В гостях главный врач ФК "Локомотив" Москва

Эдуард Безуглов: Приветствую вас, дорогие друзья! В эфире программа «Врачебные таймы» на радиоканале Медиадоктор, и я ее ведущий, Эдуард Безуглов, главный врач национальной сборной России по футболу. Слева от меня мой постоянный соведущий Григорий Ленин-Степанов.

Григорий Степанов: Здравствуйте!

Эдуард Безуглов: Сегодня очередной гость из мира спорта и медицины, главный врач футбольного клуба «Локомотив» Москва, кандидат медицинских наук, спортивный врач, Сергей Хайкин. Сергей, добрый день!

Сергей Хайкин: Здравствуйте!

  

Эдуард Безуглов: Как ты считаешь, чем занимаются футбольные врачи в командах?

Григорий Степанов: Врач сборной и врачи клубов занимаются примерно одним и тем же – следят за тем, чтобы игроки были здоровыми и дают рекомендации о том, стоит ли игроку выходить на тот или иной матч, имея определенные травмы. То есть это человек, который условно регулирует допуски игроков и может тесно быть связанным с тренером и штабом команды для того, чтобы определить наилучшим образом состав команды на матч исходя из того, кто травмирован, кто не травмирован и так далее. Там есть основные игроки, которые могут травмироваться, может быть, их нужно поберечь, за какое время они восстановятся и так далее. Касательно всех восстановительных процессов этим тоже занимаются врачи. Это и правильное питание, и другие всякие процедуры.

Эдуард Безуглов: Как думаешь, это сложная специальность?

Григорий Степанов: Требует определенных навыков, как я считаю, изначально. Образование медицинское, как минимум, нужно, и если это больше спортивный врач, причем футбол, нужно стараться повышать свою квалификацию. Проводится куча всяких семинаров, европейских встреч.

Эдуард Безуглов: Сергей, мы подтверждаем слова Гриши или ты по-другому ответил бы на вопрос: чем вообще занимается спортивный врач, футбольный врач, подчеркну, и есть ли какая-то специфика по сравнению с работой других спортивных врачей?

Сергей Хайкин: Для меня, как для врача, концептуально нет различия – спортивный врач и футбольный врач. Поскольку мы знаем, и ты, Эдуард, знаешь эту маркетологическую историю термина «футбольный врач». Многие врачи, кто работает в футболе, этим очень гордятся.

  

Эдуард Безуглов: В их понимании это высшая каста.

Сергей Хайкин: Да, это, наверное, обусловлено больше рекламными маркетологическими и финансовыми влияниями, авторитетом игроков, популярностью игры. Но чисто с медицинской точки зрения, никакой разницы между футбольным врачом и просто спортивным врачом нет.

С медицинской точки зрения, никакой разницы между футбольным врачом и просто спортивным врачом нет 

Эдуард Безуглов: Но в футболе большие суммы, дорогие контракты, ответственность, стресс. Ты выходишь, выходит команда, полный стадион, то есть от результата зачастую зависит будущее тренера, будущее президентов клубов, будущее футболистов. И мы прекрасно понимаем, что когда команда играет блестяще, мы знаем, чья это заслуга, а когда команда играет плохо, виноваты чаще всего врачи. С течением времени ответственность стала меньше давить?

Сергей Хайкин: Я думаю, что это было и всегда будет в футболе. И не только в футболе, а во многих игровых видах спорта. В индивидуальном спорте другая специфика. Это зависит, в основном, от руководителей, тренерского штаба и от медицинской службы, потому что каждый в этой большой машине выполняет свою работу и ответственен только за нее.

  

Эдуард Безуглов: Как принято в среде футбольных врачей справляться со стрессом? Я, например, бегаю, Гриша, хоть он не футбольный врач, тоже справляется с помощью бега, причем у него стрессы настолько большие, что он по 100 километров бегает. А как лично ты справляешься со стрессами?

