Ринопластика
Пластическая хирургия
Юлия Титова:
Сегодня мы будем говорить с пластическим хирургом о ринопластике и технологиях омоложения. Зовут нашего пластического хирурга Малахов Александр.
Юлия Титова:
У меня к вам первый вопрос. Скажите, пожалуйста, все-таки мужчины или женщины в основном являются вашими пациентами?
Малахов Александр: Я думаю, что скажу известный факт – естественно, женщины. Естественно женщины чаще приходят за красотой. Но тенденция такова, что мужчин, которые приходят за омоложением и различными операциями, становится больше. То бишь процент мужчин, которых к нам приходят, увеличивается с каждым годом.
Юлия Титова:
Но вероятнее всего мы будем в основном говорить о женщинах, как о пациентах пластической хирургии. Давайте остановимся немножко на мужчинах. Кто эти люди? Люди каких-то особых профессий или есть какие-то другие отличительные черты у них?
Малахов Александр: Зачастую это люди, которые следят за своей внешностью, люди, которым необходимо зачастую выглядеть прилично. Это люди, которые занимаются бизнесом. Это известный факт. Вы, наверное, слышали, что английские ученые провели подобное исследование, что люди, которые более привлекательно выглядят, они быстрее растут в своей профессии. Они более успешные.
Екатерина Крюкова:
Александр, рынок индустрии красоты, откровенно говоря, недешев. Есть ли смысл делать его более доступным?
Малахов Александр: Я думаю, нет. Потому что эстетика, в принципе, не обязательная часть, не здоровье, зачастую. Поэтому, я не вижу смысла делать его общедоступным. Тем более, сейчас ситуация такова на рынке медицинских услуг: есть платные медицинские услуги и бесплатные. Так вот в бесплатные медицинские услуги входит только то, что может поправить ваше здоровье. Все остальное за ваш счет. Это считается блажь и прихоть. Есть свои исключения из правил, которые бы в дальнейшем могли бы изменить ситуацию. Но сейчас это так.
Юлия Титова:
Пластическая хирургия, как я понимаю, имеет два вектора: эстетическая хирургия и по медицинским показаниям. Вы занимаетесь каким-то конкретным направлением или оба направления пересекаются в вашей деятельности?
Малахов Александр: Про мою деятельность я расскажу. Но у вас немножко не та информация. Эстетика является частью пластической хирургии. В пластическую хирургию также входят и реконструктивная хирургия, занимающаяся в том числе и различными функциональными проблемами. Поэтому пластическая хирургия – это очень большой спектр операций, выполняемых в том числе и по медицинским показаниям. Что касается в частности меня – я занимаюсь ринопластикой, как вы знаете. Ринопластика – одна из тех сфер, где выполняются как функциональная операция, связанная с нарушением дыхания, в том числе. И эстетическая, по эстетическим показаниям различным.
Пластическая хирургия – очень большой спектр операций, выполняемых в том числе и по медицинским показаниям
Екатерина Крюкова:
Про вас написано, что вы пользуетесь в основном отрытой ринопластикой в своей работе. В чем заключаются её преимущества?
Малахов Александр: Наша команда хирургов вся занимается открытой ринопластикой. Преимущества открытой ринопластики в том, что мы можем за счет открытого доступа решить любые проблемы, связанные с носом. Исправить нарушенное дыхание, сделать эстетически приемлемый вид носа. Открытый доступ позволяет нам подобраться к различным внутренним структурам, которые невозможно достать из закрытого доступа, просто ты не сможешь дотянуться до них. Также позволяет нам вынуть перегородку, ремоделировать ее, обратно вставить, фиксировать с помощью открытого доступа. И плюс мы можем визуализировать все анатомические образования, полностью, что нам дает возможность с большей предсказательностью завершить операцию.
Юлия Титова:
Расскажите об основных показаниях к ринопластике? С какими причинами люди должны приходить к этой операции?
Малахов Александр: Первая причина – это нарушение дыхания. Это одно из показаний, которое даже прописано и люди обращаются за бесплатной, так сказать, септопластикой. И вообще дыхание - одно из первых показаний.
Нарушение дыхания – одно из первых показаний к ринопластике.
Юлия Титова:
Нарушение дыхания – врожденное или приобретенное?
