Осень - как избежать депрессии?

Т. Буцкая:

Программа «Выбор родителей» – всё о здоровье, одна большая польза для вас. Мы говорим вообще о жизни, о том, что нас окружает, от чего не спрятаться. Бывает, случаются моменты, не у одного-двух человек, а могут случиться у большого количества людей сразу, одновременно. Есть определенные времена года, когда все вместе начинают болеть не только гриппом, но их может накрыть и еще одно состояние – депрессия. Как бы вам не казалось, что лето только-только закончилось, но, поверьте, уже сейчас многие погружаются в это состояние, что снова на работу и разные мысли в голову приходят. Хотя, например, я вообще не знаю, что такое депрессия, потому что мне за день надо сделать 548 дел и я просто не успеваю впадать ни в какие состояния. Может быть, я просто не замечаю, что периодически бываю в депрессии.

Одним словом, сегодня я хочу поговорить об осенней депрессии, о том, как ее избежать и о том, бывает она или нет, или это наши фантазии с Ольгой Карпенко. Ольга – врач-психиатр, заведующая отделом психиатрической клинической больницы №1 им. Н.А.Алексеева, раньше называлась больница им. П.П.Кащенко, а до этого она называлась больница им. Алексеева. Ольга, давайте начнем с того, кто такой был Н.А.Алексеев?

О. Карпенко:

Н.А.Алексеев был тот человек, при котором больница стала психиатрической больницей. Он ее построил, организовал, потом в советские времена она была переименована в больницу им. П.П.Кащенко, а потом в 1990-е годы опять стала больницей им. Н.А.Алексеева.

Т. Буцкая:

Давайте вернемся к теме нашего разговора. Как Вы считаете, бывает осенняя депрессия, или это просто надуманное состояние?

О. Карпенко:

Я скажу не свое личное мнение, а мнение медицинской общественности, мнение психиатров. Бывают, конечно, сезонные депрессии, это известный, описанный феномен. Депрессия бывает не только осенняя, она бывает и весенняя. Было замечено, что есть некие сезонные состояния, сезонные колебания настроения, к которым склонны некоторые люди, кто-то склонен, кто-то нет.

Т. Буцкая:

Почему именно осенью и именно весной?

О. Карпенко:

Осень и весна в нашей средней полосе – состояния неустойчивой погоды, неустойчивого атмосферного давления. Очень часто не только психические заболевания обостряются весной и осенью, это уже народная шутка - обострения. Любые хронические заболевания обостряются в этот период, будь то бронхиальная астма, сердечно-сосудистые заболевания, все врачи это знают; я думаю, пациенты тоже.

Т. Буцкая:

Чтобы понять, как с этим бороться, надо правильно поставить диагноз. Когда можно заподозрить у себя депрессию? Как ее отличить от элементарной лени, от элементарного «не хочу», что надо заподозрить?

О. Карпенко:

Да, хороший вопрос. Как это отличить? Многие не могут отличить и в результате довольно поздно обращаются к психиатру за помощью, потому что думают, что это, действительно, лень. Есть определенный критерий. Вообще, считается, что одним из ключевых симптомов депрессии является ангедония.

Одним из ключевых симптомов депрессии является ангедония – состояние, когда человек перестаёт получать удовольствие

Т. Буцкая:

Что это такое? Расшифруйте.

О. Карпенко:

Ангедония – это термин, означает состояние, когда человек утрачивает способность получать удовольствие от того, что раньше ему удовольствие доставляло. Любил человек читать книжки, общаться с друзьями, потом заметил, что он стал к этому терять интерес, не понимает почему.

Т. Буцкая:

Может, друзья изменились, может, все хорошие книжки перечитал?

О. Карпенко:

Такой вариант тоже, конечно, возможен, его нельзя исключать, но, все-таки, обычно это затрагивает сразу несколько сфер жизни. Человек замечает, что у него стал пропадать интерес к жизни, то, что раньше ему нравилось, уже не вызывает бурных эмоций.

Т. Буцкая:

Но, может же быть такое, что ему раньше нравилось общаться с друзьями, а сейчас он находит больший кайф от того, что бегает марафоны, например. Смена вида деятельности не является же депрессией?

