Суррогатное материнство
Организация здравоохранения
Константин Свитнев
Лена Каримова:
Добрый день, уважаемые друзья, уважаемые коллеги, в эфире передача «Медицинское право», я, ее ведущая, Каримова Лена. Сегодня мы обсудим правовые и морально-этические аспекты суррогатного материнства. У нас в гостях генеральный директор «Росюрконсалтинг», директор Центра репродуктивного права и этики Свитнев Константин Николаевич. Добрый день, Константин Николаевич.
Константин Свитнев:
Добрый день.
Лена Каримова:
Константин Николаевич, Вы не могли бы нам рассказать, что такое суррогатное материнство?
Константин Свитнев:
Суррогатное материнство – это вынашивание ребенка для другой семьи, когда та женщина, которая этого ребенка вынашивает, сама становиться матерью не хочет и не желает. Родителями хотят стать другие люди, другая семья.
Лена Каримова:
Заказчики.
Константин Свитнев:
Да, разумеется, родители, заказчики программы «Суррогатное материнство». Это может быть супружеская пара, это может быть одинокая женщина, одинокий мужчина, и это могут быть просто два человека, не состоящих в браке.
Лена Каримова:
Суррогатное материнство и суррогатная мать – понятия ведь не однозначные. Суррогатное материнство, наверняка, понятие гораздо шире, это весь процесс вынашивания.
Константин Свитнев:
Если мы будем брать исторический аспект, то существует два типа программ суррогатного материнства. Это гестационное суррогатное материнство, когда суррогатная мать не имеет никакой генетической связи с тем ребенком, которого она вынашивает, то есть это чужой для нее ребенок. И традиционное суррогатное материнство, которое практиковалось еще с библейских времен, когда используется яйцеклетка самой суррогатной матери, то есть с генетической точки зрения это собственный ребенок суррогатной мамы.
Вот как раз первые три такие программы и описаны в Ветхом Завете Библии, и первая такая программа суррогатного материнства традиционно прошла в семье Авраама и Сары. Это первая нам известная бесплодная пара в истории человечества. В силу неразвитости тогдашних вспомогательных репродуктивных технологий приходилось прибегать к естественному способу. Сейчас зачатие происходит в лаборатории, in vitro, в пробирке. В нашей стране традиционное суррогатное материнство, которое по сей день достаточно широко применяется в Соединенных Штатах, в Великобритании, в некоторых других странах, запрещено. Я полагаю, что это абсолютно правильно, поскольку традиционное суррогатное материнство является своего рода минным полем как с правовой, так и с морально-этической точки зрения.
В нашей стране традиционное суррогатное материнство запрещено. Я полагаю, что это абсолютно правильно, поскольку традиционное суррогатное материнство является своего рода минным полем как с правовой, так и с морально-этической точки зрения.
Лена Каримова:
Какие у нас законодательные основы для осуществления суррогатного материнства?
Константин Свитнев:
Есть несколько нормативно-правовых актов. Прежде всего, это закон об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации. Там имеется 55-я статья, которая как раз и регулирует применение вспомогательных репродуктивных технологий, в том числе и суррогатного материнства, которое является одной из методик ВРТ, вспомогательных репродуктивных технологий. Есть также семейный кодекс Российской Федерации, который регулирует осуществление записи в книге записи о рождении и порядок выдачи свидетельства о рождении. И закон об актах гражданского состояния, который регламентирует эту процедуру.
Смысл этих положений, о которых я сказал, состоит в том, что заказчики суррогатной программы могут быть записаны родителями в книгу записи о рождении и в свидетельство о рождении только по получении от суррогатной матери установленного согласия на осуществление этой записи. Если суррогатная мать такого согласия не дает, она может быть записана матерью этого ребенка, и родителям, чтобы установить справедливость, придется обращаться в суд.
Лена Каримова:
Несмотря на то, что ребенок не является ребенком суррогатной матери, она все равно имеет право его оставить себе, как своего ребенка?
Константин Свитнев:
Закон сформулирован несколько коряво, вот отсюда и возникает противоречие. Те люди, которые писали закон, исходили из совершенно другого соображения, что суррогатная мать по рождению ребенка должна просто подтвердить тот факт, что она принимала участие в программе «Суррогатное материнство» и сама становиться матерью не собиралась. Вместо этого получилось обязательное согласие, и таким образом судьбы родителей, их ребенка находятся в полной зависимости от прихоти и капризов абсолютно чужой женщины, которая этого ребенка вынашивала, и которая, в принципе, является не более, чем кормилицей или няней по отношению к этому ребенку, которой родители доверяют своего ребенка на определенное время, по прошествии этого времени она должна была бы этого ребенка родителям вернуть. Но так получается далеко не всегда.
