Катаракта. Новейшие решения

И. Леббех:

Это программа «Оптикум». Сегодня я пригласила успешного хирурга, офтальмохирурга, главного врача МНТК имени академика С.Н. Фёдорова, кандидата медицинских наук Николая Петровича Соболева.

Сегодня мы будем разговаривать про такое заболевание, как катаракта. По статистике Минздрава сейчас около 21-го миллиона россиян страдают болезнями зрения – практически, каждый седьмой житель страны. В пятёрку заболеваний входит катаракта - занимает четвёртое место. Я думала, что мы немного продвинулись, но, видимо, есть какие-то объяснения, почему не сдвигается этот показатель? Может быть, было бы и поменьше. Почему?

Н. Соболев:

Тут несколько аспектов. Во-первых, действительно, нам всем очень повезло в стране, что мы живём в России, и у нас есть удивительные люди, которые развили офтальмологию до мирового уровня. В России мы можем гордиться своей офтальмологией и не ездить за рубеж лечиться. На сегодняшний день мы делаем операции лучше, чем наши коллеги за рубежом. Мы обладаем всеми технологиями для лечения любой глазной патологии.

Что же касается частоты встречаемости - здесь есть несколько аспектов: во-первых, долгое время мы не могли делать большое количество операций. Новатором в развитии данных проблем стал Святослав Николаевич Фёдоров, он первым сделал доступной помощь для населения всей России. Он создал сеть офтальмологических клиник, которые располагаются по территории достаточно равномерно от Санкт-Петербурга до Иркутска. Люди из разных регионов могут обратиться в любую из десяти клиник-филиалов, где могут получить помощь по одинаковой технологии. Конечно, это огромный шаг к тому, чтобы мы решали проблемы катаракты в частности, например, и других глазных проблем, но это, всё равно, капля в море.

На сегодня мы в России выполняем по разным оценкам вместе с коммерческими клиниками порядка полумиллиона операций по поводу катаракты. Экстраполяция нашего населения, потребность - мы должны делать около полутора миллионов. Поэтому, для всех частных и государственных клиник работы ещё хватит. У нас стоят амбициозные задачи, к решению которых мы можем приступать уже сегодня, поскольку появились новые технологии, которые способствуют массовому выполнению высокотехнологичных операций с очень высоким качеством, таким, которое раньше было доступно только у хирургов экстра-класса.

Мы можем гордиться своей офтальмологией и не ездить лечиться за рубеж.

И. Леббех:

Для начала, очень кратко: что такое катаракта, и причины её возникновения?

Н. Соболев:

Катаракта - это помутнение хрусталика, основной линзы в глазу человека, которая позволяет фокусировать изображение на сетчатку. Когда эта линза мутнеет - эта ситуация называется катарактой. Помутнение хрусталика бывает по разным причинам, среди которых можно назвать как врождённые причины ещё внутриутробного развития плода, так называемая, врождённая или младенческая катаракта; есть возрастные причины - когда у людей старшего возраста развивается катаракта, помутнение в хрусталике; есть причины приобретённые - в частности, травмы глаза, когда хрусталик страдает в результате проникающего ранения или контузии. Ряд общих соматических заболеваний тоже часто приводит параллельно к развитию катаракты, в частности, такое заболевание, как сахарный диабет.

И. Леббех:

Насколько цифры большие в нашей стране именно по врождённой катаракте? Они поменялись как-то в последние пять лет?

Н. Соболев:

Вообще говоря, врождённая катаракта - не очень частая проблема. Тем не менее, в России мы первыми начали имплантировать искусственные хрусталики деткам. Это было почти революционным событием, поскольку никто не мог точно предугадать, какую же интраокулярную линзу надо вставить в глаз с учётом того, что ребёнок будет ещё расти.

И. Леббех:

Сейчас я одну ремарку сделаю. Интраокулярная линза - это как раз то, что называют «искусственный хрусталик», или офтальмологи называют ИОЛ.