Сергей Хайкин: Я тоже бегаю, не в таких объемах, но бегать я люблю, занимаюсь фитнесом, иногда играю в футбол.

  

Эдуард Безуглов: Получается, в качестве разгрузки используется тоже спорт?

Сергей Хайкин: Да, тоже спорт.

  

Эдуард Безуглов: Нет такой усталости от того, что футбол, футбол, футбол, тут еще опять спорт, включаешь телевизор – там спорт, сайты специализированные – спорт. 8 лет, и каждый день футбол?

Сергей Хайкин: Естественно усталость есть. Связано это с интенсивным графиком, в котором живет команда, и психологически эмоционально непросто для всех участников, как и для тренерского штаба, так и медицинского, и для массажистов-физиотерапевтов, и врачей, и для футболистов. Что касается именно медицинского аспекта, как мы с тобой слушали прекрасный доклад в Барселоне, тренеры говорят, что происходит медицинизация спорта, надоели эти врачи, ничего не разрешают делать спортсменам, все должны лежать, полный покой и прочее.

  

Эдуард Безуглов: И ждать волю врача.

Сергей Хайкин: Да. Такие врачи вообще никуда не годятся. Надо активность, бодрость, ранняя активизация. Я бы сказал, что мы испытываем обратный момент, потому что хочется пообщаться, всегда тянет пообщаться с коллегами, с умными людьми, и как-то хочется в медицину быть более вовлеченным.

  

Эдуард Безуглов: Что самым сложным ты считаешь в специальности футбольного врача, какой это аспект деятельности? Три ключевых качества, которыми должен обладать спортивный врач, и три навыка, которые для тебя самые ключевые?

Сергей Хайкин: Три основные навыка, естественно это клинический профессионализм, правильно поставить диагноз, определить тактику лечения, что немаловажно, определить ожидаемые сроки восстановления, спрогнозировать грамотно, и это один момент. Другой момент – организация правильного питания. И третий – просветительская работа и находить правильные слова как с футболистами, так и с тренерским штабом, чтобы вместе делать одно и то же дело, чтобы тебя поняли. Потому что можно просто расписать протокол питания, но ты тоже знаешь, что можно разработать индивидуально протокол питания, но во многом это зависит от человека. Если у него ежедневные привычки и стиль жизни, то ты ему какие персонализированные протоколы питания не выдавай, они не будут работать.

  

Григорий Степанов: Если брать даже спортивное питание, не все игроки хотят кушать тот или иной продукт.

Сергей Хайкин: Они все люди, кому-то что-то может не понравиться на вкус.

  

Эдуард Безуглов: Наша задача объяснить, для чего это делается, что это не вредно и это ему поможет. Заставить никого невозможно, можно только объяснить для чего. Мы только сегодня разговаривали с врачом футбольного клуба ЦСКА Михаилом Бутовским, он рассказал историю. Был футболист, которыйй вообще ничего никогда не применял, вплоть до того, что даже тейпы не клеил перед тренировками, перед играми, даже батончики не ел. Речь ведем про одного футболиста, который является, наверно, исключением из правил. Кстати, в последнее время в фейсбуке, прессе, электронных СМИ ходят не то, чтобы истории, а новости из стана команд, и все время звучит: в «Спартаке» запретили есть болгарский перец, в «Зените» запретили есть помидоры. В сборной запрещены круасаны в день игры, мы понимаем почему. А есть ли в «Локомотиве» продукты, которые находятся строго под запретом? Может быть, не только с точки зрения медицины, а просто запрет на продукт?

Сергей Хайкин: Запрещены продукты, содержащие жиры.

  

Эдуард Безуглов: Это общие ограничения для всех спортивных команд.

Сергей Хайкин: Простые жиры.

  

Эдуард Безуглов: А вот типа болгарского перца почему нельзя?

Григорий Степанов: Пиво можно пить после тяжелых тренировок? Я знаю, что некоторые футболисты любят пиво попить.

