Звездный голос. Валерий Кипелов

Е. Осипенко:

Добрый день, в эфире «Школа здорового голоса Екатерины Осипенко», канал Медиадоктор, радио Mediametrics. Сегодня совершенно интересный у нас получится эфир, потому что в гостях у меня никто иной, как Валерий Кипелов, не просто рок музыкант, мы можем сейчас уже говорить о том, что это человек советский... 

В. Кипелов:

Точно. 

Е. Осипенко:

Российский. Известный, известнейший рок-музыкант, помимо того, он ещё и композитор, он ещё и поэт. И такая, наверное, веха, про которую мы сегодня ещё не раз поговорим, как группа «Ария», один из основателей рок-группы «Ария». Ну и, прежде всего, лидер группы «Кипелов». Итак, в гостях у школы здорового голоса Валерий Кипелов. Добрый день. 

В. Кипелов:

В. Кипелов:

Добрый день. 

Е. Осипенко:

Вот сегодня постараемся затронуть все вопросы, которые, настолько, насколько нам позволяет эфирное время, вопросы, связанные с исполнением в манере рок-музыки для певца. Мне, как врачу, достаточно всегда представлялось это такая достаточно сложная, достаточно, с технической точки зрения, с музыкальной точки зрения, манера и, конечно, с точки зрения голосового аппарата достаточно затратная. Как Вы скажете?

В. Кипелов:

Абсолютно согласен. Если, например, я иногда пытаюсь петь, скажем, народные песни или что-то близкое, скажем, к классике, хотя никогда себя не позиционировал, как классический певец. Хотя очень нравилось, очень хотелось, на самом деле. Я понимаю, насколько совсем разные приёмы, и когда я иногда на концертах пою, что-то пытаюсь петь из духовной музыки или из народной музыки, я понимаю, насколько совсем разные приёмы пения вокальные. И, порой, чувствую, что не всегда у меня получается такой синтез. Сначала петь в одной манере, потом перестроиться, петь в другой манере, и вот то, что Вы сказали, на самом деле, рок-вокал всё-таки, если ты не умеешь пользоваться, нет такой практики долгой, всё-таки достаточно сильно травмирует голос. Особенно те, кто пытается петь, знаете, такой есть приём гроулинг, они как-то... 

Е. Осипенко:

Это модная история. 

В. Кипелов:

Модная история, но все пытаются это делать, но спустя какое-то время, я знаю, что многие сажают себе голоса. Я очень хорошо был в своё время знаком с Александром Барыкиным, он долгое время пытался петь в такой манере, Вы знаете, даже не знаю, как это правильно назвать, тувинское пение. 

Е. Осипенко:

Двухголосье, я даже не слышала об этом, что он именно. 

В. Кипелов:

Да, он это делал, делал. 

Е. Осипенко:

Во всяком случае, в концертной своей деятельности такой не широко, наверное. 

В. Кипелов:

В ранней деятельности, когда он всё-таки занимался тогда «Карнавал» больше. 

Е. Осипенко:

В той группе. 

В. Кипелов:

В той группе, да, он это часто использовал, и многие очень удивлялись. Но дело в том, что у них аппарат к этому предрасположен, не знаю, веками. 

Е. Осипенко:

Память уже, наверное, генетическая память предков. 

В. Кипелов:

Да, а мы это делаем всё на ощупь, расщепляет этот голос и поэтому иногда травмируем его так, что потом очень сложно восстанавливать. Поэтому надо настолько аккуратно этим пользоваться. 

Е. Осипенко:

Мы ещё к этому подойдём обязательно вернёмся, потому что интересно.

В. Кипелов:

Не буду забегать тогда.

 Е. Осипенко:

Сразу единственное, что я бы хотела вопрос задать. А что из вышеперечисленного, из классической музыки, из народной музыки Вы используете в своих концертах? Это вообще-то удивительно, чтобы рок-музыкант прибегал к исполнению таких произведений. 

В. Кипелов:

Я частенько рассказываю, знаете, говорят, кто у Вас были кумиры в рок-музыке, ну, были у меня кумиры, много очень вокалистов, которых я очень любил. Роберт Плант из Led Zeppelin, я очень любил Dio, я очень любил Оззи Осборна, они совершенно в разных манерах все пели, Кавердейла. А если начинать, истоки, какие были, я же, мне папа ставил пластинки в то время, знаете, ещё патефоны были, я застал.

Е. Осипенко:

Даже патефоны. 

В. Кипелов:

Это патефон, потом это позже электрофон, по-моему, назывался, я слушал Людмилу Русланову, ой, Лидию Русланову, вру. Лидию Русланову, ну вот, умного хотел дать. Я слушал очень много Обухову, слушал тех времён певиц, но больше всего, конечно, любил Русланову, поскольку так она это делала зажигательно и так здорово. Слушал Шаляпина, что касается народной песни пел, и арии отдельные слышал. У меня был дядя, ныне покойный, который в своё время очень увлечён был оперным пением, и он постоянно очень любил Лемешева. И у меня Лемешев в своё время был кумиром, особенно вот это был замечательный фильм, его становление, как вокалиста, вот я этот фильм обожал, и меня даже называли в доме, в котором я жил, я очень часто пел в квартире, многие слышали, и меня называли: вот наш Лемешев. У меня совсем истоки другие, позже я, познакомившись, с рок-музыкой, Beatles, Creedence, Rolling Stones уже старался попробовать, как же это они так делают, какие-то странные очень звуки издают, вот эти перегруженные, особенно у Джона Фогерти из Creedence, или Пол Маккартни, который тоже пытался в такой же манере петь, он говорил, что учился у Литтл Ричарда форсировать звук. Поэтому это сочетается. Мы иногда поём песни, вот любимые мои «Ой, то не вечер», такие, казачий репертуар «Не для меня», «Любо, братцы, любо». 

Е. Осипенко:

Но всё-таки аранжировка, во всяком случае, инструментальная, она, конечно. 

В. Кипелов:

Нет, мы как раз не делаем инструментальную я просто под гитарочку. Я даже, был период, они обижались на меня. 

Е. Осипенко:

Музыканты. 

В. Кипелов:

Да. Я стал заставлять их петь. Да мы не умеем. А я говорю: да какая разница, умеете Вы или не умеете, надо петь душой. 

Е. Осипенко:

Это объединяет коллектив. 

