Лечение рака травами - путь в один конец?

Ирина Мансурова:

Добрый вечер, в эфире программа «Фокус на онкологии» и я Ирина Мансурова. Лечение рака травами — путь в один конец? Сегодня мы будем говорить об альтернативной медицине в лечении онкологических заболеваний. Лечение травами, содой, кофейной гущей, пчелами, медом не теряет своих оборотов, это отнимает у людей не только деньги, но время и жизнь. К нам в гости пришла Екатерина Тимофеева, врач онколог-гинеколог клиники «Евроонко», она столкнулась с такой ситуацией — на нее подала в суд представитель альтернативной медицины.

Екатерина Тимофеева:

Скоро планируется судебное заседание по поводу борьбы с альтернативщиками.

Ирина Мансурова:

Как Вы попали в эту ситуацию?

Екатерина Тимофеева:

Попала достаточно нелепо, потому что в марте практически во всех медицинских пабликах ходило видео, где некая травница обещала вылечить онкологические заболевания, в том числе и на четвертой стадии травами при четком отказе от традиционной медицины. Для меня, как для врача-онколога, для ребенка онкологического пациента это вопиющая информация, и я на нее отреагировала, дала комментарии в своем Telegram-канале, как и многие врачи в тот период, и мне прилетел иск о защите чести, достоинства и деловой репутации барышни, которая посчитала нужным пойти в арбитражный суд города Москвы. В суд она подала на меня и еще одну девушку, и из всей выборки попали только те, кто начал бить в колокола, писать заявление в прокуратуру о проверке деятельности данной особы.

Ирина Мансурова:

Вы сталкивались с последствиями лечения альтернативной медициной, у Вас были такие пациенты, чем они обычно лечатся?

Екатерина Тимофеева:

Неоднократно с таким сталкиваешься по роду своей деятельности, и учитывая мою профессию, приходилось сталкиваться и с травами, и с содой, и с различными спринцеваниями, и с проростками, и с жужжанием пчел, и с различными отказами от мясных продуктов, рыбы, уход на сыроедение, чего только нет. Это все абсолютно не помогает и зачастую вредит пациентам, поэтому оставаться в стороне, когда происходит такое, нельзя.

Ирина Мансурова:

Какие последствия это несет, что происходит с человеком? Наступает онкологическое заболевание, человек узнает и прибегает к лечению травами. Что потом происходит? Мне кажется, нужно пациентов информировать о процессах.

Екатерина Тимофеева:

Пациенты должны быть всегда информированы о процессах, и если я скажу, что ничего не происходит, это будет неверно. С точки зрения траволечения или других альтернативных воздействий действительно ничего не происходит, потому что эти препараты или их схемы не лечат онкологическое заболевание, но само онкологическое заболевание прогрессирует, и пациент оказывается в руках онколога уже на терминальных стадиях рака. Не мне Вам рассказывать, как часто такие пациенты встречаются и насколько серьезные последствия. Зачастую мы их теряем, они умирают.

Ирина Мансурова:

Мы не должны забывать, что у трав есть и побочные эффекты, не все травы полезны. Есть лечение соками, очистительной клизмой, и я не против данных методов, но пусть это все идет вместе с традиционной медициной. Мы можем пить соки, смузи, делать очистительные клизмы, если это

чему-то помогает, но не отказываться от лечения.

Екатерина Тимофеева:

Позвольте с Вами не согласиться, потому что не все методы альтернативщиков так безвредны, как мы описали. Есть токсичные травы, есть методы, которые ухудшают состояние пациента, например, отказ от нормального белкового питания, все это ухудшит состояние человека, поэтому об этом нужно говорить. И методы, которые нам кажутся безобидными, человеку, который попал в эту ситуацию, могут навредить, те же кофейные клизмы, изменение питания. Если бы онкология увидела хотя бы одного пациента, который излечился благодаря альтернативщикам, был бы предмет для разговора с точки зрения лечения.

