Хирургия без разрезов. Возможности эндоваскулярного лечения

Хирургия

Анастасия Удилова:

Добрый вечер, уважаемые друзья! В эфире передача «Медицина будущего». Сегодня ее веду я, Анастасия Удилова. Тема сегодняшнего эфира «Хирургия без разрезов. Возможности эндоваскулярного лечения». В гостях у нас Волков Сергей Владимирович. Добрый вечер, Сергей Владимирович!

Сергей Волков:

Добрый вечер!

Анастасия Удилова:

У нас это второй эфир, потому что в рамках первого эфира мы не успели обсудить все трепещущие темы и поняли, что без второго эфира не обойтись. Напомню, Волков Сергей Владимирович – кандидат медицинских наук, врач высшей категории, руководитель сосудистого центра и заведующий отделением рентгенэндоваскулярных методов диагностики «Лечебно-реабилитационного центра», а также доцент кафедры рентгенэндоваскулярных методов диагностики и лечения Российской медицинской академии последипломного образования. Во-первых, я хочу Вас поблагодарить за то, что Вы повторно уделили нам время, большое Вам спасибо! Давайте напомним, что такое эндоваскулярная хирургия или интервенционная хирургия, и почему она называется хирургия без разрезов?

Сергей Волков:

Еще ее называют внутрисосудистая хирургия – это более понятный термин. Хирургия без разрезов, потому что мы работает через прокол, то есть мы используем пункционную иглу. Мы пунктируем крупную артерию в нашем организме, как правило, это бедренная артерия в паху, либо лучевая артерия на руке, где все привыкли измерять пульс. Через эти 2 доступа мы можем добраться до любого места по внутрисосудистому каналу нашего организма. Как я всегда говорю нашим пациентам: «Мы лечим от головы до пяток». Есть огромное количество заболеваний, приводящих к поражению сосудов, эндоваскулярная хирургия в этом случае находит свое применение.

Анастасия Удилова:

На сегодняшний день вы, как рентгенэндоваскулярные хирурги, стоите первыми на пути больных, у которых развиваются такие серьезные осложнения, от которых смертность на первом месте в мире, как инфаркты и инсульты. Про инсульты мы с Сергеем общались в рамках первого эфира, он был 9 октября, и мы не успели затронуть тему про инсульты или острые нарушения мозгового кровообращения. Давайте сегодня про них поговорим в общих чертах. Что такое инсульт, инфаркт головного мозга и чем он опасен?

Сергей Волков:

Начнем с того, что инсульт – это повреждение тканей мозга, которое приводит к нарушению жизненных функций: это нарушение речи, движений, интеллектуальных возможностей человека. Инсульт принято разделять на 2 категории. Есть ишемический инсульт – когда происходит закупорка какой-то из церебральных артерий в голове. Геморрагический инсульт, когда происходит разрыв церебрального сосуда, или у пациента имелась аневризма – выбухание сосудистой стенки, и произошел разрыв в этом месте.

Анастасия Удилова:

Причины разные могут приводить к этим видам инсультов?

Сергей Волков:

Некоторые причины схожи, некоторые одинаковые, некоторые разные. Одна из основных причин, как мы говорим факторы риска – это артериальная гипертензия, это возраст, чаще всего это возникает у мужчин. В первую очередь, это наследственность. Еще есть несколько факторов, на которые сегодняшняя медицина может влиять.

Анастасия Удилова:

Наверное, в группе риска курящие люди?

Сергей Волков:

Курящие, выпивающие люди, наркоманы относятся к этой группе риска, пациенты, у которых высокий уровень холестерина. Как правило, это около 10-12 факторов, которые мы всегда учитываем в своей практике, общаясь с пациентом, и уже примерно просчитывая возможные риски развития этих осложнений.

Анастасия Удилова:

Какой механизм влияния курения? Мне кажется, не все люди понимают взаимосвязь, многие смотрят на своих дедушек, которые курили всю жизнь, и жили долго, и умерли в 90 лет, но ведь далеко не со всеми так происходит? Как курение влияет на развитие инсульта?

