Варикоцеле

Евгений Греков:

Сегодня эфир «Мужское и женское здоровье с доктором Грековым». У меня в студии мой друг, коллега, в чём-то ученик, в чём-то учитель Александр Дзидзария.

Мы наконец-то собрались сегодня, долго хотели поговорить о самодиагностике дефицита тестостерона. Ты человек, который чаще всего проводит свободное время в зале. Большинство россиян в свободное время либо на диване у телевизора, либо в пивбаре, либо на работе в свободное время, если с шефом не повезло, а ты, в основном, в зале. Тебе повезло с шефом. Как не тебе, есть чего сказать о дефиците тестостерона у тех людей которые приходят в зал. Чаще всего какие у них есть клинические признаки, со стороны? А дальше мы с тобой поговорим, какие есть клинические признаки для самодиагностики для тех пациентов, которым необходима помощь андролога.

Александр Дзидзария:

Самая большая ошибка, что многие считают: я буду ходить в зал, и от тренировок в зале у меня будут огромные выбросы тестостерона. После тренировки идёт скачок гормонов. Скачки есть, как компенсации, но совсем небольшие

Евгений Греков:

Чаще всего, скачки стрессовых гормонов.

Александр Дзидзария:

Это во-первых. Во-вторых, гормоны мы тратим в зале на самом деле на тренировках, и не всегда хватает ресурсов их восстановления. Это по причине особенностей нервной системы, функционирования твоей дуги, нехватки цинка, селена, может быть.

Евгений Греков:

Элементарные дефициты ты имеешь ввиду.

Александр Дзидзария:

Да. Стараюсь простыми словами, нас же качки смотрят.

Евгений Греков:

Не надо! Они грамотнее, чем врачи стали.

Александр Дзидзария:

Хорошо. В зале ты тратишь тестостерон. Многие приходят с эректильной дисфункцией, бывают у ребят проблемы. Я спрашиваю: «Сколько ты в зал ходишь?» Он говорит: 7 дней в неделю, или 6 дней в неделю. Конечно, у него тестостерон…

Евгений Греков:

Пациенту, который 7 дней в неделю, причём, так гордо сообщает, короткий ответ такой: дурак!

Александр Дзидзария:

Дурак, да. 3–4 раза – потолок. Они просто ориентируются на других, это основная проблема. Мы с тобой многих известных спортсменов ведём, ты тоже ведёшь. «Я натурал, я занимаюсь натурально». Ребята смотрят, он тренируется, огромные тренировочные программы, он в жутком дефиците находится и при этом хорошо выглядит. Они пытаются делать это в натуральную, естественно, что получается? Ничего, кроме закисленного организма, закортизоленного, с посаженной нервной системой.

Евгений Греков:

Плюс ещё, к сожалению, возникающая саркопения, то есть дефицит мышц. Дефицит мышц, который возникает у человека в ответ на сверхнагрузки в зале. Про это многие забывают. По времени тренировка какая должна быть, сколько по времени? Мне вчера пациент сказал: я 2- 3 часа сижу в зале. Я говорю: «Что ты там делаешь?»

Александр Дзидзария:

Я в данный момент считаю, оптимальным является час. У меня такой ориентир есть, памп, ощущение накачки. Оно у меня примерно час держится. Естественно, плюс-минус всегда, но час – это оптимально, тогда вы не промахнётесь. Когда говорят: «Я не успеваю всё проработать», это полная ерунда. Силовая тренировка не должна быть больше часа. Ты успеешь всё сделать. Сократи подходы по времени, делай всё качественнее, не болтай, убери телефон. Я на беззвучный режим его переключаю, когда захожу в зал.

Евгений Греков:

Конечно, час до вас не дозвониться. Это нормально.

Александр Дзидзария:

Да, ходишь, смотришь: то он как Тони Старк пресс качает, то телефон держит. Это бред, конечно.

