Любовь к детям

Андрей Григорьянц:

Добрый день, мы всех приветствуем в студии, мы на канале Медиадоктор, в эфире программа «Красивая улыбка с доктором Григорьянцем». А в гостях у нас прекрасная Альбина Донцова – главный врач, основатель, идеолог клиники INWHITE MEDICAL. Мне очень приятно Вас приветствовать у нас.

Альбина Донцова:

Добрый день.

Андрей Григорьянц:

Здравствуйте, Альбина. Тема нашего эфира сегодня «Любовь к детям». И с Альбиной как ни с кем другим, наверное, можно поговорить об этом в срезе стоматологии, так как Альбина, будучи очень опытным квалифицированным врачом-стоматологом, имеет огромный опыт в стоматологии и понимание всего того, что происходит с детьми, как лечить. Мы об этом сегодня поговорим. Я надеюсь, будет масса полезных советов, информации для родителей, да и для самих детей. Сознание ребенка сегодня и сознание ребенка 50 лет назад, мне кажется, две большие разницы.

Альбина Донцова:

С удовольствием поделюсь своими знаниями.

Андрей Григорьянц:

Альбина, расскажите нам о том, какие дети сегодня и что такое на сегодняшний день современное детство. Конечно же, мы будем касаться всегда какой-то клинической истории, потому что мы общаемся с детьми в клинике, помимо того, что мы общаемся с ними в обычной жизни. Мне кажется, их сознание изменилось. Поделитесь с нами.

Альбина Донцова:

Сознание, безусловно, поменялось, дети поменялись, и методология работы с детьми, конечно, тоже поменялась. Такие наши маленькие пациенты, мне кажется, с двух-трех лет дети образованные, хорошо разбирающиеся куда они пришли, зачем. Мы не обманываем никогда, мы никогда не разрешаем мамам говорить фразу: тебе ничего не будут делать, потому что мы лечим, мы делаем профилактику. И мы детям объясняем, что мы делаем.

С первой секунды, как он зашел, мы рассказываем, что для чего в кабинете. Мы обыгрываем ситуацию от самого старта. Показываем на видеокамерах его ситуацию во рту, фотографируем каждый зубик. И, соответственно, рассказываем, что мы будем делать: для чего пылесос, для чего слюноотсос, для чего наконечники, какие щеточки и так далее. И ребенок в 2-3 года в состоянии понять, потрогать, довериться. У него в руках будет адаптационная игрушка со звуком. И всегда, когда ему что-то непонятно, или он устал, или он хочет просто закрыть рот, или посмотреть на месте ли мама, он нажимает на эту игрушку, она издает звук, и мы с ним проверяем, что это все работает, убираю руки, слушаю все его проблемы. То есть только в полном контакте, в доверии начинается первая адаптационная встреча врача и ребенка.

Андрей Григорьянц:

Безобразием бы это назвал, на самом деле, потому что это отсутствие прошлого образа. Немножко такое образное выражение. Вот эта адаптация, на мой взгляд, дети меняются, возможно, мы это предполагаем в их сознании. Но очень здорово изменилось отношение взрослых к детям. Если нашим слушателям и зрителям это интересно, то очень важный факт как раз заключается в том, что профессионалы, которые этим занимаются, наконец-таки начинают что-то прощупывать, понимать, додумывать, каким образом с ребенком работать. Почему первое слово, которое мне пришло в голову, это «безобразие»? Потому что я вспомнил все то, что происходило в те годы, когда мы с Вами, возможно, были в университетах, когда мы с Вами проходили все эти практики. Как это все выглядело, в каком стрессе находился ребенок, какая память откладывалась. Это словом «ужас» можно назвать.

Альбина Донцова:

То поколение, которое сейчас, конечно, не приходят на гигиену.

Андрей Григорьянц:

Я крайне недоволен тем, что это называется избалованностью, потому что если обстоятельства складываются таким образом, что ребенок испытывает стресс, в таком ключе проживать всю жизнь, мне кажется, совершенно не верно. Поэтому мы говорим, как чистить зубы, чем, мы показываем, мы играемся, мы в глобальном смысле этого слова адаптируем ребенка. Вследствие что мы получаем? У человека, когда он повзрослел, и у ребенка, который еще совсем маленький, у него абсолютно здоровое отношение к безопасности, ощущение классное. Он идет к стоматологу не с тем стереотипом, вшитым очень глубоко, который просто невозможно оттуда достать.

