Восстановление речи после инсульта

Екатерина Крюкова: Здравствуйте, дорогие друзья. Это канал «Медиадоктор», программа «Онлайн-прием». Я – Екатерина Крюкова, в гостях у меня Елена Заикина – логопед и нейродефектолог Междисциплинарного центра реабилитации. Здравствуйте, Елена.

Елена Заикина: Здравствуйте.

 

Екатерина Крюкова: Тема наша сегодняшняя – восстановление после инсульта. И, как я понимаю, это большая часть вашей деятельности профессиональной.

Елена Заикина: Да, после инсульта, после черепно-мозговых травм, опухолей головного мозга, да.

 

Екатерина Крюкова: Ну давайте тогда ближе к теме придем.

Елена Заикина: Давайте.

 

Екатерина Крюкова: Что с человеком случается после инсульта, что ему вдруг требуется восстановление речи?

Елена Заикина: У человека происходит инсульт, нарушается речь. Системное нарушение речи уже сформировавшейся называется афазией. И естественно, у человека падает уровень коммуникации, ему сложно общаться. Естественно, ему хочется либо вернуться в то состояние, в котором он был до инсульта, как правило, это не всегда возможно, либо приблизиться к более приемлемому какому-то виду общения, коммуникации с окружающим миром.

 

Екатерина Крюкова: Скажите, а как часто речевые нарушения сопровождают перенесенный инсульт?

Елена Заикина: Ну статистики я вам не скажу сейчас.

 

Екатерина Крюкова: Ну сколько случаев из десяти, как по-вашему?

Елена Заикина: Ой, знаете, очень сложно сказать. По-разному бывает. У кого-то проходит инсульт и речевых нарушений нет, нарушается двигательная деятельность. У кого-то наоборот, больше речевая функция страдает, смотря в каком отделе мозга произошел инсульт.

 

Екатерина Крюкова: Но принцип такой, что какой отдел мозга повредится, где-то кора, где-то это конкретный участок.

Елена Заикина: Где-то подкорка, где-то проводящие пути. Отсюда мы будем смотреть, какие речевые нарушения.

 

Екатерина Крюкова: Отсюда и будет понятно, какие есть, в принципе, нарушения. Это могут быть речевые, двигательные и какие-то еще.

Елена Заикина: Либо в совокупности могут быть, нарушение когнитивных функций, внимания, памяти, высших психических, то есть всё вместе может быть.

 

Екатерина Крюкова: Ну видов инсульта у нас два – геморрагический и ишемический.

Елена Заикина: Геморрагический и ишемический.

 

Екатерина Крюкова: Есть ли какие-то особенности в этом, исходя из двух типов?

Елена Заикина: Если говорить про формы афазии и дезартрии, совершенно без разницы, какой инсульт – ишемический или геморрагический. То есть как при ишемическом, так и при геморрагическом инсульте может быть любая форма афазии, любая форма дезартрии, любое речевое нарушение. То есть сказать, что при ишемическом инсульте у нас обязательно будет сенсорная афазия, а при геморрагическом динамическая, допустим, мы такого не можем сказать, Опять же, всё зависит от того, в какой зоне мозга локализован инсульт.

 

Екатерина Крюкова: Скажите, пожалуйста, насколько я понимаю, мы имеем дело с серьезными повреждениями мозга?

Елена Заикина: С серьезными.

 

Екатерина Крюкова: Это может быть либо кровоизлияние, либо отек. Мне хочется понять роль логопедии в этом процессе. Может быть, в первую очередь нам нужно наблюдаться у невролога, нам нужны серьезные препараты, которые помогли бы ускорить, вернуть нервную деятельность человеку, а потом уже заниматься такими вещами.

Елена Заикина: Нет, реабилитация должна начинаться…

 

Екатерина Крюкова: Что будет первично?