В. Кипелов:

Конечно. Вы представляете, что барабанщику говорю: ты выходишь из-за барабана, берёшь микрофон, и какой это сюрприз для твоих поклонников, вдруг ты берёшь микрофон и начинаешь вместе со мной пить. Даже если ты мимо поёшь. 

Е. Осипенко:

Это переворот сознания для музыканта, особенно для человека, который сидит. 

В. Кипелов:

Конечно, и очень неожиданно это всё происходит. Поэтому мне всегда нравились такие моменты. Мне очень нравилось заниматься театрализацией. Какой-то номер у нас есть, например, был посвящён, назывался «Отражение» Моцарт и Сальери. Вот эта история, которую Пушкин придумал, как Моцарт, вернее, Сальери отравил Моцарта. Вот такая есть композиция, и мне тоже очень интересно было, когда мы занимались театрализацией, у нас были Моцарт, были злодеи, отражение Сальери выходило из зеркала. Есть такие, как это называется точно, изюминки в концерте, ну привыкли люди, что выходит рок-группа и поет свой репертуар. И вдруг она раз, и спела какую-то народную песню. 

Е. Осипенко:

И вдруг стало все тихо в зале. 

В. Кипелов:

И вдруг стало всё тихо. И мне всегда была очень интересна реакция. Я знаю, что по этому поводу в интернете уже шутки пошли, что я музыкантов своих переодеваю в лапти, одеваю косоворотки. Но мне, на самом деле, это очень нравится. Я вижу, что не только мне нравится, а всё-таки нравится и тем, кто в зале находится. Вот это, момент неожиданности, когда они начинают со мной петь «Ой, то не вечер» или «Любо, братцы, любо», это здорово. 

Е. Осипенко:

Всё-таки эти песни и слова этих песен так укоренились, наверное, что называется с молоком матери.

В. Кипелов:

Есть чему там поучиться, как это всё компактно, ничего лишнего, и в мелодике и, самое главное, что в словах. То есть они такие понятные, доступные, там ничего надуманного нет. Это всегда в народном творчестве нравилось. 

Е. Осипенко:

И публика начинает задумываться. 

В. Кипелов:

Да, и потом я чувствую, что чтобы ни происходило, ну не задушишь ты эту тягу к народному творчеству. Я про классику не говорю, но не задушишь. 

Е. Осипенко:

Но вот такие примеры, они говорят о том, что есть возможность даже в среде рок-музыкантов поднимать желание, слушать свою народную музыку, и поднимать эту волну, народную волну, в хорошем смысле слова, любви к музыке и к ощущению. 

В. Кипелов:

И вот у нас был даже опыт, я не знаю, я рассказал эту историю, мне навеяло, почему-то захотелось петь арию Надира из оперы Бизе. 

Е. Осипенко:

Батюшки! 

В. Кипелов:

Да, мы спели ее. 

Е. Осипенко:

Я должна обязательно срочно это послушать. 

В. Кипелов:

Не знаю, насколько это получилось, но мы сделали рок-балладу. То есть соло, как положено всё и, мало того, она же, там другой размер, а мы сделали на четыре четверти, как рок-баллада. Там такая, трёх четвертная, а мы на четыре четверти её сделали. 

Е. Осипенко:

Всё, надо срочно поставить ее на радио. 

В. Кипелов:

Да, что меня сподвигло, я посмотрел в свое время фильм замечательный, он назывался «Филёр», в главной роли Янковский играл, и в конце, когда титры идут, так достаточно трагический фильм, и в конце звучит ария Надира из оперы Бизе в исполнении Собинова. И потом стал искать, её пел мой любимый Лемешев, много-много известных наших вокалистов, причём мне что понравилось, что по-русски, то есть не надо было петь на французском языке, ломать я не умею совсем, не знаю язык.

Е. Осипенко:

Это было бы проблематично.

В. Кипелов:

Проблематично, да. И тут совпало всё, и мы сделали рок-балладу, причём записали это с симфоническим оркестром. 

Е. Осипенко:

Шикарно. 

В. Кипелов:

И кто слышал, тому понравилось. Ну, конечно, я не позиционирую себя, не замахиваюсь. 

Е. Осипенко:

Это другое прочтение, в конце концов. 

В. Кипелов:

Другое прочтение, но мне очень хотелось это сделать, и мы всё-таки сделали. 

Е. Осипенко:

Это тоже обращение этой части музыкальной среды к этой музыке, потому что вот так же люди начнут слушать и искать, и в альбомах смотреть. 

В. Кипелов:

Да, было очень неожиданно, если вдруг у кого-то проявится интерес, и кто-то захочет узнать, что же за история такая была, кто такой Надир, «Ловцы жемчуга» прослушать Бизе. Я надеюсь, он нас простит за такое фривольные отношение. 

Е. Осипенко:

Послушав сначала Валерия Кипелова, потом обратиться к оригинальным исполнителям. 

В. Кипелов:

Вот это очень мне всегда нравилось, я вообще, никогда не слышал. 

Е. Осипенко:

Безусловно, есть масса вещей, которые никто никогда не слышал. 

В. Кипелов:

Рискуем, правда. Хотя самое интересное, когда я стал искать, думаю, кто же ещё, у кого-то еще мысль возникала это сделать. Я обнаружил, что гитарист из Pink Floyd, Гилмор, он тоже сделал арию Надира из оперы Бизе. Но, правда, совсем в другой аранжировке, вокалист пел на французском языке. 

Е. Осипенко:

То есть это уже после того, как спел, а потом узнал, что Гилмор. 

В. Кипелов:

Да. Я обнаружил, что, оказывается, много всяких таких рок-музыкантов, которые делали, кто-то в техно даже сделал, но до этого точно не дошло. 

Е. Осипенко:

Это удивительно. То есть что люди шли параллельными путями. Соответственно, это было сделано раньше немножко. 

В. Кипелов:

Раньше, да, у меня было, я так удивлён был, что это не мы оказывается первые. Но мне, честно скажу, мне понравилось то, что, на мой взгляд, у нас самая удачная версия получилась. Она вот такая прямо настоящая такая рок-баллада. 

Е. Осипенко:

То есть теперь мне просто должны послушать эту арию в исполнении Валерия Кипелова, а ещё сравнить с нашими исконными исполнителями оперными ещё и с Гилмором. Вопрос у меня сразу, Вы затронули, старые группы сейчас прозвучали, в том числе и группа «Карнавал». Но, как выясняется, что после того, как служил в армии, начал работу свою в группе «Шесть...». 

