Аспекты психологического комфорта стоматолога

Натэла Ломакина:

Добрый вечер, дорогие друзья, в эфире программа «Философия улыбки» и с вами я, Ломакина Натэла. Сегодня мы будем разговаривать о психологическом комфорте стоматолога. У меня в гостях моя подруга, великолепный доктор Лола Мацаберидзе. Расскажи зрителям о себе.

Лола Мацаберидзе:

Я хирург-стоматолог, управляю клиникой, которую я создала, когда мне был 21 год, наполненная любовью к нашей профессии, и за 17 лет своего стажа я не потеряла эту любовь благодаря своему психологическому статусу и правильно организовав свою работу.

Натэла Ломакина:

Ты фанат своего дела, ты 9 месяцев беременности провела у стоматологического кресла, об этом никто не знал, и вдруг такой сюрприз, родился наш прекрасный Гришка. Это фанатизм?

Лола Мацаберидзе:

Здесь несколько сторон. Первое – это любовь к работе, и я считала своим неотъемлемым долгом довести пациентов, причем так, чтобы они не переживали, потому что знала, что многие и сотрудники, и пациенты начнут переживать – она уйдет рожать, а если она сядет дома… Думаю: нет, всем будет спокойнее, если я буду спокойно дальше работать, а потом поставлю перед фактом. Так и получилось, то есть у меня большинство пациентов за 2 недели до родов узнали, что я беременна, ухожу ненадолго в декрет и вернусь. Для них был стресс, когда они узнали, что я беременна 8 с половиной месяцев, причем даже взрослые женщины, мамы с опытом говорили: «Как это, я к вам хожу раз в две недели и не заметила». А все потому, что Гришенька вел себя хорошо, не отвлекал, и внутренний настрой.

Натэла Ломакина:

Какой психологический комфорт должен быть у стоматолога? Я считаю, что это должно быть у каждого, чтобы не привести к определенным плохим последствиям, потому что это может привести и к выгоранию, и к некачественной работе.

Лола Мацаберидзе:

Если начать с темы профессионального выгорания, то тут очень важно изначально правильно выбрать профессию, потому что чаще всего профессиональное выгорание происходит тогда, когда человек не удовлетворен духовной составляющей своей работы, тут даже без относительно врача-стоматолога.

Натэла Ломакина:

Может быть проблема в коллективе, это может быть неудовлетворенность зарплатой или не дают работать так, как он хочет.

Лола Мацаберидзе:

Проблема в коллективе не может привести к профессиональному выгоранию, ты можешь взять и поменять коллектив, ты не продал душу Богу и не обязан работать в одном месте. Если тебе нравится твоя работа и ты хочешь ею заниматься, максимум – тебе не нравится коллектив, ты из него ушел и нашел тот коллектив, который тебе подходит, либо, как программа максимум, сам создал тот коллектив, в котором тебе будет комфортно. Поэтому сказать, что коллектив, который тебе не подходит, приводит к профессиональному выгоранию, нельзя, для меня это неправильно.

Материальная составляющая. Так как я фанат брать молодых врачей, за 17 лет управления клиникой первые 8 лет в силу того, что у меня не было опыта, я брала взрослых врачей, с опытом, знающих и через какое-то время поняла, что моя позиция, мое видение работы, отношения к пациентам не совпадает с ними, и тогда я приняла для себя решение, что я буду брать исключительно молодых, зеленых врачей и обучать под себя, то есть делать так, чтобы у них было как минимум такое же отношение к работе, как у меня, эта духовная составляющая. И я всегда им говорила: будешь делать хорошо свою работу, материальная составляющая будет идти бонусом, ты всегда заработаешь свои деньги, потому что когда ты работаешь и правда вкладываешься в эту работу, пациенты с такой благодарностью платят, и им все равно кажется, что они мало тебе платят, они все равно хотят тебе принести какие-то подарки, чем-то тебя порадовать.

Я недавно стала мамой и практически через месяц после родов вышла на работу. За 5 месяцев, что моему Грише, у меня на работе каждый день как Новый год, каждый день приходят пациенты с подарками для Гриши. Они себя чувствуют комфортно, они понимают, что могут сделать подарок, и он будет правильно оценен. Нет только связующей врач-пациент, есть что-то большее, именно потому что я так отношусь к этой работе, и они чувствуют тепло и заботу, при том, что я не лечу их бесплатно, они за это платят. Деньги тоже не самое главное, деньги не самый сильно мотивирующий фактор, все равно есть духовная составляющая, это если мы говорим про выгорание. Даже если ты не безумно любишь лечить зубы, но у тебя есть спортивный интерес сделать лучше, чем кто-то, или вылечить больше зубов, чем кто-то, оно даст тебе больше сил заниматься своей деятельностью, нежели чем просто деньги.