Альбина Донцова:

Нет-нет, страх сейчас вообще не в моде. Там обратная история. Родители звонят и говорят, что он стоит, выковыривает зубочисткой пломбу, потому что он хочет к Альбине, а уже давно не ходили. Они отслеживают, дети помнят, что им пора идти на профилактику, потому что там было весело, там были какие-то запрещенки, которые дома нельзя. Потому что у нас лежат айпады, у нас на телевизорах мультики, причем мультик любой, какой он хочет. Мы хорошо подключились к вай-фаю. Мы прямо любую задачу, которую они перед нами ставят, выполняем. Конечно, подарки в конце. То есть мы любой маленький стресс и их труд замещаем обязательно позитивным каким-то моментом.

В конце любого удаления молочного зуба – холодное, но это не лед, как раньше, а мороженое. Девочкам лак и колечки, мальчикам Майнкрафт, Лего и так далее. То есть по возрасту совершенно разные задачи. Ты красишь ногти четырехлетней малышке, с семилетним мы обсуждаем домашнего питомца, а с тринадцатилетней – любимого парня. Мне очень помогает, что у меня дома у самой трое детей: 5, 7, 14 лет. Я, конечно, хорошо адаптирована к темам, дома меня тренируют. Я знаю хороших правильных героев на каждый возраст и по гендерному признаку. Я знаю, что сейчас волнует 13-14-летних девочек, и какие у них интересы, и какие у них фильмы, герои, кумиры. На этом очень легко выстроить адаптационный момент. Очень легко выстроить момент, спрашивая их совета, и они с удовольствием его дают. И уже когда выстраивается этот контакт, можно проделать какие-то серьезные сложные вещи, с которыми порой приходят ребята.

В конце любого удаления молочного зуба – холодное, но это не лед, как раньше, а мороженое. Девочкам лак и колечки, мальчикам Майнкрафт, Лего и так далее.

Андрей Григорьянц:

Супер. Это некий первый этап, на мой взгляд. Давайте еще раз просто акцентируем внимание. Я бы назвал очень важным, неотъемлемым началом лечения любого ребенка.

Альбина Донцова:

Важно – прийти вовремя.

Андрей Григорьянц:

Вот об этом я бы хотел чуть-чуть позже, потому что мы часто и повсеместно упускаем этот момент адаптации. Мы сейчас с Вами говорим об игрушках, о каких-то вещах, абсолютно не касаемо стоматологии. Кто-то придет и скажет: «Ребята, заканчивайте, мы же тут все-таки пришли зубы полечить. Давайте быстро решим проблему и все». Это некое субъективное представление о том, как делаются дела, и уж о том, как лечатся дети. Поэтому очень хочется зафиксировать внимание на психологии, на том, насколько важно позаниматься психоанализом каждому доктору, который вообще позволяет себе прикасаться к детям и их уже лечить. Мне кажется, без этой первой ступени просто нельзя шагать вперед.

На сегодняшний день очень много травм, которые закладываются детям при неправильном начале вот этого стоматологического лечения. Поэтому, как первое очень ценное, важное, объемное звено хочется просто поддержать, сказать, что это огромная работа. Когда люди идут по такому пути, это же сложнее, это же дольше. Вам надо заниматься адаптацией. Вам надо сидеть с ребенком просто болтать, знать эти мультики. Знать, что нравится девочкам, что нравится мальчикам. Знать, какие сейчас игрушки модные и что там как собирается, и в какие игры они играют в девайсах. Здорово, что люди, которые сейчас этим занимаются и всю методологию разрабатывают, просто в теме, если можно так выразиться.

Альбина Донцова:

Я лечу детей и взрослых. Я не очень люблю, когда взрослые стоматологи, при всем уважении, берут детей с комментарием: «Слушай, понятно, что я, молочный зуб не вылечу?» Очень много нюансов в детской стоматологии. Я призываю всех своих коллег, кто не обучается регулярно детской стоматологии, начиная с адаптации, начиная с методик лечения зубов, потому что у нас там другие протоколы, другие алгоритмы порой, просто не браться, отдавать это детским стоматологам. Узкая специальность, теперь я только про это. Потому что очень часто от хороших врачей, от профессионалов, взрослых терапевтов приходят просто испуганные, разочарованные и рыдающие дети. Я точно знаю, что этот врач не хотел навредить, у него доброе сердце, но есть моменты, которые просто взрослый стоматолог не может учесть. Разные профессии.

Андрей Григорьянц:

У нас на сегодняшний день само по себе образование не включает в себя некую идентификацию. То есть никто не проверяет на пригодность.

Альбина Донцова:

Нет, сертификат в детстве обязателен. Это отдельно.