Сергей Хайкин: Все запреты на овощи, мне кажется, научно не доказаны, потому что я сталкивался с одним тренером по физподготовке, который убрал огурцы по одной причине – потому что они бродят.

  

Эдуард Безуглов: Повышение брожения в кишечнике.

Сергей Хайкин: И не подчиниться никто не мог, потому что огурцы бродят. Кто-то другой может сказать это, то есть нет научно доказательной базы. У нас сейчас много спецов на каждом углу по питанию, и по спортивному, и по обычному, но все это основано на том, что «когда я был молод, я делал так, и тогда я занял второе место, поэтому огурцы есть нельзя». Это, к сожалению, на уровне спортивной медицины, а уровень спортивной медицины у нас в стране оставляет желать лучшего.

Такие моменты не только в питании с огурцами, но и в лечении, в восстановлении встречаются. И это глубоко возмутительно, иногда даже раздражающе.

У нас сейчас много спецов по спортивному питанию. Но все это основано на том, что «когда я был молод, я делал так-то. И тогда я занял второе место. Поэтому огурцы есть нельзя» 

Григорий Степанов: Может быть такое, что у футболиста свой диетолог, свой специалист по питанию, который составляет ему определенный перечень продуктов, БАДов и спортивного питания? И врач, допустим, «Локомотива», считает, что это нежелательно.

Эдуард Безуглов: Или вредно. За кем последнее слово в этой ситуации?

Сергей Хайкин: Последнее слово за медицинским штабом клуба, потому что он полностью ответственен за футболистов, но мы же в 21 веке живем, этого тренера и нутрициониста никто от тебя не прячет, ты можешь с ним встретиться, поговорить, он тебе расскажет свою тактику. В конце концов, если его рекомендации соответствуют всем правилам, логичные и там нет запрещенных препаратов, форма футболиста по калиперометрии состава массы тела и другим показателям хорошие, то почему бы и нет, он взрослый человек.

  

Григорий Степанов: Так как в клубах, в том числе и в «Локомотиве», играют игроки сборной, поднимался вопрос по поводу запрещенных препаратов, допинга и так далее. Как в клубах отслеживается этот момент, как проверяют на предмет допинга спортсменов, которые в особенности играют за сборную? Потому что это момент достаточно важный, сейчас стараются все нашу сборную очернить, найти слабые места с помощью того, что когда-то кто-то применял. Как врачи могут это отслеживать, чтобы игрок не злоупотреблял запрещенными препаратами?

Сергей Хайкин: Что значит употреблял? Во-первых, мы следим, какая фармподдержка у нас есть. Естественно, туда никогда не входили, и не входят, и не будут входить запрещенные препараты. Во-вторых, осознанные футболисты, когда что-то покупают в аптеках, они чаще всего звонят.

Мы следим, какая фармподдержка у нас есть. Естественно, туда никогда не входили, и не входят, и не будут входить запрещенные препараты 

Эдуард Безуглов: Осознанных больше, чем неосознанных?

Сергей Хайкин: Больше звонят.

  

Эдуард Безуглов: Тенденция положительная, что их становится больше?

Сергей Хайкин: Есть тенденция.

  

Эдуард Безуглов: Кто больше все же осознан – иностранные футболисты, которые играют в командах, или россияне? И по возрасту старше, младше или сейчас разницы нет?

Эдуард Безуглов: Я в сборной заметил: чем старше, тем осознаннее.

Сергей Хайкин: Тем осознаннее, но иностранцы, их всегда меньше в команде, всегда советовались и спрашивали: можно или нельзя. Потому что они все-таки более наученные и более оберегают свою карьеру и будущее и волнуются. Это что касается препаратов, то есть маловероятно, что кто-то будет принимать запрещенные препараты.

  

Эдуард Безуглов: Даже нечаянно?

Сергей Хайкин: Да, даже нечаянно. Что касается наших футболистов, которые входят в состав сборной, у нас прекрасная преемственная связь с медицинским штабом сборной.

