Имплантология от А до Я доступным языком

Стоматология

Юлия Геворгян:

С вами программа «Улыбка на миллион» и компания Мастердент. Сегодня у нас в гостях врач-стоматолог, хирург Тимощенко Денис Сергеевич. Сегодня мы хотим поговорить об имплантации.

Доктор, как хирург-имплантолог расскажите, пожалуйста, вообще все, что можно об имплантатах, о различных системах. Чем больше информации, тем лучше.

Денис Тимощенко:

Меня зовут Денис Сергеевич. Я работаю в клинике Мастердент на Волгоградском проспекте, веду хирургический и амбулаторный прием. Основная специализация у меня хирургия.

Юлия Геворгян:

Доктор, извините, вы работаете в клинике на Волгоградском проспекте, если я не ошибаюсь, 12 лет?

Денис Тимощенко:

Нет, именно в клинике Волгоградском проспекте я работаю с 2011 года, а вообще в системе Мастердент – уже пошел 12-ый год. Я думаю, в нашей компании есть врачи, которые и подольше работают.

Мной за этот период времени уже поставлено, наверное, не одна тысяча имплантантов, которые до сих пор носят люди. Я думаю, по большей части все остаются довольны нашей работой, потому что у нас очень слаженный коллектив, мы работаем строго командой и у нас нет такого, что один доктор занимается всеми направлениями стоматологии. Как показывает практика, в таких моментах доктора не могут быть профессионалами до конца во всех специальностях. Каждый занимается своим делом, все проходит поэтапно.

Дабы начать вообще разговор об имплантатах. Если рассказывать простым языком, то имплантат – это, грубо говоря, искусственный корень, который устанавливается в костную ткань вследствие потери человеком зуба по тем или иным причинам. Имплантаты классифицируются по-разному. В основном используются дентальные имплантаты. У меня с собой есть увеличенный размер имплантата, который устанавливается в костную ткань. Но здесь он немного специфический, так как имеет разные нарезки, так называемая резьба, которая помогает фиксироваться импланту в костную ткань. В основном, они конусной либо цилиндрической формы ― у разных компаний разные модели. Также еще различаются шагом и агрессивностью резьбы, так как костная ткань у нас тоже разная.

Юлия Геворгян:

Каким образом доктор может подобрать резьбу?

Денис Тимощенко:

В любом случае, перед тем как приступать к хирургическим манипуляциям, к постановке имплантата непосредственно уже в подобранную позицию, проводится диагностика, причем, очень доскональная. Лучшее, что существует на данный момент – это сделать КТ, компьютерную томографию. Сделать 3D-снимок, который позволит рассмотреть костную ткань в любом месте, в любой проекции. Нарезать во всех плоскостях и посмотреть. Это позволяет нам определить размер костной ткани, в которую планируется постановка импланта.

Юлия Геворгян:

Благодаря компьютерной томографии можно посчитать до миллиметра или до доли.

Денис Тимощенко:

Да, рассчитать точный размер. Бывают разные ситуации. Например, у человека в месте отсутствующего зуба очень большой костный массив, в который можно установить имплантат, а в него, например, доктор по каким-то причинам ставит имплантат маленького размера.

Юлия Геворгян:

То есть каждый имплантат имеет свой размер по длине?

Денис Тимощенко:

Да, они все градируются по диаметру и длине имплантата. У каждой системы имплантатов присутствует своя градация, линейка с различными платформами и диаметром и длиной имплантата.

Юлия Геворгян:

Эти размеры позволяет определять компьютерная томография?

Денис Тимощенко:

Да, потому что по обычному плоскостному снимку иногда можно не заметить некоторые нюансы.

Юлия Геворгян:

Обычный снимок – вы имеете в виду ортопантомограмму?