Лена Каримова:
Что же делать в такой ситуации, когда суррогатная мать решила оставить все-таки ребенка, которого она вынашивает, себе?
Константин Свитнев:
Такие ситуации случаются. И случаются они, как правило, не из-за того, что суррогатная мать привязалась к тому ребенку, которого она вынашивала, а только из-за того, что она желает использовать эту ситуацию в своих интересах – улучшить свое материальное положение, изменив условия договора, получив просто больше денег у родителей, возможно, даже на свое содержание после рождения ребенка, поскольку, как Вы понимаете, живут суррогатные мамы достаточно комфортно в период вынашивания. В среднем гонорар суррогатной матери за месяц вынашивания колеблется от 90 до 120.000 руб. Весьма достойная зарплата. И кому-то, конечно, хотелось бы еще более улучшить условия. Это вполне понятное, естественное желание. Если закон сформулирован таким образом, что позволяет сделать это, почему бы нет, думают суррогатные мамы, и делают.
Как правило, эти ситуации решаются путем некоторых уступок со стороны генетических родителей, родителей-заказчиков суррогатной программы, я имею в виду уступок финансового плана. Иногда родители и суррогатная мать консенсуса не находят, и тогда родители обращаются в суд. Кстати, хотел бы сказать, что существующая правоприменительная практика достаточно благоприятна по отношению к родителям-заказчикам суррогатной программы.
Можно привести два прецедентных случая в Москве и Санкт-Петербурге. В Москве это случай Миримской против Безпятой. Суррогатная мать Безпятая похитила выношенную ею дочь известной бизнес-woman Миримской, но ситуацию удалось решить в суде. Суд принял решение в пользу госпожи Миримской, ребенка удалось вернуть. В Петербурге это случай супругов Фроловых, у которых суррогатная мать похитила их двойняшек, требуя той компенсации, которая не полагалась ей по договору. Родители навстречу ей не пошли, они обратились в суд. Суд принял решение в пользу родителей-заказчиков суррогатной программы, супругов Фроловых, и судебные приставы вернули им детей. Состоявшийся недавно пленум Верховного суда России принял судьбоносное, не побоюсь этого слова, постановление, в котором говорится, что в случае возникновения такого конфликта между суррогатной матерью и родителями-заказчиками суррогатной программы необходимо обращаться в суд в любом случае. И суд обязан принять во внимание все обстоятельства данной ситуации: подписан ли договор между родителями-заказчиками и суррогатной матерью, каковы его условия, почему, в принципе, возникла такая ситуация, почему она могла возникнуть, и исходя из лучших интересов того ребенка, который рождается в результате реализации программы суррогатного материнства, самой слабой и незащищенной стороны программы суррогатного материнства, о котором почему-то мы постоянно забываем.
В случае возникновения конфликта между суррогатной матерью и родителями-заказчиками суррогатной программы необходимо обращаться в суд в любом случае.
Лена Каримова:
То есть мы можем говорить о том, что в таких ситуациях суд всегда встает на сторону заказчиков.
Константин Свитнев:
Я полагаю, что в большинстве случаев суд будет на стороне родителей-заказчиков, поскольку мы изначально исходим из того, что ребенку лучше находиться с родными ему по крови людьми, с его генетическими родителями, с которыми он связан кровными узами, а не с чужой ему женщиной.
Лена Каримова:
Были ли случаи, когда ребенок оставался у суррогатной матери?