Андрей Григорьянц:

Я говорю именно о психологическом факторе. Нет критериев для оценки человека с точки зрения его соответствия тому, что он может работать с детьми. Это старая проблема, но, если мы будем все чаще и чаще обсуждать моменты, что первая ступень, без нее мы вообще не прикасаемся ни в коем случае – это адаптивный процесс, тогда эта проблема просто встанет уже остро, и я надеюсь, что будут трезво смотреть на эту проблему. Потому что просто подходить к ребенку с квалификацией, с умением по протоколу очень хорошо адгезивно все сделать – этого совсем не достаточно, конечно. Ребенок, может быть, нуждается сейчас совершенно в другом.  Вы начинаете с адгезивного протокола, к чему это вообще все? Мы с Вами обсудили, что некоторые даже не знают, что на молочных зубах кариес появляется.

Альбина Донцова:

Что его нужно лечить, оказывается. Люди не понимают, говорят: «Ладно, они же все равно выпадут». Один из последних случаев: удалили, не в нашей клинике, но в очень хорошей клинике, действительно по 100% показаниям ребенку все 20 молочных зубов. Ведь что за этим стоит? Ни один зуб действительно невозможно было сохранить. Я член профильной комиссии по детству. Мы серьезно занимаемся протоколами в детской стоматологии. Там действительно ни один зуб нельзя было спасти. Я считаю, что родители, в том числе от нерегулярного прихода к докторам, привели ребенка в такую ситуацию, что он будет со съемным протезом. То есть это любой чих, и он может вылететь. Представляете, какая социализация будет у ребенка? Сколько за этим стоит логопедических проблем, развития челюсти, прикуса. Просто социальная проблема у ребенка. То есть он в садике, везде с такими комплексами выйдет. Поэтому, конечно, лечить с самого начала, с первого зуба проверять, обслуживать, чистить, приходить на прием. Это то, о чем хочется сказать всем родителям.

Андрей Григорьянц:

Мы сегодня обсудим вот эти три сегмента, три звена, три очень больших, на мой взгляд, отдельных этапа работы с детьми. Первое – это психоаналитический момент, о котором мы уже достаточно подробно поговорили. Второе – это непосредственно само лечение, то есть то, о чем мы говорим, когда человек приходит, говорит: «Слушайте, давайте скорее, устраните проблему у ребенка».

Альбина Донцова:

«Давайте я его подержу».

Андрей Григорьянц:

И третий момент – это профилактика. То есть, по сути, мы познакомились – это психология. Мы должны обязательно какой-то коннект с ребенком получить.

Альбина Донцова:

Обычно первый-второй прием, здесь тоже индивидуально. Иногда ребенка можно с первого посещения посадить. Ему комфортно, спокойно, ты ему понравился. Это ребенок решает. Вообще тут не можешь ничего предсказать ни по возрасту, ни по гендерному признаку. Просто ребенок тебя выбрал. Ты можешь обладать 1000 методик, и ты просто ему можешь не понравиться. И на этом вся адаптация закончена. Тогда просто лучше поменять стоматолога. Хорошо, если это внутри клиники. Просто он любит «беленьких». У него ассоциировалась зубная фея с «беленькой». И все, на этот момент можно забыть все эриксоновские гипнозы и прочие методики. Он просто ждет «беленькую». Тогда классно подвести к беленькому стоматологу, и все, что ты делал, все семечки, которые ты посеял, взрастут просто за счет того, что доктор другим тембром голоса может говорить.

У нас в команде 5 детских стоматологов, и мы разные. Очень часто мы вот так друг друга тусуем, чтобы угодить ребенку. Потому что ребенку нужно угодить по всем параметрам, тогда ему будет комфортно. Тогда он откроет рот, и тогда мы сделаем этот второй этап: так все-таки давайте лечить. Если ты совпал с первого раза, ему спокойно, ты ему нравишься, ему нравится мультик. Ему мама дома правильно рассказала, что у него черненький зуб, и он может болеть. Это кариес, это инфекция. Мы сейчас пойдем к Альбине полечим. Ребенок дома уже правильно прошел все адаптационные этапы. Ему не говорили страшных слов: будет больно, не будут колоть. Он вообще об этом не знал. Остальное мы сделаем все красиво, тихо, профессионально, чтобы ему было максимально комфортно и не больно. Если понадобится, мы используем закись азота.

Если ребенок совсем хорошо адаптирован, то мы научились сегодня делать анестезию безболезненно. Конечно, мы предупреждаем, что будет чуть-чуть нечувствительна губа и так далее. Он к этому готов, обо всем предупрежден, и он в первый же раз даст нам вылечить зуб. Если нет, то 2-3 раза мы всегда берем на адаптацию. Может быть, просто первый день поиграли. Второй день может быть гигиена, в лучшем случае с профилактикой. И на третий день мы переходим к лечению зуба.

