.

Юлия Клоуда:

Светлана, а сколько ему было лет на тот момент?

Светлана: Ему было 3 года. Вроде бы и зубы чистили, но так получилось, что потребовалось.

Альбина Донцова:

Так бывает. Себя винить не надо.

Светлана: Большое вмешательство потребовалось, и, конечно, я переживала. И вместе с тем был прием у Альбины Салаватовны. Она 3 раза заходила, проверяла ситуацию, и каждый раз выходила и успокаивала меня, что именно ему лечат, что там все в порядке. И в это время мне налили чай, то есть уровень качества обхождения и просто человеческая доброта, это дорогого стоит. И в предыдущих клиниках, и в местной больнице такого мы не встретили.

Юлия Клоуда:

Светлана, спасибо Вам большое за такой развернутый отзыв. И я уверена, что он будет в помощь нашим слушателям и зрителям. А я Вам желаю здоровья и чтобы на пути попадались только реально врачи, которые любят свою профессию и готовы помогать. Напоследок хотелось бы сказать нашим слушателям, что не нужно бояться современных подходов в стоматологии и не нужно бояться и передавать свой страх детям. Альбина, Серафим, что бы Вы хотели сказать нашим слушателям на прощанье?

Альбина Донцова:

Я любой детский эфир заканчиваю одними словами: пожалуйста, приводите детей вовремя, начиная с первого зуба, и 4 раза в год. Это важно для того, чтобы не прибегать потом к более тяжелой артиллерии. Слава Богу, она есть, она на высочайшем качестве. Но если все вовремя и если все с любовью, мы успеем. Мы умеем дружить. Мы будем любить ваших детей, дружить с ними и вырастим любящих стоматологию людей.

Серафим Овчинников:

Если в жизни вашего ребенка пришлось дойти до лечения в условиях общей анестезии, то за конкретной информацией по этому поводу обращайтесь к тому доктору, который непосредственно будет лечить и вести вашего ребенка, потому что доверие между врачом и родителями – это самое важное. И не доверяя доктору, мы не можем у него лечиться. Если пациенты нам не доверяют, наше лечение не будет таким эффективным и безопасным.

Юлия Клоуда:

Благодарю вас, гости, что пришли к нам! А я хотела бы напомнить, что у нас в гостях была Альбина Донцова – основатель лучшей клиники в России по детству. И Серафим Овчинников – анестезиолог, человек, который любит свою профессию. Ищите в соцсетях, получите все социальные доказательства того, как нужно работать с детьми. Берегите себя и свое здоровье! Всего доброго!