Малахов Александр: Оба варианта. Может быть врожденное нарушение дыхание. Широко известный факт, что около 90% населения Земли имеет искривленную носовую перегородку, например. Искривленная носовая перегородка – одна из причин нарушения дыхания. Далеко не всегда, когда искривлена носовая перегородка, человек будет испытывать нарушение дыхания, но, тем не менее, это одна из причин. В принципе, с этим можно жить, если ты не испытываешь дискомфорта. Многие живут.
Екатерина Крюкова:
Это ни к чему не приведет? Ни к каким последствиям в дальнейшем?
Малахов Александр: Степень нарушения дыхания тоже имеет значение. Вы, в принципе, можете жить и не испытывать никакого дискомфорта, например, не занимаясь спортом, просто в повседневной жизни. Вам хватает носового дыхания. Если вы начинаете заниматься какой-то физической нагрузкой, то вы ощущаете, что не хватает воздуха, слабость, вплоть до потери сознания. Тогда, может быть, стоит задуматься о том, что стоит ли сделать обследование какое-то и пойти полечиться. Поэтому обструкция дыхания разной степени бывает.
Юлия Титова:
Давайте дальше по показаниям. Асимметрия? Это выбор пациента уже?
Малахов Александр: Да. Это уже то, с чем вы приходите. С эстетикой. Асимметрия может быть врожденной, бывает после различных травм. То же касается и дыхания. Деформация внутренних структур носа после различных травм, аварий и так далее.
Юлия Титова:
Детям можно делать операцию на нос? Именно в детском возрасте? Это же и наркоз, и какие-то могут быть последствия. Делаете детям операции?
Малахов Александр: Я непосредственно не делаю. Но есть детские хирурги, которые занимаются хирургией носа. И зачастую детям чем раньше сделать операцию, тем лучше: детям с расщелиной, с заячьей губой, с волчьей пастью. Делаются операции в маленьком возрасте. Но реабилитация их в принципе не окончательная. Они в дальнейшем к нам могут прийти. Когда им исполнится 18, а лучше всего в 21 год, когда заканчивается рост скелета. Кости у нас растут в среднем до 21 года, лицевой скелет формируется. Тогда к нам желательно приходить и мы сможем окончательно сформировать носик, который нужен.
Детям ринопластика выполняется по медицинским показаниям
Екатерина Крюкова:
Александр, вы учились, работали в германии, в Нидерландах. Скажите, подходы там отличаются как-то или все стремится к стандартизации?
Малахов Александр: Я ездил на стажировки различные, Нидерланды в том числе одна была из них. Но чаще всего бываю в Штутгарте на стажировке и, в принципе, я и мои коллеги, с которыми я работаю, мы пропагандируем постулаты, принципы европейской ринопластики. Они заключаются в том, что мы стараемся не выбрасывать какие-то структуры, а укреплять их, чтобы результат был более предсказуемый, в том числе, сохранилось дыхание.
Юлия Титова:
Я сравнивать очень люблю. Все-таки вы наверняка до сих пор ездите на поддержание и повышение своей квалификации за границу. Скажите, пожалуйста, в целом российской ринопластике есть к чему стремиться? Есть чего ожидать в хирургии этого направлении или мы, в общем-то, на том же уровне находимся?
Малахов Александр: Это большое заблуждение, оно касается не только ринопластики. Многие пациенты думают, что они поедут в Америку и там лучше сделают. К счастью, это не так. У нас есть хорошие специалисты и тут. Наши технологии не уступают ничем западным. Мы обмениваемся со своими западными, восточными коллегами опытом постоянно на международных конгрессах. Они проходят и в России, и за рубежом очень много. Мы постоянно учимся друг у друга, делимся знаниями. Поэтому, в принципе, нет надобности куда-то выезжать за операциями за границу.
Наши технологии не уступают ничем западным. Нет надобности выезжать на операцию за границу.
Екатерина Крюкова:
Не все врачи такие как вы. Не все хотят учиться. Я предполагаю.
Юлия Титова:
Это кстати к вопросу о том, раз уж потенциальный пациент решил сделать операцию, или решила. «За границу не поеду, сказали, что в России все тоже достаточно хорошо». Как выбрать врача? На что обратить внимание? Как выбрать клинику в том числе? Какие вы можете дать рекомендации?