О. Карпенко:

Нет, не является, конечно. Тут, скорее, мы говором о некоем общем снижении интереса, снижении активности. Все мы живые люди, естественно, не всегда есть настроение бегать марафоны и куда-то ходить на вечеринки. Очень важно, чтобы это состояние было устойчивое; по врачебным критериям это состояние должно длиться не меньше двух недель.

Т. Буцкая:

Тебе ничего не доставляет удовольствие из того, что доставляло раньше.

О. Карпенко:

Это крайность, когда уж совсем ничего. Снизились интересы, преобладает тревожное или тоскливое настроение, уменьшилась энергия. Самый такой грозный симптом, когда меняются физиологические потребности – потребности во сне, потребности в еде, и в сексе тоже.

Т. Буцкая:

Говорят, что хуже спят, один из симптомов, что плохо засыпают; тревожный сон, рано просыпаются, куча мыслей в голове, это сюда же. А те, кто спят до 11:00 утра, потом еще днем после обеда прилечь на рабочий стол с закрытыми глазами – это лень?

О. Карпенко:

Нет, это могут быть тоже проявления депрессии. Депрессия может проявляться как сокращением времени сна – бессонницей, так и наоборот, удлинением времени сна, поэтому, если со сном происходят какие-то изменения, то, что раньше человеку было несвойственно – это повод насторожиться.

Т. Буцкая:

То же самое с едой: одни перестают есть, у других развивается булимия – они едят все подряд.

О. Карпенко:

Повышенный аппетит очень характерен для депрессии, потому что у человека возникает тяга к углеводам.

В депрессивном состоянии у человека возникает тяга к углеводам

Т. Буцкая:

Но есть тяга, которую можно побороть, а есть тяга, с которой – всё, ты сдаешься, плывешь по течению, ешь, не спишь.

О. Карпенко:

В депрессии у человека снижается количество вещей, от которых он получает удовольствие. Очень часто говорят: «Хоть поем вкусно, шоколадный тортик съем».

Т. Буцкая:

Кстати, если ничего не доставляет удовольствия, а шоколадный тортик доставляет – может быть, не все так плохо?

О. Карпенко:

Когда, вообще, хоть что-то доставляет удовольствие – это еще не все так плохо, нет какого-то совсем уж тотального дисбаланса в системе нейромедиаторов головного мозга. Это еще, так сказать, не очень тяжелое состояние.

Т. Буцкая:

 Не очень тяжелое состояние. Все, мы с физиологией поняли: что-то меняется, то, что вам раньше доставляло удовольствие, сейчас удовольствие не доставляет, меняется сон, меняется аппетит, что-то в вас происходит, что должно вас насторожить. Но нам очень часто тревожно вечером, когда оцениваешь свой рабочий день и думаешь, сколько же я за день кричала, либо, наоборот, я здесь не ответила, здесь не ответила. Что со мной происходит? Это тоже может быть признак депрессии – ты приходишь на работу, на этого накричал, на другого и на третьего.

О. Карпенко:

Раздражительность, снижение порога чувствительности характерно вообще для любых болезненных состояний. Когда человек болеет простудой, он тоже становится раздражителен, раздражительность при депрессии - это один из вероятных признаков. Или, когда человек начинает перебирать свое поведение, когда у него появляется нерешительность, болезненная мнительность, что «все я сделал не так, и тут я виноват, и вот тут я неспособен ни на что». Если человеку по характеру это было несвойственно и вдруг появилось – это тоже признак нарушения настроения. Ключевые изменения должны быть стойкими и длиться 2 недели.

Т. Буцкая:

То есть 2 недели и больше вы замечаете, что что-то с вами происходит не так, то что радовало - не радует, не едите, не спите, либо наоборот спите и едите, кричите и каждый день ругаете себя за неправильное поведение. Мое любимое выражение, я себе часто говорю: "Соберись, тряпка!", "Соберись, тряпка!" и все получается. Я это себе, конечно, в шутку говорю, но, тем не менее, когда ты себе это говоришь, а «собрать» нечего, в этот момент не надо себя ругать, не надо себя еще больше затаптывать в то, что ты ноль. «Я ничего не могу», – именно в этот момент надо идти уже, наверное, к специалисту.

