Ринопластика с точки зрения оториноларингологии

Гюнай Рамазанова:

С вами доктор Гюнай Рамазанова, передача «ЛОР-заболевания с доктором Рамазановой». Сегодня будем говорить на очень интересную тему, очень много вопросов ко мне поступало. Я пригласила сегодня не ЛОР-врача, а пластического хирурга. У нас в гостях кандидат медицинский наук Юрий Рафаэлович Мирзабекян, доктор из клиники «Артимеда». Юрий Рафаэлович, я сегодня буду задавать вам вопросы в основном про нос, но я думаю, что будет вопрос и про общую красоту лица. Пластические хирурги, я знаю, занимаются всем телом, но нас ведь больше интересует нос и околоносовая область.

Теперь вопрос: можно ли сформировать любую форму носа?

Юрий Мирзабекян:

Добрый вечер! Хочу отметить, что мне очень лестно находиться здесь, рядом с вами, и спасибо за приглашение. Ввиду того, что вы отоларинголог, будем общаться по поводу носа. Хочу акцентировать для наших слушателей, прежде всего, что такое нос, вообще, какое он имеет значение и в функциональном плане, и в эстетическом смысле.

Нос можно обозначить как центр лица. Прежде всего, к нему приковывается взгляд вашего собеседника, окружающих. В функциональном плане, нос является начальной частью всей нашей дыхательной системы, дыхательного аппарата. Конечно же, он представляет собой еще и часть обонятельной системы. Поэтому нос – очень важная структура, что в функциональном, что в эстетическом плане. Первые эстетические операции на носу были проведены порядка 3000 лет назад в Индии и в Египте. В результате наказания, когда нос отрубали, появилась необходимость восстанавливать отсеченный нос, она и являлась катализатором развития данного вида хирургии, с того момента стала развиваться именно отрасль.

Вы спрашиваете, любую ли форму носу можно придать? На современном этапе развития ринопластики ― да, носу можно придать практически любую форму. Можно изменить, можно убрать горбинку, можно сделать широкую спинку поуже, длинный концевой отдел покороче, или наоборот, и так далее. Можно придать абсолютно любую форму. У хирурга сейчас много возможностей.

Гюнай Рамазанова:

Если после травмы полноса нет, например, или бывают серьезны травмы, ― я видела, как собака укусила ребенка, там, считай носа не было, остался чуть-чуть костный отдел, и всё, ― вы это всё восстанавливаете?

Юрий Мирзабекян:

Конечно. Это и есть восстановительная реконструктивная ринопластика ― формирование и воссоздание наружного носа, для того чтобы восстановить не только эстетическую составляющую, но и функцию самого носа.

Гюнай Рамазанова:

И кости?

Юрий Мирзабекян:

Восстанавливается практически всё, тем или иным способом. Существуют и импланты, часто мы пользуемся, скажем так, элементами собственного организма, это и хрящи, могут быть и костные структуры. Полёт для творчества достаточно большой, всё восстанавливается.

Гюнай Рамазанова:

Есть ли разница, какое время года выбрать для плановой операции?

Юрий Мирзабекян:

Раньше бытовало мнение, что лучше оперироваться в холодное время года. Но в современную эру антибиотикотерапии, по большому счету, время года не имеет никакого значения. У любого времени года бывают свои положительные и отрицательные моменты, но делать можно абсолютно круглогодично. Никаких проблем не будет, если вы сделаете летом. Единственное, не надо делать, когда вы болеете. С насморком – точно, сами понимаете.

Гюнай Рамазанова:

То есть, если девушки намереваются для красоты носа прийти к пластическому хирургу, то круглый год могут обращаться без проблем? Много раз пациенты спрашивали: говорят, что летом нельзя. Бытует миф, значит.

Юрий Мирзабекян:

Это миф. Действительно, раньше так было. Сейчас нет. Единственное, надо планировать реабилитационный период, потому что требуется некоторое время. Во-первых, не уезжать, чтобы мы могли наблюдать за пациентом. На носу, скорее всего, будет повязка, чтобы мы могли корректировать, и так далее, и тому подобное.

Гюнай Рамазанова:

Какая основная анестезия в ваших операциях?

Юрий Мирзабекян:

Основная - это комбинированный эндотрахеальный наркоз. Хотя, есть хирурги, которые делают под местной анестезией, небольшой внутривенной седацией, но я считаю, что эндотрахеальный комбинированный наркоз самый лучший. Во-первых, анестезиологом контролируются все жизненные функции пациента, во-вторых, наверное, никому не хочется присутствовать на своей операции и слышать инструменты, слышать разговоры хирургов и тому подобное.