Малахов Александр: Я даже писал небольшие постулаты, которые можно почитать пациентам по этой теме. В первую очередь, что касается пластической хирургии. У нас она теперь выведена как отдельная специальность. Соответственно, каждый пластический хирург теперь должен иметь сертификат специалиста, сертификат пластического хирурга. Первое на что нужно обращать внимание пациенту: к кому ты идешь? Обучался ли врач данной специальности, или он владеет лишь навыками, обучившись где-то с чем-то. Сегодня я аппендицит делаю, а завтра я решил, что могу заняться хирургией носа. Разница, к сожалению, огромная. Этим всем вещам обучают сейчас.
Пластическая хирургия у нас выделена в отдельную специальность.
Юлия Титова:
На отзывы в интернете стоит ли обращать внимание? Или это такая площадка, где кто хочет – тот и пишет? И что хочет, то и пишет.
Малахов Александр: Недавно довольно курьезная ситуация была. Один журнал написал статью о семи или скольки-то великих, или супер-специалистов этой области, поставив одновременно действительно великих метров пластической хирургии рядом с современным пластическим хирургом. Конечно, это оплачиваемая статья и ничего в себе, информации она достоверной не несет. Очень много отзывов пишутся за деньги. Это не секрет. Хирурги вкладывают в себя деньги, чтобы себя раскручивать. Реклама может разной, и не всегда правдивой.
Юлия Титова:
Все-таки, может, порой и нужно обращать внимание на отзывы, но не опираться на них.
Малахов Александр: Не зацикливаться на них. Бывают такие отзывы, что читаешь: «Хирург от Бога! Целую ваши руки! Я… Вау-вау» и думаешь, что замечательно. А еще когда хирурги выставляют в своих инстаграммах, твитерах и где угодно какие-то слезные смски: «Я вас благодарю! Вы мне жизнь спасли…» или еще что-то…
Екатерина Крюкова:
Я слышала, что к вам регулярно приходят на повторное рино. Может быть, существует какой-то негласный черный список недобросовестных врачей? Очевидно, приходят с неудачным результатом?
Малахов Александр: Приходят. Я специализируюсь и мои коллеги специализируются на ринопластике, в том числе вторичной ринопластике. Зачастую, не всегда пациенты приходят со вторичной ринопластикой и виноват хирург. Есть на то множество причин. Одна из них тоже непрофессиональные действия хирурга.
Таких списков не существует. Но мы между коллегами стараемся соблюдать этические основы и, поэтому, когда ко мне приходят пациенты и говорят: «Я сделал у того-то, и мне все не нравится и все плохо-плохо». Я никогда не говорю пациенту: «Да-да… Он же там такой-сякой... И плохо обучался, и ничего не умеет, и вообще криворукий. Давайте, я вам сейчас все исправлю». Нет. Вторичная ринопластика и реконструкция носа – это после травм, аварий, всего, чего угодно. И недоразвитие скелета.
Юлия Титова:
Буквально недавно мне довелось общаться с несколькими девушками, которые делали ринопластику. Они на самом деле убеждены в том, что ринопластику с первого раза сделать невозможно. Для них это норма. Видимо, они сами столкнулись с тем, одна девушка аж 3 раза ложилась под нож. Но она сразу сказала, что она к этому была готова, что «…сделать носик сразу красиво невозможно. Я приду туда еще и четвертый раз». И это тоже норма. Так ли это вообще? Можно ли с первого раза сделать и больше не возвращаться к хирургии, хотя бы в этом плане?
Малахов Александр: Можно и нужно к этому стремиться. Обязательно, так и должно быть. Но, в каких-то случаях, действительно, например, если у вас нос больших размеров и он кривой, а вы хотите «маленький, классненький носик к своему лицу», то нужно адекватно оценивать ситуацию. Невозможно сделать из огромного носа супермаленький, тем более, за один раз. Нужно понимать, что в каком-то проценте случаев могут понадобиться доработки, это норма. Мы стремимся, чтобы с первого раза всё удавалось, как нужно, и результат радовал нашего пациента и самого доктора.
Нужно адекватно оценивать свою ситуацию. Невозможно сделать из огромного носа маленький носик за один раз.
Екатерина Крюкова:
А вы когда-нибудь отказывали пациенту в ринопластике? Какие были на то причины?
Малахов Александр: Да, отказывал. Такое бывает и не только в ринопластике. Во-первых, так же, как и пациент выбирает доктора, доктор выбирает пациента. Я глубоко в этом убежден. Мне тоже может не понравиться пациент, я не захочу с ним взаимодействовать. Может, он неуважительно относится, или он приходит и думает, что «Я за свои деньги могу все теперь. И вы мой раб». Нет, я, к сожалению или к счастью, тоже могу выбирать, с кем мне работать.
