Экстренные ситуации в педиатрии – куда обращаться?

Евгений Ликунов: В эфире программа «Медиадоктор». Сегодня у нас презентация программы «Прием ведет врач-педиатр Ликунов» и мы встречаемся с Романом Фишкиным, с директором ассистанс-компании «Либерта Медика». Сегодня мы обсудим неотложные педиатрические проблемы в Москве и в регионах.

Роман, какова была мысль, идея создания ассистанс-компании в Москве и в России? Чем отличается ваша компания от зарубежных ассистанс-компаний?

Роман Фишкин: Давайте начнем с самого начала. Компания наша существует уже больше 10 лет. Я сам по себе врач и все идеологи, все фаундеры, как сейчас принято говорить, нашей организации – люди с высшим медицинским образованием. Пришли мы к этому по нескольким причинам. Основная и первая причина – это непонимание, полное отсутствие информационного поля для потребителя нашего рынка, для пациента, в связи с тем, что происходит вообще в системе здравоохранения. Большинство людей, независимо от того, это взрослый пациент, это родители детей, сталкиваются с той или иной проблемой по выбору доктора, по выбору медицинского учреждения.

К моменту, когда мы начинали свою деятельность на территории Российской Федерации, уже давно рынок ассистанса, медицинского туризма или консьержа, кто как его называет, кому как удобно, был развит в большинстве цивилизованных стран – и в Европе, и Америке, и даже Юго-Восточной Азии. Конечно, мы изначально опирались на их опыт. Мы понимали, что нужно иметь качественную экспертизу, то есть порекомендовать то самое учреждение, либо того самого доктора, который сможет помочь при постановке диагноза, при подборе лечения, при реабилитации, и, самое важное – сопроводить пациента, потому что просто запустить в наше время в нашей стране пациента куда-то в медицинское учреждение, не всегда он найдет оттуда выход. Поэтому, мы занимались не просто организацией процесса, но и по сегодняшний день, мы еще занимаемся сопровождением, сопровождением и координацией.

Евгений Ликунов: С какими проблемами вы столкнулись в России? Возможно, какие-то административные препоны, возможно, непонимание, неготовность современных людей к ассистанс. Ведь не секрет, что доверие к платной медицине, оно есть и оно будет, но все-таки большая часть населения, возможно, еще была не готова 10 лет назад к ассистанс-компаниям в России? Какие трудности вас посещали?

Роман Фишкин: Давайте четко разделим. Во-первых, касательно взаимодействия нас с клиентами. Первая трудность, с которой мы столкнулись и достаточно много лет мы ее пытались разрешить, это понимание, все-таки, что мы являемся посредниками, потому что рынок оказания услуг в России никогда не был сильно развит. Это некая волна, волна капитализма, которая пришла к нам с Запада, когда люди понимают, что многие вопросы можно решать, привлекая экспертов-профессионалов в решении данных вопросов. Например, в юриспруденции, на примере туризма, консалтинга, аудита, чего угодно. Мы явились экспертами в сфере здравоохранения. Здесь основная проблема, с которой мы столкнулись именно с потребителем.

Касательно нашей системы, она разделена очень четко на частную и государственную. На заре нашей деятельности, и на самом деле, сейчас мы с вами, как врачи, понимаем: не всё, что пациент хотел бы получить от медицины, может ему позволить и оказать на сегодняшний момент частная медицина. Возможности ее не безграничны, притом, что возможности государственной медицины, федеральной или городской, практически, границ не имеют, потому что это другое финансирование, это другой уровень оборудования, другие врачи, то есть это совершенно другое направление. Должно пройти очень много лет в нашей стране, чтобы уровень частной медицины стал бы соответствовать общим нормам. Для этого нам должно тоже помогать государство.