В. Кипелов:

«Шестеро молодых». 

Е. Осипенко:

«Шестеро молодых», это известная достаточно была в советские времена группа, не такая уже, как, может быть, для широкого круга, известная как «Лейся песня», в которой в дальнейшем потом Валерий Кипелов начал уже работать, познакомился в тот момент, я так понимаю, с Николаем Расторгуевым, вместе уже перешли в «Лейся, песня». И потом дальше уже было. 

В. Кипелов:

Потом уже была «Ария».

Е. Осипенко:

А поющие сердца?

В. Кипелов:

Поющие сердца, это, фактически, такой сложный там был процесс, это был 85-й год, когда мы не сдали программу. Мы сдавали худ.совету программу «Лейся, песня», причём сдавали вместе с Сашей Барыкиным, с «Карнавалом». Мы сдавали вторыми, они были первыми, на одной сцене одна и та же комиссия принимала программы. Тогда была история такая, что надо было исполнять 80 % песен членов Союза композиторов и только 20 свои. И в обязательном порядке, когда все сдавали программу, надо было исполнять «День без выстрела на земле» Тухманова, потом надо было исполнять «Гимн демократической молодёжи», это обязательно все должны были сделать. И что-то ещё, какая-то была обязательная песня, «Если бы парни всей земли», вот это, по-моему, надо было петь. Мы сделали «Если бы парни всей земли» сделали в рэгги, и «Гимн демократической молодёжи» мы спели в такой рок аранжировке, это «Лейся, песня» была, представляете. Понятно, что программу мы не сдали. 

Е. Осипенко:

То есть, фактически, издевались над песнями. 

В. Кипелов:

Нет, но мы творчество подошли. 

Е. Осипенко:

Вы подошли творчески, но, я думаю, что комиссия посчитала, что это было слишком вольное прочтение. 

В. Кипелов:

Саша Барыкин сдавал первым, его зарубили сразу, сказали: Вам надо лечиться, у Вас вообще голос какой-то не такой, как Вы вообще попали на сцену.

Е. Осипенко:

Лечиться, в смысле, что голос? 

В. Кипелов:

Да, он же с таким драйвом пел, с этими эффектами эффектами, но посчитали, что это неправильно. Таких не должно быть на эстраде вокалистов. А мы вышли, думаем, если уж одну группу зарубили, вторую точно пропустят. И нас туда же, как же они сказали, за отношение, не помню, точно не могу. 

Е. Осипенко:

К музыкальному материалу. 

В. Кипелов:

Да, к музыкальному материалу, такой, не легкомысленный, а какой-то кощунственный типа, что-то. 

Е. Осипенко:

Наверняка, если уж «Гимн демократической молодёжи». 

В. Кипелов:

В общем, нас зарубили, и 85-м году мы остались без работы, я и Расторгуев Коля. А в это время Векштейн из группы «Поющие сердца», руководитель «Поющих сердец», художественный руководитель, он успешно сдал программу, но у него, наверное, больше рычагов было разных, всё это умнее как-то было сделано. Мы перли напролом. 

Е. Осипенко:

Прямолинейные слишком. 

В. Кипелов:

Прямолинейные, да. Он программу сдал и, насколько я знаю, у него работал техник, который в своё время работал в «Лейся, песня». Я вообще никому не был известный, пел в группе, то есть вокальных таких отдельных песен у меня почти не было. Была замечательная песня Аркаши Хоралова «Мама», я её очень часто исполнял на концертах, может, ещё две были какие-то сольные песни, а так мы постоянно пели вчетвером. Поющий гитарист, Коля Расторгуев, я, ещё был вокалист, освобождённые, так называемые, вокалисты были, большая группа была. И мы пришли прослушиваться к Векштейну, а у него в это время был проект, он пытался сделать рок-проект с Николаем Носковым. По какой-то причине у них это не получилось, а это всё на базе «Поющих сердец» происходило. И с Носковым что-то не заладилось у него, то ли личные взаимоотношения, то ли как-то непонятно, что произошло, и он искал вокалиста себе вот в этот проект. Я пришёл, он послушал меня, мы очень хотели с Расторгуевым, потому что вдвоём пели, он говорит: мне нужен один. Я говорю: мы же вдвоём всегда. Долго, долго он думал, не знаю, по какой причине, оставил он меня. А Коля в то время, может быть, как-то он почувствовал, что он достаточно такой, человек жёсткий, ему будет очень сложно, наверное, с ним, поэтому оставил меня, поскольку я был достаточно покладистый. Говорит: будешь заниматься, у меня есть классический педагог, который будет заниматься твоим вокалом, поэтому ты имей в виду, если что, я тебя всегда заменю, если будешь заниматься, значит, когда будем работать. И поэтому до тебя был Носков, известная личность по тем временам, если хочешь остаться в группе. И, в общем, с этого момента была такая некая группа, которая, собрались разные музыканты из разных круп, и позже мы придумали название «Ария», спустя... 

Е. Осипенко:

То есть вот уже там и формировался вот этот проект. 

В. Кипелов:

Да, на базе «Поющих сердец» изначально был такой репертуар, мы пили всё, то, что мне от Носкова достался какой-то репертуар, песни Тухманова. 

 Е. Осипенко:

И те песни, которые были в репертуаре, естественно, «Лейся, песня». 

В. Кипелов:

Да, да. 

Е. Осипенко:

А вот этот период занятий с педагогом, тем более с академическим, это были занятия академическим вокалом, правильно?

В. Кипелов:

Да.

 Е. Осипенко:

И сколько времени это всё?

В. Кипелов:

Я с ним занимался, сейчас скажу с 85-го по 88-й, пока мы не расстались с Виктором Яковлевичем. 

Е. Осипенко:

Три года. 

В. Кипелов:

Три года. 

Е. Осипенко:

А вообще в жизни, я знаю, что закончил музыкальную школу, по классу баяна причем. Но, честно говоря, мне ничего не удалось выяснить относительно того, где приобреталась вокальная техника. То есть никакого музыкального училища. 

В. Кипелов:

Нет, музыкального образования не было. 

Е. Осипенко:

Именно певческого. 