Сергей Волков:

Курение изначально пагубно влияет на весь организм, в частности на сосуды. Например, все мы видели в холодное время суток, как на остановке стоят и курят, а еще и без шапки. Никотин дополнительно провоцирует артериальный спазм (сужение), и это приводит к нарушению микроциркуляции. То есть кровоток замедляется, и это может приводить к образованию тромбов, особенно, если у пациента уже имелись для этого предпосылки, то есть имеются атеросклеротические бляшки, суживающие просвет сосуда.

Анастасия Удилова:

И повышенное давление длительное время. В данном аспекте какова Ваша роль?

Сергей Волков:

Если мы говорим об остром нарушении мозгового кровообращения по ишемическому типу, то есть возникает закупорка сосуда, когда пациента доставляют во временной промежуток, роль эндоваскулярного хирурга в данном случае заключается в том, что мы можем специальными сосудистыми технологиями извлечь этот тромб из того места, куда он попал или где он образовался, и восстановить кровоток.

Анастасия Удилова:

Что за промежуток? Почему он так важен?

Сергей Волков:

Если мы не доставляем пациента во временной интервал, то клетки мозга умирают. Проводить такую операцию бесполезно.

Анастасия Удилова:

Какой конкретно промежуток времени?

Сергей Волков:

Это достаточно долгая история, начиналось все с 2015 года, когда было опубликовано исследование DAWN. Оно говорило о том, что в течение 6 часом мы можем успешно помогать таким пациентам. Недавно произошла очередная революция, исследование DEFUSE 3 говорит, что наши методы эффективны в интервале от 6 до 16 часов. Зная об этих временных интервалах, зная о необходимых методах обследования, когда мы должны сделать их максимально быстро, мы оцениваем состояние головного мозга, его жизнеспособность и тогда принимаем решение. Если мы знаем, что это будет перспективно, то тогда делаем эту операцию.

Анастасия Удилова:

Как Вы оцениваете, посредством каких методов?

Сергей Волков:

Делаем КТ перфузию и смотрим.

Анастасия Удилова:

Вводится внутривенно какой-то препарат или нет?

Сергей Волков:

Можно с препаратом, можно без препарата, современные томографы позволяют это делать. Делаются определенные выводы, и пациента, если он подходит, можно брать на стол.

Как проявляется инсульт? Первым делом у пациента меняется мимика лица, он не может ответить на банальные вопросы. Ему показываешь ключи – он не может назвать, что это ключи, спрашиваешь, как его зовут – он не может ответить. Просишь его вытянуть руки – у него одна рука не поднимается или слабее, то есть он не поднимает ее. Когда мы такому пациенту удаляем тромб и восстанавливаем кровоток, он начинать говорить и оживать на глазах.

Анастасия Удилова:

Вы своими методами можете помочь при обоих видах инсульта: ишемическом и геморрагическом?

Сергей Волков:

Да. Если мы говорим о геморрагическом инсульте, когда происходит разрыв, тоже проводится диагностика, магнитно-резонансная томография, делается компьютерная томография. Если причиной инсульта послужил разрыв аневризмы, или, например, кровоизлияние произошло вследствие наличия у пациента артериовенозной мальформации, так называемой сосудистой опухоли, когда есть прямое сообщение между артерией и веной, то есть нет мелких капиллярчиков, происходит за счет высоких скоростных потоков давления на сосудистую стенку, и эта зона может давать кровоизлияние. Тогда мы можем помочь пациенту – выполнить так называемую внутрисосудистую эмболизацию. Если это аневризма, то туда устанавливаются специальные микроспирали, грубо говоря, мы затыкаем просвет аневризмы, не давая тем самым крови выходить и попадать в головной мозг.

Анастасия Удилова:

При этом перекрывается и сосуд?

Сергей Волков:

Нет. В том-то и дело, что сосуд остается проходимым.

Анастасия Удилова:

Частично просвет перекрывается?