Гюнай Рамазанова:

Операция длится долго?

Юрий Мирзабекян:

Не столько долго, это травматично.

Гюнай Рамазанова:

Лежать под простынями, и еще сложно дышать, и так далее.

Юрий Мирзабекян:

Это, во-первых. Во-вторых, если выполняется остеотомия, то это достаточно условно-грубая манипуляция, и слышно. Зачем?

Гюнай Рамазанова:

Я тоже против местной анестезии. Можно мелкие дефекты делать под местной анестезией, и всё.

Юрий Мирзабекян:

Если бы я выбирал для себя, я однозначно выбрал бы наркоз, чтобы ничего не видеть и не слышать.

Гюнай Рамазанова:

О чём и речь, да. Сейчас очень хорошая анестезия, такие препараты, что даже астматикам, маленьким детям можно делать анестезию, без проблем.

Юрий Мирзабекян:

Это точно. Большего контроля над организмом, чем именно в наркозе, наверное, не бывает, потому что и мониторы, и всё. Анестезиологи за всем следят.

Гюнай Рамазанова:

Я всегда пациентам своим говорю, что за вами всегда следят два врача, а не один врач. Когда я оперирую под местной анестезией, я, конечно, отвечаю и за анестезию, и за общее состояние пациента, за шок. А тут два врача, анестезиолог отвечает за свою часть.

Как выглядит человек после риносептопластики? На лице рубцы, синяки?

Юрий Мирзабекян:

Всё зависит от объемов вмешательства. На концевом отделе носа одна область отечна…

Гюнай Рамазанова:

Концевой отдел, ― вы имеете ввиду кончик носа?

Юрий Мирзабекян:

Имеется ввиду кончик носа, хрящевая часть носа. При остеотомии ломается костно-хрящевая пирамида, тогда и синяки, и отечность будут больше. По поводу рубцов, есть два вида ринопластики: открытая и закрытая. Закрытая - так называемая, эндоназальная, когда через полость носа выполняются небольшие разрезы, их не видно вообще. Открытые - когда на самой тонкой части, колумелле, делается маленький разрезик. Очень редко, когда что-то заметно, с течением времени рубец вообще исчезает, практически целиком, только если приглядываться.

Гюнай Рамазанова:

В каком возрасте выполняют плановую риносептопластику?

Юрий Мирзабекян:

Септопластика, конечно, больше по вашей части, выполняет ЛОР. Если нет нарушения дыхания, то, конечно, тут, как возраст, это самое… Для эстетической коррекции точно лет до 16 оперировать не стоит, потому что ещё идет формирование структур. В молодом возрасте, после 16 до 25, наверное, я б порекомендовал, потому что именно в этом возрасте и формируется у человека его понимание и видение себя. Могут сформироваться некоторые комплексы, или стойкий комплекс, который потом развивается. Хотя, сейчас пациенты оперируются и после 40, и после 50 лет, не говоря уже, конечно, о травмах, которые могут быть в любом возрасте.

Гюнай Рамазанова:

То есть, в 16 лет уже можно делать красоту, менять перегородку.

Юрий Мирзабекян:

Если перегородка. Ведь, эстетическая составляющая, может быть, его не беспокоит, что у него горбинка на носу, а именно дыхание, функциональная составляющая – уже показания. Может быть, будет проведена только септопластика конкретно вашими коллегами, а наружный нос – нет.

Гюнай Рамазанова:

Нет-нет, наоборот. Речь не идет о септопластике, о нарушении носового дыхания, а, например, звездный случай, когда перегородка прямая, ребёнок дышит, все нормально, но у него подростковый период. Он посмотрел, как вы сказали, на себя, ему не понравилось ― всё, он хочет менять красоту носа.

Юрий Мирзабекян:

После 16-ти ― да, возможно. Но, как правило, пациенты молодые, до 30–35 лет, и позже тоже.

Гюнай Рамазанова:

Я так понимаю, не все пластические хирурги занимаются риносептопластикой? Я имею ввиду в пластических хирургов вообще.

Юрий Мирзабекян:

Пластическая хирургия сейчас приобретает узкоспециализированный контекст, что ли. Есть врачи, которые занимаются, допустим, только молочными железами. Он классный и он профессионал в своей области, но урина - не его сфера. Либо делает что-то только по лицу в плане фейслифтингов и так далее, но не делает молочные железы. Есть такие. Есть более широкого профиля, зависит от сферы интересов доктора. Кому-то надоедает, не хочется, хочется расширить круг своих профессиональных возможностей. Особенно часто есть доктора-отоларингологи, которые переквалифицировались в пластических хирургов и занимаются носом, конкретно носом и всё. Он никуда больше, ничего не делает, не занимается абдоминопластикой, молочными железами.

