Искусственные хрусталики: импортозамещение в офтальмологии
Офтальмология
Дмитрий Дементьев
Ксения Чинёнова:
Добрый день, дорогие радиослушатели, в эфире канал Медиадоктор и наша программа «Взгляд доктора Куренкова» со мной, Ксенией Чиненовой, врачом-офтальмологом, с Вячеславом Владимировичем Куренковым, профессором, доктором медицинских наук.
Вячеслав Куренков:
Добрый день.
Ксения Чинёнова:
Добрый день. И сегодня мы пригласили вновь нашего гостя, уже теперь горячо любимого и своего родного Дементьева Дмитрия Давидовича, офтальмохирурга, действительного члена Американской офтальмологической академии, члена Американского общества рефракционной хирургии и хирургии катаракты, члена Европейского общества катаральных хирургов, а также член Итальянской офтальмологической ассоциации, директор и основатель «Международного офтальмологического центра» в Москве и Милане. Здравствуйте.
Дмитрий Дементьев:
Здравствуйте.
Ксения Чинёнова:
И сегодня мы беседуем об актуальной теме, которой, мне кажется, конца и края нет – об искусственных хрусталиках.
Вячеслав Куренков:
Да, но сначала мы решили как-то разнообразить нашу передачу и сделаем новости о том, что происходит у нас в медицине. Всем это интересно, это актуально, потому что мы должны побеждать болезни, идти вперед и применять новые технологии не только в офтальмологии, но и во всей медицине и у нас в стране, и за рубежом, и везде. Что же у нас нового, Ксения Владимировна?
Ксения Чинёнова:
Тем достаточно много и в медицине, и в офтальмологии. Мы нашли самую интересную и наиболее новую новость этого года о японских ученых, которые смогли реализовать проект, в рамках которого разработана технология чтения активности мозга человека с визуализацией того, о чем он думает. Правда, мимолетные мысли проанализировать пока не получается, и речь идет о визуализации зрительных образов, появляющихся в результате концентрации внимания человека на изображении. В течение 10 недель ученые обрабатывали методику визуализации изображений по результатам активности мозга человека, который в то же самое время смотрел на какую-то картинку или видео. В ряде случаев после того, как человек внимательно смотрел на изображение, его просили представить увиденную картинку настолько ярко, насколько это возможно. После обработки снятых специальной аппаратурой показателей активности мозга при помощи компьютера во многих случаях удавалось восстановить изображение. В ряде случаев восстановленные картинки были не слишком похожи на оригинал, например, фотография совы, расшифрованная компьютером, выглядит, как существо из кошмарного сна.
Вячеслав Куренков:
Ну, может быть, человек так видит сову.
Ксения Чинёнова:
У кого какая фантазия, что поделать, технология еще далека от совершенства.
Вячеслав Куренков:
Японцы изобрели то, на что смотрели мы в детстве, это была «Гостья из будущего», там гонялись все за миелофоном, который умел читать мысли. Все идет вперед, вся фантастика становится реальностью.
Ксения Чинёнова:
Как бы то ни было, до реального чтения мыслей еще далеко. И кстати, стоит подумать о том, что если ученые действительно смогут научиться безошибочно реконструировать визуальные образы, которые появляются в голове человека, как это может повлиять на приватность. Личные данные будут уже ничем не защищены, и просто так не получится снять образы из головы проходящего мимо человека. Тем не менее, с течением времени и эта проблема будет решена, вопрос скорости. И тогда о защите собственных мыслей придется заботиться так же, как сегодня мы заботимся о защите наших данных в сети локальных персональных компьютеров.
Японцы изобрели то, на что смотрели мы в детстве, это была «Гостья из будущего», там гонялись все за миелофоном, который умел читать мысли. Все идет вперед, вся фантастика становится реальностью.
Вячеслав Куренков:
Будет интересно пациентам, которые перенесли инсульт, у них нет возможности говорить, зато они смогут общаться при помощи определенных устройств.
Ксения Чинёнова:
Дмитрий Давидович, как Вы считаете, насколько это необходимо медицине, опасно ли это в будущем, какое Ваше мнение на этот счет, или это все-таки совсем в режиме теории и фантастики?
Дмитрий Дементьев:
Вы меня ошарашили, друзья, этой новостью.
Ксения Чинёнова:
Страшно просто жить теперь.
Вячеслав Куренков:
Это неплохо, читать мысли.
Дмитрий Дементьев:
Я знаю, что Куренков читает мои мысли все время уже много лет.
Вячеслав Куренков:
А Дима читает мои.
