Управление медицинским бизнесом

Алексей Гребнев:

Друзья, я всех приветствую на канале Мediametrics, передача «Управление медицинской организацией», я ее ведущий Гребнев Алексей. Сегодня со мной в студия находится Лиана Давидян, она является сооснователем и председателем медицинского союза «Единство», также она является директором клиники «Аврора». И наша программа «Управление медицинской организацией» имеет свой курс на базе финансового университета при Правительстве Российской Федерации, где Лиана является модератором. Сегодня у нас в гостях Илья Фридман – основатель Клуба эффективных менеджеров и соучредитель медицинского союза «Единство». Речь у нас сегодня пойдет о саморегулировании в медицине.

Если мы говорим о медицинском бизнесе, вначале мы ему учились, мы познавали основы юридической компетенции, экономических моментов. Почему встал вопрос о саморегулировании в частной медицине?

Илья Фридман:

К саморегулированию мы пришли не с бухты-барахты, эволюционное развитие всего стоматологического бизнес-сообщества привело к необходимости формализации нашей активности, которая началась почти уже семь лет назад в виде Клуба эффективных менеджеров в стоматологии, а впоследствии и в эстетической медицине. И пришла ситуация примерно 3,5 года назад к тому, что мы просто осознали необходимость формализации своей активности, потому что мы нашим сообществом, уже многотысячным на сегодняшний день, 14 000 участников, начали вести себя как общественная организация, не имея при этом формального юридического статуса. Единственное, что нам оставалось делать, это получить этот статус, что и произошло не так давно, с чем я нас всех поздравляю. Сейчас время для полномасштабной активности, уже юридически обоснованной и от лица всего медицинского бизнес-сообщества в сфере стоматологии и эстетической медицины.

Алексей Гребнев:

Это собрано для каких целей? Лиана, насколько Вам нужно было объединяться с другими клиниками для достижения качества той медицинской помощи, улучшения ее, которое Вы оказываете, что Вам не хватало?

Лиана Давидян:

Понятия бизнеса и общественной организации на первый взгляд кажутся очень странными и рядом не должны находиться, потому что в сознании общественная организация – это что-то более близкое к партии, совет ветеранов. Но по сложившейся предпринимательской практике, в какой-то момент становится понятно, что до определенного этапа развития клиника может существовать самостоятельно и решать вопросы своего бизнеса самостоятельно, используя внутренние ресурсы, в том числе административные ресурсы. Но наступает некая точка Х или время Ч, когда становится понятно, что проблемы, с которыми сталкивается руководитель клиники, носят системный характер, и они внешнего плана. И сразу встает вопрос о необходимости взаимодействия с надзорными, законодательными органами. Самостоятельно ни одна организация, только если это не крупнейшее градообразующее медицинское учреждение, не может решить такие вопросы. Следовательно, надо каким-то образом концентрировать знания, силы и энергию, для того чтобы начинать влиять на изменения в нашем медицинском бизнесе.

И общественная организация ровно для этого, более того, дала законодательно такое право, для того чтобы создавать общественные специализированные, профильные организации, по профессиональному или предпринимательскому признаку, для того чтобы начинать формировать внутренние правила игры, работы. Поэтому мне, как руководителю, давно было понятно, что необходима общественная организация, с помощью которой можно начинать строить нормальный цивилизованный диалог с государством.

Алексей Гребнев:

Но одна из главных точек саморегуляции – это свой внутренний контроль среди всех организаций, независимо от того, что на сегодняшний день дает государство. Если мы можем что-то улучшить в качестве медицинских услуг, то первыми, как новаторы, на себе это опробуют члены и те, кто входит в состав саморегулируемых организаций.

Илья Фридман:

Это и есть вторая часть моего ответа. Первый был как это произошло и что мы поняли, второе, что мы собираемся делать. И тут вообще нечего выдумывать, потому что задача любой общественной организации, которая создана в помощь своим членам, это помощь, контроль и обеспечение помощи и контроля своим субъектам, то есть своим членам в предоставлении услуг населению, в этом задача любой общественной организации. Не извлечение финансовой выгоды, это не коммерческая организация, на то она и общественная. Задача – улучшить предоставление услуг в данном случае пациентам всеми членами общественной организации.