В. Кипелов:

Я начинал петь в хоре в детском, это был такой хор при музыкальной школе. Но я  просто посещал, в школе в этой не учился, приходил и пел. Мне очень нравилось, у меня был очень хороший педагог, Галина Сергеевна, как сейчас помню, Яцкова, я был запевалой хоре, пел песни «Партия - наш рулевой» «несокрушимая и легендарная», вот такие песни мне очень нравились. 

Е. Осипенко:

Прекрасные произведения. 

В. Кипелов:

Отличные, на все праздники мы в Капотне, я родился в Капотне, пели на площади в Капотне, в клубе в Капотне, потом ДК построили. И позже я попал туда в вокально-инструментальный ансамбль, который играл на танцах на свадьбах, он назывался «Крестьянские дети». У них был свой репертуар, они, отчасти, какие-то, как называлось тогда модно «фирму» пели, Creedence, Rolling Stones, Nazareth. Я в этой группе пел. А вот где-то, сейчас скажу точно, с 72-го по, пока меня в армию не забрали, по 78-й. 

Е. Осипенко:

То есть, фактически, это первое знакомство вот именно с этим пластом музыки, с рок-музыкой. Причём с самыми лучшими, наверное, образцами того времени, но, фактически, они стали классическими. 

В. Кипелов:

Но самое интересное, что в армию я попал, не сразу правда, но в армии я дослуживал последний год в ансамбле песни и пляски. Ездили они по точкам, я служил в ракетной точке, и приехал туда ансамбль песни и пляски, назывался «Красная звезда» ракетных войск стратегического назначения, я ещё ракетчик вдобавок. И меня взяли туда, поскольку я был москвич, раз. Поскольку они на субботу, воскресенье уезжали в увольнение, чтобы там глаза никому не напрягать, праздно болтающиеся солдаты никому не нужны в части. Поэтому их раз, быстренько в увольнение, потом они возвращались. И мы там пели, это был большой хор, у нас там был оркестр, хор, балет, это был большой ансамбль песни и пляски, человек 90, наверное, было, минимум. Я пел в хоре, мы пели хабанеру, то есть классику. 

Е. Осипенко:

То есть, опять-таки, классический репертуар. 

В. Кипелов:

Да, и самое интересное, я там научился петь с листа. Ну, там надо было, заставляли просто. 

Е. Осипенко:

Но, в принципе, уже когда, наверное, обучался по классу баяна, всё равно знакомства и нотной грамотой, поэтому для того, чтобы певец, одно дело играть, а чтобы певец, это редкие ситуации. 

В. Кипелов:

И вот по нотам заставляли. 

Е. Осипенко:

Это только дирижерско-хоровое отделение может читать. 

В. Кипелов:

Да. Сдавал программу, я сдавал репертуар, нас постоянно проверяли, либо мы рот открываем, либо мы всё-таки поем, участвуем в хоре. Поэтому я очень благодарен военной службе, что вот так моя жизнь не повернулась. В ансамбле песни и пляски служили когда-то бывшие разные вокалисты из разных вокально-инструментальный ансамблей, так называемые шланги, те, которые служили год и служили в ансамбле песни и пляски. И вот, благодаря им, они сказали: что после армии собираешься делать? Я говорю: наверное вернусь в институт, в котором я работал, я паял всякие блоки для подводных лодок, какой-то ящик такой закрытый был. Говорит, слушай, а не хочешь, мы, «Шестеро молодых» когда-то пел, попробуй свои силы на профессиональной сцене. Я говорю: с удовольствием. Я пришёл тогда, как раз после армии прослушиваться в Зеленый театр, у них были концерты, концертов 10, наверное. Представляете, в Зеленом театре концерт «Шестеро молодых», 10 концертов. Центральная площадка. 

Е. Осипенко:

Там, наверное, были такие аншлаги. 

В. Кипелов:

Аншлаги, да. И вот где-то между концертами меня прослушивали, и взяли меня в Зеленом театре, сказали: сынок, будешь петь, нам нужен вокалист. Сейчас учись, снимай движения, учи репертуар, шей костюм тройка, бежевый, как сейчас помню. 

Е. Осипенко:

Без этого никуда, как же комиссию пройти. 

В. Кипелов:

Да вот с этого и всё начиналось тогда все моё творчество, потому что благодаря армии, в том числе. 

Е. Осипенко:

Все одно за другое цепляется и совершенно не прослеживается каких-то случайных моментов. 

В. Кипелов:

Наверное, да. Так сложилось интересно, сейчас анализирую иногда, думаю, а могло же повернуться вообще в другую сторону. 

Е. Осипенко:

Могло, могли бы быть подводные лодки. 

В. Кипелов:

Запросто. 

Е. Осипенко:

И ракеты. А вот упомянутый здесь Аркадий Хоралов, его музыка, это было только одно произведение или какие-то ещё, потому что он же необыкновенную совершенно музыку писал. 

В. Кипелов:

Да, у меня была одна только песня, а для «Лейся, песня» приходили тогда молодые авторы, он пел в «Красных маках» параллельно. 

Е. Осипенко:

И сам пел. 

В. Кипелов:

Да, пел замечательно. 

Е. Осипенко:

Гениально пел, как певец с великолепным голосом.

В. Кипелов:

Мы работали вместе просто в тульской филармонии, то есть вот «Лейся, песня» и «Красные маки», это было в тульской филармонии. Поэтому наш руководитель «Лейся, песня» по тем временам сменивший Шуфутинского, мы застали его, он уже ушёл, пришёл Виталий Кретюк. Вот он искал репертуар для каждого вокалиста, который ему был характерен, соответствовал. 

Е. Осипенко:

Согласно его диапазону, согласно его голосу и возможностям. 

В. Кипелов:

Да, и вот была песня «Мама» на стихи, по-моему, Дементьева. Замечательная песня была, я её пел, выходил, понятно, что слёзы проливались в зале, то есть когда выходил молодой певец, недавно отслуживший, это было заметно. Я ещё такой был, достаточно неотёсанный. И несколько песен пели другие вокалисты, тоже Аркаши Хоралова. Приходили Малежик со своими песнями, Матецкий, мы тогда с ним познакомились, потому что в основном это было репертуар Добрынина. То есть все песни «Родная земля» и всё, что там было, сплошь был Добрынин. Наш шеф тогда, Кретюк, он решил поменять немножко репертуар, более сделать молодёжным, более всё-таки в духе времени, наверное. Когда посмотрели на всякие прибалтийские группы модные, и даже стали освобождённых вокалистов убирать. То есть если я стоял, четыре человека впереди, как столбы, кому-то вешалась гитара акустическая, кого-то убирали за фортепиано, чтобы не болталось четыре, как-то раскидать их всех. 