На сегодняшний момент частная медицина представляет собой очень простую форму, в любом случае, любой предприниматель, коим, допустим, я являюсь, создавая то или иное медицинское учреждение, все-таки для нас это бизнес-процесс. Понятное дело, мы ставим для себя определенные цели - вылечить пациента, оказать услугу, добиться определенного результата. Но, помимо всего, во главе угла стоит финансовая доходность. Если бизнес будет убыточный, клиника, поликлиника, стационар будут убыточны, это приведет нас к тому, что мы всё закроем. При том, что мы можем очень хорошо оказывать услуги, но бесплатно работать невозможно, потому что нет источника финансирования. Поэтому, тут очень важный момент, связанный с взаимодействием со страховыми компаниями, с государственным сектором. Нужна поддержка, потому что это социальная сфера, а в принципе, любая социалка напрямую связана, она нужна нашим гражданам, и поэтому она должна быть априори связана и каким-то образом поддерживаться нашим государством. Это моя позиция.

Евгений Ликунов: Скажите, пожалуйста, Роман, в чем отличие платной скорой и неотложной медицинской помощи от бесплатной? Принципиальная разница есть в Москве на сегодняшний момент? Или государственная помощь того же уровня оснащения, тот же уровень специалистов, или нет?

Роман Фишкин: Давайте по порядку. Если брать сегодняшний день, именно сегодня – разница огромная, потому что были произведены определенные структурные изменения в оказании медицинской помощи на государственном уровне. На сегодняшний момент функционал скорой медицинской помощи больше вписывается в рамки неотложки. Раньше, вызывали 03 для любого пациента, для ребенка, для пожилой бабушки, у которой давление или что-то болит. Приезжала скорая и, если они не могли с ситуацией справиться, они госпитализировали пациента. Сейчас мы находимся на пороге больших перемен в сфере здравоохранения, оказания медицинской помощи, на сегодняшний момент стоит задача решить тот или иной вопрос, связанный со здоровьем пациента, на дому. То есть госпитализировать, если только есть какие-то ургентные или жизненные показания, определенный перечень, для того, чтобы доставить пациента.

Возвращаясь к частной скорой помощи. Давайте поймем, что большинство врачей, скажем так, в процентном соотношении 60х40, работают и на государственные, и в свободное от работы время совмещают или дополнительно работают на частных скорых помощах. Это связано, прежде всего, с дополнительным заработком и так далее, это понятно. Уровень специалистов достаточно высок, как в государственной, так и в частной. Вопрос внимания – очень индивидуальный вопрос. Я, как владелец службы частной медицинской скорой помощи, очень четко понимаю, что у меня есть определенные скрипты, определенные правила поведения врача, фельдшера, водителя, в которые они должны вписываться. Наверное, и в государственной системе это есть но это не настолько заметно. Внешний вид, взаимоотношения с пациентом, желание помочь, в конце концов, время приема… Есть минусы. Основной минус, какой я вам могу сказать, связан с взаимодействием систем между собой – частной и государственной. Время доезда частной скорой помощи всегда, если только машины случайной не окажется рядом, будет медленнее, чем у государственной, потому что если, допустим, на Москву частных скорых помощей, условно, 300 машин, то просто в прогрессии в разы больше.

На сегодняшний день задачей скорой помощи является решение вопросов здоровья пациента на дому

Евгений Ликунов: Скажите, пожалуйста, есть ли услуга госпитализации ребенка в период эпидемии в педиатрический стационар или отдельный инфекционный бокс, в отдельную палату? У меня очень много родителей спрашивают, ведь в период эпидемии все боксы забиты, платные и бесплатные. Есть ли такая возможность и обладаете ли вы какой-то дополнительной опцией, имеете ли вы возможность госпитализировать ребенка с инфекционной болезнью в отдельный бокс?

Роман Фишкин: На самом деле, это проблемный вопрос, и вы его, как никто другой, как педиатр, знаете прекрасно. Во-первых, коечного фонда катастрофически не хватает, особенно коечного фонда повышенной комфортности. Только последние несколько лет медицинские учреждения, особенно городские, стали как-то менять, реконструировать, реинновировать, что ли, делать какую-то реновацию в плане условий нахождения пациентов, особенно малышей. Сейчас появилась возможность, если раньше у нас было очень строго, что невозможно находиться выше какого-то определенного возраста маме с ребенком, сейчас этот вопрос стал решаться, есть платные палаты, можно положить. В период эпидемий, конечно, основные киты, как то Морозовская больница, Филатовская больница, больница Сперанского – всё забито. Мы стараемся, учитывая, что за эти годы мы взаимодействуем, практически, со всем рынком медицинской помощи как частным, так и государственным городским, мы пытаемся выискивать места. Букировать их невозможно, это не предусмотрено системой. Хотя, конечно, моя бы воля, я понимаю, что я эти места всегда заполню, я бы выкупал какое-то количество палат или коек на сезон, то есть я бы проплачивал этому медицинскому учреждению, зная, что они никогда не будут пустовать. Но такой опции нет.