Елена Заикина: Первично – сказать невозможно при таких нарушениях. Это всё должно идти параллельно, то есть мы с врачом работаем параллельно обязательно. Врач назначает препараты, мы занимаемся своей деятельностью – восстановлением. Чем быстрее мы начнем этот процесс, тем больше шансов у человека не то, чтобы полностью восстановиться, дойти до какого-то своего максимума после инсульта. Поэтому реабилитацию нужно начинать чуть ли не с первых дней. Но опять же, оценивая состояние пациента, потому что, допустим, при стволовом инсульте он может лежать вообще овощем.

 

Екатерина Крюкова: А что такое стволовой инсульт?

Елена Заикина: Определенная зона мозга. То есть это достаточно тяжелый инсульт, ствол мозга определяет базовые функции – дыхание, расширение зрачков и так далее. И когда там происходит инсульт, нарушения могут быть очень тяжелыми.

 

Екатерина Крюкова: То есть полное может быть нарушение речи?

Елена Заикина: Ну может быть полное, могут быть и тотальные моменты. Ну по-разному, опять же, я не могу сказать, что при этом инсульте будет так, а при другом инсульте будет вот так. Нет, невозможно так сказать.

 

Екатерина Крюкова: Ну я слышала просто, что существует полная афазия, иначе говоря, нарушение речи.

Елена Заикина: Тотальная, когда человек не понимает, не говорит и, в принципе, выпавший из мира.

 

Екатерина Крюкова: Скажите, пожалуйста, как вообще у нас в России с этим происходит? Люди склонны заботиться о себе и работать над своей речью после таких ситуаций или многие считают это нормальным, многие считают, что ситуация преодолима, самостоятельно что-то вернется и не занимаются?

Елена Заикина: Ну вы знаете, из моего опыта достаточно приличного, когда человек сталкивается с этой ситуацией и принимает ее, когда еще работает критика, срабатывает, люди понимают, что да, с этим надо что-то делать, надо заниматься.

 

Екатерина Крюкова: Если негативный сценарий рассмотреть, чем будет потенциально грозить полное игнорирование речевых нарушений, которое ты приобрел?

Елена Заикина: В зависимости от того, какое речевое нарушение, опять же. Если мы говорим про моторную афазию, когда человек не может высказать свои мысли, то есть он может обдумать, но высказать он не может, нарушено, он не будет разговаривать, допустим, он не сможет разговаривать. Если у человека сенсорная афазия, когда он не понимает то, что ему говорят окружающие и сам он говорит очень много, но нету слов, то есть идет звукокомплекс, понятное дело, что он не сможет общаться, он не понимает окружающих, окружающие не понимают его. Родственники очень заинтересованы часто бывают в этом процессе, чтобы восстановить все-таки своих близких.

 

Екатерина Крюкова: Мне кажется, у нас многие родственники сказали бы: «Ну это причуды, это нормально после инсульта».

Елена Заикина: Нет, когда люди с этим сталкиваются, они так не говорят. Это серьезное нарушение.

 

Екатерина Крюкова: Вы сказали, что есть два типа – моторная и сенсорная афазия.

Елена Заикина: Ну там не два, их больше, конечно.

 

Екатерина Крюкова: Ну, мы, наверное, два сегодня разберем, чтобы точнее понимать, с чем имеем дело. В чем будет отличие? Моторный – это когда человек что?

Елена Заикина: Вот только что вам сказала, что моторный, грубо говоря, это человек у нас не может высказаться, то есть у него в голове-то, может быть, пассивный словарь и сохранен, то есть он знает, о чем хочет сказать, но сказать он не может.

 

Екатерина Крюкова: Функционально у него получается ртом сделать это?

Елена Заикина: Да, он не может сказать, да, он не может сказать, просто у него от мозга не поступает к мышцам импульс.

 

Екатерина Крюкова: Это тоже нервное пропускание.

Елена Заикина: Конечно, это всё неврология.

 

Екатерина Крюкова: А с сенсорным?

Елена Заикина: А сенсорный – это когда, грубо тоже говоря, не вдаваясь особо в подробности, то есть когда человек не понимает окружающих и очень много говорит от себя, с богатыми интонациями, но окружающие тоже не понимают, что он хочет сказать.

