Эстетическая хирургия лица: фейслифтинг

Александр Малахов: Здравствуйте, дорогие друзья. В эфире канал «Медиадоктор», программа «Инсайт: пластическая хирургия». Я – ее ведущий Малахов Александр, моя замечательная соведущая Олеся Голубцова.

И наш сегодняшний гость – пластический хирург, доктор медицинских наук, руководитель клиники эстетической медицины «Lipex», Рига, Латвия Юршевич Эдуард Николаевич. Здравствуйте.

Эдуард Юршевич: Добрый вечер.

 

Александр Малахов: Сегодняшняя тема нашего эфира – это эстетическая хирургия лица, а именно подтяжка лица, или фейслифтинг, как у нас часто называют. Итак, Эдуард Николаевич, хотелось бы начать с логических вещей. Расскажите, какие существуют механизмы старения лица, что приводит пациентов на фейслифтинг?

Эдуард Юршевич: Мы, как пластические хирурги, сталкиваемся с уже довольно значительными изменениями наших пациентов, и к нам приходят уже люди, которые живут недовольством своего внешнего вида. К косметологам приходят люди, которые имеют только начальные стадии. К нам, когда уже есть гравитационный птоз лица, когда есть изменения в области век, изменения в области шеи, и когда человек уже видит в отражении в зеркале недовольство, он приходит к пластическим хирургам.

Если говорить про механизмы и что приводит – это, конечно же, время, биология, и мы не можем поменять биологический цикл, мы все стареем. Каждый человек стареет по-своему, у каждого есть свои индивидуальные изменения. Мне говорят: «Когда нужно делать операцию?» Когда не нравится, вот тогда и надо.

 

Олеся Голубцова: А если не нравится в 20 лет?

Эдуард Юршевич: Если не нравится в 20 лет, скорее всего, нужно обращаться не к пластическому хирургу.

 

Александр Малахов: А к косметологу?

Эдуард Юршевич: В том числе и к косметологу. Бывают такие ситуации, когда есть такие изменения на коже, например, когда стареет чисто кожа. Или какие-то изменения, связанные с нарушением гормонального фона у молодых девушек, довольно часто бывает то же акне. Человек недоволен своим внешним видом, его нужно лечить, это заболевание Если мы говорим про эстетические проблемы, связанные с возрастом, то тут уже пластическая хирургия.

 

Александр Малахов: Когда эти возрастные изменения запускаются? По сути, они запускаются, когда мы уже прошли пубертат, у нас сформировалось лицо, и вот мы мчимся к старости с неимоверной скоростью. Какие основные процессы? Вы упомянули гравитационный птоз. Это что? У нас есть сила притяжения, которая тянет все вниз, все ткани?

Эдуард Юршевич: Сила притяжения, совершенно верно. Если посмотреть на анатомию лица, имеется достаточно много слоев. Это кожа, подкожа, затем имеется слой, который мы называем смас – это мышечный слой, объединенный фасциальными структурами, который держится на связках лица. И эти связки прикрепляются к нашему лицевому скелету, костям. Когда под силой гравитации или других факторов, например, через довольно сильное изменение веса, происходит расслабление связочного аппарата лица, связки не держат, происходит растяжение. И что мы видим? Мы видим изменение в области нижних век, называемое борозда. Мы видим изменение в области носогубной складки, в области так называемых брылек. Мы видим изменение в области шеи. Когда есть значительные изменения, тогда нужно делать пластическую операцию, которая вернет эти ткани в то положение, в котором они когда-то были. И вообще подтяжка лица или фейслифтинг – фактически это операция по возвращению объема лица. Ведь мы воспринимаем человека в некой гармонии, мы знаем, что молодому лицу присущи выпячивания…

Подтяжка лица или фейслифтинг – фактически это операция по возвращению объема лица

Александр Малахов: Припухлости.

Эдуард Юршевич: Но припухлости в некоторых местах – в области скул. Мы знаем, что у молодого лица не висит в области подбородка. Когда делаем операцию, то, что опустилось, сползло вниз под силой гравитации, мы должны это все аккуратненько вернуть. И тогда мы сохраним ту гармонию, которая была. Это сложно, но мы к этому всегда стремимся, и для этого есть достаточное количество технологий.

