Как строить программу реабилитации после инсульта?

Инсульт приводит к нарушениям в сфере движения. Это нарушения функции конечности, речевые нарушения, это может приводить к психическим нарушениям. То есть инсульт, в широком смысле слова, заболевание, которое полностью разрушает ту или иную сферу жизни человека.

Как мы должны правильно подходить к этому вопросу, чтобы дать людям ответ и план реабилитации? В норме каждого пациента надо рассматривать по определенной классификации. Есть Всемирная организация здравоохранения, которая в 1980-х годах создала классификатор заболеваний, от гриппа до инсульта человек классифицируется по этому классификатору. В 2000-х годах его доработали, он стал еще более широким. И доктор, который ничего не понимает в заболевании, о которым он мельком слышал с лекционный парты в институте, может разобраться, как же это заболевание разрушило жизнь человека. Эта классификация предполагает оценку тех или иных нарушений у человека с точки зрения структурной патологии, то есть нарушение функций конкретных конечностей, органов, систем. А теперь, когда доктор находит пораженную структуру, он должен посмотреть, как это влияет на активность человека, то есть за этой структурой обязательно идет некая активность. Как эта активность, нарушенная в той или иной степени, повлияла на жизнь человека, так называемый уровень участия.

Вот так, раскладывая каждого пациента, в принципе, я это делаю, пишу прямо на доске вместе с пациентом, потому что я за него не могу предположить, удобно ли ему, например, теперь чистить зубы. Из-за того, что он неправильно произносит какие-то звуки, он не может читать лекции, разрушилась вся эта система. Теперь зуб – это структурная патология речи, эта активность, невозможность читать лекции и профессиональное нарушение, это приводит к тому, что разваливается жизнь человека, страдает его психика. Теперь, когда мы разбираем пациента по косточкам, вырисовывается и сама структура программы, она в целом становится понятной, и что самое главное, она должна быть понятна пациенту и его семье. Потому что без согласования с семьей и с пациентом мне сложно представить, как можно поставить цели, которые не будут близки семье конкретного пациента и самому пациенту.

Любой больной, особенно столкнувшийся с острой патологией, хочет вернуть все назад. Это движение направлено как бы назад, теперь назад никто не ходит, все ходят вперед. Мы должны здесь и сейчас это состояние увидеть и принять, оно теперь у нас вот такое. Отталкиваясь от того, что есть, мы будем пробовать сделать что-то новое, и это что-то новое впереди, оно точно никак не сзади, у нас есть объективная реальность. И уже исходя из этого строится программа.

Договориться и объяснить людям эти тонкие вещи – это процентов 80 работы реабилитолога. Тут еще надо хорошо чувствовать людей, чувствовать их нужды, тогда получается создавать программы. Именно поэтому программа для инсульта не может быть у всех одинаковая. Если это будут люди определенной этнической группы, например, с Кавказа, где одни семейные ценности, и москвичи, которые могут совсем по-другому общаться со своими родителями, и вообще семья может выглядеть несколько иначе, иметь другие культурные особенности. Это будут две разные программы, хотя заболевание одно – это инсульт. И он может даже в одной и той же области головного мозга, приводить к одним и тем же неврологическим дефектам, но жизнь будет разрушена по-разному. Вы легко можете получить идею того, что люди их южных регионов скажут, что «не переживайте, он на работу не пойдет, это наша семейная проблема. Теперь этот человек находится на нашем обеспечении, ему никогда не надо будет работать или готовить», «наш папа никогда себе не готовил, и не переживайте, он до конца дней своих готовить не будет».