Н. Соболев:

В своё время, когда мы научились предполагать, как будет расти глаз ребёнка, начали имплантировать линзы и дети стали реабилитироваться значительно более качественно. Сегодня таких клиник, которые оказывают помощь детям, довольно много. Мы оказываем помощь детям во всех наших филиалах, также оказывают и федеральные клиники, которые у нас есть в России, причём не только московские. Мы в этом году были на конференции в городе Уфа, где прекрасно освоены данные методики и оказывается помощь региону вокруг этого города.

И. Леббех:

 Родился ребёнок, поставили ему диагноз врождённая катаракта. Со скольки месяцев можно делать операцию? Или год ждать?

Н. Соболев:

Тут нужно выбрать оптимальное время. Сразу же после рождения ребёнка есть определённые порядки, как нужно обследовать детей, в частности необходимо обязательно проверять остроту зрения, прозрачность сред. Как только выявляется катаракта – определяется её стадия. Хрусталик не всегда мутнеет полностью. Если есть незначительные помутнения, возможно, они позволят зрению формироваться, тогда срок операции можно отсрочить; если есть полное помутнение хрусталика - тогда желательно проводить операцию в течение первого года жизни, чтобы позволить ребёнку сформировать правильные зрительные образы, чтобы его зрение формировалось верно.

И. Леббех:

Всех, конечно, больше интересует возрастная катаракта. Очень часто бывает, когда в оптику или в поликлинику приходят люди и говорят: «Я стал плохо видеть, мне поставили катаракту, но она ещё не созрела. Выпишите мне, пожалуйста, очки». Что можно по этому поводу сказать?

Н. Соболев:

Эта тактика уже глубоко устарела. На сегодняшний день нет необходимости дожидаться, когда катаракта созреет. Такие предложения были связаны с тем, что технологии хирургического лечения были несовершенны, не всегда была возможность достигнуть оптимального результата. Сегодня это не так. Мы можем не только вернуть зрение, но и во многих случаях улучшить зрение по сравнению с тем, которым оно было до того, как начала развиваться катаракта. Мы одновременно с решением вопроса помутнения хрусталика можем исправить дальнозоркость, близорукость и астигматизм. В связи с этим, безусловно, не нужно ждать созревания катаракты.

Два года назад в стране были приняты Федеральные рекомендации по лечению катаракты. Составляли эти рекомендации представители всех крупных офтальмологических федеральных клиник с привлечением самых известных частных хирургов. Все сошлись в общем мнении, что в случае, если острота зрения снижается ниже 50%, есть необходимость хирургического лечения катаракты. Технология также в этих рекомендациях описана, поэтому на сегодняшний день мы снабжены инструкцией, когда же безопасно и эффективно необходимо лечить катаракту.

В международном опыте есть ряд стран, когда катаракта ставится единожды, то есть как только выставляется диагноз катаракты, пациент имеет возможность сделать операцию бесплатно. Если он откладывает это решение, то в дальнейшем ему приходится платить за эту услугу. Я думаю, что это, на самом деле, оправдано, поскольку человек с катарактой прогрессивно теряет качество жизни и возможность оставаться в том же уровне работоспособности, в котором он был раньше.

Одновременно с решением вопроса помутнения хрусталика можно исправить дальнозоркость, близорукость и астигматизм.

И. Леббех:

Я правильно понимаю: как только был поставлен офтальмохирургами диагноз катаракта, то уже сразу же можно идти и делать операцию?

Н. Соболев:

На сегодняшний день это можно делать, но оправдано делать в случае, если острота зрения начала страдать. Может быть диагностирована катаракта, а острота зрения по-прежнему остаётся единица. В этой ситуации всё зависит от желания пациента, от его специальности, потому что есть специальности, где очень высокие требования к зрению. Есть некоторые средние показатели; в среднем, при потере функции до половины необходимо обязательно идти на операцию.

И. Леббех:

Сейчас есть очерёдность? Когда я проходила специализацию по офтальмологии, была очередность на 5-6 лет - ждали люди операцию. Сейчас как?

