Пузырно-мочеточниковый рефлюкс у детей.

Юлия Каленичина:

Здравствуйте, дорогие друзья, вновь в эфире программа «Точка приложения», и с вами мы, ее ведущие, Оксана Михайлова и Юлия Каленичина. И тема нашего сегодняшнего эфира – пузырно-мочеточниковый рефлюкс у детей. В гостях у нас Андрей Рудин, детский хирург, уролог-андролог детского уроандрологического отделения ДГКБ святого Владимира ДЗМ. Как часто встречается такое заболевание?

Андрей Рудин:

Если брать общую популяцию населения, то частота встречаемости колеблется около 1-2 процентов, но по выявляемости очень многое зависит от того, какая степень рефлюкса, насколько тяжелый процесс и присоединяется ли инфекция мочевыводящих путей. Если присоединяется пиелонефрит, то выявляется намного быстрее и протекает намного тяжелее.

Юлия Каленичина:

Что такое пузырно-мочеточниковый рефлюкс?

Андрей Рудин:

Пузырно-мочеточниковый рефлюкс – это обратный заброс мочи из мочевого пузыря в верхние мочевыводящие пути. Говоря простым и понятным языком, то вся мочевыделительная система работает у нас строго сверху вниз, к паренхиме подходит кровь, она ее фильтрует и получает мочу. Дальше моча по чашечкам стекает в лоханку, собирается там, лоханка сокращается и сбрасывает мочу в мочевой пузырь. Дальше из мочевого пузыря при сокращении по уретре моча покидает мочевыводящие пути. Но так происходит не всегда, когда есть пузырно-мочеточниковый рефлюкс, когда есть заброс мочи из мочевого пузыря наверх, в норме этого быть не должно, как и обструкции, нарушения оттока мочи.

Юлия Каленичина:

То есть снизу вверх, обратного тока быть не должно. Почему это случается?

Андрей Рудин:

Были разные гипотезы на протяжении очень многих лет, и изучением данного вопроса занимался в свое время еще Да Винчи, описывали вероятность, что есть специальный клапанный механизм, который препятствует забросу мочи из мочевого пузыря наверх. Впоследствии, когда этим вопросом стали заниматься уже более подробно, примерно в конце 19 века итальянский врач написал, что пузырно-мочеточниковый рефлюкс не является нормой для человека. Чуть раньше наш соотечественник Земблинов в 1883 году описал, что причиной пиелонефрита может быть пузырно-мочеточниковый рефлюкс. Проводили очень интересный опыт на животных, вводили в устье мочеточника гной и получали пиелонефрит, тем самым доказывали, что из-за пузырно-мочеточникового рефлюкса могут возникать атаки пиелонефрита.

В начале 20 века в серии работ описывалось, что пузырно-мочеточниковый рефлюкс напрямую связан со строением уретровезикального соустья – это место входа мочеточника в мочевой пузырь. Очень много здесь зависит от угла входа мочеточника в мочевой пузырь. Чем прямее угол входа, тем выше вероятность возникновения рефлюкса. Чем короче подслизистый туннель, тем выше вероятность возникновения рефлюкса. И также различные степени дисфункции мочевого пузыря, спинальные проблемы, нарушение иннервации органов таза могут быть причиной пузырно-мочеточникового рефлюкса.

Оксана Михайлова:

Чем опасно это заболевание?

Андрей Рудин:

Заболевание опасно прежде всего развитием инфекции мочевыводящих путей, пиелонефрита и тем самым снижением почечной функции. Здесь важный момент в том, что чем чаще возникает атака пиелонефрита, тем сильнее уходит в склероз паренхима почки.

Оксана Михайлова:

Что такое почка уходит в склероз, она что-то забывает?

Андрей Рудин:

Это значит, что формируется рубец, то есть на месте действующих нефронов формируется рубцовая ткань. И в зависимости от того, насколько выраженный пузырно-мочеточниковый рефлюкс, насколько часто возникают атаки пиелонефрита, в зависимости от того, одно- или двусторонний пузырно-мочеточниковый рефлюкс, есть риск снизить почечную функцию одной почки либо уйти в глубокую хроническую болезнь почек.

