Остеопатия и рефлексотерапия при лечении ЛОР-заболеваний

Екатерина Осипенко:

В эфире «Оториноларингология с доктором Осипенко». У меня в гостях врач очень интересной специальности – врач-рефлексотерапевт, врач-остеопат, с которым мы будем сегодня говорить о заболеваниях ЛОР-профиля, которые можно корригировать с помощью остеопатии и рефлексотерапии тем или иным образом.

Итак, у меня в гостях Вадим Юрьевич Дмитриев, врач-остеопат и рефлексотерапевт. Самым первым делом я спрошу, что такое рефлексотерапия и что такое остеопатия. Для многих из нас, даже для врачей, не очень хорошо бывает понятно, чем эти специалисты занимаются? Это уже специалисты отдельной специальности?

Вадим Дмитриев:

Да.

Екатерина Осипенко:

Остеопатия даже выделена в отдельную специальность? Расскажите, пожалуйста.

Вадим Дмитриев:

По поводу того, чем я занимаюсь. Эта тема очень интересная для меня. Я все время развиваюсь, совершенствуюсь, пытаюсь найти какие-то новые способы решения проблем. Для меня в последние годы остеопатия особенно выделилась в том плане, что она позволяет истинно докопаться до человека, найти все его тонкости, и, по возможности, то, как это исправить. Остеопатия существует уже больше ста лет. Она начиналась в Америке еще в позапрошлом веке, и школы потом шли по Америке, по Европе и, в общем-то, основные специалисты все там. Мы ездим туда, учимся у них. В нашей стране остеопатия тоже стала специальностью уже, уже официально признана.

Екатерина Осипенко:

По-моему, несколько лет тому назад, всего лишь.

Вадим Дмитриев:

В 2013 году она выделена как специальность. С 2017-2018 года она лицензируется как равноценная специальность в ряде других специальностей. Но, как правило, люди, обыватели, не знают, и врачи тоже, в общем-то, совершенно не знакомы. Честно говоря, я тоже не знал, что это такое до какой-то поры, пока не начал этим заниматься сам.

Екатерина Осипенко:

Вы же по своему образованию изначально, по своей первой специальности, даже кардиологом были?

Вадим Дмитриев:

Да, я долго работал в официальной медицине кардиологом, и работал рефлексотерапевтом, совмещал обе специальности. Но потом я все-таки ушел в сторону рефлексотерапии, потому что мне была интересна эта область, такая большая и широкая.

Екатерина Осипенко:

Раньше была специальность физиотерапевт. Она, собственно говоря, и сейчас существует. Потом появилась еще и рефлексотерапия, иглоукалывание. Потому что все, когда слышат о рефлексотерапии, думают прежде всего об иглоукалывании. Этим занимались изначально, по-моему, физиотерапевты?

Вадим Дмитриев:

Нет, эта специальность преподавалась на кафедре неврологии, в основном, по иглотерапии специализировались неврологи. В физиотерапию она иногда входила, иногда не входила. Она была иногда вместе, иногда отдельно, то есть по-разному в нашей стране.

Екатерина Осипенко:

Тогда что это? Что в себя вмещает именно рефлексотерапия?

Вадим Дмитриев:

Рефлексотерапия – это термин, мне кажется, не очень отражающий всю ситуацию. Рефлексы – это рефлексы в теле человека. Но нельзя называть иглотерапию рефлексотерапией, то есть вкалывается иголка и запускаются какие-то рефлексы. Они запускаются, конечно, но это не весь уровень того, что там происходит. Там происходит глобальная регуляция организма на другом, не только рефлекторном плане. Наука очень древняя и очень сложная в понимании, но, когда долго-долго этим занимаешься, приходишь к очень хорошим результатам.

Екатерина Осипенко:

Что вас заставило, как врача, пойти именно по этому пути?

Вадим Дмитриев:

Поиск. Поиск того чтобы человеку помочь, чтобы человек был здоров, прежде всего. Чтобы человек достиг своего нормального, хорошего, абсолютно прекрасного состояния без каких-то поддержек, был истинно «чист» перед своим организмом, и организм его поддерживал.

Екатерина Осипенко:

Интересная позиция: «истинно чист». А традиционная медицина разве не направлена на здоровье?