 

Екатерина Крюкова: Но это уже мышление, получается, затрагивается его?

Елена Заикина? Мышление затрагивается и в том, и в том случае, это обязательно, потому что нейродефектология – что это такое? Это связано с нейро, с высшими психическими функциями, речь без мышления ни о чем. То есть это всегда всё связано – внимание, речь, мышление, всё это вместе.

 

Екатерина Крюкова: Хорошо, как вам кажется, к этим всем проблемам нужно подступать? Вы говорите, с первых дней лучше ловить человека, тестировать.

Елена Заикина: Конечно, да, конечно.

 

Екатерина Крюкова: Вы проводите какие-то тесты, которые достоверно помогут нам определить есть у человека нарушение или нет?

Елена Заикина: Конечно, нейропсихологическое обследование проводится, конечно. То есть мы выявляем дефект. В первые дни сложно бывает сказать, потому что картина стертая, чуть позже уже начинает вырисовываться. Очень часто бывает сочетание – сенсомоторная афазия, допустим – человек и не понимает, и сказать не может. Это в первые дни. Потом уже начинаем смотреть. Чаще бывает, когда проявляются, все-таки сенсорные компоненты начинают уходить, остается моторный. Но тоже по-разному всё это. И чем быстрее, конечно, заняться, тем лучше будет потом результат.

 

Екатерина Крюкова: А вот заранее есть у специалиста возможность прописать человеку, сколько ему дней, сколько ему месяцев нужно будет заниматься, по какой программе, или программа постоянно корректируется, исходя из его состояния, из его возможностей?

Елена Заикина: Программа, конечно, корректируется, потому что чистые афазии найти очень сложно. Чистые афазии были в войну, когда это были здоровые молодые люди с пулевыми ранениями. Сейчас, в общем-то, в результате инсульта, как правило, это бывают смешанные моменты. Программу приблизительно прописать мы можем, то есть чем мы будем заниматься при том или ином дефекте. Сколько занятий – сказать сложно. Я предпочитаю как: отработал какое-то время, дать передых, потом опять начать работать. То есть это очень длительный процесс – восстановление речи.

 

Екатерина Крюкова: Ну я правильно понимаю, что это коллегиальная еще такая задача для врачей, для специалистов, то есть кроме логопеда, нейродефектолога, нам может понадобиться кто? Невролог…

Елена Заикина: Невролог, конечно, реабилитолог.

 

Екатерина Крюкова: Физиотерапия, массаж, я даже слышала.

Елена Заикина: ЛФК, да, обязательно, лечебная физкультура.

 

Екатерина Крюкова: Ну что касается речи.

Елена Заикина: Ну знаете, всё идет в комплексе.

 

Екатерина Крюкова: Нет, это безусловно.

Елена Заикина: Допустим, пациент, мне вот надо его завертикализировать, допустим, мне надо его посадить, а он лежит. Вот как я справлюсь без специалистов, допустим, лечебной физкультуры, которые посмотрят со своей стороны и скажут: «Ну да, мы можем его посадить, давайте попробуем». То есть это идет в комплексе, всё идет в комплексе, конечно.

 

Екатерина Крюкова: Хорошо. Как у нас будут первые шаги все-таки выглядеть по восстановлению речи?

Елена Заикина: В первую очередь мы проводим обследование, смотрим что у нас нарушено, а потом прикидываем программу и потихонечку начинаем с пациентом заниматься. Ну тут методику рассказать я вам не могу, это слишком долго, опять же, смотря по какой афазии либо по дизартрии, то есть там свои вариации, сложно рассказать, с чего мы начинаем. Если человек, допустим, не глотает, дисфагия у него, мы начинаем его разглатывать, тоже часто бывает такое. Если моторная афазия, мы начинаем пытаться вызвать на речь, звуки сначала какие-то, потом уже дальше, дальше, дальше, то есть слоги. Если сенсорное, пытаемся немножко оттормозить его непонимание речи, то есть в общем, попробовать вывести его на какой-то контакт, чтобы он хотя бы прислушивался к тому, что ты говоришь. Ну вот по-разному.