Натэла Ломакина:

А если доктор работает на износ и у него еще проблемы в семье, руководитель же обязательно должен знать всю подноготную жизни своего сотрудника, потому что это немаловажный фактор, и он работает на износ. Есть ли ограничения в этом случае?

Лола Мацаберидзе:

Смотря почему он работает на износ.

Натэла Ломакина:

У него проблемы в семье, он не хочет идти домой, может же быть такое.

Лола Мацаберидзе:

Если он не хочет идти домой, но при этом выбирает не пойти с друзьями в бар, а остаться на работе, значит работа ему все же приносит больше удовольствия. Есть взаимоисключающие факторы: если он работает на износ, потому что у него ипотека, тут может привести к выгоранию. Как бы я не устала, мне комфортно, приятно, я понимаю, что занимаюсь своим делом, когда приходят счастливые пациенты, когда я заканчиваю лечить пациента, а он мне говорит: «Я так привык к вам ходить, можно я останусь у вас полы мыть?» Понятно, что это очень утрированный пример, но это высшая степень наслаждения, когда ты понимаешь, что ты сделал. У меня есть пациенты, которые за последние несколько лет уехали в другие страны, и все равно они находят возможность раз в полгода приехать в Москву, показаться. Недавно была ситуация, у пациентки скололся винир, а она живет в Вене. Я нашла ей врачей, она сказала: «Нет, можно я схожу, если это не опасно, сделаю временный, а к вам через месяц приеду, и вы мне сделаете новый? Я вам доверяю и не хочу никуда ходить». Мне приятно, я понимаю, что материально одинаково выйдет, что пойти в Вене к стоматологу и сделать винир, что прилететь ко мне в Москву, если взять вкупе все расходы.

Натэла Ломакина:

В Европе нет такой заботы о пациентах, там все совсем по-другому.

Лола Мацаберидзе:

Я с тобой согласна, потому что когда я экстренно в 4 часа дня я искала стоматолога, кто ее примет, мне абсолютно спокойно холодным голосом говорили: «Извини, у нас рабочий день до 5 и все по записи». Я езжу на работу с ребенком и стараюсь закончить запись в 7 вечера, но с работы вышла в 22:30, потому что мне в 8 вечера позвонила пациентка и сказала: «У меня острая боль, спасите, помогите». И я говорю: «Приезжай», – при том, что я устала, у меня ребенок, и в данной ситуации я даже жертвовала комфортом своего ребенка, но я понимаю, что это хорошо даже для его взросления, он будет видеть, что если ты чем-то занимаешься и ты настолько это делаешь с любовью и отдачей, ты от этого получаешь удовольствие. Пациентку я спасала не от смерти, хотя и в стоматологии можно довести себя до жизнеугрожающего состояния, но она счастлива, ей не пришлось испытывать страх нового врача-стоматолога, потому что для 90% людей это самые страшные врачи, а ко мне она уже привыкла. Мы оперировались, это была экстренная ситуация, но ей было спокойно, что она в надежных руках, в своей привычной любимой клинике, где ей все родное, даже диван.

Натэла Ломакина:

Когда привыкаешь и чувствуешь любовь, заботу и профессионализм доктора, тогда тебе не о чем беспокоиться.

Лола Мацаберидзе:

Ей комфортно, и я понимаю, что я ее не потеряю и как пациента в том числе, она понимает, что если у меня есть хоть какой-то шанс ей помочь, я всегда ей помогу независимо от того, где бы она ни была.

Натэла Ломакина:

Я недавно была на конференции «BIG BEAUTY BOSS VEGAS», и там та же тема, как принять первичного пациента – это проблема номер один сейчас. Каждый пытается рассказать, с чего начинать, и одна из выступающих лекторов рассказала, что они различают своих пациентов по цветам. Один пациент бежевый, другой синий, оранжевый, характеристика каждого цвета и к чему должен быть готов доктор, как он его должен принимать. Второй лектор делил по годам, то есть возрастная категория до 1964 года – это одна категория, с 1964 по 1984 уже другая категория. Первая категория – это Золушки, податливые, а дальше идет поколение соцсетей, Instagram и тому подобное. Из твоего опыта как ты различаешь пациентов?

