Новое в офтальмологии. Послесловие ESCRS

К. Чинёнова:

Программа «Взгляд доктора Куренкова» с Вячеславом Куренковым, профессором, доктором медицинских наук и врачом-офтальмологом-хирургом, со мной Ксенией Чинёновой, врачом-офтальмологом. Сегодня у нас гостях доктор медицинских наук, профессор, руководитель центра офтальмологии ФМБА России, президент российского общества катарактальных и рефракционных хирургов Владимир Николаевич Трубилин.

Сегодня у нас тема достаточно интересная, новаторская, как и многие наши темы, касающиеся будущего в офтальмологии, инновации, технологии, хирургии, науки и так далее.

В. Куренков:

Мы недавно побывали на очередной конференции ESCRS, которая проходит ежегодно, точнее, два раза в год. Но мы посещаем только осеннюю сессию, потому что на ней представлено всегда больше всего докладов, больше всего нового оборудования и, вообще, представительства больше. Данное собрание идёт уже много лет, это уже было 35-е. На конференции собираются офтальмологи не только европейские, не только из России, а со всего другого мира, представляют свои достижения. Мы тоже представляли в этот раз свои достижения. Также мы смотрим и перспективное оборудование, которое только что вышло, и, если оно лучшего качества, естественно, мы стараемся его приобрести и работать на новом оборудовании с нашими пациентами.

Владимир Николаевич, как Вам показалась нынешняя конференция, которая была в Лиссабоне в октябре?

В. Трубилин:

Мне очень понравилась конференция, она действительно была очень обширная, было представлено много компаний. Она, по-моему, была рекордной по количеству слушателей, было свыше 9000 делегатов, 9600 делегатов из 180 стран мира. Выбор, наверное, был ещё и потому, что гостеприимная страна Португалия, хорошее время года, хороший климат. Потому что не секрет, что офтальмологи, помимо научной программы, посещают и культурные мероприятия. Действительно, в этом году съехалось очень много офтальмологов, которые представили очень интересные доклады и, как сказал Вячеслав Владимирович, была очень интересная выставка, где было довольно много новинок.

К. Чинёнова:

Это так. Мы, офтальмологи прекрасно знаем, что это безумно интересно, что это новаторское, что это опыт, знания. Но для наших слушателей не совсем понятно, что это такое, что это за конференция, для чего она была создана? Какая цель в этих конференциях для нас, офтальмологов, и почему это так важно для пациентов?

В. Трубилин:

Позвольте мне немного про историю этих конференций рассказать. В этом году мы празднуем 50-летие факоэмульсификации. Чарльз Кельман 50 лет назад изобрёл эту технологию, и им и его соратниками был организован клуб имплантологов. Это была закрыта организация, куда входили только молодые, смелые хирурги, которые решили поспорить с традиционными технологиями, во многом их новые технологии не воспринимались, поэтому был такой закрытый клуб. Со временем этот клуб все больше и больше получал популярность, и все новые технологии были задействованы участниками этого клуба, в том числе рефракционная хирургия.

Надо сказать, что Святослав Николаевич Фёдоров (в этом году мы отмечаем 90-летие со дня рождения нашего выдающегося академика-офтальмолога) тоже входил в такой клуб, катарактальный и рефракционный, позже этот клуб был преобразован в общество. В начале это было американское общество катарактальных и рефракционных хирургов, потом появилось европейское общество катарактальных и рефракционных хирургов, и дальше почти во всех странах появились свои отделения, свои филиалы или свои общества. Это общество в отличие от более, может быть, общей организации академии офтальмологии, американской академии офтальмологии, где очень много базовых дисциплин, глубоких научных исследований, здесь людей объединяет тяга к новаторству, к новым технологиям, к хирургии. Поэтому она очень интересна молодым хирургам, интересна нам.

В. Куренков:

Для пациентов это, в свою очередь, результат того, что им на самом современном уровне, а значит – самом безопасном, не травматичном, с малым реабилитационным периодом вернут зрение, будь то рефракционная патология, будь то катаракта, либо заболевание глазного дна сетчатки.