О. Карпенко:

Да. При депрессии меняется уровень серотонина и меняется немного сознание человека. У него в мозге появляется некий фильтр, через который проходит только негативная информация, поэтому самобичевания, которые происходят в депрессии, склонность к повышенному чувству вины – это, отчасти, проявления дисбаланса серотонина. Это иногда загоняет людей в замкнутый круг. Человеку нужно обращаться за помощью, а он не обращается, потому что думает, что он такой-сякой.

Т. Буцкая:

Может быть, в этот момент какую-нибудь таблетку выпить?

О. Карпенко:

Нет какой-то таблетки, которую один раз выпьешь и все пройдет.

Т. Буцкая:

Водка?

О. Карпенко:

Да, многие к этому прибегают. Вообще, весь алкоголь - это депрессант; не антидепрессант, а наоборот, депрессант. Кратковременно настроение может улучшиться, но в долгосрочной перспективе в депрессии алкоголь только вредит.

Т. Буцкая:

Понятно. То есть когда вы думаете, что все плохо, и друзья предлагают выпить или вы сами приходите домой, наливаете себе рюмку, думая: "Сейчас расслаблюсь, все будет хорошо", на самом деле вы себя загоняете только в порочный круг, потому что алкоголь - депрессант, от него дальше будет только хуже. Может быть, друзья, родные, близкие могут к врачу отправить, к специалисту, к психологу?

О. Карпенко:

Очень часто, как раз, замечают близкие, что с человеком что-то не так. Другое дело, очень часто возникает проблема, как вообще сказать-то, что пора бы уже сходить на прием? 

Т. Буцкая:

Как сказать человеку, который считает, что он ноль, что все плохо, еще ему сказать: «Сходи к психиатру».

О. Карпенко:

Да, совсем уж добить. К сожалению, но не только в нашей стране – вообще, во всем мире образ психиатрии довольно-таки негативный. Все боятся психиатров, считают, что это уж совсем конечная стадия, когда нужно идти к психиатру, хотя, конечно, это не так. С одной стороны, чем более человек образован, чем больше он читает, понимает, тем меньше у него обычно страха перед психиатрией, потому что это уже полноправная медицинская специальность, такая же, как кардиология, пульмонология и прочее. Это одна сторона, которая касается образа психиатрии.

Вторая сторона - как правильно поддержать своего близкого? Очень часто, когда близкие говорят, что нужно пойти к врачу – даже не обязательно к психиатру, а вообще – очень часто воспринимается так, что на врача перекладывают свои обязанности, врач твои проблемы решит и все. Тут очень важно показать свою заинтересованность и свою озабоченность тем, что ты замечаешь, что у твоего близкого что-то не так и очень полезно эту озабоченность выразить, чтобы человек понял, что о нем заботятся, что это проявление заботы, может быть, вместе сходить.

Т. Буцкая:

А можно по-хитрому сказать: "Завтра придет Иван Иванович к нам в гости, ты его не знаешь, поговорите"?

О. Карпенко:

Родственники очень часто думают, что нужно внезапно заманить человека к психиатру, но это противоречит законам. По закону врач должен сказать, что он психиатр, человек должен согласиться, потому что любая консультация психиатра – это, фактически, оценка состояния, психиатрическое освидетельствование, говоря языком закона, человек должен дать на это согласие.

Т. Буцкая:

Но, как это несправедливо! Болит сердце - идут к кардиологу, появилась сыпь - идут к аллергологу, к дерматологу, глаза не видят - к окулисту. Идут за помощью, им дают таблетку, выписывают очки, делают операцию, все становится хорошо. А здесь нематериальная сфера, но, тем не менее, которая действует на весь организм, когда ты себя загоняешь в депрессию. У тебя и сердце болит, и зрение садится, аллергия может высыпать, психосоматику никто не отменял.

О. Карпенко:

Можно, сразу поправлю: не когда ты себя загоняешь в депрессию, а когда она тебя догнала, так будет правильнее сказать.