Если пациент неадекватно оценивает возможности хирургии. Потому что некоторые пациенты думают: «вот, всё: волшебство произойдет и жизнь изменится. Я стану невероятной красоткой», или еще что-то. Да, мы можем улучшить вашу внешность, но до идеала довести невозможно. Пациенты наши люди - это ткани, а не камни. Из камня можно выдолбить любой нос, а из ткани создать носик достаточно сложно. Не зря ринопластика – одна из самых сложных операций.
Из камня можно выдолбить любой нос, а из мягкой ткани создать носик достаточно сложно.
Екатерина Крюкова:
Психиатры описывали такой типаж: в основном это одинокий, незрелый и нарциссичный человек со сверхожиданиями на операцию. Очевидно, вам неприятно работать с подобными людьми?
Малахов Александр: Да, бывают такие люди. Бывают, которые просто неадекватно оценивают свою внешность. Так называемый, дисморфофобический синдром. Чтобы им не сделали, они не избавятся от ощущения неудовлетворённости. Поэтому таких людей нужно отправлять к психотерапевту. Поэтому и сотрудничать психотерапевту и пластическому хирургу просто необходимо.
Юлия Титова:
Бывает такое, что приходит девушка уже на третью операцию к вам. Вы на нее смотрите и думаете: «Господи, какая красавица! Ну всё у неё уже точеное, всё прекрасно», и вы отправляете её к психотерапевту прямым текстом?
Малахов Александр: Нет. Прямым текстом, к сожалению, воспринимается в штыки. Потому что думают сразу: «А что, я больной или больная?» Вы мне скажете: «Может быть тебе, Саша, сходить к психотерапевту?» Я тоже на вас посмотрю с удивлением: «Почему бы это?» Это достаточно мягко нужно делать, без каких-либо резких осуждений или указаний на какие-то недостатки.
Юлия Титова:
Поговорим о серьезном – наркоз. У нас в обществе устоялось мнение, что наркоз – это страшно. А если уж пришлось пережить, то пусть это будет один раз в жизни и больше никогда. В пластической хирургии как обстоят дела с наркозом? Можно ли его использовать? И как его вы используете?
Малахов Александр: Я его никак не использую в своих целях. Его используют анестезиологи. К сожалению, это действительно устоявшееся мнение.
У меня тоже такое мнение сложилось о стоматологах с детства. Может быть какие-то неудачи, вырванные зубы. Я понимаю, что я прихожу и мне будет не больно, но невольно вцепляюсь в кресло, смотрю на свои побелевшие пальцы и думаю: «Ну что ж такое???». Поэтому люди достаточно часто приходят на консультацию, и их очень беспокоит пресловутый наркоз. Страшное слово: «наркоз».
Во-первых, время не стоит на месте и технологии не стоят на месте. Все вокруг совершенствуется постоянно, в том числе и наркозный аппарат, анестезиологи. Препараты уже с меньшей токсичностью. Сейчас этого не стоит бояться, все мы заинтересованы в том, чтобы наш пациент благополучно вышел из пресловутого наркоза. Чтобы заснул плавно, проснулся плавно. Это всё влияет на то, как потом пациент будет описывать свои ощущения после операции. Если они будут позитивные, конечно, нам будет намного приятнее. Поэтому мы всё делаем возможное, чтобы процедура прошла как можно глаже.
Юлия Титова:
У меня вопрос такой: сколько нужно времени не то чтобы на восстановление, а чтобы примерно понимать, какой результат? Чтобы ушел отёк, синева, или что обычно сопровождает операцию? Сколько должно пройти времени?
Малахов Александр: Что касается ринопластики, то срок достаточно длительный. Срок заживления носика от 9 до 12 месяцев. Обычно люди делают такие круглые глаза и говорят: «Так долго!!!» Нет, это время, в течение которого носик будет приходит в форму, которую мы ему задали. То бишь, какие-то малейшие изменения в нем будут в течение этого времени, когда формируется рубец и все остальное. А так первый реабилитационный период, начальный, проходит от одной до двух недель, тот срок, когда мы снимаем гипсовую лангету с носика. Тогда уже более-менее отёки спали, носик выглядит лучше, чем он выглядел раньше. Вы можете отправляться на работу, в жизнь. А когда пройдет месяц, то уже заниматься спортом, тяжелой физической нагрузкой.