Константин Свитнев:
Да, был такой случай, по нему было даже определение Конституционного суда, это случай Зинаиды Раковой из Ульяновска, которая оставила себе выношенного ей ребенка. Я полагаю, что конфликтная ситуация возникла во многом из-за посредницы, которая пыталась, может быть, повышать свою значимость в глазах родителей и суррогатной матери, рассказывая гадости суррогатной матери про родителей и наоборот. Вот она таким образом ситуацию довела до того, что родители отказались от этого ребенка, поскольку посчитали, что, скорее всего, беременности нет, а если она и есть, то ребенок родится больным, с существенными патологиями в развитии, поскольку она говорила, что суррогатную мать якобы бьют и так далее, не говоря о том, что она не соблюдает никакого режима, что, разумеется, было неправдой. Она выполнила свои обязательства полностью. Она родила ребенка в срок и хотела бы получить свою компенсацию. Но родители пытались в этой ситуации разобраться, это заняло у них какое-то время. И когда они приехали с деньгами, которые полагались суррогатной матери по договору, в Ульяновск, она уже не захотела отдавать ребенка, потому что, как она сказала, они не так вошли. Возможно, им нужно было приползти на коленях, тогда бы ее сердце смягчилось. Но, так или иначе, они пытались обратиться в суд, но подавали иск, с моей точки зрения, не вполне корректно, их консультировали те люди, которые профессионально репродуктивным правом никогда не занимались, и, как следствие, им в иске отказали. Если бы они обратились к грамотным юристам, то, разумеется, результат был бы иным.
Лена Каримова:
Мы с Вами рассмотрели две ситуации, когда суррогатная мать в силу финансовых обстоятельств хочет оставить ребенка себе…
Константин Свитнев:
Понимаете, это не финансовые обстоятельства, это желание сурмамы использовать данное обстоятельство, несовершенства российского закона в своих личных интересах, в целях шантажа и вымогательства. Собственно, это единственная цель, которая стоит за такими попытками. И что еще важно, суррогатная мать по нашему закону может прервать беременность на установленном сроке, до 12 недель, убив, таким образом, чужого ребенка. И она может просто шантажировать родителей тем, что она реализует свое законное право. Это право любой женщины, существует так называемая неделя тишины и так далее. Но если это ее решение, то ребенка не спасти, если она потребует изменить условия договора на этом этапе, то, полагаю, родители будут просто вынуждены пойти на все ее условия, чтобы спасти жизнь этого малыша.
Лена Каримова:
Бывают такие ситуации, когда генетические родители отказываются от ребенка после его рождения?
Константин Свитнев:
Это весьма редкие случаи, которые можно пересчитать по пальцам одной руки. Как Вы понимаете, родители порой отказываются от своих детей, не только от суррогатных. Достаточно много отказников в нашей стране каждый год, к сожалению. Не всем по плечам эта ноша – родительство. У людей меняются обстоятельства, но могу сказать, что в том, что касается суррогатного материнства, эти отказы связаны исключительно с рождением тяжелобольных детей. Я не стал бы так безоговорочно осуждать родителей, которые отказались от своего тяжелобольного ребенка. Им просто не по плечам оказалась эта ноша. Детей этих, как правило, усыновляют, и дальнейшая их судьба складывается весьма благополучно.
Я не стал бы так безоговорочно осуждать родителей, которые отказались от своего тяжелобольного ребенка. Им просто не по плечам оказалась эта ноша.
Лена Каримова:
Если мы говорим о суррогатной матери, то какими она должна обладать характеристиками с точки зрения медицины, может быть, социального аспекта?
Константин Свитнев:
Требования к суррогатным матерям сформулированы в 107-м приказе Минздрава Российской Федерации. Это, разумеется, физическое здоровье, психическое здоровье и обязательное наличие собственного ребенка, рожденного самостоятельно.
Лена Каримова:
Одного?
Константин Свитнев:
Как минимум, одного. То, что касается состояния в браке, то это никак не оговаривается. Она может быть в браке, она может просто жить со своим гражданским супругом или не иметь супруга вовсе.
Лена Каримова:
Кто такие заказчики, то есть родители? Это либо лица, состоящие в браке, либо лица, состоящий в так называемом гражданском браке, может быть, одинокие мужчины, одинокие женщины? Помогите нам в этом разобраться.
Константин Свитнев:
Начнем с того, что для того, чтобы воспользоваться услугами суррогатной матери, необходимы установленные медицинские показания, которые приведены в 107-м приказе Минздрава Российской Федерации. Это бесплодие. В нашей стране порядка 10 миллионов человек страдают от бесплодия, я имею в виду 10 миллионов человек репродуктивного возраста. Это примерно 6 миллионов женщин и порядка 4 миллионов мужчин, это медицинское бесплодие. Помимо этого, существует бесплодие социальное, в данном случае мы говорим об одиноких женщинах и одиноких мужчинах, то есть люди, которые в браке не состоят, но, тем не менее, хотели бы стать родителями. Если их личная жизнь по каким-то причинам не сложилась, это еще не основание в том, чтобы отказывать нашим согражданам в их праве, а я считаю, что это фундаментальное, естественное, неотъемлемое право любого человека – быть родителем, вправе реализовать свою мечту. Более того, необходимо создать все условия для того, чтобы им помочь. Я полагаю, что в данном случае мы имеем дело с новым репродуктивным вызовом нашего времени, на который мы должны дать достойный ответ, создав должные условия для того, чтобы каждый человек, который желает стать родителем, мог осуществить свою мечту в России.