Юлия Каленичина:

Часто обе почки страдают, оба мочеточника?

Андрей Рудин:

Разная статистика, но описывают примерно от 15 до 25 процентов. Очень часто это связано со строением мочевого пузыря, то есть чаще возникает при нейрогенной дисфункции мочевого пузыря, его функциональной незрелости, особенно у детей младшего возраста.

Юлия Каленичина:

Кто чаще болеет?

Андрей Рудин:

Болеют и мальчики, и девочки, и взрослые, и дети. Общая популяция около 1-2 процентов от всего населения, и если мы берем детей с признаками расширения верхних мочевыводящих путей, выявленных по ультразвуку, то это 15-20 процентов; среди детей с инфекцией мочевыводящих путей частота встречаемости может достигать 70 процентов, при этом нет четкой корреляции по мальчикам и девочкам, потому что она зависит во многом от возраста. У мальчиков патология выявляется чаще в младшем возрасте, до года, а у девочек во взрослом возрасте. Это связано с особенностями строения уретры, потому что у мальчиков длинная уретра, и чаще может быть нарушение оттока мочи из мочевого пузыря, который к году и старше может дозревать. У девочек за счет короткой уретры может быть обратный заброс инфекции, частые циститы, и из-за того, что возникают инфекции мочевыводящих путей, пузырно-мочеточниковый рефлюкс может чаще выявляться.

Большое значение имеет родство. Если мы берем родителей с пузырно-мочеточниковым рефлюксом, то частота встречаемости у детей колеблется в районе 35-40 процентов, довольно часто. Если берем братьев и сестер, то это 20-30 процентов, а у близнецов почти 100 процентов.

Юлия Каленичина:

То есть может передаваться из поколения в поколение.

Андрей Рудин:

Мы такие случаи видели неоднократно, на самом деле семейная проблема.

Юлия Каленичина:

Расскажите посимптомно, как все происходит.

Андрей Рудин:

Проявления рефлюкса неочевидны. Если мы не обследовали ребенка совсем, то понимаем это тогда, когда возникает инфекция мочевыводящих путей, атака пиелонефрита, когда у ребенка поднимается температура тела без видимых на то причин, без каких-либо катаральных явлений, болей в животе и так далее. В случае если выполнялся ультразвуковой скрининг – как правило, он всегда выполняется в роддомах на первом месяце жизни, – то можно зафиксировать расширение мочевыводящих путей и заподозрить пузырно-мочеточниковый рефлюкс.

Оксана Михайлова:

Какие еще исследования, кроме УЗИ, могут быть?

Андрей Рудин:

Первичная диагностика – это общий анализ мочи, посев мочи, ультразвук. Если мы фиксируем сильное расширение верхних мочевыводящих путей на ультразвуке, то это показание к более углубленному обследованию, и несколько эпизодов инфекции мочевыводящих путей – это также показание к более углубленному обследованию. Это уже стационарная история, включает в себя целый ряд исследований: анализ мочи, ультразвук, посев мочи, ключевым исследованием является цистография – введение контраста в мочевой пузырь, внутривенная урография, экскреторная урография – необходимое исследование для дифференциации диагноза, потому что бывают патологии, когда есть сочетание пузырно-мочеточникового рефлюкса и нарушения оттока верхних мочевыводящих путей, в этом случае обязательно нужно провести это исследование. Также своим пациентам мы проводим статическую нефроцинтиграфию – это введение радиоизотопов в вену, для того чтобы зафиксировать, какая функция почечной ткани.

Из набирающих обороты интересных исследований – радиоизотопная цистография, она интересна тем, что вводятся радиоизотопы, и в отличие от рентген-контрастного исследования, когда мы можем поймать рефлюкс только в момент, когда контраст забрасывается наверх, мы можем зафиксировать следы радиоизотопов, то есть даже если был кратковременный рефлюкс и уже ушел, следы изотопов мы увидим. Это стационарный метод исследования, причем радиоизотопное исследование есть далеко не во всех стационарах.