Лола Мацаберидзе:

Я для себя дифференцирую пациентов по их анатомии, по тому, как они выглядят – длина носа, рост, длина шеи, потому что в свое время, когда я еще преподавала и вела врачей на постдипломном образовании, я поняла, что сталкиваюсь с проблемой. Я-то безумно люблю свою профессию, а им за 5 лет учебы в институте еще не смогли привить эту любовь, и мне нужно было сделать так, чтобы им было комфортно учиться, чтобы они меня слышали. И я тогда увлеклась изучением физиогномики, как строение наших органов, от этого определенная физиология влияет на восприятие информации. Изначально я это изучала, для того чтобы мне было комфортнее общаться с врачами-интернами и ординаторами, потому что с одним нужно сесть рядом, взять его за ручку и вместе пройтись по атласу анатомии, другому нужно было дать в жесткой форме домашнее задание, и он на зло мне, чтобы меня удивить, это выучит, то есть у каждого своя особенность.

А дальше я стала думать – если у меня есть эти знания, с интернами отработала на отлично, потому что даже те, кто не хотели быть хирургами, я считаю, что благодаря мне пошли в хирургию. Я вела хирургическое направление, раскрыла для них эту область стоматологии и настолько дала им почувствовать себя комфортно в изучении этого материала, что многие остались. Соответственно, эти знания я стала использовать в общении с пациентами. Приходит пациент, и по тому, как он сидит в зоне ожидания, как он зашел ко мне в кабинет, как он выглядит, я понимаю, как мне нужно дать ему информацию – сразу начать обсуждать план лечения, возможные варианты, приводить примеры или наоборот, дать ему какую-то долю информации и отпустить домой спокойно подумать, либо я понимаю, что он не принимает решение, есть кто-то в семье, кто как минимум вместе с ним будет его принимать, то есть сказать – пригласите с собой супруга или супругу, родителей.

Тут физиогномика, например, длина носа, так как в большинстве мы дышим носом, в воздухе, который мы вдыхаем, содержится очень много информации, этот запах может быть приятный, он может быть неприятный, он может быть сладковатый, то есть воздух несет в себе информацию. Внутри выслан эпителий, и чем длиннее нос, тем ты дольше и детальнее можешь проанализировать информацию, которая есть в воздухе. Соответственно, люди с длинным носом, если мы говорим не про оперированный, с детства привыкают к художественному подходу, и если мы посмотрим на национальные особенности, те же грузины, французы, итальянцы, у которых от природы длинные носы, стремятся к искусству в большинстве своем, они любят из самого простого застолья сделать праздник. Они настолько чувствуют, что происходит вокруг них, информацию, которая летает, что они с детства к этому привыкают. Поэтому если ко мне приходит пациент с длинным носом, в пользу лечения я привожу аргументы более духовные.

Пациенту с коротким носом для мотивации к лечению нужно привести пример, что если он сейчас не вылечится, через год это будет дороже, то есть для него такая материальная краткая информация будет более мотивирующая, особенно если к короткому носу добавлена широкая короткая шея, это люди, которые категорически не любят стрессовые ситуации, не для них это – вскочил и побежал, они любят уверенный, размеренный образ жизни, когда у них все записано наперед. Таким пациентам нельзя экстренно предлагать новое время, их это вводит в будоражащее состояние, они планомерные.

Натэла Ломакина:

Они стрессуют от всего.

Лола Мацаберидзе:

Это обусловлено длиной артерий, их ростом, длиной шеи, где находится сердце, и когда у них стрессовая ситуация, выделяется адреналин, сердце начинает быстрее сокращаться, и удар, который идет с кровотоком к головному мозгу, не успевает смягчиться за счет короткой шеи, им начинает сильнее бить по мозгам, говоря русским языком. Поэтому они не любят стрессовые ситуации, с такими пациентами ты должен аккуратно, медленно, заранее проговаривать, дать им возможность подготовиться.

Пациенты с длинной шеей более активные, подвижные, они не могут усидеть на одном месте, им не надо предлагать лечение, которое займет часа четыре без медикаментозного сна, потому что для них это стресс, столько часов отлежать в кресле. Их лечение должно быть быстрое, веселое, на хайпе. Им проще каждый день бегать на прием на час, для них это комфортно, у них должно быть очень много дел в течение дня. Получается, одно и то же лечение, только я могу его по-разному преподнести и по-разному расписать, исходя из его физиологических особенностей, чтобы ему это было комфортно.