Н. Соболев:

вы правильно отмечаете. Когда я пришёл работать в институт микрохирургии глаза в 1987-м году, я был поражён очередями, которые находились вокруг института - они распространялись на ближайшие два-три квартала. Это известные кадры. Конечно, люди записывались вперёд на долгое время, но мы старались работать эффективно. Сегодня мы делаем операций значительно больше, чем мы делали в то время, очередей у нас таких длинных нет. Тем не менее, в стране тесть очереди на хирургию катаракты. Даже очень крупные регионы с городами-миллионниками имеют иногда очереди на 3, иногда и более, лет. Мы предлагаем пользоваться возможностями окружающих регионов - по крайней мере, все наши филиалы могут оказать помощь по обязательному медицинскому страхованию, без оплаты со стороны наших пациентов. Вы можете воспользоваться этой помощью везде, начиная с Москвы.

Операцию по замене хрусталика можно сделать по ОМС в любой офтальмологической клинике на ваш выбор.

И. Леббех:

По поводу ОМС: кто и куда может обращаться, в какой филиал, для начала?

Н. Соболев:

Если пациенту на приёме у врача-офтальмолога поставлен диагноз катаракты, и пациент понимает, что нет другого выхода вернуть зрение, кроме как путём несложной, быстрой, эффективной, безопасной и безболезненной операции, он должен просить направление в хирургическую клинику. На сегодняшний день без направления официально делать операции по поводу катаракты в счёт обязательного медицинского страхования или государственного задания мы не можем. Это не касается только нашей клиники - все клиники, которые работают в условиях обязательного медицинского страхования. Вы просите направление в одну из клиник, вам такое направление должны обязательно предоставить.

Есть сложности в этом отношении, потому что многие регионы стремятся сохранить возможность использования федеральных средств у себя в регионе, ограничивая выдачу направлений своим пациентам. Иногда это оправдано, когда регион может предоставить эту помощь, но в большинстве случаев это не оправдано; это увеличивает очереди среди наших больных, ухудшает их уровень жизни и вызывает даже некоторое недоверие к медицине. Поэтому мы вам рекомендуем, если вы не можете реализовать свои возможности, добивайтесь более жёстко своих желаний, требований, идите к главному врачу. Отказать вам не могут, в связи с правильной трактовкой Закона о защите здоровья любой пациент имеет право лечиться в том лечебном учреждении, где он считает, что ему эффективнее помогут. Поэтому, вы все можете пойти лечиться туда, где, как вы считаете, лучше, безопаснее и быстрее вам сделают операцию.

И. Леббех:

То есть если человек проживает, допустим, в Калининграде и хочет сделать по ОМС, он может спокойно приехать в Москву в МНТК и сделать по ОМС эту операцию?

Н. Соболев:

Безусловно. Мы будем этому очень рады. У нас из года в год растёт количество пациентов, приезжающих из разных регионов, мы этому очень рады и с преференцией относимся к таким пациентам, поскольку мы понимаем, что они приехали издалека, и надо им помощь оказать как можно быстрее, чтобы они не задерживались и не тратили лишних денег, предположим, в Москве. При этом не обязательно ехать в Москву, из Калининграда можно прекрасно добраться ещё и в Санкт-Петербург, и в любой другой филиал из всех регионов нашей страны абсолютно без исключения. Также для пациентов из-за рубежа, к нам обращается огромное количество наших бывших сограждан из республик СНГ – из Казахстана, Узбекистана, я не буду всех их перечислять, они к нам едут лечиться и получают эффективную помощь. Правда, им нельзя выполнять по ОМС, но, тем не менее.

И. Леббех:

Дорогие слушатели, если вам поставили диагноз катаракта, и у вас наблюдается снижение зрения на 0,5, то не ждите, когда она «созреет» - вы уже готовы к операции. Если у вас по месту жительства нет возможности сделать операцию по ОМС, то вы можете взять направление, будьте настойчивы. С направлением вы можете приехать в любой филиал МНТК на территории России, вам сделают операцию. Кстати говоря, я знаю, что в МНТК созданы очень хорошие условия для пациентов в период реабилитации в самом МНТК.