Т. Буцкая:

Вариантов нет? Если человек сам не понимает, что ему надо с кем-то поговорить, то не поговорит?

О. Карпенко:

На самом деле, есть вариант, потому что психиатров боятся, а психологов боятся гораздо меньше. Можно пойти к психологу. Туда люди идут более охотно. Сейчас по инициативе Всемирной организации здравоохранения есть целый план действий в области психического здоровья, потому что было замечено, что в поликлинику к врачу-терапевту люди идут охотно, а к специалисту в области психического здоровья идут не очень охотно.

Т. Буцкая:

Потому что к нему надо в ПНД идти. Конечно, неохотно.

О. Карпенко:

В нашей стране – да, хотя, не только туда. Как раз, хотят наделить врачей-терапевтов, врачей общей практики правом диагностировать эти расстройства и при необходимости в сложных случаях направлять уже к узкому специалисту.

Т. Буцкая:

Вы сняли с языка мой следующий вопрос! Сейчас идёт очень активная дискуссия и со стороны медработников, врачей-психиатров, и со стороны тех, кто ходит. Психиатры боятся, что терапевты неизвестно что назначат и кому они назначат, и правильно ли они назначат? Пациенты привыкли к своим психиатрам и тоже не понимают, куда им теперь идти, выписывать рецепты. Для тех, кто еще не стал пациентом психиатров, психологов, хотелось бы знать: как все будет устроено, как все будет работать?

О. Карпенко:

Во-первых, пациентам, которые уже наблюдаются у психиатра, надо продолжать наблюдаться у психиатра, для них ничего не меняется.  Инициатива ВОЗ, вообще, почему возникла? Потому что депрессия, по прогнозам, к 2020 году встанет на второе место после сердечно-сосудистых заболеваний по распространенности и по нетрудоспособности. Это очень распространенная проблема.

Т. Буцкая:

Это будет каждый какой человек? Каждый третий?

О. Карпенко:

Примерно да, каждый третий. Это уже так есть, просто мы не всегда обращаем на это внимание. В жизни много разных психологических факторов. Но психиатров столько нет, невозможно подготовить столько психиатров. Точно так же, когда повышается давление, люди идут в поликлинику, а не к кардиологу, потому что кардиолог – узкий специалист, к нему идут только по сложным случаям. То же самое и с депрессией. Поскольку это одна из самых распространенных болезней на земле, нужно готовить специалистов, которые могут оказать массовую помощь населению.

Конечно, терапевты в поликлиниках нуждаются в определенной подготовке, пока что эта подготовка не совсем достаточна. Всё, что у них есть, это курс психиатрии мединститута, который занимает в общей сложности, наверное, один семестр, какие-то базовые, общие знания. Готовится программа подготовки этих специалистов. Естественно, никто их не бросит лечить депрессию без подготовки. Они должны уметь ее диагностировать и уметь правильно назначать лечение.

Т. Буцкая:

Соответственно, можно прийти к терапевту с жалобами: "Вы знаете, что-то мне грустно, ничего меня не радует". Мы к терапевтам ходим, когда голова болит, спина болит, а тут состояние – мне грустно, ничего не получается, помогите. Уже сейчас можно прийти к терапевту?

О. Карпенко:

Уже сейчас можно прийти. Терапевт может провести некую базовую диагностику, исключить свою патологию, потому что, бывает, недостаток витамина Д сопровождается снижением настроения, и направить человека к узкому специалисту. Но тогда, когда будут внесены поправки в наше законодательство. Но терапевты, в принципе, уже сейчас могут направлять, но там есть некие законодательные нюансы, которые будут в ближайшее время исправлены. Самое главное, что может сейчас сделать терапевт - провести первичную диагностику, исключить физическую патологию и направить дальше человека более адресно.

Т. Буцкая:

Вообще, конечно, это очень хорошо, потому что к терапевту прийти можно, к психиатру тяжело. Раз уж мы заговорили о маршрутизации, модное слово, расскажите, как сейчас происходит объединение ПНД и поликлиник?