Ксения Чинёнова:
Более того, мы все умеем читать мысли пациентов, в общем, мы не так далеки. Тем не менее, насколько это опасно и в далеком ли это будущем?
Дмитрий Дементьев:
Мне трудно комментировать, но я думаю, что в недалеком будущем наверняка это можно делать, если они уже начали, то процесс пошел.
Вячеслав Куренков:
Главное – начать. Как мобильный телефон когда-то был очень большой, достаточно быстро мы перешли уже к тем моделям, которыми пользуемся, и забыли, как выглядели первые модели.
Ксения Чинёнова:
Компьютерная сыворотка правды.
Вячеслав Куренков:
Но хоть и может аппарат читать мысли, но без хрусталиков, которые мутнеют, и замены, а тем более отечественных хрусталиков это будет неактуально. Поэтому перейдем теперь к нашей теме.
Дмитрий Дементьев:
И начнем думать о хрусталике, который после имплантации будет читать мысли пациента и транслировать это.
Ксения Чинёнова:
То есть мы опередим японцев. А почему нет? Но все-таки мы рассказываем нашим слушателям, для чего вообще нужны искусственные хрусталики, почему это проблема.
Вячеслав Куренков:
Когда они у нас появились, что это вообще такое, расскажите нам.
Ксения Чинёнова:
Прочитаю короткую информацию, многим она известна. История искусственных хрусталиков или, как мы их называем, интраокулярных линз имеет большую предысторию и начинается с 1949 года, когда была проведена первая удачная имплантация линзы английским доктором Гарольдом Ридли. Он заметил, что когда осколки плексигласового фонаря колпака кабины истребителя попадали в глаза военных летчиков, они оказывались абсолютно инертными и не вызывали реакции отторжения. Так благодаря этому случаю пришла ему в голову мысль о том, что плексиглас может стать материалом для искусственного хрусталика. Сейчас, конечно, концепция несколько изменилась, потому как плексиглас – это материал довольно жесткий, и такой хрусталик не является гибким. Поэтому все материалы стали меняться. А первая имплантация была выполнена им же, Ридли, 45-летней пациентке в Лондоне, в госпитале святого Томаса в ноябре 1949-го года.
Вячеслав Куренков:
Почти 50 лет назад.
Ксения Чинёнова:
50 лет назад была имплантирована интраокулярная линза из стекла. Послеоперационная коррекция была не слишком совершенной, это была сильная гиперкоррекция, но, тем не менее, пациентка была крайне довольна, потому что это был фактически прорыв. Известно, что первый имплантат был относительно тяжелым, 112 мг в воздухе, и это явилось причиной частых децентраций, дислокаций и прочих осложнений, которые сейчас мы практически не обсуждаем.
Вячеслав Куренков:
Ну да, при каждом шаге он будет болтаться из-за своей тяжести.
Ксения Чинёнова:
С учетом того, что естественный хрусталик весит где-то 250 мг, а современная гибкая линза всего 25 мг, то есть в десятки раз легче. Достоверно известно, что в 1951-м году после огласки успешно выполненной операции она была подвергнута жесточайшей критике, и многие писали о том, что это нарушает принципы офтальмохирургии, возникновение различных осложнений, офтальмии и даже думали о злокачественных опухолях. Как оказалось, никто и не понял, что новая операция – это новый способ коррекции афакии, то есть отсутствия хрусталика. К счастью, несколько врачей из Европы и Америки все-таки заинтересовались этой темой.
Вячеслав Куренков:
У нас тоже активно разрабатывались, по-моему, в 80-е годы.
Дмитрий Дементьев:
В 60-е. Краснов и Федоров у нас предложили первые.
Ксения Чинёнова:
Потом пошли спутники, которые начали производство.
Дмитрий Дементьев:
1965-й, по-моему, линзы Федоровы-Захарова.
Ксения Чинёнова:
Ирис-клипс линза в 1964-м году была предложена, фиксация на радужке, то есть достаточно крупногабаритная линза, имеющая много особенностей.
Дмитрий Дементьев:
Ридли, совершенно правильно Вы сказали, но не в 1949-м году, а начало искусственного хрусталика – 1946-й год, даже 1945-й. Во время войны, когда английских летчиков обстреливали немецкие Мессершмитты, они возвращались на остров, и Ридли был простым доктором британских ВВС и следил за этими летчиками. Идея создания искусственного хрусталика витала в воздухе и в 20-30-е годы, но никто не знал, из чего ее сделать, как сделать. Все боялись отторжения инородного тела, которое будет имплантировано в глаз. Ридли, наблюдая за летчиками с осколками плексигласа, не видел отторжения. То есть эти осколки плавали в глазу, он их долго не доставал и пришел к выводу, что можно из плексигласа попробовать сделать искусственный хрусталик. В 1946-м году провалился полностью с этой идеей, был подвергнут жесточайшей критике, даже, по-моему, его исключили из лондонского общества офтальмологов. То есть отовсюду, как это бывает со всеми пионерами.