Сергей Волков:

Да, частично. Мы можем сочетать с баллонной ассистенцией. Баллон как раз защищает основную артерию.

Анастасия Удилова:

Балонн – это ..?

Сергей Волков:

Временно раздувается баллон в основной артерии. Не дает этим спиралям попасть в основной и сосуд и не перекрыть его. Либо если техника баллоном не помогает, то мы можем дополнительно поставить стент, который эти спирали будет удерживать в полости аневризмы. Если речь идет об артериовенозной мальформаций, то туда вводятся специальные клеевые композиции, которые затвердевают и исправляют этот врожденный дефект.

Анастасия Удилова:

Клеевые композиции Вы как-то моделируете, чтобы они частично перекрывали просвет?

Сергей Волков:

Да, конечно. Мы максимально глубоко заходим в целевую зону специальными микрокатетерами и медленно вводим. Эта клеевая композиция, как лава медленно распространяется, затыкая при этом всю венозную часть, тем самым предотвращая риск развития повторного кровоизлияния.

Анастасия Удилова:

Доступ к головному мозгу идет через руку?

Сергей Волков:

Можно через руку, можно через бедро, но удобнее работать через ногу. Но современные технологии, о чем мы говорили на прошлой передаче, я думаю, возьмут свое. Рано или поздно мы полностью перейдем через лучевой доступ.

Анастасия Удилова:

Напомните, какие это современные методы, чтобы доступ был через лучевую?

Сергей Волков:

Должен быть более совершенный инструментарий, который бы позволял достигать церебральных сосудов, потому что сейчас больше акцент в этом плане делается на сосуды сердца, на периферические сосуды уже ниже диафрагмы. Для этого есть максимально удобные катетеры, инструменты, проводники. Для церебрального русла еще есть определенные ограничения, я думаю, это вопрос времени.

Анастасия Удилова:

Но ведь через бедро путь дольше, и Вам дистанционно сложнее манипулировать, когда Вы в одном конце находитесь, а рабочая часть дальше?

Сергей Волков:

Не совсем так. В любом случае, если мы идем через руку или через ногу, мы все равно дистанционно манипулируем.

Анастасия Удилова:

Вам неважно, какова длина интродьюсера?

Сергей Волков:

Длина не имеет значения, и не интродьюсера, а катетера. Когда мы работает с ноги, мы больше идем по прямой, нежели если мы идем через руку. Нам приходится делать достаточно выраженный поворот, и иногда это бывает очень сложно сделать.

Анастасия Удилова:

Как по компьютерной томографии можно увидеть активность головного мозга?

Сергей Волков:

Смотрится не активность, смотрится накопление препарата – перфузия. Там, где зона мозга уже пострадала, она меньше накапливает этот контрольный препарат.

Анастасия Удилова:

Вы руководите кафедрой диагностики. Если мы возьмем больных с ишемической болезнью сердца, то существует такой метод, как ангиография. Когда у пациента еще нет признаков инфаркта, но есть признаки стенокардии, делается обследование. Можно сказать, что здесь инфаркт не за горами. Что касается инсульта, есть такие методы на сегодняшний момент?

Сергей Волков:

Если инсульт уже в ходу, диагностика заключается в осмотре пациента, в фиксировании тех изменений, о которых я говорил чуть ранее. А диагностика первопричин, конечно, есть.

Анастасия Удилова:

Например, у пациента был когда-то инфаркт, заядлый курильщик, гипертоническая болезнь, такие люди встречаются.

Сергей Волков:

Он относится к группе риска, и мы уже подозреваем, что у него может развиться инсульт. Мы должны понимать, что инсульт может возникать каким образом? Атеросклеротическая бляшка может формироваться в сонной артерии, в позвоночной артерии, то есть в сосудах шеи. Бляшка растет, со временем может разорваться, и все атероматозное содержимое попадет в кровь. Это приводит к острому тромбозу, соответственно, перекрывается кровоток, головной мозг страдает. Либо при мелком надрыве этой бляшки, либо с поверхности какой-то небольшой участок отрывается, то есть атероэмболический вариант. Этот небольшой фрагмент с током крови уносится в более мелкую часть церебрального русла, и может развиться малый инсульт, или транзиторная ишемическая атака, если в течение 24 часов все восстановилось.