Евгений Греков:

Говоря о физической нагрузке и тестостероне, не надо забывать про проблемы, которые возникают у спортсменов молодых, начинающих, и уже у спортсменов с длительным стажем. Чаще всего это паховая грыжа. Если у него при всей его спортивности ещё имеется и животик, который при выполнении некоторых физических нагрузок может повышать внутрибрюшное давление, и при этом если слабые связки пахового канала, если и плюс ещё спецфармакология (про это надо говорить, не надо молчать, если оно есть, то надо говорить) – и варикоцеле. То есть две проблемы, которые могут создавать болевой синдром при физической нагрузке. Как я знаю, варикоцеле недоказанно влияет на сперматогенез, но доказанно влияет на ухудшение функции клеток Лейдига. Это клетки, которые окисляют холестерин до тестостерона. Что делаем? Как диагностируем, как выявляем?

Александр Дзидзария:

Мой первый самый учитель говорил, что, если рукой не чувствуешь варикоцеле, не надо отправлять пациента на ультразвук и что-то там у него искать, если ты не хочешь просто сделать операцию. Мне уже неинтересно эти операции делать, я ординаторам отдаю. Но диагностика, на самом деле, простая. Над яичком, там у нас яичко, сверху придаток обычно, и сверху идёт то, что питает яичко, то есть артерия, вена. Там есть сеть, называется rete mirabile venosa, чудесная венозная сеть. Она окружает яичко, за счёт чего яичко охлаждается. У слона же мошонки нет, яички в животе, потому что им для функционирования нужна температура яичка одна, нам нужна другая, нам нужно охлаждать яички.

Евгений Греков:

Сперматогенез и клетки Лейдига функционируют только при 34,5°, что важно.

Александр Дзидзария:

А мы носим трусы, штаны, мы включаем обогрев.

Евгений Греков:

Сауна с пивом – forever!

Александр Дзидзария:

Я после каждой тренировки хожу в сауну, но это не очень полезно.

Евгений Греков:

Я тебя вылечу, если что, не переживай. По большому счёту, само варикоцеле ведь снижает выработку тестостерона из-за того, что возникает температурный физический негатив, гипоксия. Плюс ещё иммуноглобулины какие-то присоединяются, я в это не верю, конечно. Но в любом случае, снижение выработки тестостерона из-за варикоцеле возможно.

Александр Дзидзария:

Конечно! Даже если пальпировать яички у больного варикоцеле, они по плотности будут отличаться. Они будут меньше и менее плотные. Иногда говорят: «Сделал варикоцеле, прооперировал. Уйдёт ли всё?» Возможно, так же останется. Главное, чтобы хуже не стало.

Евгений Греков:

Многие спрашивают: восстановится ли после операции по варикоцеле уровень тестостерона? Моё личное мнение: нет, не восстановится, либо не повысится. Но не будет снижаться дальше. Так же, как и объём яичка не восстановится, так же не увеличится уровень тестостерона.

Александр Дзидзария:

Можно, конечно, стимуляцию какую-то проводить, но…

Евгений Греков:

Стимуляция – будет второе яичко пахать, надо быть честным. Но другой момент: не было бы хуже. Дело всё в том, что само варикоцеле может ухудшать жизнь наших пациентов, и тех, кто ходят в зал, и тех, кто не ходят. Чаще всего оно может и не болеть, есть болевая форма, есть безболевая.

Александр Дзидзария:

Одно из показаний к операции – боль. У меня прооперировано. Я спермограмму даже не стал проверять, у меня вопрос зачатия детей не стоит, а часто бывает: спермограмма идеальная, а ребёнка нет. Поэтому я ориентировался на боль: у меня болело. Почему болело? Потому что я тренируюсь с большими весами, бывает, потому что у меня большой стаж, у меня, возможно, склонность к варикозной болезни, и плюс я любитель носить пояс, чтобы не разносило талию. На самом деле, поясницу он не спасает, как я считаю.

Евгений Греков:

Но внутрибрюшное-то давление при этом повышается, хочешь ты или не хочешь.