Денис Тимощенко:

Да, это 2D-проекция. Просто потому что там происходит и наслоение изображений всех костей, и плотность кости тяжело определить. Иногда бывает: подобрался имплантат одного диаметра, одной формы и с определенной резьбой, например, для плотной кости, но, когда доктор раскрывает костную ткань и начинает формирование ложи под имплантат, он чувствует, что сверло очень легко проходит кость, то есть кость очень пористая и рыхлая. В такой костной ткани лучше устанавливать имплантат с более агрессивной резьбой для более лучшей стабилизации имплантата в костной ткани. В общем, работа начинается после проведения полноценной диагностики, как я сказал, лучше всего сделать компьютерную томографию. Не во всех клиниках присутствует этот аппарат, потому что он довольно дорогостоящий. Обычно отправляют в сторонние организации. Но в нашей клинике уже очень давно имеется аппарат КТ и мы им очень активно пользуемся. В том числе пользуются терапевты, проверяют качество запломбированных каналов, потому что с помощью КТ можно очень досконально все определить.

Юлия Геворгян:

То есть, компьютерная томография незаменима при стоматологическом лечении?

Денис Тимощенко:

Да, если мы хотим получить очень хороший, адекватный результат, соответствующий тому, что мы сделали. Мы идем домой спокойно спать и у нас не болит голова: как оно там будет, правильно ли мы сделали?

Юлия Геворгян:

Что, если не хватает кости?

Денис Тимощенко:

Недостаток костной ткани, атрофия, может быть вследствие того, что, например, очень долго отсутствовал зуб. Из-за чего вообще происходит атрофия? Все наши зубы корнями стоят в костной ткани. Но они там стоят не намертво, каждый наш зуб имеет микроподвижность. Если взять свой зуб и чуть потрогать, чувствуется, что он имеет микроподвижность, потому что зуб у нас стоит на связке. В процессе жевания, из-за того, что зубы наши амортизируют, происходит стимуляция костной ткани. Организм этот участок питает, потому что он постоянно стимулируется. Как только произошла потеря зуба, в этом участке не происходит стимуляции костной ткани, организм начинает гораздо меньше питать этот участок, и происходит атрофия, усыхание. То есть организм, грубо говоря, не тратит силы на то, чего нет. Тогда из-за долгого отсутствия зуба происходит атрофия костной ткани, кость рассасывается. Причем, она становится и тоньше и происходит еще прободение. В этой ситуации, если невозможно установить имплант даже самого маленького диаметра, то мы уже прибегаем к костным манипуляциям, так называемой, костной пластике.

Юлия Геворгян:

Что такое костная пластика? Есть несколько разновидностей костной пластики.

Денис Тимощенко:

Нет, не то что разновидности, есть методики. Недостающую костную ткань можно восполнить либо, так сказать, искусственным костным материалом, либо взять его, собственно, у того же человека. Искусственный – не значит синтетика, в основном используется конская либо свиная кость, очищенная от всего, что непригодно нашему организму, и дополнительно обогащенная коллагеном. Костный матрикс, который служит основой.

Юлия Геворгян:

Кость свиньи берут, потому что свиная челюсть наиболее близка человеческой?

Денис Тимощенко:

Не свиная челюсть. Вообще, свинья больше всего близка к человеку. У нее даже расположение органов такое же, как и у нас. Насколько я знаю, в кардиологии, в сердечных делах клапан берут от свиней, и используют. К свиной кости наш организм хорошо адаптируется, хорошо работает. Но, в любом случае, любой костный материал лучше смешивать со своей костью.

Юлия Геворгян:

А где брать свою кость?

Денис Тимощенко:

У нас в стоматологии в основном используется кость из подбородочной части, либо с угла челюсти, либо скуловая кость.

Юлия Геворгян:

Каким образом вы берете эту кость?

Денис Тимощенко:

Создается донорское окно. Все манипуляции проходят внутри ротовой полости.

Юлия Геворгян:

Это и есть костные блоки?

