Что должен знать химиотерапевт о пациенте, которому решено назначить химиорепапию?

Приведем пример из практики молочной железы. Например, приезжает пациентка, которая оперировалась за границей. Она не привозит исходный морфологический материал, у нее нет при себе ни стекол, ни блоков, они остались в той клинике, где ее оперировали. Что мы делаем? Мы верим тому, что написано в выписке, с которой она приехала. Но – доверяй, но проверяй. Это известный постулат, поэтому мы стараемся получить заново эти стекла и блоки и сделать пересмотр препаратов, чтобы пациент получил результат иммуногистохимии. Какие основные маркеры, фишечки  так называемые, на которые мы смотрим, чтобы назначить грамотно лечение, говоря о раке молочной железы? Это уровень рецепторов эстрогена опухоли, уровень рецептора прогестерона, это статус HER2/neu, плюс индекс пролиферактивной активности Ki 67, который тоже имеет значение. Всё это в совокупности, плюс сама форма опухоли молочной железы (они бывают совершенно разные, существуют даже такие агрессивные формы, как саркома, и тут химиотерапия совершенно другая), дают портрет. На его основе уже можно прицельно назначить какое-то лечение. Но существует 20% трипл-негативных форм, где все эти «фишечки» по нулям и нельзя помочь – ни тамоксифеном, ни аримидексом, ни трастузумаб здесь не нужен, перед тобой такой портрет.

Это сейчас мы знаем, это потрясающе, это прорыв, потому что 20-25 лет назад мы об этом не знали и не ведали, особенно наличия генных мутаций, очень часто лечение назначалось эмпирически, без точных данных, или просто не назначалось. Сейчас, до приема у химиотерапевта, работает хирург, берет биопсию. Безусловно, работают диагносты лучевые, онкологи, цитологии, молекулярные генетики. Это огромный труд, который помогает принять адекватное решение.