Юлия Каленичина:

А у нас есть?

Андрей Рудин:

В нашей клинике, к сожалению, этого исследования нет, оно очень узкопрофильное.

Юлия Каленичина:

Тем не менее, все необходимо для постановки диагноза есть. Давайте все-таки обговорим – к чему присмотреться родителям, чего ожидать. Обязательно сделать скрининговое УЗИ, а во время беременности УЗИ может навести на мысль?

Андрей Рудин:

В 30 процентах от общего количества скринингов при выявлении расширения верхних мочевыводящих путей у детей впоследствии выявляют пузырно-мочеточниковый рефлюкс.

Юлия Каленичина:

Ребеночек поступает в амбулаторное звено, и впервые какое-то подозрение есть. Общий анализ мочи сдается впервые, далеко не у всех сдается, трудно собрать, собирается не очень чисто, вдруг появляется не очень хороший анализ мочи, надо пересдать, и опять никак его не собрать, и все это откладывается на длительный период времени.

Андрей Рудин:

Это может откладываться все больше и больше, но в случае, если это небольшая лейкоцитурия, то в анализе мочи должно быть увеличение количества лейкоцитов, эритроцитов, и это ключевые параметры, на которые мы всегда ориентируемся.

Юлия Каленичина:

Острые респираторные вирусные инфекции могут спровоцировать ситуацию?

Андрей Рудин:

Могут спровоцировать и острые респираторные вирусные инфекции, и разного рода кишечные инфекции, могут быть также нарушения гигиены, длительное ношение памперса, баланопоститы, синехии – все это может быть причиной возникновения инфекции мочевыводящих путей.

Юлия Каленичина:

Если ребеночек заболел острой респираторной вирусной инфекцией, до этого все было хорошо, и температура вроде бы пошла на спад, а какое-то время прошло, опять поднялась – надо заострять внимание, либо повторно вызвать доктора, но обязательно надо сдать анализ.

Андрей Рудин:

Обязательно надо сдать общий анализ мочи.

Юлия Каленичина:

Самые простые и важные обследования можно сделать в условиях поликлиники: общий анализ крови, общий анализ мочи и УЗИ.

Андрей Рудин:

Первично заподозрить можно в поликлинике.

Юлия Каленичина:

К тому же в поликлиниках есть урологи, нефрологи, можно проконсультироваться.

Андрей Рудин:

Как правило, первично это все может заподозрить нефролог, а далее если нефролог не справляется с рецидивирующим течением инфекции мочевыводящих путей, тогда он направляет в стационар, и мы смотрим в зависимости от показателей и рекомендуем более углубленное обследование.

Оксана Михайлова:

Какие существуют методы лечения?

Андрей Рудин:

Методов лечения масса, начиная от консервативного и заканчивая хирургическим.

Оксана Михайлова:

То есть операцию не всегда надо сразу делать.

Андрей Рудин:

Очень многое зависит от того, какая степень пузырно-мочеточникового рефлюкса, важно учитывать возраст пациента и частоту обострений, потому что прежде всего при пузырно-мочеточниковом рефлюксе мы боимся атаки пиелонефрита. Каждая атака пиелонефрита ведет к рубцеванию почки, падению почечной функции.

Я бы хотел начать с классификации, чтобы было понимание того, что из себя представляет пузырно-мочеточниковый рефлюкс, какие бывают примеры и что мы можем с этим сделать. Есть разные классификации пузырно-мочеточникового рефлюкса. Первично оцениваем одно- и двусторонний пузырно-мочеточниковый рефлюкс, активный он, пассивный или смешанный. Есть основная этимологическая классификация пузырно-мочеточникового рефлюкса. Выделяют 5 степеней ПМР. На картинке то, что закрашено желтым цветом, это заброс мочи, к сожалению, мы не видим сам заброс мочи, а заброс контраста, и в зависимости от того, на каком уровне забрасывается контраст, насколько интенсивно он окрашивает собирательную систему и насколько повреждена собирательная система, мы можем говорить о степени пузырно-мочеточникового рефлюкса. При первой степени мочеточник не расширен вообще, и контраст не достигает лоханки. Вторая степень – мочеточник не расширен, чашечки заостренные, имеют острые края, и мы не имеем расширение собирательной системы.