Денис Тимощенко:

Есть методика подсадки, лечения костной ткани по ширине, по высоте с использованием костных блоков. Это когда с донорского участка, например, с подбородка берут кусочек. Мы померили размер и специальным аппаратом вырезаем кортикальную пластинку в подбородочной части; это уже под корнями, там у нас ничего нет. Потому что на нижней челюсти основные ориентиры – это нижнечелюстной нерв, который проходит в толще.

Юлия Геворгян:

Денис Сергеевич, подождите. Я периодически вас перебиваю, простите, потому что мы должны пояснить зрителям и слушателям. Если вы берете донорский костный блок, допустим, с подбородка, это как-то видно потом? То есть человек, который это услышит, подумает: «Опачки! У меня отсюда сейчас косточку вырежут!»

Денис Тимощенко:

Нет, контуры лица пациента никаким образом не меняются. Тем более, ее можно сразу же и восполнить искусственным костным материалом, закрыть специальной мембраной.

Юлия Геворгян:

Это больно?

Денис Тимощенко:

Нет, конечно. Вообще ни одна манипуляция в кресле.

Юлия Геворгян:

Хорошо. Постоперационный период – это больно? То место, откуда вырезали кусочек кости?

Денис Тимощенко:

В любом случае, у нас было хирургическое вмешательство. Человек, как говорится, не в парикмахерскую пришел. Поэтому имеется отек. Отек, как правило, до трех дней, после трех дней начинает плавно сходить на нет, и все. Визуально даже самые близкие люди не найдут никакого отличия.

Юлия Геворгян:

Пересадка костного блока – сложная операция?

Денис Тимощенко:

Технически да, довольно сложная. Во-первых, надо аккуратно забрать костный материал, не пожечь кость. Потому что при неправильном заборе или других ошибках кость не приживется.

Юлия Геворгян:

Кость пилится лазером?

Денис Тимощенко:

Нет, в основном используется аппарат Piezon и специальные насадки, смотря что надо. Вырезается плотная часть.

Юлия Геворгян:

За счет трения повышается температура и можно сжечь кость.

Денис Тимощенко:

Да. Поэтому это все делается с охлаждением и прерывистыми движениями, чтобы не пожечь и не испортить материал. Сами понимаете: если материал не приживается и работа идет насмарку, на переделку, то пациенту не очень приятно, потому что у него было два операционных поля: донорское, откуда забирали, и куда сажали, а это довольно травматично.

Юлия Геворгян:

Бывают случаи, когда своя же кость не приживается?

Денис Тимощенко:

Естественно, всё бывает, присутствует, но это очень единичные случаи. В основном, даже не связано с материалом, другое что-то было.

Юлия Геворгян:

Денис Сергеевич, тогда такой вопрос. Мы работаем на премиум-системах имплантации. У нас 99 % приживаемости. Даже у пациентов, которые имеют в анамнезе достаточно серьезные заболевания, – и онкологию, и сердечно-сосудистые заболевания – все равно имплантаты приживаются. А может ли донорская кость, своя или свиньи (искусственная), не прижиться из-за того, что в анамнезе есть такой ряд заболеваний?

Денис Тимощенко:

Да, естественно, может быть при данных заболеваниях, которые относятся к относительным противопоказаниям для постановки имплантатов. Конечно, надо подходить основательно. Перед процедурой обязательно сдать анализ на совместимость костного материала. Аллергических реакций на сами имплантаты не бывает. Они сделаны из медицинского титана, совершенно биоинертного материала, то есть организм его не распознает, не видит.