Вадим Дмитриев:

Она направлена, но, мне кажется, методология не позволяет ей глубоко вникнуть в ситуацию. Потому что аллопатия в основном направлена на лечение симптомов в отличие от, например, остеопатии. Аллопатия – лечение не подобным, а чем-то чужеродным. Она направлена на конкретный механизм, например, на гашение какого-то симптома, даже противовоспалительные эффекты, например. Остеопатия направлена, тоже, как рефлексотерапия, на причину – почему этот симптом возник, на лечение основ проблематики – почему в данном случае этот орган, эта система начала вдруг болеть, а не гашение чисто симптомов в этом месте. Это и есть предмет разбирательства и в рефлексотерапии, и в остеопатии. Когда ты исследуешь организм, ты находишь массу того, что в нем прописано как негативного. Есть методы, которые относятся и к рефлексотерапии, и к остеопатии, которые позволяют на том уровне, на котором эти методы работают, достичь такой регуляции процессов организма, чтобы основы развернулись, перевернулись и встали на свои нормальные позиции.

Остеопатия направлена на причину симптома, почему он возник, на лечение основ проблематики, а не гашение симптомов.

Екатерина Осипенко:

Это возможно?

Вадим Дмитриев:

Это возможно. И это интересно.

Екатерина Осипенко:

Даже у взрослых людей?

Вадим Дмитриев:

В любом возрасте возможно. Но мы регулируем на том уровне, на котором человек может воспринять в данный момент ту направляющую, которую дает врач, для того чтобы организм перестроился. Он перестраивается, выходит на новый уровень.

Екатерина Осипенко:

То есть, готовность самого пациента к восприятию тоже имеет значение?

Вадим Дмитриев:

Конечно. Его уровень накопленности проблематики, насколько много у него накоплено этой проблематики, и как долго придется раскручивать в обратную сторону все его «накрученности», которые все, абсолютно все, взаимосвязаны. Интересно то, как остеопат находит эти взаимосвязи. Например, есть проблема висцеральных органов, желчного пузыря, но как это будет отражаться на состоянии грудной клетки, шее, а потом на голове и на глазу, например. Все это может быть очень взаимосвязано, понимаете?

Екатерина Осипенко:

Не все пациенты любят, когда ты начинаешь докапываться и задавать вопросы. Даже применительно к отоларингологии, когда мы начинаем спрашивать буквально обо всем, включая менструальный цикл у женщин, или о количестве абортов, к примеру. Подчас у пациентов это вызывает некие негативные отклики: «Зачем вы задаете мне так много вопросов? Я к вам пришел конкретно с этим. Вы разберитесь с этим». Не хотят люди, может быть, открываться, может быть, тратить время, может, вообще, понимать, что для решения проблемы необходимо потратить время для себя. Мне кажется, вопрос еще в том, что у пациента нет готовности эту проблему в принципе решать. Хочется очень быстро получить результат и уйти новым, с новыми руками, ногами.

Вадим Дмитриев:

В этом случае я обычно человеку объясняю: «Есть другой вариант развития ситуации. Мы сейчас выясняем точно совершенно, в чем у вас причина. На это затратится чуть-чуть побольше времени, но это вас особо не обременит. Это даже даст новости для вас, что на самом деле у вас происходит, а также даст вам очень хороший результат по вашей симптоматике». Потому что, когда мы убираем причину, основу многих накрученностей, тогда вся эта цепочка сама раскручивается в обратную сторону, самим организмом. Остеопат находит именно причину, и воздействие идет именно на уровне причины.

Екатерина Осипенко:

Без дополнительных усилий. То есть, вы действуете непосредственно на первую причину, а все последующие витки уже раскручиваются в обратном порядке.

Вадим Дмитриев:

Да, то есть я, например, нахожу некий крючок, на котором все держится. Я позволяю ему раскрутиться, имеется в виду ― восстановиться в том месте, где он вокруг себя собрал много-много-много всего, и все то, что вокруг этого крючка собрано, навенчано на него, оно само по себе встает на свои места. Организм, кстати, аллопатия не использует. В данном случае принципиально важно то, что организм обладает самовосстанавливающейся системой. Эта система изначально работает постоянно в жизни, но в некоторых случаях она не срабатывает. Эти случаи и рассматривает остеопат, где система не сработала, и позволяет ей сработать, и все. Это безопасно, это не я делаю – это делает сам организм, я лишь нахожу и позволяю сработать системе. Нахожу место, в котором она не достаточно полноценно сработала в силу ряда причин.