В этой части задача «менеджмента» организации, то есть всего административного пула этой организации – это помощь государственным органам, органам здравоохранения, отдельный разговор про здравоохранение и медицину, где есть перекосы, и как раз быть в помощь нашему уважаемому, любимому государству, для того чтобы профессионально контролировать и улучшать деятельности всех субъектов права внутри общественной организации.

Алексей Гребнев:

Давайте поставим на какие-то основы то, чем занимается саморегулируемая организация. Это анализ всей нормативно-правовой базы, которая очень часто дает новые подзаконные акты, это та просветительская деятельность, которая стоит за тем подходом к качеству, которое должен получать наш пациент. Какие еще аспекты лежат в основе этих объединений, для чего это было создано изначально, кроме тех моментов, которые я перечислил, что для руководителя в рутине будет способствовать облегчению рабочего процесса, что останется на нем, а что на себя возьмет организация?

Лиана Давидян:

Вы частично ответили на вопрос, который сами задали, но я попробую по пунктам рассказать. Первое, для чего создается саморегулируемая организация и какие она ставит перед собой задачи. Это единые правила оказания услуг, единые стандарты, в том числе и клинические рекомендации, для того чтобы можно было оценить по понятным показателям качество оказания медицинской помощи. На сегодняшний день есть порядок оценки качества оказания медицинской помощи, и давайте будем откровенны, он не совсем медицинскую помощь оценивает, в большей степени он оценивает правильность оформления этой медицинской помощи на бумаге, нежели оказание реальной услуги. При этом она достаточно формализована и не охватывает весь спектр медицинской помощи, в данном случае мы говорим о стоматологии.

Второе, саморегулируемая организация выстраивает некий кодекс поведения своих участников и в отношении друг друга, и в отношении своих пациентов, и в отношении своих сотрудников, для того чтобы они не совершали ошибок, не создавали ситуации, которые вызывают необходимость начисления штрафов, потому что у большинства клиник нашего профиля нет достаточного ресурса и опыта для обеспечения своей правовой безопасности, и эту услугу, по идее, должна будет предоставлять общественная организация, в которую они входят.

Третья составная часть – это участие общественной организации в законотворческой деятельности или во взаимодействии с органами, которые так или иначе влияют на наш рынок и его формируют. Четвертое – это образование, потому что хороший доктор – это хорошо образованный доктор, а учиться нужно всегда. И пятое – это взаимодействие с общественными организациями, которые стоят на защите прав пациентов, потому что правда все равно где-то посередине. Мы прекрасно знаем это неприятное явление потребительского экстремизма в медицине, которое бурным цветом сейчас развивается, и мы прекрасно понимаем, что есть случаи, когда действительно пациент нуждается в поддержке. Для того чтобы это было правильно, понятно, без обострения взаимоотношений, цивилизованно, нужно строить диалог между общественными организациями, которые защищают права медицинских организаций, и общественными организациями, которые защищают права пациентов.

Илья Фридман:

Сейчас главнейшие аспекты прозвучали, из которых я постараюсь резюмировать для себя, как я в свое время увидел, что самое оптимальное, квинтэссенция пользы для медицинской организации, которая захотела быть участником общественной организации, – это не остаться наедине с возникающими проблемами, вызванными вопросами, которые возникают ежедневно. Поскольку, как Лиана справедливо сказала, только большим организациям под силу содержать собственный обеспечительный штат всех тех специалистов, которые обязаны сопровождать любой бизнес-процесс, то для малых и микромедицинских предприятий, а их большинство среди частной организационно-правовой формы в стоматологии, это небольшие клиники, 2, 3, 4 максимум кресла, это все микропредприятия по законам жанра, то им тяжело содержать у себя в штате такой пул необходимых специалистов, обеспечивающих бизнес-процессы. Членство в общественной организации позволяет это все организовать либо по единым стандартам, либо по единым источникам аутсорс усилий, и это квинтэссенция необходимости нахождения в организации.

