Травмы и заболевания позвоночника

Нейрохирургия

Леонид Фарба:

Программа «Травматология с доктором Фарба». Тема сегодняшней передачи – очень частая проблема в травматологии, неврологии, нейрохирургии. Мы сегодня будем говорить о заболеваниях позвоночника. У меня в гостях мой коллега, вертебролог-нейрохирург, кандидат медицинских наук, руководитель центра миниинвазивной нейрохирургии 13-ой городской больницы доктор Игорь Петрович Рынков.

Игорь Петрович, мы сегодня будем говорить о вашей профессии, о тех заболеваниях, о проблемах, с которыми к вам приходят люди. Давайте, для начала, чтобы ввести в курс дела наших зрителей, слушателей, кто не является врачами, что такое вертебрология? Что за часть специальности как нейрохирургия, откуда она взялась? Кто такие вертебрологи?

Игорь Рынков:

Вертебрология – это новая специальность относительно всех специальностей, существующих в медицине. Образовалась на стыке нескольких специальностей, это нейрохирургия, неврология и травматология-ортопедия. Непосредственно вертебрология, в частности, мы, как хирурги-вертебрологи, занимается хирургическими аспектами лечения заболеваний позвоночника и травм позвоночника.

Леонид Фарба:

Скажите пожалуйста, с чем, в основном, приходят к вам пациенты? Самая частая жалоба и самая частая патология, с которой приходится вам встречаться в вашей профессии?

Игорь Рынков:

Основная проблема, которая возникает при заболеваниях позвоночника, это боль, конечно. Это лечение болевого синдрома. Боли относятся к первому проявлению большинства заболеваний, которые возникают у человека. Основной контингент пациентов — это пациенты с дегенеративным заболеванием позвоночника. Все прекрасно знают: по статистике 80 % людей беспокоят боли в спине, соответственно, эти 80 % всего населения – наши потенциальные пациенты.

Леонид Фарба:

Я как раз хотел спросить: есть люди, которых не беспокоят боли в спине? Я отношусь, наверное, потенциально к вашим клиентам, потому что боль беспокоит уже какое-то время, довольно давно, с профессией это связано, или с образом жизни. Есть люди, у которых болей в спине нет?

Игорь Рынков:

Таких людей, практически, не существует. Однократные и многократные боли в спине были, практически, у всех людей в зрелом возрасте. Начало проблемы возникает у человека тогда, когда он встаёт вертикально на ноги. Это происходит у кого в год, у кого в 8 месяцев, у кого в 1 год 2 месяца. Сразу начинается дегенеративный процесс позвоночника, потому что наш позвоночник анатомически приспособлен к передвижению на 4-х конечностях. Мы ходим на 2-х ногах.

Леонид Фарба:

Вы ходите сказать, что все проблемы с позвоночником – это наша расплата за прямохождение?

Игорь Рынков:

В принципе, да, и за наш образ жизни.

Леонид Фарба:

Какой образ жизни нужно вести, чтобы не стать вашим пациентом?

Игорь Рынков:

Сейчас есть модное понятие «здоровый образ жизни», «активный образ жизни». Не сидеть в офисе по 10 часов в сидячем положении. Сейчас эта проблема актуальна во всех станах. Есть передовые страны в плане лечения заболеваний позвоночника. Например, Япония, где сейчас существуют офисы, где люди стоят, не сидят, а именно стоят в течение нескольких часов, выполняют работу на компьютере, например.

Леонид Фарба:

Недавно в нашей 13-ой городской больнице, где мы с вами работаем, открылся центр реконструктивной и малоинвазивной хирургии позвоночника. Немного расскажите об этом центре: как он появился, кто там работает, кого вы там принимаете?

Игорь Рынков:

Как я говорил, вертебрология – новая профессия которая на стыке нескольких профессий, нескольких направлений в медицине. Мы сделали центр совместно нейрохирургии и травматологии-ортопедии. Сейчас у нас 3 основных специалиста: это я, как нейрохирург, и 2 травматолога-ортопеда, которые занимаются в течение длительного времени реконструктивными операциями на позвоночнике. Это Сампиев Мухаммад Таблиханович и Балашов Степан Петрович. Профессор Сампиев на кафедре травматологии-ортопедии Российского университета дружбы народов, и кандидат медицинских наук Балашов Степан Петрович. Мы ведём приём пациентов и отбор пациентов, оперируем и послеоперационное ведение пациентов. Наши пациенты после операции остаются под нашим контролем, мы прослеживаем весь послеоперационный период и реабилитационный период.