Анастасия Удилова:

Транзиторная – это когда легкие признаки нарушения кровообращения.

Сергей Волков:

Легкие признаки нарушения, которые полностью купируются в течение 24 часов.

Анастасия Удилова:

Как они проявляются?

Сергей Волков:

Это может быть онемение в конечности: в ноге, в руке. Пациент заговаривается, нарушается речь, он может не понимать, где он находится, у него могут быть кратковременные нарушения зрения – это предвестники инсульта.

Анастасия Удилова:

Если Вы видите людей с такими проявлениями, не думайте, что у них что-то пошло не так с головой.

Сергей Волков:

В первую очередь должна быть настороженность. К сожалению, могут подумать нехорошие вещи. Но иногда бывает так, что более внимательные люди могут обратить внимание и вовремя сориентировать, вызвать скорую помощь. Если мы говорим, что пациент, перенесший ранее инфаркт миокарда, курильщик, может быть, иногда злоупотребляющий алкоголем, или есть наследственность у кровных родственников, у мамы и папы было что-то подобное, то тогда ему прямая дорога к врачу функциональной диагностики. Методом дуплексного сканирования – это обычный ультразвук, делается анализ, оценка сосудов шеи. Если там есть бляшки, о которых я говорил, то уже можно заранее сориентироваться и подобрать оптимальный метод лечения. Это может быть медикаментозная терапия, если бляшка не очень выражена. Если там уже значимое сужение просвета сосуда за счет этой бляшки, то тогда подумать о хирургической профилактике. Плюс, есть еще кардиоэмболический инсульт, это тоже отдельная группа пациентов.

Анастасия Удилова:

Что это такое?

Сергей Волков:

Пациенты с пароксизмальной формой фибрилляции предсердия, то есть когда предсердие начинает сокращаться не так, как должно, а начинает сокращаться хаотично. Или есть дефект межпредсердной перегородки, когда происходит сброс неправильной крови из правых отделов в левые или наоборот. Так называемое завихрение кровотока, турбулентность в этой зоне, могут формироваться тромбы. Уже потом тромбы через левый желудочек попадают в дугу аорты, а оттуда могут лететь в сосуды головного мозга. На сегодняшний день технологии эндоваскулярной хирургии позволяют и с этой проблемой бороться. Можно эндоваскулярным способом закрыть дефект межпредсердной перегородки.

Анастасия Удилова:

Это во взрослом состоянии?

Сергей Волков:

Во взрослом. Наиболее часто такие операции делают у детей, выявляют врожденные пороки сердца и их оперируют. Во взрослом состоянии чаще встречаются пароксизмальные формы фибрилляции предсердий. В часть предсердия ставится специальное устройство, которое предотвращает развитие тромбов в предсердии.

Анастасия Удилова:

Что оно из себя представляет?

Сергей Волков:

Это типа зонтика, который устанавливается в ту часть предсердия, где чаще всего формируются тромбы.

Анастасия Удилова:

Как фильтр?

Сергей Волков:

Типа фильтра. В предсердии есть ушко, и в этом ушке кровь застаивается, особенно на фоне пароксизмальных сокращений. Это устройство, по сути, затыкает ушко и не дает образоваться там тромбу.

Анастасия Удилова:

На сегодняшний момент все экстренные пациенты с сердечно-сосудистыми проблемами подлежат сразу госпитализации в стационар рентгенэндоваскулярных методов? Или кому как повезет?

Сергей Волков:

Не совсем так. Если мы обратимся к статистике, то в нашей стране порядка 5000 человек на 1 миллион каждый год переносят инсульт. Но инсульт инсульту рознь. Из этих 5000 где-то около 100 человек, может быть, чуть больше, подходят под эндоваскулярное лечение.