Ирина Мансурова:

Лечить имеет право врач с медицинским образованием, а травницы получают какое-то образование? Вы изучали этот вопрос, кто и где их обучает, кто дает им право?

Екатерина Тимофеева:

Говоря про людей, имеющих фармацевтическое, биологическое образование, то в таком случае возможно, ведь есть целая наука, которая изучает лекарственные средства, выделяет лекарственные травы, очень много препаратов на основе лекарственных растений. Но нужно четко понимать, что лекарственный препарат выделен, он содержится в определенной дозировке, он исследован, исследованы его токсикологические свойства. Здесь есть фармакологический компонент, и должно быть фармакологическое и биологическое образование у таких псевдоцелителей. Как мы знаем на практике, зачастую это далеко не так. И если возьмем в пример нашу травницу, то, судя из ее изречения, у нее только 11 классов школы, на этом все.

Ирина Мансурова:

У данного специалиста очень большая аудитория, много пациентов. Неужели люди не задаются вопросом, не проверяют образование, неужели они обращаются к специалисту и им не важно, что это за человек, где он обучался, кто его учил, где практиковался? Как человек может просто доверить свое здоровье?

Екатерина Тимофеева:

Касаемо этой травницы, идет агрессивный маркетинг, нет ничего, что говорило бы о каком-то клиническом эффекте, ведь наш диалог в сети начинался с фразы: «Вы можете подтвердить свои заявления о лечении каким-то клиническим опытом, можете ли предоставить клинические кейсы?» На все это был очень грубый ответ матом. Зачастую у альтернативщиков достаточно весомая аудитория, потому что когда пациент узнает об онкологическом заболевании или о любом другом тяжелом заболевании, которое требует длительного лечения, ему хочется волшебную пилюлю, хочется услышать о том, что есть другой, альтернативный метод, который в чем-то может помочь. И тут на арену выходят люди с улыбкой на лице, с фразами «абсолютно точно, у меня выздоравливают, вот мои препараты».

Ирина Мансурова:

Получается, это ложь, показывают лживые отзывы?

Екатерина Тимофеева:

Я считаю, да, потому что технически у таких специалистов нет никакой доказательной базы. Я не могу судить со стопроцентной уверенностью, что у нее абсолютно все отзывы лживые, но касаемо онкологических заболеваний мы можем предполагать. Ее кейсы не имеют подтверждения, в чате есть некая девушка, позиционирующая себя, как Эльвира, и она в разных местах пишет, что благодаря этим травам она якобы излечилась от аутоиммунного заболевания, чуть ниже пишет, что она же излечилась от онкологического заболевания, но нигде мы не видим документального подтверждения. Когда мы говорим об излечении, должны быть анализы до и после, какие-то обследования.

Ирина Мансурова:

К нам присоединилась Алина Селиханова, адвокат, соучредитель юридического агентства «Ринако». Как на эту ситуацию смотрит закон?

Алина Селиханова:

У нас законодательное регулирование несовершенно в этой сфере, и это позволяет таким прецедентам, как этот, возникать. Когда нет четкого правового регулирования, это дает варианты людям гарантировать что-то, не неся толком никакой ответственности, потому что врачебная медицинская деятельность более урегулирована, и это сковывает врачей, они не могут давать гарантии, не могут так сильно себя рекламировать, как травники.

Что касается урегулирования, у нас основной закон — это Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан», и дается понятие медицинской деятельности — это профессиональная деятельность лиц, которые имеют высшее образование и аккредитованы в этой сфере. И есть статья касательно народной медицины, это система мер, направленных на оздоровление, прошу заметить, не на излечение, а на оздоровление, и не дается расшифровки методов, которые входили бы в понятие народной медицины.