Леонид Фарба:

Вы затронули такую проблему дегенеративных изменений позвоночника как основной причины обращения к вам ваших пациентов. Что ещё может привести к вам пациента? Какие проблемы в позвоночнике могут заставить пациента обратиться к вертебрологу-нейрохирургу за помощью?

Игорь Рынков:

Сейчас существует такой диагноз, который ставится, практически, всем пациентам с дегенеративными заболеваниями, это остеохондроз позвоночника. Часто, например, неврологи или другие специалисты в диагнозах пишут остеохондроз шейного отдела позвоночника, грыжа диска.

Леонид Фарба:

Диагноз, в который сваливают всё что угодно. Давайте, об этом поподробнее поговорим, об остеохондрозе.

Игорь Рынков:

Например, поясничная часть позвоночника. 5 позвонков, межпозвонковые диски, канал, где проходит спинной мозг и выходят корешки. Два позвонка и один диск называются позвоночный сегмент. Дегенеративные изменения позвонков бывают в виде экзостозов. Позвонки дегенеративно изменённые, изменения в виде экзостозов и артроза суставов.

Леонид Фарба:

Экзостоз – это костное разрастание.

Игорь Рынков:

Да, разрастание. В каждом позвонке есть 4 сустава, 2 верхних, 2 нижних. Часто патология как остеохондроз и дегенеративное изменение возникают во всём позвоночно-двигательном сегменте. Возникает как в диске, который между позвонками, так и в суставах позвонка. Здесь, как я говорил, 4 сустава. В позвоночно-двигательном сегменте 2 сустава уходят на следующий сегмент. Изменения возникают именно во всём сегменте. Заднее изменение сустава называется артроз, спондилоартроз. Дегенеративные изменения диска приводят к грыжам. Это всё так называемый остеохондроз позвоночника.

Сейчас диагноз остеохондроз является общим, объединяет в себе все суставные изменения в позвоночнике.

Леонид Фарба:

Это большой термин, который объединяет в себе много-много проблем. Когда пациенты говорят: «У меня ущемился нерв», это обывательское понятие, или за этим понятием стоит какой-то анатомический субстрат?

Игорь Рынков:

Нет, это, конечно, обывательское понятие. «Ущемился нерв» – это не совсем правильно. При остеохондрозе позвоночника, при развитии, например, грыжи диска возникает так называемый диско-радикулярный конфликт, когда диск разрушается, выходит в заднее пространство и начинает давить на корешок. Это называется «ущемился нерв». Но не ущемился нерв, а начинается компрессия корешка. Это приводит к болевому синдрому, первое. Во вторую очередь, это приводит к неврологическим нарушениям, или нарушению чувствительности – гипестезии, анестезии. Это нарушение движения, и так далее.

Леонид Фарба:

Пациенты в основном с этими проблемами толпами ходят по поликлиникам к неврологам. Лечатся там месяцами, довольно долго, получая общее противовоспалительное лечение, физиолечение. Кому повезёт – попадают на занятия ЛФК, разгружают позвоночник. Получают много-много советов, иногда безрезультатно. Есть ли критерий, когда невролог – всё. Сам пациент вряд ли поймёт, но давайте для наших коллег-неврологов поподробнее расскажем критерий, когда пора обратиться к вертебрологу-нейрохирургу.