В. Трубилин:

Действительно, сейчас тематика конференции хоть и называется катарактальная и рефракционная, но ей предшествует конференция Euretina, была там же, в Лиссабоне, посвящена патологии сетчатки. Ей предшествовал день, посвящённый глаукоме и роговице, она входит в рефракцию, само собой. Поэтому диапазон интересов врачей, которые присутствовали на этой конференции, самый что ни на есть широкий.

К. Чинёнова:

Помимо хирургии, ещё была масса докладов по консервативному лечению.

В. Куренков:

Да, это терапевтические виды лечения. Они тоже очень интересны. Мы, хирурги, являемся одновременно и терапевтами, потому что не всегда можно делать операцию. Прежде, чем её сделать, можно попытаться лечить другими, более консервативными способами, допустим, при глаукоме отрегулировать внутриглазное давление. Если уже идёт декомпенсация, тогда мы уже поднимаем вопрос о хирургическом вмешательстве гипотензивной хирургии.

В. Трубилин:

В этом плане я хочу добавить несколько цифр, интересная статистика, думаю, будет интересна нашим слушателям. У нас в стране порядка 13.000 офтальмологов, из них, я думаю, не больше 2-3 тысяч хирургов. Видите, какое сопоставление. В Европе, в Америке процентов 90 офтальмологов являются хирургами. У них система обучения несколько другая; каждый врач, который заканчивает ординатуру по офтальмологии, должен выполнить определённое количество операций, и он так или иначе считается хирургом. У нас из этих 13 тысяч довольно много ещё работает в оптиках, поэтому будем считать, что 2-3 тысячи в оптике, 8000 – чисто поликлинические врачи и 2-3 тысячи хирургов по моим оценочным суждениям. На конференции присутствовало порядка 200 офтальмологов из России. Довольно большой состав, но из них половина врачей поликлиник, которые хирургией не занимаются, но им тоже было интересно послушать. 

В. Куренков:

Они привнесут в общение с пациентами новые методики, будут им рекомендовать, и это все очень полезно.

В. Трубилин:

Они будут знать, когда направлять, с чем направлять, к кому направлять. Очень важно ещё на таких конференциях общение между офтальмологами, даже между нашими офтальмологами, потому что мы заняты работой, мы находимся в течение дня на рабочем месте, даже в Москве мы нечасто встречаемся, только на мероприятиях. На таких форумах мы встречаем наших коллег из регионов, и бывают совместные заседания, где мы общаемся и тоже находим очень много тем для разговоров.

Для пациента участие врача поликлиники в международной конференции важно привнесением в его работу новых технологий, инноваций.

В. Куренков:

Да, пациенты движутся у нас по всей стране. Иногда бывают сложные патологии, путь начинается от Владивостока и заканчивается в Москве. Поэтому мы все должны друг друга знать, обмениваться информацией, рассказывать о пациентах, которые перемещаются. Естественно, это все идёт на пользу пациенту в плане оказания ему помощи.

К. Чинёнова:

Вопрос к вам, как к профессорам: насколько быстро развивается офтальмология? Мы видим, что прогресс в хирургии достигает, порой, пиков, кажется, что уже все знаем – ан нет, новые какие-то методики. Насколько быстро развивается? Где лучше? В каких отраслях?

В. Куренков:

Я бы сказал, пик у нас был в середине 1990-х годов, когда очень бурно в нашу привычную офтальмологическую жизнь вошла рефракционная хирургия, хотя предшественником её была радиальная каратотомия. То, что Святослав Николаевич Фёдоров внедрил в нашей стране и пытался развить во всём мире. Это был пик развития, потом шло какое-то плато, потом пошёл пик витреоретинальной хирургии. Мы наконец-то могли достойно оперировать на сетчатке; появились хорошие витреотомы, появились хорошие инструменты, с помощью которых мы могли манипулировать на глазном дне и проводить сложнейшие операции. Сейчас в офтальмологии рост идёт не постоянно, как экспонента, он идёт волнами. Естественно, есть времена, когда мы ничего нового не видим, хотя предоставляются некие усовершенствования, но ничего существенного, никакого прорыва. Но, все маленькие шажки идут к большим пикам, которые появятся неминуемо.

