ЕМС. Диагноз: инновации, эффективность, профессионализм
Организация здравоохранения
М. Муслимов:
С вами Муслим Муслимов в программе «Медицинский менеджмент». В гостях у меня Гонтаренко Николай Николаевич и Никитин Николай Владимирович, представители Европейского медицинского центра. Николай Николаевич – директор по информационным технологиям Европейского медицинского центра, а Николай Владимирович – заместитель медицинского директора по развитию.
Тема у нас сегодня «Цифровая медицина». Я задам Николаю Владимировичу вопрос: как Вы считаете, в чем тренд российского здравоохранения, есть ли он в целом? Какие тренды в совокупности мы будем видеть в ближайшие 5 лет?
Н. Никитин:
Мы же говорим о цифровой медицине и трендах в ней. В целом, мое мнение такое, что цифровая медицина в России сейчас очень сильно развивается и это поддерживается государством. Мы видим, что в третьем чтении принят закон о телемедицине. Он подписан Президентом, и с 1 января вступит в силу. Конечно, эта тема еще недостаточно развита и довольно сложно говорить, куда это нас заведет, но в целом, это действительно большой тренд и есть потребность среди наших пациентов в этом. Соответственно, как мы будем это развивать, покрыто тайной немножко. Но, в целом, мы уже начали это делать и есть определенные наметки. В принципе, уже кое-что сделали, есть что показать нашим пациентам, но в реальности мы сможем начать работать, наверное, только с 1-го января.
М. Муслимов:
Николай Николаевич, как Вы считаете, в чем суть этого законопроекта и как он вяжется в рамках взаимодействия с пациентом через Европейский медицинский центр? Что Вы предлагаете в сфере IT-услуг или цифровой платформы Европейского медицинского центра?
Н. Гонтаренко:
Основная цель, получается – сделать для пациентов более удобным взаимодействие с врачами клиники. В настоящий момент времени, не далее, чем 2 месяца назад, мы запустили новое мобильное приложение как раз с целью приблизить пациента клиники, сделать его взаимодействие более удобным. Это, по сути дела, его электронная медицинская карта, личная. Он автоматически получает всю информацию по своему здоровью, которая есть в информационной системе Европейского медицинского центра. Плюс, он может туда добавлять любую информацию, которую он получает в иных центрах. По сути дела, это в одном месте его личная электронная медицинская карта, к которой он регулирует доступ. Туда добавлены финансовые взаимоотношения и также есть инструментарий для телеконсультаций. Причем, телеконсультации как видео, так и в формате чата. Мы надеемся, что этот инструмент будет удобным и полезным.
М. Муслимов:
Скажите, в целом же это не ново, потому что на рынке существуют уже порядка 10 лет форма личного кабинета, когда пациент в «облаке» имеет возможность доступа к своей истории болезни, доступа к рекомендациям, которые ему дает врач. Но минус в том, что все системы разрознены. Европейский медицинский центр на какой системе работает – самописная она, наверное, у вас?
Н. Гонтаренко:
Да, это внутренние разработки информационной системы. С одной стороны, Вы правы, да, но с другой стороны, мы попробовали это совместить в одном продукте, когда он получает не только медицинскую информацию, но еще и сопутствующие сервисы. Потому что у него есть программы лояльности и в одном приложении, по сути, все сервисы, которые можем сейчас предоставить пациенту на этой платформе.
М. Муслимов:
По сути, у пациента есть возможность консультироваться на расстоянии именно со специалистами Европейского медицинского центра. Но это те люди, которые, как я понимаю, находятся у вас на обслуживании или, так или иначе, хотя бы один раз были у вас на приеме?
Н. Гонтаренко:
У нас есть модель поведения и для тех пациентов, которые являются уже нашими пациентами, и для тех, кто еще не является нашими пациентами: скачали наше мобильное приложение, зарегистрировались и, не медицинскую консультацию, а именно консультацию они могут получить.
М. Муслимов:
Скажите, если говорить о целях этой платформы – какие они? Я говорю применительно к конкретно медицине, из серии того, что у пациента есть определенный срок жизни, так скажем, или срок заболеваемости и, так или иначе он должен перейти из разряда заболеваемости в ремиссию, из ремиссии – в выздоровление. Мой вопрос заключается в том, каким образом приложение помогает ему перейти этот жизненный путь?