На начальном периоде они противопоказаны в течение месяца.
Срок полного заживления носика от 9 до 12 месяцев. Начальный реабилитационный период длится от одной до двух недель, когда мы снимаем гипсовую лангету с носика.
Юлия Титова:
А какие еще противопоказания есть в образе жизни после ринопластики?
Малахов Александр: в образе жизни? Не встречать стеклянные двери и не биться об них. Желательно не спать лицом в подушку, а на затылке первую пару недель. Достаточно аккуратно относиться к своему новому носику.
Юлия Титова:
Болезненные ощущения сопровождают долго?
Малахов Александр: Знаете, болезненных ощущений в ринопластике практически нет. Бывает, и достаточно часто, чтобы выстроить правильно пирамидку носа и сделать красивую спинку носа, мы подламываем косточки, так называемый перелом. Они могут побаливать, когда вы на них нажимаете. Когда вы ничего не делаете, это не болезненная процедура, ринопластика. Вы просыпаетесь, нос у вас не болит, ничего у вас там не кровоточит и не пульсирует.
Екатерина Крюкова:
А были какие-нибудь очень сложные случаи? Так называемые, профессиональные вызовы по части ринопластики?
Малахов Александр: Профессиональные вызовы всегда сопровождают нашу работу, безусловно. Каждый нос индивидуален, анатомия разная, все разное. Мы до конца не можем предсказать, как будет строиться наша операция. Мы предположительно знаем наш операционный план: я сделаю это и это, здесь можно так и так. Но, когда мы открываем носик и видим все эти структуры, то вносим свои коррективы: где-то что-то нужно укрепить, достать дополнительный материал. Бывают сюрпризы, и да – мы с ними справляемся. Интуиция хирурга и скорость мышления, и, естественно, профессиональные навыки важны, их никто не отменял. Это нам позволяет справляться с любыми проблемами.
Юлия Титова:
Последний вопрос про ринопластику. На сегодняшний день насколько это доступно, финансово?
Малахов Александр: Разброс цен достаточно велик. В среднем ринопластика в Москве стоит от 180 и выше. В среднем я бы сказал 220-240 тысяч.
Юлия Титова:
Это хороший врач, квалифицированный? Или цена не строится от квалификации?
Малахов Александр: По цене не нужно судить о квалификации врача.
По стоимости операции не нужно судить о квалификации врача.
Юлия Титова:
Еще один из мифов: если дорого – это значит хорошо?
Малахов Александр: Также и «Дёшево – значит плохо». Не всегда. Лучше искать среднюю цену и от нее отталкиваться. Не искать подешевле, потому что многие люди сейчас хотят сэкономить, они хотят хорошую внешность, но хотят как бы подешевле всё же сделать. Но, к сожалению, это оборачивается не всегда хорошим образом для них.
Юлия Титова:
Ну что ж. Ринопластика. Вы меня практически уговорили косточки чуть-чуть сломать. В принципе, очень понятно, доступно и не страшно, на первый взгляд. Вызывает доверие, пока не сядешь в кресло на консультацию.
Малахов Александр: Главное, вам же не видеть, что происходит на операции. Вам нужен результат.
Юлия Титова:
Мы хотели поговорить с вами о технологиях омоложения.
Первый вопрос к технологии омоложения. Какие сейчас самые популярные технологии омоложения? Какие используете вы на своей практике?
Малахов Александр: Технологии омоложения можно разделить на косметологические, малоинвазивные и хирургические, где непосредственно проводится операция. Сейчас все стремится к тому, чтобы сделать все более ограниченно. То бишь, для начала применить сначала какие-то косметологические методы, в дальнейшем продолжить с помощью хирургических методик. Так называемые филлеры, сейчас так же модно пересаживать собственный жир в какие-то места, где его не хватает для омоложения. Также используется плазма крови, различные собственные ткани. Поменьше силикона и всего такого, а побольше собственных тканей.
Технологии омоложения можно разделить на косметологические, малоинвазивные и хирургические. Поменьше силикона, а побольше собственных тканей.
Екатерина Крюкова:
У людей обычно какая логика: один раз сделать и отстреляться, больше в кабинете у врача не появляться. Что-нибудь есть подобное? Какая-то мощная процедура раз и навсегда? Хотя бы на год? Давайте говорить о лице.