Александр Дзидзария:

Да, повышается, хочешь или не хочешь. Если у тебя тренировка включает базовые упражнения ты будешь стимулировать развитие варикоцеле. Сколько я видел спортсменов, у них варикоцеле появляется не как обычно, в 15-16 лет. Были предпосылки – появилось. Почему, потому что есть особенности кровоснабжения: по-разному питаются левое и правое яичко в плане оттока. Левое у нас подымается до самой почки и под прямым углом впадает. Тем более, есть какие-то предпосылки – всё, варикоцеле обеспечено. Таблетками, как многие пытаются лечить, не лечится.

Оптимальное лечение варикоцеле – хирургическое. Другие способы не работают.

Евгений Греков:

Я больше могу сказать. Я видел схему «венотоники + обливания ежедневные холодной водой», ледяной водой. Это forever, они на мошонку предлагают 3 раза в день ледяной водой поливать и варикоцеле должно уйти.

Александр Дзидзария:

Часто это поликлинические врачи любят, которые не оперируют и больных не хотят отпускать.

Евгений Греков:

Да, к сожалению, есть такая проблема, и в принципе, лучше здесь прооперироваться. Саша, скажи, у нас есть две основные операции, по Мармару и Иваниссевичу, признанные.

Александр Дзидзария:

Я ни то, ни другое не делаю. Мы с тобой оперируем, ты знаешь: у меня другая методика, это миниразрез с анестезией. Она у меня нечто среднее. Меня в своё время научил доктор Григорьев, он в Японии взял эту методику. На самом деле, кто видит, говорит, что это идеальный метод, потому что при некоторых классических видах операции артерии перевязываются.

Евгений Греков:

Паломо получается. Негативное вообще.

Александр Дзидзария:

Мы последний раз эту операцию сделали за 25 минут. Мы сделали её без кровопотери, под местной анестезией, пациент встал и пошёл через час. А когда оперируют лапароскопически, общий наркоз, стоимость самой операции, расходки… Мы с тобой тратим ничто.

Евгений Греков:

Мы с тобой тратим комок нервов и немножечко ниток, и всё.

Александр Дзидзария:

Почему так часто лапароскопически оперируют? Это идеальная операция, чтобы научиться ставить порты и научиться работать манипуляторами. Многие хирурги набивают руки, как удаляют аппендицит, которого нет, так и оперируют варикоцеле, которого нет, лапароскопически. Я крайне против, больше всего рецидивов при, как раз, лапароскопическом методе. При операции на мошонке, надо не надо, я сторонник только тогда, когда рецидивы яичка, только тогда с микроскопом, в остальных случаях это делать не нужно.

Давай, поговорим, о дефицитах.

Евгений Греков:

Давай, да. Я беру такую замечательную штучку, не буду показывать, что это. Когда я 10 лет назад начинал заниматься андрологией, считалось, что, в принципе, хватает только померить окружность талии. Для того чтобы выявить дефицит тестостерона.

Александр Дзидзария:

88 см. Это при весе 115 кг.

Евгений Греков:

В этом вся проблема индекса массы тела. Рост, вес не учитывается и не учитывается мышечная ткань, поэтому и нужно делать биоимпедансометрию. Ко мне пациент недавно приходил и заявлял, что он не верит в биоимпедансометрию. Вот, не верит он! Сам, естественно, склонен к шарообразности, то есть он…

Александр Дзидзария:

Винни-Пух?

Евгений Греков:

Винни-Пух – это я. Там уже что-то больше, там танкер. Но он не верит в биоимпедансометрию, вообще, себя считает худым. Снижение самокритики на фоне дефицита тестостерона, не понимает своих объёмов. Последние работы говорят о том, что необходимо замерять окружность шеи. Сейчас мы посмотрим у тебя: 42 см. Если окружность шеи больше 42-х, то есть у тебя предел, то дефицит тестостерона есть, потому что шея не должна жиреть ни в коем случае. Есть разница в физической активности. Я, к сожалению, затухший, но заново начинающий, а ты не прекращающий спортсмен.