Гюнай Рамазанова:

Пластические хирурги, значит, разделены? Как у отоларингологов: один занимается только носом, он ринолог, сурдолог занимается только слухом; несмотря на то, что всё отоларингология, человек занимается определенной частью. В пластической хирургии так же? Или мастера на все руки?

Юрий Мирзабекян:

Мастера на все руки. Официального разделения нет. Спектр вопросов, которыми обязан заниматься современный пластический хирург, намного шире и больше, туда входит много отраслей. Но есть хирурги, которые на чём-то специализируются, только он вам сделает классно, он классный специалист в одном.

Гюнай Рамазанова:

Существует ли сочетанная операция при ринопластике? Мы говорили о септопластике, поговорим побольше. Меня как ЛОР-врача интересует функция носа, вас интересует красота носа. Давайте, вместе расскажем, что можно под одним наркозом одному пациенту преподнести?

Юрий Мирзабекян:

Современный пластический хирург не должен разделять эстетическую составляющую и функциональную. Он не должен думать только о красоте, он должен думать и о функциональности. Тогда действительно профессиональный подход. Либо ЛОР-врач направляет к нам, либо мы направляем к ЛОР-врачу, когда есть нарушения функции дыхания, есть в анамнезе синуситы и так далее. Тогда обязательно проводится сочетанная, симультанная операция вместе; в данном случае, мы обсуждаем именно с ЛОР-врачами.

Гюнай Рамазанова:

У вас в алгоритм обследования пациента входит осмотр у ЛОР-врача?

Юрий Мирзабекян:

Если нарушено дыхание, если он жалуется, если у меня возникает подозрение, на то, что, может быть, у него проблемы именно с функцией носа как дыхательной системой, то обязательна консультация врача. Наоборот, когда пациент поступает к нашему ЛОРу, если наш доктор ЛОР понимает, что функцию дыхания он сам не выровняет, только лишь при помощи своих манипуляций внутри носа, что наружный нос тоже влияет на дыхательную функцию…

Гюнай Рамазанова:

Что именно в наружном носе?

Юрий Мирзабекян:

Может быть искривление, деформация формы и так далее. Может быть все что угодно. Бывают и посттравматические состояния.

Гюнай Рамазанова:

Например, кончик после травмы закрывает ноздри, да?

Юрий Мирзабекян:

Может быть всё, что угодно. Часто пациенты сами понимают, что присутствует и эстетическая составляющая. Ему ложиться на операцию по септопластике, допустим, и он понимает, что действительно есть деформация наружного носа, то он сам уже хочет к пластическому хирургу.

Гюнай Рамазанова:

Меня интересует вопрос крыльев носа. Какие операции на крыльях носа делаете? Как это выглядит, как вы диагностируете?

Юрий Мирзабекян:

Недавно у нас была операция по изменению формы крыла носа, немножко по сужению ноздри. Вот, пожалуйста, – операция на крыле носа. Дальше, при работе с концевым отделом носа. Также мы делаем широкие ноздри и наоборот, и так далее. Можно приподнять кончик. Это все, так или иначе, влияет на форму крыльев носа.

Гюнай Рамазанова:

Так или иначе, обязательно влияет на вдох.

Юрий Мирзабекян:

Естественно. Кто, как не вы, знаете о клапанах носа? Естественно, мы должны учитывать все сложные анатомические структуры. Нос - очень сложная структура.

Гюнай Рамазанова:

Конечно. Бывает еще храп из-за этого. Кончик носа, крылья носа отвечают за храп, вплоть до остановки дыхания во сне у любого взрослого человека.

Юрий Мирзабекян:

Абсолютно верно. Также бывает храп, но уже касательно мягкого нёба. У нас бывают пациенты с нарушением назолабиального комплекса, это всякие деформации, заячьи губы и так далее, когда не только есть храп, а вообще дыхание и даже речь бывает нарушена. Поэтому, тот же случай, когда мы вместе работаем ― ЛОР и пластическая хирургия.

Гюнай Рамазанова:

Чем занимается врач во время операции? Как выглядит операция вместе с ЛОР-хирургом?