Малахов Александр: Нет такого, что один раз пришел и отстрелялся. К сожалению, никто не отменял старение, никто не отменял силу гравитации. И никто не отменит это. И мы постоянно будем стареть, и изменяться, но делать это можно будет более качественно, приходя к косметологу, дерматологу, пластическому хирургу за какими-либо процедурами.
Юлия Титова:
Мне очень интересно про пересадку своих жиров – липофилинг, из одного места в другое. Я, как типичная девушка, рассуждаю следующим образом: если я пересажу жир из одного места в другой, есть ли риски, что он у меня оттуда сгорит после физических нагрузок и вся операция придет к нулю?
Малахов Александр: Он не сгорит, но здесь есть другие подводные камни. Собственный пересаженный жир приживается не на 100%, это невозможно. Какая-то часть его не приживается, на первый раз может прижиться до 40%, это очень хороший результат. При повторной процедуре приживаемость увеличивается до 70% максимально, надо понимать, что ткани приживаются не совсем. Поскольку они обычно кладутся под кожу, соответственно, это не тот жир, который вы сжигаете непосредственно на тренировках, он никуда не уходит.
Юлия Титова:
Погружается ли жир, прежде чем поместить его в человека, в какую-то емкость?
Малахов Александр: Обязательно погружается, нам же нужно его куда-то собрать. Есть аппараты, которые его собирают в отдельную посуду, потом мы его фасуем в отдельные шприцы и доставляем в ткани. Также есть технология, чтобы набрать его сразу в шприц и уже непосредственно из шприца положить туда, куда нужно.
Юлия Титова:
Давайте разберем непосредственно откуда и куда его можно пересадить? Я слышала, что его можно перенести в лицо с бедер?
Малахов Александр: Его, в принципе, можно пересадить куда угодно, где он присутствует. С бедер и с живота, внутренней поверхности бедра и с наружной, и колен, везде где он вам кажется лишним, везде, где можно сделать контуры тела более точёными. Везде можно забрать жир. Другое дело, что он не везде высокого качества, он немножко отличается. Лучше всего приживается жир с живота, с фланков, тоже есть разница. И впихнуть его можно куда угодно, было бы желание, куда. Сейчас очень модно брать жир с живота, с боков, с бедер, со спины и вкачивать всё в попу. Вы, наверное, слышали про brazilian but.
Юлия Титова:
По тактильным ощущениям, по зрительным, попа же должна быть упругой. Упругость в обычном понимании дают мышцы. Прорабатывается это дальше каким-то образом?
Малахов Александр: Вы это никак не проработаете, но ощущения не особо у вас будут отличаться от ощущений неоперированного человека. Вы вряд ли поймете, так же, как и с имплантами в груди.
Юлия Титова:
Липофилинг – это однодневная операция, или она требует долгого восстановления?
Малахов Александр: В принципе, она в любом случае требует восстановления, как и любая операция. Одно из основных вещей, которые её сопровождают, это синяки и гематомы. После прохождения синячков вы снова в строю. Например, если мы сейчас говорим о попе, то это никому не помешает. Вы можете ходить на работу спокойно. Естественно, есть какие-то ограничения по позе при сидении.
Юлия Титова:
Вопрос касательно липосакции. Неужели можно из организма весь свой жир взять и удалить? Без физических нагрузок? Лечь – и встать стройной?
Малахов Александр: Сейчас это возможно. Сейчас есть различные методики по скульптурированию. Можно оставить практически чуть ли не голую кожу и мышцы. Но, естественно, здесь есть опасности и так делать нельзя. У девушек жировая ткань выполняет гормональную функцию, она регулирует гормональный фон. Поэтому у девушек-спортсменок достаточно часто находят и нарушения цикла, и так далее. Поэтому жировая ткань – это вообще волшебная ткань и её не нужно лишаться полностью. Ну и это не всегда эстетично.
Сейчас есть различные методики по скульптурированию, можно оставить практически чуть ли не голую кожу и мышцы.
Екатерина Крюкова:
Все здорово: липофилинг, липосакция. Но вам не кажется, что эстетические процедуры уводят народ от реальных проблем? У нас медицинская неграмотность: люди не сдают кровь, люди не проверяются на сахар, но все хотят грудь, попу, носик и так далее.