По окружности талии всё очень сложно. С вредными пациентами, и вообще, с вредными занудными пациентами очень сложно, потому что пациенты, которые считают, что у них талия выше рёберной дуги, либо по ходу рёберной дуги, начинают спорить с врачом, где талия. Либо женщины. Поэтому окружность талии сейчас уже уходит. В принципе, верхний предел, если говорить грубо, то всё-таки, 42 см – это окружность шеи, окружность талии – это 93 см. Предел. Но, если говорить про дефицит тестостерона, то не надо забывать: саркопеническое ожирение – другая степень ожирения, когда мало мышц, много жира, но человек вечный «похудейщик», классическая форма. «Я не жрала ничего 21 день, я похудела на 30 кг. Правда, сил нет встать с кровати, но выгляжу я хорошо». Лежит и фотографируется. Эти «похудейщики», когда мало мяса («саркос» - мясо), имеют саркопеническое ожирение – вот с этими сложнее всего. К сожалению, они невменяемые, невнушаемые, им бесполезно говорить, что у вас ожирение. «Но у меня же хороший вес!» Основываясь на своём весе, даже индекс массы тела не высчитывают – здесь начинается проблема. Здесь с пациентом не договориться.

Второй метод, который я тебе хотел бы показать, самодиагностика дефицита тестостерона — это динамометрия. Это самый мой любимый метод. Сейчас мы замерим, всей стране покажем, сколько ты выжимаешь. У здорового мужчины, если он не спортсмен, сила сжатия динамометра должна быть не менее 40 кг. Сейчас мы покажем. Если мужчина занимается спортом, то у него должно быть не меньше 50-ти. Вытянуть руку, не смотреть, смотри на меня. Не меньше 50-ти. 80! Давай!

Александр Дзидзария:

90, по-моему. Под 90.

Метод определения степени ожирения по окружности талии не выдерживает критики, так как не учитывает рост и состояние мышечной ткани.

Евгений Греков:

Ну, скажем, 87 кг. Это элементарный метод диагностики дефицита тестостерона. У женщины сила сжатия руки должна быть не меньше 30 кг.

Александр Дзидзария:

А без инструментов есть же признаки? Допустим, поговорим о локтях. Мы любим локти, складки. Насколько они информативны в плане дефицита? Они же не только при дефицитах тестостерона меняются?

Евгений Греков:

С локтями и складками есть одна особенность. Если у пациента есть гравитационный птоз тканей, то есть когда лицо, например, или трицепс висит, либо когда снижается тонус тканей в результате неправильного питания но интенсивного тренинга – да, могут появляться складки, но это тема для профессионалов. Здесь другой момент. Если есть ламбрекены на спине, – ламбрекены, как занавески, это понятие, что провисает спина, – многие недобропорядочные пластические хирурги пытаются это оперировать. То есть провисшие слабые мышцы без тонуса пытаются оперировать, пациенту натягивают кожу, и тем самым, естественно, не решают проблему. Что её натягивать, кожу? Это не симптоматическое, я считаю, это дорогие предритуальные услуги. Потому что всем известно: через 7 лет после начала дефицита тестостерона и вслед на ним эректильной дисфункции – инфаркт миокарда. Конечно, инфаркт миокарда. Поэтому это дорогие предритуальные услуги.

Александр Дзидзария:

Мы с тобой знакомы давно, я ещё когда андрологией занимался, ты только начинал. Помнишь, были работы, что, если у человека молодого болит, проблемы с эрекцией, первое, к кому его надо отправлять – к кардиологу. Кардиолог проверяет. Потому что диаметр коронарных артерий, это то, что питает наше сердце, в 2-3 раза больше, чем диаметр члена. Член у нас первый реагирует.