Андрей Григорьянц:

Мы отметили очень важную вещь, как анестезию, и прокомментировали, что на сегодняшний день мы научились это делать. Я думаю, что мы научились это делать достаточно давно, что касается безболезненности. Мы будем очень полезными для наших слушателей и зрителей некими комментариями, советами и раскрытием простой истины, как то, что есть кариес, что его надо лечить. Наверняка в этом есть основные принципы и в этом есть какие-то основные звенья. Если не уходить сейчас в нашу профессиональную науку и исследования, а если мы говорим о потребителях этих услуг, то есть пришел родитель с ребенком. Какое количество проблем может быть у ребенка? Мы же не говорим о том, что мы изучаем рост, что мы смотрим на генетические. По сути, людей интересует что? Сел в кресло ребенок, что ему там сделали? Удалили, или кариес вылечили, или какой-то аппарат поставили. Есть несколько таких моментов. Каждый из них – это лечебный процесс. Всегда родителей беспокоит боль. Боль – это вообще основной момент.

Альбина Донцова:

Боль – это признак расставания. С ней не надо приходить.

Андрей Григорьянц:

Да, но если ребенок не имел никакого опыта, и он об этом ничего не знает – это прекрасно. Это чистое поле, на котором можно выстроить прекрасный красивый дом. Либо если там все очень сложно, и все разрушено и развалено, тогда нужно будет это собирать, а только потом заниматься лечением. Но мы уже подошли к лечению, и мне бы хотелось, чтобы Вы нам сказали, опять-таки, исходя из Вашего опыта и очень высокой степени внимания ко всем этим процессам с детьми, что является основными принципами лечения детей именно в кресле, начиная от анестезии, заканчивая тем, что он встал. Представьте, что мы уже закончили адаптировать, и нам уже не нужно никого уговаривать. Ребенок полностью готов к тому, чтобы его лечили. Как это на сегодняшний день? Какие требования, и каким образом это все концептуально выстроено для того, чтобы в процессе лечения ребенку было, скажем так, прикольно?

Альбина Донцова:

Ребенок лежит, на потолке у него играет мультик, если надо. Если это маленький ребенок, то чаще всего закись азота, чтобы он расслабился. Мы уже по позе ребенка видим, что он спокоен. Тогда на фоне расслабленного положения тела мы начинаем делать аппликационную анестезию – нашу основную анестезию, и начинаем работать с зубом. Конечно, изоляция, конечно, коффердам. Мы стараемся работать с сегментом. То есть если с одной стороны несколько зубов, максимально быстро за один прием сделать всю сторону. Это если в детали и в мелочи наши врачебные не вдаваться.  Задача, конечно, минимизировать количество приходов, под одну анестезию максимальное количество зубов с этой стороны сделать, чтобы повторно уже потом не колоть эту сторону.

Мы стараемся работать с сегментом. То есть если с одной стороны несколько зубов, максимально быстро за один прием сделать всю сторону.

Андрей Григорьянц:

Поддерживаю.

Альбина Донцова:

Поэтому время протекает очень быстро, они не фиксируют, они не устают, не ерзают, дают нам спокойно сделать все манипуляции с одной стороны. В этот визит, конечно, больше ничего не трогается. На следующий визит планируется другая сторона.

Андрей Григорьянц:

Прекрасно. На сегодняшний день что очень беспокоит родителей – это вся материальная база. То есть чем оснащены клиники, какие вводятся препараты, какие используются пломбировочные материалы. Все, что касается эко-, био-, органики и так далее.

Альбина Донцова:

Слушайте, гомеопатией мы не лечим, у нас все-таки доказательная медицина. Конечно, у нас анестетики. Скажут: «Мне химию не колите». Значит, надо гомеопатией кариес лечить, потому что мы используем анестетики. Понятно, что в детском приеме они отличаются от взрослых, они без адреналина. Но это анестезия, никаких иллюзий, это все равно химический препарат, который мы вводим для того, чтобы анестезировать эту зону. Мы используем такие же материалы, как и во взрослой стоматологии.

Плюс, что сейчас удивляет многих родителей, хочется об этом сказать. Очень большие показания при разрушенности молочных зубов к коронкам. Да, детям ставят коронки на молочные зубы. Да, это перспективно, да, это надежно. Не фиксируется пломба к молочному зубу, поэтому при большой разрушенности чем раз в два месяца ходить и восстанавливать зуб пломбами, цементами, чем угодно, ставится коронка. Особенно, если зуб депульпирован.

Андрей Григорьянц:

Как здорово. Мы, по сути, сейчас развееваем достаточно много мифов. Во-первых, если сформулировать все то, что Вы сказали, то на сегодняшний день, конечно же, не нужно. Я Вас очень хорошо понимаю, я это все знаю изнутри. Но понимаю, что нас слушают в большей степени люди, которые у нас и лечатся. Вся история про гомеопатию, про все органические виды.