Юлия Каленичина:

Но риск развития пиелонефрита уже есть.

Андрей Рудин:

Да, и это уже пузырно-мочеточниковый рефлюкс. Третья степень – небольшое расширение мочеточника с минимальным сглаживанием чашечек, чашечки уже не такие острые, а кругленькие, в этом случае мы можем говорить о том, что функция почки здесь, скорее всего, снижена. Четвертая степень – это умеренное расширение мочеточника, расширение лоханки и чашечек, сглаживание чашечек, паренхима поджата, и функция значительно снижена. Пятая степень – это сильное расширение, извитой мочеточник, сильно поджата паренхима, и прогноз не самый благоприятный, на этом этапе необходимо более углубленное изучение с применением статической нефросцинтиграфии, чтобы понять, функционирует ли почка. Бывает так, что с этими степенями дети рождаются, и мы не всегда можем поймать на каком-то уровне.

Юлия Каленичина:

Но если вовремя выявлен, то хотя бы можно спасти эту почку, сделать органосохраняющую операцию.

Андрей Рудин:

В этом случае речь будет идти исключительно о том, чтобы попытаться сохранить этот орган, потому что вернуть почку к здоровому состоянию, вернуть нефроны мы не можем. Все, что можно сделать, это остановить падение, мы этим и занимаемся. Пузырно-мочеточниковый рефлюкс может быть активным, пассивным и смешанным. Что это значит? Когда мы проводим цистографию, мы вводим контраст в мочевой пузырь и дальше делаем два снимка: первый снимок в спокойном состоянии, когда ребенок удерживает мочу, и второй снимок в момент мочеиспускания. Если рефлюкс возникает только в момент, когда ребенок удерживает мочу, то это пассивный если рефлюкс. Если рефлюкс возникает только в момент, когда ребенок мочится, это активный рефлюкс. Если рефлюкс возникает и в этом случае, и в этом, это смешанный рефлюкс.

Юлия Каленичина:

Это как-то влияет на тяжесть состояния?

Андрей Рудин:

Да, во многом влияют на риски атаки пиелонефрита, на нашу тактику лечения, поэтому какой-то рефлюкс корригировать легче, какой-то несколько сложнее.

Юлия Каленичина:

Расскажите о современных методах лечения, что мы умеем, чем владеем?

Андрей Рудин:

Сравнивая с 30-летней давностью, мы произвели очень большой скачок в техниках лечения, они стали гораздо менее травматичными. У детей младшего возраста возможны и консервативные, и оперативные варианты лечения. Чаще у детей младшего возраста мы прибегаем к консервативной тактике, потому что мы все настроены на дозревание, то есть рассчитываем на то, что у ребенка огромные компенсаторные механизмы, и что с началом активного движения, вертикализации, подъема у ребенка изменится архитектоника тазовых органов. И абсолютно обоснованно рассчитываем, потому что после года, к моменту, когда ребенок начинает ходить, очень большой процент пузырно-мочеточникового рефлюкса уходит. Это обычно касается рефлюкса невысокой степени, понятно, что рефлюкс пятой, даже четвертой степени никуда не денется, но рефлюкс низких степеней достаточно успешно может лечиться консервативно.

Консервативная терапия включает в себя довольно простые вещи: это ЛФК на укрепление мышц тазового дна, укрепление мышц ног, плавание, физиотерапия, направленная на дозревание мочевого пузыря. И поскольку основной проблемой при пузырно-мочеточниковом рефлюксе является инфекция мочевыводящих путей, то это длительная уросептическая терапия с разным подбором дозы, для того чтобы не получить обострение пиелонефрита.

Юлия Каленичина:

Это может сделать врач в поликлинике?