Юрий Мирзабекян:

Расскажу на живом примере. Была пациентка с искривленной носовой перегородкой, она не помнит, но скорее всего после травмы, и с гипертрофией нижних носовых раковин. Начал операцию ухо, горло, нос – ЛОР-хирург. Была выполнена подслизистая резекция перегородки, было выполнено прижигание носовых раковин. Далее к работе приступили пластические хирурги, у нее, плюс, была эстетическая часть операции. Она была не удовлетворена эстетическим видом своего носа. У нее и горбинка была, и концевой отдел был чрезмерно великоват для неё. Вот, собственно говоря, и всё. Двухэтапный. ЛОР после своего этапа, как правило, покидает операционную, а мы работаем дальше.

Гюнай Рамазанова:

Какая у неё была реабилитация после такой операции?

Юрий Мирзабекян:

Реабилитационный период после сочетанной операции чуть-чуть удлиняется. Есть свои нюансы. Допустим, в данной операции ЛОР-хирург попросил нас после того, как закончил свой этап, установить силастики, ринопротекторы. При обычной ринопластике мы их не используем. Для того, чтобы перегородка…

Гюнай Рамазанова:

То есть, вы сплинты зашили? Вы сами зашили сплинты на перегородку, чтобы уже наверняка. Через 7 дней все удаляется.

Юрий Мирзабекян:

Да. Но, есть некоторые нюансы ведения пациента после операции. Мы наблюдаем пациента вдвоем ― ЛОР-хирург и пластический хирург, обязательно вдвоем. Отдельные моменты и послеоперационные назначения, которые пациент выполняет дома после выписки, по ним есть некоторые отличительные особенности.

Гюнай Рамазанова:

Тампоны ставите в нос после операции?

Юрий Мирзабекян:

Не обязательно, если выполнена операция на концевом отделе закрытым доступом. Если травматизация больше, выше, если работали с горбинкой, естественно да, есть тампонада. На вторые сутки снимаем.

Гюнай Рамазанова:

А пациент сколько времени остается у вас?

Юрий Мирзабекян:

Как правило, двое суток.

Гюнай Рамазанова:

Как тампоны снимаете, отпускаете домой? Синяки и прочее ― как получится?

Юрий Мирзабекян:

Абсолютно верно. Симптом очков тоже бывает. Во время остеотомии очень важна регуляция давления анестезиологом, потому что идет травматизация. Очень важный момент, мы всегда предупреждаем анестезиолога, что сейчас мы будем стучать, извиняюсь, молотком.

Гюнай Рамазанова:

Можно избежать «очков» или уменьшить их цвет?

Юрий Мирзабекян:

Это индивидуально. Бывает, что после остеотомии нет ничего, но, как правило, бывает. Но речь идет о другом ― о сохранности, о наименьшей травматизации того же головного мозга, потому что происходит небольшое сотрясение. Анестезиолог снижает давление, регулирует. Прибавляет, может быть, свое анестезиологическое пособие, чтобы пациент больше загрузился.

Гюнай Рамазанова:

Сколько времени длится операция, например, риносептопластика?

Юрий Мирзабекян:

Последний раз перегородка была очень тяжелая. Были определённые выросты, и ЛОР достаточно долго работал. Операция была открытая, но наш ЛОР предпочёл резецировать перегородку, не открывая. Обычно на операцию уходит минут 40, чуть больше часа, 1 час 20 минут, остальные порядка 1 ч 40 мин.

Гюнай Рамазанова:

То есть ЛОР начал работать в носу перед открытием.

Юрий Мирзабекян:

Хотя, пластическому хирургу можно было открыть нос, но ЛОР так решил.

Гюнай Рамазанова:

Закончу вопрос реабилитации. Как долго? Когда вы снимаете швы? Я не имею ввиду перегородки, понятно, что через 7 дней удаляются сплинты, а пластический хирург, в среднем? Меня интересует, например, девушка захотела сделать перегородку, хочет красоту носа. Ей надо знать в среднем.

Юрий Мирзабекян:

Наружные швы до двух недель могут быть, для внутренних швов, назальных, как правило, используют рассасывающийся материал. Если они беспокоят, то снимаю, если не беспокоят, то нет.

Гюнай Рамазанова:

Вы ставите маску?

Юрий Мирзабекян:

Маску-гипс? Мы используем другой материал. Можно гипсовую лонгету, но смысл? Главное - фиксация. Она ставится сразу после операции, когда пациент ещё на столе. Через несколько дней, когда отек спадает, она перестаёт выполнять свою функцию. Тогда мы её меняем и уже только наблюдаем за пациентом. Он приходит через неделю, потом смотрим по мобильности костных структур, как там всё. Может быть, там был имплантирован, тот же обработанный участок, та же горбинка и она блокируется. Тогда смотрим, как она прижилась. Если надобности нет, то снимаем.