Н. Гонтаренко:
Во-первых, в приложении, помимо того, что пациент видит результат общения с врачами, также он видит свои анализы, значения, в принципе, есть функционал, который помогает пациенту на основании полученных рекомендаций в клинике сформировать себе напоминание по графику приема препаратов. Приложение имеет интеграцию с iHealth здоровьем. Если есть носимые гаджеты, то информация доступна по показателям, которые собирает эта среда в мобильном приложении и пациенты имеют возможность задать удаленно, находясь вне клиники, on-line консультацию, получить ответ на вопросы.
М. Муслимов:
Как я понимаю, Вы это будете воплощать в жизнь после 1 января, после вступления в законную силу закона о телемедицине, который рассматривался ранее. Сейчас попробовать нельзя?
Н. Никитин:
У нас же личный кабинет сейчас работает, не в плане телеконсультаций, но в плане всего остального – анализы и т.д. Здесь мы общение с пациентом ведем. Но мы оказываем и кое-какие немедицинские услуги в плане телеконсультаций, по приему, например, документов онкологами, первичный просмотр. Иногда пациенты совсем издалека приезжают к нам и хотели бы получить первичное мнение – можем мы данного пациента принять или не можем, чтобы принять решение по его дальнейшему лечению. В общем-то, мы можем также пообщаться, например, «врач-врач» точно так же можем, потому что пациент может находиться в тяжелом состоянии в какой-то из клиник. В принципе, мы пациента можем забрать из любой точки.
М. Муслимов:
В целом, Вас все устраивает в законопроекте? Или есть какие-то моменты, по которым Вы скажете, что если бы был еще один блок или еще один подпункт, то нам бы это руки развязало?
Н. Никитин:
Закон есть закон. Есть еще некоторые подзаконные акты, документы, которые, в общем-то, расшифровывают его суть. Если мы возьмем Конституцию – под ней еще очень много законов и всего остального. В принципе, закон этот рассматривает в общих чертах основные положения. Он явно нам показал, что мы не можем оказывать первичную консультацию, мы не можем поставить диагноз пациенту, для этого должен быть очный визит. Но, в дальнейшем мы пациента можем мониторить и, соответственно, можем осуществлять повторные консультации.
М. Муслимов:
Если первичную консультацию провел врач в Хабаровске, а потом пациент обратился к вам за консультативной помощью?
Н. Никитин:
Там написано, что лечащий врач, именно лечащий врач. Тут вопрос именно о дальнейшем развитии. Закон, к сожалению, никто не дочитывает, видимо, до конца. В его конце написано, что к 2019 году будет введена единая система, должна быть, по крайней мере. Не телемедицинская, а именно единая система сбора медицинской информации. Там, в общем-то, написано, что все формы собственности должны быть подключены к ней. Соответственно, этой информацией можно обмениваться. Может быть, после этого будут внесены изменения в закон о том, что мы можем принимать диагноз от другого врача и совершать повторные консультации. Но пока только лечащий врач на основании своего суждения после очной консультации может принимать решения повторно.
К 2019 году будет введена единая система сбора медицинской информации.
М. Муслимов:
У каждого медицинского учреждения, как показывает практика, свои цели во внедрении телемедицинских технологий. Например, в институте Вишневского основная концепция – это взаимодействие в регионах для обучения врачей той или иной специальности ведению пациентов в постоперационном периоде. У других лечебных учреждений – это формат сбора базы пациентов, которые к ним могут приходить из тяжелых случаев, уникальных, так скажем, оперативных лечений, к примеру, кардиохирургия и т.д. У третьих медицинских учреждений – это формат сервиса и качества. Европейскому медицинскому центру для чего этот концепт?
Н. Никитин:
В общем-то, все три вещи, про которые Вы рассказали. Это все необходимо. Может, мы больше нацелены на наших пациентов. Возможно, тоже реабилитация пациентов в удаленных клиниках, потому что они приехали, например, у нас прооперировались, и дальнейшее их ведение мы можем осуществлять телеконсультацией как «врач-врач», давать рекомендации. Но, в любом случае, врач на том конце будет принимать решение сам на основании наших рекомендаций. В целом, это удобство для пациентов. Самое большое – это удобство для пациентов, чтобы они не ездили в клинику много раз, а могли в определённых случаях, действительно, получить помощь на расстоянии.