О. Карпенко:

Да, сейчас есть такая инициатива. Уже в двух районах Москвы это произошло; наверное, многие слышали про Бутово, там поликлиника №121, в ней открыли участок психоневрологического диспансера. Как это выглядит? В поликлинике выделили 2 этажа под психиатрию и, соответственно, человек, посетив поликлинику, при необходимости может обратиться. Там есть и врачи-психиатры, есть психотерапевты, есть психологи.

Т. Буцкая:

Допустим, пациент приходит на второй этаж к своему терапевту, терапевт говорит: "Вы знаете, так как с витамином Д у вас все в порядке, тиреотоксикоза я у вас не вижу, пожалуйста, поднимитесь на третий этаж в 262 кабинет и проконсультируйтесь у психотерапевта".  Это, вообще, прекрасно. Один вопрос: кого выселили с этих двух этажей? Откуда в поликлинике два свободных этажа?

О. Карпенко:

Я надеюсь, что ни один врач при этом не пострадал, а, наоборот, только приобрел.

Т. Буцкая:

Друзья, еще раз хочу обратить внимание, о чем мы говорили. Теперь новая схема, она сейчас в Москве отрабатывается на двух поликлиниках. Схему отработают, потом она будет работать по всей Москве. ПНД будет частью районной поликлиники, и даже за банальной справкой, которая вам нужна для получения водительских прав, например, вам не надо будет идти в ужасный ПНД. Нет, это обыкновенная поликлиника, сходите в кабинет на третьем этаже. Согласитесь, морально проще подниматься на третий этаж в обыкновенной районной поликлинике. Кроме того, там будут принимать не только врачи-психиатры, но будут и психологи, и психотерапевты. Поэтому, все ваше психическое здоровье теперь будет под особым контролем и все делается для вашего комфорта, чтобы вы могли всё сделать в спокойной обстановке. Я уверена, что там и кабинеты, располагающие к общению, да?

О. Карпенко:

Да, там хороший ремонт. В частных клиниках обычно, как там. Останутся и просто ПНД, это надо тоже понимать. Но, мы не всегда знаем про наше счастье, потому что в других странах такого нет. Чтобы именно под психиатрию были выделены отдельные помещения – такой роскоши нет ни в одной европейской стране. Это, наоборот, наше преимущество, что в округе есть не только участковый и терапевт, но и есть еще участковый психиатр. Чтобы в какой-нибудь Англии попасть к узкому специалисту, нужно иногда ждать три-шесть месяцев, в нашей стране есть возможность попасть в тот же день. Понятно, откуда есть такое представление, что ПНД – ужасно, но сейчас их образ тоже будет меняться и, наоборот, нужно повышать привлекательность этой специализированной помощи.

Т. Буцкая:

Прекрасно. У нас есть марафон по роддомам по всем городам России, не могу не спросить про беременных. Осенняя депрессия с точки зрения беременности, с точки зрения послеродового периода, насколько она усиливается, одно на другое накладывается или нет?

О. Карпенко:

С биологической точки зрения, есть некие биологические факторы, которые влияют на наш организм. Сезонность влияет по-своему, по-своему влияет период беременности и родов. Он сам по себе является фактором, который может спровоцировать депрессию. По поводу наслоения я сказать не могу, но могу сказать точно, что проблема послеродовой депрессии существует, она реальная, она может быть в разной степени выраженности.

Т. Буцкая:

Но признаки такие же, что не радует то, что радовало?

О. Карпенко:

Да, но там, конечно, накладывается то, что у женщины полностью меняется образ жизни. Если мы берем такой симптом, как нарушение сна – он у нее нарушится, потому что ей нужно кормить маленького ребенка, и тут могут быть немножко другие проявления. Они могут быть связаны с избыточной тревогой, например, о ребенке, с ощущением, что "я плохая мать", "я не справляюсь". Отсутствие теплых чувств к ребенку тоже может быть проявлением депрессии, там есть свои нюансы.

Т. Буцкая:

Я сейчас подумала про пап. Сейчас, вообще, папы другие стали. Раньше говорили, что папы начинают воспитывать ребенка с трех лет. Мужчины страдают, так называемой, послеродовой депрессией, когда рождается ребенок и в его жизни все меняется?