Допустим, была травма, которая зашла туда, привилась там, и организм постоянно имеет ввиду, что травма есть и различным способом компенсирует ее присутствие. Организм постоянно как бы внутри себя просматривает все, что в нем лежит, он знает все полочки. Это очень умная система. В нужный момент, когда ей достаточно резервов, она пытается побороться с местом, где «записана» травма, чтобы его восстановить, и запускает там определённые процессы, даже воспалительный. То есть, зачастую, эти процессы нельзя рассматривать как патологические. В большинстве случаев система запускает в нужный момент нужные процессы, для того чтобы разрешилась ситуация. В организме есть резервы, для того чтобы она разрешилась. А мы это воспринимаем как болезнь. Начинаем это быстренько гасить, потому что возникла симптоматика. В этом случае, на мой взгляд, нужно максимально ограничить человека в его активности, чтобы он позволил своей системе проработать до конца и проболеть.

Екатерина Осипенко:

В активности – во всех смыслах. То есть не только в двигательной, профессиональной активности, но еще и в активности усмирения симптомов, о которых мы сейчас заговорили.

Вадим Дмитриев:

Уж тем более.

Екатерина Осипенко:

Фактически, во фразе «дать возможность поболеть организму» есть сермяжная правда.

Я не знаю, как ваши пациенты, но мои пациенты страдают и с началом сезона начнут болеть. Опять пойдут фарингиты, ларингиты, риниты, это будет на постоянной основе, ринофарингиты, все будут болеть. Что происходит у нас? У нас в одной руке противовирусные, в другой руке антибиотики, которые назначаются самим пациентом. Здесь уже врач, мы не можем никак повлиять на эту ситуацию, потому что нас нет рядом с пациентом, пациент один. Пациент уже получил за последние 15 лет навык того, что он должен и может лечиться сам. Он приходит только тогда, когда у него возникли осложнения. Никто не думает о «поболеть», плюс еще, условия рынка такие, что болеть-то никто никому не дает.

Вадим Дмитриев:

Да, и реклама, и все такое.

Екатерина Осипенко:

Все вместе. И что в этой ситуации? У пациента уже, в общем-то, несколько негативное сознание по отношению к своему поведению в тот момент, когда он заболел.

Вадим Дмитриев:

Да, он отвергает это, потому что нужно куда-то бежать, как-то жить, что-то нужно делать, потому что его что-то заводит, у него есть цели. Но он должен понимать, что то, чем он обладает, в данном случае неприятным для себя, он сам себе заработал. Если его интересует, все-таки, своя более хорошая сторона, более яркая своя сторона, возможность выражения себя наиболее полноценно, то он должен быть здоров. Поэтому он должен найти возможность дать своему организму восстановиться, избавиться от проблемы, которая у него есть, а не отвергать её, что «она есть, а мне некогда – я побежал куда-нибудь». Надо поработать над этим вопросом.

Екатерина Осипенко:

С вашей точки зрения, остеопата, человека, который глубоко смотрит в организм и во все процессы, которые происходят с организмом, что делает организм потом по отношению к своему владельцу? Он ему мстит за пренебрежение?

Вадим Дмитриев:

Обязательно. Обязательно очень сильно мстит. Все, что дальше разворачивается, приобретает еще более крупные масштабы. Начинается с какого-то, условно говоря, прыща, который почему-то вскочил где-нибудь. Человек не обратил на это внимания – подумаешь, прижег прыщ, побежал дальше. А это был кишечник. Потом пошел к гастроэнтерологу, потому что его кишечник уже разбил до полного, так сказать, основания. А потом кишечник у него проболел и дал осложнения на малый таз, на гинекологию, хозяин пошел лечиться к гинекологу. И все завертелось, закружилось, и он в полном раздрае, потому что теперь здоровье его разнесено в клочья. Собственно, так и происходит. Когда человек вовремя не относится к себе хорошо, правильно в тот момент, когда все возникает, пренебрегает ситуацией, то потом это неправильно происходит. Из-за «неправильно происходит» накапливается травматизация, травма, и дальше уже от этой травмы разворачивается следующая травма, особенно при наличии предыдущих травм, которые уже как бы записались, прописались. Таких травм остеопат находит массу.

Екатерина Осипенко:

Вы это воспринимаете как травму?

Вадим Дмитриев:

Да. Это травма, которая записана в организме: послевоспалительная, послестрессовая травма, послемеханическая, химическая травма. То есть где-то что-то произошло. Когда в организме происходит какая-то экстремальная ситуация, если организм ее неправильно проходит, она записывается как травма. И все, эта травма осталась. Теперь эта травма компенсируется организмом, что вот здесь что-то лежит не очень хорошее, травмированное, и нужно это место оберегать.

Екатерина Осипенко:

А фактически, когда организм об этом «думает», на это же тратятся дополнительные силы?