Ридли, наблюдая за летчиками с осколками плексигласа, не видел отторжения. То есть эти осколки плавали в глазу, он их долго не доставал и пришел к выводу, что можно из плексигласа попробовать сделать искусственный хрусталик.
И только в 1949-м году он имплантировал первую линзу, тоже неудачно. Ну а потом уже появились другие последователи: Чойс, тоже английский доктор, Бинкхорст из Голландии, которые предложили крепление этой линзы. То есть Ридли просто сделал линзу, диск, который засунул в глаз, как крепить – никто не знал. А Бинкхорст и Чойс решили прикрепить эту линзу на радужке, что модифицировали уже наши соотечественники, Краснов и Федоров, и сделали так называемую ирис-клипс линзу, которая крепилась на радужке, которая получила название спутник, то есть она выглядела, как спутник. И получила широкое распространение не только у нас в стране.
Ксения Чинёнова:
Во всем мире.
Дмитрий Дементьев:
До сих пор есть люди, которые ходят с этими линзами, прекрасно видят, надо отдать должное. Это факт.
Ксения Чинёнова:
Кстати, 94-летнему Гарольду Ридли в 1999-м году Королевой Елизаветой было присвоено рыцарское звание.
Дмитрий Дементьев:
Совершенно верно. Его реабилитировали, приняли во все общества, то есть он прожил долгую и интересную жизнь, был членом всех обществ, является законным родоначальником искусственного хрусталика. Раньше катаракта удалялась, потому что мутный хрусталик не давал возможности видеть, фокусировать изображение.
Вячеслав Куренков:
Пациенты пользовались +12 очками.
Дмитрий Дементьев:
Да, если Вы помните, ходили бабушки в детстве с толстенными линзами под названием «телевизор КВН». Эти очки компенсировали отсутствие хрусталика.
Ксения Чинёнова:
Сейчас выбор огромный, порой пациентам очень сложно разобраться.
Дмитрий Дементьев:
Надо сказать еще то, что хрусталики менялись в сторону жестких материалов, то есть как мы раньше оперировали катаракту: мы делали огромный разрез, доставали хрусталик, имплантировали большой, жесткий искусственный хрусталик, зашивали разрез, пациента укладывали в стационар, лечили его в течение недели, кололи уколы болезненные, и не факт, что пациент начинал видеть после этого.
Вячеслав Куренков:
Накладывали огромный шов.
Дмитрий Дементьев:
Да, и все шло к тому, чтобы сделать разрез как можно меньше. То есть сделать разрез не на полглаза, а хотя бы на четверть. В 80-е годы появилась новая методика хирургии катаракты – факоэмульсификация, разработанная американским доктором Чарльзом Кельманом, которого, кстати, тоже отовсюду выгнали, исключили из всех обществ, уволили с работы, потому что он экспериментировал на людях, и первые результаты были плачевные. Сегодня это ведущая операция по хирургии катаракты, что позволяет нам делать операцию А) быстро; Б) эффективно; В) нетравматично и без швов, то есть не нужно никаких швов, разрезы в 1,5-2 мм, не требующие наложения никаких швов, реабилитация очень быстрая.
Ксения Чинёнова:
Они не дают астигматизм, который раньше давал этот огромный рубец.
Дмитрий Дементьев:
Совершенно верно, моментальная реабилитация и так далее.
Ксения Чинёнова:
То есть не требуется госпитализации, это обычно выполняется амбулаторно.
Дмитрий Дементьев:
Но вернемся к хрусталикам. Когда факоэмульсификация уже стала популярной, появились приборы, врачи научились ее делать через небольшой разрез. Для того чтобы имплантировать искусственный хрусталик, все равно требовалось увеличивать разрез, потому что хрусталик был большой и жесткий. И в начале 90-х индустрия решила поменять наконец материал, из которого делают хрусталик, то есть оставить его с высоким индексом преломления, рефракционным индексом, но при этом заменить его на эластичный, чтобы хрусталик смог сворачиваться в трубку и разворачиваться в глазу, проникая туда с помощью хирурга через небольшой разрез.
Ксения Чинёнова:
Кто создал первые такие линзы?