И второе самое важное – это то, что коммуникация с другими общественными организациями, особенно с пациентскими ресурсами, это суперздорово. Каждая клиника будет лишь рада тому, что будет защищена и с этой точки зрения, с точки зрения взаимоотношений с пациентским сообществом, если общественная организация, в которой состоит эта клиника, которая призвана защищать ее интересы, будет находиться в конструктивном диалоге с пациентскими общественными организациями, таких сегодня немало.

Сегодня время нахождения компромисса. Мы знаем, как «лютуют» стороны в противостоянии, появилась целая отрасль, потребительский экстремизм в медицине, он получил еще более извращенное выражение, это пациентский экстремизм, результатом которого явилась чуть ли не дискредитация самого звания врача, когда врача очень легко осудить за любое действие или бездействие, которое не вписывается в рамки пациентских представлений о счастье, благополучии и здоровье.

Сегодня участники этого процесса находятся в таком состоянии, когда всем очевидно, что нужно что-то менять, а менять это можно только через взаимодействие общественно значимых и компетентных сил. Поэтому формализация этого процесса, то есть придание этому процессу юридически наполненных смыслов – это первоочередная задача нас, активистов всех этих движений. Взаимодействовать сегодня и договариваться нужно на уровне общественных организаций, и договорившись между собой, мы обязаны вести диалог с заказчиком наших услуг. Кто заказчик наших услуг? Государство. Кто от имени государства? Министерство здравоохранения. Кто вместе с ним? Министерство труда. Кто вместе с ним? Министерство образования. И мы все готовы к этому диалогу, тем более, что государство стало к нам обращаться все чаще и чаще с запросом: ребята, вы профессионалы, помогите, что вам нужно, мы вам большую часть одобрим, если увидим, что это все действительно вписывается в существующие законы, если надо менять законы, подскажите, как их нужно менять.

Алексей Гребнев:

Очень большой, глобальный блок имущественной ответственности проскользнул в Вашем ответе. Я хотел бы на этом заострить внимание, потому что в момент подачи жалобы, когда пациент считает некачественно выполненную медицинскую услугу, он подает в клинику свою претензию, и рассматривает ее клиника и те государственные органы, в которые он пожаловался. У саморегулируемых организаций существует более правильный подход, здесь имущественная ответственность переходит на саморегулируемую организацию, где может сформироваться фонд и где могут появиться страховые выплаты. Это возможно сегодня?

Лиана Давидян:

Имущественная ответственность возникает тогда, когда уже доказана вина. До того, как вина может быть доказана или нет, проходит достаточно долгий процесс, большой и сложный, в том числе экспертиза. И этот долгий, сложный процесс, в которым нужно найти истину, при наличии саморегулируемой организации по определенному принципу в определенной области, в данном случае стоматологии, предполагает, что будет регламент, как это проводится. Клиника, участник саморегулируемой организации, получив претензию от пациента, неважно, обоснована она или нет, не начинать в панике звонить, искать юриста, который поможет, а поднимает трубку, сообщает руководству саморегулируемой организации, в конкретный комитет: «У нас такой-то случай. – Хорошо, у нас есть определенный регламент, мы передали медицинскую документацию на первичную экспертизу в комитет по качеству саморегулируемой организации, мы вас пригласим, необходимо будет провести консилиум, врачебную комиссию». Если комитет по качеству саморегулируемой организации решил, что организация оказала помощь некачественно, для нее это будет прямым обязательством, для того чтобы урегулировать взаимоотношения с пациентом, не доводя до суда, потому что судебный процесс в нашей стране на несколько лет может затянуться, это не нужно ни пациенту, ни организации. Или наоборот, если выяснится, что претензии пациента не обоснованы, он это услышит не от руководства клиники, которой он уже не доверяет, а от людей независимых. Почему независимых, потому что саморегулируемая организация заинтересована в первую очередь в своей репутации.