Натэла Ломакина:

Не просто взял и приступил к лечению, надо с пациентом поговорить, рассмотреть его, поняв, что ты должен ему сказать, но когда ты уже такие вещи для себя отработал, то тебе комфортнее разговаривать с любым человеком.

Лола Мацаберидзе:

Комфортно, меньше неприятных конфликтных ситуаций в процессе лечения, и тогда ты можешь посвятить себя работе, а не думать, в каком настроении пришел пациент, как сегодня с ним разговаривать, потому что все равно у каждого пациента есть своя жизнь за пределами клиники, и так или иначе они все равно это приносят на прием. Либо ты понимаешь, что это ему не свойственно, значит правда что-то случилось, то есть ты знаешь, какой человек по своему характеру, и понимаешь, что что-то случилось, поэтому ты мягче среагируешь на его нестандартное поведение.

Натэла Ломакина:

После ковида у многих пациентов нестандартное поведение, нужно понять, как он переболел, многие тяжело переносили эту болезнь, и у них мозги поменялись на 360°. Ты просто не узнаешь человека, психически он стал очень сильно раздражительный, но раздражение идет оттуда, потому что ему даже на один лестничный проем подняться тяжеловато, он чувствует, что здоровье начало ухудшаться. И здесь не понимаешь, успокаивать его, принимать какие-то меры или дальше продолжать вникать в суть его образа жизни.

Лола Мацаберидзе:

Если ты знаешь, что он тяжело переболел, и как врач понимаешь, что у него осложнения после болезни, ты не будешь его каждый день приглашать в клинику, ты все равно сделаешь так, чтобы ему было комфортно. В моей практике был случай, когда пациентка опаздывала на прием, и вместо того, чтобы просто извиниться, сказать: «Девочки, простите, я опоздала», – и мы бы все равно ее приняли, у нее была защитная реакция, лучшая защита – это нападение. А так как это первичный пациент, ей нужно было еще подписать безумное количество документов, которые мы обязаны подписывать с пациентами, и вместо того, чтобы сказать, что я переживаю, можно я подпишу основные документы, потом подпишу остальное, либо спокойно подписать, потому что все равно их надо подписывать, и потом идти на прием, у нее началась агония, что она опоздала, а теперь из-за всей этой кипы документов она опоздает еще сильнее на прием, и ей не успеют ничего сделать. Этот конфликт приобрел такой размер и такой масштаб, притом, что пациентка взрослая, девушке 38 лет, что мне в дальнейшем звонил ее отец, который привел ее к нам в клинику и тоже являлся нашим пациентом, пытался сгладить ситуацию, потому что ее не предупредили. Но она в любом случае опоздала, не то, что пациент пришел вовремя, а из-за документов опаздывает на прием, она на 20 минут опоздала.

Натэла Ломакина:

Конфликт из ничего, потому что пациент решил пойти другим путем.

Лола Мацаберидзе:

Вместо того, чтобы извиниться за опоздание, мы все люди, мы бы поняли, тем более в Москве, тут такая дорожная обстановка, у меня мало пациентов, кто ко мне ни разу не опаздывал, но я к этому очень лояльно отношусь, и мои пациенты лояльно относятся, если я опаздываю.

Натэла Ломакина:

Все в жизни бывает, но люди предупреждают – простите, задерживаюсь на 15 минут. И, конечно, простишь, скажешь, что все хорошо, мы вас ждем.

Лола Мацаберидзе:

А тут была такая защитная реакция, и вместо того, чтобы признать, что изначально ты создал эту некомфортно ситуацию, она стала ее еще сильнее развивать, попробовав на нас повесить ответственность за это опоздание. То же самое с ковидом, если ты знаешь, что твой пациент болел тяжело или с осложнениями в больнице, то понимаешь, что ему нельзя колоть большие дозы адреналина, не такие масштабные хирургические вмешательства, между приемами время будет более растянутым, то есть ты создаешь ритуал похода к стоматологу более комфортным, и тогда человек приходит более спокойным, не на нервах, и тебе комфортнее работать, ты можешь получать удовольствие. Тебе не нужно сначала разметать весь этот негатив, чтобы добраться до сути проблемы, и делать свою работу.