Дмитрий Дементьев:
Была такая шведская компания Pharmacia & Upjohn, они сделали первую силиконовую линзу. Потом эту компанию купили американцы. Это революционная компания, они сделали первые складные линзы, эластичные, они сделали препарат для лечения глаукомы – Ксалатан. Но силикон был не самый лучший материал.
Ксения Чинёнова:
В плане преломления?
Дмитрий Дементьев:
Он часто вызывал и продолжает вызывать вторичную катаракту, пролиферацию.
Вячеслав Куренков:
Он был немножко токсичным, и сейчас мы применяем другой силикон для тампонады заднего отрезка, и то его нужно удалять, потому что все-таки есть токсическое влияние.
Дмитрий Дементьев:
И тогда появился другой материал, тоже эластичный – акрил. Существует два вида акрила: гидрофильный акрил и гидрофобный акрил. Гидрофильный акрил – это инертный материал, нетоксичный, с высоким индексом преломления. Он даже выше, чем силикон, и это порядка 1,5 индекс преломления, а нашего родного хрусталика 1,4. То есть искусственный хрусталик – более преломляемая среда, поэтому он может быть тоньше, легче, о чем мы говорили, и оптически он не просто заменяет сегодня наш хрусталик, а даже улучшает. То есть искусственный хрусталик лучше, чем наш в определенном возрасте, после 50 лет уж точно. И эти материалы были разработаны в Америке и Англии, английская компания Контамак, которая больше 60 лет является производителем контактных линз.
Искусственный хрусталик – более преломляемая среда, поэтому он может быть тоньше, легче, и оптически он не просто заменяет сегодня наш хрусталик, а даже улучшает.
Контактные линзы делали из гидрогеля. Попробовали сделать хрусталики, и получилось, пошел процесс производства искусственных, эластичных, мягких хрусталиков, с высоким рефракционным индексом, и они с каждым годом стали улучшаться и улучшаться. То есть первая задача была сделать линзу, которая напоминала наш удаленный хрусталик. Мы не знали, что хрусталики могут быть асферичными, мы не знали, что хрусталики могут быть торическими, корригировать, то есть исправлять астигматизм. Мы тогда даже не думали о том, что хрусталик может быть мультифокальным и может позволить человеку после операции избавиться от очков вблизи, вдаль.
Вячеслав Куренков:
Имитирует функцию природного хрусталика.
Дмитрий Дементьев:
Да, то есть тогда об этом речь не шла. Речь шла о том, чтобы сделать линзу, которая заменит очки «телевизор КВН». Но постепенно, с появлением технологии, с появлением приборов, которые могут вытачивать такую оптику искусственного хрусталика, какую мы хотим, мы научились делать даже кастомизированную линзу, то есть мы сегодня можем сделать искусственный хрусталик персонально для человека, то есть премиум-класса, подобрав его под оптические параметры роговицы, параметры сетчатки. То есть насколько сетчатка будет воспринимать изображение через новый хрусталик, сделать его с асферической оптикой, заложить туда фильтры и ультрафиолета, и голубые фильтры, то есть спектр ультрафиолета токсичен для сетчатки.
Вячеслав Куренков:
Раньше, когда ставили первые хрусталики, очень часто возникало такое осложнение, как макулодистрофия из-за того, что наш природный хрусталик является фильтром для ультрафиолета и поглощает его в себе, поэтому и желтеет в течение всей жизни.
Дмитрий Дементьев:
Поэтому сегодня в мире есть хрусталики плохие и очень плохие, хорошие и очень хорошие. Плохие желательно не использовать, но зато они самые дешевые, цена операции определяется использованием расходных материалов. Львиную долю занимает цена на хрусталик.
Ксения Чинёнова:
А в чем плохие? Теряются все функции, которые Вы перечислили: асферичность, фильтры и так далее?
Дмитрий Дементьев:
Да, конечно.
Вячеслав Куренков:
Материал может быть недостаточно чистый.
Дмитрий Дементьев:
Материал недостаточно чистый, в материал уже заложены фильтры. Если на химическом производстве используется дешевый материал, то, конечно же, там нет никаких фильтров, и он оптически тоже не является совершенным.
Вячеслав Куренков:
Почему все люди выбирают отличные линзы, чтобы они были с просветленной оптикой, имели такие оптические параметры, которые облегчают видение пациенту и прекрасно корригируют ту аномальную рефракцию, которая имеется у пациента. Поэтому такими же качествами должна обладать и интраокулярная линза, она должна помогать проводить информацию, она должна быть с хорошей преломляющей силой, чистая, инертная по отношению к глазу и не вызывать никаких побочных явлений в процессе ее эксплуатации. Пациенты часто спрашивают, что такое асферические линзы. Как Вы это объясните для пациентов?