Я хотел рассказать весь механизм действия имплантатов, взаимодействия с костной тканью, вообще с нашим организмом. Как всё происходит? Наш естественный зуб корнем стоит в костной ткани. После его потери первоначально остается лунка в костной ткани; десна срастается, в лунке остается кровяной сгусток. В крови, как известно, у нас содержатся стволовые клетки, а стволовая клетка может преобразоваться в любую ткань, с которой она контактирует. Так как она находится в лунке, она контактирует с костной тканью. Со временем пустоты от корня зуба в кости этой лунки не остается, она становится сплошной косточкой. На это в среднем уходит у всех по-разному, но мы берем 4-6-8 месяцев, или пусть даже до года в зависимости от зуба. Зубы у нас и однокорневые, и двухкорневые, и трехкорневые, также восстановление зависит, вследствие чего зуб удалялся, были ли там серьезные изменения в костной ткани, и важно, как зуб удалялся. Иногда бывает, что зуб удаляется, так сказать, по-варварски, не думая о будущем, что в это место будет ставиться имплант, потом, естественно, приходится прибегать к костным манипуляциям.

Юлия Геворгян:

То есть, можно удалить таким образом, что захватить с собой кусочек кости, а можно удалить аккуратно?

Денис Тимощенко:

Да. Иногда доктора делают так, что, – не знаю, по какой причине: то ли не хотят возиться, или еще что-то, – накладывают щипцы прямо сверху, захватывая и костную ткань, и просто, грубо говоря, выламывают его. Иногда, бывает, пациент говорит: «Ой, какой замечательный доктор! За две минуты мне удалил зуб!» Да, удалил замечательно. Потом пациент хочет поставить имплантат. Делается диагностика, и вследствие того, что зуб был удален таким образом, приходится заниматься дополнительными костными манипуляциями.

Принцип вообще постановки имплантата. Мы же не просто на участке, где отсутствует зуб, разрезали десну, открыли костный массив, и – как шуруп в стену. Нет. Под каждый имплантат, под его выбранный диаметр и длину первоначально готовится ложе. Мы специальными сверлами с двойным охлаждением, специальным аппаратом начинаем проходить костную ткань; сначала очень тонким сверлом до нужной глубины и в дальнейшем потихоньку расширяем до нужного диаметра. То есть, был потерян зуб, лунка заросла, стала сплошной костью, а перед тем как поставить имплантат, мы опять травмируем костную ткань, опять создаем лунку. Соответственно, организму поступает сигнал, что у него произошла потеря костной ткани, которую надо обратно возместить, регенерировать, а мы в нее устанавливаем дентальный имплантат. Как я уже сказал, он из медицинского титана, и поэтому организм его не видит, то есть мы, грубо говоря, немного обманываем организм. Установив в лунку имплантат, организм думает, что там пусто, и пытается зарастить, закрыть, а там стоит имплантат. Тем самым он сжимает имплантат.

Юлия Геворгян:

Таким образом он врастает.

Денис Тимощенко:

Да. Почему, в основном, используется двухэтапное протезирование? То есть, установив имплантат, мы сразу не устанавливаем корону на него. Потому что, если сразу на него дать жевательную нагрузку, то имплант может не стабилизироваться и не прижиться. Поэтому мы его установили, закрыли специальной крышкой, так называемой заглушкой, десну обратно уложили и ушили. Затем швы снимаем. То есть у пациента после имплантации в полости рта точно такая же ситуация, с какой он пришел, только внутри стоит имплантат. В зависимости от того, какая челюсть, какие условия, какая была кость, доктор уже индивидуально с пациентом выбирает, контролирует момент, когда можно начинать устанавливать коронковую часть на имплантат. Всё это время организм думает, что там пустота, а на самом деле там стоит имплант; он пытается его зажать, сжимает, создаёт жесткость, и происходит острая интеграция.

Юлия Геворгян:

Доктор, я знаю, что очень много систем есть не премиум, но у них достаточно высокая отторгаемость. По какой причине? Их организм каким-то образом видит? Они из другого материала сделаны, или что?