Вадим Дмитриев:

Тратятся резервы, силы, психологические силы, вся энергия, масса энергии туда тратится. Как только остеопат дотрагивается до этого места и раскручивает его, скажем так, чтобы оно наконец-то восстановилось, так освобождается масса энергии, которая компенсировала эту ситуацию. Теперь эта ситуация работает хорошо и слаженно со всеми другими организменными ситуациями. У человека появляется масса сил. Это нормальное явление. После первого же сеанса люди, как правило, говорят: «Да, мне тут стало полегче. У меня живость какая-то появилась, энергия побежала. Я начал что-то делать. У меня появилось настроение». Это обычное явление, когда происходит такое восстановление. Дальше – больше, состояние становится всё стабильнее и стабильнее.

Екатерина Осипенко:

И психологическое.

Вадим Дмитриев:

Обязательно.

Екатерина Осипенко:

Сейчас мы будем, по всей вероятности, разговаривать еще и о методах остеопатического воздействия. Но перед тем, как поговорить об этих методах, я хотела бы вспомнить, что цель моей деятельности – это ухо, горло, нос, гортань. Конечно, мы, отоларингологи, постоянно встречаемся с часто болеющими людьми. Кто-то может сказать, что это совершенно банальные ситуации ― подумаешь, горло поболело. Но, как, с вашей точки зрения, такая постановка вопроса? Фарингит, боль в горле. Он случается. У кого-то он случается пять-шесть раз в году. Банальнейшая, совершенно банальнейшая, вещь. Но я слушаю вас и думаю: организм это тоже воспринимает как травму.

Вадим Дмитриев:

Там прописана травма. От воспаления, которое возникает в задней стенке глотки, и в тех системах, с которыми она сопряжена и касается, то есть это лимфатическая система, костная система.

Екатерина Осипенко:

В принципе, остеопаты думают не органами, а системами?

Вадим Дмитриев:

Сразу всем думают. У нас рассматривается все сразу, весь организм. Фасции, везде. Анатомия любая, микроуровня, любого уровня, то есть нервы, сосуды, кости, связки, швы, их положение, как они работают. Это все сразу оценивается, и причем каждый раз.

Екатерина Осипенко:

Когда вы подумали о горле, о задней стенке глотки, что сразу возникает у вас перед глазами, кроме этого? У меня перед глазами, естественно, возникает картинка: нос, глотка, лимфатические узлы.

Вадим Дмитриев:

Проблема с шеей. Возможно, аутоиммунный тиреоидит, щитовидка, потому что это все вместе. Проблема с шеей, с точки зрения позвоночника там все плохо. Это проблема головы и проблема блуждающего нерва. Тотальная. Блуждающий нерв выходит из головы, он очень связан с психоэмоциональной сферой. От его состояния будет портиться психоэмоциональная сфера, или психоэмоциональная сфера будет портить состояние блуждающего нерва, который регулирует в том числе и горло. От компрессии, скажем так, в черепе, которая возникла когда-то в результате травмы, либо психотравмы, либо травмы, которую нанес внутренний орган, связанный с головой посредством собственных взаимосвязей, и тоже вызвал травму в голове ― условно говоря, травму, напряжение мозговых оболочек. Эта компрессия приводит к компрессии вагуса (блуждающего нерва), а он контролирует горло, и не только горло, но и дальше: бронхи, сердце, пищеварение.

Екатерина Осипенко:

То есть нижние и верхние дыхательные пути?

Вадим Дмитриев:

Тоже, да. От него, от его дисфункции будет зависеть: воспалительный процесс или не воспалительный процесс, даже так. Например, освободился нерв от своей компрессии в голове в месте, где он выходит из головы, потом идет по шее и по горлу и т.д. У человека на следующий же день, или в этот же день, гиперсаливация в носу, в горле, кашель появляется. Это происходит как фрагмент, как реакция освобождения этого нерва. То есть зажатие не давало ему работать, здесь его разжало, он начал вот так себя проявлять. Потом это все нисходит, наступает стабильность в этой зоне, имеется в виду, фарингита, допустим, или носа в том числе, потому что все нервы взаимосвязаны. Условно говоря, можно даже не заниматься конкретно этим нервом, а заниматься другими объектами в организме, которые влияют на этот нерв, а на него влияет все пищеварение.

Екатерина Осипенко:

Вот как! Мы говорим о горле, а вы сразу о пищеварении.

Вадим Дмитриев:

А мы уйдем в пищеварение. Если пищеварение влияет на этот нерв – у него будет фарингит в том числе, потому что дисфункция нерва. Если нерв несвободен, он будет находиться в дисфункции, он будет пытаться вырваться из нее и запускать воспалительный процесс.