Нет у вас задумки открыть зарубежный филиал? Или, может, они уже есть?

Н. Соболев:

В своё время у нас были зарубежные филиалы - были филиалы и в ОАЭ, были филиалы в Италии и в Сан-Марино. Но, я хочу сказать, что раньше это были несколько волюнтаристические решения С. Н. Фёдорова, его имидж, конечно, позволял это делать. На сегодняшний день федеральные учреждения имеют определённые внутрироссийские задачи, и мы согласно этим задачам, конечно, должны акцентировать своё внимание на наших территориях. Тем не менее, мы с радостью и с заинтересованностью принимаем пациентов из-за рубежа, из самых разных регионов. Я вам могу сказать, что далеко не только из тех регионов, которые я вам называл, к нам с удовольствием едут лечиться наши бывшие соотечественники из Германии после волны эмиграции. К нам приезжают лечиться по поводу катаракты даже пациенты из Америки, где, в общем, эта услуга развита очень хорошо, к нам приезжает очень много пациентов из Ближнего Востока, из различных государств, где эта помощь пока в зачаточном состоянии. Мы много работаем в области современного медицинского туризма, но на своих площадях.

И. Леббех:

Вернёмся к катаракте. Помимо снижения зрения, есть еще какие-то симптомы, на которые стоит человеку обратить внимание и пойти провериться именно на это заболевание у врачей-офтальмологов?

Н. Соболев:

Не только потеря зрения. Есть ощущение, когда человек быстро устаёт от зрительной нагрузки, ощущение, что зрение меняется в зависимости от условий освещённости. Есть такие формы катаракты, которые располагаются по центру и под задней капсулой - когда в случае яркого освещения вдруг неожиданно ухудшается зрение, а когда пациент уходит в условиях не очень яркого освещения – сумерки, мезопические условия – у него становится зрение лучше. Такие ситуации должны вызвать необходимость обязательно пойти и проконсультироваться с врачом, самостоятельной диагностикой заниматься не нужно. Катаракта диагностируется очень просто на осмотре. Мы привыкли уже к тезисам, что мы все должны посещать стоматолога не реже одного раза в год - теперь это для нас уже не становится испытанием или очень редким шагом.

И. Леббех:

У нас население привыкло, за 32-мя зубами следят, более актуально, видимо, а за двумя глазами не могут уследить вовремя.

Н. Соболев:

Мы призываем к тому, чтобы наши пациенты или наши клиенты в будущем обязательно бережно относились к своему зрению, соблюдали гигиену зрения, простые правила и нормы, и обязательно проходили периодические осмотры. Катаракта - не единственное заболевание, которое может принести неприятности нашим людям. Есть такое заболевание, например, как глаукома. Если при катаракте мы можем поправить зрение, то при потере в случае глаукомы мы можем только приостановить ухудшение. Поэтому, очень актуально ходить к офтальмологам, особенно после 40-ка лет, с определённой регулярностью, не реже раза в год, чтобы проверять своё зрение.

И. Леббех:

Хотела по поводу факторов риска уточнить момент. Мы в программе «Оптикум» очень часто делаем акцент именно на том, чтобы люди сохраняли правильный зрительный режим, придерживались правильного режима, мы говорим про определённые меры профилактики. А факторы риска в развитии катаракты какие могут быть?

Н. Соболев:

В первую очередь, это различные излучения. СВЧ-излучения нас окружают теперь со всех сторон, как в бытовом, так и техногенном обществе у нас масса источников излучения; излучения жёсткого спектра – тоже очень небезопасно, начиная от ультрафиолета и заканчивая радиоактивным излучением. Эти факторы встречаются не только в быту, но и в лечебных мероприятиях, и они могут способствовать раннему развитию помутнений в хрусталике, развитию катаракты. Есть ряд и механических факторов. Ни для кого не секрет, что профессиональные водители ездят по грунтовым дорогам и испытывают сложные вибрации, это может касаться не только водителей, но и других специальностей, где есть вибрации - такие нагрузки могут также привести к ускоренному помутнению хрусталика. Кроме всего прочего, есть ещё и травмы - они на сегодняшний день в нашем современном обществе нередки. Мы знаем, что не прекращаются разного рода боевые действия, мы часто сталкиваемся с людьми, которые получили повреждения глаз не только в виде осколков, порезов и проникающих ранений, но и даже контузионные изменения – они, к сожалению, бывают даже более неприятными, чем проникающие ранения. Поэтому травматические проблемы в нашем обществе не уменьшаются, а только растут в связи с тем, что мы находимся в техногенном, неспокойном обществе. Автоаварии - пациенты обращаются с такими проблемами ежедневно.