Алексей Гребнев:

Управление, которое есть в саморегулируемых организациях, состоит из управленцев этих клиник?

Илья Фридман:

Если бы это было так, то это соответствовало бы самым худшим представлениям пациентов о том, что рука руку моет. Как можно пойти искать правды у тех, кто не заинтересован в том, чтобы ее найти, то есть всегда считалось, по крайней мере в нашем уважаемом государстве, что надзорные органы должны быть независимыми. Но поскольку именно это всегда подвергается сомнению, то считается, что чем жестче наказание, тем оно принципиальнее, но и это не так, потому что здесь есть перекосы.

Проблема заключается в другом, что профессиональную деятельность должны оценивать профессионалы. Тут даже выдумывать ничего не нужно, нужно просто перенять модель, которая существует на этот счет во всем цивилизованном медицинском мире, когда действительно независимое экспертное сообщество, экспертный комитет внутри такой профессиональной общественной организации и оценивает деятельность своих мемберов.

Лиана совершенно справедливо сказала, что только репутационные риски обязаны заставлять быть принципиальными само врачебное сообщество. Мы обязаны оценивать квалифицированно и независимо деятельность своих мемберов, для того чтобы продолжать сохранять высокий уровень доверия, мы же для пациентов работаем. И именно в этот момент мы сталкиваемся с проблемой. Участники процесса не очень верят в объективность таких действий, и это то, что нам нужно будет преодолеть на первых этапах развития.

Алексей Гребнев:

Хотя у пациентов, когда видят «одобрено СРО» или еще чем-то, больше доверия. Основным вопросом, для того чтобы понять, нужно ли мне вступать в какую-то общественную организацию или нет, нужно понять, какие требования на сегодняшний день предъявляются к клинике, для того чтобы соответствовать. Кто формировал эти требования и из чего исходил тот уровень поставленных перед клиникой соответствий?

Лиана Давидян:

Это все формировалось коллективно, инициативная группа, которая была создана несколько лет назад. Инициативу проявляли те, кто были в авангарде этого бизнеса и понимали, что грядут изменения, эти изменения необходимо каким-то образом если не контролировать и управлять, то по крайней мере не догонять, а быть в гуще событий, потому что законодательно очень многое меняется на медицинском рынке. Тогда обсуждалось, и возникла гениальная фраза, слоган, который Илья Фридман произнес, и я обеими руками за: участие в СРО не право, а привилегия. Это означает, что участие в саморегулируемой организации по профессиональному стоматологическому признаку означает, что эти участники отвечают и гарантируют обязательный базовый уровень качества, то есть ниже определенных параметров эта клиника работать не может: по оснащению, квалификации, нормативным документам, регламентам, клиническим рекомендациями.

Алексей Гребнев:

Фактически, это снижает риск пациента получить некачественную помощь и потом перелечиваться.

Илья Фридман:

Более того, это должно стать знаком качества, не знаком отличия, а знаком качества. Пациент должен понимать, что если он приходит в клинику, которая является авторизованным полноценным субъектом, членом общественной организации Х, это значит, что все пациентские риски в этой организации застрахованы, что все врачи соответствуют по уровню образования заявленным лицензионным требованиям, что в клинике пользуются исключительно лицензионными материалами, не просроченными, что клиника регламентируется теми федеральными и местными законами, которыми эта деятельность должна регулироваться, и соблюдаются абсолютно все правила, действующие на момент обращения пациента в клинику, и что гарантировано внутренним надзорным органом, то есть внутренней квалификационной комиссией, аудитом, что эта клиника полностью соответствует требованиям качества оказания медицинских услуг.