Гюнай Рамазанова:

В среднем, 2 недели?

Юрий Мирзабекян:

Может быть, поменьше. Всё индивидуально. Настолько всё индивидуально. Нет шаблона. Минимум, недели полторы.

Гюнай Рамазанова:

Полторы, минимум? 10 дней будем считать в среднем. Все наружные снимаются, и заодно за 10 дней все синяки уходят? Или нет? Тоже индивидуально, но, в среднем?

Юрий Мирзабекян:

Бывают синяки и до двух недель, до трех недель. Есть выражение, «вешать халат на пациента», мы никогда этого не делаем, постоянно наблюдаем пациента. Естественно, бывают моменты, что надо корректировать, что-то делать, подкалывать. В общем, следим несколько месяцев.

Гюнай Рамазанова:

Чтоб пациенты запланировали свою жизнь, например, отпуск или отсутствие на работе, приблизительно на две недели, как минимум?

Юрий Мирзабекян:

Как минимум. Но многие идут на работу и через несколько дней. Надо просто беречь лицо от солнца какое-то время, несколько месяцев. Естественно, беречься от травматизации, до полугода очки нужны обязательно облегчённые. Нос ― как хрустальная ваза, за ним надо следить.

Гюнай Рамазанова:

Когда заканчивается реабилитация, много пациентов, я вам уже говорила, жалуются, что через полгода кончик болит, отечный ещё и мне не нравится, или просто не нравится нос, отечный ещё. Доктор смотрит, говорит: у тебя еще отек. Прошло 6 месяцев, 8. У вас есть алгоритм, когда уходит всё?

Юрий Мирзабекян:

До полугода. 4 месяца, до полугода. Бывают рубцовые деформации. Организм у нас не предсказуем, рубцовая деформация может быть. Мы следим за рубцами, выполняем физиотерапевтические процедуры, применяем специальные препараты, направленные на то, чтобы нивелировать рубцы. В общем, работаем, работаем, работаем. Дело не заканчивается операцией, носик надо выходить.

Гюнай Рамазанова:

На физиотерапию все пациенты ходят? Или не все?

Юрий Мирзабекян:

Физиотерапия какая? Я имею в виду, что врач должен постоянно за всем наблюдать. Бывает, что применяется гормональная терапия для рубцовых сращений, бывает, что надо подкорректировать, что-то доделать, и придётся опять применить, может быть, легкий наркоз. Бывает коррекция, конечно.

Гюнай Рамазанова:

Да, я видела такой случай, что под шиной была травма, смещение. Ребенок ударился носом и у него сместилось после операции. Приходится снова делать?

Юрий Мирзабекян:

Вот вам и пример, да. Приходится репонировать всё, на место ставить. Бывает и такое. Именно как хрустальная ваза - не перегревать, не переохлаждать. Если дело было связно ещё и с ЛОР-хирургом, то он тоже наблюдает, проводит свои функциональные пробы, по вашей специализации смотрит.

Гюнай Рамазанова:

Внутри носа надо обрабатывать, верх носа?

Юрий Мирзабекян:

Естественно.

Гюнай Рамазанова:

Что вы назначаете после эстетической операции только носа, без перегородки? Наружные мази или внутри носа что-то делать?

Юрий Мирзабекян:

Пока пациент в клинике, он получает противоотечную антибактериальную инфузионную терапию. После выписки у него есть домашнее задание, где он тоже какое-то время получает антибактериальную терапию, противовоспалительную терапию.

Гюнай Рамазанова:

Капли в нос назначаете?

Юрий Мирзабекян:

Капли в нос обязательно, иначе будут образовываться корки. Мы не рекомендуем самостоятельно очищать нос, не рекомендуем сморкаться. Поэтому капли в нос после любой операции, и всё он делает дома, удаляет сукровичные выделения. Потом, когда приходит пациент, мы сами аккуратненько проводим туалет. Ухаживаем, и постепенно пациент сам начинает понимать и привыкать.

Гюнай Рамазанова:

Вопрос про осложнения. Я видела послеоперационные осложнения, например, свежий операционный случай, после операции из глаза идёт кровь. Давайте, об этом расскажем. Что это такое, в каких случаях возможно? Или не только, а какие ещё? Может, например, не прижиться, или идти воспалительное явление в носу? Есть у вас такие случаи, в литературе, может быть?