Лена Каримова:
Все-таки в основном кто являются заказчиками?
Константин Свитнев:
Я полагаю, что это 50 % люди, которые состоят в браке, процентов 20 люди, в браке не состоящие, мужчины и женщины. И, наверное, оставшиеся проценты делятся примерно пополам между одинокими женщинами и одинокими мужчинами.
Лена Каримова:
То есть одинокие мужчины, в равной степени, как и женщины, хотят иметь ребенка?
Константин Свитнев:
Разумеется.
Лена Каримова:
И в России тоже?
Константин Свитнев:
Да, желание, которое заложено в нас самой природой, желание стать родителем. Ведь именно ребенок создает семью, не просто союз мужчины и женщины, а рождение у них малыша. Вот тогда семья становится семьей в полном смысле этого слова, и образует вот эту вертикальную конструкцию, эту скрепу, которая держит наше общество и гарантирует преемственность поколений, устойчиво поступательное развитие нашего общества.
Именно ребенок создает семью, не просто союз мужчины и женщины, а рождение у них малыша. Вот тогда семья становится семьей в полном смысле этого слова.
Лена Каримова:
Как происходит процедура усыновления после рождения ребенка?
Константин Свитнев:
Усыновлять ребенка, разумеется, не требуется. Суррогатная мать по рождению малыша в установленном порядке в доме дает свое согласие на запись родителей-заказчиков в книгу записей о рождении. Это согласие заверяется главным врачом роддома, лечащим врачом, прикладываются справки из клиники репродукции, где проходила программа ЭКО. И с этими, возможно, с некоторыми другими документами родители направляются в ЗАГС, который и принимает решение о регистрации ребенка на их имя, имя самой суррогатной матери в свидетельстве о рождении никак не упоминается. То есть если люди, состоящие в браке, зачали ребенка посредством программы ЭKO и прибегли к услугам суррогатной матери, чтобы его выносить, то судебного решения не требуется, равно, как и процедуры усыновления. Они записываются в свидетельство о рождении автоматически.
Если же люди в браке не состоят, некие мужчина и женщина, которые познакомились, у женщины присутствуют показания к суррогатному материнству, допустим, отсутствует матка или частое привычное невынашивание беременности, бесплодие, она не может зачать, если вынашивание ребенка сопряжено с определенными рисками для здоровья самой женщины или же для здоровья ребенка, что тоже возможно, то в этом случае, если они в браке не состоят, необходимо судебное решение. По крайней мере, такая практика существует. Хотя мне представляется, что нужно руководствоваться в данном случае аналогией закона, а именно существующего положения, которое позволяет регистрировать суррогатных детей во внесудебном порядке.
Точно такой же судебный порядок существует в отношении одиноких женщин и одиноких мужчин, которые становятся родителями по программе суррогатного материнства. Еще раз повторюсь, усыновлять собственного ребенка не нужно. Если ЗАГС отказывает в регистрации, а откажет он, если люди в браке не состоят, если это одинокая женщина или одинокий мужчина, нужно обратиться в суд, и при этом заручиться помощью профессиональных юристов, которые занимаются репродуктивным правом.
Усыновлять собственного ребенка не нужно. Если ЗАГС отказывает в регистрации, а откажет он, если люди в браке не состоят, если это одинокая женщина или одинокий мужчина, нужно обратиться в суд, и при этом заручиться помощью профессиональных юристов, которые занимаются репродуктивным правом.
Лена Каримова:
Получается, если родителями являются заказчики, то суррогатная мать не имеет права видеться с ребенком, сообщать ему, это все предусмотрено договором?