Самое интересное, что государство именно этой помощи от нас и ждет. Мы недавно в Деловой России в Московском отделении участвовали в заседании, где представители Росздравнадзора напрямую к нам обратились за помощью: ребята, нам вас не хватает. И перечислили, я пальцы загибал, в чем не хватает – во всем, начиная с того, чтобы проводить квалифицированные проверки, а не просто формальные, походить по чек-листу, как летчики самолета ходят перед полетом, за винтики держатся. Вот чтобы не формально к этому подходить, ребята, научите нас или придите к нам, будьте нашими инспекторами с тем, чтобы инспектировать другие клиники. Это деятельность Росздравнадзора. Мы говорим: а зачем нужно дублировать функции, если есть общественная организация, которая для своих мемберов может абсолютно спокойно это контролировать. И если туда участники этой организации и медицинские клиники, которые в нее входят, по умолчанию соответствуют этим всем требованиям, их не надо проверять.

Росздравнадзор собирается проверить клинику, заглядывает в свой реестр – она участница такой-то общественной организации, она официальная, все, мы в эту клинику с проверкой не пойдем, если не будет какого-то запроса. Я сейчас сказал то, что действует на сегодняшний день, потому что даже с законной точки зрения проверяющие органы не имеют права проверять больше, чем 10 процентов списочного состава реестра участников общественной организации, то есть только каждую десятую медицинскую организацию, и это известно. Но чтобы получить такую индульгенцию, нужно не просто формально быть участником саморегулируемой общественной организации Х, нужно соблюдать все требования, для того чтобы быть участником этой организации. Поэтому мы к себе не всех можем взять, только тех, чей уровень мы подтянем перед вступлением в нашу организацию, для того чтобы иметь возможность отвечать за последствия действий, и в этом практическая помощь.

Сегодня очень здоровская ситуация складывается у нас в рынке, потому что мы саморегулируемая организация, основанная по предпринимательскому типу, то есть наши субъекты права – это юридические лица, то есть клиники, медицинские организации. Вместе с этим самая многочисленная общественная организация, основанная на профессиональном принципе, не по предпринимательскому, это Стоматологическая ассоциация России, которая объединяет региональные ассоциации, организованные для физических лиц, врачей, специалистов, носителей профессии. И в чем уникальность ситуации сегодня у нас в стране, это то, что все, что необходимо для качественного «покрытия», то есть для качественного сопровождения процесса оказания медицинских услуг в сфере стоматологии и эстетической медицине, у нас в государстве есть, это наша уважаемая Стоматологическая ассоциация России, которая закрывает все вопросы, связанные с профессионализмом и профессией, и такая, как наша, медицинский союз «Единство». И хорошо, что мы не одни такие, есть еще уважаемая саморегулируемая организация «Лига», которая с 2013 года существует, которая обеспечивает параллельно преемственную защиту стоматологических клиник, юрлиц.

В данном случае, если этому процессу суждено масштабироваться, а я думаю, что это уже не за горами, то мы объединимся, все эти общественные организации, во благо профессии, кто в ней имеет честь служить. Мы для этого и существуем. И лишний раз, пользуясь моментом, я призываю все общественные организации в нашем рынке объединиться для этих целей.

Лиана Давидян:

Хороший пример объединения, у нас уже есть один из показательных кейсов, который случился в первые месяцы прошлого года во время начавшегося локдауна, когда вышло постановление Правительства России, в списке организаций, отраслей, которые были признаны пострадавшими от пандемии, эти организации могли рассчитывать на помощь государства. Единственная в медицинской области профессия, которая туда попала, была стоматология. Мы в этом процессе участвовали активно, инициировали его, и стоматологические общественные организации общероссийского и регионального уровня буквально за двое суток объединились, составили обращение, проработали, документы попали на рассмотрение в Правительство России, и вышли дополнения к этому постановлению, стоматологию признали областью, пострадавшей от пандемии и нуждающейся в помощи. О чем это говорит? Не было бы стоматологических общественных организаций, этого бы не произошло, все закончилось бы на уровне причитаний каждого конкретного руководителя клиники: а что мне делать, я закрылся, как мне платить зарплату сотрудникам? Когда есть общественная организация, когда есть мощная сила, то она в состоянии помогать участнику решать вопросы, которые его ресурсы никогда не закроют.