Далее в этой статье говорится, что субъекты Российской Федерации самостоятельно регулируют деятельность народных целителей, а на федеральном уровне это не урегулировано. В регионах регулируется по-разному, есть органы, которые выдают разрешение на народное целительство, но, если мы посмотрим реестр выданных разрешений — 1, 2, 3, то есть смешные цифры, и ответственности за невключение в этот реестр нет. Интересно как раз региональное регулирование, хочется похвалить некоторые регионы — Архангельскую область, Кабардино-Балкарию, Марий Эл, там сказано, что эту деятельность могут осуществлять только врачи, лица с высшим медицинским образованием, и даны исключения из медицинских сфер, где можно применять народное целительство. Не имеют права лечения больных со злокачественными заболеваниями, инфекционными заболеваниями, включая туберкулез, наркоманию, алкоголизм, психические расстройства.

В некоторых регионах дано здравое регулирование этой сферы, но на федеральном уровне даже не сказано, что относится к народным методам, относятся ли травы, фитотерапия или траволечение, расшифровки и понятий не дается никаких, и это позволяет травникам поступать следующим образом: регистрируется либо ИП, либо ООО, чтобы у нас его зарегистрировать, не нужно иметь не просто медицинского образования, можно вообще не иметь никакого высшего образования, и присваивается ОКВЭД — сбор лекарственных растений, а это не относится к лекарствам, потому что, cогласно закону о лекарственных средствах, к лекарствам относятся только растения, которые подверглись методу синтеза, биологической обработке, а тут просто собрал травку и продаешь ее, то есть это не относится к лекарствам. Позиционируются эти травы, как чайные сборы, и единственное требование к ним — декларирование на предмет пищевых продуктов. Все было бы прекрасно, если бы это реализовывалось, как чай для хорошего сна, для хорошего подъема, но это реализуется, как лекарство от онкологии, и, мало того, говорится: «Идите ко мне, не идите к врачам». С этого момента эта деятельность становится общественно опасной и требует более четкого законодательного урегулирования.

Ирина Мансурова:

Сейчас век «горе-блогеров». Любой может зазывать и лечить, и это никак не преследуется законом. Человек может взять на себя такую ответственность и не бояться наказания?

Алина Селиханова:

Есть такая статья в Уголовном кодексе «Незаконное занятие медицинской деятельностью», но ввиду того, что народное целительство даже не отнесено к медицинской деятельности и непонятно, что такое траволечение, потому что в законе это четко не урегулировано, эта статья не полностью подходит под эту деятельность.

Ирина Мансурова:

А что такое незаконное занятие медицинской деятельностью?

Алина Селиханова:

Когда вас прооперировали в подвале, а не в медицинском учреждении. А что такое травы? Это лечение, медицинская деятельность или народное целительство? В отношении этого вопроса существует пробел в законодательстве. Как меняется законодательство — когда в общественной жизни появляется какая-то ситуация, которая не урегулирована, и сейчас она возникла.

Травники не сидят тихо, возможно, где-то в Тибете есть люди, которые лечат травами, но они не выпячиваются, а здесь человек в публичном пространстве призывает идти к себе и не идти к врачам, это такой общественный нонсенс, который требует реакции законодателя.

Ирина Мансурова:

Ее пациенты были онкологические больные, которые наверняка умирали. Неужели на данного специалиста альтернативной медицины не поступали никакие жалобы и заявления в суд?

Алина Селиханова:

Очень тяжело призвать такого человека к закону, потому что помимо статьи о незаконном занятии медицинской деятельностью еще две статьи, которые могли бы теоретически подходить — мошенничество и умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть. У состава «Незаконное занятие медицинской деятельностью» есть квалифицирующие признаки, повлекшие смерть или тяжкий вред здоровью. И что касается мошенничества, это такой состав, который выполняется в момент его совершения, тогда приносят меченые купюры, например, это то, чем не занимаются онкобольные. Они ведь имеют свойство умирать, и тогда потерпевшими могут выступать только их ближайшие родственники. Теоретически, если они обратятся в правоохранительные органы, будет эксгумация, вскрытие, но оно не покажет, что человек умер от травы, оно покажет, что человек умер от онкологии. От травы бы он умер, если бы это была ядовитая трава, я говорю упрощенно, но с точки зрения закона это так.