Евгений Греков:

Если говорить вообще о сердце, я не верю в диагноз кардионевроз. Те препараты, которые рекламируются по телевизору с кардионеврозом (не буду говорить, как называется) – это всё признаки дефицита тестостерона. Кардионевроз какой-то непонятный – это всё признаки, потому что сердце – это такая же мышца, которая зависима от тестостерона. Чем меньше тестостерона, тем быстрее идёт саркопенический процесс потери мышечной массы, даже в сердце. Многие пациенты, обращаясь к тебе и ко мне, считают, что есть какие-то продукты для повышения выработки тестостерона. Я могу назвать продукты, которые не дадут ему дальше снизиться.

Александр Дзидзария:

Знаешь, какая добавка? Цинк, условно. У меня от него не повышается тестостерон. Зачем мне его пить? Я почитал в Википедии, он не должен повышать тестостерон, но это, условно, строительный материал. Если у тебя будет его нехватка, а в зале ты активно занимаешься, у тебя сейчас цикл 8-12 недель, ты решил похудеть. Активно занимаешься, тратишь тестостерон, даже при нормально работающей дуге ЛГ-ФСГ у тебя будет низкий тестостерон, если есть нехватка цинка. Но цинк очень сложно из продуктов получить. Во-первых, его мало где можно найти, а во-вторых, он вымывается, кофе, чай мешают усваиваться. Поэтому, интернет – зло, на самом деле.

Евгений Греков:

К сожалению, Википедию могу даже я пьяный сесть и начать писать и править.

Александр Дзидзария:

SportWiki ещё есть.

Евгений Греков:

SportWiki тоже отдельная тема. Дозы некоторых препаратов просто удивляют своей грандиозностью. Не хочу это обсуждать.

Александр Дзидзария:

Мы с тобой говорим про дефицит тестостерона. Многие, наверное, считают: эрекция нормальная, значит, всё хорошо. Первое, что я хотел сказать: если «стоит» у тебя регулярно, половая жизнь… В 70 лет у него стоит, это не значит, что у него тестостерон такой же, как у него был в 30, условно. Организм всё равно это ощущает. Это первое. Второе, многие считают: «Ну, эрекция, хрен с ней, проживу без эрекции. Не будет стоять – и не надо, мне уже это не интересно». Но мы же, когда лечим нехватку тестостерона, мы лечим не эрекцию, по сути, а лечим организм. Тестостерон напрямую связан с продолжительностью жизни, с качеством жизни, удовлетворённостью жизнью, работоспособностью, выносливостью.

Евгений Греков:

Симпатии к обществу, и самокритика и критика к окружающим. К сожалению, правильно говоришь: мы лечим не эрекцию, а дефицит тестостерона. Это системная проблема, не только эректильная дисфункция. Мы лечим организм. Если разговаривать с такими пациентами, конечно, не надо забывать о том, что это пациенты, они имеют право глупить, первый момент, и иногда приходится очень долго объяснять. Второй момент, у каждого пациента с дефицитом тестостерона формируется патологический круг в головном мозге. Говорить о том, что эти люди до восстановления уровня тестостерона полностью понимают, о чём им хочет рассказать доктор — это, наверное, больше фарс. Пациент не понимает, у него имеет место быть лёгкая энцефалопатийка и снижение настроения. Поэтому чаще всего эти пациенты всё воспринимают в штыки, и плюс, они ничего не понимают, что им объясняют. Поэтому, здесь только лечить, уговаривать, помогать всякими различными методами. Вот, вчера мне звонил пациент, сказал: «Спасибо большое! Я 10 лет искал своего доктора, который скажет, в чём у меня проблема». Возрастной андрогенный дефицит. Высокий ГСПГ, низкий тестостерон. Лечился по интернету, снижали ГСПГ, никто о тестостероне вообще не подумал, что их методы завышают в 2 раза. У человека недельный результат, или месяц, уже результат, как он нормализовал себе уровень тестостерона. Говорит: «Я так чувствовал себя 10 лет назад».