Анастасия Удилова:

Это Вы уже определяете контингент, отсеиваете пациентов? Как это происходит, на каком этапе?

Сергей Волков:

Не всегда. Должна быть насторожена скорая помощь, которая приехала к пациенту. Если скорая помощь заподозрила у пациента нарушение мозгового кровообращения, то в идеале они должны отвезти пациента в специализированный стационар. Их по Москве 9 штук, где оказывают высокоспециализированную помощь с применением эндоваскулярных технологий. Если принимается решение, что он не подходит под эндоваскулярное лечение, то используются другие технологии, лекарственная, медикаментозная терапия. Если он оказывается тем самым, которому можно помочь современной хирургией, он будет спасен.

Если скорая помощь заподозрила у пациента нарушение мозгового кровообращения, то в идеале они должны отвезти пациента в специализированный стационар.

Анастасия Удилова:

Мне кажется, сейчас уже спасается тысячи жизней, не просто спасается, а сохраняется качество жизни на достойном уровне. Как у нас дела обстоят за пределами Москвы? Чуть-чуть посложнее развивается это направление?

Сергей Волков:

Москва – крупный мегаполис, и другим регионам сложно конкурировать с Москвой.

Анастасия Удилова:

Есть цели у Минздрава, чтобы внедрять как можно в большем количестве городов?

Сергей Волков:

Есть много городов в наших регионах, которые успешно справляются с поставленными задачами. Зачастую они даже показывают интереснее ту же логистику в плане выстраивания помощи или скорости оказания помощи.

Анастасия Удилова:

Организационные моменты лучше.

Сергей Волков:

Мы все знаем, что Москва страдает из-за пробок.

Анастасия Удилова:

Можно не попасть в «окно».

Сергей Волков:

Да, это может нам мешать в своей работе. В регионе, может быть, это отчасти бывает гораздо проще сделать. Но везде есть свои проблемы, везде есть плюсы, везде есть свои минусы. Надо отдать должное нашим специалистам, что они всегда держат руку на пульсе, следят за современными тенденциями и стараются осваивать новые технологии. Мало того, что осваивать, но и внедрять их в повседневную практику.

Анастасия Удилова:

Внедрение происходит под контролем администрации, или Ваши молодые, активные специалисты подходят и говорят: «Сергей Владимирович, Вы знаете, вот тут такую штуку вычитал». Как Вы относитесь к таким активным проявлениям со стороны Ваших подчиненных?

Сергей Волков:

Я всегда только «за». Я всегда приветствую активность. Особенно, когда хирург действительно хорошо оперирует, и у него голова на месте, и он знает все современные тенденции, следит за мировой медициной, за ее развитием. Администрация тоже этому благоволит, поддерживает любые наши начинания. Зачастую даже бывает так, что мы можем предлагать ноу-хау, которые никто не делал. Мы когда-то уже пробовали эту технологию, и нам кажется, что она эффективна, мы можем дальше ее развивать.

Анастасия Удилова:

Вы человек, который имеет свой определенный опыт, ориентируясь на будущее, может быть, в голове какие-то идеи, разработки, мысли появляются периодически? Куда двигаться, в каком направлении?

Сергей Волков:

Они всегда появляются. Чаще появляются, когда мы в кулуарах общаемся, на конгрессах, конференциях, друг с другом. Как говорится, в споре рождается истина, и появляются новые идеи. Возвращаясь с этой конференции, ты воодушевлен и пытаешься это попробовать на практике.

Анастасия Удилова:

Сложно в наших современных реалиях достигнуть реализации своих идей?

Сергей Волков:

Иногда сложно, может быть связано с дорогостоящей техникой, которая нужна для этого. Иногда связано с тем, что нужно отработать мануальные навыки для этого. Но медицина на месте не стоит. Если вспомнить, что было в 2000-ом году, когда я только начал заниматься этим направлением, а именно эндоваскулярной хирургией, и то, что мы имеем сейчас – это небо и земля. Если бы в 2000-ом году мне сказали, что можно будет лечить острый ишемический инсульт или протезировать аортальный клапан, не вскрывая грудную клетку, я бы не поверил. Сейчас это будни, с которыми мы сталкиваемся каждый день.