Евгений Ликунов: Скажите, пожалуйста, а вы работаете только с Москвой или и с регионами? Есть ли возможность медицинской эвакуации сложных диагностических случаев в педиатрии из других регионов, скажем, из Подмосковья, из Тулы и так далее?

Роман Фишкин: Вообще, ближние регионы не составляют никакой проблемы для эвакуации. У нас есть службы скорой помощи, в том числе реанимационная служба скорой помощи. Мы перевозим малышей и взрослых в любом состоянии, даже в крайне тяжелом, на аппаратах искусственной вентиляции легких, на препаратах, поддерживающих давление, то есть мы осуществляем такие эвакуации. Если речь идет об отдаленных регионах России, конечно, на сегодняшний день мы пользуемся услугами, и давно этим занимаемся, санитарной авиации. У нас есть возможность либо отправить частный медицинский самолет в любой отдаленный регион России и, скажем так, в любую точку земного шара, чтобы забрать оттуда малыша, любого нашего пациента, и привезти куда следует, допустим, в Москву, либо в Германию, Израиль, это уже зависит от выбора.

Евгений Ликунов: То есть вы координируете свою работу не только с московскими головными учреждениями, но еще и с зарубежными тоже?

Роман Фишкин: Конечно, мы являемся международным ассистансом. Если рассегментировать наш бизнес, конечно, 85 его процентов – это оказание медицинской помощи внутри страны. Это Москва и Санкт-Петербург, такие 2 Мекки здравоохранения в нашей стране. Но желания есть разные. На сегодняшний момент железного занавеса нет, поэтому пациенты могут перемещаться, любые люди, из любой точки в любую. На самом деле, на уровне медицины нет никаких санкций, нет никаких проблем во взаимоотношениях, нет никаких кризисов, поэтому, любая страна, любая цивилизованная клиника всегда готова принять пациентов.

Евгений Ликунов: В том числе можно получить второе мнение профессора в Германии, например?

Роман Фишкин: Очень частый, на самом деле, запрос, особенно, когда у людей нет финансовой возможности поехать лечиться куда-то за границу. Они лечатся в Москве, либо лечатся в своем регионе, где они проживают; они отправляют документы и клиника, заранее согласованная с ними, это может быть Германия, Швейцария, Израиль, Австрия, Америка, Сингапур – любая цивилизованная страна, это обсуждается заранее с клиентами, они получают второе мнение с рекомендациями и заключением. На сегодняшний момент этот вопрос немножко шаткий, потому что еще пока не принят закон о телемедицине, поэтому врачи не могут в ультимативной форме назначать лечение, они могут только рекомендовать. Но этого вполне достаточно на сегодняшний день, чтобы люди поняли, правильным путем они идут или надо что-то менять.

Евгений Ликунов: С какими ведущими лечебными учреждениями в педиатрии вы сотрудничаете? Куда лучше направлять ребенка со сложным диагнозом?

Роман Фишкин: В этом-то суть и заключается – не ассистанса, а экспертизы. Основной ответ на этот вопрос будет заключаться в том, что всё зависит от нозологии, от заболевания, которым страдает ребенок. Если речь идет об онкологическом заболевании, то вероятнее всего, это детская республиканская клиническая больница, онкоцентр. Там не педиатрия, есть учреждения, которые именно этим занимаются. Опять же, в зависимости от локализации новообразования, онкологического заболевания, есть тоже учреждения и главные специалисты, все-таки, лечат не больницы, не здания лечат, конечно, а врач. Поэтому, очень важно, к кому мы направляем. Если брать, допустим, нейрохирургию, существует Морозовская больница, существует институт нейрохирургии имени Бурденко, то есть огромное количество учреждений, которые занимаются разными патологиями. Это касается от самых простых педиатрических заболеваний, как то пневмония, какие-то колиты, гастриты, грыжи, с чем очень часто сталкиваются родители, завершая уже серьезными заболеваниями – нейрохирургическими, онкологическими, сердечно-сосудистыми и так далее.