Альбина Донцова:

Пусть они пьют гомеопатию, я не против.

Андрей Григорьянц:

Если речь идет о классической медицине, то мы обязаны принимать абсолютно действенные эффективные средства. В противном случае мы о чем говорим? Кариес – это дефект. Зуб не регенерирует и не зарастает, к сожалению. Соответственно, мы должны это убрать, должны это зафиксировать. Могу от себя сказать одно, что на сегодняшний день степень токсичности всех материалов, которые мы используем в стоматологии, сведена к абсолютному минимуму по сравнению с тем, что происходило 20 лет назад. То многое, что было в Европе очень-очень много лет, в России не так давно. На сегодняшний день мы уже сравнялись абсолютно, даже если говорить об отдельных учреждениях, они могут выдавать результаты абсолютно выше. Так вот, гомеопатия и так далее – это образ жизни, но это не лечение зуба. Ты пришел уже к стоматологу, значит у тебя уже что-то произошло, и это метод вмешательства и решение проблемы.

Альбина Донцова:

Конечно, хочется сказать, чтобы приходили вовремя. В данном аспекте, леча гомеопатией, я даже не хочу эти темы трогать. Но если уже Вы так следите за ребенком, так боитесь давать ему химию, так следите за его здоровьем, будьте любезны вовремя приводите: 4 раза в год к стоматологу на гигиену и профилактику. Я всегда говорю, что боль – это сигнал к расставанию либо с нервом, либо с зубом. Боль просто так не пройдет без какого-то расставания. Расставание это всегда сопровождается другими анестезиями, другими вмешательствами. 4 раза в год на 30 минут – это очень быстро, это недорого делать профилактику. Это гораздо меньше, чем потом даже времени и денег затрачивается в год на лечение одного молочного зуба. Рационально ходить вовремя.

Боль – это сигнал к расставанию либо с нервом, либо с зубом. Боль просто так не пройдет без какого-то расставания.

Андрей Григорьянц:

Я с Альбиной поделился сегодня моими взглядами о любви к детям и о детской стоматологии. Самое простое и самое сложное – лечить ребенка. Самое благостное и самое волнительное – лечить ребенка. В любом случае, мне бы хотелось, чтобы Вы как-то прокомментировали, потому что это немножко философское размышление на тему детей. Особенно, когда касается того, что у ребенка что-то болит или у ребенка есть какая-то проблема и надо исправить. Мне бы хотелось, чтобы Вы поделились с нами, как сделать так, чтобы ребенок был в полости рта абсолютно здоровым на протяжении всего своего детства. Что нужно внушить родителям? О чем им нужно рассказать? Мне кажется, это вопрос не денег, не каких-то других проблем, а именно организационных моментов.

Альбина Донцова:

Не буду перечислять все факторы, приводящие к кариесу. Генетику мы опустим, потому что здесь невозможно повлиять, на заболевания во время беременности мамы, потому что это тоже может быть фактором того, что кариесогенность высокая у ребенка. Но есть два основных фактора, из-за которых в 90% случаев к нам попадают дети на прием уже в запущенном состоянии – это гигиена и кариесогенная диета. Всегда, когда у меня идет ребенок в наркоз, в 90% случаев – это как раз несоблюдение этих двух факторов. Бывает плюс сопутствующие, может быть ДЦП у ребенка, качественность, есть какие-то сложности с гигиеной. Но всегда эти две основные причины: гигиена и кариесогенная диета присутствуют в анамнезе ребенка, который идет в наркоз, когда мы уже не справляемся в кабинете с огромным количеством кариеса с таким серьезным диагнозом.

Поэтому любой родитель должен найти для своего ребенка свои методики, подходы, почему нужно чистить зубы и как. Конечно, мы рассказываем, как это делать. Конечно, мы объясняем, что это важно делать 2 раза в день, но ответ «он не хочет» не должен работать в семье. Он может хотеть в ботинках лечь в кровать. Мама находит слова, чтобы он этого не делал, он может захотеть спицу в розетку засунуть, но мама тоже находит тон и слова, чтобы он этого не делал, потому что она расставляет приоритеты. Вот если у каждого родителя в голове будет так же заложен приоритет, что невозможно не чистить зубы, то мы гораздо больше будем заниматься профилактикой нежели лечением. У меня у самой трое детей, я привозила их домой, допустим, из поздних гостей. Я их бужу, если они в машине уснули, для того, чтобы почистили зубы. Не потому, что за один раз будет кариес, конечно, нет. Я хочу показать, что это важно для здоровья зубов. То есть если мама своих кровинушек разбудила, растолкала, а не в ручках принесла, положила в кроватку, чтобы почистить зубы, наверное, это важно.