 

Екатерина Крюкова: Ну давайте, может быть, разберем какие-то классические кейсы такие золотые, которые все-таки происходит с людьми, с пациентами.

Елена Заикина: Пример?

 

Екатерина Крюкова: Ну да, как выводить на контакт человека, как учить его заново произносить звуки, восстанавливать этот коннект, о котором вы говорили, нервный? Ну, моторное, сенсорное если?

Елена Заикина: Вот эти типы афазии хотите разобрать?

 

Екатерина Крюкова: Да.

Елена Заикина: Ну, допустим, приходит пациент с моторной афазией, грубая моторная, допустим афазия, не разговаривает. Вот он сидит на тебя смотрит и мычит, показывает: «Сказать не могу».

 

Екатерина Крюкова: Хочет при этом сказать?

Елена Заикина: Да. Ну конечно, люди хотят общаться, естественно. Начинаешь пытаться вызвать у него хотя бы какой-то звук. Опять же, я очень люблю использовать письмо, потому что это неразрывно связано – рука – мелкая моторика и речевые зоны – это неразрывно связано, в общем-то, даю какие-то упражнение, может быть, сначала. Сначала мы можем пытаться рисовать, потом мы можем буквы вспоминать – написали, попробовали поговорить. Ну вот как-то в таком ключе идет работа.

 

Екатерина Крюкова: Сенсорное?

Елена Заикина: Сенсорное – тоже используется много картиночный материал, тоже, в общем-то, сажаешь перед собой и пытаешься его немножко оттормозить. Он начинает тебе много-много говорить, что это такое – вообще непонятно. Тактильными ощущениями, то есть иногда можно немножко за руку подержать: «Всё, успокоились, давайте мы с вами попробуем сообразить, что вы хотите, что хочу я». Переводим, опять же, на рот, на артикуляцию, чтобы он видел, как ты говоришь. Можно поставить ему зеркало, чтобы он видел, как он говорит, но это и при моторной используется, и при дизартрии, то есть зеркало мы используем очень часто.

 

Екатерина Крюкова: Я слышала жалоба такая поступает на то, что люди писать перестают или пишут с большими ошибками и тоже хотят научиться заново. Этого тоже можно добиться?

Елена Заикина: Перестают. Да, и при сенсорной, и при моторной, если мы рассматриваем эти формы, письмо нарушается, нарушается грубо, потому что то, что мы думаем, то, что мы говорим и то, что мы пишем – это всё единый комплекс. Иногда распад идет полный письменной речи, человек вообще не может ничего написать, даже какие-то автоматизмы упроченные, слова, свое имя, фамилию, могут и не написать даже иногда, да.

 

Екатерина Крюкова: Удается хотя бы подпись, подписи научить заново?

Елена Заикина: Восстановить? Да. Удается, да, если вовремя заняться, то да, удается восстановить. Не могу сказать, что прям вот до такого состояния, как было раньше, нет, конечно, но какую-то часть да, удается восстановить.

 

Екатерина Крюкова: Скажите, пожалуйста, вот по этому вопросу, восстановление речи после инсульта, есть какое-то единое мнение в международной практике, может быть, есть рекомендации, международные какие-то гайдлайны, по которых четко прописано, чем нужно заниматься в первый день, в четвертый, на вторую неделю после инсульта? Или те методики, которые использует, каждый специалист, это его личное, наработанное опытом, потом и кровью? Вот как у вас в этом мире происходит?

Елена Заикина: Нет, методики у нас, однозначно, есть, начиная…

 

Екатерина Крюкова: В смысле эффективные, доказанные, доказавшие свою эффективность методики?