Евгений Ликунов: Роман, с кем вы сотрудничаете в плане рекламации, в плане получения клиентской базы? Возможно, это семейные врачи крупных городов, возможно, это крупные страховые компании? Расскажите, пожалуйста, о ваших партнерах.

Роман Фишкин: За эти годы мы обросли достаточно большим количеством партнеров. Как у любого бизнеса, есть разные каналы поступления обращений – это и прямые звонки или письма от потенциальных пациентов, от физических лиц, конечно, это b2b сегмент, взаимодействие с бизнесом. Это и страховые компании. Последние годы мы активно развиваем взаимодействие с семейными врачами. Любой семейный врач, молодой он или опытный, у него, условно, от 5 до сотни семей, которые он ведет, которые к нему прикреплены и, самое главное – они доверяют этому человеку.

Основная суть семейного врача – это вовремя понять, что происходит с членом семьи той или иной, которая обслуживается, лечится у этого доктора, и дальше порекомендовать и направить в правильное медицинское учреждение, либо к правильному врачу, который может помочь. Понимая очень четко свои возможности, семейные врачи и в Москве, и в регионах, сталкиваются с проблемой, что, либо они ограничены своей записной книжкой, либо сталкиваются с проблемой, когда им сложно решить и они просто по рекомендации третьего лица говорят: «Было бы неплохо обратиться сюда». Зная это и понимая, все-таки, что мы занимаемся экспертизой и мы обладаем экспертным мнением, когда мы можем поддержать своего коллегу и сказать: «Вот этого пациента давайте лучше отправим туда, этого – туда». С точки зрения взаимодействия самый большой плюс, что мы не теряем лояльность наших клиентов и, конечно, пациентов, потому что нам приходится, к сожалению, работать с людьми, у которых есть те или иные проблемы со здоровьем.

Евгений Ликунов: Скажите, пожалуйста, а есть ли в вашей компании круглосуточный колл-центр по психологической помощи родителям и пациентам, которые столкнулись со сложным диагнозом, есть ли такая опция в вашей компании?

Роман Фишкин: Как таковой, опции нет. Но она у нас немножко модернизирована, объясню, как. Когда пациент, клиент, обращается к нам, ему выделяется персональный медицинский советник. Это человек с высшим медицинским образованием, который курирует и сопровождает нашего клиента. Это может быть не обязательно сам пациент, это может быть его родственник, он является, так сказать, коннектом между медучреждением – врачом, и нашим клиентом. Он ему объясняет, что происходит, потому что не всегда люди понимают всё, что хочет им сказать доктор, либо понимают это по-своему. У них абсолютно прямое личное взаимодействие.

Евгений Ликунов: То есть возможность позвонить ему 24 часа в сутки?

Роман Фишкин: Да, и не просто узнать, что происходит с нашим ребенком или с нашей мамой или мужем, а спросить: «Как поступить, как быть, посоветуйте». Задача нашего сотрудника не заключается в том, чтобы сказать: «Вы знаете, всё хорошо, не переживайте, всё нормально, вы в надежных руках», а чтобы максимально четко донести объективную правдивую информацию. Бывают случаи, когда всё заканчивается не так, как нам с вами хочется, и мы это знаем, потому что болезни – это болезни, они бывают очень серьезные и тяжело излечимые. Задача именно помощи медицинского советника, помимо основных профессиональных моментов сопровождения, интерпретации диагноза, организации процесса – это, в том числе, объяснить людям, что с ними происходит, какие пути, какие выходы, как с этим жить. Я это воспринимаю, в том числе, как и, наверное, медицинскую психологическую помощь.

Евгений Ликунов: Как психологическая помощь – да, конечно. Скажите, что касается сегодняшнего уровня, мы будем говорить о платной медицине, платной койке в ведущих учреждениях: есть ли большая разница в оплате между Европой, США и Россией? Насколько дорогая платная медицина со сложными диагнозами там и у нас, в России? Вопрос сложный.