Денис Тимощенко:

Вообще, почему люди приходят за имплантами? Даже в нашей клинике раньше присутствовал очень большой перечень имплантатов бюджетной системы, премиум системы. Пациент, грубо говоря, спрашивает: «Почему один столько стоит, а другой столько стоит, если они, в принципе, все сделаны из титана?» Я на это всегда отвечаю, что стоимость этого имплантата находится в прямой зависимости от вложений в этот имплантат науки и современных технологий, отсюда и формируется его стоимость. Несмотря на то, что они могут быть сделаны из одного и того же титана, одного и того же класса, самое основное – это обработка поверхности имплантата. Обычно более бюджетные системы имеют гладкую, так сказать, глянцевую поверхность имплантата, она ничем не обработана. Грубо говоря, из болванки титана фрезер выточил, и всё.

Юлия Геворгян:

А разве сложно сделать напыление?

Денис Тимощенко:

Для этого нужно приобретать дорогостоящее оборудование или еще что-то, либо компания сразу, первоначально настроена на свою нишу, так сказать. Вообще, в принципе, любой имплант, и дорогой, и дешевый ― они все приживаются. Но дальше начинается различие в чем? Более дешевая система простоит гораздо меньше времени, чем более дорогая.

Юлия Геворгян:

А почему, если он уже прижился?

Денис Тимощенко:

Потому что поверхность имплантата играет очень большую роль. Ведь кость у нас – не монолит, она пористая, как губка для мытья посуды. Имплантат с глянцевой поверхностью при установке в костную ткань в большинстве случаев фиксируется механически, при помощи резьбы. Он – как саморез; под него подготавливается ложе немного меньшего диаметра, чем диаметр, подобранный под имплантат, и он собственной агрессивной резьбой вкручивается, и кость, грубо говоря, просто, по его структуре обхватывает и имплантат держится. Но тут больше механическая связка. У более дорогостоящих имплантатов проводится обработка поверхности титана, но не напыление. Например, имплант шведской системы Astra ― одна из любимых и одна из основных, с которыми мы работаем. За много лет у меня даже накопилась своя статистика. Я вижу на своих пациентах, которым ещё в тринадцать лет ставили импланты. Когда люди приходят на профосмотр, делается снимок, и мы отслеживаем поведение импланта.

Юлия Геворгян:

Безусловно, Astra стоит очень хорошо, приживается и стоит годами.

Денис Тимощенко:

Да, и вообще из общемировой статистики швейцарская и шведская системы, на которых мы в основном работаем, занимают ведущие места. Их и больше всего установлено у людей и у них самая лучшая статистика приживаемости, меньшая статистика отторжений.

Юлия Геворгян:

Да. Straumann и Astra. На моей практике не было отторжений ни у Straumann, ни у Astra.

Денис Тимощенко:

Поверхность этих имплантов обработана пескоструем и замачивается в специальной кислоте, она делает поверхность имплантата микропористой и шероховатой. При постановке такого имплантата кость его плотно обхватывает, она не просто облегает по контуру, а встраивается в структуру имплантата. Тем самым у нас площадь соприкосновения костной ткани с имплантатом больше, лучше идет распределение нагрузки. Вследствие того, что кость как бы встраивается в структуру имплантата, при жевательной нагрузке происходит, как мы уже говорили, стимуляция костной ткани и организм этот участок хорошо питает. И рецессия костной ткани, практически, с ними не происходит. Рецессия – это убыль костной ткани. Первоначально имплант ставится вровень с костной тканью. Обычно рецессия происходит в течение пяти лет, после пяти лет она на том уровне, на каком есть, и останавливается. Рецессия – то есть кость начинает сползать с имплантата, а во рту это выглядит, как будто имплант начинает расти, потому что начинает проглядывать из-под десны. Уже появляется некий дискомфорт, потому что там забивается пища, да и вообще эстетически уже некрасиво. А имплантаты премиум-системы, практически, не дают рецессию. За пять лет могут либо вообще не давать, либо 0,5 миллиметра.

Юлия Геворгян:

Доктор, а вы слышали такое, что человек, который, допустим, с онкологией, устанавливает имплантаты, то метастазы очень любят стрелять именно туда, где стоят инородные тела?