М. Муслимов:
Насколько сложно найти взаимодействие с врачами практического толка в рамках общей концепции погружения в IT-сферу? Насколько врачи Европейского медицинского центра готовы включаться в процессы информатизации, цифровой медицины, и есть ли от них конкретные предложения и рекомендации по улучшению работы?
Н. Гонтаренко:
Есть во врачебной среде лидеры, яркий представитель – перед Вами. По сути дела, конечно же, не всегда удается человеку в IT-сфере полностью скоммуницироваться с врачом.
М. Муслимов:
Меня удивляет, что Вы вдвоем пришли на эфир. Здесь коммуникация, как я понимаю, уже налажена.
Н. Гонтаренко:
Эта коммуникация налажена, да. По сути дела, именно с помощью таких людей, как Николай, идет обратная связь, которую дальше мы пытаемся найти и реализовать в приложении.
М. Муслимов:
Что же, все-таки, о чем говорят врачи?
Н. Никитин:
Врачи говорят разные вещи. Кому-то это, действительно, жизненно необходимо. Возьмем тех же онкологов, тех же, например, психиатров, которые готовы консультировать пациентов на расстоянии без проблем, потому что именно там нужно принять решение чаще всего. Например, онкологические пациенты – им нужно рассказать, что с ними происходит и принять решение, в ту или иную сторону идти: поехать за границу, приехать к нам, остаться лечиться в своем центре. Эти доктора кровно заинтересованы, они горят желанием быстрее и быстрее начать. Другие доктора говорят, что это невозможно, потому что они привыкли работать в определенном режиме, они привыкли принимать очно пациентов и они могут их пощупать, послушать и т.д. Понятно, их сейчас пугает, что они именно не могут пощупать пациента, потому что состояние пациента может измениться даже через день.
Конечно, сейчас нормативная база не разработана, по которой врач может пойти по тому или иному пути и принять то или иное решение, на чём-то основываясь; ее нет. Только опыт врача. Он должен принять решение – может он спокойно доназначить препарат при повторном визите, или пациент должен к нему прийти, нужно его послушать и принять решение на основании этого. Пока только опыт. Если будут поступать жалобы от пациента, что он позвонил и не получил достойную помощь – нам здесь не на что опираться, кроме как на стандарты оказания медицинской помощи, которые сделаны, как раз, для очного приема. Тут не всё получается, поэтому врачи, конечно, очень опасаются.
Н. Гонтаренко:
Могу добавить, что есть живой интерес, на запуске мобильного приложения мы это явно почувствовали. Огромный интерес к этой теме есть.
М. Муслимов:
Николай Николаевич, у меня вопрос к Вам. Вы сопровождаете, как я понимаю, и всячески разрабатываете, помогаете внедрить цифровые технологии в жизнь практического врача в Европейском медицинском центре. Но, если говорить о командах, которые идут параллельно, в ногу с Вами, которые, так или иначе, реализуют сейчас те или иные медицинские проекты на российском рынке, какую из команд Вы бы выделили как серьезных, так скажем, не то, чтобы конкурентов, потому что вряд ли Вам придется с кем-то конкурировать – у Вас продукт непосредственно для своих пациентов. Но, по сути, смотрите Вы на кого-то со стороны? Берете ли примеры с реализованных уже примеров?
Н. Гонтаренко:
В данном случае, тот проект, который вылился в мобильное приложение, в личный кабинет EMC, мы реализовывали в партнерстве с компанией «Медкарта». По сути дела, это кастомизированный продукт под наши потребности. Мы оценили сроки и ресурсы при реализации «с нуля» и поняли, что этот вариант более эффективен. Поэтому мы не только не остановились на одном решении – в клинике сейчас параллельно запускается сервис Telemed Help, они просто в разных функциональностях и не пересекаются между собой. Поэтому, мы, скорей, пытаемся найти то, что больше всего подходит к нам по процессам, то, что удобно, красиво сделано, и интегрируемся.