Е. Осипенко:

Такая стандартная постановка вокальная инструментального ансамбля. 

В. Кипелов:

И нас стали раскидывать всех, чтобы всё-таки один вокалист, остальные, даже если подпевают, то при инструменте при каком-то. 

Е. Осипенко:

Но некоторые так подпевали, что закачаешься. 

В. Кипелов:

Это, в «Землянах» было такое. 

Е. Осипенко:

После этого, если посмотреть, кто как после расформирования этих ВИА сколько у нас отдельных появилось имён, отдельных певцов. 

В. Кипелов:

В частности, «Земляне», Скачков Серёжа, он основной же певец был, а думали все, что поёт Романов, который фронтменом был, играл на гитаре. Вот такая у нас история интересная была с «Лейся, песня». 

Е. Осипенко:

И вот уже в конечном итоге сформировался вот этот коллектив. 

В. Кипелов:

Да, на базе «Поющих сердец». 

Е. Осипенко:

То есть сначала проект, который отражал именно хеви-метал, и с тех пор началась «Ария». Ария, это 17 лет жизни. 

В. Кипелов:

Да, точно, 17 лет жизни, с 85-го по 2002-й. 

Е. Осипенко:

Тогда вопрос, каким образом, потому что напрашивается сам по себе, каким образом вот такой, из огня да в полымя «Лейся, песня», «Гимн демократической молодёжи» и хеви-метал. 

В. Кипелов:

Да, многие обычно открещиваются от своего вокально-инструментального прошлого, ну не хотят они говорить, что когда-то они были одни из четырёх, пели «качается вагон». 

Е. Осипенко:

А если, на мой взгляд, это такие произведения, которые вот сейчас, даже если некоторым вокалистам давать, они их никогда не споют, хотя бы просто потому, что некоторые не умеют, элементарно, петь на русском языке. А ещё просто потому, что это серьёзный, с вокальной точки зрения репертуар, чтобы там, какие бы там слова не были. 

В. Кипелов:

Да, но потом же опыт работы на сцене, если вспоминать. 

Е. Осипенко:

И концертная деятельность огромная же. 

В. Кипелов:

Сумасшедшая. По теперешним временам, когда я рассказываю своим директорам, как это было. Я помню, мы поставили рекорд, это было 85 концертов за 25 дней. 

Е. Осипенко:

Мама дорогая! 

В. Кипелов:

Это был Узбекистан, это когда я посмотрел. 

Е. Осипенко:

Да ещё в жаре. 

В. Кипелов:

Да, «Спасибо, что живой» о Владимире Семёновиче Высоцком, там как раз Бухара, вот прямо это почти то же самое время, это был 79-й фильм о нём, а мы были чуть позже, в 81-м по тем же самым городам. Это такие же были концерты, наполовину левые они говорили, на фонды какой-то местной филармонии играли. Вот причём это не фонограмма, это было железобетонно всё. Первый концерт начинался у нас, порой, в 2 часа, 4, 6, 8, 10, вот пять концертов иногда в день. 

Е. Осипенко:

Я, как фониатр, могу сказать, что это невероятная нагрузка, это те нагрузки, которые, практически, сейчас люди не могут выдержать. 

В. Кипелов:

Ну, мы были молодыми, и потом, что нас спасал, нас, поющих, было четверо, мы там менялись постоянно. Либо вместе пели, либо сольные песни были, вот это нас спасало. 

Е. Осипенко:

Испытывал какие-то сложности в тот момент?

В. Кипелов:

Нет, вот я сейчас вспоминаю, никаких сложностей не испытывал, может быть, как-то аппарат такой, достаточно гибкий был. 

Е. Осипенко:

То есть никакой не усталости потом. 

В. Кипелов:

Нет, наоборот, я удивляюсь, как мы могли, причём жить в таких условиях, не таких, как сейчас, когда всё. 

Е. Осипенко:

Да, никаких райдеров. 

В. Кипелов:

Никаких райдеров, нет, конечно. Это были условия такие, военные, что называется, переезды какие-то сумасшедшие. 

Е. Осипенко:

На автобусах, не спать. 

В. Кипелов:

Да, на автобусах, никакие СВ там, купе.

Е. Осипенко:

Какие самолёты. 

В. Кипелов:

Да, мы называли вот те номера, в которых мы жили, я как-то вспоминал с Николаем Вячеславовичем, после пяти концертов приезжали в Узбекистане в гостиницу без удобств, и на балконе поливались из тазика водой, которая за весь день согрелась. Поскольку у нас балконы, порой, выходили не на центральную улицу, а куда-нибудь во двор, была возможность помыться на балконе. Вот такие условия, и ничего, при всём при этом мы работали, как звери, как нам говорили. 

Е. Осипенко:

Потому что получали от этого сами, прежде всего, радость.

В. Кипелов:

Огромное удовольствие. Радость, на самом деле. 

Е. Осипенко:

Не за деньги, а за радость. 

В. Кипелов:

Вот это было, на самом деле, наверное, главное слово. Если какие-то моменты происходили, не знаю, почему как-то у меня не сложилось обращаться к врачам, не знаю. Наверно, плохо, конечно, а с другой стороны, может быть, даже и хорошо. 

Е. Осипенко:

Но я думаю, что если бы в тот момент появилась, во-первых, может быть, поскольку не было классического образования, если бы, наверное, начал, как другие вокалисты с музыкального училища, была бы такая подобная практика. Потому что в музыкальное училище, конечно, необходимо справку фониатра при поступлении, а может, никогда и слова такого не слышал, естественно. 

В. Кипелов:

Я не слышал, вот честно скажу, до какого-то момента даже не слышал. Я знал, что ЛОРы есть, это точно абсолютно. 