О. Карпенко:

Вообще, когда рождается ребенок, в жизни семьи меняется все. И если у женщины есть какие-то биологические механизмы, которые могут запустить послеродовою депрессию, у мужчин биологического фактора, как правило, нет, но есть очень мощный психологический. Меняется структура семьи, как говорят в психологии, психотерапии, ролевой переход: они были просто парой, а сейчас они не только пара, но они еще и родители. Меняется образ жизни, меняется настроение у жены, у мужчин очень часто возникает ощущение, что они стали ненужными, что теперь жена сосредоточена только на ребенке. Но дальше запускается все больше и больше психологических, негативных реакций, поэтому очень часто мужчины тоже впадают в депрессию. Может быть, нельзя сказать, что она явная клиническая депрессия, психогенная депрессия. Это может проявляться в том, что мужчина начинает погружаться целиком в работу, еще и объясняя тем, что надо семью кормить, теперь есть еще и ребенок. Либо наступает алкоголизация, мужчина начинает больше принимать алкоголя. Так что, отвечая коротко на вопрос: у мужчин тоже это может быть.

Т. Буцкая:

Все говорят о женской депрессии, а о мужской надо отдельную тему поднимать. Женщина, находясь сама в послеродовой депрессии, вообще, сложное состояние, после родов всегда сложно, даже если у тебя 15 нянь – все равно, с точки зрения физиологии послеродовое состояние не самое простое. Она считает, что мужчине априори легче, потому что он пошел на работу, пришел с работы, он свободен, а она привязана, даже если есть няня, все равно она грудью кормит. Да и тело уже не то. Это все восстановится, все пройдет, через год ты точно будешь лучше, чем была «до». Но в эти месяцы она считает, что мужчинам легко. На самом деле, им, может быть, тяжелее, чем нам, об этом тоже надо говорить.

Давайте поговорим о том, как лечить? Есть ли какие-то методы самолечения? Что назначают специалисты?

О. Карпенко:

Тут зависит от выраженности состояния. Если, все-таки, мы имеем дело с болезнью, с депрессией как с болезнью, а не просто кратковременное снижение настроения в ответ на жизненные события, то лучше, конечно, обратиться к специалисту. Депрессий очень много, они бывают разной степени выраженности и лечебная тактика может отличаться. В принципе, для депрессии легкой и средней степени тяжести методом выбора является психотерапия, когнитивно-поведенческая психотерапия. Поговорить, именно как лечебное мероприятие; не просто поговорить, а поговорить по определенной схеме.

Т. Буцкая:

То есть с подругой – это не то?

О. Карпенко:

Если только подруга не прошла обучение по психотерапии. С подругой лучше поговорить просто о чем-нибудь, чтобы отвлечься и улучшить свое настроение. Конечно, и антидепрессанты.

Т. Буцкая:

Я хочу вернуться к «Поговорить». Давайте скажем для тех, кто рядом, какие есть волшебные слова, которыми можно вернуть к нормальной жизни того, кого видишь – всё, уходит в депрессию. О чем можно? Как? Пока не дошел до психотерапевта.

О. Карпенко:

Универсального рецепта не существует. Если мы говорим о послеродовой депрессии, то был даже специально разработан целый метод в психотерапии, называется интерперсональная психотерапия, была изначально разработана для женщин с послеродовой депрессией.

В чем заключается интерперсональная психотерапия? Она направлена на активизацию социальных связей человека. Люди учатся давать поддержку и находить поддержку, выбирать из своего окружения тех людей, которые им наиболее приятны; учатся, например, если говорить про взаимоотношения с мужем, распределять правильно обязанности в семье, чтобы не только женщина была круглые сутки с ребенком, но и муж когда-то брал на себя нагрузку, чтобы у женщины появлялось время на себя. Это, казалось бы, общечеловеческие вещи, вроде понятно, но на практике очень сложно их реализовать.

Т. Буцкая:

Тогда надо всем вместе приходить, получается?

О. Карпенко:

Когда специализированно, может прийти кто-то один. Может и женщина, но, как правило, подключают и партнера тоже.