Дмитрий Дементьев:
Есть так называемые сферические аберрации – это аберрации, которые позволяют четко фокусировать изображение на самой малой части нашей сетчатки – макуле, которая отвечает за центральное зрение. И чем уже пучок фокусировки, тем лучше изображение. И чем меньше асферические аберрации, тем уже пучок. Наша роговица имеет определенную оптическую силу, и она имеет положительные сферические аберрации. То есть изображение, проходя через роговицу, немножечко распыляется.
Ксения Чинёнова:
Рассеивается.
Дмитрий Дементьев:
Попадая на хрусталик, который имеет отрицательные сферические аберрации, эти положительные сферические аберрации роговицы компенсируются, и изображение попадает на центральную часть сетчатки так, как оно должно попасть. Если сравнивать глаз с фотоаппаратом, то хрусталик работает, как fine tuning, он все время тюнингует изображение, все время находится в движении. Мы знаем прекрасно, что наш хрусталик растет, это доказано.
Если сравнивать глаз с фотоаппаратом, то хрусталик работает, как fine tuning, он все время тюнингует изображение, все время находится в движении.
Вячеслав Куренков:
Всю жизнь.
Дмитрий Дементьев:
Он растет ежегодно, всю жизнь, примерно 20 микрон в год его рост. Поэтому достигнув примерно 45-летнего возраста, хрусталик становится больше, остается прозрачным, но при этом меняет свои оптические качества. Он уже больше не может делать тюнинг. Человек продолжает неплохо видеть, ему не нужны очки, но изображение, которое попадает на сетчатку, становится чуть шире, поэтому оно не совсем четкое. Даже сферические аберрации становятся положительными, то есть хрусталик их больше не нивелирует, не компенсирует. Чем старше мы становимся, тем больше сферических аберраций выявляется, тем хуже мы видим, и даже краски мы видим по-другому. Почему говорят, что в детстве и трава была зеленее – это аберрации.
Ксения Чинёнова:
Свойство человеческого мозга забывать о том, как он видел в молодости.
Дмитрий Дементьев:
Конечно. Так вот, наш хрусталик из отрицательного сферически аберративного становится нейтральным, потом положительным. Первая асферическая линза называлась Thickness, та же самая компания, Pharmacia & Upjohn, они смогли технически произвести искусственный хрусталик с отрицательной сферической аберрацией, что сразу дало потрясающие результаты. Люди стали видеть, как они видели в детстве: и трава стала зеленее, и небо более голубое, и изображение стало более четким, без необходимости дополнительной коррекции. Это был 1996-1997 годы. Сегодня все производители перешли на асферические. Вот это и есть асферический искусственный хрусталик.
Ксения Чинёнова:
Вячеслав Владимирович, действительно ли сейчас катаракта – единственное показание к хирургии и использованию искусственных хрусталиков, или все-таки что-то меняется?
Вячеслав Куренков:
Те пациенты, которые к нам попадают без катаракты, которым нельзя определенными методами исправить их рефракцию, они ни в коем случае не хотят использовать очки, им это либо не подходит по работе, либо по имиджу, либо по каким-то своим соображениям, то мы меняем хрусталики даже без наличия на них катаракты, то есть здоровые, прозрачные хрусталики меняем на искусственные с рефракционной целью. Поэтому все операции катаракты являются наполовину избавляющие пациента от катаракты, вторая их половина и цель – это изменить аномалии рефракции. Либо это была дальнозоркость, либо близорукость, либо астигматизм, либо какое-то сочетание, и дать пациенту после удаления катаракты или, как сейчас называют, факоэмульсификации катаракты, хорошее зрение, когда и трава будет зеленая, и дороги четкие, и ничего не двоится, не троится, а будет прекрасное зрение, как в далеко забытом детстве.
Операции катаракты являются наполовину избавляющие пациента от катаракты, вторая их половина и цель – это изменить аномалии рефракции.
Ксения Чинёнова:
Мы все знаем о том, что Дмитрий Давыдович является не только высококлассным офтальмохирургом, но еще и председателем компании НаноВижн. То есть это инновационные работы по изготовлению различных расходных материалов в офтальмологии. Расскажите, пожалуйста, о том, чем Вы занимаетесь, в чем мы передовики.
Дмитрий Дементьев:
Хрусталики, которые используются у нас в стране, в основном импортного производства. То есть мы покупаем хорошие хрусталики, или очень хорошие, но в основном покупаем не совсем хорошие индийского производства.
Вячеслав Куренков:
Поток идет, зависит уже от врачей, какие хрусталики они используют для пациентов.