Роман Фишкин: Небо и земля. Он на самом деле сложный в плане доступности для людей, а с точки зрения разницы в цене – она, конечно, космическая. Чтобы вы понимали, допустим, сутки нахождения в медицинском учреждении без лечения за рубежом в цивилизованной клинике – это от тысячи долларов, 1000 условных единиц. В России на сегодняшний день, опять же, большой плюс от того, что рынок медицинских частных услуг расширяется. Сейчас нет никакой монополии, нет картельных сговоров, скажем так, сейчас каждый сам себе воин и люди могут дать нормальное предложение рынку. Есть хорошие палаты и за 2000, и за 3000, и за 5000 рублей. Если мы ведем речь о каких-то совершенно роскошных палатах, сопоставимых с номерами в дорогих гостиницах, это от 5000 до 10000 рублей в сутки, это максимум. Притом, я вам скажу, туда входит лечение с препаратами, кроме диагностики и серьезной хирургии. Если мы кладем пациента, допустим, с диагнозом воспаление легких, ни за антибиотикотерапию, ни за капельницы, ни за что пациент отдельно не платит, всё входит в стоимость койкодня.

Евгений Ликунов: Да, это доступно. Скажите, пожалуйста, есть ли возможность госпитализировать в рамках ОМС сложного ребенка на лечение в ведущие учреждения и возможность получить квоту на высокотехнологичное лечение, есть ли такая возможность?

Роман Фишкин: Суть консалтинга и экспертизы, которой мы занимаемся в рамках нашей ассистантской компании, группы компаний, конечно, мы не пытаемся заниматься так называемым двойным финансированием; житель любого субъекта Российской Федерации, независимо от того, это Москва или самый отдаленный регион Российской Федерации, имеет право получить помощь по полису обязательного медицинского страхования, либо получить квоту – высокотехнологическую медицинскую помощь, соответственно, как житель нашей страны. В таком случае, если он обращается к нам, мы никогда в жизни не берем с него деньги за лечение. Есть какая-то фиксированная сумма ассистантского вознаграждения за наше сопровождение, за организацию процесса, так сказать, за те услуги, которые мы выполняем. Само по себе лечение оплачивается за счет средств государства, потому что пациент на это имеет право. Это, конечно, не распространяется на иностранцев, на не

Резидентов, да, но для всех россиян абсолютно доступно. Я вам скажу больше, мы стараемся, практически, в 100% случаев, если речь касается государственной медицины, потому что частная медицина не предусматривает лечить людей, оптимизируя их траты.

Евгений Ликунов: Если поступил звонок в ваш колл-центр, скажем, госпитализация ребенка с инфекционным диагнозом в стационарную больницу Москвы, сколько, примерно, времени пройдет от момента звонка в колл-центр до госпитализации в учреждение?

Роман Фишкин: Мы сейчас берем с вами ургентное состояние, то есть срочную госпитализацию. Обычно проходит от 15 минут до часа, в зависимости от сложности состояния. В течение этого времени, обычно в течение 15 – 30 минут мы получаем подтверждение от медицинского учреждения, что они готовы взять, мы согласовываем технические нюансы с родителями и дальше, если ребенок в удовлетворительном состоянии, они могут приехать в медучреждение сами, там встретит их наш медицинский советник, который сопроводит, организует, положит и проконтролирует всё. Если ребенок находится не в Москве, а на даче или за городом, или состояние его более тяжелое, то, конечно, мы отправляем автомобиль скорой помощи. Опять же, мы не вводим людей в жесткие рамки, когда мы говорим, что вы едете только в нашей скорой помощи и ни в какой другой. Если человек говорит: «Вы знаете, у нас есть под боком машина, можно, мы приедем на ней?» – конечно, никаких проблем.

Евгений Ликунов: Все-таки, вы развиваетесь, у вас свой собственный бизнес. Каковы перспективы вашей ассистанс-компании, группы компаний ассистанс в России? Возможно, вы хотите расширяться, возможно, вы хотите перейти в регионы? Или вы будете оставаться в рамках Москвы, Санкт-Петербурга, Казани, крупных городов – расскажите, пожалуйста.