Натэла Ломакина:

Сколько всего получается для комфортного состояния стоматолога, но вернусь к профессиональному выгоранию. По статистике, 70% врачей страдают этой заразой, и это внесли уже в МКБ 10, психосоматическое состояние доктора на рабочем месте, уже есть конкретный диагноз. Какой же выход?

Лола Мацаберидзе:

Если мы рассмотрим историю профессионального выгорания, когда появилась эта формулировка и синдром, его же открыл врач, который работал в психиатрической больнице, и самый высокий процент профессионального выгорания именно у сотрудников психиатрических больниц, потому что они в постоянном стрессе, они все время с людьми, которые психически не уравновешены. Поэтому чтобы не довести себя до этого состояния, мы должны максимально сделать свою работу и приход пациента комфортными.

Натэла Ломакина:

Самое сложное заключается в простоте решения вопроса.

Лола Мацаберидзе:

Сделай так, чтобы тебе было комфортно работать, чтобы тебе не нужно было бежать, чтобы ты мог на каждого пациента оставлять столько времени, сколько тебе нужно, потому что у меня есть пациенты, которые заходят в кабинет и сразу говорят: «Давайте сначала поговорим». И я знаю категорию пациентов, с кем я должна сначала минут 20 поговорить, они ко мне ходят регулярно.

Натэла Ломакина:

Оранжевые пациенты, с которыми обязательно надо поговорить, и если ты не уделяешь им время, тогда они будут звонить по телефону.

Лола Мацаберидзе:

Тебе же проще из своего рабочего времени выделить эти 20 минут и поговорить перед приемом, чтобы до следующего прихода к тебе его потребность общения с тобой была закрыта, и ты спокойно ждешь его следующего приема.

Натэла Ломакина:

Планировать очень важно, потому что зная, кто к тебе придет, ты выделяешь определенное время этому и еще определенное время для себя, потому что тебе нужно восстановиться, и психические состояния пациентов не должны на тебе отражаться, наоборот, ты должен помочь им успокоиться у тебя в кресле, чтобы спокойно работать. На что бы ты посоветовала обратить внимание начинающим докторам?

Лола Мацаберидзе:

На свою мотивацию, почему они пошли в профессию и чего они хотят от этой профессии. Ее надо любить, но любить можно по-разному. Лично моя философия, почему мне безумно нравится моя работа, мое основное желание, чтобы как можно больше людей было со здоровыми красивыми улыбками, и для меня не так важно, где будет вылечен пациент, у меня не стоит во главе угла, что именно я должна лечить. Бывают ситуации, когда звонит пациент и говорит: «Я материально не могу лечиться у вас, можно я поеду в соседний город и там полечусь? – Конечно, можно», – потому что для меня важно, чтобы у этого пациента появился тот же имплантат, зуб и не было дефекта, чем он будет еще 2 года копить деньги, чтобы вылечиться у меня, но при этом за 2 года мы получим еще большие осложнения. И когда ты искренне пациенту говоришь, что можно, только обратите внимание на вот это, или какую систему выбрать, если вдруг форс-мажор, вам было проще найти врача в Москве, кто вам поможет. Ты настолько искренне, с душой, с любовью это делаешь, что процентов 50 таких пациентов после такого разговора говорят: «Вы знаете, я лучше возьму кредитную карту и сделаю это у вас», – потому что он чувствует тепло и заботу о себе, понимает, что имплантант ставит на всю жизнь, это не маникюр, который делается на неделю, это его здоровье, это то, что в идеале мы хотим, чтобы простояло до 120, поэтому это та вещь, где не стоит экономить. И если это не разговор про безумные разницы в суммах, то лучше сделать у врача, которому ты доверяешь и который к тебе относится с такой любовью.