Андрей Рудин:

Да, вполне, это может сделать нефролог. Здесь важно правильно поставить диагноз, нельзя лечить инфекции путей бесконечно, не зная, из-за чего она возникает. Инфекция мочевыводящих путей – это следствие какой-то анатомической проблемы, это не первичное заболевание: возможно, вследствие задержки эвакуации мочи из мочевого пузыря, возможно, вследствие пузырно-мочеточникового рефлюкса, чего-то еще. Поэтому первично нужно установить диагноз, и когда диагноз установлен, мы понимаем, с чем боремся, то под бдительным контролем врача можно лечиться.

Оксана Михайлова:

Это консервативное лечение, а дальше?

Андрей Рудин:

Мы переходим к оперативному лечению в случае, если консервативное лечение неэффективно или если частота обострений пиелонефрита слишком высокая. Нам нужно просто наладить нормальную жизнь ребенка, потому что пиелонефрит – это заболевание, которое протекает крайне тяжело, это высокая температура, до 40, которая тяжело сбивается. Плюс к этому ведет к ухудшению почечной функции, поэтому допускать его мы не можем.

На данный момент наиболее распространенным методом при невысоких степенях пузырно-мочеточникового рефлюкса является эндопластика – введение объемообразующего препарата под устье мочеточника, для того чтобы несколько обузить его диаметр. Здесь очень многое зависит от того, какое строение устья мы имеем, насколько оно широкое, какая длина подслизистого туннеля, какой угол входа мочеточника в мочевой пузырь, и это все мы можем оценить во время другого исследования, которое проводится только стационарно, часто под наркозом – это цистоскопия.

Юлия Каленичина:

Поподробнее расскажите про цистоскопию.

Андрей Рудин:

Первично при поступлении в стационаре вам будут проводить цистографию, важно не путать цистографию и цистоскопию, это два разных исследования. Цистография – это то, что я рассказывал про введение контраста в мочевой пузырь, это исследование проводится в рентгеновском кабинете без наркоза, используются местные анестетики. Ставится тонкий катетер в уретру и контрастом нагнетается мочевой пузырь. После нагнетения контрастом мы выполняем снимки, про которые я рассказывал. Это исследование можно проводить в нашем центре амбулаторно, можно проводить госпитально, уже будучи в отделении.

Цистоскопия – совершенно другое исследование, мы вводим очень тонкую камеру в уретру и осматриваем полость мочевого пузыря. Нам важно понять, как выглядит мочевой пузырь. Если раньше доктор смотрел непосредственно в эндоскоп глазом и оценивал это все вживую, сейчас мы используем камеру. Для осмотра мочевого пузыря мы используем жесткий, не гибкий зонд, здесь нет в нем необходимости, гибкий мы используются для осмотра мочеточника. Здесь достаточно жесткого эндоскопа, и камерой с хорошим увеличением, с хорошим освещением мы осматриваем мочевой пузырь на предмет инфекций, цистита, осматриваем стенку на предмет нейрогенной дисфункции мочевого пузыря и как выглядит устье мочеточника. Мы оцениваем состояние, чтобы понять, есть перспективы проведения эндопластики или нет.

Мы находимся в полости мочевого пузыря, дальше видим мышечную стенку и входящий через мышечную стенку в полость мочевого пузыря мочеточник. В ходе эндопластики нам нужно, очень аккуратно прицелившись, выполнить точечную инъекцию небольшого количества объемообразующего препарата под устье мочеточника, нам нужно обузить мочеточник. Хитрость в том, что надо выполнить это четко в установленное место, рассчитать точку введения, рассчитать объем введения, для того чтобы прикрыть устье, чтобы не было обратного заброса и чтобы не ввести слишком много и не перекрыть просвет мочеточника. Это ювелирная работа, но технически выполнимая.

Юлия Каленичина:

Получается, что вы в момент цистоскопии уже оказываете помощь.

Андрей Рудин:

Эффективность данной методики достаточно высокая, она, конечно, не стопроцентная, по разным данным, колеблется в районе 60-80 процентов. Недавно подсчитывали по нашему отделению, цифры были в районе 70-75 процентов эффективности, то есть при при эндопластике пузырно-мочеточникового рефлюкса мы получаем излечение в 70-75 процентах.