Т. Буцкая:

Но каких-то отдельных слов: "соберись", "ты молодец", "ты можешь", внушать, каждое утро начинать со слов: "Смотри, какое солнце!", или "Смотри, как пасмурно-прекрасно сегодня!", "Жизнь прекрасна", "ты обалденно выглядишь", "но вспомни, каких ты достиг вершин, ты самый лучший" – уже позитива, мне кажется, нагонишь, уже у человека депрессия прошла.

О. Карпенко:

По-разному. Тут нет универсальных рецептов, каждому – свое. Кому-то нужно, чтобы его простимулировали извне, кому-то это помогает, а кому-то важнее, чтобы, наоборот, человек почувствовал, что тебе плохо и про это сказал: "Я чувствую, что ты грустная. Что случилось? Чем я могу тебе помочь? Давай, что-нибудь вместе сделаем".

Т. Буцкая:

В общем, да, кому-то нужна поддержка, кому-то нужен пинок.

Таблетки мы никакие не можем пить? Легкие, гомеопатия, например.

О. Карпенко:

Таблетки лучше самостоятельно не назначать. Когда дело доходит до таблеток, то это уже довольно-таки выраженное состояние, лучше обратиться к специалисту и принимать препараты по делу. Люди ходят в аптеку, покупают препараты, которые там продаются без рецептов, в результате они не помогают, состояние не проходит, усугубляется в итоге. Иногда только через год человек доходит до врача-психиатра, получает антидепрессант и у него через три недели все проходит. Зачем так тянуть, когда можно решить проблему за три недели.

Т. Буцкая:

Понятно, антидепрессант. Его боятся, потому что считается, что это уже серьезная таблетка, на которую можно подсесть.

О. Карпенко:

Зависимости от антидепрессантов нет; как раз, наоборот, может быть зависимость от препаратов, которые без рецептов продаются. Прежде всего, например, корвалол, валосердин – препарат, который содержат фенобарбитал. Это никакие не сердечные капли, это, на самом деле, противотревожные средства, а фенобарбитал, если уж сравнивать, гораздо более токсичен и опасен, от него, как раз, зависимость и развивается в отличие от антидепрессантов. У нас народ любит корвалол.

Т. Буцкая:

А как пустырник, новопассит, валерианахель – самые распространенные?

О. Карпенко:

Это легкие противотревожные средства, депрессию они не вылечат.

Т. Буцкая:

То есть даже если долго-долго пьешь пустырник, легче не становится, значит, надо тебе к психотерапевту сходить, есть шанс, что какую-нибудь терапию подберет. А лечение свежим воздухом, плавание, физкультура?

О. Карпенко:

Это, конечно, все нужно делать. Сейчас уже много исследований на уровне нейробиологии, что, чем более физически активен человек, тем выше иммунитет от психических расстройств. Допустим болезнь Альцгеймера, слабоумие – доказано, что профилактикой является даже не интеллектуальная нагрузка, а именно физическая нагрузка. Для других психических заболеваний это тоже верно.

Т. Буцкая:

Ребята, бегайте марафон! 24 сентября в Москве состоится марафон, у вас будет возможность пробежать 10 км или 42 км, и Альцгеймер вам не грозит. Колени потом поменяете как-нибудь, но Альцгеймер точно нам не грозит. С другой стороны, фитнес-клуб, наверное, тоже не так плох.

Что говорят западные источники? Вообще, всегда разделялось: медицина российская и все, что происходит в мире. До сих пор ли там психотерапевт, даже не психиатр, а психотерапевт, наравне с гинекологом и юристом должен быть в обязательном порядке? Остается ли так? Как там построена работа с депрессией? В связи с тем, что у каждого есть личный психотерапевт, у них каждый третий от депрессии страдает, или меньше?