Второй такой кейс буквально недавно произошел, не такой стремительный, это то, чем должна заниматься общественная организация – взаимодействие с надзорными органами, в данном случае с Минздравом, по разработке и выпуску нормативной документации, в данном случае все, что связано с регулированием рентгенологии. Так получилось, не будем комментировать почему, вышедшие в прошлом году документы поставили под вопрос вообще существование большинства стоматологических клиник. Думаю, что не было никакого умысла, возможно, просто не была продумана ситуация, и большинство стоматологических клиник, особенно небольших, должно было бы стать с 1 января вне закона, отзыв лицензии всем грозил, исходя из нового порядка.

Что сделало стоматологическое сообщество? Подготовило предложения, вынесло их на обсуждение в сообществе, саккумулировало эти предложения и вышло с инициативой к Минздраву, что просим внести изменения на таких-то основаниях. Да, не сразу, да, не 1 января, но 11 мая мы получили новый документ, по которому все встало на свои места.

Илья Фридман:

Это было настолько в унисон, и все общественные организации, в едином порыве объединившись, сконцентрировавшись в том числе через СМИ-ресурсы, просто закидали, забомбили Министерство здравоохранения и коллективными, и индивидуальными заявками с указанием причин, по которым необходимо изменить закон. Это ли не яркий пример того, что общество все чаще и увереннее говорит о необходимости тотального объединения, неважно каким образом, неважно в какие общественные организации будет входить та или иная клиника, неважно сколько их создастся, это будут региональные, федеральные организации, главное формализоваться с тем, чтобы получить реальное право голоса, потому что по закону о саморегулировании, если саморегулируемая организация зарегистрирована в Министерстве юстиции, государство уже не может ее не слышать, оно обязано ее услышать, обязано в обусловленные законом сроки выдавать ответы на запросы, чего бы они ни касались, и таким образом происходит взаимодействие.

И именно в этот момент происходит некий слом в общественном сознании, что это все не пустые слова и не простые намерения. Поэтому я ожидаю, что до конца года нас ждет довольно значительное масштабирование наших потенциальных членов, то есть юрлиц, у нас сейчас порядка 400 заявлений, лежащих до сих пор без движения, это было связано с формальной необходимостью получения статуса, и я думаю, что буквально со следующего месяца и до конца года мы значительно увеличим количество наших членов и начнем полноценную уставную деятельность.

Лиана Давидян:

Ту программу, которую мы разработали по созданию комитетов, по разработке рекомендаций, разработке правил аудита клиники.

Алексей Гребнев:

Аудит – это важная тема для каждой медицинской организации, потому что здесь вопрос квалификации очень важен, потому что нанимая человека, которому кажется, что он все знает, так не всегда происходит, у него должен быть определенный опыт, и даже если мы возьмем медицинских юристов, то сегодня мы можем составить список из 5-30 фамилий.

Лиана Давидян:

Я бы хотела сказать о другом, потому что когда мы говорим об общественной организации, мы в том числе говорим об общественно значимой цели, которой она занимается, и в том числе это некое постепенное, поступательное изменение взгляда на то, что такое медицина, как она управляется, как она регулируется и как перестраиваются взаимоотношения субъектов и объектов в этом поле.

И я бы хотела разделить понятие здравоохранения как некой системы управления оказанием медицинских услуг и медицины как непосредственного оказания медицинской помощи. На сегодняшний день, может быть, это революционно прозвучит, та система, которая в нашей стране существует, нуждается в очень серьезной реконструкции. Законодатель проводит очень большую работу, пачками выходят новые документы, призванные улучшить, упростить, сделать более прозрачным, но ключевой момент, который не позволяет посмотреть на медицину и управлять ею гибко, это две вещи – отношение к медицине, как к сфере услуг и непонимание, кто же субъект и объект в этом медицинском праве. Не первый раз возникает эта дискуссия, не первый раз разговор по поводу того, что же такое здравоохранение, а что такое медицина.