Е. Осипенко:

А то, что есть ЛОРы, которые фониатры ещё, ну, нет и нет. Слава богу, что так произошло, и что нет такое. Потому что сейчас я вижу, и мы потом чуть позже я хотела бы об этом поговорить, что молодёжь, которая сейчас пытается в роковой манере петь, а таких людей очень много, причём не только мальчики, но и девочки. И мы их видим молодых, молодых певцов, юных, может быть, ещё не очень сильно певцов, но уже страдающих нарушениями голоса. Слава богу, что так все звезды сложились, и голосовой аппарат, и умение, и желание, и в тот момент при таких гипер нагрузках не привело ни к какой патологии голосового аппарата. 

В. Кипелов:

Но вот возвращаясь к тому, как прозошел вот этот переход от одного.

Е. Осипенко:

К хеви-метал.

В. Кипелов:

Да, я постоянно слушал, на гастроли когда мы ездили иногда, мы жили много музыкантов в одной, даже не номер назвать, типа квартиры, были такие моменты, когда из разных комнат звучала разная музыка. Из моей комнаты звучала чаще всего рок-музыка, причём при всём при этом я ещё умудрился слушать Stevie, Джеймса Брауна, джаз-рок, фьюжн и разные направления и соул, мне всё было очень интересно, и Тина Тернер. Но уж больно меня тянуло вот к этим, Led Zeppelin, Black Sabbath, Pink Floyd, я не знаю, с чем это было связано. Вот всегда мне это больше нравилось, и всегда очень хотелось эту музыку такого плана петь. Но мы понимали, что это делать в то время на сцене очень сложно. Даже в «Лейся, песня» мы пытались какие-то композиции исполнять в таком стиле, но нас быстро закрыли в 83-м году. 

Е. Осипенко:

То есть новые песни, которые были написаны именно в такой манере, они были на русском языке.

В. Кипелов:

Они были на русском языке. 

Е. Осипенко:

Это была совершенно уже другая. 

В. Кипелов:

Это не «Лейся, песня» была, вот как раз молодые авторы, которые приносили такую музыку, в том числе, и Матецкий. Он не только «Лаванду» же писал, он писал разные композиции, роковые композиции. 

Е. Осипенко:

Серьёзный композитор, так, на секундочку. 

В. Кипелов:

Мы до сих пор с ним поддерживаем отношения, и он приносил много таких композиций. Но поскольку публика, которая приходила на «Лейся, песня» услышала совсем другое, иногда мы это делали. Причём, мало того, что мы исполняли другие песни, мы ещё и визуально стали меняться. То есть я, например, изображал такого, знаете, рабочего с гаечным ключом, в монтажной такой каске с фонарем. 

Е. Осипенко:

Боже мой. 

В. Кипелов:

Расторгуев у нас был рок-н-рольщик, там кожаная куртка такая была, Элвис Пресли вылитый, с коком, со всеми пирогами. Гитарист, он в каком-то золотом комбинезоне был, мы каждый какой-то персонаж был. Я помню, группа такая была, Village People, разные были, индейцы, клерки какие-то, пожарные, полицейские. Вот из нас делали таких людей. Представляете, приходят люди, которые хотят «Лейся, песня» послушать, «Родную землю», «Обручальное кольцо», «Качается вагон, стучат колёса» и вдруг видят вот это. И вышла статья в 83-м году, которая называлась «Кто подпевает за кулисами» и нас там разнесли вдребезги, наши костюмы, наш репертуар. А ещё была песня такая, называлась «Кот в мешке», где были слова «впереди ничего, позади пустота, посреди лишь мешок с чем-то, вроде кота». Представляете, в то время. В общем, закрыли нас, одели в серые костюмы опять, как положено, патриотический репертуар. 

Е. Осипенко:

Репертуар не сдали. 

В. Кипелов:

Не сдали мы программу, потом нас заставили всё это по новой выбрасывать, как они говорили, молодых композиторов. И к 85-м году это было уже апогей, когда всё, то есть когда у власти был Черненко в то время, ещё до Горбачёва. Многие от этого пострадали, но кто-то пережил этот период, перескочил удачно, как Векштейн с «Поющими сердцами». 

Е. Осипенко:

Человек был, наверное, мудрый. 

В. Кипелов:

Да, он очень мудрый был. 

Е. Осипенко:

Знал, как идти. 

В. Кипелов:

И тогда вот как раз, когда я попал в эту группу, собрались люди из разных, какие-то были такие полуподпольные группы, «Альфа», Володя Холстинин, гитарист был оттуда, из этой группы, Алик Грановский, тоже в своё время, и получилось, что здесь я познакомился с ещё с более жёсткой музыкой, благодаря им, вот с хэви-метал, который непосредственно. Я любил хард-рок, хеви, а тут прямо конкретный такой металл. Мне это ещё больше понравилась. И вот мы в этом стиле начали сочинять музыку, пробовать свои силы. Я наконец-то понял, что мечта моя сбылась. Вот я попал как раз в ту группу, в которую я всегда хотел, и это можно исполнять на большой сцене, а не где-то там, в подполье, где-то там, на каких-то танцах, свадьбах. 

Е. Осипенко:

Ещё на русском языке. 

В. Кипелов:

Ещё на русском языке, что очень было важно. Понятно, что можно было какие-то кавер версии исполнять. Мне нравилось то, что это по-русски, это понятно, наши тексты, наши стихи понятны тем, для кого мы поём. Потому что не все всегда хорошо знают английский язык. И нам это было близко, поскольку нас это волновало, мы понимали темы, и тут мы научились работать с поэтами, как-то пытаться делать аранжировки. Это было становление нас, как музыкантов. 

Е. Осипенко:

А чьи первые песни были?

В. Кипелов:

А песни были все песни наши, но первый альбом, я вспоминаю, назывался «Мания величия» мы так сразу замахнулись, «Ария», такой это был, может быть, даже отчасти самоирония такая была. Песни были, в основном, это был Володя Холстинин, гитарист, Олег Грановский, бас-гитарист, и на это первом альбоме, по-моему, одна была моя песня, потому что до этого я никогда не занимался сочинительством. Ну, понятно, был Добрынин в «Лейся, песня», молодые авторы, и там исполнялись, Хоралов, исполнялись песни такого плана. А тут вдруг как-то я вспомнил то, чем мы когда-то занимались в «Крестьянских детях». Мы там пытались какие-то свои песни, и даже частично я что-то там вытащил сюда. Вспомнил какие-то песенки из того репертуара, как-то их переработал, переделал, написали, соответственно, другой текст, и вот с этого начиналась проба пера. Я никогда не говорил, что мы композиторы, это слишком сильно, у меня композитор Моцарт, Бетховен, серьёзно. А мы - авторы, вот авторы своих песен. И вот, в основном, три человека, которые занимались этим. Моих песен всегда было не так много, и в основном это были лирические баллады. На лирику потянуло. 