Дефицит тестостерона – это системная проблема, не только эректильная дисфункция.

Александр Дзидзария:

Сразу вопрос. Многие самодиагностикой занимаются. Я говорю: «сдай анализы». «Я сдавал, у меня всё хорошо» – «Покажи!» – «Это было 2 года назад». Это во-первых. Во-вторых, приносят анализы, говорят: «Вот смотрите, норма». Ты смотришь, и видишь: не норма, потому что лаборатория, где это делали, врёт. Во-первых, врёт метод самой лаборатории, во-вторых, референсы, которые они показывают, либо устарели, либо неправильные.

Евгений Греков:

Если смотреть на референсы, которые были в Советском Союзе, то я могу сказать, что все ходили в дефиците, большая часть. Был тоталитарный строй, был коммунистический строй, в таком напряге общество не может вырабатывать тестостерон. Не надо забывать: первые анаболики, в принципе, были синтезированы где-то на задворках Советского Союза, мы к этому имеем причастность. Сейчас ситуация меняется, но ещё остаются отголоски совка, которые, к сожалению, на данный момент не дают нормально функционировать, работать грамотным врачам. Более-менее воинствующий непрофессионал может оспорить грамотного врача, просто сказать, что гормоны – это вредно. Это не гормонофобия, это называется воинствующий непрофессионализм и вопиющее бездействие. Когда человек понимает, что дефицит тестостерона – это плохо, коллега какой-нибудь, и таких много, к.м.н., и не к.м.н., как ни назови человека, который не начитан, не занимается самообразованием, он понимает, что дефицит тестостерона – это плохо, он понимает то, что пациент рано или поздно получит инфаркт миокарда, но, не зная стандартов андрогенной терапии, он говорит: «Не надо это лечить, давайте, я вас полечу от другого». Лишь бы только не терять связь с пациентом. Надо бежать от таких врачей, надо вообще бежать от тех врачей, которые про гормоны либо не знают, либо говорят плохо.

Я могу сказать только про один гормональный препарат, один гормон плохо. Это препараты, которые используются в виде мазей, гормональные кортикостероидные мази. Вот это плохо! Я могу сказать про препараты, которые назначаются не по показаниям, кортикостероидные препараты и препараты преднизолона. Это тоже плохо. Обращается, к сожалению, пациенты с прогрессирующей саркопенией, уменьшеним количества мышц на фоне аутоимунных реакций, которым продолжают назначать препараты с преднизолоном. Им дайте тестостерон! Девочка просила где-то в Инстаграме у меня: дайте мне тестостерон! У нас нету, а показания есть.  

Александр Дзидзария:

Есть препараты, а у нас нет?

Евгений Греков:

У нас есть препарат Омнадрен, у него есть показания для женщин. У единственного препарата, 1 ампула продаётся, раньше по 5 ампул. Но, дело в том, что Омнадрену уже 60 лет, он старый.

Александр Дзидзария:

Да, старый. Я его очень люблю.

Евгений Греков:

Я его очень люблю. Это хороший для меня препарат.

Александр Дзидзария:

У него же формула менялась, да?

Евгений Греков:

Нет, не менялась. Нормальный эфир, надо брать чистенький Омнадрен. С аптечным нет проблем. Но, если подходить с медицинских позиций, пациентам назначать в медицинских, в физиологических дозах медицинские препараты, то будет всё хорошо. Если браться отдельно за бодибилдинг, там другие препараты, другая проблема.

Александр Дзидзария:

Да, путают физиологический уровень и субфизиологический. Не надо путать курс, где у тебя доза тестостерона в разы, иногда в десятки раз превышает. У меня рекорд был, по 5 г тестостерона в неделю ставили, видели.

Евгений Греков:

Привет фармакологу, который это всё…

Александр Дзидзария:

Они сами себе «лечат».

Евгений Греков:

Но, они же читают кого-то.