Илья Фридман:

Я являются абсолютным убежденцем в том, что субъектом права в медицине должен быть тот, кто оказывает эту услугу, а это врачи, и до тех пор, пока не будет создан институт личной ответственности врача со всеми вытекающими и обслуживающими это понятие процессами и правилами, какие существуют во всем мире, до тех пор, пока субъектом права будет юридическое лицо в медицине, а не профессионал, оказывающий эту услугу, этот вопрос не решить, я имею в виду разделение системы организации предоставления медицинской помощи населению и системы оказания этой помощи. Если это не разделить, то суть медицинской реформы, которая должна быть, опять повязнет.

Мы уже даже не 10 лет находимся в процессе реформирования медицинской отрасли, но это все будет бесполезно до тех пор, пока не будет решена эта краеугольная проблема. Разделить ответственность между медицинскими организациями и врачами за качество оказываемой медицинской помощи. Я не буду сейчас расшифровывать процесс, профессионалам известны эти проблемы, более того, в профессиональном сообществе мнения по этому поводу расходятся. Нужно просто обратить внимание, и, к чести госорганов, уже очень серьезное внимание этой проблеме уделено, нужно как можно быстрее садиться за круглый стол, собирать настоящих профессионалов, которые в состоянии от начала до конца предложить систему реформирования с учетом этого разделения.

Что для этого нужно? Обеспечить врачам возможность нести личную ответственность, это может быть исключительно при условии, когда вакханалия с пациентским экстремизмом будет ограничена хотя бы законодательно, когда суммы исковых требований будут строго детерминированы теми же страховыми компаниями, которые при разработке своих страховых программ для врачей и пациентов будут опираться на законодательные нормативы, которых сегодня на этот счет не существует. Как ни странно, в страховании автомобиля существует, есть ОСАГО, КАСКО, а в страховании врачебной ответственности нет.

Алексей Гребнев:

Ты разбил 10-летнюю машину и хочешь компенсировать, чтобы купить новый Бентли.

Илья Фридман:

Или другая аллегория, когда права на вождение выдаются не водителю, а автомобилю, это нонсенс, а сегодня происходит именно так. По-моему, водитель и его квалификация, понимание того, что он делает, намного важнее, чем то, каким транспортным средством он управляет.

Алексей Гребнев:

Недавно в Санкт-Петербурге и других городах запускали квадрокоптеры ночью, и это нельзя было сделать, не срежиссировав и не выстроив каждое действие одно за другим. Этим занимались люди, которых мы не видели, мы смотрели на происходящее событие и восхищались, как это здорово.

Илья Фридман:

Мы же понимали, что за этим тщательнейшая режиссура, профессионалы.

Алексей Гребнев:

И когда мы говорим о саморегулируемой организации, мы говорим именно о таких людях, которые режиссируют, которые делают постановку и которые дальше выпускают продукт, которому начинает доверять каждый. Это и есть та цель улучшения качества медицинской помощи, которая вуалирует все сложности тех процессов, которые мы за 45 минут только начали озвучивать. Мы не говорили о менторстве, наставничестве для врачей, мы не говорили об обучении управлению медицинской организацией, руководители в этом сегодня очень нуждаются, и тому был родоначальником Клуб эффективных менеджеров и выросшая программа на базе финансового университета при Правительстве Российской Федерации, которая позволяет в этих вопросах начать разбираться.

Илья Фридман:

Остается только из-за нехватки времени призвать коллег, руководителей и участников рынка следить за общественными новостями и присоединяться к пулу активных и передовых, занять общественно значимую позицию. Приходите и давайте работать вместе, давайте объединяться не только в рамках одной организации, давайте объединяться всеми профессиональными общественными организациями. Цели у нас одни.

Алексей Гребнев:

Благодарю, Лиана, за то, что Вы являетесь организатором этой саморегулируемой организации медицинского союза «Единство», Вас, Илья, что Вы много лет назад нашли друг друга, нашли в себе силы и взяли на себя такую работу. С вами был канал Мediametrics, программа «Управление медицинской организацией», я ведущий Гребнев Алексей, до новых встреч.