  

Эдуард Безуглов: Со мной.

Сергей Хайкин: Да, и с Михаилом Бутовским, все это преемственно, открыто и прозрачно, никаких проблем у нас с этим нет. Мы не боимся за наших футболистов, которые входят в сборную.

  

Эдуард Безуглов: И плюс мы с чистой совестью отдаем их в «Локомотив», и они знают, что у нас все хорошо.

Сергей Хайкин: Да.

  

Эдуард Безуглов: В команде «Локомотива» никогда не плодят нелепых слухов. Сергей, ты затронул тему, что наша спортивная медицина, мягко говоря, …

Сергей Хайкин: На боку лежит.

  

Эдуард Безуглов: Да, надеюсь она поднимается с положения лежа, но пока отстает, скажем так. Как ты считаешь, критическое отставание, сможешь ты застать, когда в нашей медицине появятся какие-то ростки, которыми мы сможем гордиться? Или все же отставание непоколебимое, и в чем оно заключается, на твой взгляд, как человека, который часто летает за границу, читает иностранную литературу, общается с заграничными коллегами?

Сергей Хайкин: Я верю, что я смогу это застать.

  

Эдуард Безуглов: То есть ты хочешь жить вечно?

Сергей Хайкин: Мы оба знаем с тобой, что школа выпуска спортивных врачей появилась недавно, и буквально по пальцам можно пересчитать первый выпуск из ординатуры у Ачкасова с кафедры спортивной медицины, ординаторов. И все адекватные смышленые ребята.

Школа спортивных врачей появилась недавно, и буквально по пальцам можно пересчитать первый выпуск из ординатуры кафедры спортивной медицины 

Эдуард Безуглов: Все при деле, все работают.

Сергей Хайкин: Да, все при деле, но у всех должно оставаться желание учиться и развиваться. Многие попали на хорошую работу после ординатуры и закрутились в быту, такое мнимое благополучие. А что дальше? Развития нет. Они молодые ребята, им по 24, по 25 лет, кто-то работает в волейболе, кто-то в футболе, все прекрасно, но нет научности в этом, нет какой-то академичности. Такое ощущение, что выпустились ординаторы из нормального мединститута, университета. И что дальше? Ты вроде их всех видишь в спортивных костюмах, с сумками, с заморозкой, и нет наполненности, глубинности в этом. Главное, чтобы эти ребята встали на правильный путь, где-то может в ущерб заработку, пойти дальше обучиться, сузиться, получить дополнительные постдипломные сертификаты и корочки, практиковать, ездить, смотреть. Это очень важно, потому что сейчас их много выпускается и продолжает выпускаться. И в общем-то, что дальше?

  

Эдуард Безуглов: То есть одной из главных проблем нашей спортивной медицины, у которой база-то неплохая, является по какой-то причине возникающий затор в дальнейшем получении знаний, навыков.

Сергей Хайкин: Да, стагнация.

  

Эдуард Безуглов: Кто-то от денег зависим, кто-то от команд, плюс человеческую натуру тяжело переделать. Если легко, хорошо, комфортно, мы всегда найдем кучу отговорок, для чего мы это не делаем, не развиваемся. Все это, на твой взгляд, самая главная проблема?

Сергей Хайкин: Это главная проблема, и надо их как-то стимулировать и мотивировать, давать им возможность учиться и хотеть дальше развиваться. В этом плане нам с тобой хорошо, мы поработали в больницах, мы пооколачивали пороги палат, операционных и много, что видели.

  

Эдуард Безуглов: Кстати, Сергей Сергеевич является врачом анестезиологом-реаниматологом, который больше 10 лет работал и совсем недавно закончил дежурить, как анестезиолог-реаниматолог работал и с больными с болезнями сердца, с самыми тяжелыми больными хирургического профиля. Так что он действительно знает, о чем говорит. У ребят-ординаторов такой базы нет.