Малахов Александр: Это тренды, которые задает нам медиа. Мы не можем с этим бороться. Я не могу сказать, что это зловредно. Я сам пластический хирург, и это моя работа. Это также вносит и позитивный вклад. Многие люди полностью не могут себя раскрыть, раскрыть свой потенциал и очень часто обращают внимание на свою внешность и это помогает им в жизни. Я не говорю уже о реконструктивных операциях, о реконструктивной хирургии, которая просто ограничена в каких-то возможностях. Мы улучшаем качество жизни своих пациентов. Пусть психологически, пусть физически, но улучшаем. И это никак не должно отводить от вопросов о здоровье. Все операции мы выполняем после обследования наших пациентов. Есть определенный пул анализов, которые мы просим сдать в обязательном порядке.
Екатерина Крюкова:
Пластический хирург, по сути, новая специализация. Как она регулируется сейчас, и как, возможно, будет регулироваться в будущем?
Малахов Александр: Я думаю, это вопрос отдельной темы. Сейчас у нас есть ряд обществ в России. В частности, одно из самых крупных – Российское общество пластических, реконструктивных и эстетических хирургов, его президент Липский Константин Борисович. Есть у нас главный пластический хирург; взаимодействие со здравоохранением этих людей, этих обществ дает нам движение вперед. Поэтому сейчас прорабатываются различные нормативные документы, в регуляции деятельности пластических хирургов, об организации конгрессов под эгидой общества и так далее, и так далее. Новая специальность, и мы сейчас работаем над тем, чтобы прийти к единым стандартам всем вместе.
Юлия Титова:
Хочу вернуться к вопросу о том, что общество несерьезно относится и к вакцинации, и к своему здоровью в целом. Есть новость, что сейчас здравоохранение очень усиленно работает над информативностью, над тем, чтобы люди знали о возможностях государства, что есть очень много, та же диспансеризация, которую можно проходить спокойно. Поэтому, я надеюсь, что еще чуть-чуть, и до людей дойдет, что не красота самое главное в нашей жизни, а здоровье, основополагающая составляющая.
Александр, мне бы хотелось вернуться к оперативным действиям. Что еще по омоложению лица можно сделать? Делают ли сейчас подтяжку лица и как она происходит?
Малахов Александр: Безусловно, делают. Что касается оперативных методик, так называемая круговая подтяжка лица, или еще бывает эндоскопическая подтяжка лица. Методик достаточно много и все они используются различными хирургами. Кто-то специализируется на эндоскопических методах, кто-то на классической подтяжке лица, SMAS-подтяжке лица, со SMAS-аппликацией, SMAS-редукция.
На все есть свои показания. Если у нас есть достаточно много избытка кожи, который нужно подтянуть, мы не сможем обойтись эндоскопической подтяжкой лица, через маленькие разрезы эндоскопическим методом просто все подтянуть. Потому что, подтянув внутренние структуры, останется тот же объем кожи. Она не сможет просто сократится. Тогда мы прибегаем к более расширенной методике, SMAS-подтяжка так называемая, с классическими разрезами, когда мы убираем и излишек кожи, и можем восстановить различные связки и подтянуть все лицо.
Юлия Титова:
Подтяжка лица, как ни крути, все-таки, ювелирная работа. Но что касается всего тела? Как быть с ним? Допустим, если мужчина или женщина очень резко сбросили в весе и им нужно подтянуть кожу. Каким образом хирургия в этом может помочь?
Малахов Александр: Хирургия может помочь и помогает, это различные операции проводятся вплоть до иссечения лишней кожи. Зачастую, по-другому от нее просто невозможно избавиться. Она сокращается до определенных моментов и в дальнейшем просто висит тряпкой. Под рукой что-то висит, соответственно, просто иссекается этот излишек. Также и по кругу тела можно сделать круговой разрез и натянуть кожу на каркас. Как кройка и шитье, не отличается ничем от ткани.
Юлия Титова:
Скажите мне, пожалуйста, касательно шрамов. Это же большое количество надрезов на теле. Шрамы остаются? Есть ли сейчас методики, которые, может быть, не совсем убирают рубцы, но хотя бы сводят их к минимуму?
Малахов Александр: Рубцы - неизбежная вещь в хирургии. Мы не можем сделать доступ без разреза. Методик, которые маскируют рубцы, очень много, вплоть до лазерных шлифовок и так далее. Но рубцы невозможно полностью скрыть и, я думаю, это никогда невозможно. Если был разрез, будет и рубец, потому что рубец – это несколько другая ткань, она будет отличаться от нормальной кожи. Это неизбежно.
Если был разрез, будет и рубец, потому что рубец – несколько другая ткань, она отличается от нормальной кожи.