Екатерина Осипенко:

Понятно, что пациент вряд ли придет к остеопату только потому, что у него частые фарингиты. Он придет по иной причине, естественно, а про его частые фарингиты выяснится в ходе осмотра. Правильно ли я понимаю, что ваши манипуляции, некие волшебные манипуляции, будут происходить совсем в иной области, отнюдь не на шее?

Вадим Дмитриев:

При каждом приходе я обследую человека своими остеопатическими способами.

Екатерина Осипенко:

При каждом? То есть, ситуация может меняться?

Вадим Дмитриев:

Она меняется. Сто процентов, меняется. После каждого воздействия, после нашего сеанса проходит неделя, за это время уже многое что в организме поменялось. Он приходит – новый, другой человек с точки зрения набора того, что в нем еще существует негативного. Каждый раз я исследую, где это все сейчас находится. Эту цепочку мы постепенно разворачиваем и приходим к раскручиванию запасов негативного, которые у него где-то были. Таким образом мы подходим к любому заболеванию. То есть, он пришел с фарингитом – это не значит, что мы будем заниматься сейчас именно горлом. Мы будем заниматься, возможно, желудком.

Екатерина Осипенко:

А потом, может быть, вообще, горлом уже заниматься не будем, потому что оно само по себе выстроится и настроится.

Вадим Дмитриев:

Может быть, да. Оно само выстроится, может быть, в рамках проблемы желудка. Она была завязана на желудке, условно говоря. Так как завязка закончилась, то все нормально, человек побежал. Особенно ребенок, потому что у них мало еще завязок, им достаточно небольшого толчка. Если мы сегодня поработали с желудком, то, может быть, многое что в симптоматике сразу поменяется, с фарингитом в том числе.

Екатерина Осипенко:

Часто болеющий человек. Вроде как молодой, ничего такого нет, вроде все хорошо. Мужчина, женщина. Просто болеют. Частые насморки, быстро схватывают.

Вадим Дмитриев:

Нужно смотреть, где у него в теле закреплена дисфункция и почему. Скажем, дисфункция влияет на нерв, поэтому он и болеет часто. Ему надо убрать эту дисфункцию. Возьмем, например, желудок. На уровне желудка что-то не так с точки зрения его влияния на блуждающий нерв, например. Нерв сильно представлен в дыхательной системе, и в носоглотке, и во рту. Не обязательно только он, естественно. Мы убираем дисфункцию, и человек перестраивает свои реакции; его жизнь, как она привыкла быть, перестраивается. В том числе его жизнь включала болезнь горла, оно тоже перестраивается. То есть организм перестраивает процесс. Тот, который был, сейчас уже не нужен для организма. Все реакции организма целесообразны, зачем ему сейчас болеть? У него появляются другие задачи, в том числе самореализация. Пожалуйста.

Мы убираем дисфункцию органа, и организм перестраивает процесс. Прежний больше не нужен для организма. Все реакции организма целесообразны, ему незачем болеть.

Екатерина Осипенко:

Наконец, высвобождается время? Вообще-то, логично. Время, затрачиваемое на болезнь, высвобождается и дает возможность заниматься чем-то полезным, в том числе самореализацией.

Вадим Дмитриев:

Да. Например, недавно был мальчик. Постоянно болел. Он пришел со сколиозом, горлом я не занимался. Сеансов три-четыре-пять у нас прошло. Он сейчас с удовольствием есть мороженое, и ничего ему за это не бывает. Он очень рад.

Екатерина Осипенко:

Да, вопросы мороженого и его поедания очень остро стоят в определенных возрастных категориях. Обычно не дают, конечно же. Ещё такая проблема – носовое дыхание. Эта проблема не всегда связана с тем, что человек действительно болеет, простывает. Она может быть связана в том числе и с аллергологией. Аллергические состояния и остеопатия как-то пересекаются?

Вадим Дмитриев:

Абсолютно, да. Опять дисфункция нерва. Опять невральные дисфункции на уровне нервов, которые обеспечивают носовое дыхание. Возникают гипер-реакции, гипер-неадекватные процессы в области лица, в том числе и носа. Также эта система завязана с легкими, потому что это в целом дыхательная система. От состояния легких тоже много что зависит, нужно разбираться в том числе с легкими. Аллергический фон – это и нерв, в том числе блуждающий, во многом, потому что он запускает такие реакции гипер, продукции слизи, и регулирует в том числе состояния на уровне слизистых – как им вообще функционировать. Также это общая ситуация в организме: с кишечником, с печенью. Но все поддается коррекции. Имеется в виду, что врач находит на каждом из сеансов, что именно на данный момент является ведущим, прилагает туда руки.