Сергей Хайкин: Вот в этом и дело.

  

Эдуард Безуглов: Это минус.

Сергей Хайкин: Мы с тобой знаем, что это такое, и мы знаем, что этого недостаточно, что нужно дальше идти, а тут человек выпускается из ординатуры и сразу попадает в быт команды. Понятно, что они врачи, но все-таки сильно идет спортизация медицины.

  

Эдуард Безуглов: Какие сильные стороны, если они есть, в нашей российской, советской спортивной медицине? Как относятся за рубежом к российским спортивным врачам?

Сергей Хайкин: Всегда рады сотрудничеству, всегда принимают тебя очень серьезно, гораздо серьезнее, чем тебя принимают на родине, и всегда считаются с твоим мнением, всегда коллегиально все обсуждается, и, в общем, очень дружелюбно, никогда не было с зарубежными коллегами никаких проблем.

  

Эдуард Безуглов: Но все же ты ни одного плюса не назвал.

Сергей Хайкин: А потому что я не могу назвать плюсы. Когда мы с тобой вместе меняли нашу специализацию, мы вместе получали сертификат спортивного врача в один год, в одно время и в одном месте. И когда нам читали лекции, я взял пару книг на том курсе 1970-х годов, и я понял, что я их не буду читать. И, естественно, все мое образование началось, я увозил по 15 килограмм книг, когда был за границей, не терял возможности прийти в магазин, накупить книг и привезти их сюда. К сожалению, у нас до сих пор на русском языке очень мало вменяемого по спортивной медицине, по спортивным травмам, по реабилитации, не говоря уже о том, что наша классификация болезней вообще не подходит к спортивной медицине в принципе.

У нас до сих пор на русском языке очень мало вменяемого по спортивной медицине, по спортивным травмам, по реабилитации, не говоря уже о том, что наша классификация болезней вообще не подходит к спортивной медицине в принципе 

Эдуард Безуглов: Ты про МКБ говоришь?

Сергей Хайкин: Про МКБ.

  

Эдуард Безуглов: Да, не наша, но общепринятая.

Сергей Хайкин: Не наша, но общепринятая.

  

Эдуард Безуглов: Опять же, работая с российскими, иностранными футболистами, с кем легче работать лично тебе, комфортно, скажем так? Понятно, что работаешь со всеми, со всеми ты в нормальных отношениях, но ты понимаешь, что больше будет отдача от них, как от спортсменов, которые ценят получаемое лечение, которые в случае возникновения неприятностей поведут себя адекватно. Или не зависит от национальности?

Сергей Хайкин: Не зависит от национальности. Мы работаем с высокими профессионалами, и они все сознательные и очень ответственно относятся к своему организму, к своему здоровью. И поэтому в большинстве своем прислушиваются, задают вопросы, интересуются, что очень хорошо. Поэтому я бы не разделял.

Мы работаем с профессионалами, и они все сознательные и очень ответственно относятся к своему организму, к своему здоровью 

Эдуард Безуглов: К каждому игроку идет индивидуальный подход или есть определенная система в клубе, которой стараются придерживаться все игроки, вся команда?

Сергей Хайкин: Вся медицина стремится к персонализации, к индивидуальным протоколам, но в то же время мы знаем, что есть шаблоны.

  

Эдуард Безуглов: Алгоритмы, без которых тяжело.

Сергей Хайкин: Да, все это есть, но все это индивидуализируется, улучшается под определенного человека, под его анализы и возраст.

  

Григорий Степанов: Есть определенная схема, по которой игроки играют игры, выступают на чемпионате и после этого восстанавливаются. Насколько постоянно врач должен быть с командой во время чемпионата?

Эдуард Безуглов: Это при том, что в команде не один врач.

Григорий Степанов: Он должен быть постоянно внутри команды, есть ли у него время на семью, насколько это все сложно? 