И. Леббех:

Давайте про операции. ИОЛ, или искусственный хрусталик – многие с сомнением ещё относятся к такой операции, потому что боятся: что-то чужеродное будут вставлять в глаз, а вдруг будет отторжение? Вообще, бывают отторжения материалов? Какие материалы сейчас используются в ИОЛ?

Н. Соболев:

Можно маленький экскурс в историю провести. Как догадались делать искусственные хрусталики? Когда во время военных действий лётчики получали травмы, то в их органы зрения, в глаза иногда попадали осколки не от фюзеляжа, а от плафона из плексигласа, в котором они сидели. Если эти осколки попадали в глаз, то, несмотря на то, что это чужеродный материал, он не вызывал никаких неприятностей в глазу. Это натолкнуло на мысль: почему бы из такого материала не сделать искусственный хрусталик?

Первые хрусталики были из полиметилметакрилата. Это были самые известные первые массовые хрусталики, но они были совершенно интактные, их никогда организм не отторгал. Они обладали массой достоинств, можно было выточить хрусталик необходимой формы, но имели один большой недостаток - они нуждались в большом разрезе для помещения в глаз, поскольку они не могли гнуться.

На счастье, химики нашли такие материалы, акрилы. Есть несколько типов материалов: гидрофобные и гидрофильные акрилы. Эти акрилы обладают такими же свойствами, как и полиметилметакрилат, по прозрачности и по коэффициенту преломления, или почти такими же, и обладают дополнительным преимуществом: мы можем их сложить, свернуть, как ковёр, в трубочку, поместить в глаз через минимальный прокол – предположим, такого размера, через который берут кровь во время забора крови из вены. Линза там разворачивается, имея память формы, занимает правильное положение, посредством этой линзы человек начинает прекрасно видеть. На сегодняшний день, практически, 99,9% линз выполняются из таких абсолютно безопасных материалов, которые не имеют ни малейшей тенденции к отторжению и требуют минимального разреза. Я должен сказать нашим слушателям, что на сегодняшний день технологии операции таковы, что мы не используем никаких швов.

И. Леббех:

Что очень важно. Очень важно, потому что вначале, когда делались такие операции, швы были, а роговица у нас так устроена, что где-то не так узелочек перетянешь…

Н. Соболев:

Даже не только узелочек – сам факт, что шов нужно снять через 3-4 месяца после операции, делает человека внимательным на 3-4 месяца: он постоянно занимается своей внутренней проблемой, он не чувствует себя полностью реабилитированным. Но на сегодня через день, через два после операции пациент начинает забывать о том, что операция была.

Я позволю себе вернуться к самой технологии. На сегодня можно гордиться технологией удаления катаракты, которой мы обладаем. Нам нужно всего 3-5 минут, чтобы выполнить эту операцию. Это с момента того, как пациент лёг на стол, до момента, как он встал и пошёл самостоятельно. Заметьте, никого мы никуда не увозим - они идут самостоятельно. Никаких болевых ощущений - мы не делаем уколов как перед операцией, так и во время операции, мы только капаем капли.