Игорь Рынков:

Я думаю, что надо договориться и специалистам-неврологам в первую очередь, и пациентам. Сейчас очень грамотные пациенты, они практически всё узнают в интернете, можно заболевание вылечить чрез интернет, грубо говоря. Но все обращаются к соответствующим специалистам. Есть мировые критерии, которые выработаны уже давно, когда нужно обращаться к непосредственно к вертебрологу или к вертебрологу-хирургу. К истории немного. В начале 1990-х, когда был бум в спинальной хирургии, можно так назвать, мировой, в Америке, есть статистические данные, проводилось в год 200.000 операций на позвоночнике по поводу грыжи диска. В то время появились визуальные методы обследования, это МРТ, компьютерная томография, выявлялось большое количество грыж дисков, и сразу стало большое количество операций. Потом, когда проводили исследования катамнеза, это исследования пациентов через какое-то время после операции, в ретроспективе, выяснилось, что у 15 – 30 % пациентов опять возникал болевой синдром, возникали рецидивы, их состояние ухудшалось. Получалось, что 30 – 70 тысяч пациентов прооперировали просто так, зря. У некоторых ухудшалось состояние. Что делать в этом случае? В Америке другая система медицины. Там страховые компании, пошли иски. Резко пересмотрели показания к операции.

Я сразу хочу отметить и будущим пациентам, и которые сейчас есть, и врачам всех специальностей, что наличие грыжи диска на КТ или на МРТ не является показанием к операции. Если сейчас сделать всем подряд магнитно-резонансную томографию, у 80 – 90 % людей найдём грыжи дисков. Но не надо всех оперировать. Сразу возникает вопрос: а кого оперировать? Если сказать просто, основным показанием к операции является клиническое проявление грыжи диска. Если есть клиника, а клиника грыжи диска — это болевой синдром в пояснице, если поясничная грыжа, поясница с иррадиацией в ногу, может быть и в бедро, коленный сустав, голень, стопа, пальцы стопы. Первое, это боли. Второе – это наличие двигательных нарушений, наличие чувствительных нарушений, они являются показателем сдавления корешка. Если при грыже диска есть компрессия корешка, это является, в принципе, показанием. Наличие на МРТ грыжи диска и клиники сдавления корешка является показанием к операции.

Наличие на МРТ грыжи диска не является показанием к операции. Она проводится при наличии клиники сдавления корешка.

Леонид Фарба:

Невролог должен отправить такого больного к вам?

Игорь Рынков:

Да, в этом случае в обязательном порядке нужна консультация вертебролога-хирурга. Это в обязательном порядке. Сейчас к сожалению, в Москве, и будем говорить – по России, в Москве при наличии хорошей медицинской базы есть пациенты, которые длительно лечатся с болевым синдромом. У них уже есть на МРТ грыжа диска, болевой синдром, есть клиника сдавления корешка. Они длительно лечатся консервативно у врача общей практики, у невролога, хотя этому человеку можно очень быстро, эффективно помочь, чтоб он не мучился месяц, два.

Леонид Фарба:

Такой ещё момент. КТ вы озвучили, МРТ. Что более информативно, куда бежать пациенту? Нужно ли сразу с болью в спине куда-то бежать на дополнительное исследование?

Игорь Рынков:

Здесь есть мировая практика. Все эти методы обследования пациентов давно отработаны. Сейчас все современные исследования позволяют четко поставить диагноз. Самое первое, пациенту в любом учреждении нужно сделать МРТ. КТ не надо делать. При наличии болевого синдрома и подозрении на грыжу диска КТ не информативно. Надо делать МРТ, и тот специалист, к которому обратились, должен направить пациента на рентгенографию. При МРТ мы видим мягкотканные структуры, а при рентгенографии мы видим костные структуры. В обязательном порядке, если есть подозрение на грыжу диска в шейном отделе, надо делать МРТ шейного отдела позвоночника, первое. Второе – рентгенографию шейного отдела с функциональными пробами, это самое важное. Именно функциональные пробы. Не прямая боковая проекция, а в движении, максимальным сгибанием и максимальным разгибанием. Это два главных исследования. Я, как человек, занимающийся давно этой проблемой, против методов, которые сейчас используют в некоторых частных центрах. Они малоинформативны. У меня такое представление, что это чисто зарабатывание денег. Ультразвук диска. Нельзя провести ультразвук диска, поставить диагноз, сказать, что такая-то большая грыжа и так далее.

Леонид Фарба:

Вы назвали функциональные пробы, рентгенографию. Но это очень простое исследование, оно очень недорогое и доступно везде в поликлиниках. Этого достаточно, для того чтобы вы заподозрили нестабильность сегмента?