Юрий Мирзабекян:

Вообще, любые вышеназванные случаи, осложнения, как в любой отрасли хирургии, могут быть. Конкретно, чтобы из глаз кровь пошла, я не видел. Может быть, кровоизлияние в области конъюнктивы или параорбитальной?

Гюнай Рамазанова:

Не может быть через слёзный канал?

Юрий Мирзабекян:

Если в клинике не произошло, и в дальнейшем серьезных травм не было, то ничего такого быть не может.

Гюнай Рамазанова:

Возможно ли сочетание ринопластики, например, операции по деформации носа, и ЛОР-операции, или какие-нибудь другие операции? Как сочетать симультанные операции?

Юрий Мирзабекян:

Очень часто бывает, очень часто. Может сочетаться абсолютно с любой операцией, практически. Бывает, что выполняется операция на лице, например, фейслифтинг, или блефаропластика, и одновременно делается нос. Ничто не мешает работать нам и ЛОР-хирургу, чтобы восстановить дыхание пациенту. Могут быть молочные железы и нос. Это очень удобно прежде всего для пациента, потому что, не надо будет 10 раз ложиться на операционный стол, наркоз, реабилитации и так далее. За один раз всё проводится, делается. Почему бы нет? Естественно, травматичность больше, так как две зоны. Но, с другой стороны, большинство пациентов убирают за раз всё. Хотя, бывает так, что хочу сейчас это сделать, потом это. Но никто не хочет по 10 раз ложиться на операционный стол. Это стресс.

Гюнай Рамазанова:

Для борьбы с храпом ваш доктор ЛОР делает и увулопластику? То есть, мягкое нёбо и нос во время ваших операций?

Юрий Мирзабекян:

Причины храпа могут быть абсолютно разными. Как правило, если причина храпа связана с мягким нёбом, то работа пластического хирурга, по большому счету, не нужна. А если у пациента и нёбо, и перегородка, и ЛОР считает, что храп связан с внешним дыханием... Вообще, когда ЛОР направляет к нам? Когда он понимает, что дыхание не улучшить только лишь внутренними процедурами.

Гюнай Рамазанова:

Нет, я скажу так. Я, например, как ЛОР, отправлю к пластическому хирургу в каком случае? Смотрю - перегородка, 100 % надо делать перегородку, чтобы нос задышал. Пациент: а красоту можно сделать? Я говорю: да, тогда давайте, вместе к пластическому хирургу. Потому что пациенты очень хотят, они всю жизнь хотели. Теперь, так как нос не дышит, приходится оперировать перегородку, и они свою старую мечту хотят сейчас воплотить. Просятся. Тогда, в таких случаях я отправляю.

Ещё раз, я в двух словах вернусь к травмам. ДТП, например, огромная травма, или, что я сказала, собаки, животные покусали. Или неудачное падение, например, раздроблен нос. На самом деле, очень много. У меня в прошлом году девушка была ― на работе о стеклянную дверь ударилась, которая вращается. Это вообще производственная травма. Пришла сама не своя, и «очки» были через час. Она пришла, реально раздробленный нос. Я, конечно, сделала репозицию носа, но до ума всё довести было невозможно. Пациенты всегда после травмы носа поступают в травматологические отделения к ЛОРам. Им делают снимок и отправляют к ЛОРу. Я, никогда, до сих пор не знала, к пластическому хирургу их не отправляла, но теперь буду знать. Я теперь буду думать о том, что не надо ждать годами, пока рубцы появятся, а потом пациенты пойдут, а сразу, по свежей травме через 3-5 дней обращаться к пластическому хирургу, чтобы он сразу же нос поставил на место. Потому что нос после рубца реально не дышит. Лучше сейчас всё делать.

Юрий Мирзабекян:

Ничего не мешает и сделать потом, когда всё зажило.

Гюнай Рамазанова:

Сейчас стало модно делать ринопластику безоперационную, используют всякие гели, нити. Девочки всё делают. Расскажите, пожалуйста, об этом всём. Интересно.

Юрий Мирзабекян:

Действительно, сейчас очень модно. Косметологи берутся, за, так называемую, безоперационную ринопластику, когда с помощью филлеров или с помощью нитей корректируется форма носа. Это действительно может быть, существует, но только незначительные деформации. Когда они делают полную реконструкцию носа с помощью филлеров, это нереально. Есть ещё когорта пациентов, которые не готовы к операции, не хотят, и, если ниткой или филлером чуть-чуть подправили, он удовлетворён, то почему бы нет? Но это всё-таки временно, временно и, естественно, не радикально. Уж, тем более, не влияет на функцию.