Если у каждого родителя в голове будет так же заложен приоритет, что невозможно не чистить зубы, то мы гораздо больше будем заниматься профилактикой нежели лечением.

Андрей Григорьянц:

Тут говорится о системности, которую нужно просто осознать и понять. Я поддерживаю, потому что давая себе слабину, не разбудив ребенка, потому что его безумно любишь, это пресловутое «хотела сделать лучше, а получилось как всегда».

Альбина Донцова:

Это ночное кормление, это бутылочный кариес, который никто не отменял, потому что он не засыпает без сладенького, он без сладкого компота у нас не спит. Ровно до первого наркоза. Когда ребенка отправили в наркоз, она 2,5 часа нервничала за пределом операционной и так далее. После этого она находит слова перестать давать ему компотик на ночь, потому что никакой наркоз, никакое наше лечение не будет действенным и долгосрочным, если не убрать причину. Причина была сладкая во рту всю ночь, любой кариес пройдет, и будет следующий этап наркоза, не знаю, через 2-3 месяца. У детей все гораздо стремительнее. Если у взрослых кариес может годами развиваться, доходить до нерва, у детей можно в 2 месяца от кариеса начального дойти до удаления зуба. Поэтому раз в 3-4 месяца ребенок должен быть в кресле врача-стоматолога, чтобы мы вовремя ловили эту ситуацию.

Андрей Григорьянц:

Помимо того, что мне очень хочется Вас в этом поддержать, мне хочется усилить то, о чем Вы говорите. Я очень много анализировал на эту тему, это больше касается женщин, потому что мама с маленьким ребенком, если мы говорим о статистике, гораздо больше проводит времени, нежели папа. Поэтому это некая проблема трех дней для каждой мамы. Мы всегда сталкиваемся всего лишь с тем, чтобы не прийти к глобальной проблеме: к отсутствию в целом этой системы. Просто с тремя днями. Неужели нельзя потрудиться, потерпеть, крики потерпеть, какие-то возражения?

Альбина Донцова:

Водичка, поносить на ручках, погладить спинку.

Андрей Григорьянц:

Достаточно трех дней для переключения ребенка на новую систему. Опять-таки, это стремительные способности и высокая скорость мышления детей, высокая способность к адаптации. Мне бы хотелось, чтобы к этому прислушивались, потому что то, о чем говорит Альбина, это такое лекарство, это мегапольза, которая нужна, важна, если Вы не хотите потом сталкиваться с негативом, с проблемами, с какими-то лечениями сложными. Лучшее лечение – это профилактика.

Альбина Донцова:

Вот на профилактике как раз подробнее остановлюсь. Те дети, кого регулярно родители приводят, это, как я говорю, мы вырастим без серьезных проблем до постоянного прикуса. 4 раза в год, раз в три месяца на 30 минут приводят к нам ребенка. Мы делаем полностью гигиену всех зубов, окрашиваем и проверяем, как он чистит зубы, обращаем на это внимание. То есть мы культурно выращиваем другого человека по отношению с своей собственной полости рта. Мы ставим ему руку, дальше проводим минерализацию зубов специальными средствами, которые на сегодняшний день в огромном ассортименте: и Германия, и Америка поставляют нам. И мы можем за этой эмалью следить. Германия тоже делает все хорошо.

Андрей Григорьянц:

Если что, мы все скооперируемся, закупимся сильно и будем хотя бы в ближайшие лет 10 не зависеть от политики.

Альбина Донцова:

Убираем сладости, потому что как говорят? Швеция победила кариес. Почему она победила кариес? У них в культуре питания один sweet day. Для них такой же моветон, когда у нас беременная женщина будет курить. То есть все равно публика осудит ее взглядом, как минимум. Такой же моветон считается, когда детям бесконтрольно дают сладкое. Когда мне родители говорят: «Да, он ест сладкое, он без него не может». Ну как четырехлетний ребенок может достать сладкое, если родители его перестанут покупать? То есть дома на столе стоит сладкое. Что стоит родителям перестать его покупать, если этот продукт вредит здоровью ребенка? Конечно, 80% проблем решается, если ты достучишься до сознания мамы.