Молодым врачам я бы советовала внутри себя найти правильную мотивацию, причем это не денежная мотивация, от денежной мотивации устаешь. Да, она дает тебе силы, ты начинаешь, как гончая, работать, но мы с тобой прекрасно знаем, что даже денежная мотивация не помогает поддерживать хорошую атмосферу в коллективе, все равно нужна другая мотивация. И то же самое с работой, ты хочешь, чтобы в твоем городе было как можно больше здоровых людей. Если идти по шкале мотиваций, начинаешь с того, что ты работаешь в паре, рассматриваешь пациента, как свою пару, вы как две лошади в одной упряжке, и чтобы дойти до финиша, вы должны бежать в одном направлении, желательно еще и с одной скоростью. Если твой компаньон бежит медленнее, чем ты, значит ты немножко сбавляешь темп, но при этом не злишься внутренне, что ты из-за него бежишь медленнее, а понимаешь, что даже если бы ты бежал быстрее, он бы быстрее выдохся, и тебе бы пришлось тащить его на своей спине к финишу. А так и у тебя силы целее, и вы в конечном итоге придете к финишу. В отношениях врач-пациент ты себя начинаешь рассматривать в паре, ваш финиш – это здоровый рот, и вам к этому рту надо прийти вдвоем. Ты должен хорошо делать свою работу, но при этом сделать так, чтобы пациент ходил на твои приемы, потому что если он не ходит, ты его не вылечишь.

Точно так же между врачами и ассистентами, бывают ситуации, когда врачам некомфортно с их с ассистентами, и начинается воспитание друг друга. И если немножко поменять свой внутренний настрой, не пытаться воспитать своего ассистента, а найти с ним общие точки соприкосновения и объяснить, что только вдвоем вы можете хорошо сделать свою работу, тогда ваши пациенты будут довольны, и они к вам будут чаще ходить, будут вас чаще рекомендовать, и тогда вы будете больше зарабатывать, больше получать зарплату. Ты можешь таким образом мотивировать своего ассистента, чтобы ему было комфортно с тобой работать.

Дальше идет мотивация, когда вы работаете в команде, то есть когда ты целую клинику рассматриваешь не так, как будто это помещение, в котором работают разные врачи в разных кабинетах, а когда все врачи в одной команде. И тогда у вас пациент идет как комплексный, вы все вместе, и вы друг другу передаете этого пациента, потому что важно, когда ты сделал свою работу, чтобы следующий врач так же продолжил свою работу, чтобы ему было комфортно. И зная особенности этого пациента, даже поведенческие, ты сразу говоришь врачу: «Обрати на это внимание, вот так он любит, а вот так не любит», – и у вас появляется командная игра, вам становится комфортно вместе, вы начинаете себя чувствовать командой, и пациенты вас расценивают как команду, понимают, что не нужно после врача-терапевта идти к ортопеду и опять рассказывать все с самого начала, он понимает, что его передали из рук в руки, при этом уже все рассказав.

Если мы говорим про составляющую, когда сначала два человека, потом команда, клиника, потом ты можешь выйти на масштаб района, когда ты хочешь, чтобы у тебя в районе как можно больше людей не страдало стоматологическими патологиями, тебе правда хочется помочь людям. Когда я прихожу на какие-то праздники, где не врачи-стоматологи, все говорят: «Наверное, ты радуешься, что ты всего-навсего стоматолог», – это к тому, что не другие профессии, потому что все равно сейчас все будут спрашивать про зубы. Для меня не проблема, мне настолько в кайф рассказать, показать, объяснить, даже если не у меня будут лечиться, то есть для меня важен сам факт того, что я помогу развить страх, объяснив, что современная стоматология немножко другая, она более щадящая, безболезненная, более долгосрочная, более правильная. И пациент перестанет бояться и пойдет не ко мне, он пойдет к стоматологу около своего дома, потому что не хочет тратить время на дорогу, но он уже пойдет, он уже не боится, понимает, что все не так страшно и все не так плохо.

Натэла Ломакина:

Предновогоднее пожелание от всей души.

Лола Мацаберидзе:

Я бы хотела в следующем году пожелать всем как можно больше искренних, добрых, душевных улыбок.

Натэла Ломакина:

Самое главное – любите свою профессию, полюбите то дело, чем вы занимаетесь, и тогда результат не заставит вас ждать, потому что вы будете делать людей счастливыми, вы будете их делать улыбчивыми, и они будут эту улыбку дарить всем вокруг, и мир станет добре. Может быть, эта улыбка именно в этот момент кому-то очень необходима в его психологическом состоянии, это будет луч света в темном царстве, и мы кого-то сделаем счастливыми. Дорогие друзья, благодарю вас от всей души, с наступающим Новым годом, желаем вам счастья, здоровья, любви, процветания, чтобы у всех было все замечательно, чтобы сбылись все ваши мечты. Лола, спасибо огромное, успехов тебе, ты этого заслуживаешь, потому что фанатичная любовь к своей профессии должна иметь свое вознаграждение, а это счастливые улыбки наших пациентов. До следующих встреч.