Ирина Мансурова:

Пациент пошел на это добровольно, его никто не принуждал.

Екатерина Тимофеева:

А что касается причинения тяжкого вреда здоровью, оценивается — трава ухудшила его состояние или трава нейтральная. В данном случае трава будет нейтральная, состояние ухудшилось, потому что он промедлил, не пошел за эффективным лечением к врачу. Получается, даже нет подходящей статьи в уголовном законодательстве под эту деятельность, а уголовного состава за незаконное занятие траволечением лицом, не имеющим медицинского образования, не существует.

У статьи «Незаконное занятие медицинской деятельностью» есть признаки — повлекшие смерть или тяжкий вред здоровью, но ведь у нас есть множество статей, где нет этих признаков, деятельность признается незаконной просто по факту своего существования, например, незаконная организация азартных игр, игорного бизнеса, незаконное распространение алкогольной продукции, незаконная организация проституции, но тут не требуется смерть. Почему для этого состава требуется причинение смерти, почему она не регулируется просто в силу факта своего существования? Пробел заключается в том, что законодателем не дано разъяснение тому, что такое траволечение, нет на федеральном уровне требований относительно того, что траволечением могут заниматься только врачи, лица имеющие медицинское образование. И второй момент в том, что нет уголовного состава либо за незаконное занятие медицинской деятельностью, но тогда мы сюда включаем травы, либо нет отдельного состава за незаконное занятие траволечением, то есть здесь явно требуется совершенствование законодательства.

Екатерина Тимофеева:

Неужели обещание во всех социальных сетях о том, что ты лечишь, призывы обращаться исключительно к определенному представителю альтернативной медицины не могут быть расценены, как социально опасные, ведь мы говорим о жизни людей? Взять нашу истицу, здесь же обещание всего и вся — лечение детей, причем детей до 3 лет, лечение ВИЧ-инфекции, онкологических заболеваний, аутоиммунных заболеваний, и тут же есть некие изречения, которые говорят о том, что лучше не лечиться, не ходить к врачу, потому что болезнь — это дар. Мы знаем, что оскорбить власть в эфирах, в социальных сетях — это плохо, а причинять вред людям, ведь по-другому это никак нельзя назвать, не может никак регулироваться?

Алина Селиханова:

То, что Вы сейчас озвучили, подпадает под сферу действия закона о рекламе всего лишь, то есть это нарушение закона о рекламе и нарушение конкурентных норм, то есть некорректное сравнение с конкурентами: идите ко мне, не идите к врачам. У нас закон о рекламе устанавливает следующие требования к рекламе: она должна быть добросовестной и корректной. И там есть отдельный состав, который говорит о том, что нельзя рекламировать в качестве лекарственных средств средства, не являющиеся лекарствами. Говорить, что это поможет вам выздороветь, можно только в отношении лекарства, а в отношении БАДов, чайных сборов нельзя. Ответственность — это КоАП, кодекс об административных правонарушениях, от 100 до 500 000 руб. в отношении юридических лиц. Они заплатят и продолжат дальше.

Екатерина Тимофеева:

Ты «имеешь право» обманывать людей, обещать тяжело больным золотые горы и при этом не нести никакой ответственности. Что такое в современном мире 500 000 руб., для таких предпринимателей это небольшие деньги, страшно, что результатом этих денег могут стать наши пациенты.

Алина Селиханова:

Более тяжкие составы, уголовные возможны только в случае, если потерпевший, а тут мы говорим об онкобольных, которым не до этого, либо их родственники, докажет с помощью наших правоохранительных органов прямую причинно-следственную связь, что смерть наступила от травы, но в формальном смысле это означает, что трава убила человека.

Екатерина Тимофеева:

В формальном смысле это означает аллергическую реакцию или токсический эффект. Почему бездействие и призыв к бездействию не может никак регулироваться, ведь призыв не идти к врачам заведомо от человека, который прекрасно знает, что он не поможет, нельзя ли трактовать, как бездействие в отношении парамедицинской деятельности?