Константин Свитнев:
Это чужой ребенок, зачем же ей с ним видеться? Но если у родителей установились с суррогатной матерью хорошие отношения, если они дружат домами, пьют вместе чай на террасе из самовара, почему бы нет, это их право. Если они желают, чтобы суррогатная мать принимала участие в жизни их малыша, почему бы нет, если суррогатная мать, разумеется, этого желает. Но, как правило, такие отношения не поддерживают, поскольку это достаточно тяжело с морально-психологической точки зрения для родителей.
Лена Каримова:
Насколько популярно суррогатное материнство в России?
Константин Свитнев:
В год рождается от 600 до 1500 суррогатных детей по разным данным. Согласно статистике РАРЧ, российской ассоциации репродукции человека, те клиники, которые предоставляют отчеты в эту ассоциацию, такие отчеты предоставляются на ежегодной основе, статистика отстает на 2 года. Вот по этой статистике за 2014 г. родилось порядка 600 суррогатных детей. Статистика эта не вполне полная, поскольку существуют клиники, которые эту информацию не предоставляют, я полагаю, что можно говорить где-то от 1000 детей, которые рождаются в год в нашей стране. В этом году, я думаю, будет детей больше, поскольку число суррогатных программ увеличивается, может быть, около 1500.
Лена Каримова:
То есть тенденция к росту?
Константин Свитнев:
Да, разумеется. К сожалению, эпидемия бесплодия не отступает. Много бесплодных людей, из 45 миллионов российских супружеских пар порядка 14 миллионов бесплодны, детей не имеют, в том числе многие по медицинским основаниям.
Лена Каримова:
Практически 20 %.
Константин Свитнев:
Да. Это не все родители, которые бесплодны по медицинским показаниям, бесплодных у нас 10 миллионов человек. Но в том, что касается вот этих 14 миллионов супружеских пар, они детей пока не имеют, по медицинским ли причинам, по социальным, может быть, просто пока не доросли до родительства.
Лена Каримова:
Существует государственная поддержка суррогатного материнства, или это только дело заказчиков?
Константин Свитнев:
Вы знаете, это сфера частной семейной жизни, и главная задача государства в данном случае – просто не мешать. Я полагаю, что двери в спальню и в детскую всегда должны быть закрыты, по крайней мере, для вмешательства государства. Точно так же должны быть закрыты двери в лабораторию ЭКО, где происходит таинство зачатия в данном случае.
Если говорить о законодательстве, то оно весьма либерально в России, и практически любой человек, который желает стать родителем, может осуществить свою мечту. Да, есть некоторые недостатки, недочеты, главный из них то, что суррогатная мать, пользуясь несовершенством закона, может оставить выношенного ею ребенка после его рождения. Разумеется, эту ситуацию можно переломить в суде, но стопроцентной гарантии здесь нет. Именно поэтому нам необходимо внести изменения в действующее законодательство, приведя его в соответствие с теми нормами закона, которые действуют уже на Украине, в Казахстане, Армении, Белоруссии, то есть наших соседей по бывшему СССР, в странах, где суррогатная мать не имеет права оставить выношенного ею ребенка себе, где она обязана передать его родителям-заказчикам суррогатной программы по его рождении.
Суррогатная мать, пользуясь несовершенством закона, может оставить выношенного ею ребенка после его рождения. Разумеется, эту ситуацию можно переломить в суде, но стопроцентной гарантии здесь нет.
Полагаю, что этот пункт можно было бы дополнить и тем положением, что родители, в свою очередь, обязаны этого ребенка принять. Мы в ответе за тех, кого получили, мы в ответе за тех, кого мы зачали, даже если зачатие происходило в лаборатории, и в особенности в этой связи, поскольку зачатие происходило не естественным образом, а в лаборатории, по воле родителей. Это накладывает на родителей гораздо большую ответственность, чем если бы это зачатие было естественным.
Второй момент, на который хотел бы обратить внимание, это то, что суррогатная мать не должна иметь право прерывать вынашиваемую ею беременность, убив таким образом чужого ребенка. Аборт в данном случае допустим лишь по медицинским показаниям – это прямая и явная угроза жизни беременной женщины или патологии, несовместимые с развитием плода. Вот, собственно, два изменения, которые необходимо было бы внести, чтобы гармонизировать действующее законодательство, чтобы все больше и больше бесплодных людей, которым эта услуга, суррогатное материнство, необходимое по медицинским показаниям, прибегали бы к нему.