Екатерина Осипенко:

В прямом и в переносном смысле.

Вадим Дмитриев:

В прямом смысле прилагает туда руки, обозначает свое присутствие в теле в этом месте. Тело в этом месте начинает регулироваться. У тела есть саморегулирующиеся системы, которые в принципе настроены на регуляцию, и они только ждут посыла, чтобы, наконец-то, заняться своим делом. Тело отрегулируется. Пройдет некоторое время, часы, дни. Это место отрегулировалось. Все, нормально, кишечник восстановился. Даже микрофлора восстанавливается, и заканчиваются инфекционные процессы. Потому что система кишечника, или почки, теперь здоровая, она восстановленная, у нее есть возможность жить без инфекции. Она выгоняет инфекцию, или восстанавливает то, что нужно (микрофлору), уходят негативные явления. Дальше будет нормально. В любом случае, нормально.

Екатерина Осипенко:

Вы заговорили о мозговых оболочках, о швах. Поскольку все ЛОР-органы, кроме гортани, находятся в черепе, и особенно у детей это имеет большое значение, так как идёт рост лицевого скелета и черепных костей. Здесь есть зависимость и возможность видоизменить ситуацию в случае, если у детей идет активный рост аденоидной ткани?

Вадим Дмитриев:

Да, конечно.

Екатерина Осипенко:

Вообще, маленькими детьми остеопатия тоже занимается?

Вадим Дмитриев:

Ими очень легко занимается, потому что они очень лабильные, в том плане, что у них процесс восстановления происходит быстрее и легче. Причем, в любом возрасте, не важно, в каком обратился. Идет восстановление. Да, мозговые оболочки. Да, череп. Да, родовые травмы. Очень часто. Да, это не регистрированные родовые травмы, потому что это микротравмы. Это не глобальные травмы, от которых люди могут умереть, но они записываются организмом как неблагоприятные. Кесарево можно рассматривать как не физиологичные роды и от него тоже своеобразные травмы происходят в том числе у маленького человека, который рождается. Всегда, причем. Всегда «кесарята» должны прийти к остеопату, чем быстрее, тем лучше. Он должен посмотреть и расправить ситуации, которые он найдет в голове, может быть, в позвоночнике, в зависимости от того, на каком уровне организм покажет, что здесь у него есть проблема.

Екатерина Осипенко:

Вне зависимости от того, есть ли в принципе проблема? И видит мама ли проблему.

Вадим Дмитриев:

Видимых проблем может не быть. Я иногда сравниваю, что симптоматика и даже диагнозы – это проявление 5-10 % проблем, остальные 90 % проблем не видно. Организм их компенсирует, он изгибается, он ограничивает движения в руке, человек становится немножко кривой, даже голова немножко кривая может становиться. Организм всячески пытается подстроиться под внутренние моменты травмы, которые где-то когда-то образовались, накопились и еще пока не разрешились, и он пока не знает, не умеет с ними побороться. А человек тоже не знает и не умеет. Так все вместе и живут.

Екатерина Осипенко:

Можно поподробнее рассказать, вообще, что происходит? Как вы это делаете? То, что видела я, – это, по-моему, вообще никакие не манипуляции в чистом виде, как мы понимаем. Многие помнят, когда было модно ходить к мануальным терапевтам. Людей в прямом и переносном смысле ломали. Зачастую, было еще и больно, или даже если не больно, то было страшно, потому что поворачивали резко и шею, и позвоночник. Иногда это приносило положительную динамику, иногда ― наоборот, отрицательную. Но в целом было видно, что человек, специалист работает, процесс идет, что все хрустит, все трещит. Всем страшно. Как у остеопатов? Здесь, по-моему, вообще ничего нет, вы нажимаете пальчиком куда-то, и всё.

Вадим Дмитриев:

Да.

Екатерина Осипенко:

Еще мне очень понравилось выражение, что вы «слушаете» организм.