 

Александр Малахов: Пока мы не перешли к технологиям, еще такой вопрос. Мы поднимаем лишь те ткани, которые имеются, но в процессе старения мы же теряем объем этих тканей, объем жировых пакетов. Объем уходит потихонечку?

Эдуард Юршевич: Уходит с возрастом, конечно.

 

Александр Малахов: То бишь, мы можем подтянуть все, что есть. А есть ли возможность вернуть утерянные объемы тканей?

Эдуард Юршевич: Совсем объем мягких тканей лица уходит уже достаточно у возрастных пациентов.

 

Александр Малахов: Преклонный возраст?

Эдуард Юршевич: Да, когда идет изменение самих тканей.

 

Александр Малахов: Дегенерация тканей?

Эдуард Юршевич: Да, она становится менее упругой, количество коллагена уменьшается. Тогда нужно восполнять этот объем. Но что касается этого восполнения объема, здесь есть некоторая подмена понятий, когда некоторые косметологи говорят: «А зачем Вам нужно делать пластическую операцию? Давайте мы добавим туда гиалуроновой кислоты, и все поднимется». И добавляют. Но не поднимается.

 

Александр Малахов: Может быть, поначалу поднимается, просто потом это может сыграть в обратную?

Эдуард Юршевич: В какой-то степени есть подъем, но просто в определенном месте. За счет этого объема что-то может приподняться.

 

Александр Малахов: Это, скорее всего, камуфляж в большей степени?

Эдуард Юршевич: Да, камуфляж, но механизм гравитации и изменение этого объема в возрасте 40, 55 лет другой, он связан именно с гравитацией, но не с потерей объема. Потеря объема – это следствие. Когда ткани со скуловой зоны опускаются, объем уходит.

 

Александр Малахов: На этом объеме мы можем приподнять ткани, но это невозможно сделать физически. Раз мы заговорили о таких малоинвазивных технологиях, как можно это замедлить? Прежде, чем обратиться к хирургу, какие есть способы, чтобы отсрочить, замедлить вот эти процессы?

Олеся Голубцова: Вы уже высказались по поводу гиалуроновой кислоты. Мне интересны методы, которые Вы можете посоветовать и которые, с Вашей точки зрения, полезны.

Эдуард Юршевич: Я, как пластический хирург, который занимается лицом очень давно, меняю свои взгляды на какие-то вещи, связанные с использованием наполнителей Что-то приходит новое. Чем дальше работаю, скажу честно, тем меньше использую наполнители, практически не использую липофилинг. Но в своей клинике мы проводим достаточно серьезные инструментальные воздействия – это лазерные технологии. Когда я был достаточно молодым пластическим хирургом, я в это не верил, но сегодня я могу сказать, что на определенных этапах старения, когда теряется эластичность кожи, когда нужно немножечко сократить кожу, может быть, еще операцию рановато делать, но кожа уже немножко начинает менять свою структуру, она становится менее эластичной, тогда конечно.

 

Александр Малахов: Примерно какой это возраст? Вот вы сейчас говорите, лазерные технологии. Когда их лучше всего применять?

Эдуард Юршевич: Есть очень много классификаций, и там есть классификация морщин, статических морщин и так далее. Но я могу так сказать, что прибегать к серьезным хирургическим вмешательствам в молодом возрасте не нужно. Я всегда своим пациентам говорю, пока можете терпеть, не делайте никаких операций.

Обычно мы делаем эндоскопические подтяжки средней зоны лица в возрасте после 35-38 лет. А если мы говорим про более радикальные операции, то лучший возраст, с моей точки зрения, как хирурга, 45-55 лет.

Прибегать к серьезным хирургическим вмешательствам в молодом возрасте не нужно

Александр Малахов: Пока не стало поздно.

Эдуард Юршевич: Поздно никогда не станет, но тут вопрос уже другой. Ведь есть и медицинский аспект. Мы понимаем, что хирургическая операция проводится под наркозом, и мы прекрасно понимаем, что в каком-то возрасте появляются медицинские противопоказания – сердечно-сосудистые заболевания, гипертония и так далее.