Роман Фишкин: Давайте разделим это таким образом. Мы получаем клиентские обращения с самых дальних регионов России, у нас в офисе даже висит карта, она уже покрыта вся маленькими флажками, откуда к нам приходили обращения. Есть точки, про которые я, будучи образованным человеком, даже не знал. Касательно мест оказания медицинской помощи, конечно, на сегодняшний день на уровне министерства здравоохранения принимаются решения по улучшению системы, по строительству новых центров, но всё равно на данный момент пока лидерами рынка являются, конечно, Москва и Санкт-Петербург. Несомненно, есть очень серьезные хорошие центры - и ортопедический, и нейрохирургический, и сердечно-сосудистый, по всем регионам они разбросаны. Но есть очень важный ментальный момент, я думаю, наши зрители это очень четко поймут: для людей, живущих в Российской Федерации, Москва и Санкт-Петербург являются Меккой медицины, неким магнитом.

Евгений Ликунов: У меня мама очень часто спрашивает: покупают путевку за границу, скажем, на отдых в Европу, и там сталкиваются с медицинской какой-то проблемой, но не очень доверяют местным врачам. Есть ли возможность этой маме, этой семье позвонить в «Либерта Медика» и получить второе мнение или консультацию, или есть ли такая возможность организовать там медицинскую помощь у другого врача?

Роман Фишкин: Конечно, это возможно абсолютно. Консультативную помощь в рамках second opinion, второго мнения, мы стараемся оказывать, в основном, нашим постоянным клиентам, которые покупают годовые карты прикрепления, либо, если это члены семьи прикрепленных врачей, с которыми мы взаимодействуем, то конечно, мы отвечаем на этот вопрос. Касательно смены врача – это возможно. На мой взгляд, чаще всего это нецелесообразные траты. Объясню вам, почему. Любой человек, выезжающий за границу в визовую или безвизовую страну, имеет туристическую страховку. Туристическая страховка предполагает собой покрытие. Заставлять людей платить сверх – это не очень правильно.

Мы чаще всего, приходим знаете к какой ситуации? Либо это второе мнение, когда пациенты по страховке идут к доктору, обращаются и он им дает какие-то рекомендации; они перезванивают нам и говорят: «Насколько это правильно?» Мы говорим: «Да» или «Нет», «Давайте подкорректируем». Это первый момент. Второй момент – когда происходит более серьезная ситуация, требующая вмешательства высококвалифицированных специалистов, может быть даже, с последующей эвакуацией, транспортировкой домой. Тогда да. То есть в случае расстройства желудка, занозы или какой-то мелочи, я думаю, родители справятся без нас.

Евгений Ликунов: Роман, скажите, пожалуйста, по вашему мнению, есть ли будущее за государственной медициной в России? Я имею в виду не высокотехнологичные федеральные центры, перинатальные центры, центры лечения онкологии. Я имею в виду – будущее за первичным звеном здравоохранения, городскими поликлиниками. Ваше мнение хотелось бы услышать.

Роман Фишкин: Это моя мечта. Я говорю и как предприниматель, и как патриот, и как врач, в конце концов: всё, что мы делаем, происходит от того, что мы врачи. Как только всё будет хорошо, я займусь другой деятельностью. Я верю в то, что будет всё правильно, притом я верю не просто ради красного словца. Я понимаю, что происходят структурные изменения, серьезные изменения. И региональные департаменты, и верховные министерства постоянно думают, постоянно что-то меняют. Это сложный путь, пройдет не один год. Но, хотелось бы, чтобы, пока мы идем из точки А в точку Б, к финишу, когда все будут здоровы и всё будет прекрасно, тогда и мы будем жить в некоем эдеме, чтобы люди по пути не болели.

Евгений Ликунов: Скажите, пожалуйста, вы часто бываете за границей и знаете, как выстроена их страховая медицина. Как думаете, возможна ли такая модель страховой медицины в России, как за границей, скажем, как в США, или, все-таки, нам до этого далеко?