Дмитрий Дементьев:
Есть несколько наших, отечественных производителей хрусталиков, но мы не будем даже вдаваться в подробности. Поэтому в 2013-м году родилась идея построить производство искусственных хрусталиков, которые у нас есть, небольшое количество в стране, но они не удовлетворяют потребностям, и спрос на них не очень большой.
Очень сложно построить производство с нуля, придумать его. Поэтому мы сделали так называемый трансфер технологий. Я посетил порядка десятка разных производств в Соединенных Штатах и Европе, и все технологии лучшие. То, что мы увидели, мы к нам сюда привезли и в Зеленограде, под Москвой сделали большую фабрику, которая может производить на сегодняшний день порядка 350.000 высококачественных хрусталиков в год из гидрофильного и гидрофобного акрила. Компания называется Нанооптика, мы производим эти линзы, которые уже сегодня появились в операционных нашей страны. География очень большая, начиная от Санкт-Петербурга, заканчивая Хабаровском. Все филиалы Федоровского института МНТК подключились, мы провели клинические испытания, и хорошие результаты, линзы прекрасные.
В Зеленограде, под Москвой мы сделали большую фабрику, которая может производить на сегодняшний день порядка 350.000 высококачественных хрусталиков в год из гидрофильного и гидрофобного акрила.
Ксения Чинёнова:
То есть мы можем заявить, что у нас есть отечественная линза российского производства уровня выше, чем некоторые хорошие линзы импортного производства, которые есть у нас на рынке?
Дмитрий Дементьев:
Сейчас мы говорим об очень хороших линзах. То есть эти линзы ничем не уступают очень хорошим линзам, произведенным в США или, скажем, в Англии. Материалы те же самые, станки те же самые, даже лучше, потому что были закуплены самые современные станки. Мы можем делать и делаем мультифокальные линзы и торические линзы. И сейчас мы привлекаем наших врачей, специалистов, которые думают по-пионерски, у которых есть какие-то свои идеи. Мы можем их идеи воплощать, на нашем заводе делать линзы, которые бы врач хотел видеть в будущем, то есть экспериментальные, персонализированные, так что если у Вас будет какая-то идея сделать линзу, о которой Вы думали, что она будет прогрессивной, мы с удовольствием можем ее сделать, попробовать, она должна работать.
Вячеслав Куренков:
Очень хорошо, что есть возможность творчества, и, может, мы изобретем ту линзу, которой будет пользоваться весь мир. Потому что еще никто не изобрел ту линзу, которая в полной мере нормально заменит работу своего хрусталика и будет так же комфортна, как мультифокальная линза с псевдоаккомодацией, которая выполняет и, в принципе, удовлетворяет потребности. Но ничто не стоит на месте, я думаю, в ближайшие годы все-таки у нас что-то будет новое.
Дмитрий Дементьев:
У нас сегодня два вида материалов английского производства, то есть материалы, к сожалению, мы не можем произвести сами, то есть чтобы сделать свои материалы, нужно создавать химическое производство, это очень сложно, емко и долго.
Но я должен сказать, что все мировые компании-производители интраокулярных линз, как правило, производят хрусталики из материала, который берут от 4-5 компаний в мире. Японские линзы делаются из материала, произведенного в Великобритании. Мы взяли еще два других дополнительных материала, сейчас заканчивается регистрация в Минздраве. То есть у нас будет 5-6 разновидностей разных линз, сделанных из 4 материалов. Все материалы потрясающие, очень хорошие. И по качеству наши линзы не хуже, а даже, я считаю, лучше.
Вячеслав Куренков:
Надо со временем поменять мнение пациентов, потому что когда пациент приходит и говорит: «Мне нужен только американский хрусталик».
Ксения Чинёнова:
Как избавиться от этого предубеждения?
Дмитрий Дементьев:
Как раз многие пациенты, особенно в регионах, хотят наши хрусталики, проблема не в пациентах, проблема во врачах. Врачи или не верят, или не хотят верить, или просто по привычке в силу того, что они все время работают, не хотят привыкать к чему-то новому. То есть они используют то, к чему уже давно привыкли.
Вячеслав Куренков:
А как оценивают пациенты, которым уже имплантировали эти хрусталики?
Дмитрий Дементьев:
Прекрасно, потрясающий результат. На фазе регистрации, когда проводили испытание, мы имплантировали в один глаз нашу линзу, а в другой глаз американскую, и по результатам наша даже превосходит по клиническим и оптическим результатам. Они очень удобны в применении, они имплантируются через малые разрезы, то есть это современная линза, которая применяется во всем мире.