Чтобы выполнить операцию максимально безопасно, мы применяем самые высокотехнологичные лазеры - так называемые фемтосекундные лазеры, которые лучше, чем любой самый квалифицированный хирург выполняет самые ответственные и самые точные действия в глазу пациента. При этом на закрытом глазу человека, через оптические среды мы выполняем деление хрусталика при помощи лазера, вскрытие передней капсулы при помощи лазера, и делаем шаблоны разрезов тоже при помощи лазера. Хирургу остаётся разрезы раскрыть, внутри разделённый хрусталик – условно говоря, как пиццу поделили на мелкие фрагменты - эти фрагменты удалить и затем, вымыв все лекарственные препараты из полости глаза, имплантировать в глаз абсолютно новый, идеально прозрачный хрусталик с оптическими свойствами лучше, чем оптические свойства собственного хрусталика человека. Вот этот объект в дальнейшем позволяет человеку отлично видеть.

Хрусталики есть с разными свойствами. Они приближены к натуральным свойствам хрусталика человека, обладают тем же спектром пропускания частот. Современные хрусталики имеют фильтры: они блокируют жёлтый цвет, блокируют жёсткую часть синего спектра, и, таким образом, ультрафиолет не попадает и не вредит тканям глаза после нашей операции. Есть хрусталики, обладающие асферичной оптикой. Для ориентира скажу слушателям, что фотоаппарат «мыльница», фотоаппарат зеркальный, сложный, дорогой созданы для того, чтобы делать одну и ту же задачу - оба делают фотографии, но качество этих фотографий разное. Так и хрусталики: бывают хрусталики с более простой оптикой, бывают хрусталики с асферичной оптикой, которые дают максимально точные детальные изображения. В последние годы появились линзы с дополнительными свойствами, когда мы можем не только исправить зрение человека, или просто вернуть зрение после того, как хрусталик помутнел, мы можем одновременно помочь человеку избавиться от астигматизма, который был его врождённой проблемой. Мы можем поставить хрусталик с цилиндрическими свойствами внутрь глаза, и не будет необходимости в дальнейшем пользоваться очками. Мы также можем поставить мультифокальные линзы, которые имеют два фокуса.

Операция по замене хрусталика длится 3–5 минут. Пациент сам уходит после операции.

И. Леббех:

Расскажите про это, пожалуйста, поподробнее, потому что все слышали (многие, по крайней мере), но о подробностях хочется узнать из первых уст.

Н. Соболев:

Самые последние новости в этом отношении - это продвижение на рынок новых моделей мультифокальных линз, так называемых, трифокальных линз, когда интраокулярная линза помогает вернуть зрение человеку на три дистанции. После имплантации такой линзы наш пациент отлично видит вдаль, отлично читает и прекрасно видит объекты на средней дистанции от 60-ти до 80-ти сантиметров. Это закрывает 99% его всех бытовых и профессиональных потребностей. Эти линзы уже лишены большей части недостатков, которые были присущи бифокальным линзам предыдущего поколения.

Но, всё равно, это оптический компромисс. Как только оптическую линзу мы делим на какие-то элементы, каждый из этих элементов становится для пропускания света меньше 100%, и отдельные недостатки таким линзам тоже свойственны. В частности, в сумерках пациенты могут видеть какие-то засветы или яркие концентрические окружности вокруг источников света. Но, если вы вспомните из своего персонального опыта, вы знаете, что в сумерках все мы видим немного хуже, чем днём, и мы тоже сталкиваемся иногда и с засветами от фар встречного автомобиля. Те, кто начинают страдать катарактой, на первых этапах помутнения хрусталика, я думаю, сполна получают все аберрации, неприятности. Поэтому мы считаем, что это не самые большие проблемы интраокулярной коррекции. Однако, преимущества колоссальные, особенно для тех, кто работает на таких специальностях, предположим, как актёры - им надо и в зал смотреть, и, может быть, смотреть сценарий, и на средней дистанции видеть очень хорошо. Я думаю, что таких людей очень много.

И. Леббех:

Я знаю таких людей. Это наши известные актёры, политики - понаблюдайте, кто без очков ходит.

Н. Соболев:

Могу сказать честно: они очень активно пользуются этими возможностями.

И. Леббех:

Ещё бы! Почему бы не пользоваться? Это удобство, и косметика, и для здоровья.