Сергей Хайкин: Нет ни одного момента, чтобы команда была без врача. Один врач, как минимум, всегда с командой, и, соответственно, остаток медицинского штаба – это физиотерапевты, массажисты, мануальные терапевты и остеопаты.

  

Григорий Степанов: Но ты, как главный, должен присутствовать на всех выездных матчах с командой?

Сергей Хайкин: Нет, не вижу такой технической необходимости.

  

Эдуард Безуглов: Опять же, потому что алгоритм отработан. На выездные едут здоровые люди, которые в общей группе. Некоторые травмированные ребята остаются в Москве.

Сергей Хайкин: На реабилитации.

Эдуард Безуглов: С ними тоже надо оставаться. Некоторые тренеры, с такими не встречался, думают, что врач – это человек, который должен принести чай, сообщить хорошую новость, соглашаться со всем, что говорит тренер.

Сергей Хайкин: Это лучший аспект советской спортивной медицины, о котором я постеснялся сказать.

Некоторые тренеры думают, что врач – это человек, который должен принести чай, сообщить хорошую новость, соглашаться со всем, что говорит тренер 

Эдуард Безуглов: При этом думая, что врач должен быть у всех на глазах, вертеться где-то рядышком. На самом деле, у врача в современном мире огромный спектр обязанностей, сейчас они связаны с большим количеством писанины, работой по телемедицине, с зарубежными коллегами, с поставщиками. Это все на плечах главного врача, и тренер этого не видит. И что самое главное, часто тренер об этом даже не спрашивает. Но я знаю врачей, которые боятся покинуть команду, базу, пока тренер не уедет, слава Богу, я с таким не встречался.

Кстати говоря, тренер, с которым я работал, Капелло, сказал: «Док, я не сомневаюсь в твоей квалификации, и я хочу, чтобы доктор разумно рисковал. Потому что если человек получил травму, я могу сам его направить на МРТ, мне для этого врач не нужен, на обследование, там его вылечат и вернут здоровым. Нужен врач, который сам может принимать решения, сам может рисковать». На мой взгляд, есть две тактики работы футбольного врача: разумный риск, который может кому-то показаться со стороны неразумным, потому что не знает всех нюансов. И совсем осторожная тактика, когда «время лечит, никуда не спешим, как бы чего не вышло». Тебе какая ближе тактика? И кстати, какая ближе тактика у наших зарубежных коллег, с которыми ты часто общаешься?

Сергей Хайкин: Бытность профессионального футбола такова, что врач не может лечить, как он лечил в больнице. Разумный риск ближе, он должен быть действительно разумный. Если человек недовосстановился, то мы все знаем, что произойдет, если он выйдет.

  

Эдуард Безуглов: Часто футболист спрашивает: «Док, если ты гарантируешь, что я не усугублю, – я выйду и сыграю». То есть он может выйти и сыграть. Если ты уже начинаешь говорить: «Не рискуем, спокойненько. Пока точно не гарантирую, можешь восстанавливаться».

Сергей Хайкин: У нас даже страховые компании не могут гарантировать. В футболе очень много людей просят тебя дать гарантии на то, на это, тем самым сдвинуть часть ответственности. Врач должен брать на себя ответственность, и он должен просто вменяемо поговорить с футболистом и объяснить ему все риски, потому что футболисты бывают приверженные, морально волевые люди, которые хотят играть, и это должно решаться коллегиально с тренерами, и тренеру виднее положение в таблице, и насколько важен этот игрок сейчас, и готов ли он рисковать этим игроком.

Медицинский штаб не напрямую влияет на состав или на что-то еще. Такого не может быть, решает все тренер, главный тренер и тренерский штаб. Но дать адекватную информацию и адекватно донести информацию, какие здесь риски, и в какие сроки, и что может произойти, что может не произойти. Естественно, тренер смотрит на дальнейший календарь и пытается спрогнозировать, тактически все правильно выстроить, и игрок об этом в курсе, потому что какой из футбольных врачей не сталкивался с ситуацией, когда «вот Вы меня выпустили в ад, под танки, и тут я доломался». Здесь просто нужна открытость, прозрачность, нужно говорить честно, нет никакого смысла увиливания, тем более врачу и медицинскому штабу ни перед тренерами, ни перед игроком. Вот вам информация, и решайте, пожалуйста.