Юлия Титова:
То есть, если женщина пережила подтяжку лица, то мы сможем это увидеть? Или с лицом другая история?
Малахов Александр: Нет, мы стараемся спрятать эти рубцы. Мы не располагаем их на видимых местах. Мы располагаем их так, чтобы это было что-то где-то в складочках. Если это блефаропластика, то рубец располагается в складке. Зачастую, когда пациент ложится на операционный стол и ты так присматриваешься-присматриваешься: «Была ли блефаропластика?», и можешь даже не найти этого рубца, но он там есть. Вот классно сделали! Поэтому мы стараемся маскировать рубцы в естественных местах, складках в том числе и что касается подтяжки лица.
Екатерина Крюкова:
Почему вы предпочли пластику всем остальным направлениям? Больше свободы?
Малахов Александр: Не то, что больше свободы. К пластической хирургии я стремился со школы. У меня была такая мечта, или задумка, так сказать. Я достаточно долго к этому шел. Меня всегда привлекала эстетика, я стремлюсь помогать людям, это у меня изнутри. Медицина - это та отрасль, которая в принципе дает тебе эту возможность быть полезным людям.
Юлия Титова:
Замечательная у вас цель! Расскажите, пожалуйста, о своем самом сложном случае в пластической хирургии?
Малахов Александр: Я думаю, что для каждого хирурга сложный случай, когда к тебе пациент возвращается неудовлетворенный результатом проведенной операции. У меня такой случай был. Нет ни одного хирурга, у кого таких случаев не бывает, или хирург просто не оперирует. А я стараюсь со всеми своими пациентами находить общий язык.
Юлия Титова:
А что вы делаете? Приходит к вам с конфликтом человек, как вы его успокаиваете?
Малахов Александр: Во-первых, конфликтного человека надо встречать с улыбкой и не конфликтовать в ответ. Второе, нужно определить, а правильно ли он расценивает это всё? Бывает, люди неадекватно оценивают. Невозможно отсеять всех неадекватных людей. Они приходят и с ними нужно беседовать, и я никогда не бросаю своих пациентов. Мы определяем, что является причиной недовольства. Если это адекватные просьбы, и я считаю, что я где-то мог лучше сработать, что я могу исправить и сделать лучше, то мы с ним договариваемся. Мы делаем операцию. За мои услуги он не платит, может оплатить только наркоз, мы делаем какие-то коррекции. В таких случаях со всеми пациентами нужно обговаривать, что, возможно, в дальнейшем понадобится коррекция. Как вы говорили: 2-3 операции или еще что-то. Такое тоже может быть. Пластическая хирургия и медицина – это неточная наука. Это не математика, здесь мы, зачастую, не всегда можем предсказать результат. Если вам обещают обратное, то это, к сожалению, будет вранье.
Конфликтного человека надо встречать с улыбкой и не конфликтовать в ответ.
Екатерина Крюкова:
У вас есть постоянные клиенты, которых вы ведете «от и до» по всем эстетическим вопросам? С которыми дружите?
Малахов Александр: Такие пациенты, конечно же, есть и есть пациенты, с которыми я дружу и общаюсь вне работы. В принципе, пациенты, которые к нам приходят, от нас не уходят. Потому что дальнейшее сопровождение послеоперационного периода может заключаться в различных косметологических услугах: филлеры, ботулинтоксины и так далее, и так далее. Поэтому у наших пациентов обычно долгосрочное общение с нами.
Екатерина Крюкова:
Это очень хорошо о вас говорит. Всем можно вас советовать!
Юлия Титова:
Вы доверие действительно вызываете. Вопрос у меня, вишенка на торте. Можно без подробностей. Вы делали пластические операции себе?
Малахов Александр: Зачастую мои пациенты спрашивают, не делал ли я себе нос? Пока я себе не делал. Ничего не делал, пока у меня нет такой потребности. Но слово «пока» здесь ключевое! Когда у меня возникнут к себе какие-то вопросы в этом плане, я знаю, куда мне идти, я знаю, к кому из коллег я могу обратиться. Безусловно, я буду пользоваться такими услугами. А то будет сапожник без сапог.
Юлия Титова:
Я ожидала ответ: «Да, делал, но не скажу! А вам остается только гадать».
Александр, спасибо большое! Доверие вы действительно вызываете. С врачом, когда поговоришь, должно быть легче и спокойнее. С любым врачом, любой специализации. С вами так примерно и произошло.