В. Трубилин:

За последние годы, я бы добавил, довольно большой прогресс в медикаментозном лечении, в том числе глаукомы. Появилось очень много препаратов совершенно нового вида действия. Даже количество хирургических вмешательств или лазера, вмешательств по поводу глаукомы, уменьшалось, потому что, если пациент начинает вовремя лечиться, правильно лечиться на современных медикаментах, то необходимости в хирургии нет или она откладывается на более поздний период, первое. Следующее – это интравитреальные инъекции при патологии сетчатки. Это, я считаю, довольно большой прорыв. Это, конечно, не сегодня, не вчера произошло, это уже несколько лет назад или даже десятилетий назад, но сейчас активное внедрение. Эти лекарства входят в нашу повседневную жизнь, и даже пациенты могут по высоким технологиям получать бесплатно во многих клиниках, это большой плюс.

В. Куренков:

По программе ОМС.

В. Трубилин:

Лечение дорогостоящее, лечение требует от государства больших вложений, но эффект того стоит.

В. Куренков:

Но и катарактальная хирургия тоже шагнула вперёд. Все мы начинали с обычной экстракапсулярной, интракапсулярной экстракции катаракты, у нас была лишь всего симха, чтобы помыть хрусталиковые массы, и ножницы для того, чтобы сделать хороший 12-миллиметровый разрез. Сейчас доступ всего 1,8 мм или 2,2, кто как любит оперировать, это хороший факт. Эмульсификаторы, которые и держат камеры, контролируют различные параметры. Мы можем удалять катаракту любой сложности, это и кольца. Кстати, Вы должны нам зачитать про наших офтальмологов, которые получили медаль на этой конференции, я хочу, чтобы Вы это озвучили.

К. Чинёнова:

Были представлены доклады, в частности, наших клиник – и постерные доклады, и очные. Также мы общались, доносили наши научные достижения, хоть и на уровне нашей клиники. Тем не менее, нельзя не отметить заслуги нашей страны в лице Бориса Эдуардовича Малюгина, который удостоился медали. Мы все присутствовали. Поздравляем его!

Расскажите нам, как хирургу удобнее, проще объяснить пациентам, что это за достижение и почему он удостоен такого почётного звания?

В. Трубилин:

Бориса Эдуардовича Малюгина я знаю давно, по МНТК «Микрохирургия глаза», где я в свое время работал. Он, действительно, сделал очень большую карьеру в плане хирургии, в плане общественной деятельности. Борис Эдуардович отличается тем, что не замыкался в деятельности как хирурга. Он много нового вкладывал, изобретал и доносил до общественности. Очень много сделал для пропаганды отечественной офтальмологии за рубежом. Он является членом всевозможных обществ, это Европейское, Американское общества. Не только член общества, но входит в «борт», то есть в президиумы обществ, выступает с докладами, участвует в работе президиумов всех обществ. Он с честью несёт знамя отечественной офтальмологии, не побоюсь таких громких слов, действительно, он известен.

Моментом, который позволил ему продвинуться, стало изобретение простого на первый взгляд устройства - устройство для расширения зрачка во время операции. Дело в том, что при операции факоэмульсификации нам необходимо, чтобы зрачок был шире, чем обычный, не всегда каплями удается его расширить. Если не получается, то на время операции имплантируется устройство, которое представляют четырёхугольную свёрнутую, можно сказать, проволочку или кольцо из синтетического материала, которое держит зрачок. Пропагандируя это устройство, выступая с докладами, проводя показательные операции Борис Эдуардович завоевал большой авторитет как хирург, как специалист, как изобретатель. У него появились новые устройства, кольца для подшивания хрусталиков. Этих колец по миру продано уже более миллиона штук. Они очень популярны и у нас в стране, и за рубежом.

Борис Эдуардович известен далеко не только этим. Он часто выступает с показательными операциями, показательными фильмами и вообще широко эрудированный, может говорить и обсуждать любые темы, вести любые заседания, любые президиумы. Поэтому, я считаю, он достойно выступил. Кстати, в этом же году на Американском конгрессе катарактальных и рефракционных хирургов он также выступал с почётной лекцией, и также получил почётный приз. Так что этот год в офтальмологии проходит под знаком российской офтальмологии благодаря Борису Эдуардовичу.

К. Чинёнова:

Мы горды этим. Я присутствовала, как и все мы, на его видеооперациях, представлениях. Конечно, мы, единое общество офтальмологов, его поздравляем. Потрясающе! Очень приятно! Мы его поздравляем все!