Ксения Чинёнова:
Мультифокальные линзы, которые Вы сейчас производите, расскажите про них.
Дмитрий Дементьев:
Мультифокальные мы пока не производим.
Ксения Чинёнова:
Просто я изучала этот вопрос, они немножко отличаются от основных.
Дмитрий Дементьев:
Производство мультифокальной линзы не связано с материалом, то есть, конечно же, все связано с материалом, но у нас материалы те, из которых производится линза Carl Zeiss немецкой компании. У каждой мультифокальной линзы есть свой маленький секрет, именно программа по вытачиванию контура оптики, вот эти секреты никто не раскрывает, никто друг другу не продает и не рассказывает. Поэтому у нас нет такого опыта оптиков, которые работали с производством интраокулярных или контактных линз. То есть не просто с производством «штамповка», а именно создавать профиль. Поэтому или нам надо брать западных оптиков, которые нам настроят это, или мы сейчас учим своих, отправили за границу в специальные школы, и я надеюсь, они вернутся уже с большим пониманием, как нужно вытачивать оптические линзы для того, чтобы они были мультифокальными и отличались от сегодняшних в лучшую сторону.
Ксения Чинёнова:
Говоря об искусственных хрусталиках, нельзя не озвучить такой вид коррекции зрения, как факичные хрусталики, факичные интраокулярные линзы. Расскажите, пожалуйста, для чего они используются, действительно ли это сейчас современно, когда начиналось.
33:52
Вячеслав Куренков:
Дмитрий Давыдович – один из авторов.
Ксения Чинёнова:
Знаю, поэтому спрашиваю издалека.
Дмитрий Дементьев:
Факичная линза – это не совсем искусственный хрусталик. Почему она называется факичная линза, потому что на древнегреческим языке факус – это не то, что многие думают, это хрусталик. Факичная линза – это линза на хрусталик, то есть которая имплантируется в глаз при наличии нашего родного прозрачного хрусталика. История создания этих линз тоже давнишняя, идет с 50-х годов прошлого века. Итальянский доктор Стрампелли первый придумал эту методику. Для людей с высокой близорукостью он предложил имплантировать линзу внутрь глаза, и эта линза была, Вы правильно сказали, искусственный хрусталик, но отрицательный. Искусственный хрусталик имеет положительную нагрузку, а этот отрицательную. И пациент, которому имплантировали эту линзу, видел пару дней, потом у него наступила эндотелиальная дистрофия, глаз перестал видеть. Поэтому эта идея была надолго заброшена и описана, как неудачная.
Факичная линза – это линза на хрусталик, то есть которая имплантируется в глаз при наличии нашего родного прозрачного хрусталика.
В конце 80-х годов французский доктор Джордж Байкофф предложил и имплантировал первую факичную линзу в переднюю камеру, то есть между радужкой и роговицей. Виктор Константинович Зуев предложил факичную линзу в заднюю камеру и сделал ее эластичной, из силикона мы ее сделали, это был 1986-й год. На сегодняшний день переднекамерные факичные линзы отпали, потому что вызывали дистрофию роговицы, изменение формы зрачка и т.д. А заднекамерные активно применяются, производство было перенесено в Соединенные Штаты, две компании активно делают эти эластичные линзы.
Вячеслав Куренков:
Называется PRL.
Дмитрий Дементьев:
Одна линза называется MPL, это аббревиатура Medennium Phakic Lens, а вторая ICL – Intraocular Contact Lens, две американские компании: Meddenium и Staar Surgical. Имплантируются амбулаторно, под местной анестезией, операция технически очень сложная, для пациента очень легкая, занимает она буквально считанные секунды, и человек начинает видеть. Можно сравнить эту операцию, как очки поставить внутрь глаза, и человек не должен снимать эти очки, одевать, они не запотевают во время занятия спортом, во время мороза, нахождения в бане.
Вячеслав Куренков:
Мы делали подобные операции лет 10 назад, даже больше, до сих пор пациент видит, у меня есть возможность его наблюдать, это наш товарищ. У него было -20 или около -20.
Дмитрий Дементьев:
До 30 диоптрий.
Вячеслав Куренков:
И до сих пор 100 %, у него нет никаких особенностей в плане каких-то осложнений. Он до сих пор шикарно видит и очень доволен.
Дмитрий Дементьев:
Да, это потрясающая процедура, она пришла к нам на помощь в рефракционной хирургии, лазерная коррекция не может скорректировать высокие близорукости.
Вячеслав Куренков:
Можно корригировать, но это будет очень опасно, роговица имеет предел.