Вадим Дмитриев:

Слушаю руками, да. Идет очень тонкая пальпаторная работа, сначала диагностическая. Кладется рука на какое-то место на теле, например, голову. Остеопата тонко настроен на восприятие ощущений, которые идут от головы, физических ощущений. Его рука начинает анализировать, в каком месте головы и на каком уровне есть проблема. Он очень досконально знает анатомию и уже начинает понимать: здесь такие-то структуры находятся, здесь, наверное, что-то с таким-то швом. В этом шве, например, проходит масса артерий, вен и нервов. Он знает, какие нервы там идут, можешь проверить. Ага, вот этот нерв зажат. Он еще как бы тестирует другой рукой: так, не так, тот нерв, не тот нерв. Как бы ходит по организму другой рукой, физически, и тестирует, совершенно четко понимает, что, например, в этом шве зажат такой-то нерв. Дальше остается приложить небольшие усилия не в том плане, чтобы разжать зажатие, а в том, чтобы своей пальпацией донести организму возможность того, чтобы он с этим местом поработал. Организм сам начинает с удовольствием с этим местом работать и освобождать его. Остеопат здесь как присутствующий компонент событий, которые должны развернуться и которые он позволяет телу развернуть. Его уровень пальпации идет на микроуровне, понимаете? Это не глобальные манипуляции, хотя глобальные тоже могут быть. Некоторые остеопаты и так могут работать. Но основная суть в деталях. Когда мы знаем, какая деталька поломалась в определённом месте машины, мы же не будем перебирать весь двигатель. Мы идем в это место, нужную гайку подкрутили, – все, мотор заработал. Так же и остеопат.

Это приходит с опытом, с опытом пальпации. Пальпаторный опыт накапливается до таких уровней, что человек просто положил руку – и он уже знает, он почувствовал, куда его тянет и ведет, он таким образом «прослушал» организм и выявил проблему, но он ее, практически, уже видит. Идёт совмещение внутренних образов, связанных с анатомией, и пальпаторное восприятие. Остеопат может даже закрыть глаза и немножко, так сказать, побыть в образе того, что он видит. Каждый же видит сны, образы.

У нас много невидимых проблем. Организм их пытается компенсировать, подстраивается, защищает от обострения. На это тратится много нашей энергии, которая могла бы быть потрачена на что-то более ценное и значимое для нас.

Екатерина Осипенко:

То есть остеопат еще и через себя это пропускает?

Вадим Дмитриев:

Вряд ли пропускает. У него нейтральная позиция. Он же не берет это для себя – он смотрит на экран, в какой-то степени.

Екатерина Осипенко:

Как кино?

Вадим Дмитриев:

Кино мы же тоже через себя пропускаем и участвуем в событиях, но мы же не заболеваем проблемами персонажей, и уж тем более актеры не заболевают. Возможно, и заболевают, через себя проводят, но с опытом возникает некий иммунитет. В общем-то, и у врача тоже вырабатывается иммунитет.

Екатерина Осипенко:

В таком случае, сам по себе напрашивается вопрос: чем остеопаты отличаются от тех, кого раньше называли «бабки»? Или, как сейчас модно говорить, «ворожеи», «целители», которые тоже прикладывают руки?

Вадим Дмитриев:

К сожалению, остеопатия пока еще не вышла на научный уровень, потому что нет таких приборов, которые бы доказали, что остеопат это видит. Но, чем они отличаются? Тем, что они врачи. Тем, что они знают досконально физиологию, даже лучше, чем того уровня, который преподают в институтах. Знают анатомию, знают физиологию. Имеют богатый клинический опыт. Причем, остеопату нужно совмещать понимание специальностей разного уровня: и неврологии, и сосудистые, и воспалительные, и иммунологии. Он должен быть везде немножко сведущ и использовать в своей технологии. Чем больше он знает, чем больше он сведущ в том, что уже знает наука, тем проще ему найти в организме проблему и что-то с ней сделать.

Екатерина Осипенко:

Он становится врачом-специалистом более высокой квалификации?

Вадим Дмитриев:

Более квалифицированным, да. Шире область знаний ― то, что он знает с точки зрения физиологии и анатомии, больше опыт пальпации ― того, что он умеет, наработал, смог, и плюс, индивидуальность врача, его настрой.

Екатерина Осипенко:

Вы совмещаете в своей? Я, опять-таки, о своих баранах ― о боли в горле, о носовом дыхании, о часто болеющих взрослых и детях, которые настолько страдают, что качество их жизни резко ухудшается. Они не успевают отболеть одним и начинают болеть другим, не успевают работать при этом. Многие из-за этого страдают и эмоционально, потому что они просто не имеют возможностей полноценно жить. Все время кто-то постоянно с платком, кто-то постоянно с таблетками. И ограничения, естественно. Вода холодная – нельзя. Мороженое – нельзя. Приходится все время кутаться. Любое дуновение ветра, кондиционер – все приводит к тому, что человек заболевает. Летом ли, когда нет активнодействующих вирусов, или зимой, или осенью, когда все только-только начинается. Человек все время находится в состоянии ожидания, что он заболеет. Как быть в этой ситуации? Мы поняли, что надо «раскручиваться». Не самим раскручиваться. Здесь, понятно, без специалиста не обойдешься. Самое главное, наверное, нашим слушателям понять. Надо вовремя понять, что тебе нужно обратиться за помощью, и что возраст в данной ситуации не имеет большого значения. Чем ты раньше придешь, тем быстрее получишь ответ на свои вопросы.