 

Александр Малахов: И регенерация, уже другая ткань.

Эдуард Юршевич: Совершенно верно. Существует очень много хороших современных лазерных методик, которые улучшают качество кожи и ее эластичность. Это фракселированный фототермолиз. Фраксель – это запатентованное название, это разделенный лазерный луч в виде очень мелких пучков. Его можно использовать фактически в любом возрасте, и в хороших руках это очень хорошая методика.

 

Александр Малахов: Можно чуть подробнее про механизм.

Эдуард Юршевич: Это разделенный лазерный луч, который проникает не только на поверхность кожи. Он действует и на поверхность, но он проникает в более глубокие слои, фактически до базальной мембраны.

 

Олеся Голубцова: Субдермальной мембраны? То есть повреждение достаточно серьезное во время процедуры.

Эдуард Юршевич: Проникновение. И этот механизм очень целевого, как я говорю своим пациентам, лазерного иглоукалывания, лучевого, стимулирует выброс фибробластов, а фибробласты – это те структуры, те клетки, которые вырабатывают наш собственный коллаген.

Вся косметология сегодня – это воздействие и стимуляция фибробластов для того, чтобы вырабатывать собственный коллаген. Сегодня более эффективного способа стимуляции фибробластов или выброса фибробластов нет, кроме как фракселированный фототермолиз, и это действительно так. В комплексе можно использовать тромбоцитарные факторы роста, регенерации. С одной стороны, мы запускаем механизм синтеза коллагена за счет выброса фибробластов и добавляем туда тромбоцитарные факторы роста. Раньше мы не могли их получить, не было технологии. Мы знали, что такие факторы есть. Это те факторы, которые влияют на самозаживление. Вот мы повредили руку, кожу, кровь сначала течет, потом останавливается, образуется корочка, а потом корочка отпадает, и все само собой заживает, а мы воздействовать на это не можем. Так вот это как раз те факторы, которые можно использовать в том числе и в омоложении.

Вся косметология сегодня – это воздействие и стимуляция фибробластов для того, чтобы вырабатывать собственный коллаген

Александр Малахов: Давайте немножко объясним. Получаем мы из центрифугированной крови пациента?

Эдуард Юршевич: Да.

 

Олеся Голубцова: Вы имеете в виду плазмолифтинг?

Эдуард Юршевич: Нет.

 

Олеся Голубцова: Сделал фраксель, потом сделал плазму...

Эдуард Юршевич: Это нужно делать одновременно. Плазмолифтинг и PRP-терапия – это похожие, но разные. Разница в том, что PRP-концентрация, концентрация факторов в плазме низкая, а насыщенная факторами плазма – там концентрация очень высокая. И чтобы получить высокую концентрацию факторов, мы должны иметь достаточно большое количество крови. Из 5 миллилитров, как делают многие салоны, получить высокую концентрацию факторов невозможно. Минимально – это 60 миллилитров крови.

 

Александр Малахов: 3 шприца двадцатки забрать кровь из вены.

Эдуард Юршевич: Да, один большой шприц загружается в большую центрифугу. Там определенный режим, нужно производить тестирование этой центрифуги. Эту технологию разработали американцы, фирма «Harvest». Мы пользуемся этой технологией, и для каждого пациента приобретается специальный индивидуальный стерильный сет, который достаточно дорогой. Но если мы говорим о воздействии, которое будет работать, то мы должны использовать и говорить абсолютную правду, что это максимально, что можно сегодня получить, тех факторов, которые Вы сегодня используете, потому что плазма – это фактически белки. Вы плохо ничего не сделаете, но факторов там будет мало.

 

Олеся Голубцова: Хорошо, но ее же точно так же центрифугируют и отделяют белки?

Эдуард Юршевич: Количество крови и режимы центрифугирования. И тут технологии довольно серьезно отличаются. Бытовые центрифуги и центрифуги, которые используются для получения факторов, разные.

 

Олеся Голубцова: Но я слышала еще про одну, швейцарскую, Regentlab называется.

Эдуард Юршевич: Это центрифуги не для большого количества крови. Существуют определенные параметры и количество этих факторов. Мы не можем получить достаточный концентрат для того, чтобы получить эффект при применении, имея маленькое количество крови, потому что их там просто не будет физически.