Давайте, поговорим о том, что нового в каждой из отраслей было представлено? Наверное, начнем с роговицы. Что нового в этом аспекте помимо того, что известные операции по рефракционным и другим спецификам? Что нового в этом году Вы услышали?

В. Трубилин:

Продолжается вопрос лечения кератоконуса, который остро стоит перед многими странами, заболеваемость растёт, выявляемость тоже растёт. Сейчас ищут пути диагностики кератоконуса. Все больше и больше программ для различных диагностических приборов, которые позволяют вовремя поставить диагноз.

В. Куренков:

И распознать скрытый кератоконус.

В. Трубилин:

Чаще всего это проявляется, когда пациент приходит делать рефракционную операцию. Если в клинике есть правильное оборудование, то пациенту сразу говорят: «Стоп! Вам операция не показана, а наоборот, надо беречь Вашу роговицу и следить, контролировать, и при необходимости проводить лечение».

В плане лечения сейчас схемы приблизительно стандартные. Я следил за докладами, которые были посвящены именно этой проблеме на конференции, там было сказано, на начальном этапе – это капли, использовать слёзозаменители. Ни в коем случае, если у пациента есть начальный кератоконус, не тереть глаза! Это чисто механическое раздражение может вызвать прогрессирование заболевания. Использовать антиаллергические капли, потому что часто это сопровождается желанием потереть глаза на фоне аллергических реакций, это тоже является профилактикой.

Дальше, если прогрессирует – это кросслинкинг. Это вмешательство, полухирургическое, полуконсервативное лазерное вмешательство, так скажем, которое позволяет зафиксировать процесс. Если процесс прогрессирует – имплантация интрастромальных колец. Причём, интрастромальные кольца сейчас стали имплантировать с помощью фемтосекундного лазера, поэтому процедура контролируема и управляема, дозируемая. Если же это не помогает или позже пациент попал к нам под наблюдение, то речь идёт о кератопластике – пересадке роговицы, но не сквозной кератопластике, а послойной. Это современные технологии, опять-таки, с использованием фемтосекундных лазеров, дают очень неплохие эффекты.

Ещё могу добавить, что для коррекции кератоконуса, оптического эффекта, используется имплантация факичных линз, торических линз, которые могут исправить имеющийся астигматизм. В отдельных случаях может быть и замена прозрачного хрусталика с коррекцией астигматизма, с имплантацией торической линзы. Вопросы кератоконуса очень широко обсуждаются и схема такая.

В. Куренков:

В рефракционной хирургии, том, чем мы занимаемся уже долгие годы, есть новшества, но лишь в самих лазерных системах, касается их частоты и так далее. Пока прорыва, подобного тому, что был ранее, 20 лет назад, пока нет. Но мы ждём улучшения качества этих машин, хотя качество у нас сейчас предельное, мы всегда добиваемся стопроцентного результата. Мы можем исправить, практически, любую аномалию рефракции с её операциями. Но всё не стоит на месте, идёт вперёд. Эти машины будут меньше, экономичнее, стоимость операции будет ещё доступнее. В рефракционной хирургии, пожалуй, наверное, всё.

Пойдём внутрь глаза. Следующее у нас – это хрусталик, замена хрусталиков, факоэмульсификсация. Катаракты в России очень много и, кстати, Владимир Николаевич стоит на активной позиции хирургии этого заболевания, мы с ним неоднократно обсуждали показания. Дело в том, что у нас классификация не очень правильная, и поликлинические врачи несколько путают хирургическую стадию катаракты и зрелую катаракту. Они считают, что незрелую не надо оперировать. Какие сейчас нормы хирургической активности при катаракте? При каком зрении мы рекомендуем её оперировать?

В. Трубилин:

Во-первых, хочу привести немного статистики. У нас в стране делается порядка 500 тысяч операций по поводу катаракты в год. Из них 85% делается методом факоэмульсификсации, это современный метод, к которому мы стремимся. 15% выполняются ещё по старинке – экстракапсулярный или интракапсулярный. В развитых странах процент факоэмульсификсации доходит, практически, до 100%, нам ещё есть к чему стремиться. Хотя, тенденция очень хорошая. За последние годы, действительно, выросло количество хирургов, оснастились многие клиники. Мы у себя на кафедре за последние 10 лет обучили 500 или 600 с лишним офтальмологов. Это только на нашей кафедре. Поэтому, тенденция очень неплохая, но, все равно, мы, как минимум, в два раза больше должны оперировать, по скромным подсчетам, а то и в три.