Вадим Дмитриев:

Тем быстрее ты будешь счастливый.

Екатерина Осипенко:

На самом деле, ведь так. Мы сейчас достаточно философски повели беседу, но, действительно, это серьезно. Мы закапываемся в мелких нюансах, тратим на них очень много времени, на обеспечение своих проблем. Это становится уже привычкой и образом жизни.

Вадим Дмитриев:

Все капли с собой, все везде.

Екатерина Осипенко:

И капли, и всё остальное. И мы болеем. Допустим, на меня постоянно кашляют, чихают мои пациенты. Когда они все приходят в остром состоянии, я не могу не реагировать. Но иногда зашкаливает. Я сама часто болею ринофарингитами, и от этого страдаю, морально в том числе, потому что начинаю чувствовать себя как несколько ущербно, потому что не могу избавиться. В этой ситуации ты не можешь, действительно не можешь потратить себя на что-то более ценное, прежде всего, на своих близких. Действительно, стать просто счастливым, элементарно счастливым человеком, потому что элементарно здоровым.

Вадим Дмитриев:

Да. Найти, наконец-то, то счастье, которого ты достоин. Здоровое состояние – уже счастье.

Екатерина Осипенко:

Счастье от здорового состояния. Никто об этом не задумывается, не понимает до того момента, пока организм не даст сбой. Тут все понимают, что, оказывается, счастье-то было вот оно! Я был счастлив, но просто об этом и не знал! То есть все часто болеющие люди, в принципе, должны обратить внимание на то, чтобы понять, что с ними. Никто не исключает обращения к отоларингологу. Это естественно, это нужно и полезно. Но, мы сейчас поговорили с Вадим Юрьевичем на таком уровне, и выясняется, что есть возможность отрегулировать работу своего организма, в общем-то, неизведанными подчас большинству наших пациентов методами.

Вадим Дмитриев:

Непонятными, далекими еще пока.

Екатерина Осипенко:

Методами, которые, может быть, действительно, не нашли научного отражения в настоящий момент. Но, как говорил профессор Василенко, известный отоларинголог-фониатр, мы не знаем, мы не можем говорить об этом сейчас только лишь потому, что в настоящий момент нет аппаратуры, которая позволит нам четко определить. Мы знаем, что так оно и есть, но мы не имеем возможности сейчас это запротоколировать, потому что нет возможности зафиксировать это с помощью аппаратуры. Прошло 15 лет, аппаратура пришла к нам, и мы видим все прекрасно. Поэтому я не сомневаюсь, что с прогрессом научного характера это тоже придет, и это можно будет зафиксировать.

Вадим Дмитриев:

Было бы, конечно, интересно активнее запускать совместное ведение пациента врачом специальности с остеопатом. Чтобы врачи разных специальностей имели в виду, что нужно еще консультировать и у остеопата, потому что совместно будет намного ярче, сильнее и лучше всякая динамика.

Екатерина Осипенко:

Иногда врач уже тоже теряется от часто болеющих детей в том числе, и отоларинголог, и педиатр. Кстати сказать, педиатрам это тоже должно быть интересно. Можно, действительно, направить на консультацию к остеопату, для того чтобы помочь, получить некую поддержку. Глядишь, и терапия, действительно, будет быстрее, станет адекватной и положительной.

Вадим Дмитриев:

Да, и будет больше интерес врачей к тому, что лучшие результаты. Всем будет интересно.

Екатерина Осипенко:

Самое главное, что детки будут меньше болеть, и мы, взрослые, тоже.

Время нашего эфира подошло к концу. С вами была я, Екатерина Осипенко, отоларинголог, фониатр, и наша передача «Отоларингология с доктором Осипенко». В гостях у меня был врач-остеопат, рефлексотерапевт Вадим Юрьевич Дмитриев. Спасибо, Вадим Юрьевич, что вы сегодня пришли к нам!

Вадим Дмитриев:

Спасибо большое!