М. Муслимов:
Николай Владимирович, Вы работаете в Европейском медицинском центре больше 10 лет. Что за 10 лет удалось сделать в плане развития? Чем можно похвастаться: первое, второе, третье, что, действительно, было в тренде? У нас идет закон с 1 января и мы понимаем, что это, в любом случае, некий шаг. А если посмотреть, оглянуться назад, так скажем? Я имею в виду все, что касается медицинского директора по развитию.
Н. Никитин:
Я не всегда был медицинским директором по развитию, в общем-то, относительно недавно, несколько лет занимаюсь вплотную. Но, в целом, клиника от моего прихода выросла из маленького центра, где принимали иностранные врачи общей практики и несколько специалистов, выросла в центр, который оказывает, практически, любую помощь пациентам. Мы конкурируем с государственным на полную мощность. Может быть, у нас нет операций на открытом сердце, но с открытием роддома мы закрыли, практически, все области.
В плане цифровых технологий у нас когда-то была старая-старая программа, называлась «MedTrack». Насколько я помню, это был очень простой сервис. То, что сейчас мы имеем, мы работаем с «Медиалогом» и в результате пришли к тому, что разрабатываем собственную систему – я тоже довольно много в этом участвую по изменениям, по новшествам всяким и т.д. Тот пул аналитики, который мы получаем из этой системы, для организаторов, в общем-то, очень важен. Для врачей тоже очень много полезных вещей появилось, им не нужно большую часть расписывать руками – есть шаблоны. Сейчас мы с компаниями ведем разработку по поводу введения голосового набора. Почему мы разрабатываем программу сами – потому что она позволяет нам интегрироваться, фактически, в любую систему. Грубо говоря, с введением закона, к 2019 году нас практически не пугает, мы сможем контактировать с государственной программой без проблем.
«Коробочные» решения, зачастую, тяжелы в применении и проще создать свой продукт, но с возможностью интеграции в другие системы.
М. Муслимов:
По сути, интеграция любой программы «MedWork» возможна и сейчас, просто это дополнительные модели, как я понимаю, которые необходимы для этой ингерации.
Да, на рынке огромное количество медицинских программ. Вы некоторые из них назвали: «Инфоклиника» - программа, которая существует в государственных и частных клиниках, «MedWork» и т.д. Их множество. Почему медицинским центрам, особенно, с сетевой структурой, приходится брать на себя именно самописную систему и полностью ее дорабатывать? Неужели недостаточно того объема, который предлагается на рынке?
Н. Никитин:
Проблема, скорее, именно идет со стороны врачей, потому что мы собираем эту обратную связь. К сожалению, в работе с «Медиалогом» мы уперлись в такую вещь – нам говорят, что это коробочный продукт, мы его не можем менять по вашей прихоти. Коробочные продукты, конечно, развиваются со всех сторон довольно быстро, но они пытаются учесть, фактически, все стороны медицинского процесса, из-за чего их карты становятся довольно громоздкими. У врача занимает много времени заполнение всех граф, хотя всё можно реализовать довольно просто. Поэтому, у нас все просто: у нас есть релизы каждые две недели и мы набираем задачи у докторов; я их проверяю и корректирую, чтобы это не рушило всю систему, запускаем, за две недели делаем и продолжаем свою работу Поэтому нам это делать довольно легко.
М. Муслимов:
Николай Николаевич, какой штат нужен сотрудников, чтобы курировать работу, курировать все прихоти со стороны врачебного персонала для того, чтобы их учесть непосредственно в программе?
Н. Гонтаренко:
Мы, на самом деле, выстроили процесс, который позволяет, с одной стороны, принимать заявки, а с другой стороны, есть четкое понимание границ наших ресурсов. Тем самым в разработку попадают наиболее востребованные задачи. В той команде, которая формирует задачи на релиз – не только медицинская дирекция, там дирекция по сервису, финансовая дирекция. Этот инструмент позволяет достаточно ограниченным количеством сотрудников реализовывать новый функционал в системе. Поверьте, меньше десятка.
М. Муслимов:
То есть до десяти человек могут реализовать систему. Скажите, какие цели развития Европейского медицинского центра, в целом? У вас сейчас 5 медицинских центров, вы рассматриваете вариант развития в регионах, рассматриваете вариант развития непосредственно в Московском областном регионе? Что дальше?