Если бы в 2000-ом году мне сказали, что можно будет лечить острый ишемический инсульт, или, например, протезировать аортальный клапан, не вскрывая грудную клетку, я бы не поверил. Сейчас это будни, с которыми мы сталкиваемся каждый день.

Анастасия Удилова:

Сейчас активно внедряются в повышение квалификации хирургов Центры мануальных навыков. Вы только что сказали, что одна из основных задач эндоваскулярного хирурга – это грамотно, четко и правильно работать руками. Как повышают свою квалификацию Ваши хирурги? Есть ли регулярные обучения, или когда ординатор приходит и говорит: «Я хочу быть эндоваскулярным хирургом», – сразу же к пациенту вряд ли допустят? Как происходит процесс повышения квалификации?

Сергей Волков:

Врач должен пройти все этапы обучения. Если появляется какая-то новая технология, то существуют тренинг-центры, они есть за рубежом и у нас в стране. Врачу предоставляется компьютерный симулятор и потоковые модели, когда сосуды человека в натуральную величину сделаны из силиконовых трубочек, в них постоянно под давлением нагнетается физраствор или вода, и ты можешь любую технологию попытаться отработать на этой потоковой модели.

Анастасия Удилова:

На экран выводится, как будто рентгенологический монитор.

Сергей Волков:

Можно на экран, можно визуально на камеру. Не стоит забывать, что есть виварии.

Анастасия Удилова:

Живые модели, на свиньях.

Сергей Волков:

Да, на свиньях выполняются учебные операции. Все это есть, я знаю несколько центров у нас в стране, и не только в Москве. Было бы желание у хирурга, а уже предоставить ему все возможности – это всегда, как я говорю: «Добро пожаловать!» Более того, у нас в Центре каждый год проходят несколько мастер-классов. Когда хирург прошел все этапы на симуляторах, он может прийти, и мы ему объясняем уже в операционной, как нужно оперировать, он стоит и смотрит. Когда возвращается к себе на рабочее место, он уже подкован полностью, и мы можем приехать, помочь и подстраховать за спиной. Если он сильно в себе уверен, то он отправляется в самостоятельное плавание.

Анастасия Удилова:

По поводу врожденных пороков, Вы уже затронули эту тему и сказали, что при дефектах межпредсердной перегородки можете помогать. Какие еще врожденные патологии можно лечить с помощью Ваших методов?

Сергей Волков:

Незаращение Боталлова протока, есть такая проблема. В норме этот проток должен быть заращен еще внутриутробно. Если этого не происходит, то возникает проблема с нормальным кровоснабжением.

Анастасия Удилова:

Это несовместимый с жизнью порок?

Сергей Волков:

Он совместимый. Выполняется эндоваскулярная операция.

Анастасия Удилова:

За счет этих манипуляций улучшается качество жизни детей?

Сергей Волков:

Да, конечно. В Москве есть несколько детских специализированных центров, занимающихся этим. Мы не занимаемся детьми, потому что нужно иметь определенный склад ума, характер заниматься с этими детьми, это очень тяжелая, напряженная работа. Мы не занимаемся детьми, мы лечим только взрослых. Но я знаю много коллег, есть друзья, которые занимаются детской хирургией и достаточно успешно.

Анастасия Удилова:

По квотам оказывается лечение?

Сергей Волков:

По квотам, в рамках ОМС. Сейчас вся эндоваскулярная хирургия покрывается теми или иными вариантами финансирования.

Анастасия Удилова:

Доступно для простого населения?

Сергей Волков:

Да. Зачастую существуют очереди.

Анастасия Удилова:

С экстренной хирургией такого нет?

Сергей Волков:

С экстренной, конечно, нет. С экстренной хирургией «зеленый свет», там помогают сразу. Иногда даже бывает, что приходится отменять плановых пациентов, переносить их на следующий день. Первым делом брать экстренного больного, чтобы спасать жизнь.