Пациенты поздно приходят на операцию. Раньше критериями рекомендации оперироваться были, когда пациенту становится трудно читать даже с очками. Сейчас нам с большим трудом, благодаря деятельности нашего общества катарактальных и рефракционных хирургов, благодаря деятельности наших коллег-хирургов, удалось поднять планку до 0,5: когда человек читает пять строчек – уже надо думать о хирургии катаракты. Настаивать, совершенно правильно. Во многих случаях даже раньше надо оперироваться. В каких случаях? Если пациенту профессионально надо иметь хорошее зрение. Бывает, что пациент видит 8-9 строчек, но его беспокоит дискомфорт, двоение, а мы видим, что катаракта находится в центральной зоне и при ярком освещении зрение ухудшается, то оперировать можно с гораздо более высоким зрением. Это первое. Второе – если у пациента есть сопутствующая глаукома. Известно, что удаление хрусталика, удаление катаракты, в ряде случаев – даже прозрачного хрусталика, уменьшает внутриглазное давление, поэтому одним из общепризнанных методов лечения глаукомы является хирургия катаракты.

Следующий момент, если у пациента аномалии рефракции, если у пациента большой плюс или большой минус. Длинный глаз, или наоборот, короткий глаз, он носит толстые очки – на ранних стадиях, даже при прозрачном хрусталике, удаляем прозрачный хрусталик с тем, чтобы пациент смог видеть потом или без очков при мультифокальной линзе, или с очками, но только при определённых условиях для зрения вдаль или вблизи. Поэтому, есть много дополнительных показаний.

Когда человек читает пять строчек таблицы – уже надо думать о хирургии катаракты.

В. Куренков:

Также при патологиях сетчатки, когда не очень хорошо, когда катаракта плотная и мы используем много ультразвука. При проявлении сахарного диабета на глазном дне, при любой патологии лучше делать катаракту на ранних стадиях и применять меньше ультразвука, тем самым достигать более безопасной хирургии для сопутствующих заболеваний.

Очень часто пациенты спрашивают. Я хочу прокомментировать ещё раз то, что сказал Владимир Николаевич. Раньше критерием была потеря пациентом предметного зрения, когда у него движение руки у лица, тогда его только отправляли на хирургию. Потом мы планку подняли 0,1, потом 0,3, сейчас 0,5. На самом деле, это зрение совсем недостаточное для нормальной и комфортной жизни, это не то качество жизни и виденья, которое должен испытывать пациент. Поэтому всегда, когда пациент у меня спрашивает: «Когда мне, доктор, нужно делать операцию?», я отвечаю: «Если Вам катаракта мешает жить, Вы на неё обращаете внимание, её пора оперировать».

Очень часто мы и наши коллеги в России и за рубежом оперируют катаракту даже при зрении 100%, и это оправданно. Если мы этой операцией дадим пациенту больше возможностей, в том числе, преследуя мультифокальные линзы или ещё что-то, то такому пациенту, во-первых, будет лучше, операция будет более нетравматична и даст максимальное количество возможного зрения пациенту. Соответственно, очень короткий реабилитационный период.

К. Чинёнова:

Что интересно катарактальным хирургам по поводу мультифокальных линз? Что нового? В чём продвинулись в этом году или, может быть, несколько лет назад? Какие появились новые мультифокальные линзы? Что интересного здесь?

В. Трубилин:

Прогресс заметен, на рынок выходят все новые и новые компании с линзами, или известные компании выпускают новые модели линз. Раньше мы довольствовались монофокальными линзами, потом появились линзы, корригирующие астигматизм, торические линзы. Следующее поколение были мультифокальные линзы, которые позволяют видеть вдаль и близь, но длительное время не могли решить, какой фокус выбрать для близи. Начинали с фокуса, с аддидации +4, очень близко пациенту приходилось читать. На расстоянии 30 см. Потом +3 – порядка 40 см, потом +4 – порядка 50 см.