Н. Никитин:
Конечно, мы рассматриваем, но вопрос в том, что наша клиника выделяется из всех остальных, потому что это клиника премиум-класса. Сравниться с нами довольно сложно кому-то, поэтому, мы нацелены на определенного клиента-пациента.
М. Муслимов:
Что, даже ООО «Медицина» не сравнима с вами?
Н. Никитин:
Я думаю, что нет. Конечно, ООО «Медицина» – уважаемый центр, но мы пошли гораздо дальше и в плане медицинских компетенций, наверное, уже далеко ее опередили. У нас уже есть, практически, все.
М. Муслимов:
То есть гамма-нож, кибер-нож?
Н. Никитин:
Все, что хотите. У нас полный цикл онкологии, мы берем абсолютно тяжелых пациентов, от которых даже отказываются в городе, фактически. Не один такой пример. Для нас это не проблема. Тут вопрос – действительно, можем мы помочь человеку или нет в той или иной ситуации. Но облегчить его состояние мы, конечно, можем, это паллиативный пациент. Нашим пациентам мы никому не отказываем. Поэтому, если говорить о планах развития в регионах – наверное, пока для нас это не очень интересно, но это вопрос к нашему генеральному директору, он, пожалуй, лучше ответит на вопрос. Пока мы справляемся с тем потоком, который есть. Но, действительно, мы приближаемся к нашему максимуму и нам, наверное, придется развиваться в той или иной степени по расширению территории и клиник, и территории стационара, потому что становится уже тяжело.
М. Муслимов:
Какая у вас сейчас общая площадь клиник и какое количество пациентов идет в год?
Н. Никитин:
Я Вам сейчас на вскидку не скажу, поскольку привыкаешь не запоминать цифры, потому что каждый день получаешь отчет. Ты просто смотришь отчет, сравниваешь данные. Довольно сложно сейчас сказать, сколько это в год, потому что аналитика идет, практически, ежедневно.
М. Муслимов:
Вы свою аналитику, статистику как-то коррелируете с форматом заболеваемости, которая присуща Москве? Есть ли у вас конкретные направления патологии, которые вы берете на себя? Вы сказали, что берете онкологию. Какие сферы еще, в которых вы совершенствуетесь и которыми можете гордиться?
Н. Никитин:
Вопрос в том, что все сферы, фактически, медицины у нас представлены, единственное, что мы не делаем – открытую операцию на сердце, ангиограф у нас есть, он работает. Для нас нет направлений, которые мы выделяем и стремимся к развитию этих направлений в целом. Гордимся Европейским медицинским центром, потому что можно прийти и обратиться, в общем-то, к любому специалисту и Вы получите достойную помощь.
М. Муслимов:
Говоря о контроле медицинского персонала с точки зрения IT-структуры, я имею в виду, в постановке диагноза, в назначении фармпрепаратов, на рекомендации и осуществление этих рекомендаций со стороны пациентов. Существует ли в информационном плане некий контроль, где пациент может быть уверен в том, что ему назначат безошибочный диагноз, ему назначат правильные фармпрепараты, которые он должен будет употребить в определенный назначенный срок и, соответственно, проведут снятие или выставление нового диагноза? Как эта работа осуществляется?
Н. Гонтаренко:
На самом деле, немножко сложный для меня вопрос, потому что контроль за качеством диагноза – это точно будет к Николаю Владимировичу. Что касается того, чтобы система контролировала отрицательно влияющие друг на друга препараты, то это, как раз, ближайшие планы, которые мы должны реализовать до конца текущего года.
М. Муслимов:
Как Вы считаете, сама телемедицина насколько может быть популярна в дальнейшем? Насколько это перестроит формат взаимодействия мышления «пациент-врач» и «пациент-некие IT-цифровые технологии»? Все-таки, есть некий формат доверия, когда пациент приходит к врачу, находится у него в кабинете. А тут пациент должен выстроить этот формат доверия, когда по ту сторону экрана сидит человек, который берет ответственность за его здоровье и рекомендует ему те или иные процедуры.
Н. Гонтаренко:
Мне кажется, мы здесь переживаем эволюцию, как и «клиент-банки» в банках. Вначале народ опасался и все равно ходил в отделение. Сейчас, я думаю, Вы не вспомните, когда последний раз были в отделении банка. Я думаю, что эволюция будет примерно похожая.