Гомеопатия – прекрасно, но такие основы гораздо важнее для здоровья зубов ребенка. Убрать кариесогенное питание и научиться чистить зубы. Методик очень много мы выкладываем в Instagram, пожалуйста, читайте. Есть компьютерные обучающие программы. Не надо из этого делать строгую рутину: у тебя иначе сгниет зуб. Не надо этого. Все в игре, в позитиве, не задевая корень языка, чтобы не было рвотных рефлексов. Обучаем родителей, как лучше ребенку встать, как лучше поставить руку, как ему держать, какую подобрать щетку, какую напевать песенку и так далее. То есть это так важно, что мы готовы тратить на это время, чтобы обучить родителей чистить ребенку зубы. Не может ребенок, он не несет ответственности за гигиену до 8 лет. До 8 лет мамы, папы должны дочищать зубы ребенку. То есть он почистил сам, подошел взрослый, мы показываем те участки, которые не дочищены, и дочищает ребенку зубы. При таком уходе серьезной профилактики мы даже обманываем генетику.

Ребенок не несет ответственности за гигиену до 8 лет. До 8 лет мамы, папы должны дочищать зубы ребенку.

Андрей Григорьянц:

Да, это, кстати, очень известный и интересный факт. Я также часто анализировал эту тему и говорил по этому поводу, что очень многие люди любят говорить о своих родителях, то есть о некой генетической предрасположенности. Речь звучит таким образом: кстати, у папы тоже плохие зубы.

Альбина Донцова:

Оправдание, я здесь не причем.

Андрей Григорьянц:

Вы абсолютно правы, опять-таки хочется сделать на этом акцент. Это лишь генетическая предрасположенность, то есть это некая тенденция. Но это не речь о том, что это абсолютно безнадежная ситуация. Поэтому если есть тенденция, если есть какая-то предрасположенность, например, если мне это нужно делать один раз, то Вам надо делать два или три раза.

Альбина Донцова:

Совершенно верно.

Андрей Григорьянц:

Альбина, расскажите нам, пожалуйста, о том, каким образом обстоят дела с лечением особенных сложных детей. Как часто Вы это делаете? И какая у Вас статистика и опыт в этом отношении?

Альбина Донцова:

Вообще, моя мечта, мой основной посыл – перестать отказывать особенным деткам, потому что в условиях обычной частной клиники, где я работала, это было сделать невозможно. Как бы мы ни старались, без дополнительных методов седации с особенными детками очень часто бывает невозможно. Мы всегда идем по пути безинвазивно работать с этими детьми: без наркоза и без седации, но это не всегда возможно. Слава Богу, что сегодня это возможно на территории нашей клиники, у нас большой оперблок, правильная наркозная станция со всей необходимой аппаратурой, с проверенными анестезиологами. Полностью бригада выходит на помощь таким детям, если мы уже понимаем, что никак не справляемся. И количество зубов превышает наши возможности с ними работать. То есть легче порой сделать за один раз максимальное количество зубов во сне, и дальше мы с ребенком продолжаем работать.

Подход к каждому ребенку индивидуальный. С особенными детками, прежде всего, это контакт с родителями. Мама такого ребенка знает о нем лучше всего. Поэтому первая встреча – это встреча с мамой. То есть ребенок у нас просто может гулять по клинике. Потому что кого-то просто раздражают звуки, тогда мы надеваем наушники, чтобы ребенок ничего не слышал. Кого-то нельзя тактильно трогать. Сейчас очень много, к сожалению, детей-аутят, как мы говорим. Аутизм есть, существует, мы должны научиться работать с этими детьми. Это не значит, что всех подряд отправлять в сон. Поэтому, общаясь с мамами, учитывая нюансы, как работать с такими детками, мы стараемся как-то профилактически вести.

Надо отдать должное мамам таких детей. Они очень бдительны и грамотно подкованы. Они уже про все читали и знают. Они знают, что с их детками будет сложно работать в стоматологическом кресле, и они грамотно, вовремя, то, о чем мы говорим, призываем всех родителей, вовремя приводить. У нас очень много таких деток лечится в клинике. Но мамы действительно приводят их раз в три месяца. И мы, зная, как с ними работать, так как нам не приходится делать никаких болезненных манипуляций, так как приходы регулярные, просто нянчим эти молочные зубы до смены. Конечно, это один из путей решения работы с такими детьми: регулярный приход и контакт с родителями.

Андрей Григорьянц:

Я думаю, что нянчить молочные зубы до смены – это, наверное, самое приятное, что мы сегодня услышали, потому что это очень трепетно и очень здорово. Это, конечно отражает Вашу профессиональную принадлежность – это раз. Во-вторых, это характеризует высокую степень внимания.

У меня есть секретная информация, это из источника Коммерсант, всем известного. Речь идет о том, что Ваша клиника в рейтинговой системе, которая является на сегодняшний день в России одной из самых объективных и эффективных, заняла первое место именно в направлении детской стоматологии. Я думаю, что это однозначно Ваши достижения. Зная о том, что вся эта рейтинговая система ничего общего с коммерцией не имеет, поэтому степень объективности здесь максимальная. Тут можно действительно поговорить о профессиональной истории, которая отражает реальность нашей московской стоматологии.