Алина Селиханова:

Тут нет подходящего состава. Те составы, которые есть, борются со следствием, а не с причиной, а надо бороться с тем, чтобы в обществе не возникала ситуация, когда неврач на все публичное пространство, на весь мир честной в своем открытом Telegram-канале, на неограниченный круг лиц говорит, что онкологию лечу только я, идите ко мне, не идите к врачам. Такая ситуация не должна возникнуть в принципе, и тут мы приходим к тому, что нет состава, который запрещает организацию под видом ООО с ОКВЭД сбор лекарственных средств и позиционировать себя, как единственное возможное лечение. Это нонсенс, он возник в социальной среде и стал возможен только благодаря несовершенному правовому регулированию в этой сфере.

Что мы можем? Подать в ФАС? Ее оштрафуют. Подать жалобу в Роскомнадзор? Закроют сайт, на следующий день откроется следующий. Мы все время играем в догонялки, но не решаем эту проблему в корне, чтобы эта ситуация в принципе не была возможна.

Ирина Мансурова:

Звучит очень страшно, потому что онкологическое заболевание серьезное, смертельное, которое берется лечить травница, у которой нет медицинского образования.

Алина Селиханова:

И которая, в отличие от врачей, может давать гарантию.

Екатерина Тимофеева:

Эта ситуация вызывает диссонанс, учитывая тот факт, что они даже не понимают, что такое онкология. Сказать «лечу онкологию только я», но при этом не понимать ни структуру заболевания, ни даже тип онкологических нозологий. Известны ли нашей травнице хотя бы типы онкологических заболеваний, понимает ли она, с чем играет? На мой взгляд, абсолютно нет.

Алина Селиханова:

Эти высказывания сами по себе некорректны, потому что врачи в подавляющем большинстве ее вылечивают. Но тут мы встаем в такую позицию, что мы вынуждены защищаться и доказывать, что это мы не жирафы, что на самом деле это мы лечим онкологию.

Ирина Мансурова:

Выходит, что любой представитель альтернативной медицины может подать в суд на врача. Как закон в данном случае Екатерину защищает и защищает ли? Какой прогноз суда и как это все будет происходить?

Алина Селиханова:

Прежде всего законодателю глубоко безразлично, кто на кого подает в суд, травник на врача или врач на травника, здесь все выступают из позиции гражданина. По закону любой гражданин в праве обратиться в суд, если полагает, что его честь, достоинство и деловая репутация нарушены какими-то высказываниями. В данном случае наша травница полагает, что ее деловая репутация нарушена, и в таких делах каждый случай индивидуален, здесь нужно смотреть, что именно было сказано, поскольку у нас есть конституционное право на мнение, свобода мнения, то есть мнение не подпадает под состав этой статьи о защите чести, только утверждения, и то, только те утверждения, которые не соответствуют действительности, а если они соответствуют действительности, то они должны быть порочащими. К примеру, если врач говорит: «Ко мне после травницы пришла пациентка, которая умерла через месяц», — и мы можем

доказать, что она пришла после травницы по карте, по ее записям, которые были в процессе общения с ней, и покажем дату, что она умерла через месяц от развившейся онкологии, то это будет утверждение, соответствующее действительности, и оно тоже никак не будет покрываться этим составом.

Что касается деловой репутации, у нас закон исходит из того, что любое лицо вправе считать себя имеющим деловую репутацию, но сейчас в судебной практике складывается такая позиция, что репутация — это совокупность оценок деятельности этого субъекта: положительных, отрицательных. Истец, обращаясь в суд, должен показать, что у него есть положительная оценка в обществе и что именно из-за высказываний ответчика она пострадала в прямой причинно- следственной связи. Поэтому когда травник идет в суд, он должен отдавать себе отчет, как он сможет это доказать, насколько положительно оценивается его деятельность и насколько сильно она пострадала из-за этого врача, который что-то высказал.