Анастасия Удилова:

Есть еще такая проблема, а точнее патологическое состояние, как аневризма аорты. Насколько я знаю, при таких состояниях Вы тоже оказываете помощь. Потому что если таким больным выполнять открытую операцию, она достаточно сложная, длительная, травматичная, и существуют риски осложнений во время операции и после. В чем Ваша задача при аневризме аорты – это когда расширяется самый главный сосуд брюшной полости?

Сергей Волков:

Расширяется самый главный сосуд, если он расширяется размером больше, чем 5 см, это уже является показанием к операции. Если мы видим расширение 8-9 см, это показание к экстренной операции.

Если самый главный сосуд расширяется размером больше, чем 5 см, это уже является показанием к операции.

Анастасия Удилова:

Такие экстренные больные – самый сложный контингент, их сложно спасти, когда уже произошел разрыв?

Сергей Волков:

Когда произошел разрыв, достаточно сложно. Как Вы правильно заметили, это самая крупная артерия в нашем организме. Дефект в этой артерии приводит к массивному кровоизлиянию, к массивной кровопотере, как правило, несовместимой с жизнью. Поэтому здесь основная задача – раннее и своевременное выявление этой патологии, оказание высокотехнологичной помощи. Весь современный мир уже признал, что эндоваскулярные методы лечения аневризмы брюшной аорты являются методом выбора, потому что действительно открытая хирургия – это травматичная операция. Многие сосудистые хирурги уже освоили или начинают осваивать эту технологию, и успешно ее применяют.

Анастасия Удилова:

Что Вы делаете при таких операциях, что происходит с аортой?

Сергей Волков:

Либо маленькие доступы в паховой области с двух сторон, либо через проколы мы заводим аортальный стент-графт, и изнутри аорты он раскрывается. По сути, мы изолируем аневризматический мешок из кровотока, то есть формируем новую аорту, новую бифуркацию – деление на правую и левую подвздошную артерию. Пациент быстро и безболезненно восстанавливается.

Анастасия Удилова:

Сколько дней пациент после таких вмешательств находится в стационаре?

Сергей Волков:

После таких операций, учитывая то, что мы делаем небольшие минидоступы для обеих бедренных артерий, они выписываются на 5-ые – 6-ые сутки.

Анастасия Удилова:

Это существенно сокращает и реабилитацию, и койко-день, потому что после больших операций 10 дней пациенты находятся.

Сергей Волков:

Там достаточно долгий реабилитационный период. Да, они требуют более серьезных наблюдений и нахождения в стационаре.

Анастасия Удилова:

Отличаются стенты, которые ставите Вы, и которые при открытых операциях ставят хирурги?

Сергей Волков:

Стенты одинаковые. Еще раз говорю, хирурги осваивают современные технологии. Например, в ряде немецких клиник эти технологии больше стали поддерживать и развивать именно сосудистые хирурги, потому что к ним чаще такие пациенты попадают. Также имплантацией аортального клапана у них чаще занимаются кардиохирурги. У нас в стране четкой регламентации нет, и все зависит от клиники. Если рентгенохирург готов к освоению этой технологии или уже освоил ее, успешно применяет, он тоже может наравне с кардиохирургом, наравне с сосудистыми хирургами ее использовать.

Анастасия Удилова:

Сейчас Ваше направление трендовое, вовлекается все больше и больше других специальностей. Вы изначально учились на рентгенэндоваскулярного хирурга?

Сергей Волков:

Я параллельно учился и на сосудистого хирурга, и на эндоваскулярного. Больше, чем 95% я в своей практике использую эндоваскулярные методы.

Анастасия Удилова:

Я тоже заметила, что тенденция идет к тому, что есть хирурги, которые занимаются только рентгенэндоваскулярными методами, и параллельно хирурги других специальностей, как Вы сказали, сосудистые начинают осваивать. Потому что без этого, как мы понимаем, на сегодняшний день уже никуда не деться.