На прошлых эфирах мы очень часто отмечали то, что на сегодняшний день в Москве можно получить стоматологическую услугу самого высокого уровня, если мы говорим вообще обо всей нашей планете. Поэтому, да, в Москве это правда. Очень здорово, что это касается не только взрослых, а еще и детей, потому что это как разные существа, как разные планеты: взрослый и ребенок. Вы как никто другой хорошо об этом знаете. Расскажите мне, пожалуйста, об этом Вашем достижении, о Вашем первом месте, о том, как это произошло, как Вы себя чувствуете. Вы это воспринимаете как абсолютную норму: еще бы, а кто ж другой? Или Вы настолько погружены в процесс, что просто приятно удивлены?

Альбина Донцова:

Приятно удивлены, большая честь, огромная награда для меня. Я просто понимаю, что сегодня уровень детской стоматологии в Москве достаточно высокий. Есть много неплохих, хороших, качественных клиник. И для меня огромная честь была получить такую награду, потому что теперь критерии отбора очень-очень высокие: больше 200 факторов, которые важны для того, чтобы ты вообще участвовал в этом рейтинге: наркоз, седация, стерилизация и так далее. Это такая база, которая необходима, это даже не обсуждается.

Но есть очень много мелочей, которые допускают тебя для участия в этом рейтинге. Наверное, мы максимально все учли. Наверное, мы максимально всему обучились. Мы брали опыт у наших более старших коллег. Да, я проехала все возможные клиники, как в России, так и очень много клиник за рубежом, постоянно обучалась всем возможным методикам. Я интегрирую все, с чем я сталкивалась, потому что нет чего-то одного или даже 10, очень много мелочей, которые складываются, начиная от гардероба и заканчивая последним санузлом. Им даже там должно быть весело и спокойно. Когда ты учитываешь все-все детали, наверное, ты имеешь право.

Мы купили лучшую аппаратуру по анестезии, какую только можно, чтобы было безболезненно. Все-все какие-то мелочи, которые расслабляют взгляд ребенка. Все доктора прошли обучение всевозможных психологических методик, как психологических адаптаций, так и мануального уровня. Все эти факторы привели к тому, что мы попали вообще в этот конкурс. Но то, что мы заняли первое место, вчера я торжествовала. Вчера это вручали на выставке. Много стоматологов прибежало поздравлять нас с этим. Это было так трогательно и важно, это такой классный результат труда. За этим стоит труд.

Андрей Григорьянц:

Это исключительно результат труда.

Альбина Донцова:

И любви к детям.

Андрей Григорьянц:

Естественно. То, чему и посвящен наш сегодняшний эфир. Мне хотелось бы отметить, что у меня есть такой опыт, этому опыту уже достаточно много лет. Будучи в Германии, это было порядка 10 лет назад, я общался с одним из коллег, с немцем, который является на сегодняшний день очень интересным специалистом в нашей индустрии. Когда мы обсуждали случаи того или иного пациента, они мне все время задавали вопрос: «Вы где берете таких людей? Где Вы находите человека с таким количеством проблем?» Тогда для меня это было впервые и немного удивительным, мне казалось, что плюс-минус люди одинаковые, и в любой точке Земного шара плюс-минус одинаковые проблемы в полости рта. Когда мы это все статистически проявили, я понял, что колоссальная разница. Мы берем просто как один из вариантов немцев – отсутствуют эти проблемы. Я очень хорошо запомнил невероятное количество детей, подростков, молодых с абсолютно здоровыми, красивыми, яркими улыбками. Так вот, хочется просто такой постскриптум о том, что профилактические меры невероятно важны вообще в нашей жизни.

Альбина Донцова:

Что для взрослых, что для детей.

Андрей Григорьянц:

Абсолютная база. Неважно, мы говорим о спорте, мы говорим о зубах, мы говорим о других каких-то частях тела и жизненно важных органах. Так вот, мне бы очень хотелось, чтобы, во-первых, все мы прислушались к тому, на что люди потратили много лет. И видите, вот как результат Вашей работы Вы занимаете первое место. Я бы очень хотел, чтобы дети к Вам приходили сами, звонили Вам, и мы достигли некой системности в целом, если так можно сказать, в социальном плане. Поэтому я Вам желаю дальше работы, процветания, удачи, успехов. Есть такая шутка: стать и быть – это разные вещи. Учитывая, что Вы на сегодняшний день стали эталоном для этого, мне хотелось бы, чтобы Вам удалось быть им.

Альбина Донцова:

Спасибо, постараемся держать. Всего доброго.

Андрей Григорьянц:

Всего доброго.