 

Александр Малахов: Подведем итог этой технологии, что нужно использовать суперпрофессиональное оборудование.

Эдуард Юршевич: Конечно.

 

Александр Малахов: Два – это большой объем крови, которая центрифугируется, тогда мы получаем плазму…

Эдуард Юршевич: Насыщенную.

 

Александр Малахов: Именно обогащенную тромбоцитами, то бишь в большой концентрации, тогда это эффективно.

Эдуард Юршевич: Тогда это работает.

 

Олеся Голубцова: И как это сочетается с фракселем, в каком порядке?

Эдуард Юршевич: Процедура происходит следующим образом: сначала вводятся факторы, а потом воздействие лазером.

 

Олеся Голубцова: Через какой промежуток времени?

Эдуард Юршевич: Одновременно практически, это в одну процедуру.

 

Олеся Голубцова: И сколько времени занимает регенерация, и что после этой процедуры из себя представляет лицо?

Эдуард Юршевич: У каждого человека по-своему, потому что запускается механизм. Это не хирургическая операция. Когда мы взяли, натянули, зафиксировали, кусочек кожи отрезали и зашили, то мы эффект видим сразу. А здесь используется потенциал организма.

Воздействие лазера бывает разным. Бывают лазеры холодные, а бывают горячие, есть CO2-лазеры, которые достаточно агрессивны, хотя тоже делают фракселированный режим, они разделяют луч. И вот фраксель сам – это CO2-лазер, а мы используем другой источник – эрбиевый, он более нежный.

 

Александр Малахов: Это различной длины лазерные волны?

Эдуард Юршевич: Совершенно верно. Это разные источники излучения, но они объединены одним важным свойством – это разделенный луч. Если тот же фраксель – это контактная процедура, то микроточки не контактный. В этом тоже большая разница с точки зрения себестоимости процедуры, и так как источник разный, реабилитация у CO2-лазера всегда будет дольше, что очень важно для пациента. Он должен знать, какое время ему нужно для того, чтобы восстановиться после любой процедуры, даже косметологической.

 

Олеся Голубцова: Как это выглядит? Девушка пришла и сделала эту процедуру. Что с ее лицом происходит после процедуры?

Эдуард Юршевич: Представьте себе, что делается достаточное количество уколов, и потом идет воздействие лазером.

 

Александр Малахов: Как после биоревитализации и лазерной шлифовки, скорее всего?

Эдуард Юршевич: Может быть. Следы инъекций, могут быть гематомки, и после фракселированного воздействия будет покраснение лица.

 

Александр Малахов: И шелушения в дальнейшем?

Эдуард Юршевич: Мы ведем пациентов не по сухому типу, поэтому шелушение редко. Некоторые дерматологи ведут по-своему, тут уже приоритеты, а мы говорим о технологии.

Можно использовать не термоцитарные факторы, а антидистрофический препарат, медикаменты, которые применяются для лечения дистрофии кожи. Они известны, разрешены в медицинской практике. Но это медикамент, это не косметологический продукт.

 

Александр Малахов: И это не собственные клетки, не собственные ткани.

Эдуард Юршевич: Это вытяжка икры красных рыб.

 

Александр Малахов: Для стимуляции и заживления в процессе?

Эдуард Юршевич: Да, это белок. Это препараты, которые применяются для лечения дистрофии. Дистрофия – это то, о чем мы начали говорить – фактически старение.

 

Олеся Голубцова: Но чужой белок колоть себе хуже, чем свой?

Эдуард Юршевич: Это медикамент.

 

Александр Малахов: Лучше, чем твои ткани, ничего нет, к этому стремится вся наука.

Эдуард Юршевич: Ничего нет.  

 

Олеся Голубцова: Мне один врач сказал как-то давно: «Никогда не применяй инородный белок». Не знаю, почему.

Александр Малахов: Потому что на белок реакция организма – это отторжение.

Эдуард Юршевич: Это может быть аллергия, на любое инородное тело может быть аллергия.

 

Александр Малахов: Какие еще методики существуют, чтобы замедлить это пресловутое старение? Давайте перейдем к нитевым методикам. Как Вы к ним относитесь?