Елена Заикина: Есть, конечно, методики определенные и программы есть. Елена Григорьевна Визель разработала очень хорошие программы и методики. Шохор-Троцкая, мы можем сказать, ее методика. Потом, опять же, по разным видам речевых нарушений свои методики есть. Шохор-Троцкая вот как раз таки по афазии ранней. И в мировой практике тоже всё это есть, но сказать, что прямо вот в первый день мы делаем это, во второй день делаем это, через 2 недели это – нельзя, потому что люди индивидуальны и восстановление у всех идет по-разному. С кем-то ты на первоначальном этапе будешь сидеть 3 месяца, а кто-то у тебя через неделю уже пойдет, то есть очень сложно сказать.

 

Екатерина Крюкова: Скажите, но если родственники, если сам пациент решил в вашем центре подлечиться после инсульта, восстановить речь, ну примерно, на что ему, на какие программы нужно рассчитывать? Ему нужно приезжать в центр, заниматься с вами очно, или он берет какие-то наработки себе домой, или, может быть, вы видео ему на Youtube присылаете, которые помогают тоже разобраться в ситуации, то есть повторить?

Елена Заикина: все, все используется, все, что вы сказали, все используется.

 

Екатерина Крюкова: Какой самый такой желанный метод, программа-максимум?

Елена Заикина: Опять же, у нас речевые нарушения делятся – есть легкая степень, есть грубая степень.

 

Екатерина Крюкова: Ну давайте среднюю какую-то возьмем.

Елена Заикина: Нет, скажем так, что с легкой степенью, допустим, он может приезжать ко мне 2 раза в неделю, я буду давать определенное задание и смотреть, как он справляется с ними. Грубая степень, конечно, лучше, чтобы он каждый день присутствовал, то есть это занятия ежедневные. Опять же, большую роль здесь играют родственники и сиделки, которым мы говорим, что они должны делать, как они должны делать, потому что не может быть такое, что ты 40 минут в день, час отзанимался и восстановился. Нет, ты должен это делать понемножку, но постоянно. То есть отзанимался днем, потом вечером к этому вернулся, еще немножко позанимался.

 

Екатерина Крюкова: В этом есть такой соматический смысл, то, что мы нейронные связи какие-то новые формируем и это делаем за счет того, что занимаемся каждый день.

Елена Заикина: Да, каждый день.

 

Екатерина Крюкова: И по экспоненте что-то у нас все-таки получается, что-то образуется.

Елена Заикина: Да, да, вы правы.

 

Екатерина Крюкова: Так, скажите, а дома, кто не хочет ездить в центр и кто не хочет терять деньги, ну нету у человека таких возможностей привлекать какие-то сторонние лица, можно ли самому овладеть методиками?

Елена Заикина: Ну вообще, вы знаете, в таком случае я все-таки рекомендую набрать хоть немножко денег, хотя бы на одну консультацию…

 

Екатерина Крюкова: Чтобы не допустить ошибок.

Елена Заикина: Конечно, потому что специалист посмотрит, оценит и… Ну бывали у меня такие случаи тоже, в общем-то, я смотрю, оцениваю, что, как и даю хотя бы приблизительные рекомендации, что они могут делать самостоятельно. Но это при очень высоком уровне, конечно, собранности человека и при большом желании, когда у него большое желание и он хочет сам справиться – да.

 

Екатерина Крюкова: Скажите, а всякие упражнения, вытягиваешь губы трубочкой, что-то подобное?

Елена Заикина: Артикуляционная гимнастика.

 

Екатерина Крюкова: Это всё актуально или это прошлый век и никто этим не занимается?

Елена Заикина: Нет, почему, всё, что с прошлого века, мы всё используем, да, у нас идет наработка материала. Обязательно артикуляционная гимнастика используется. Опять же, при сенсорной афазии, допустим, она не нужна. А вот при дизартрии, когда нарушена артикуляция, человек говорит, у него как будто каша во рту, вот тут вот как раз-таки нужно. Это, знаете, как физкультура, то есть в общем-то, тут мы руки, ноги качаем, а здесь мы качаем мышцы языка.

 

Екатерина Крюкова: А не покажете какое-нибудь упражнение или ?

Елена Заикина: Самое элементарное могу вам показать.

 

Екатерина Крюкова: А до какого момента так двигать языком?