Денис Тимощенко:

У нас в клинике недавно была пациентка с онкологией. Ей мною была проведена очень большая, обширная операция. Причем, с наращиванием костной ткани в пазухи, сделаны открытые синус-лифтинги. Как раз, поставили систему Astra. И, как вы помните, мы уже успешно установили ей формирователи, у нас все прижилось, все сработало.

Юлия Геворгян:

Просто я слышала, что такое возможно, или, все-таки, это миф?

Денис Тимощенко:

Знаете, предполагать можно, но на 100 % сказать, что это именно из-за болезни, или еще что-то…

Юлия Геворгян:

То есть, в принципе, имплантаты не влияют отрицательно на здоровье?

Денис Тимощенко:

Совершенно, потому что, я же говорю, они биоинертны. Если бы организм их распознавал и не принимал, то он бы сразу, первоначально не принимал, то есть сразу начинали бы возникать воспалительные процессы, и инородное тело пришлось бы вынимать.

Юлия Геворгян:

Сколько по времени должны приживаться имплантаты?

Денис Тимощенко:

Все по-разному, и, кстати, тоже зависит от систем. Есть модели имплантатов, про которые сами производители говорят, что на них можно давать нагрузку через 4 недели, то есть месяц. Но мы так не делаем.

Юлия Геворгян:

Каким образом можно при рентген-диагностике определить, что имплантат уже прижился? Или только вручную?

Денис Тимощенко:

Нет, естественно, и на рентгене можно увидеть.

Юлия Геворгян:

Когда пациент понимает, что – всё, имплантаты прижились, это надолго, практически, навсегда? На каком этапе лечения можно прямо сказать пациенту: «Всё, у вас всё замечательно»? Люди же понимают, что есть риски.

Денис Тимощенко:

В основном, неприживаемость импланта происходит по двум сценариям. К примеру, мы установили имплантат и назначаем через 7-10-14 дней пациенту снять швы. Он приходит на снятие швов. Бывает, имплантат не приживается сразу, то есть человек пришел на снятие швов – и мы видим, что уже есть проблема: гиперемия, отечность десны, болевые ощущения, начинают прорастать ткани или еще что-то. Либо, бывает, мы сняли швы, визуально все хорошо, пациента ничего не беспокоит; он отходил свои 3-4 месяца с имплантом внутри, он его никак не беспокоил, визуально никак не проявлялось, он приходит на следующий этап – на постановку формирователя десны. И раскрывают имплантат. Чтобы установить на него формирователь десны, нам надо сначала открутить крышку-заглушку. Но, при попытке открутить крышку, откручивается не сама крышка, а крышка вместе с имплантатом спокойно начинает выходить обратно. То есть не было никакого воспалительного процесса, просто кость не сцепилась с имплантатом.

Юлия Геворгян:

Отчего так бывает?

Денис Тимощенко:

В основном, так сказать, момент истины (прижился имплантат – не прижился) происходит в момент постановки на него вот этой субструктруры, так называемого, формирователя десны, по окружности которого формируется десна.

Юлия Геворгян:

Хорошо. Что делать, если не прижился?

Денис Тимощенко:

Если не прижился, мы, во-первых, имплантат, который не прижился, пакуем и отправляем в компанию. Они проводят исследование, потому что бывают, например, бракованные имплантаты. Например, в титане была трещина или еще что-то, либо неправильно упакован, либо что-то было не соблюдено.

Юлия Геворгян:

А что происходит в этот момент с костью, с человеком?