Эдуард Юршевич: К нитевым методикам я отношусь скептически.  Дело в том, что многие люди, которые боятся хирургии, прибегают к нитевым лифтинговым методикам. И после какого-то времени они попадают к нам. К сожалению, достаточное количество осложнений эстетического характера, которые бывают при этих технологиях. Мне могут возразить, сказать, что кто-то неправильно сделал, не выдержана была технология, может быть, еще что-то, но мы видим другое. Некоторые методики нитевого лифтинга можно применять, когда есть небольшая асимметрия, скажем, бровей.

Многие люди, которые боятся хирургии, прибегают к нитевым лифтинговым методикам. И после какого-то времени они попадают к нам

Александр Малахов: Зачем делать большую операцию?

Эдуард Юршевич: Какую-то большую операцию, когда можно на небольшое время провести нитевой лифтинг, согласен.

 

Александр Малахов: Как долго держатся эффекты нитевого лифтинга?

Эдуард Юршевич: Разработчики и фирмы, которые предлагают эти нити, говорят по-разному. Долгорассасывающие нити, нерассасывающие нити и так называемые мезонити.

Нерассасывающиеся не рассасываются никогда, это шовный материал, там со всевозможными насечками, зазубринами, шариками и так далее. Есть долгорассасывающиеся нити, которые рассасываются в течение нескольких месяцев, даже некоторые разработчики говорят, несколько лет.

 

Олеся Голубцова: А из чего они?

Эдуард Юршевич: Это, как правило, полисахариды.

 

Александр Малахов: Там молочная кислота?

Эдуард Юршевич: Да, которые обработаны какими-то специальными…

 

Александр Малахов: Оболочки имеют, которые дольше рассасываются?

Эдуард Юршевич: Оболочками, которые препятствуют взаимодействию организма, инородное тело. И совершенно известный рассасывающийся шовный материал, который рассасывается довольно быстро. Я в своей практике не применяю нитевых лифтингов практически никогда, потому что ко мне попадают пациенты с уже более выраженными гравитационными возрастными изменениями.

 

Александр Малахов: Но если встречаете, это же заметно на операции?

Эдуард Юршевич: Конечно.

 

Олеся Голубцова: Приходится убирать эти нити?

Эдуард Юршевич: Конечно. Дело в том, что достаточно часто, когда мы изменяем положение ткани, кожи или более глубоких слоев, там же будет рубец, где нити.

 

Александр Малахов: Принцип действия этих нитей?

Эдуард Юршевич: Это формирование рубца. И этот рубец держит, получается странгуляционная борозда, и мы должны что-то с ней делать. Мы же оперируем, мы же не можем так оставить. Приходится удалять.

 

Олеся Голубцова: А это сложно – удаление нитей, которые не рассасываются?

Эдуард Юршевич: Мне приходилось удалять очень много, я раньше их собирал, показывал пациентам, потом перестал. Может быть, немножко грубо, ножницы хирурга смогут перерезать любые нити.

Ножницы хирурга смогут перерезать любые нити

Александр Малахов: Да, но как это влияет на кожу?

Олеся Голубцова: Просто в интернете очень много страшных отзывов, что бугры остаются, борозды и так далее.

Эдуард Юршевич: Как правило, это гравитационная полоса, это вдавление кожи, такое длинное втяжение по ходу нитки. Или за счет рубца рассосалась и стянула немножко кожу.

 

Александр Малахов: А рубец мы тоже не можем контролировать?

Эдуард Юршевич: Да, это уже биологические вещи, поэтому здесь по-разному бывает.

 

Олеся Голубцоав: Смотрите, какая история: у нас был создатель, один из сертифицированных тренеров по нитям АПТОС, который рассказывал, как их удаляют, что это все легко, дернул и все.

Эдуард Юршевич: Да, это нерассасывающие нити, они достаточно легко удаляются.

 

Олеся Голубцова: Но люди пишут, что остаются целые борозды.

Эдуард Юршевич: А мы про это и говорим, действительно, бывают борозды.

 

Олеся Голубцова: Это можно исправить?