Н. Никитин:
Я думаю, что эволюция действительно будет. Но, мне кажется, она будет несколько медленнее происходить, потому что возрастные люди, во-первых, не очень хорошо знакомы с цифровыми технологиями и, наверное, должно смениться поколение, которое сейчас подрастает, которое без гаджетов уже не может жить. Они, как раз, наверное, и будут основными потребителями. Конечно, вопрос – насколько разовьется телемониторинг, потому что телемониторинг – это основное, что может заменить осмотр врача. Если это будет какая-то майка, которая будет снимать все те же параметры, которые делает доктор, заменять аускультацию, пальпацию, перкуссию, но которую, как говорят доктора, уже практически не используют, потому что можно назначить КТ. Но в целом, если доктор может на расстоянии с помощью этих гаджетов пощупать пациента, это будет уверенность и врача, и пациента.
М. Муслимов:
Есть у вас продукт, который с помощью телемедицины и цифровых технологий позволяет врачам иметь более четкое представление о программных продуктах, которые используются в центрах, о возможностях взаимодействия. Пример приведу: в некоторых клиниках Германии, к примеру, существуют видеофайлы, где техническая служба, IT-служба объясняет врачам, каким образом им надо взаимодействовать в виде обучения программе. Я не знаю, «Инфоклиника», например, даёт такие возможности или нет, но ряд таких программ в бизнес-организации имеют расшифровывающие видеофайлы. Медицинское сообщество сейчас говорит о том, что, безусловно, в центре мы вытянем эти технологии, но регионы, которые направляют нам пациентов или которым мы передаем пациентов на дальнейшую курацию после оперативного лечения, так или иначе не всегда глубоко понимают процессы лечебного толка. Что касается обучения персонала и передачи этой идеологии врачебному персоналу – есть ли какие-то навыки в виде, может быть, врачебных школ?
Н. Гонтаренко:
При Европейском медицинском центре есть школа. В принципе, это один из инструментов решения вопроса, который Вы обозначили. Что касается текущего процесса, то у нас реализован регламент, когда врач, принимаемый в Европейский медицинский центр, в обязательном порядке должен быть обучен медицинской информационной системе; соответственно, он понимает 100% функционал, с которым ему дальше работать и где отражать все данные о пациенте. У нас работает около 600 врачей.
М. Муслимов:
По сути, вы от каждого из них берете, обратную связь собираете, чтобы изменить саму информационную систему.
Н. Никитин:
Не с каждого. Вопрос в том, что существует система заявок, то есть они подают заявки, все заявки проходят через меня. Мне нужно определить, насколько эта заявка может встроиться в систему со стороны медицины. Дальше заявку я передаю в IT-службу.
М. Муслимов:
Николай Владимирович, в Европейском медицинском центре ничего мимо Вас не проходит.
Н. Гонтаренко:
Что самое важное – Николай определяет приоритеты. Потому что для каждого врача его заявка, понятное дело, самая важная. Но, с точки зрения полезности в целом принимает решение Николай.
М. Муслимов:
Можете Вы вспомнить конкретный пример, что, благодаря этим усилиям реально получил пользу ваш пациент? Мы же все работаем для пациентов.
Н. Никитин:
Информационная система, скажем так, не совсем для пациентов. Для пациента есть личный кабинет, связь с личным кабинетом и передача всей информации. Это тоже была довольно большая работа, которую мы делали несколько месяцев, чтобы все правильно отображалось, чтобы было понятно для пациента, чтобы был простой интерфейс. Свалить всю медицинскую документацию из МИС пациенту – он там не разберется. Поэтому, ушло очень много времени и сил.
М. Муслимов:
Вы смотрите широко раскрытыми глазами на мировые аналоги подобного рода систем? На сеть международных клиник, к примеру, Mayo Clinic, или, может быть, «Хадасса», «Ассута» (Израиль). Есть ли что-то, что вы бы еще применили у себя из международного опыта?
Н. Гонтаренко:
Скорее, смотрим на процесс, который есть внутри клиник, как эти процессы применяются внутри. Уже адаптированные под себя свои процессы находят отражение в и медицинской системе, и тех системах, которые окружают медицинскую информационную систему.
М. Муслимов:
Есть ли у вас консультанты в пуле людей, которые к вам приходят, с кем вы взаимодействуете по партнерской схеме из международного направления?