Елена Заикина: Знаете, какое самое сложное движение для дизартриков, ну, опять же, смотря по форме, но тяжелое оно. Они могут язык поднять к носу, верхнюю губу захватить, вот сложное. То есть мы смотрим, сразу видно, что это, в общем-то, дизартрия, не идет движение.

 

Екатерина Крюкова: То есть вы просите, что-то сделать, у человека не получается и вам сразу понятен уровень повреждения, грубо говоря, неврологического дефицита?

Елена Заикина: Ну понятно, да, из каких это будет, да, неврологического дефицита, скажем так, из каких это будет дизартрий.

 

Екатерина Крюкова: Хорошо. Как вы вообще пришли к этой области – восстановлению людей после инсульта? Обычно мы привыкли к тому, что логопеды детьми занимаются, что, наверное, это более пластичный материал, это более позитивно, какая-то работа в школе и еще как-то. Наверное, это более сложно, да, и более ответственная задача?

Елена Заикина: Смотря, опять же, чем ты занимаешься. Если ты занимаешься с обычными детками, с нормальными, у которых немножко проблема с озвуковкой, это фактически стопроцентный вариант, что ты восстановишь. А есть же дети тоже и с инсультами, и с черепно-мозговыми травмами, то есть в общем-то, своя специфика и там, и там. Сказать, что где-то легче, где-то сложнее, не скажу, опять, зависит от пациента. Ну я уже много лет работаю со взрослыми, мне нравится эта работа со взрослыми.

 

Екатерина Крюкова: А какие вообще ваши мысли о человеческой речи нашей бытовой? Может быть, у тех людей, которые не страдают инсультом, как у них с речью, насколько это вообще актуальная тема, насколько это актуальный вопрос? Может быть, мы мало думаем о том, что говорим, как говорим? Может быть, нам всем нужно к неврологу сходить записаться?

Елена Заикина: Ну зачем же всем-то?

 

Екатерина Крюкова: Нет, ну вы, как специалист, вы, наверное, для себя примечаете какие-то мелочи, которые скрыты большинству. У меня или у кого-то, соседей по комнате, есть скрытые проблемы и хорошо бы, чтобы люди об этом задумывались. Или нет? Пока у вас нет жалобы, у вас всё нормально?

Елена Заикина: Ну вы знаете, спрашиваете, зачем? Каждый человек индивидуален, если он не чувствует никаких проблем и всё у него нормально, зачем ему идти к специалисту, в общем-то? Если он чувствует, что да, «Я взрослый человек, но я не выговариваю Р, допустим и меня это очень сильно смущает и смущает окружающих». Ну тогда, наверное, надо идти к специалисту. А если он ее не выговаривает и у него всё прекрасно в жизни, то он может ее и дальше не выговаривать.

 

Екатерина Крюкова: А быстро можно взрослого натаскать на «Р», например?

Елена Заикина: Взрослого сохранного – да, взрослого, то есть я имею в виду, без инсульта, без какого-то очагового поражения органического. Ну да, тоже от человека зависит. Ну, быстро можно, в принципе, всё восстановить.

 

Екатерина Крюкова: Хорошо, а с какими случаями еще работаете? Вы сказали, черепно-мозговая травма, еще какие-то, да, ситуации, кроме инсульта, после которых мы сталкиваемся со сложностями?

Елена Заикина: Любые органические поражения головного мозга – опухоли, инсульты, черепно-мозговые травмы.

 

Екатерина Крюкова: И всё, в принципе, в одном русле происходит реабилитация?

Елена Заикина: Логопедическая?

 

Екатерина Крюкова: Да.

Елена Заикина: Здесь больше зависит не от того, что это – опухоль или черепно-мозговая травма. Здесь больше зависит от очага повреждения, то есть от локализации и от того, что мы видим на выходе, то есть какая это будет форма речевого нарушения.

 

Екатерина Крюкова: Так, а вы нейродефектолог еще, это специализация такая, да?