Н. Соболев:

Вы правильно заметили, что для удобства, косметика. Поэтому на сегодняшний день пока в программу госгарантий такие линзы не входят. По ОМС их поставить нельзя. Но сейчас государство проводит исследования в отношении эффективности использования торических линз. Мы надеемся, что в ближайшее время в государственном задании в доступность для наших пациентов войдёт такая услуга, как имплантация торических линз. Потому что это очень важно. Порядка 40% пациентов, нуждающихся в интраокулярной коррекции, имеют астигматизм более одной диоптрии, а это такая величина астигматизма, которая требует ношения очков. Это значит, чуть менее половины пациентов нуждаются в такой коррекции, чтобы не пользоваться очками. Я думаю, что это в ближайшее время откроет новые возможности нашим пациентам.

И. Леббех:

По поводу мультифокальных ИОЛ хотела вопрос уточнить. В наших предыдущих программах мы рассказывали про прогрессивные - на несколько дистанций – очковые линзы. Но мы все знаем, что есть определённые зоны – мы, профессионалы, называем их «туннельные зоны», где идёт очень сильное искажение. В мультифокальных линзах, в ИОЛ есть такие зоны искажения или нет? Именно боковые?

Н. Соболев:

Диаметр современной оптики - примерно 6,5 мм. Такая асферичная оптика одинаково преломляет как в центре, так и на краю. В связи с этим пациенты не видят никаких искажений по периферии. Исключением может быть только ранний период после операции, когда ещё недостаточно сузился зрачок, который мы искусственно расширяем больше естественного диаметра. Либо, когда линза ещё не заняла своего окончательного положения, пациенты иногда видят негативные дисфотопсии - это отражение от линзы, паразитарное отражение от задней поверхности радужки. Но, как правило, эти образы исчезают в течение первого месяца. Большинство пациентов их вообще не видит. Поэтому, если говорить в целом, то мультифокальные линзы, как и линзы другие, асферичные, дают возможность человеку очень качественно видеть по всей площади поля зрения.

И. Леббех:

Кто производит такие искусственные хрусталики?

Н. Соболев:

Такие искусственные хрусталики производят несколько крупных компаний в мире. Почти во всех государствах есть такие компании. Самыми известными и массовыми производителями являются американские компании, не будем их сегодня называть. Многомиллионное производство. Также есть очень качественные производители в Англии, в Германии. В нашем Отечестве тоже есть три завода, выпускающих очень качественные отечественные интраокулярные линзы. Они располагаются в разных городах - есть в Нижнем Новгороде, в Москве и в Уфе. Поэтому, мы тоже снабжены и отечественными очень качественными хрусталиками.

И. Леббех:

Вы с разными производителями работаете?

Н. Соболев:

Мы работаем со всеми производителями. Они все, на самом деле, находятся в конкурентных условиях. Мы покупаем те линзы, который наш медико-технический совет, в состав которого входят все ведущие технические специалисты, признаёт наиболее эффективными, и те, которые являются коммерчески выгодными. Мы приобретаем самые лучшие линзы и гарантируем их качество для наших клиентов. Персонально отдаём каждому оперированному у нас пациенту индивидуальный паспорт на линзу, который гарантирует на весь срок службы этой линзы больше возможностей жизни человека, качественное состояние этого устройства.

Мы приобретаем самые лучшие линзы и гарантируем их качество для наших клиентов.

И. Леббех:

Другими словами - человек умрёт, а линзы ещё будут иметь срок годности.

Н. Соболев:

Безусловно. Мы надеемся, что продолжительность жизни будет только увеличиваться, мы уверены, что с этими линзами ничего не произойдёт. Есть уже достаточно большой опыт имплантации и опыт работы с этими материалами - они очень устойчивые, никаких проблем с ними не возникает.

И. Леббех:

Такой момент, как послеоперационный период. Ведь, в дальнейшем качество зрения зависит и от того, как операция прошла, и от того, насколько ответственно человек подошёл к послеоперационному периоду. Что нельзя делать?