Эдуард Юршевич: Конечно, это уже хирургическая коррекция.

 

Олеся Голубцова: Но это усложняет результаты и ход подтяжки?

Эдуард Юршевич: В какой-то степени. И та же любимая косметологами гиалуроновая кислота усложняет течение хирургической операции.

Любимая косметологами гиалуроновая кислота усложняет течение хирургической операции

Олеся Голубцова: Но она же может рассосаться, или ее нужно рассасывать?

Александр Малахов: Она рассасывается, но в любом случае там есть уплотнения?   

Эдуард Юршевич: В одном из последних журналов мы написали статью…

 

Александр Малахов: «Анналы пластической хирургии»?

Эдуард Юршевич: Совершенно верно, о взаимодействии организма и инородного тела, в частности, гиалуроновой кислоты, разных филлеров. Мы получили очень интересные результаты, которые опубликованы. Проводились исследования нашим университетом, кафедрой гистологии, делали гистохимические исследования, и должны сказать, что действительно следы остаются на всю жизнь, это правда.

 

Александр Малахов: Чем это обусловлено? Гиалуроновая кислота в этих препаратах связывается специальными сшивками, которые препятствуют ее разрушению в организме. Вот эти сшивки остаются, они никуда не исчезают.

Эдуард Юршевич: Они остаются.

 

Александр Малахов: Поэтому в любом случае уплотнения в этих местах через какое-то время появляются. Вы можете обратить внимание на людей, которые много раз уже делали инъекции гиалуроновой кислоты даже в те же губы, они остаются припухлыми.

Эдуард Юршевич: Да, и на каком-то этапе они могут увеличиваться за счет того, что гиалуроновая кислота притягивает воду, она задерживает воду. Вообще нужно всегда помнить о том, что гиалуроновая кислота является синтезированной, она аллерген, это инородное тело, на которое организм отвечает. Хорошо, если он будет отвечать без выраженных отеков и реакций. А если он будет бурно отвечать, значит будет достаточно выраженный отек, и фактически это аллергическая реакция замедленного типа, которая характеризуется отеком и неспецифическим воспалением.

Гиалуроновая кислота является синтезированной, она аллерген, это инородное тело, на которое организм отвечает

Олеся Голубцова: Этого и добиваются, по сути.

Эдуард Юршевич: Тут вопрос очень спорный.

Олеся Голубцова: Смотря куда колоть.

Эдуард Юршевич: Я думаю, что тут вопрос очень скользкий.

 

Александр Малахов: Потому что целая большая индустрия.

Эдуард Юршевич: Да, и здесь я могу сказать точно, как пластический хирург, что некоторые зоны можно камуфлировать. Но всегда нужно помнить одно очень хорошее правило – разумная достаточность и что неповрежденные ткани всегда более привлекательны, чем поврежденные.

 

Олеся Голубцова: Мы не затронули очень популярную методику, такую как ботокс.

Эдуард Юршевич: Ботокс – великолепный препарат. Есть ботокс, есть диспорт.

 

Александр Малахов: Но все это ботулин, токсин типа А?

Эдуард Юршевич: Да. Это медикамент, который вызывает локальный паралич на какое-то время, в этом есть прелесть этого препарата, и в хороших руках он просто блестяще работает. Я его очень люблю. Я своим пациентам многим советую его делать. Но опять же, помнить нужно, что во всем должна быть разумная достаточность. И в хирургии в том числе.

Ботокс – это медикамент, который вызывает локальный паралич на какое-то время, в этом есть прелесть этого препарата, и в хороших руках он просто блестяще работает

Александр Малахов: Мы уже обсудили различные консервативные методы, перейдем к хирургическим. Какие методики существуют по подтяжке тканей лица?

Эдуард Юршевич: Есть достаточно много авторских методик, но можно их разделить на несколько важных и значимых. Это подкожные подтяжки лица, которые применялись достаточно давно.

 

Александр Малахов: И в Древнем Египте еще.

Эдуард Юршевич: Опубликованы были где-то около 100 лет назад. Следующая эволюция развития – это операции на более глубоких слоях, это на поверхностно-мышечной, апоневротической системе.

 

Александр Малахов: Это то, что СМАС-лифтинг?