Игорь Рынков:

Именно. МРТ и рентгенография с функциональной пробой. Больше ничего и не нужно, в принципе, для обследования при болевых синдромах. Если поясничный отдел – МРТ поясничного отдела и функциональная рентгенограмма поясничного отдела. Это крайне важное исследование, которое почему-то не делают во многих случаях. Иногда прямую боковую проекцию рентген сделают, и всё. Важна функциональная рентгенограмма.

Леонид Фарба:

На этом ещё раз заостряю внимание нашим пациентам и коллегам-врачам: если вы отправляете вашего больного, или если вы как пациент отправляетесь на консультацию к вертебрологу, для того чтобы обсудить возможный вариант хирургического лечения – пожалуйста, МРТ, прямая боковая проекция сегмента, который заинтересован в болевом синдроме, и функциональные пробы в обязательном порядке.

Когда пациент приходит с таким комплексным обследованием, вы, как вертебролог, можете чётко сказать: да, это проблема, мы её вот так решим.

Игорь Рынков:

Да, мы консультируем пациента с данными обследованиями. Если нужно направляем дополнительно на компьютерную томограмму. Иногда бывает нужно. Иногда нужно провести обследование больного на остеопороз. Проблема остеопороза очень актуальная во всех странах. В нашей стране тоже актуальная. Это проблема людей пожилого возраста, чаще всего женщин. Это проблема на стыке травматологии, ортопедии, нейрохирургии, эндокринологии и так далее, геронтологии.

Леонид Фарба:

Да, затронули очень интересный аспект. Поскольку я, как травматолог, занимаюсь травматологией пожилого возраста, этим вопросом озабочен очень серьёзно. В нашей больнице мы, как раз, и создали систему диагностики и лечения. Я думаю, что ваши пациенты будут так же консультированы нашим специалистом по остеопорозу.

С какими проблемами остеопороза вы встречаетесь как вертебролог, может быть, во время операции установки фиксаторов, о которых мы поговорим чуть позже? Как остеопороз влияет?

Игорь Рынков:

Существует две проблемы, с которыми мы встречаемся. Первая проблема, это патологические переломы позвоночника. Наличие патологического перелома — это крайняя стадия остеопороза. У нас диагноз остеопороз, к сожалению, практически не ставится, только в отдельных случаях, в отдельных клиниках, в отдельных поликлиниках и отдельными специалистами. Это одна из самых актуальных проблем, эпидемия, можно так сказать. Мы часто сталкиваемся с патологическими переломами позвоночника. Это проблема актуальная, и она сейчас имеет решение.

Ввиду того, что сейчас мы начали работу в 13-ой горбольнице, здесь эта актуальная проблема продвинулась в лечении. Лечение патологических переломов, то, что мы проводим, операция, микрооперация, про которую я потом расскажу (эта операция называется вертебропластика), должна проводиться обязательно в сочетании с системным лечением остеопороза. Просто провести операцию, прооперировать один сломанный позвонок — это не решить проблему.

У нас диагноз остеопороз, к сожалению, практически не ставится.

Леонид Фарба:

Потому что рядом позвонок сломается чуть позже.

Игорь Рынков:

Меня не устраивает немного обследования, которые производят при остеопорозе в России. Наличие денситометрии – да, это является в диагностическом плане хорошим исследованием, но недостаточным. Более важным исследованием при остеопорозе является проведение компьютерной томографии со специальной программой. К сожалению, компьютерные томографы есть во многих клиниках, а программ нет.

Леонид Фарба:

Да, это интересная тема, зона развития и для нас тоже, по большому счету. Могу сказать, что нам удалось в 13-ой больнице добиться, с вашим приходом, я надеюсь, ещё больше будет сделан акцент, что мы больных с переломами на фоне остеопороза, на фоне низкой энергии травмы комплексно обследуем и рекомендуем ему определённый комплекс лечения. Не просто словами: «Вам нужно принять кальций с витамином D», а есть у нас служба, так называемая, служба профилактики повторных переломов, которая у нас работает очень неплохо. В рамках этой службы мы будем заниматься, конечно, вашими пациентами тоже, однозначно. Не только переломы плеча или шейки бедра. А позвонки вообще зачастую пропускается мимо. Болит спина у пожилого человека, в росте она уменьшается, появляется горб и – ничего. Человек ходит, не может понять, что происходит. Иногда случайно на рентгене находят такую ситуацию, это вообще мировая проблема.