Н. Соболев:

На самом деле, мы настолько точно, безукоризненно и деликатно делаем операции, что большинство ограничений, которые были присущи технологиям по поводу катаракты 15-20 лет назад, сейчас уже не актуальны. Поскольку мы выполняем операцию через разрез менее двух миллиметров, прокол, практически, он не требует герметизации, зашивания, он самостоятельно смыкается. Дальше мы рекомендуем пациенту только капать обеззараживающие капли в течение 3-5-ти дней, противовоспалительные капли в течение примерно трёх недель. Этого достаточно для того, чтобы стандартно прошло обычное заживление, и пациент не обращал внимания. Более того, те противовоспалительные капельки, которые я назвал, можно капать всего один раз в день, человек не обременён постоянной привязкой к препарату.

Если говорить о том, что, всё-таки, мы не рекомендуем делать: мы не рекомендуем купаться в открытых водоёмах в течение месяца, мы не рекомендуем идти в парилку, мы не рекомендуем поднимать чрезмерно тяжёлые вещи и работать длительное время вниз головой. Но это не запрет, а рекомендация, соблюдая которую человек себя защищает даже чрезмерно, на всякий случай. Компьютер без ограничений, хоть с первого дня после операции.

И. Леббех:

После операции в какие сроки, если не мультифокальная ИОЛ, а обычная ИОЛ поставлена, можно выписывать очки - через неделю, месяц, три месяца, если они нужны будут?

Н. Соболев:

Если к пациенту применена стандартная монофокальная линза, то мы на сегодняшний день применяем технологии точного расчёта интраокулярной линзы, практически, обеспечиваем пациенту качественное зрение вдаль без очков. Единственное, где очки пациенту могут понадобиться - это очки для работы вблизи, для чтения. Такие очки мы рекомендуем подбирать не ранее, чем через две недели после операции. Через две недели никаких дальнейших изменений зрения ожидать не приходится, пациент может подобрать такие очки и пользоваться ими, минимум, год, до следующей проверки.

И. Леббех:

Какие капли можно порекомендовать для профилактики катаракты?

Н. Соболев:

Такие капли существовали и существуют ещё в продаже. Самые известные капли для профилактики развития катаракты выпускались в Америке. В Америке эти капли недавно сняты с производства не из-за неэффективности протекции катаракты, а эффективности хирургического лечения. Поэтому, если катаракта уже поставлена, надо планировать хирургическое лечение. Если катаракты нет, то нет необходимости, не занимайтесь каплями, потому что денег на капли вы потратите больше, чем на хирургическое лечение, а эффекта от них мы не наблюдаем.

И. Леббех:

Катаракта - то заболевание, которое лечится только оперативно. Других способов никаких не придумано.

Ещё один анонс. Нынешний год - год 90-летия со дня рождения Святослава Фёдорова. Я знаю, что будет открытие памятника. Можно ещё про это?

Н. Соболев:

Да. Мы очень горды тем, что нам посчастливилось жить в эпоху С.Фёдорова. Этот человек перевернул отношение к медицине, сделал доступным массовую офтальмологическую помощь в стране, первым имплантировал хрусталики в нашей стране и делал это виртуозно. В этом году исполнилось 90 лет со дня его рождения. Весь год идёт под эгидой данного события. Много мероприятий уже прошли и ещё намечены на этот год, будут посвящены этому событию. Ближайшее мероприятие - 29-го сентября в 11 часов дня на территории МНТК «Микрохирургия глаза» им. Академика С.Фёдорова будет открыт памятник нашему любимому учителю. Мы приглашаем всех коллег-офтальмологов, всех пациентов, кто желает, присутствовать и разделить нашу радость. Приходите - мы будем благодарны и рады, потому что для нас этот человек сделал колоссально много. Мы обрели возможность работать в уникальной специальности и быть на острие технологии, быть полезными.

И. Леббех:

Да, и эта польза продолжается до сих пор.

В гостях у нас был Николай Петрович Соболев, главный врач МНТК «Микрохирургия глаза» им. С.Фёдорова. Это была программа «Оптикум», и я, её ведущая, Инесса Леббех.