Денис Тимощенко:

Ничего. Имплант не приживается, то есть между костью и имплантом начинают прорастать ткани, он становится неподвижный, и при нагрузке на него, воздействии он сжимает эти ткани и вызывает болевые ощущения. В этом случае что делается? Мы вынимаем этот имплантат, чистим ложе от наросших тканей, все тщательно вычищаем, пациенту назначаются медикаментозные препараты. Потом смотрим: либо мы оставляем эту лунку самостоятельно заживать так же, как будто бы мы только зуб удалили, то есть десна срослась и там начинается процесс восстановления костной ткани, либо мы этот дефект сразу заполняем костным материалом, то есть готовим повторно костную ткань к переимплантации, к повторной постановке имплантата.

Юлия Геворгян:

Повторная имплантация может как-то неудачно пройти в связи с тем, что первая не удалась?

Денис Тимощенко:

Очень редко. На моей практике третьей переустановки в одно и то же место не было. Если не прижился имплантат, его удаляют. Желательно, конечно, выяснить причину: из-за чего не прижился. Если мы видим, что доктором все было сделано правильно, имплантат поставлен в хорошие позиции, при постановке нигде не было нанесено никакого вреда и ничего, то можно предположить, что организм по какой-то причине не принял этот имплантат. Потому что бывает, например, очень обширная операция, например, сразу полная реконструкция челюсти. Полностью беззубый рот. В таком случае в среднем устанавливается восемь имплантатов. Мы выбрали восемь позиций, установили восемь имплантатов, и, например, из восьми семь прижилось, а один не прижился. Понятно, что у этого пациента аллергической реакции нет, потому что остальные прижились. Может, в толще кости, что-то оставалось, может, где-то ещё что-то.

Юлия Геворгян:

То есть это очень редкий случай?

Денис Тимощенко:

В принципе, да, такие моменты.

Юлия Геворгян:

Но, даже если так произошло – это не приговор?

Денис Тимощенко:

Да, конечно. Я всегда говорю пациенту, что расстраиваться не надо. Ну, бывает. Проблем никаких нет. Тем более, если произошел такой случай, имплант не прижился, то первый раз мы нашим пациентам переустанавливаем его совершенно безвозмездно.

Юлия Геворгян:

Но мы даем бессрочную гарантию на имплантацию. Потому что это система, в которой мы уверены.

Денис Тимощенко:

Да, очень редкие случаи и, в принципе, выход всегда находится из таких ситуаций. Мы переустанавливаем и все приживается.

Юлия Геворгян:

Вы считаете, что имплантация – это очень хорошая альтернатива собственному корню?

Денис Тимощенко:

Это в данный момент, как говорится, золотой стандарт.

Юлия Геворгян:

И никак это пациенту не будет мешать: ни кушать, ни дышать, ни спать, ни пить? То есть все функции сохраняются, человек не ничего не чувствует.

Денис Тимощенко:

Конечно. Допустим, у человека отсутствует несколько зубов. В принципе, у него есть по краям зубы, то есть это не концевой дефект. Можно установить мост. Мы установили мост. Тогда в процессе жевания промежуточная часть выпадает, потому что жевательная нагрузка и жевательная стимуляция идет только на опорные зубы. Когда мы в промежутки устанавливаем имплантаты и протезируем коронки, при жевании у человека нет ощущения, что там пустота. Он ощущает, что там есть зубы, потому что через коронки и через имплантаты передается жевательная нагрузка, есть ощущение присутствия зубов, что гораздо комфортнее. Кроме того, даже если пациент по каким-то причинам не хочет устанавливать имплантат и просит установить мост и ничего более, мы в большинстве случаев, естественно, доносим пациенту, что лучше поставить имплантат, и вообще мы такой практикой не занимаемся, потому что в нашей политике это считается неправильным лечением. Сейчас от этого все уходят.

Юлия Геворгян:

Портит живые и здоровые зубы, нерационально.

Денис Тимощенко:

Во-первых, да, и, сами понимаете, опорные зубы, несущие нагрузки.