В. Куренков:

Очень интересно была сделана первая мультифокальная линза.

К. Чинёнова:

Первая мультифокальная линза была создана в Америке, в Санта-Монике, в Калифорнии в 1983 году. Такая линза была фактически склеена из двух монофокальных линз. Они их разрезали на пополам и соединили, таким образом получился первый вариант мультифокальных линз. Конечно, описывали, что всё получилось замечательно, даже без гало-эффектов, что заставляет усомниться, потому что сейчас, несмотря на то, что линза очень современная и наши пациенты стали более капризными в результатах, все равно жалуются.

В. Куренков:

Пациенты нас закидывают вопросами по поводу бионической линзы, и очень часто телевизионные передачи, радиостанции обращаются за комментариями. Когда же выйдет это линза, что это такое? Ксения Владимировна зачитает выдержку из их анонса, мы потом прокомментируем.

К. Чинёнова:

Я нашла, не смейтесь, но это статья из интернета. Мы, конечно, сейчас поулыбались, читая. Тем не менее, зачитаю, потому что тут нет слов.

Киберпротезирование и апгрейд человеческого тела с появлением киберпанка был чуть ли не в каждом фантастическом фильме. Похоже, мы, наконец, подходим к той эпохе, когда кибернетические имплантанты станут определять развитие общества. Канадская компания Ocumetics Technology Corporation проводит клинические тесты бионической линзы, медицинского устройства, которое может навсегда заменить и очки, и обычные линзы. Если все пойдёт гладко, новые линзы появится в арсенале глазных хирургов и, соответственно, в глазах пациентов уже через пару лет. Способности, которые она даст человеку, если судить по пресс-релизам, просто невероятны.

Бионическая линза – это динамическая линза, которая заменяет естественную в глазу с помощью самый обыкновенный операции, катарактальной хирургии». По крайней мере, не наврали здесь. «После установки линза восстанавливает чёткое зрение на всех расстояниях, без каких-либо проблем в качестве. Она способна саморегулироваться, соединяясь с мускулами глаза, и таким образом фокусируется на разные расстояния. Причём, её диапазон потенциально гораздо шире, чем всё, что может позволить обыкновенное зрение. Вдобавок, на неё тратится всего 1/100 энергии, которая нужна для обыкновенного глаза, а значит, вы можете сфокусироваться на чём-то весь день без всякого напряжения для глаз.

Представьте себе, что вы смотрите на часы, которые стоят в 3 м от вас, и ясно, в деталях все рассмотреть. С бионической линзой это расстояние, как обещает производитель, увеличится до 30 м. А на очень близких расстояниях она, как говорят, вовсе даёт сверхспособности. Если вы будете пристально всматриваться в поднесённый к глазам палец, вы сможете разглядеть клетки кожи. Интересно ещё то, что будущие линзы конструируются с компонентами, позволяющими в будущем модифицировать и усовершенствовать девайс. Например, проецировать на сетчатку экран телефона, смотреть фильмы».

В. Куренков:

Да, что она может записывать в память как видеокамера сюжеты, потом воспроизводить, но это в других анонсах.

К. Чинёнова:

«И ещё больше увеличить разрешение или встроить систему подачи лекарства в глаз, если нужно. Доктор Гарт Гэбб, главный изобретатель и создатель бионической линзы, говорит, что единственным её недостатком будет только её отсутствие, так как она будет давать огромное преимущество своему обладателю. У устройства есть уже цена $3200 за линзу, не считая стоимости операции. Линза не решит всех проблем со зрением, говорят производители, она не сможет излечить дальтонизм, мускульную недостаточность», – это цитата, прошу прощения, – «генетические заболевания сетчатки или же повреждение глазного нерва, но она точно сможет избавить человека от возрастного ухудшения зрения, а также от дальнозоркости и близорукости».

В. Куренков:

Мы с Ксенией Владимировной на сей раз пытались найти хоть один доклад, касающийся бионической линзы, но, к сожалению, не нашли. Может, мы что-то пропустили?

В. Трубилин:

Да, статья это очень странная. Мне кажется, что здесь напутано очень много технологий.