По поводу операций мы чуть попозже поговорим. Скажите пожалуйста, мануальная терапия, массажи спины – вы как лично относитесь к этому виду лечения патологии позвоночника? Остеопаты?

Игорь Рынков:

Я отношусь крайне положительно, несмотря на то, что я нейрохирург. Я отношусь крайне положительно, потому что я мануальной терапией непосредственно занимаюсь с 1998-го года. Я проходил профессиональную переподготовку в Российской медицинской академии постдипломного образования, когда это стало профессией. С 2000 года мануальная терапия вошла в реестр профессий, пришлось пройти подготовку, получить диплом. Но, когда меня мои пациенты спрашивают, можно ли делать мануальную терапию, я отвечаю: «Я не знаю». Почему я так говорю? Я не знаю, к какому специалисту. Где делают мануальную терапию, какой специалист будет делать? Я ему порекомендую делать мануальную терапию, он пойдёт туда, а там возникнет проблема при проведении мануальной терапии. Это неинвазивный метод лечения, но он сравним с инвазивным. Можно ухудшить ситуацию в позвоночнике, намного быстрее можно получить ухудшение, чем помочь пациенту, если специалист не совсем ответственно владеет этим методом.

Леонид Фарба:

Лично для меня критерий, если человек, специалист, мануальный терапевт хотя бы спросит меня, сделал ли я МРТ, прежде чем к нему прийти, или хотя бы рентгеновские снимки, а не с ходу бросится проводить надо мной манипуляции. Лично для меня это критерий более-менее взвешенного подхода специалиста. У вас есть какие-нибудь свои критерии правильного подхода к мануальной терапии?

Игорь Рынков:

Мануальная терапия вообще это отдельная тема, о которой тоже можно говорить очень долго. Существует несколько направлений мануальной терапии. Есть ударная мануальная терапия. В советское время был небезызвестный доктор Касьян, который в день принимал по 200–300–500 человек, к нему выстраивались огромные очереди. Человека к нему заносили, он ставил руку, стучал по позвоночнику, человека выносили. Это считалось мануальной терапией. Это абсолютная дискредитация метода. Есть мягкая мануальная терапия, которая использует постизометрическую релаксацию. Человек идёт к специалисту, не в центр, а именно к человеку. Человек занимается данным пациентом.

Леонид Фарба:

То есть нужно понимать, к кому идёшь, к кому отправляешь пациента. Надо знать этих специалистов. Как метод, в принципе, вполне адекватный, вы считаете.

Давайте, перейдём ко второй части нашего эфира. Я бы хотел поговорить об операциях, которые вы делаете в нашей клинике. Давайте, начнём с миниинвазивных. Расскажите об этой методике, для чего она и что это такое, вообще?

Игорь Рынков:

Миниинвазивная операция проводится разреза, при которой используется электрод, который вводится через кожу в виде иголочки под место анестезии. Электрод вставляется к суставу позвоночника, в точку цели. Используется аппаратура, генератор токов радиочастоты, выставляется температура 70°, ставится таймер на 120 сек. Температура, это не температура на кончике электрода, а температура окружающих тканей. Аппарат работает. Виден импеданс тканей. Импеданс — это плотность тканей, которые на точке касания электрода. Токами радиочастоты проводится воздействие на данную точку, то есть на нервную веточку, в течение 120 сек при температуре 70 – 80 градусов.

Леонид Фарба:

Что происходит в этом месте?

Игорь Рынков:

Грубо говоря, мы прижигаем этот нерв, убираем, уничтожаем миелиновые волокна в данном нерве, прекращаем болевую импульсацию. Это чисто противоболевая операция. Мы не лечим, мы убираем болевой синдром. Чисто болевой синдром. Мы не лечим остеохондроз, мы не убираем грыжу диска, мы ничего не вырезаем, ничего не удаляем. Просто прижигаем. Это болевой синдром при спондилоартрозе позвоночника, так называемом, одна из его причин. По разным данным 30 – 40 % болевых синдромов связано со спондилоартрозом, чаще всего в пояснично-крестцовом отделе позвоночника.