Юлия Каленичина:

Это колоссальная цифра.

Андрей Рудин:

Хорошая цифра, при том, что этот метод лечения очень малотравматичный: один легкий подкол в устье мочеточника, и мы получаем значимый эффект. Все эти манипуляции, введение объемообразующего препарата мы можем производить по полису ОМС, по каналу ВМП, все квоты мы оформляем в стационаре, пациенты могут приезжать из разных регионов, не только Москва, это любые регионы России, мы всем оказываем помощь наиболее современными объемообразующими препаратами. В клинике в наличии и коллаген, и уродекс, и вантрис – это набор, который позволяет проводить коррекцию всем детям разных возрастов, от нуля до 18 лет.

Оксана Михайлова:

Какие осложнения могут быть?

Андрей Рудин:

Осложнения тоже бывают, мы говорим про осложнения эндопластики, потому что помимо эндопластики есть и другие методы лечения. Когда мы приступаем к диагностике или лечению, то всегда начинаем от малоинвазивного к более инвазивному. Говоря про осложнения при эндопластике, это прежде всего обструкции, то есть нам нужно ввести жестко ограниченное количество объемообразующего препарата, для того чтобы не получить нарушение оттока, не перестараться, потому что если мы перекроем устье, это будет колоссальная проблема, гораздо большая, чем пузырно-мочеточниковый рефлюкс. Также есть риски инфицирования, небольшие риски кровотечения, но они колеблются в сотых долях процента, поскольку все эти манипуляции производятся в стерильных условиях и под контролем зрения.

Я дорасскажу про методы хирургического лечения. Если степень пузырно-мочеточникового рефлюкса слишком высокая, строение устья мочеточника не позволяет нам выполнить эндопластику, то мы переходим к вертикальному реконструктивному хирургическому лечению. Хирургическое лечение тоже бывает разное: есть открытые операции и малоинвазивные реконструктивные лапароскопические и пневмовезикоскопические операции. Наиболее эффективными и наиболее отлаженными являются открытые операции, это операция разреза на уровне лона, мы работаем внутри мочевого пузыря, пересаживаем устья мочеточников так, чтобы они имели длинный подслизистый туннель, пересаживаем в поперечное направление, реконструируем мочевой пузырь. Это достаточно непростая операция, она требует потом длительной послеоперационной реабилитации. В стационаре после операции ребенок проводит около недели и потом еще месяц ходит с уретеростомами – это трубки, которые выводят мочу из мочеточников, после чего через месяц приезжает к нам для удаления уретеростом и дальше отправляется здоровым домой. Длительно, довольно сложно, но с гораздо с большей эффективностью, здесь эффективность больше 95 процентов, но гораздо травматичнее, чем эндопластика.

Сейчас очень сильно набирает обороты лапароскопическая техника, мы ее также выполняем, и несколько стационаров в Москве сейчас опубликовали данные о пневмовезикоскопии – это метод лечения, когда тонкий троакар остается внутри мочевого пузыря и реимплантируется через точечные проколы. Это техника, когда делаются проколы в передней брюшной стенке; обычно мы работаем в брюшной полости через проколы, а здесь работают через проколы внутри мочевого пузыря, и как мы делаем открыто, так же пересаживаются устья мочеточников, но через проколы, то есть швов практически не остается, очень немногие этим владеют.

Касаемо осложнений, здесь в какой-то степени больше рисков, потому что операция реконструктивная и более травматичная, те же самые кровотечения, есть риски рецидивов, обструкции, но они намного реже возникают из-за того, что все у нас в руках.

Юлия Каленичина:

И чтобы было понятно про осложнения самого пузырно-мочеточникового рефлюкса, если кто-то скажет: «Не хочу, не буду ни за что оперировать своего ребенка», – разъясните, пожалуйста.

Андрей Рудин:

Пузырно-мочеточниковый рефлюкс – крайне опасное заболевание, если у вас часто возникают атаки пиелонефрита. Каждая атака пиелонефрита ведет к снижению почечной функции.