Елена Заикина: Ну нейродефектолог это обязательно, потому что логопед, как мы с вами сказали, это человек, который занимается детками, в детском садике или в школе, постановка звуков. А нейродефектолог – это когда мы уже имеем дело с нарушением серьезным головного мозга, потому что, как я вам сказала, что речь, она не может идти в отрыве от мышления, от высших психических функций она не может идти. И поэтому, естественно, приходится заниматься…

 

Екатерина Крюкова: То есть нейродефектолог, у него больше зона ответственности, за всю систему ему нужно отвечать, понимать, как это работает.

Елена Заикина: Занимаясь речью, мы в любом случае стимулируем и мышление, и память, и внимание, в общем-то.

 

Екатерина Крюкова: А есть какие-нибудь задачки на воображение, то есть когнитивная такая прокачка?

Елена Заикина: есть конечно, когнитивная, конечно.

 

Екатерина Крюкова: Это, наверное, тоже очень важно, говорить о мышлении.

Елена Заикина: Да, ну тут у нас еще и нейропсихологи работают с этой областью, и нейродефектолог. Ну, дефектолог же - это вообще понятие, это помимо того, что туда входит логопед, это может быть сурдопедагог, это может быть специальный педагог, как сейчас говорят, с умственно отсталыми работающий, тифлопедагог – со зрением. То есть это всё область дефектологии.

 

Екатерина Крюкова: Я вас спрашивала вначале эфира какие-то штуки из физиотерапии, из массажа, они могут пригодиться?

Елена Заикина: Массаж – конечно.

 

Екатерина Крюкова: Прям мануальное какое-то вмешательство на рот, на эту область, в которой мы чувствуем дискомфорт.

Елена Заикина: Конечно, я очень люблю этим заниматься.

 

Екатерина Крюкова: А как это работает, расскажите. Кто этим должен заниматься, как там нужно, насколько интенсивно мять?

Елена Заикина: Ну насколько интенсивно мять, это я вам не расскажу, потому что заниматься… Ну допустим, у человека поражение, дизартрия та же самая, как правило, при дизартриях мы делаем, язык спастичный, он не двигается, как он должен двигаться. Либо наоборот, паралитичный, он как тряпочка там и не может собраться. И мы используем логомассаж, конечно, чтобы либо протонизировать, либо наоборот, расслабить, либо и то, и то. Одновременно, то есть здесь опыт нужен.

 

Екатерина Крюкова: А как, каким путем? Я первый раз слышу о логомассаже.

Елена Заикина: Массаж может быть зондовый, то есть есть определенные зонды, которыми мы воздействуем на мышцы, добиваясь своих целей – расслабить, простимулировать. Можно работать просто пальцами, рукой, то есть в общем-то, поддеваешь как бы и работаешь. Можно использовать шпатель, допустим, за неимением зондов, в общем-то, можно работать шпателем. Можно, я знаю, уж когда совсем всё плохо, и зубную щетку можно тоже использовать. Но опять, это должен делать специалист, сразу вам говорю, потому что когда люди начинают сами себя массажировать, иногда добиваются прямо противоположного эффекта, не зная, где, как и что надо делать, куда нажимать. Это же тоже не просто так, этому же учат. Массаж Новиковой, например, есть очень неплохой зондовый.

 

Екатерина Крюкова: Можно обучиться самому?

Елена Заикина: ДА, можно.

 

Екатерина Крюкова: Елена, я когда готовилась, везде прочитала, что когда люди обращаются с речевыми нарушениями после инсульта, они все находятся в подавленном психологическом состоянии, уж не знаю, стесняясь своего недуга или как-то еще. Как вы находите истинность такого утверждения, как работается с людьми в этом плане, насколько они готовы принять вашу помощь, насколько они готовы снова овладевать какими-то навыками. Может быть, им это и не нужно?

Елена Заикина: Ну знаете, скажем так, что в подавленном состоянии находятся люди, у которых сохранна критика хоть как-то и они понимают то, что с ними случилось. Очень часто бывает, что у человека критика страдает и он не всегда понимает вообще, что с ним случилось. Мы с ним работаем, в общем, смотрим уже в процессе, как идет восстановление. Ну не могу я вам сказать, что все находятся в подавленном состоянии, по-разному. Родственники – да, по большей части все в подавленном состоянии, а пациенты по-разному себя ведут.