Дмитрий Дементьев:
Очень опасно, и качество зрения будет ниже, потому что мы меняем кривизну роговицы. С факичной линзой было доказано, что качество зрения становится лучше, потому что из глаза мы делаем примитивный телескоп Галилея, между двумя положительными оптическими линзами – роговицей и хрусталиком – мы имплантируем факичную отрицательную линзу, и получается телескоп Галилея, что вызывает увеличение, то есть пятно фокусировки, которое попадает на макулу, оно magnification, то есть увеличительный эффект. Поэтому люди после имплантации факичной линзы иногда видят 120-150 %, что нонсенс, но это факт.
Люди после имплантации факичной линзы иногда видят 120-150 %, что нонсенс, но это факт.
Вячеслав Куренков:
Вернемся к хрусталикам, которые выпускают на производстве в Зеленограде. Как клиники могут получить такие линзы, хрусталики?
Дмитрий Дементьев:
Эти хрусталики находятся в свободной продаже, и государственные, и частные клиники сегодня их заказывают, есть дистрибьюторы. Компания называется НаноВижн, достаточно зайти на сайт и можно заказать, дистрибьюторы по всей стране обеспечивают постоянное наличие этих хрусталиков во всех клиниках, кто заинтересован. Хрусталик идет вместе с инжектором в комплекте, то есть расчет интраокулярной оптической силы интраокулярной линзы уже обкатан, мы заносим это в приборы IOL Master. То есть как Вы покупаете другие хрусталики, идет поставка через дистрибьюторов.
Ксения Чинёнова:
В плане ценовой политики насколько это более разумно, или есть ли отличия, потому что это часто спрашивают пациенты?
Дмитрий Дементьев:
В Москве я не знаю ценовую политику, я не думаю, что она сильно влияет, хотя наши хрусталики практически в 2 раза дешевле, чем американские такого же качества. То есть это импортозамещение, поэтому мы специально делаем цены для нашего населения, чтобы было приемлемо и доступней. Что касается регионов, то наша ценовая политика очень привлекательна, и многие клиники в регионах – в Сибири, Новокузнецке, Новосибирске прямо заваливают нас просьбами об этих хрусталиках. Многие государственные клиники начали играть тендеры, выигрываются наши за счет качества и цены, мы буквально за три года сделали такое производство, которым можно гордиться.
Вячеслав Куренков:
Мы все гордимся производством, потому что нам необходимы наши хрусталики, потому что возить их издалека – это все-таки трудоемкий процесс, и такая страна, как Россия должна обладать своими хрусталиками.
Дмитрий Дементьев:
Создать такое производство было крайне непросто. Была масса трудностей, когда мы начинали, не было санкций против России. Но уже когда все закончилось, ввели санкции. Есть на производстве чистые помещения, то есть суперчистые. Чистые помещения нам дела американская компания, которая работает с NASA.
Вячеслав Куренков:
С космосом.
Дмитрий Дементьев:
С космическими проектами. И они только от нас ушли, как им запретили работать в России. То есть буквально неделя.
Токарные станки, которые вытачивают хрусталики, тоже американские, но уже после того, как они к нам пришли, мы их установили на производстве, американцы заявили, что такого плана приборы являются двойного назначения. Помимо хрусталиков можно там точить, наверное, боеголовки что ли.
Ксения Чинёнова:
Вот они и санкции.
Дмитрий Дементьев:
Поэтому сегодня такие приборы завезти в страну уже нереально.
Вячеслав Куренков:
Поздравляем с реализации проекта, Дмитрий Давидович, желаем успеха в его развитии, в разработке наших мультифокальных хрусталиков, каких-то еще персонализированных, и проектов в другой концепции, которая будет лучше для глаза, будет давать более качественное зрение, как зрение с нашим, живым хрусталиком. И пусть наши граждане, товарищи, друзья об этом знают, что всегда можно поставить взамен своего наш родной, отечественный искусственный хрусталик.
Дмитрий Дементьев:
Я хочу воспользоваться и пригласить всех врачей-офтальмологов, которые заинтересованы в совместной работе, принимать участие, давать свои комментарии, идеи, мысли и сотрудничать. Потому что основная наша задача – качество зрения наших пациентов, и все офтальмологи должны быть объединены этой задачей, этой идеей. Ждем вас.
Вячеслав Куренков:
Да, мы все коллеги, мы все единое целое.
Ксения Чинёнова:
Спасибо, что пришли к нам на программу, спасибо, что делаете для нашей офтальмологии отечественной и мировой. А вы, уважаемые слушатели, оставайтесь с нами, слушайте наши программы.
Вячеслав Куренков:
До свидания.
Ксения Чинёнова:
Всего хорошего.