Сейчас ситуация просто парадоксальная. Смотрите, многим людям требуется услуга няни, мы прекрасно все понимаем, современный мир, кто-то работает, кто-то уезжает в командировку. Невозможно проводить с ребенком 24 часа в сутки, к сожалению. Представьте себе, если бы няни в нашей стране по закону имели бы право забрать себе этого ребенка, с которым они сидят, или же, если вдруг им это заблагорассудится, убить этого ребенка. Сколько человек прибегало бы к услугам няни? Я думаю, что ни один здравомыслящий человек к услугам такой няни бы не прибег. И те люди, которые прибегают к услугам суррогатных матерей, это не прихоть, это не каприз богатеев. Услугами суррогатных мам для того, чтобы стать родителем, пользуются люди, которые не то, что находятся на грани отчаяния, а за этой гранью. Это последнее средство преодоления бесплодия, на которое люди идут только от безысходности. И мы должны защитить права этих людей, права генетических родителей, чтобы как можно больше человек в нашей стране становилось родителями, даже несмотря на все эти медицинские показания, даже несмотря на бесплодие.
Лена Каримова:
Если мы говорим о привычном вынашивании беременности и боязни, например, родителей рождения ребенка с какой-то патологией или развития патологии у матери, то мы можем говорить о том, что при суррогатном материнстве риск этих патологий возрастает?
Константин Свитнев:
Нет, он гораздо ниже. Во-первых, зачатие происходит, как мы уже говорили, в лаборатории, в ЭКО, под контролем специалистов, которые видят, как именно развиваются эмбрионы, и которые могут даже на глаз определить, какого качества этот эмбрион, поскольку существует определенная градация. Переносятся эмбрионы лучшего качества, это первое. Второе, современная медицина позволяет с весьма высокой степенью уверенности определить любые патологии в развитии будущего ребенка, то есть протестировать эмбрион еще до его переноса суррогатной матери на наличие каких-либо генетических патологий. И переносить только здоровые эмбрионы, что может только приветствоваться. Просто не все родители знают о таких возможностях.
Современная медицина позволяет с весьма высокой степенью уверенности определить любые патологии в развитии будущего ребенка, то есть протестировать эмбрион еще до его переноса суррогатной матери на наличие каких-либо генетических патологий.
Технология называется PGD, Preimplantation Genetic Diagnostics, весьма распространена во всем мире. Поэтому при реализации программы суррогатного материнства я рекомендовал бы абсолютно всем родителям делать PGD, это весьма полезная, давно привычная во всем мире процедура, если речь идет о рождении ребенка, тем более таким способом. Я полагаю, что лишние риски нам совершенно не нужны. И таким образом у нас не будет отказов от детей в случае наличия каких-либо патологий. Хотя и так эти отказы можно пересчитать за все эти годы по пальцам, с 1995-го года, когда у нас было легализовано суррогатное материнство, это единичные случаи, это не показатель.
Еще очень важный момент, на который я хотел бы обратить Ваше внимание. Полагаю, что суррогатной матери следует переносить только один эмбрион хорошего качества, избегая переноса двух, тем более трех эмбрионов во избежание многоплодной беременности, которая является своего рода патологией. Организм женщины физиологически приспособлен для вынашивания все-таки одного ребенка. Если она вынашивает двойню, да, прекрасно, конечно, когда рождаются двойняшки, мы все умиляемся и восторгаемся, когда их видим, но тем не менее, это огромная нагрузка на организм женщины, имею в виду суррогатную мать.
Лена Каримова:
И на плод тоже нагрузка, потому что он недополучает...
Константин Свитнев:
Именно так, и существуют риски преждевременных родов, риски невынашивания, когда можно потерять всю двойню или одного из этих детей. Так что нужно следовать в данном случае рекомендациям европейского общества эмбриологии и репродукции человека, которое как раз говорит о том, что необходимо переносить один эмбрион хорошего качества, т.н. SЕT, Selective Embryo Transfer.
Лена Каримова:
А можно ли выбрать пол будущего ребенка?