Юлия Каленичина:

Кусочек мертвой ткани почки.

Андрей Рудин:

Если этим не заниматься, не корригировать данное состояние, то через некоторое количество лет почку можно просто потерять, так что лечить однозначно.

Оксана Михайлова:

Как наблюдать? После того, как ребенок поправился, сдавать анализ мочи, этого достаточно?

Андрей Рудин:

Нет, если мы говорим про лечение после нашего хирургического вмешательства, то мы всегда выписываем ребенка под наше наблюдение, под наблюдение уролога в поликлинике. Нужно регулярно сдавать общий анализ мочи с определенной периодичностью: первое время раз в неделю, потом чуть реже. Обязаны делать ультразвук, УЗИ почек, мочевого пузыря, прописываем курсы уросептиков, расписываем подробно дозировку и через полгода приглашаем всех пациентов на контрольное обследование, для того чтобы оценить результат. К сожалению, эндопластика не является стопроцентно эффективным методом, поэтому в определенном проценте случаев мы получаем рецидив, и этот рецидив мы контролируем, приглашаем пациентов на контроль. Если мы получаем рецидив, то решаем, можем ли провести пластику или должны перейти к более радикальному лечению.

Юлия Каленичина:

Теперь поговорим про ваше отделение. Как это все проходит, пациент поступает, что дальше?

Андрей Рудин:

Если мы говорим про стационарное лечение, то пациент поступает с подозрением на пузырно-мочеточниковый рефлюкс.

Оксана Михайлова:

Это острое состояние, по скорой поступает?

Андрей Рудин:

По 03 может поступить ребенок с инфекцией мочевыводящих путей, с пиелонефритом, он может поступить в нефрологию. Мы очень тесно сотрудничаем с нашим отделением нефрологии, и они часто присылают пациентов, которые к ним попались с инфекцией мочевыводящих путей. Их обследовали, выявили пузырно-мочеточниковый рефлюкс и прислали к нам на хирургическое лечение.

Если поступаем экстренно, то в этом случае проводить рентгенологическое обследование можно, но опасно, потому что мы можем так же быстро получить обострение. Поэтому мы всегда пролечиваем, выписываем и в холодном периоде после длительного курса уросептика можем проводить обследование.

Если ребенок поступает к нам в плановом порядке на обследование, то это обязательный комплекс: анализы – мы оцениваем биохимию, цифры креатинина, мочевины, скорость клубочковой фильтрации, то есть функцию почки, статику – статическая нефросцинтиграфия, ультразвук, цистография, экскреторная урография.

Юлия Каленичина:

По времени сколько это занимает?

Андрей Рудин:

В среднем обследование занимает 2-3 дня. В случае если требуется цистоскопия (цистоскопию мы проводим не всем, и если не выявляется рефлюкс, нет необходимости ее проводить) и последующая коррекция, если это эндопластика, то общая продолжительность госпитализации 5-6 дней вместе с обследованием, а если это операция, то еще плюс неделя.

Оксана Михайлова:

Например, из Челябинска как к вам попасть?

Андрей Рудин:

Достаточно легко, на сайте ДГКБ св. Владимира есть информация про наше урологическое отделение, есть контакты и колл-центра, и контактная почта нашего отделения, во всех соцсетях есть наши странички. Далее, есть прекрасная программа «Москва – столица здоровья», через которую вы можете написать и попросить путевку на госпитализацию в наше отделение, мы с ними тесно сотрудничаем, мсз.рф.

Оксана Михайлова:

Находите в интернете, выбираете ДГКБ св. Владимира, заполняете заявку, причем все это в рамках ОМС. Я в конце каждой программы люблю хэппи-энд, скажите что-нибудь хорошее.

Андрей Рудин:

Все успешно лечится, и благодаря новым методикам лечится малоинвазивно, достаточно эффективно и умеренно болезненно. В сравнении с тем, что мы имели раньше, сейчас огромный прогресс, и я надеюсь, что дальше будет только лучше.

Юлия Каленичина:

Главное, что дети выздоравливают. Надеюсь, мы были вам полезны, всего доброго.