Роман Фишкин: Нет ничего невозможного, я отвечу так достаточно скользко на этот вопрос. Но это требует огромных изменений, притом требует изменений не в работе страховых компаний, потому что страховые компании – это та же самая крупная посредническая организация, которая, по сути, принимает деньги либо от фонда обязательного медицинского страхования, либо от организации, либо от частных лиц и распределяет их на медучреждения и какой-то кусочек оставляет себе как заработок. Это будет возможно только в том случае, когда представители всех структурных крупных единиц придут к определенному консенсусу. Если вы помните, мы с вами еще как врачи застали время, когда только появилась страховая медицина, когда только появилось ОМС, когда мы к этому пришли, было всё очень здорово. Врачам платили большие зарплаты, всё было хорошо. Потом в один момент это поменялось. Тут я для себя ставлю во главе угла, конечно, доктора, потому что доктор может быть очень высококвалифицированным, но при отсутствии должной мотивации не получится слаженного механизма. Не только пациент должен хотеть вылечиться – доктор безумно должен хотеть его вылечить, и не только как профессионал, должна быть мотивация. Все-таки, доктор – это обычный человек, которому в конце рабочего дня надо прийти домой, накормить семью, у него есть определенные какие-то нужды. Поэтому я всё это вкладываю в голову на уровне министерства, где всё происходит, где всё решается, и в отдельных врачей.

Не только пациент должен хотеть вылечиться – доктор безумно должен хотеть его вылечить

Евгений Ликунов: Все-таки, ваше мнение: мы очень сильно отстали в медицине от заграницы, от зарубежа, или, все-таки, мы догнали и, возможно, мы сейчас уже на уровне по оказанию как платной, так и бесплатной медицинской помощи? Какова сейчас реальная ситуация?

Роман Фишкин: Чуть раньше я вам сказал, что, скажем так, санкций и кризиса в медицине не существует, нет границ, что позволяет постоянно обмениваться опытом, постоянно. Уровень наших онкологов, с точки зрения технических навыков и широты зрения, вообще, наши врачи с точки зрения аналитики, с точки зрения подхода к сложному случаю – я считаю, они уникальны. Это абсолютно честно. Вся европейская медицина, международная медицина, американская, она абсолютно стандартизованная, мы это с вами знаем.  Для любой нозологии есть четкий протокол.

Евгений Ликунов: То есть сейчас уже нет смысла лететь в США лечить острый лейкоз, это можно сделать в клинике Рогачева, скажем, в Москве?

Роман Фишкин: Это можно сделать абсолютно смело там. Есть разные нюансы. Есть нюансы, допустим, полного недоверия нашей медицине. Есть люди, которые просто принципиальны. Есть разочарование, да. Знаете, есть внутренняя семейная статистика каждого человека: «Вот, у нас был неудачный случай». Даже если у этого доктора было 100 случаев перед этим удачных, просто не повезло, выпало на вас, и люди уже не верят. Уровень оснащения клиник на сегодняшний момент прекрасный. Есть клиники, где нет каких-то медикаментов, есть трудности, да, но это всё решаемо. Но, глобально уровень врачей, уровень большого оборудования, тяжелой техники, скажем так, вплоть до роботизированной хирургической техники – сейчас всё это есть сейчас всё это закупается.

Евгений Ликунов: Но это, все-таки, в крупных городах.

Роман Фишкин: Это крупные города. Но мы, опять же, с вами помним, легендарная ПЭТ КТ – позитронно-эмиссионная компьютерная томография, которая раньше была совершенно недоступна, были безумные очереди и, условно, был один аппарат на всю страну. Сейчас записаться на ПЭТ КТ – никаких проблем. Сейчас ОМС покрывает это исследование. Вот вам, пожалуйста! Все-таки, мы движемся вперед. Теми шагами, которыми мы с вами хотим, или нет, это второй вопрос, но динамика, тенденция вперед есть 100%.

Евгений Ликунов: Существует ли в вашей работе сезонность, когда вы завалены работой, а когда вы спокойно пьете кофе, есть ли такое? Или вы работаете круглосуточно, 24 часа, 7 дней в неделю и постоянно у вас есть работа?