А как врачу защищаться — правовыми методами, в данном случае мы будем просить истца показать свою деловую репутацию, доказать, что она у него есть, показать причинно-следственную связь высказываний и возникшего ущерба. Мы представляем интересы Екатерины, и, по нашему мнению, высказана оценка деятельности, и это спорное высказывание было приведено в качестве рассказа, было всего лишь рассказано, что ко мне пришел человек, который умер, пожалуйста, не теряйте время. Это совершенно френдли посыл в общество, поэтому мы полагаем, что тут судебная перспектива для нас хорошая, потому что никаких порочащих утверждений распространено не было.

Ирина Мансурова:

И мы будем повторять это вновь и вновь — не теряйте времени, у нас очень много примеров за наше практику.

Екатерина Тимофеева:

Все эти примеры далеко не позитивные, зачастую люди, обратившиеся к альтернативщикам, потом обращаются за официальной медицинской помощью в паллиативном статусе, когда мы не можем особо ничем помочь, только облегчить состояние пациента. И нужно добавить тот факт, что уже всем давно известно — обращение на ранних стадиях онкологического заболевания к врачам внушительно продлевает жизнь и выводит в ремиссию. Поэтому на весы традиционной академической и альтернативной медицины жизнь не должна ложиться.

Ирина Мансурова:

Почему пациенты все больше и больше прибегают к альтернативной медицине и боятся лечиться доказанными наукой методами? Может быть, мы недостаточно говорим об этом, информированность очень низкая, может быть, чаще нужно проводить школы пациентов, профилактические собрания в онкологических клиниках? Почему человек может лечиться в частной клинике, заплатить деньги, и клиника не имеет права обещать выздоровление, потому что это неправда, и затем пациент может подать в суд на клинику, а травница обещает выздоровление, пациенты умирают, и в суд на них никто не подает, что происходит?

Екатерина Тимофеева:

Наверное, это вера в чудо, что где-то может быть легче, где-то может быть стопроцентно, это же психология человека, он пойдет туда, где ему пообещают результат. Давайте смотреть правде в глаза, не каждое онкологическое заболевание поддается лечению, даже вылечив на каком-то этапе пациента, мы оставляем диагноз и говорим о том, что у него ремиссия заболевания, зачастую не снимая диагноз первые 5 лет. Здесь же идут агрессивные обещания, и психология пациента услышала так: пришел он к врачу, врач сказал неприятный для него диагноз, рассказал честно, открыто все перспективы, потому что пациент должен быть, согласно 323 Федеральному закону, информирован о течении своего заболевания, о его прогнозах и методах лечения. Всем известно, как тяжела химиотерапия, лучевая терапия.

Ирина Мансурова:

Но не всегда же тяжела, надо это обязательно отмечать, делать на этом акцент.

Екатерина Тимофеева:

Тем не менее создается в обществе некий скрипт, что онкология — это смерть, что онкология — это тяжело, что химия — это плохо, химия вас убьет. Все нужно выносить в свет, потому что в основном у онкологов нет времени вести свои блоги в социальных сетях, собирать круглые столы, рассказывать о том, как химия продлевает жизнь, как благодаря лучевой терапии мы можем говорить о ремиссии опухоли.

Ирина Мансурова:

И как сейчас качественно готовят к химии, она легче переносится, человек получает химию и может встать, сесть за руль и поехать домой, я постоянно это наблюдаю.

Екатерина Тимофеева:

Все это так, но мы говорим про скрипты, сложившиеся в обществе, и о том, что нам не хватает информирования пациентов. Поэтому и развивается парамедицинское сообщество и даже никак не контролируется. Тут же можно говорить и об агрессивных обещаниях, ни один врач вам никогда не пообещает со стопроцентной уверенностью, что он вылечит определенное заболевание, давайте не будем упираться в онкологию, в любое другое, но здесь идет четкая агрессивная политика.