Леонид Фарба:

Холодноплазменная нуклеопластика, про это тоже расскажите.

Игорь Рынков:

Операция холодноплазменной нуклеопластики. Через кожу под контролем рентгена введён электрод непосредственно в межпозвонковый диск, где имеется дегенеративное изменение в виде небольшой протрузии, грыжи. На экране видим электрод, который стоит в диске. Через иглу вводится электрод, сейчас он будет показан. Здесь, в частности, используется американское оборудование ArthroCare. Игла стоит в диске, через неё вводится электрод, тоненький, как инъекционная игла, чуть-чуть потолще. Электрод имеет сложное строение. На конце электрода рабочий полюс, при введении его в диск он подключен к аппарату, мы его включаем и воздействуем на диск холодной плазмой, так называемой.

Леонид Фарба:

Диск, грубо говоря, «сваривается», уменьшается.

Игорь Рынков:

Да, по-английски операция называется cold ablation. Нуклеопластика – это американский метод. На самом деле, это не пластика. Грубо говоря, мы рубцуем диск с помощью холодной плазмы. Диск уменьшается в размере, грыжа уменьшается и происходит процесс рубцевания. Все дегенеративные изменения дисков идут двумя путями. Или формируется небольшая грыжа, протрузия, затем через какое-то время процесс рубцуется, проблема решается самостоятельно. Или наоборот, дегенеративный процесс, формируется небольшая грыжа, потом диск разрушается, грыжа выходит в канал, секвестирует, начинает давить на корешок, начинаются проблемы. Тогда приходится оперировать.

Леонид Фарба:

Для операции нуклеопластики есть какие-то четкие показания, можно так лечить грыжи, нельзя? Подробнее о них.

Игорь Рынков:

Конечно, есть чёткие показания. Любое отхождение от показаний к операции дискредитирует метод и становиться неэффективным. Показанием к холодноплазменной нуклеопластике является грыжа диска, может быть на одном уровне, на двух уровнях, на трёх. Одномоментно одним электродом можно делать 1, 2 или 3 уровня диска. Операция используется как на поясничном уровне, так и на шейном. Показанием является небольшая грыжа диска. Сам диск имеет сложное строение. В нём есть пульпозное ядро, есть фиброзное кольцо, есть задняя продольная связка. Когда идёт разрушение пульпозного ядра и фиброзного кольца, и небольшое выпячивание, небольшая грыжа диска, это является показанием для операции.

Леонид Фарба:

Все минимальные воздействия проходят без стабилизации сегментов позвонка. То есть никакой металлоконструкции в данном случае не используется. Но я знаю, что вы работаете довольно активно и стабилизируете сегмент позвонка транспедикулярными фиксаторами. Чуть-чуть поподробнее: при каких патологиях вы используете именно фиксацию сегмента позвоночника?

Игорь Рынков:

Здесь я бы немного не так рассказал. Сейчас в вертебрологии, в хирургии позвоночника есть весь спектр вмешательств, начиная от миниинвазивных проколов через кожу, чрескожные вмешательства. Есть миниинвазивные эндоскопические вмешательства; эндоскопия – одно из направлений в хирургии, это хирургия будущего. Проводятся такие же операции на позвоночнике, используют различные системы. Через небольшой разрез в полсантиметра решается много проблем, что раньше делали только открытым способом. Следующие операции по уровню вмешательств – это микроскопические операции. При грыже дисков используется специальный инструментарий. Микроскопический микроразрез, 1 - 2 см, через который вводится тубусный расширитель. Они есть во всех клиниках, у нас тоже они есть. Через них под микроскопом проводится вмешательство на диске. Вмешательство идёт на разной глубине, зависит от пациента, есть и 10 см длинные тубусы. Через них мы под микроскопом выходим непосредственно на диск, не затрагивая, проходим через связки и удаляем, решаем проблемы. Удаляем грыжу, удаляем секвестр, освобождаем корешок. Через эти микроразрезы сейчас можно ставить и большие конструкции. Это тоже методики чрескожные, можно ставить большую транспедикулярную систему на многоуровневые.