Александр Дзидзария:

Они умнее считают себя многих, особенно, когда какой-то опыт появляется. У нас же каждый второй – эксперт теперь.

Про диагностику. Во-первых, нормы надо знать, что они индивидуальны, на самом деле. Да, не ниже 13-ти. Но я приду с цифрой 13 в 20 лет или в 50 лет. Там же надо понимать, что один тестостерон нормальный для 20-ти лет, другой – для 50-ти, и всё очень индивидуально. Если я, допустим, Саша, у меня фамилия Дзидзария, тестостерона побольше должен иметь, чем Иван Иванов. Есть особенности, хочешь ты, не хочешь – это нельзя отрицать. Также нельзя анализы отдельно от человека смотреть, нужно в целом оценивать ситуацию, картину, беседовать, осматривать.

Евгений Греков:

У нас вся страна занимается только тем, чтобы не потратить деньги на доктора, не потратить деньги на терапию, не потратить на экспертное мнение. Где-нибудь прочитать, что-нибудь ухватить и быстренько убежать и дома мазаться, колоться, что-нибудь сделать.

Александр Дзидзария:

Все считают, что всё очень просто, шаблонно. Мы выкладывали стимуляцию, показывали, что вот, восстановили, сделали. «Что он ел?» Какая разница, что он ел, если у него одна причина, у тебя другая, и методы лечения, они отличаются, как и дозы, как и сами препараты. В медицине считается: нет яда, нет лекарства, есть доза. Много тестостерона тоже может закончиться не очень хорошо, надо следить за амортизацией и так далее.

Евгений Греков:

Надо следить за функцией органов, и потом уже за амортизацией, но это уже другая тема.

Александр Дзидзария:

Про самодиагностику. Мы отдалились. Поговорим, давай, о МИЭФ (международный индекс эректильной функции – Прим.ред.), чуть-чуть.

Евгений Греков:

О МИЭФ? Шкала МИЭФ. В самодиагностике самый элементарный – это МИЭФ. МИЭФ-5, есть такая шкала, тест. У меня пациентам сразу дают на ресепшене опросник: сделайте, заполните МИЭФ. Пациенты очень часто при личном опросе склонны врать. Когда опросник МИЭФ-5 им даёшь, и они сами читают, они не врут. Честнее. Как правило, если спросишь про качество половой жизни, он скажет: «Всё хорошо». Уточняющий вопрос: «Как в 30 лет?» Он: «Нет. Нет» – «А как?» – «Всё хорошо». Но как «хорошо», если есть эректильная дисфункция? Но с бумагой все честные, как правило, заполняют, только считать баллы никто не любит, ни врачи, ни пациенты. Заполняя опросник МИЭФ-5, чтобы проводить нашу диагностику по дефициту тестостерона, необходимо, конечно, к себе относиться критически. Всегда сравнивать: как в 20 лет у меня? Если вам 30 – как в 20 лет? Если вам 40, то как в 30 лет качество половой жизни? У нас же, к сожалению, со снижением уровня тестостерона и критика к себе падает. Люди забывают: а как оно было? Нет такого: «О, я вспомнил, что у меня было! Я мог 7 раз в день, я мог тащить по 60 кг в каждой руке!» Нет такого, у нас организм склонен забывать.

Александр Дзидзария:

Жень, перебью. Вот у нас низкий тестостерон все ассоциируют с проблемой либидо и с самой эрекцией. Не может эта вещь быть независимой. Я могу хотеть, но не мочь; я могу мочь, но не хотеть. Вот, давай, это уберём. Тут все понимают: если с этим есть проблемы, надо, всё-таки, к врачу. Но как понять?

Евгений Греков:

Сейчас прибежит гвардия психотерапии, она нам обоим при выходе из студии наваляет. Фрейд работал над этой темой, а ещё – я, супер-я. Я вообще в психотерапии фрейдовскую теорию отвергаю и считаю их, мягко говоря, немножечко неправыми, потому что не надо забывать про нормальную физиологию. Фрейд, извините, не Дарвин, поэтому не надо сравнивать котлету с мухами и с пальцем.