В. Куренков:

Тем не менее у пациентов один из частых вопросов: «Когда выйдет бионическая линза?» Мало того, что они задают этот вопрос, но они не идут на операцию катаракты, а ждут эту линзу, которая вот-вот через пару лет будет. Мы не нашли ни одного сообщения в научных кругах, на конференциях об этой линзе, об её клинических испытаниях, вообще, об её характеристиках. Вы, наверное, тоже не столкнулись с подобным шедевром? Данная статья вводит в заблуждение пациентов. Всё, что здесь описано – все существует уже на самом деле в реальной жизни, мы всем этим пользуемся.

К. Чинёнова:

Это мультифокальные линзы.

В. Куренков:

Да. Кроме того, была у нас в истории динамическая линза, она пыталась решить аккомодационную проблему, но не работала. От неё постепенно отказались. Также отказались от многих вещей, которые там описаны.

В. Трубилин:

Был один интересный доклад, правда, экспериментальный был доклад, который был посвящен развитию технологий катаракты, хирургии катаракты и созданию таких аккомодирующих линз. Речь шла о том, что у детей можно прооперировать катаракту, и, сделав маленький разрез в капсуле хрусталика, убрав содержимое, убрав мутный хрусталик, дождаться, когда оставшиеся клетки в экваториальной зоне хрусталика начнут размножаться и заполнять всё пространство хрусталиковой сумки. В дальнейшем, может быть, это будет работать. Пока, так скажем, экспериментальные работы. Это не вшитые, это вырос собственный хрусталик.

Известно, что у детей очень активно работает регенерация, поэтому у них большая проблема – это развитие, так называемой, вторичной катаракты за счёт того, что оставшиеся клетки пытаются вырастить новый хрусталик. Учёные сейчас думают над тем, как воспользоваться этими регенераторными способностями, чтобы восстановился хрусталик в том же объеме, как надо, и сохранилось аккомодация.

В. Куренков:

Но никакого отношения статья к этому, естественно, не имеет. Да, это хорошая идея. Да, мы все боремся с иммиграцией клеток после экстракции, удаления катаракты, получения вторичной катаракты. Она легко удаляется, тем не менее, данная линза, о которой все чаще спрашивают пациенты, в реальном мире, по крайней мере, в европейском и американском научном сообществе не существует. Мы, офтальмологи, именно эту линзу не ждём, а пользуемся тем, что у нас есть на сегодняшний момент времени, и это неплохие достижения, потому что решаются вопросы как коррекции виденья вдаль, так и виденья вблизи.

Очень хорошо обладает псевдоаккомодация за счет колец, которые располагаются на хрусталики. Мозг выбирает изображения, он видит фокусную область, которая расположена в дальней точке, в ближней, в средней. Есть масса вариантов, которые используют производители интраокулярных линз для решения этих вопросов, они достаточно интересны пациенту. Они очень хорошо подходят, он себя в них хорошо чувствует. Владимир Николаевич знает про те проблемы, которые были с Restor, когда пациенты жаловались на среднее расстояние и были недовольны. Доделывали это другими способами, убирали проблему. Сейчас эта проблема не решена полностью, но она близка к её разрешению. Пациенты уже более комфортны по качеству зрения и с удовольствием после имплантации дают положительные отзывы, потому что им, в принципе, все нравится.

В реальном мире, в европейском и американском научном сообществе бионической линзы не существует.

К. Чинёнова:

На этом форуме была масса докладов по сравнению трёх фокальных линз. Европейские, зарубежные, американские докладчики тоже сравнивали, достаточно большой опыт наблюдения, какая лучше. Уже есть некий выбор и у пациента на российском рынке, не дадим соврать, большое количество линз уже есть, и мы можем их заказывать, имплантировать. Как обстоят дела с наличием в России того, что есть в Америке?

В. Трубилин:

Россия находится в сравнительно неплохом положении, как раз-таки хотел подчеркнуть. Чем европейский форум отличается от американского форума? В Европе продукт быстрее выходит на рынок, в Америке FDA, администрация по контролю за лекарственными препаратами, долго не разрешает выпускать на рынок продукцию. Поэтому все новинки раньше появляются в Европе и в том числе у нас, в России, чем в Америке. В этом плане мы находимся даже в лучшем положении, чем Америка.