 

Екатерина Крюкова: Ну психологи вас страхуют, если что?

Елена Заикина: Конечно, это такая очень плотная связка с психологами, обязательно.

 

Екатерина Крюкова: Скажите, а при каких случаях нам не получается все-таки добиться успеха?

Елена Заикина: Ну опять, зависит от поражения, от области.

 

Екатерина Крюкова: Либо поражение, либо упущенное время, можно сказать?

Елена Заикина: Упущенное время, может быть, да. Человек, - тоже были у меня такие случаи, - приходишь и, в общем-то, видишь, что был бы результат, но время упущено и уже намного сложнее работать. Бывает такое, да.

 

Екатерина Крюкова: Ну это полгода должно пройти или больше, что, совершенно не восстановить состояние человека?

Елена Заикина: Вот совсем недавно у меня был мальчик. Ему на данный момент 30 лет. Когда у него случился инсульт, ему было 20. У него дизартрия псевдобульбарная, то есть нарушение мышечного тонуса. Он не попал к специалисту в свое время, не получилось и вот сейчас, через 10 лет, он попал ко мне. Ну вот время упущено, понимаете, даже то, чему его сейчас научили, он очень старательный, он всё делает, выполняет. Если бы он попал бы сразу после инсульта, конечно, результаты были бы лучше, чем сейчас. Он сейчас всё знает, он знает, как надо дышать, он знает, как надо говорить, но когда он переходит на общение от себя, на такое неформальное общение, когда он себя перестает контролировать, всё равно всё это очень видно.

 

Екатерина Крюкова: Вот вы сказали, знает, как нужно дышать, как нужно глотать. Я так понимаю, в случае с языком, когда гуляющий язык, когда гипертонус или недо тонус, вот это очень важно, это жизненно важно восстановить эту функцию человеку.

Елена Заикина: Дыхание?

 

Екатерина Крюкова: Да, обучить его контролировать свой язык.

Елена Заикина: Дыхание нарушается, конечно. Но вообще у нас у всех с течением времени, вспомните маленьких деток грудных, как они дышат, у них животик ходит вверх, вниз, вверх, вниз. Посмотрите на взрослых. Мы даже говорим, у нас вот здесь всё перехватывает, у нас дыхание уходит наверх. У женщин и с родами это связано, ну и вообще в процессе жизни. У инсультников очень часто нарушается дыхание, уходит вот сюда наверх, они недодыхивают. Восстанавливаем дыхание, конечно, потому что не хватает силы сказать, просто сказать не хватает силы, нету воздушной струи снизу, связки не работают.

 

Екатерина Крюкова: А нет такого, что как у малышей как раз, языком своим можешь подавиться, настолько он плохо управляем?

Елена Заикина: Вы знаете, такого вот, если эпи, там припадки, там может быть, но чтобы человек после инсульта уже в процессе реабилитации языком подавился – нет, такого я не видела. Прикусывать прикусывают, но давиться – нет, не давятся.

 

Екатерина Крюкова: Хорошо, Елена, у вас есть какие-то напутствия, пожелания нашим пациентам, родственникам по части этой темы?

Елена Заикина: Да, следите за собой. Если вы чувствуете, что у вас заплетается язык, болит голова и так далее, не медлите, обращайтесь к врачу. Если у вас высокое давление или наоборот, пониженное, следите за собой.

 

Екатерина Крюкова: То есть не запускайте.

Елена Заикина: Не запускайте, конечно, не запускайте. Лучше перестраховаться, лучше не доводить до последствий уже до тяжелых.

 

Екатерина Крюкова: Хорошо, спасибо вам большое. В гостях была Елена Заикина, логопед и нейродефектолог. Я – Екатерина Крюкова. Это был «Онлайн прием», спасибо, до свидания.

Елена Заикина: До свидания.