Константин Свитнев:
Технически определить пол, разумеется, можно в ходе той процедуры PGD, о которой мы с Вами говорили. Но в нашей стране произвольный выбор пола незаконен. Хотя никакой санкции за нарушения этого запрета в законодательстве не существует. Полагаю, что этот запрет, с моей личной точки зрения, нелогичен и, более того, аморален, поскольку родители прибегают к данной процедуре, им необходимо знать пол в целях планирования семьи. Допустим, в семье три мальчика, они хотели бы родить четвертую девочку. Допустим, они хотели бы, чтобы, наоборот, первым родился мальчик, который бы заботился о своей младшей сестренке. Разные ситуации бывают в жизни, и почему мы людям будем отказывать в такой возможности, тем более, что технически такая возможность существует. В этом нет абсолютно никакой проблемы. К этой методике прибегают не сотни, не тысячи людей, скорее десятки случаев, когда людям это реально необходимо, именно в целях планирования семьи. Подобная процедура законна в Соединенных Штатах, в Израиле также с целью планирования семьи можно воспользоваться вот этой методикой выбора пола. В нашей стране произвольный выбор пола не по медицинским показаниям пока еще запрещен, этот запрет необходимо отменить.
В нашей стране произвольный выбор пола не по медицинским показаниям пока еще запрещен, этот запрет необходимо отменить.
Лена Каримова:
И существуют медицинские показания для выбора пола.
Константин Свитнев:
Да, разумеется, некие заболевания, которые передаются по признаку пола.
Лена Каримова:
Это тоже все выявляется на этапе PGD?
Константин Свитнев:
Да, в ходе этой процедуры PGD.
Лена Каримова:
Как общество в целом относится к проблеме суррогатного материнства?
Константин Свитнев:
Вопрос, с моей личной точки зрения, лежит не в морально-этической плоскости, а плоскости сугубо медицинской. Суррогатное материнство – это лекарство, это один из способов терапии бесплодия, в браке или вне брака. Существует проблема, когда у людей, которые желают стать родителями, нет детей. Это беда, это колоссальная драма, не говоря о том, что такие люди, как правило, в нашем обществе стигматизируются.
Когда встречаются люди, о чем они говорят? Они говорят о детях, как правило, обсуждают, как все у кого происходит, когда первый зубик, когда первый шаг, когда ребенок заговорил, как он учится, куда собирается устроиться в институт, на какую работу пошел, внуки и так далее. Это обычная ситуация, так устроена наша жизнь, мы живем нашими детьми, это самое главное в нашей жизни, дети – это счастье нашей жизни. Те люди, которые такой возможности – стать родителями естественным путем – лишены, подвергаются общественному остракизму. Открыто их, может быть, никто не осуждает, но тем не менее, нет детей – как-то странно, что-то у этого человека неладно, потому что мы исходим из вполне нормального, понятного, естественного желания любого нормального человека стать родителем. Если человек родителем становиться не желает, то здесь, наверное, какая-то патология, что-то с этим человеком не так.
Если люди прибегают к суррогатному материнству, как средству терапии бесплодия, то не дело общества осуждать их и давать какую-либо оценку. Если человек, страдающий диабетом, обращается в аптеку, предъявляет рецепт и получает ампулы инсулина, то, наверное, вряд ли имеет смысл задаваться вопросом, как к этой проблеме относится общество, осуждает оно его или нет. Возможно, было бы хорошо, чтобы все люди были абсолютно здоровы, богаты, образованы, красивы, но, к сожалению, так в реальной жизни не получается. Кому-то требуется помощь, и вот суррогатное материнство – это своего рода таблетка от бесплодия, таблетка от бездетности, которая необходима достаточно большому числу людей. Вопрос лежит, еще раз повторюсь, не в морально-этической, а именно в медицинской плоскости.
Суррогатное материнство – это своего рода таблетка от бесплодия, таблетка от бездетности, которая необходима достаточно большому числу людей.
Лена Каримова:
Лица, у которых уже есть дети, тоже могут воспользоваться услугами суррогатной матери?
Константин Свитнев:
Да, разумеется, если присутствуют медицинские показания к суррогатному материнству. Все определяет именно состояние здоровья. Если человек не может самостоятельно зачать и родить...
Лена Каримова:
Неважно, какого ребенка по счету…
Константин Свитнев:
Да, разумеется, он может прибегнуть к этой программе. Как я говорил, суррогатное материнство – терапия бесплодия. Терапия, если широко понимать это слово, именно бездетности, если естественным путем зачатие невозможно. Касается это не только бесплодных женщин, но и одиноких мужчин, которые, как известно, самостоятельно зачать и выносить ребенка не могут. У всех мужчин присутствует безусловное показание к программе суррогатного материнства – это врожденное отсутствие матки. Единственное, что требуется помощь еще одной женщины, а именно донора ооцитов, которую при реализации программы суррогатного материнства мужчины могут найти в любом независимом банке доноров гамет и эмбрионов или же непосредственно в клинике репродукции, которые, как правило, имеют собственные базы данных. То есть необходима суррогатная мать и донор ооцитов, потому что использование яйцеклетки самой суррогатной матери в нашей стране запрещено законом.