Сейчас в хирургии позвоночника применяется весь спектр миниинвазивных методик: чрескожные, эндоскопические, микроскопические.

Леонид Фарба:

Транспедикулярная система из чего состоит и зачем нужна?

Игорь Рынков:

Транспедикулярная система. Часть системы – винты, которые вкручиваются в позвонки. Мы подходим сзади, освобождаем, скелетируем, называется скелетация, заднюю часть позвоночника, проводим операцию на задних отделах, освобождаем корешки. Часто проводим при стенозах каналах. Стеноз спинномозгового канала – частый диагноз, это далеко зашедшая стадия остеохондроза, дегенеративных изменений. При стенозах мы делаем декомпрессию всех корешков и позади ставим фиксатор.

Леонид Фарба:

Он стабилизирует сегмент?

Игорь Рынков:

Он стабилизирует сегмент. Если нужно – 2 сегмента, 3 сегмента. Можно поставить, в принципе, неограниченное количество винтов, всё скрепить и будет стабильная система.

Леонид Фарба:

Это избавит пациента и от боли, и от больших проблем?

Игорь Рынков:

Это, во-первых, избавит от боли, избавит от невралгических нарушений, потому что мы освобождаем корешки, и позволит быстро активизировать пациента. Когда не было современных имплантов, то эти операции все были под большим вопросом, потому что нельзя было быстро активизировать пациента. Длительное нахождение пациента в послеоперационном периоде в лежачем положении приводит к большим осложнениям. Все наши операции, и наши, и которые сейчас проводят специалисты-вертебрологи, позволяют быстро активизировать пациента.

Леонид Фарба:

Это очень важное замечание. Расскажите об операции, которую мы затронули в разговоре про остеопороз, про пластику тела позвонка при патологических переломах. 2 слова, буквально.

Игорь Рынков:

Крайняя стадия остеопороза – это наличие перелома. Это уже понятно по статистике, по градации, независимо от уровня кальция, например. Это крайняя стадия. При остеопорозе проводится тоже микрооперация без разреза. Мы через кожу вводим иглу, специальная игла вводится через ножку дужки в тело позвонка, и внутрь закачиваем, грубо говоря, специальный костный цемент.

Леонид Фарба:

То есть вы армируете, цементируете патологически изменённое тело.

Игорь Рынков:

Да. Мы цементируем позвонок. Одновременно можно сделать много позвонков. Если у человека сломано 2, 3, 4 позвонка, можно сделать одномоментно, одновременно. Это является локальным решением проблемы у данного пациента в данный момент. На следующий день после операции человек поднимается, ходит без проблем. Но одновременно с этим мы проводим общее лечение пациента, используя современные препараты. Проводим операцию, вслед за ней в стационаре внутривенно проводим лечение, например, миакальцик, или современный препарат, не буду называть.

Леонид Фарба:

Это как раз задача наших специалистов по остеопорозу, которые будут брать ваших больных и заниматься этой проблемой. На самом деле, мы сейчас не затронули массу аспектов вашей профессии. К сожалению, мы ограничены временем эфира.

Я должен вам сказать большое спасибо, Игорь Петрович, вы нашли время и пришли сегодня на передачу. Я думаю, что нашим зрителям было интересно узнать, что сейчас, собственно говоря, проблема боли в спине решаема не только неврологами, специалистами терапевтического профиля, но иногда раз и навсегда решаема вертебрологами-нейрохирургами. Я думаю, что эта передача была полезна не только нашим зрителям, будущим или нынешним пациентам, но и нашим коллегам врачам, которые тоже узнали кое-что новое, интересное. Я хочу ещё раз вам сказать большое спасибо и пожелать здоровья нашим пациентам!

Игорь Рынков:

Спасибо! Я хочу сказать два слова для пациентов, и для врачей, для специалистов неврологов, терапевтов: не надо бояться слова «нейрохирургия». Сейчас современные технологии позволяют быстро, эффективно решить проблему. На следующий день после любой операции на позвоночнике пациент поднимается и ходит. Никаких костылей и так далее сейчас не даём пациентам.

Леонид Фарба:

Спасибо вам большое, Игорь Петрович!