Врач должен брать на себя ответственность, и он должен просто вменяемо поговорить с футболистом и объяснить ему все риски 

Григорий Степанов: Может присутствовать такой момент, когда игрок с достаточно серьезной травмой, и об этом знает врач команды, но еще не полностью уведомлен об этом тренер, и игрок с врачом заходят в такой договор, чтобы врач по просьбе футболиста промолчал, потому что разные бывают ситуации. В команде, как ни крути, есть соперничество, основной состав …

Эдуард Безуглов: Конкуренция, все правильно.

Григорий Степанов: Появилась травма, травма может быть серьезная. Были такие ситуации с умалчиванием?

Сергей Хайкин: Были такие ситуации, но если для игрока действительно стоит реальный риск получить реальную травму или усугубить имеющуюся, очень длительное время для восстановления, конечно, врач никогда на такое не пойдет.

  

Григорий Степанов: Или наоборот, у игрока достаточно легкая травма, но в то же время поболезненнее, он не хочет играть, чтобы врач сказал, что «ему желательно эту игру пропустить». Получается, не напрямую врач воздействует на состав, который выйдет на игру, косвенно игроки могут врача немножко трясти, вынуждать на то, чтобы он принимал такие решения, которые повлияют на конечный состав.

Сергей Хайкин: Ты говоришь о ситуации, что может ли врач прикрыть игрока, который по каким-то своим причинам не хочет играть.

  

Эдуард Безуглов: Я думаю, о другом речь. Предположим, спазм мышцы. Футболист может сказать: «Док, болит, чувствую». Врач понимает, выполнив исследование, что ничего страшного не произойдет. Но он может сказать тренеру: «Ничего страшного нет». Тогда он футболисту скажет: «Ничего страшного нет, играй в футбол». А может сказать, что есть проблема, которая не позволит ему сыграть. То есть сыграть, с одной стороны, на стороне футболиста, подстраховавшись, или наоборот, сказать свое мнение честно, открыто тренеру, что «на мой взгляд, ничего страшного нет, но при этом если футболист выйдет, сыграет или плохо, или усугубит». Такие ситуации бывают?

Сергей Хайкин: Если ты говоришь о каком-то спазме или мышце, которая была …

  

Эдуард Безуглов: Надрыв голеностопного сустава, то есть прекрасно может играть. Болит, но играет. Часто же бывает, что связку дернул, там синяк, гематома, отек, но футболисты выходят и играют.

Сергей Хайкин: Это уже зависит от морально-волевых качеств футболиста. Если футболист не настроен играть и сообщил об этом врачу, то врач сообщает об этом тренеру.

  

Эдуард Безуглов: Как сообщает? Что футболист не настроен играть, а ты считаешь, что он может играть? Или ты сразу говоришь, что есть травма, проблема, которая не позволит ему сыграть? То есть прикрыв футболиста, получается.

Сергей Хайкин: Подожди, получается, как белое или черное. Давайте с оттенками.

  

Эдуард Безуглов: Для тренера нет оттенков, он должен услышать: футболист может играть или не может. Вариант, что футболист не может играть, потому что он не хочет играть, боится усугубить, так нельзя тренеру сказать.

Сергей Хайкин: Так и не говорится никогда.

  

Эдуард Безуглов: Как бы ты сказал в этой ситуации?