Лена Каримова:
Если одинокая женщина, ей нужно...
Константин Свитнев:
Да, ей нужен будет донор спермы и, разумеется, суррогатная мать. Порой возникают такие ситуации, когда необходимо воспользоваться еще и донорской яйцеклеткой, но таких ситуаций не так мало, и, опять-таки, если существуют медицинские показания, да, это возможно и полностью законно. В том, что касается Филиппа Киркорова, мои поздравления, он дважды стал отцом.
Лена Каримова:
Замечательные дети.
Константин Свитнев:
Точно так же относится и к Алле Борисовне Пугачевой, Максиму Галкину. То есть мы видим, что медийные персоны точно так же, как и все мы, простые люди, страдают от тех же самых проблем. И слава Богу, что в наше время эти проблемы становятся уже не проблемами, а задачами, которые вполне решаемы. То есть если люди хотят стать родителями, они могут реализовать свою мечту в нашей стране. Многие западные страны, кстати, упрекают нашу страну в нарушении прав человека. Я далек от мысли, чтобы анализировать данную ситуацию, обоснованности или необоснованности этих упреков, я просто хочу сказать, что существуют базовые, общечеловеческие права и ценности, естественные права человека: право дышать, жить, любить, право быть родителем. И в нашей стране вот эти базовые ценности защищены законом.
В нашей стране родителем может стать любой человек, вне зависимости от его гражданства, супружеского статуса, возраста. Единственное, требуется, чтобы человек был совершеннолетним, разумеется. Во многих западных странах, которые кичатся своей многовековой демократией, люди этого права лишены. В частности, это касается практически всех европейских стран, за исключением Великобритании, Греции, в какой-то степени Бельгии, где полулегально реализовываются эти программы суррогатного материнства. Недавно было легализовано суррогатное материнство в Португалии. А в прочих странах Западной Европы суррогатное материнство или запрещено, или просто не реализуемо. И граждане этих стран, которые точно так же, как россияне, страдают от бесплодия, не могут быть родителями. Для того, чтобы стать родителями, для того, чтобы испытать счастье материнства и отцовства, вынуждены отправляться в далекие страны, пересекать океан, допустим, в Соединенные Штаты Америки, как правило, в Калифорнию едут, иногда едут в Неваду, соседний штат с Калифорнией, где весьма благоприятное репродуктивное законодательство, очень либеральное, где тоже родителем может стать любой, платя многие сотни тысяч долларов за это право стать родителями.
Те, кто пообеднее, обращаются к услугам суррогатных матерей из весьма экзотических стран, где существует какая-то серая в правовом смысле зона правового регулирования. Раньше ехали в Индию, Таиланд, где сейчас программы суррогатного материнства для иностранцев уже не реализуемы. Кто-то ехал в Мексику, где точно так же реализовывать программы суррогатного материнства не только рискованно с юридической точки зрения, но просто с обычной, житейской точки зрения это определенный риск для жизни. Поскольку все мы знаем, что порой происходит в таких далеких пока еще от цивилизации странах, где существуют все возможности для того, чтобы родители лишились не только кошелька, но порой и самой жизни. Так что это жестоко, несправедливо по отношению к бесплодным, к бездетным людям. Я полагаю, что те страны, которые критикуют Россию, должны вначале навести порядок в основополагающих, базовых человеческих правах и потом уже что-то говорить о других странах.
Лена Каримова:
Да, это очень существенный момент.
Константин Свитнев:
Да, это фундамент, это база. У нас все будет, и стены, и красивые картины, и замечательные мансарды, главное, чтобы был фундамент, а люди – это и есть фундамент любого развитого общества. Это основополагающее, базовое, фундаментальное право любого человека – стать родителем. В нашей стране это право защищено законом.
Лена Каримова:
Спасибо, Константин Николаевич. Мы благодарим Вас за сегодняшний эфир и увидимся 12 декабря в 4 часа. Спасибо Вам большое, спасибо, что были с нами, всего хорошего, до свидания.
Константин Свитнев:
Спасибо Вам.