Е. Осипенко:

У Вас тяготение к этому. Вот за этот период времени, 17 лет всё-таки более жёсткая музыка, как голосовой аппарат реагировал. 

В. Кипелов:

Вот здесь сложнее стало, хотя такого количества концертов уже не было, как в «Лейся, песня». Потому что, наверное, не было и такого числа подготовленных слушателей, потому что люди должны были воспринимать. 

В. Кипелов:

Да, но с другой стороны, начиная это 85-й, какое-то сумасшествие началось с 85-го, может быть, даже 86-й, когда мы второй альбом выпустили. Я имею в виду группу «Ария», 87-й, когда мы выпустили герой асфальта, вот здесь произошла небольшая смена музыкантов в группе, часть ушла, сделала группу «Мастер», они хотели ещё более жёсткую музыку играть, чем мы играли. Было, я не знаю, было какое-то сумасшествие, на самом деле, это стадионы. Понятно, что в одном городе собрать два стадиона или три стадиона, как в «Лейся, песня», там были ДК, здесь просто масштабы стали другие. То есть уже в ДК не врезало то количество людей, которые хотели нас посмотреть. Поэтому и количество концертов, соответственно, упало. Мы понимали, что силы наши не безграничны, максимально во времена «Ария» в начальный период где-то три концерта, это максимум, это было не так часто, в основном, два концерта. Чаще всего. 

Е. Осипенко:

Два рок-концерта в день, это, мягко выражаясь, чрезмерно. 

В. Кипелов:

Да, мы просто интересовались, а что же в это время товарищи на западе, они два концерта всё-таки или как у них там. У них, конечно, такого не было. 

Е. Осипенко:

Два концерта в месяц, я думаю, было. Хорошо, это что, два концерта на стадионе?

В. Кипелов:

Как правило, да. 

Е. Осипенко:

С тем уровнем звучания, который был в те времена. 

В. Кипелов:

Нам повезло, опять же, благодаря Виктору Яковлевичу Векштейну, всё-таки связи его старые, они дали о себе знать. Он умудрился собрать, мы работали от Москонцерта, и поэтому даже мы у некоторых наших коллег из других рок-групп вызывали некое негодование. Они всё-таки относились к нам с подозрением, потому что мы работаем от Москонцерта, они, как правило, от Рок-лаборатории, от других совсем. 

Е. Осипенко:

От своих коллег по жанру. 

В. Кипелов:

Да, по жанру. А мы официальные, мы от Москонцерта. Плюс Векштейн, порой, как дед Мороз, он спрашивал: а на каком ты хочешь играть аппарате, на каком усилителе? Ну, на маршале. Говорит: ну, завтра будет. И он, на самом деле, выполнял свои обещания, и мы были, на самом деле, очень хорошо обеспечены аппаратурой. Это была аппаратура, мы не арендовали её, это было аппаратура Москонцерта. Мало того, у него даже студия своя собственная была, на которой мы записывали первых четыре альбома. 

Е. Осипенко:

Поэтому чувства дискомфорта никакого время работы на стадионе не было, это открытое помещение, надо напомнить, всё-таки, что это были концерты, тем, молодым слушателям, что это были концерты, стадионы, открытые, открытые пространства, где совершенно свои особенные акустические условия. Звук улетел, и он к тебе вообще мог и не вернуться никогда. 

В. Кипелов:

Да, и сложно было, вот если брать, например, какой-то замкнутый, зал ДК какой-нибудь на 1000 мест и большой стадион, это два разных концерта, другая отдача. 

Е. Осипенко:

Конечно, почему я уделяю внимание этому и акцентирую, потому что кто о чём, а я о голосовом аппарате, естественно. И мы должны чётко представлять, что здесь, что любой человек, который находится на сцене, он зависит от звукорежиссёра очень серьёзно и от того, что он слышит на сцене, что сейчас многие работают в inAir, естественно, но дело даже не в этом. Как люди чувствуют себя на сцене, насколько они хорошо слышат себя. Если отсутствует контроль слуха над голосом, то тут и кроется проблема многих, даже совершенно здоровых людей с прекрасной техникой. Отсутствует контроль слуха, всё. Как я смеюсь, нет той звезды, которую не может угробить «хороший» звукорежиссёр. Поэтому при таком уровне голосовой нагрузки, при таких, причём это же не только голосовая нагрузка, одно дело, ты сидишь в студию, у тебя репетиция или у тебя урок, а тут ты выкладываешься, ты отдаёшь свои эмоциональные силы. И если у тебя через 3-4 часа концерт. Честно могу сказать, что это надо быть очень, прежде всего, здоровым человеком. 

В. Кипелов:

Да, это, наверное, всё-таки сказать надо родителям спасибо, что всё-таки заложили они гены. Насколько я вспоминаю, когда меня спрашивают о курении, я где-то, наверное, лет в 26 ещё в «Лейся, песня» начал курить тогда, но я очень мало курил, на самом деле, это так, баловался больше. Иногда какие-то были стрессовые ситуации, вроде покуришь, как бы легче, сам себе успокаивал. Но, наверное, всё-таки организм не принимал у меня так, по серьёзному, потому что я понимал, что, наверное, как-то подспудно, что всё-таки влияет на голос здорово. И не хотелось бы лишний раз его раздражать, свой голосовой аппарат. Потом у меня был интересный момент, мы вспоминаем, это был такой концерт «Мелодия друзей» назывался. Это когда весь соцлагерь, то есть начиная монголы, вьетнамцы, ГДР по тем временам, венгры, чехи, чехословаки, тогда совместно, поляки, весь наш соцлагерь. Это был большой концерт в Лужниках, в Москве проходил, и мы работали в Прибалтике, в Питере концерт был. 

Е. Осипенко:

То есть я был это был такой тур. 

В. Кипелов:

Это был большой тур, это называлось всё «Мелодии друзей». От России, тогда ещё от Советского Союза были представлены две группы, «Ария» , как ни странно и Градский Александр Борисович. 

Е. Осипенко:

Тоже, в общем, в этом направлении работал. То есть это все люди в рок направлении поющие. 