Александр Дзидзария:

Я согласен. Не говорим про эти проблемы, их нет. Но у человека правда же может быть нехватка тестостерона. Какие признаки?

Евгений Греков:

Мышечная слабость.

Александр Дзидзария:

Допустим, удовлетворённость от жизни является критерием?

Евгений Греков:

Чаще всего это драйв. Вот, именно драйв. То есть меня прёт, всё могу. Сможешь перекидать центнер картошки на себе? Да, смогу! Мешок на себе – нет проблем, всё могу!

Александр Дзидзария:

Утренняя эрекция. Спонтанная эрекция.

Евгений Греков:

И когда спонтанная – могу!

Александр Дзидзария:

Мысли всякие грязные.

Евгений Греков:

Да, мысли. Почему грязные? Они физиологичные!

Александр Дзидзария:

Сила как сама по себе, изменения.

Евгений Греков:

Сила – да. Сила – конечно. То есть прирост силы на фоне физических нагрузок. Самое главное, не надо забывать про болевые ощущения. Чем меньше чувствительность к боли, тем выше тестостерон, чем больше чувствительность к боли, тем ниже тестостерон. Это про мужчин. У женщин ответственный за это прогестерон. Но проблема вся в том, что в нашей стране, к сожалению, про это ничего не знают. У нас, скорее, тебе назначат гомеопатический препарат, трескать какой-нибудь трибулус несчастный, который не помог ещё ни одному. Но при этом, не дай бог тебе скажут: «А может, у вас низкий тестостерон и надо действительно лечиться, а не ерундой заниматься?»

Александр Дзидзария:

Есть сайты добавок, где продают то, что в обычных спортмагазинах не продаётся. На добавках написано, что после приёма этого гомеопатического препарата, который естественным путём повысит ваш тестостерон, надо делать ПКТ. То есть ты понимаешь, что там не природное что-то, а ты сажаешь пациента на заместительную терапию. Действительно, у них после этого и ген А появляется, и отёки…

Евгений Греков:

Могу раскрыть секрет. Там модифицированный ДГЭА-сульфат, дегидроэпиандростерон-сульфат, который модифицируется в организме до эстрогенов и андрогенов. Это не прогормон, это гормон надпочечников, не надо забывать. Это модуляторы андрогенных рецепторов, из-за этого погибли 5000 человек.

Александр Дзидзария:

Продают!

Евгений Греков:

Пусть продают! В России всё продают! И наркотики продают, извините. Это неофициально.

Александр Дзидзария:

Но почему, почему? С порнографией блокируют сайты, а такие сайты – нет! Много сайтов не работает, я знаю, законодательством закрыто.

Евгений Греков:

Проблема вся в том, что препараты чаще всего у нас продаются без рецепта. Я вообще считаю, что многие препараты должны продаваться у нас по рецепту, и по показаниям гораздо легче, проще и честнее с пациентом быть, если у него показания к андрогенной терапии. Тестостерон ниже 13 нмоль/мл с утра, а утром должна соблюдаться дуга, утром должен быть тестостерон 52, вечером – 13. Этот цикл, циркадный ритм, не надо забывать. К сожалению многие врачи про это даже не знают. Они утренний тестостерон оценивают по нижней границе. Всё, что близко к 13 с утра, это, извините, клинический дефицит, потому что вечером будет 0. Но они сидят и рассуждают: тестостерон – это вредно. Инсулин не вредно, когда дают не по показаниям при диабете II типа? Тиреоидные гормоны дают – не вредно, а тестостерон – вредно.

Спасибо большое, Сань! Я жму тебе руку!

Александр Дзидзария:

Мало времени.

Евгений Греков:

Я хотел бы сказать, если вы хотите действительно больше о себе знать, смотрите программы с участием Александра Дзидзария, ну и меня, вашего покорного слуги. Всего хорошего!