Эдуард Юршевич: SMAS-подтяжки. Совершенно огромное количество всевозможных модификаций. И следующие подтяжки – это надкостничные подтяжки, которые отделяют прикрепление мышц.

Олеся Голубцова: Это самые глубокие?

Эдуард Юршевич: Это глубокие лифтинги. И мы должны говорить о том, что каждый хирург подходит по-разному. Я, например, подхожу к лицу следующим образом: я всегда помню о том, что лицо – это гармония, и мы, когда предлагаем какие-то операции, должны помнить о том, чтобы человек сохранил свое лицо, чтобы он был узнаваем. И если мы говорим о нарушении целостности анатомических структур лица, как происходит при надкостничных лифтингах или даже при смас-лифтингах, когда мы делаем диссекцию масс и разновекторную подтяжку смас, то есть мышц лица, комплексом мышц и фасций, то мы в какой-то степени меняем внешность. Я в своей практике и на стадии развития хирурга, и на стадии той науки, которая в свое время вылилась в докторскую диссертацию, подходил другим принципом – принципом сохранения анатомических структур лица, анатомической целостности мышц, но перемещение их в неповрежденном виде в то положение, в котором они когда-то были.

Лицо – это гармония, и мы, когда предлагаем какие-то операции, должны помнить о том, чтобы человек сохранил свое лицо, чтобы он был узнаваем

Александр Малахов: Какие преимущества этой методики?

Эдуард Юршевич: Мы сохраняем внешность, не меняем мимических привычек человека.

 

Олеся Голубцова: Да, иной раз выходит странное лицо.

Эдуард Юршевич: Да, и если это теряется, человек сразу начинает немножко себя некомфортно чувствовать. И мы должны помнить о безопасности, потому что когда мы пересекаем анатомические структуры, там достаточное количество нервных окончаний, при повреждении которых мы можем изменить мимику или повредить ее. Поэтому мы должны всегда помнить о безопасности и о том, что операция должна приносить эффект. Принцип сохранности, принцип безопасности, комфорта пациента, потому что если после некоторых предлагаемых методик восстановительный период может доходить до полугода, Вы меня извините, я бы не хотел, чтобы мне такую методику применили. Ведь все наши пациенты хотят быстро, эффективно и безопасно.

И вот эти принципы объединены в той технологии, которую мы предлагаем и объединяем очень интересным словом – органосохраняющий лифтинг. Мы воспринимаем лицо, как орган, который имеет свои функции, свое кровоснабжение, свои те структуры, из которых он состоит. Поэтому эти органосохраняющие операции, с одной стороны, радикальны, с другой стороны, безопасны и очень эффективны.

Я могу сказать, что если эффективность подтяжки лица 10-15 лет, то это очень хорошая технология, а если она еще безопасна, то это блестяще.

Если эффективность подтяжки лица 10-15 лет, то это очень хорошая технология, а если она еще безопасна, то это блестяще.

 

Александр Малахов: На сколько хватает этих оперативных вмешательств? Бывает ли такое, что пациент один раз оперировался, потом приходит через 10-15 лет, это нормально?

Эдуард Юршевич: Конечно.

 

Александр Малахов: Это не на всю жизнь?

Эдуард Юршевич: На всю жизнь вообще ничего не бывает. Я достаточно давно работаю в эстетической хирургии лица, и могу сказать, что у меня есть достаточное количество пациентов, которые приходят ко мне повторно. Это, как правило, 10-15 лет после операции.

 

Александр Малахов: Фейслифтинг сейчас стремится к методикам, которые менее деструктивны, те методики, которые дают пациенту малый реабилитационный период, те технологии, которые безопасны, правильно я понимаю?

Эдуард Юршевич: Совершенно верно, это самое главное, что мы должны помнить, что мы должны не навредить. Это главный постулат медицины.

 

Александр Малахов: На этой прекрасной ноте, я думаю, мы на сегодня закончим. С нами был Юршевич Эдуард Николаевич, наша распрекрасная Олеся Голубцова и, конечно же, я. Спасибо всем, кто нас слушал или смотрел.

Эдуард Юршевич: Спасибо. До свидания.