Сергей Хайкин: Если даже есть какая-то номинальная функциональная проблема со связками или с перегруженной мышцей, футболист сыграть сможет, но вопрос сколько. И поэтому тренеру целесообразно сказать о том, что футболист может сыграть, но не 90 минут, потому что 90 минут эта мышца может не выдержать. Может выдержать, а может и нет. Скорее нет, чем да, это мое мнение, как чисто с медицинского аспекта. Естественно, тренер после этого имеет разговор с футболистом. Они, как два профессиональных спортсмена, договариваются и приходят к консенсусу, что тут врач еще может сделать? А если вообще нет проблемы, то врач даже не идет к тренеру, он говорит футболисту, что у тебя нет проблемы, если у тебя другие моменты, то реши это с тренером сам.

Если есть какая-то номинальная функциональная проблема со связками или с перегруженной мышцей, футболист сыграть сможет, но вопрос – сколько? 

Эдуард Безуглов: Многие врачи, массажисты собирают коллекции маек, повязок. Что собирает Сергей Хайкин или члены твоего медштаба? Собираешь майки?

Сергей Хайкин: Да, собираю майки, не могу похвастаться большой коллекцией, но у меня есть майки.

  

Эдуард Безуглов: Какая майка самая дорогая тебе?

Сергей Хайкин: У меня есть майка Луки Модрича.

  

Эдуард Безуглов: Сборной Хорватии или Реала?

Сергей Хайкин: Реала. Есть майка Модрича сборной Хорватии, Чорлуки у меня майка есть, Диары.

  

Эдуард Безуглов: То есть всех ребят, которые в «Локомотиве». Модрич в «Локомотиве» не играл, может в будущем сыграет. Другие майки есть?

Сергей Хайкин: Есть майка Эшторил, Реал Мадрид, Барселоны.

  Эдуард Безуглов: Давно начал собирать?

Сергей Хайкин: Наверное, года четыре.

  

Эдуард Безуглов: Майка мечты?

Сергей Хайкин: Лалана, наверное.

  

Эдуард Безуглов: Было ли такое, что футболисты играли с температурой? Часто муссируется в прессе «вышел с температурой – герой, все супер».

Сергей Хайкин: Если температура обусловлена стрептококковой инфекцией, то даже с минимальной температурой никто не играет и не выходит на поле.

  

Эдуард Безуглов: Человек приезжает утром на заезд, через 2 часа игра, у него температура 38.5. Были такие ситуации, чтобы играли при этом?

Сергей Хайкин: 37, субфебрильная 37.1. Да, играли при отсутствии прочих отягощающих факторов.

  

Эдуард Безуглов: Я всегда мир футбольных врачей сравниваю с террариумом, все тихо, все по углам, изредка шипение. Возможна ли дружба между футбольными врачами из разных команд? Как ты общаешься с коллегами, только профессионально на играх, на тренировках или пересекаетесь на симпозиумах, вне этого происходит общение? И возможно ли оно вообще, есть ли в нем смысл?

Сергей Хайкин: Оно возможно, почему нет.

  

Эдуард Безуглов: У тебя происходит?

Сергей Хайкин: У меня нет. Если есть, то очень редко и по вопросам, касающихся рабочих моментов.

  

Эдуард Безуглов: Медштаб «Локомотива» состоит из скольких человек? И кто в него входит?

Сергей Хайкин: В него входит три массажиста, два физиотерапевта иностранцев и два врача.

  

Эдуард Безуглов: Хватает или добавить, убавить даже можно?

Сергей Хайкин: Хватает.

  

Эдуард Безуглов: В зарубежных командах состав плюс-минус такой же или меньше?

Сергей Хайкин: В зарубежных перекос идет в сторону количества физиотерапевтов, потому что они выполняют всю необходимую черновую работу с футболистом. Там уходит по часу, полтора на каждого футболиста, естественно, чтобы покрыть всех у них большее число физиотерапевтов. Но так как наша система образования их не предусматривает, как таковых, приходится нанимать из-за рубежа.

  

Эдуард Безуглов: Теперь мы знаем все о работе футбольного врача. В эфире была программа «Врачебные таймы» на радиоканале Медиадоктор, встретимся на следующей неделе.