Н. Гонтаренко:
У нас есть ежегодный аудит - компания из «большой пятерки», которая нам указывает на недочеты.
М. Муслимов:
Насколько Европейский медицинский центр, как частная сетевая система медицинских клиник, может быть подспорьем, плечом государству? В каких направлениях и в каком объеме вы, так или иначе, можете быть подспорьем?
Н. Никитин:
Вопрос в том, что кто из наших пациентов может себе позволить, во-первых, лечение в нашей клинике. Тех, кто могут позволить, мы абсолютно можем забрать пациента полностью. Конечно, если у нас возникают проблемы, если мы что-то не можем сделать, сталкиваемся с вещью, которую мы не делаем, например, инфекционный пациент. Инфекционной больницы у нас нет, но у нас есть договора с клиниками, соответственно, если такой пациент появляется, мы пациента туда перемещаем. В основном, в государственную больницу, потому что частных инфекционных клиник, насколько я знаю, нет. Мы можем взять пациента и решить все его проблемы, которые у него могут возникнуть, тем или иным способом; большую часть – своими силами, все остальное – сторонние организации.
М. Муслимов:
Говорят, что лишь 5% населения могут себе позволить оплатить услуги частных медицинских центров – это обычные медицинские центры, малые, большие. Мы не говорим сейчас о премиум-классе. Если верить этой статистике, возникает вопрос: какое количество пациентов, насколько процентов загружен Европейский медицинский центр? Какая дельта есть у жителей Москвы, чтобы иметь возможность обслуживаться у вас?
Н. Никитин:
На самом деле, очень сильно зависит от сезонности, как и везде, в общем-то. Конечно же, летом пациентов становится несколько меньше, хотя, за последний год я могу отметить, что нагрузка довольно высокая. Летом может доходить до 70%, а зимой, фактически, 90% загрузки. Нам, действительно, пора подумать о том, чтобы развиваться дальше, потому что, по каким-то причинам, несмотря на кризис, наша клиника пользуется популярностью.
М. Муслимов:
Какое бы количество людей я не опрашивал: «Расскажите, что такое телемедицина?» - у каждого свой ответ, у каждого. Все-таки, что такое телемедицина для Европейского медицинского центра?
Н. Гонтаренко:
Я постараюсь так, наверное, сказать: это инструмент оказания дистанционной помощи пациенту и инструмент получения обратной связи в виде либо формальных показателей, которые собраны с помощью тех же носимых устройств и прочее, либо с помощью электронного инструмента общения между пациентом и врачом.
Н. Никитин:
Я бы, наверное, с Николаем согласился. Он как-то витиевато сказал, но в целом, правильную вещь. Телемедицина – это то, что позволит нам быть ближе к пациенту и получать от него информацию в любой момент времени, даже когда он не может дозвониться до врача, потому что врач дома, потому что он тоже иногда отдыхает; и, в то же время, наладить с ним общение и получить у него информацию именно то, что касается телемониторинга.
М. Муслимов:
На этот же вопрос некоторые из наших коллег еще называют телемедициной Яндекс.Здоровье, DocDoc – те сервисы, которые помогают выстроить маркетинг и помогают привести пациента, где-то. Может быть, уже настроенным на прием. Работаете ли вы с подобными сервисами и как у вас обстоят дела с маркетингом?
Н. Никитин:
Это как раз то, что Николай рассказывал по поводу второй платформы, над которой мы начинаем работать – Telemed Help. В общем-то, что мы увидели на рынке, к нам разные люди приезжали, показывали свои приложения. Существуют два направления, из которых самые видимые: первое – личный кабинет и телемедицинское общение с врачами, а второе –действительно, когда пациент платит абонентскую плату, есть пул врачей, с которыми он может связаться. Соответственно, данные приложения дают, по сути, лиды в клинику и врач может привлечь пациента на первичный прием – то, что в законе прописано.
М. Муслимов:
Подобного рода проекты – DocDoc, DOC+, Men’s Health или продукты Яндекса. Видите ли Вы в них будущее в рамках собственного формата взаимодействия, в рамках телемедицины?