Еще хотелось бы вот на чем поставить акцент. Почему, когда есть проблемы с дыханием, мы привлекаем именно ЛОР-хирургов? По большому счету, научиться делать септопластику для пластического хирурга нетрудно, но, в любом случае, я за профессионализм, и это узконаправленная специализация. Так, как это сделает ЛОР, никогда, наверное, не сделает пластический хирург. Поэтому, если мы хотим профессиональный подход, то, конечно же, надо оперироваться только с ЛОРом. Ровно также как, часто ЛОРы берутся делать эстетическую составляющую. Многие ЛОР-хирурги делают носы, получают сертификаты, делают. Но, наверное, лучше все-таки делать вдвоем. Более правильно. Поэтому, групповой подход – самый профессиональный, самый правильный.

Гюнай Рамазанова:

Я тоже с вами согласна, очень даже согласна. Потому как пластические хирурги работают совсем по-другому.

Юрий Мирзабекян:

Нюансов куча. Что в вашей профессии, что в нашей профессии, нюансов очень много.

Гюнай Рамазанова:

Есть такие случаи, когда сделали ринопластику и девушке не нравится, или мужчинам не нравится, и они многократно хотят делать ринопластику. Сколько можно и чем чревато второй раз, третий раз делать ринопластику? Я могу сказать, что риносептопластику можно делать, максимум, 2 раза, потому что хрящ деформируется. Хрящ может уменьшаться, это потом будет очень мешать дыханию. Лучше, конечно, один раз сделать, один раз и хорошо. Но бывают случаи, что после операции у человека травма. Снова всё изменилось, приходиться делать. Вопрос такой: сколько раз?

Юрий Мирзабекян:

Точно так же, как и с септопластикой, желательно сделать один раз. Но часто бывают коррекции. Максимум, два раза. Вспомните Майкла Джексона, сколько раз ему делали ринопластику. Пластический материал заканчивается, невозможно, пирамида — это же такая структура, из чего лепить нос? Поэтому один раз. Поэтому важен период предоперационного планирования, чтобы хирург с пациентом вместе выбирали именно нужную форму носа, обозначили именно те проблемы, которые нужно отредактировать. Часто бывает, что пациенты на первой консультации несколько взволнованы и не на всё жалуются, боятся более обширного оперативного вмешательства. Задача хирурга – раскрыть все проблемы, посмотреть. Тут на помощь приходит компьютерное моделирование.

Гюнай Рамазанова:

Кстати, у вас много программ, или одна-единственна программа?

Юрий Мирзабекян:

Программу, вы имеете ввиду моделирование? Работает специально обученный фотограф, специальная программа. Занимаемся, обсуждаем вместе с пациентом несколько вариантов. Потом, в операционной, пациент даёт согласие на вариант носа, там будет написано «Одобрено», подпись пациента, чтоб максимально приблизиться. Это очень важно.

Гюнай Рамазанова:

Очень важно, я знаю, что для вас это больная тема. К вам же поступают очень психологически не лабильные люди. Психологически не лабильные, когда чуть что – сразу идут оперироваться. Психическая травма, они сразу прибегают, таких же много? Когда просто прихоть.

Юрий Мирзабекян:

Оперироваться ради операции.

Гюнай Рамазанова:

Ради операции, или мода, или ради успокоения себя. Вот, они себя так видят. Лучше бы им к психотерапевту ходить, но они не ходят, ходят к пластическому хирургу. Чтобы поступить юридически правильно, вы всё моделируете, какой будет результат, вы показываете? Пациент договаривается, подписывает, что согласен с последним результатом.

Юрий Мирзабекян:

Конечно, конечно. Но, к сожалению, очень часто это всех их не останавливает, они продолжают, ещё и ещё. Тут задача вовремя подсказать, остановить, где-то направить. Работа, действительно, не заканчивается только на операции.

Гюнай Рамазанова:

Нужно быть психологом. Приходит пациент, ты ему говоришь, что на твое лицо такой нос не подойдёт, правильно? Я думаю, что вы говорите?

Юрий Мирзабекян:

Абсолютно верно.

Гюнай Рамазанова:

Вы же художники. Сейчас новая мода пошла, смотришь – у всех сделаны носы. Сразу понятно, что нос оперирован. Но, некрасиво. Маленький нос, лицо большое, но с маленьким носом. Я всегда борюсь, я говорю: девочки, не делайте, не подойдет. «Нет, я хочу, как у этого артиста». Как вы их уговариваете?