В. Кипелов:

Нет, это были совсем разные, в основном даже эстрада была, представляете, что происходило. 

Е. Осипенко:

Интересно, я представляю, что Александр Борисович пел. Александр Борисович, наверняка, пел, скорее всего. 

В. Кипелов:

Он пел свои любимые песни, типа «миль пардон, прощения просим, я батон за 28», это у него были такие песни.

 Е. Осипенко:

В том числе, но он же всё-таки и позиционировался очень серьёзно, как рок-певец. 

В. Кипелов:

Ну, почти, как диссидент. 

Е. Осипенко:

Ну и как рок-певец. 

В. Кипелов:

Конечно. И тогда, когда он приходил, говорил: а, тут пузочёсы, видел нас, это в шутку постоянно, это 88-й год. Он говорил, что набрали гитар, играть, петь никто не умеет. Я говорю: а ты давай, выходи с нами вместе. Потому что он выходил, он был один, без группы, он играл под свою гитарку акустическую. Он себя отстраивал, долго ругался со звукорежиссёром, он их терпеть не любил, и они его боялись, он был очень требователен к звуку всегда. Надеюсь, и сейчас. И он пришёл, я говорю: слушаю, давай, выходи с нами, попой вместе, вот просто, ради интереса. Он как-то вышел: а какую там песню. У нас такая, знаешь, популярная песня была «Воля и разум», и он вышел. А это дворец спорта, всё летает, контроль есть, но очень такой, условный, скажем так. Я говорю: представляешь, как тяжело контролировать, интонировать точно, когда у тебя шквал в горах и непонятно, подо что играть. И он вышел, не хочу сказать, он стал петь мимо. Потому что для него это было непривычно, шквал, и когда после концерта он выскочил, бросил петь, пошёл, говорит: слушай, как ты вообще поешь, я не понимаю, под кого тут вообще, где, какая тональность. Вот это шквал, говорю, понимаешь, тут надо привыкнуть к этому звуку, чтобы ты чётко понимал, где, куда, выходил в какое-то определённое место, чтобы можно было интонировать, слышать себя, особенно какие-то если сложные места, высокие ноты, ты выходил в какую-то определённую точку, и в этой только точке ты мог ноту правильно спеть туда, куда надо. 

Е. Осипенко:

И услышать тональность. 

В. Кипелов:

Да, вот такие моменты были. 

Е. Осипенко:

Вот нам уже, к сожалению, приходится закругляться, а мы, вроде как, только-только начали. И такая интересная тема пошла, и очень важная, очень серьёзная тема. Я бы хотела, чтобы мы буквально в нескольких словах для наших юных и не юных, начинающих, продолжающих музыкантов, которые поют во всех манерах, в том числе, и в эстрадно-джазовой, в академической. Это неважно, потому что, в принципе, есть основополагающие моменты, фундамент, который связан с энными нюансами нахождения на сцене. Ничего на сцене не бывает случайного. И вот я, как человек, который понимает в этом, со всех точек зрения, в том числе, и как врач. Главное, человек, артист должен чувствовать себя на сцене с акустической точки зрения очень хорошо. И вот этот пример с Александром Борисовичем показывает, что даже такие мэтры пения с академическим вообще образованием, консерваторским, который в опере поёт, человек попадает в такие, действительно, сложнейшие акустические условия и вдруг не попадает, к примеру, в тональность. Поэтому очень важно быть с ушами, с ушами в хорошем смысле слова, не только быть, но ещё и слышать, действительно, помогать. И до тех пор, пока ты не почувствуешь себя хорошо, петь не начинать. Потому что вот в этом смысле это является одной из профилактических мер к тому, чтобы в будущем не приобрести какое-то заболевание со стороны гортани. Это первое. И теперь какой-нибудь совет для, может быть, рок-музыкантов. 

В. Кипелов:

На самом деле, меня часто спрашивают, как удаётся всё-таки сохранить голос на протяжении какого-то достаточно долгого периода, я слушал многих вокалистов, которые когда-то были звёздами, тот же самый Роберт Плант, многие, многие. Со временем голос, конечно, меняется не в лучшую сторону. 

Е. Осипенко:

Тем более, высокий голос, как у Вас. 

В. Кипелов:

Тем более, высокий голос, да. Я всем рекомендую, если кто-то хочет серьёзно заниматься, во-первых, обратить внимание на своё собственное здоровье. Исключить такие аспекты, как курение. Многие говорят, что помогают спиртные напитки. Я не знаю, я считаю, что это всё от лукавого, поскольку на какой-то, может быть, этап, когда кто-то выпивает, связки расширились, но зато потом наступает момент, лучше даже об этом не говорить, поэтому это всё от лукавого. Поэтому не слушайте, никогда перед концертом не употребляйте спиртных напитков, они не улучшают работу связок, это два. Желательно, обязательно, я всегда, даже если есть какая-то возможность где-то, всё-таки стараться разогревать голос свой. Я иду делать какие-то упражнения, распеваться обязательно. На интервалы, может быть, на задержку дыхания, элементарно. Или даже, хотя бы, если нет такой возможности, хотя бы сделать несколько физических упражнений, просто для себя, размять, чтобы организм пришёл в норму, чтобы он разогрелся. Разогревается организм, соответственно, разогревается твой голосовой аппарат. Без этого очень сложно, если Вы хотите, на самом деле, долго сохранить себя и быть в тонусе всегда желательно. И потом, очень тщательно, если есть такая возможность, всё-таки обратить внимание на качество звука. То есть добиваться того, чтобы Вам было комфортно на сцене. Может быть, это приводит к каким-то очень неприятным взаимоотношениям со звукорежиссёром, но без этого Вы себя будете всегда чувствовать, что голос у Вас травмирован, и будете испытывать большие проблемы. 

Е. Осипенко:

Золотые слова. Валерий, спасибо огромное, за то, что сегодня Вы в этот субботний день посетили «Школу здорового голоса Екатерины Осипенко». Я желаю Вам здоровья и здорового голоса ещё многие-многие годы, десятилетия. 

В. Кипелов:

Спасибо всего Вам огромное, всем слушателям я желаю, вообще, следить за собственным здоровьем, и не забывайте, что такая профессия, как фониатр, существует. 

Е. Осипенко:

Всего доброго до свидания. 

В. Кипелов:

Спасибо, всего доброго.