Роман Фишкин: Мы пьем кофе всё время, иногда холодный, потому что нет времени выпить горячий. Конечно, мы работаем 24 часа в сутки, 365 дней в году. Я объясню вам, почему. Мы занимаемся практически, наша, скажем так, воронка продаж, как бы жутко ни звучало, она покрывает все области медицины, начиная от консультации и диагностики в педиатрии, заканчивая реабилитацией, а посередине лечение тяжелейших реанимационных состояний – онкологических, нейрохирургических, гематологических, абсолютно всего. Если у плановых заболеваний нет сезонности, инфаркт или онкология у человека может случиться в любой момент, то существует сезонность вирусных заболеваний, кишечных заболеваний, сезонность травматизма. Сейчас лето, огромное количество травм, притом, большинство травм случается не в Москве, а куда люди выезжают отдыхать – на дачу, на охоту, на рыбалку. Это связано не только с госпитализацией, а иногда с тяжелыми эвакуациями, потому что из тайги вывезти человека не так просто. У нас есть целый отдел, которому приходится этим заниматься – продумать логистику, как это сделать, чтобы было и быстро, и качественно, и человек себе мог позволить, потому что можно и ракету на Луну запустить, но это не всем по карману.

Евгений Ликунов: Очень часто меня спрашивают семьи, какова степень лояльности профессоров в общении с пациентом, профессоров в России и за границей? Кто проще в общении?

Роман Фишкин: Профессор профессору рознь, конечно. Что мы хотим получить от профессора? Есть профессора, к которым ты приходишь на консультацию, к нему безумная очередь, условно, мы записали пациента день в день, либо на следующий, договорились с профессором. Пациент ждет, что сейчас с ним будет беседа, что сейчас его будут обнимать, целовать, рассказывать. Профессор смотрит МРТ, КТ снимок, говорит: «Отлично, надо оперировать, госпитализируйтесь». Для одних пациентов это то, что они хотят услышать, для других это тотальное разочарование: «Мы же заплатили деньги, мы же пришли, это же легенда». Я говорю: «Вы понимаете, что это не народный артист, который должен вам читать стихи? Вы должны от него услышать то самое экспертное мнение, за которым вы пришли». Есть профессора, есть лояльные люди, притом это не зависит от их возраста или старой или новой школы, которые готовы сидеть и общаться с пациентами достаточно долго. За границей же, опять, у них есть стандарты, есть протоколы. У них не может длиться консультация меньше определенного количества времени. Поэтому, даже если профессор всё знает за минуту, все равно положенные 20 – 30 минут он будет с вами сидеть, расспрашивать, разговаривать и так далее. Вот разница.

Евгений Ликунов: Ваши сотрудники ездят на учебу за границу?

Роман Фишкин: Конечно. Но мы больше ездим, наверное, не на учебу как таковую, мы отправляем ребят знакомиться с медицинским миром, с открытием новых госпиталей, что происходит.

Евгений Ликунов: Увеличиваете количество медицинских подрядчиков, да?

Роман Фишкин: Не со всеми клиниками, куда мы едем, мы очень плотно взаимодействуем, по многим причинам. Сейчас, допустим, из заграничных клиник очень далеко шагнули Турция, Греция, они вышли на хороший мировой уровень. Если турки являются правопреемниками, как когда-то израильтяне, американской медицины, то, допустим, греки – это чисто европейская, немецкая медицина. Но донести до человека, у которого есть какое-то количество тысяч евро и он хочет выехать за границу, что «Езжайте лучше в Грецию, потому что там доктор высокого уровня, он учился в Германии 20 лет, это тот же самый немец, просто с греческими корнями», они практически никогда не поедут. Это тот случай, с которым я сталкивался больше 10 лет тому назад, когда начинал свой бизнес. Люди не хотят, они хотят то, что они хотят. Переубедить их очень сложно. Поэтому ребята, конечно, едут и налаживать новые партнерские отношения, это региональные директора, и конечно, они смотрят, что вообще происходит в мире, как развивается медицина.

Евгений Ликунов: Спасибо большое, Роман. Очень приятно было в очередной раз с вами пообщаться. В эфире был канал «Медиадоктор» и врач-педиатр Евгений Ликунов, спасибо.