Юрий Мирзабекян:

Нет моды на нос. Хотя, она приобретает некую форму. Прежде всего, мы учим пациентов рассматривать нос не в отдельности, а целиком со всем лицом, со всеми смежными областями. Тогда будет понятна картина. Нельзя ориентироваться на какую-то актрису, на какого-то актёра. Но, очень часто наши коллеги хирурги работают шаблонно, ты уже узнаёшь почерк. Одни и те же носы выходят из-под рук определённого хирурга. Это полет для творчества.

Гюнай Рамазанова:

Надо творчески подходить к человеку. Надо его убедить, даже если убедить невозможно. Сколько вариантов вы даете человеку на выходе? Вот, будет такой, такой и такой. Тебе подойдет это, это и это. Он выбирает из них?

Юрий Мирзабекян:

Да, он выбирает. Все зависит от деформации. Если речь идет о горбинке, то, понятно, тут концевой отдел. Делаем несколько вариантов, может доходить до пяти вариантов, и выбираем. Где-то он корректирует: «Я хотел бы здесь чуть поуже, здесь пошире». Тогда моделирование делается по новой. Работа перед операцией достаточно важна. Часто пациент не знает, что хочет: «Сделайте, как посчитаете нужным». Нет, важно, чтобы он обозначил, проговорил и понимал сам. Как правило, пациенты, которые полагаются полностью на хирурга, в итоге не всегда бывают удовлетворены результатом. А для пластического хирурга удовлетворенность результатом - одна из самых важных составляющих.

Гюнай Рамазанова:

Скажите, вы делаете во время операции носа тут же щеки, губы, может быть, что-то еще?

Юрий Мирзабекян:

Это симультанная операция. Да, делаем. Бывает, и SMAS-лифтинг одновременно. Оперировать можно одновременно. Конечно, будет больше отечность, реабилитация дольше.

Гюнай Рамазанова:

Отечность лица не будет мешать восстанавливать форму носа?

Юрий Мирзабекян:

В восстановительном периоде? Нет, не мешает. Мы накладываем лангету.

Гюнай Рамазанова:

В двух словах, про кончик носа. Что можно делать?

Юрий Мирзабекян:

Всё что угодно. Широкий кончик сделать у́же. Опущение кончика носа, удлинение колумеллы. Бывает – ротацию, девиацию кончика носа. Основная составляющая носа – это крылья и хрящи, которые создают контур. Бывает, что чрезмерно широкий, между ними видна борозда. Тут полет для фантазии. Очень часто мы берем участок перегородки для камуфлирования каких-то моментов, для создания объема, придания объема, чтобы закамуфлировать дефект и так далее.

Гюнай Рамазанова:

Кстати, про пластический материал. Много же дефектов, мы уже говорили, когда полноса нет после травмы. Как вы восстанавливаете? Вы уже говорили, что есть какие-то интересные хрящи, где-то берёте, куда-то подсаживаете. Об них расскажите.

Юрий Мирзабекян:

Это уже более реконструктивно-восстановительная хирургия. Что касается костно-хрящевого острова. Мы берём хрящи из перегородки, если есть возможность, либо часть ушного хряща, или берется реберный хрящ. Есть специальные силиконовые импланты. Конечно, лучше стремиться к тому, чтобы было всё свое, поэтому, ушной хрящ используют достаточно часто. Что касается кожных дефектов при травмах, ожогах. Тут пересадка и свободной кожи, и лоскутов с соседних участков. Вся реконструктивная хирургия в данной ситуации приходит на помощь, проводят многократные операции. Здесь тот случай, когда за один раз, как правило, не удается всё восстановить. Пересаживается участок кожи и пересаживается хрящ.

Гюнай Рамазанова:

Эти пациенты у вас в частной клинике находятся, или они домой уходят с пересаженным участком?

Юрий Мирзабекян:

Нет, лежат столько, сколько требуется. Если нужно продлить пребывание в стационаре – они лежат столько, сколько нужно.

Гюнай Рамазанова:

Например, месяц?

Юрий Мирзабекян:

До месяца редко доходит, нет смысла. Несколько суток. Бывает и до недели, конечно.

Гюнай Рамазанова:

Спасибо вам большое! Сегодня, я думаю, была очень интересная передача и для ЛОР-врачей, и для наших слушателей. Много чего узнали от вас. Спасибо большое, что помогаете нашим пациентам и красоту навести, и функцию носа вернуть.

Юрий Мирзабекян:

Спасибо вам, что вы помогаете нашим пациентам дышать!