Если мы отпустим тему с травами, поговорим про мясоедов, про тех, кто пьет соду, заговаривает что-то или рекомендует кофейные клизмы в определенных дозировках, здесь же просто пустые обещания: «Я вылечу, у меня выздоравливают». Давайте сопоставим два случая, вам врач говорит: «Тут 50 на 50, здесь прогноз такой», — и тут же тебе попадается эта травница со спущенным плечиком, которая говорит о том, что она лечит, что ее лечение не коннектится с официальной медициной и что выздоравливают. Ведь когда человек слышит о тяжелом заболевании, он зачастую теряет критическое мышление. В этот период, когда человек потерял критическое мышление, появилась некая фея, позитивный элемент, который окутает теплом, любовью, заботой и при этом тихонечко подсунет то, что не сработает с онкологическим заболеванием, эффект плацебо, но с онкологией он не работает, и это уже доказано. Эффект плацебо с онкологией приводит к паллиативных стадиям, это аксиома, и если есть онкологический статус, то времени у пациента нет. Поэтому здесь большой пробел в образовательной части пациентов.

Но здесь опять на весы выходит другая сторона вопроса: не каждый пока еще не пациент пойдет на нашу лекцию, послушает про то, как лечатся онкологические заболевания, и не каждый пациент, который в момент потерял критическое мышление, начнет исследовать именно эту сторону. Когда обещают что-то совершенно легкое, свободное — попей травки, чаек, пожужжит рядышком пчелка, и все пройдет, как же это сладко звучит, к сожалению, на этом мы теряем пациентов.

Ирина Мансурова:

При онкологии работает и диетотерапия, работая в тандеме с онкологом, можно и БАДы попить в каких-то случаях, сейчас есть нутрициологи, диетологи, которые работают в онкологии, подбирают определенную диету, и все это работает в каких-то случаях, но совместно с лечением, только так. Какие правки нужно и куда вносить, какая тенденция ожидается?

Алина Селиханова:

Мы своим юридическим сообществом вместе с медицинским сообществом готовим предложение и сопроводительное письмо в Государственную Думу с просьбой внести правки, урегулировать эту ситуацию. Мы сейчас на этапе разработки этого письма, мы видим необходимым внести изменения в закон «Об основах охраны здоровья граждан», более подробно урегулировать понятие либо народной медицины, либо иных медицинских практик. Но здесь нужно понимать, что если мы говорим о том, что траволечение является все-таки медицинской практикой, то этим имеют право заниматься только врачи. Мы же не выступаем против трав, пожалуйста, назначайте, как считаете нужным онкобольным для психического состояния, для психологического, но пусть это решают врачи, пусть врачи решают соотношение лекарств, пусть это будет отдано только на откуп врачам, которые несут ответственность, деятельность которых урегулирована, а не так, чтобы у нас сбором лекарственных трав могло заниматься любое лицо и потом реализовывать их, наклеив любую этикетку.

Мы должны все-таки расшифровать либо народную медицину, либо околомедицинские практики, куда мы включаем траволечение, далее мы отдаем это только врачам. И я считаю необходимым внести в Уголовный кодекс состав, который будет без квалифицирующих признаков, без смерти, без причинения тяжкого вреда здоровью, запрещать эту деятельность просто по факту ее существования. Либо мы меняем состав незаконное занятие медицинской деятельностью, то есть расширяем его, убираем оттуда эти квалифицирующие признаки и каким-то примечанием относим, что эта деятельность по травам туда относится, либо выделяем отдельный состав незаконная организация траволечения, курений, шаманизма и т.д. Мы сейчас заняты тем, как это правильно сформулировать, чтобы ситуация, которая сейчас возникла в обществе, была покрыта с точки зрения права.

Ирина Мансурова:

Спасибо большое, я желаю вам удачи на суде. Не забываем о лечении, не теряем времени и помним, что онкологическое заболевание серьезное, оно нуждается в лечении, а лечить имеет право только врач. Это была программа «Фокус на онкологии», до свидания.