Юлия Геворгян:

Денис Сергеевич, вы понимаете, что очень многие люди идут к стоматологу тогда, когда уже совсем жареный петух клюнул. Я сама много раз видела. «А я удалю зуб», «У меня болит – пойду удалю». Люди разбрасываются зубами так, как будто вырастут еще. Мало кто задумывается о том, что лучше своего зуба ничего нет, его надо беречь. Если уже какой-то зуб отсутствует, зачем портить соседние здоровые? Обтачивать их, надевать на них коронки, тем более, если зубы красивые и здоровые. К стоматологии люди пока еще не совсем правильно относятся.

Денис Тимощенко:

Да, но уровень стоматологии очень, значительно вырос. На данный момент, по крайней мере, поколение детей, которые растут сейчас, я думаю, когда они уже вырастут, у них будет гораздо меньше боязни и страха идти к стоматологу. Потому что у нас любой прием, даже терапевтический проходит с обезболиванием.

Юлия Геворгян:

Вы помните бормашину в нашем детстве? От одного звука, от вида становилось плохо.

Денис Тимощенко:

Да я помню. Мне даже довелось, когда я учился в университете, проходить практику на таких машинах, которые еще с веревками, жесткое плечо. А сейчас в стоматологии настолько все прогрессивно, сейчас довольно много технологий. Компьютерное сканирование CAD/CAM позволяет производить все на месте, на своей территории, в своей клинике, не надо отдавать в другие, сторонние, организации. Клиника участвует в процессе от и до, все находится под контролем в одной организации.

Юлия Геворгян:

Доктор, почему вы выбрали хирургию? Все-таки, это «кровавое» дело – резать десну, шить.

Денис Тимощенко:

Почему выбрал хирургию? Я, конечно, сам не помню, но мне рассказывали родители, мама, что, когда я был маленький, я приезжал на лето к прабабушке, и она всегда спрашивала у меня: «Денис, кем ты хочешь стать?» А у меня папа, на данный момент уже бывший военный, танкист. Я говорил: «Я буду танкистом, как папа». Она говорит: «Зачем? Не надо нам. У нас есть уже танкист. У нас в роду все есть, нет только баяниста и дантиста. Давай, ты станешь дантистом? У бабушки зубов нет. Сделаешь мне зубы». Как-то так повелось. Я уже со школы, с 8-9 класса был настроен на хирургию, причем, челюстно-лицевую, уже со школьной скамьи готовился по специализированной программе. Занимался еще в вечерней школе в Менделеевском университете, уровень химии, биологии уже на этом этапе был довольно высоким.

Юлия Геворгян:

Вы с детства шли к своей работе.

Денис Тимощенко:

Да, и мне очень нравится моя работа, я её люблю.

Юлия Геворгян:

Я почему спросила, доктор, – про вас ходят такие байки, слухи и т.д., что у вас золотые руки.

Денис Тимощенко:

Не знаю, вы меня сейчас вгоняете в краску. Я про себя так не могу говорить, но надеюсь, что да. Я к любому пациенту отношусь и хочу сделать так, как я бы сделал для себя или для своих любимых.

Юлия Геворгян:

Своим близким и родным. Это самый правильный подход врача.

Денис Тимощенко:

Для меня материальная составляющая не на первом месте. На первом месте искреннее спасибо от пациента.

Юлия Геворгян:

Солидарна с вами полностью! Доктор, мы заканчиваем, наш эфир подходит к концу. Я думаю, что мы сегодня раскрыли максимум подробной информации про имплантаты.

Денис Тимощенко:

Да. Приходите к нам прием. Мы расскажем все более досконально. У нас любая консультация не 5-10 минут, а минимум час. Чтобы пациент хотя бы на минимальном базовом уровне понимал, что это такое, как это происходит, почему это делается, и то, что это гораздо лучше, безопаснее, надежнее и гораздо дольше служит.

Юлия Геворгян:

Да. Хорошо. Спасибо вам большое!

Денис Тимощенко:

И вам спасибо! Надеюсь, еще раз когда-нибудь позовете меня. Я вам еще что-нибудь интересное расскажу.