На конференции мы видели несколько производителей, которые выпустили мультифокальные линзы, который имеют трифокальную или парфокальную оптику. Если раньше пациент, как я сказал, видел близь, определённое расстояние, и даль, а среднее выпадало, то сейчас таких проблем нет.

Ещё хочу обратить внимание, очень много вопросов каждый раз поднимается – эта формула расчёта хрусталика, потому что имеет колоссальное значение, особенно, для подбора мультифокальной линзы. Если для обычной монофокальной линзы проблема не столь велика, пациент знает, что ему придётся носить очки, плюс-минус какая коррекция, это не столь принципиально, для мультифокальной линзы это очень важно. Поэтому появляются все новые и новые приборы, новое программное обеспечение к этим приборам, новые формулы и технологии расчёта оптики интраокулярных линз, особенно мультифокальных, все больше и больше внимания уделяется акцентам. Тем более, что сейчас приходят к нам пациенты, оперированные ранее, после рефракционных операций, после кератотомии. Очень сложно делать расчёты после Ласика…

В. Куренков:

Создается отечественная программа, последняя диссертация, которая была защищена на учёном совете ФМБА, как раз посвящена теме, проблемам расчёта.

В. Трубилин:

Проблема расчётов пациентам, которые перенесли раньше радиальную кератотомию или рефракционные вмешательства. Эта тема очень актуальна.

Раз мы заговорили о катаракте, я бы ещё остановился бы на теме, которая очень важна – о роли фемтосекундного лазера в хирургии катаракты. На конференции была дискуссия, которая показала, что большинство ещё задают вопросы и спорят, насколько это необходимо. Я тоже являюсь пока, так скажем, сторонником традиционной хирургии, и к фемтосекундному лазеру отношусь настороженно, могу объяснить почему. Конечно, за этим будущее, это несомненно, это 100% через 5-10 лет, наверное.

В. Куренков:

Мы говорим одними и теми же словами, я тоже самое всегда говорил. Мы должны пройти эти этапы.

В. Трубилин:

Да, сейчас мы находимся на определённом этапе и, во-первых, это дорого. Фемтосекундный лазер – это операция удваивается по стоимости, по времени, как бы ни говорили, что можно упорядочить. Удваивается или утраивается. По площади помещения, надо иметь отдельную операционную, или недостаточные возможности клиники. Но, даже сама технология…

Что делает фемтосекундный лазер? Разрез. Качество разреза, которое делает стальное одноразовое лезвие и фемтосекундный лазер вполне сопоставимые,

Или даже лучше, потому что фемтосекундный лазер может делать или хорошо делать только тогда, когда среды прозрачные, поэтому нам приходится делать в какой-то неудобной зоне и так далее. Это первый момент. Из плюсов, наверное, то, что ровный капсулорексис. Ровное отверстие в передней капсуле, но ровный можно рексис сделать только при широком зрачке, хирург может сделать вполне качественный рексис. В ответ на лазерное воздействие возникает сужение зрачка, идёт воспаление. Качество разреза тоже под вопросом, насколько качественно делает фемтосекундный лазер, будут или не будут перемычки. Конечно, большой плюс - это фрагментация хрусталика. Может быть, для начинающего хирурга предварительно фрагментированный хрусталик легче будет для удаления, но для опытного хирурга, я думаю, что это не является проблемой.

В. Куренков:

Поэтому не все так однозначно. Да, действительно, я поддерживаю полностью Владимира Николаевича. Рассматриваем это как этап к созданию более совершенного оборудования. Мы им должны пользоваться, но не всегда это лучше традиционной хирургии. Есть свои плюсы и минусы, также в плане осложнений, в последующем развитии вторичной катаракты. Мы пожелаем нашим докторам изучать офтальмологию, продолжать работать над своим опытом, представлять его как на российских конференциях, так и на международных, обрабатывать свои же данные, этим самым двигать офтальмологию вперёд.

К. Чинёнова:

Потому что в нашей стране огромное количество талантливых и хирургов, и врачей-офтальмологов, диагностов, и хочется, чтобы о нас знали больше и больше в мировом сообществе офтальмологов.

В. Трубилин:

А мы готовы им помочь обучиться.