О. Карпенко:

У них тоже страдает каждый третий. Эксперты – это, собственно, те самые «западные ученые», наши тоже, конечно, участвуют в разработке рекомендаций. Да, точно такая же проблема, как и у нас, абсолютно все одинаково. Другое дело, что там уже сформирована культура обращения за помощью, и то, они говорят, что это на самом деле проблема. Почему они сказали про врачей общей практики? Потому что у них тоже эта проблема существует. Могу сравнить, работала и с западными пациентами, и с российскими – зарубежные пациенты, конечно, более осведомлены о психических расстройствах, о их лечении, разговор с ними уже изначально начинается на другом уровне. Очень часто они уже приходят с диагнозами. Они знают, что такое депрессия, что такое антидепрессант, они не задают вопросов из серии «Существуют ли психические расстройства», такой дискуссии обычно с ними не происходит.

Т. Буцкая:

Как часто там страдают депрессией, какой процент?

О. Карпенко:

Примерно такой же, как и у нас.

Т. Буцкая:

То есть лечи, не лечи, обращайся каждый месяц к психотерапевту, не обращайся – все равно, частота встречаемости заболеваний достаточно высокая. Профилактики не существует?

О. Карпенко:

Вообще, со статистикой в нашей стране очень все сложно, поэтому, нельзя сказать точно, что там депрессии меньше, у нас депрессии больше. Все еще зависит от выявляемости. Например, появилась МРТ – выявляемость некоторых заболеваний увеличилась, диагностика улучшилась. То же самое и у нас, в принципе; я думаю, если сравнить статистику, то, наверное, на Западе статистика в плане психических расстройств будет хуже, потому что они лучше выявляются.

Т. Буцкая:

Но, с точки зрения профилактики что делать, чтобы нам сейчас, в начале периода осенней хандры, в нее не попасть? Если мы не готовы, я не ездила на море, нет у меня витамина Д, мне его пить начинать?

О. Карпенко:

Вообще, нужно готовиться загодя. Во-первых, полноценно питаться, чтоб пища была богата витаминами, поддерживать свой круг общения, круг интересов; стараться не переутомляться, не работать 24 часа в сутки, распределять свое время так, чтобы оно было и для работы, и для отдыха.

Т. Буцкая:

Я визуально рисую то, что вы говорите, после каждого пункта ставлю минус, минус, минус, потому что невозможно нормально питаться, когда хочешь похудеть круглый год, невозможно не переутомляться, потому что 648 дел.

О. Карпенко:

Нет, нормально питаться – я имею ввиду полноценно с точки зрения компонентов пищи.

Т. Буцкая:

В общем, хорошо. Дайте нам волшебную таблетку – скажите, что надо делать и депрессии не будет?

О. Карпенко:

Несмотря на то, что наступила осень, это не значит, что мы сейчас дружно все впадем в депрессию. Конечно, у всех у нас будет снижение активности, мы перестроимся с лета, у нас будет немножко другой ритм жизни. Но это не плохо, это нормальная человеческая реакция. Даже если нам станет тоскливо в ноябре какое-то время – это тоже не катастрофа, потому что, опять-таки, плохие, негативные эмоции - это нормально, они все у нас есть, мы все живые люди. Депрессия - это заболевание, оно развивается. Да, оно сейчас очень распространённое, но не у 100% людей оно есть. Поэтому, заранее сесть и начать готовиться, чтобы у нас не было депрессии – я даже не знаю, с чем сравнить. Давайте все вместе готовиться, чтобы у нас не развилось плоскостопие.

Т. Буцкая:

Я вспомнила песню: "У природы нет плохой погоды, каждая погода – благодать! Снег ли, дождь в любое время года надо благодарно принимать".

О. Карпенко:

Это, кстати, самое лучшее; такое отношение к жизни - самая лучшая профилактика.

Т. Буцкая:

Надела яркий шарф, накрасила губы, надела улыбку и – все, день удался!

О. Карпенко:

И надо дать себе разрешение испытывать негативные эмоции. Мы можем раздражаться, можем грустить, мы можем чего-то бояться – это нормально, это часть нашей жизни.

Т. Буцкая:

Хочу сказать, Ольга, спасибо за очень интересный разговор! 

Друзья! Ведите активный образ жизни, правильно питайтесь, давайте себе разрешение быть в плохом настроении, в хорошем, вы можете злиться, вы можете переживать, любая эмоция - это хорошо!

Спасибо огромное! «Выбор родителей».