Н. Гонтаренко:
В принципе, все программные продукты очень похожи своим функционалом. Та платформа, которую мы сейчас используем, в принципе, закрывает эти потребности. Но мы всегда смотрим на лучшее решение; если понимаем, что где-то будем проседать, то почему нет.
М. Муслимов:
Как Вы считаете, есть у вас запрос на партнерскую схему в формате взаимодействия? Есть ли какой-то запрос партнерам по поводу перенаправления пациентопотока к вам, работать с ними, может быть, удаленно?
Н. Никитин:
Я думаю, что потребность такая есть в любом случае, независимо от того, какую мы имеем сейчас загрузку. Конечно, нам более интересно, чтобы пациенты приходили к нам, чтобы у нас была работа, чтобы мы развивались, иметь больший пул пациентов. Вопрос – как это будет сделано? С помощью маркетинга, агентской сети или телемедицинских услуг – в принципе, не важно. Если телемедицина нам позволит это сделать – хорошо. Но, Вы упоминали статистику, 5% могут себе это позволить. Вопрос – как вычленить из этих 5% еще 5%, которые могут прийти именно к нам в клинику? Если получим большой вал запросов именно с этих сервисов людей, которые скажут: «Я лучше умру, но не приду к вам никогда» - это будет не очень приятно и придется обрабатывать этот пул информации довольно много. Нам бы, конечно, было интересно иметь портрет нашего пациента, чтобы именно эти пациенты к нам обращались, а как их выделить – это другой вопрос. Держатели платиновых карт, например.
М. Муслимов:
Вы правильно сказали, что есть 5%, а есть еще 5% и, собственно, держатели пластиковых карт, так или иначе, в сегменте премиум-класса в виде клиники в Европейском медицинском центре вам приемлемы, понятны и вы знаете, как с ними работать. Но, если бы у вас была возможность довести им основную мысль, этим пациентам. Как я понимаю, у вас же есть система ДМС, есть система оплатная, с ОМС вы не работаете, кроме назначения ПЭТ КТ, наверное.
Н. Никитин:
ПЭТ КТ – да, но еще у нас есть часть ЭКО.
М. Муслимов:
ЭКО. Но, если говорить про эту направленность пациентов, что бы Вы от них ждали в виде формата взаимодействия? Какой формат взаимодействия Вы видите со стороны этих пациентов, чтобы помогать им и, понятное дело, финансово загружать своих врачей?
Н. Никитин:
Я не очень понимаю вопрос, но по сути, нам нужны обращения пациентов. Помимо того, что мы частная компания, мы, все-таки - медицинский центр. Самая главная наша задача – качественно оказывать медицинскую помощь. Поэтому нам, в принципе, все равно, кто этот человек, какие у него запросы; нам важно человека найти, чтобы он пришел к нам и мы могли ему помочь.
М. Муслимов:
Вы говорите – Вам важно, но в целом, Вы говорите – 5%. Вам важен именно определенный пул пациентов, которые с одной стороны, требовательны, которые платежеспособны, которые, так или иначе, готовы пользоваться услугами Вашего центра исходя из качества и цены, которые вы выставляете за эту сумму.
Скажите, пожалуйста, есть ли достижения, которыми в ближайшее время Европейский медицинский центр порадует наших пациентов, жителей Москвы?
Н. Никитин:
Сейчас открыли роддом – из последних достижений. Мы планируем открыть реабилитационный центр в Жуковке, это будет именно стационарный реабилитационный центр, который будет работать с тяжелыми пациентами. Потому что у нас, в Орловском переулке, амбулаторная реабилитация довольно загруженная. Тогда уже, наверное, почти все закроем.
М. Муслимов:
Какой объем медицинской помощи вы планируете оказывать в Жуковке?
Н. Никитин:
Там около 40 коек, насколько я помню. Не могу точно судить, что-то около этого. Это небольшой центр, но который может достойно оказывать помощь именно пациентам, требующим реабилитации по любой патологии – неврологии, кардиологии, травматологии, тяжелые травмы – там все это может быть.
М. Муслимов:
Пожелаю Вам успехов в реализации! Дорогие друзья, у меня были представители Европейского медицинского центра. Со мной был заместитель медицинского директора по развитию, Никитин Николай Владимирович и Гонтаренко Николай Николаевич, директор по информационным технологиям Европейского медицинского центра. Успехов в реализации поставленных целей!