Сергей Волков:

Более того, в западном мире есть уже четкое деление даже в рамках нашей специальности, то есть в рамках рентгенэндоваскулярной хирургии. Есть интервенционные кардиологи, эти врача занимаются только лечением ишемической болезни сердца. Есть интервенционные нейрорадиологи, они занимаются лечением острого инсульта, лечением стеноза сонных, позвоночных артерий. Есть интервенционные онкологи, они занимаются химиоэмболизациями и другими видами лечения. Мы об этом говорили на нашем прошлом эфире. У нас пока такого нет, но прослеживается специализация по стационару.

В ряде учреждений отделения, подобные моему, делают акцент в сторону кардиологии. Кто-то больше делает акцент в сторону периферии, интервенционная радиология занимается лечением артерий нижних конечностей, диабетической стопы. Есть универсальные специалисты, которые могут делать все, или стараться делать все. Но учитывая то, что наша специализация развивается семимильными шагами, иногда даже этому ужасаешься и не успеваешь следить за новинками – это и урология, и гинекология, и нейрохирургия, и онкология, и кардиология, и сосудистая хирургия.

Анастасия Удилова:

Кстати, мы с Вами про урологию не поговорили. В рамках урологических проблем есть методики, которые позволяют вылечить больных при заболеваниях почек?

Сергей Волков:

Есть. Они пока остаются в тени, я бы так сказал. У нас руки не доходят, и урологи особо не возражают. Если мы говорим о варикоцеле – это расширение вен семенного канатика яичка, как правило, у молодых мужчин эта патология приводит к бесплодию. Когда приходит молодая семья и говорят, что у них ничего не получается, начинают обследовать и находят эту проблему. Есть 2 метода лечения – это либо перевязка вен, чтобы наладить нормальный кровоток в этом органе, либо выполняют эмболизацию. Через прокол, но уже не в артерии, а в вене мы выполняем эмболизацию, либо вводятся склерозанты, либо спирали.

Анастасия Удилова:

Тоже бедренный?

Сергей Волков:

Да, тоже бедренный доступ. Есть технологии по урологии гиперплазии предстательной железы.

Анастасия Удилова:

Аденома.

Сергей Волков:

Но урологи говорят, что так неправильно называть. Если объем больше 120 куб. см у предстательной железы, и достаточно сложно выполнить операцию под названием трансуретральная резекция, тогда выполняется эмболизация простатических артерий. Я как-то был на стажировке в одной из клиник, по-моему, это был Будапешт. Там они около 300 операций в год делают, около 30-40 минут занимает операция. Причем они используют не лучевой доступ, а плечевой, то есть через плечевую артерию заходят. Показывают хорошие результаты. Но пока повсеместного распространения данная технология не получила.

Анастасия Удилова:

Результат какой, чтобы не росла дальше?

Сергей Волков:

Результат – уменьшить кровоснабжение предстательной железы, и тем самым уменьшается объем, у пациента восстанавливается функция мочеиспускательного канала.

Анастасия Удилова:

Результаты уже есть, что действительно идет уменьшение объема?

Сергей Волков:

Есть, но не повсеместно. Есть ряд клиник у нас в стране, за рубежом, которые только на этом специализируются, и к ним стекается поток пациентов, они уже умеют это делать. Мы как-то попытались начать эту технологию, но на этапе освоения она требует очень много нюансов, очень кропотливая, филигранная работа. Мы решили, что пусть урологи этим занимаются.

Анастасия Удилова:

Я сейчас поняла, что основной тренд рентгенэндоваскулярной хирургии – в ее наличии. Медицина будущего заключается в том, что в каждом стационаре, в каждой больнице будут стационары рентгенэндоваскулярной хирургии, будет увеличиваться количество хирургов, владеющих этими методиками. Я, как человек, который ранее работал в хирургии, считаю, что это спасение для больных. Не то, что это спасает людей и жизни, а продлевает жизнь и улучшает качество жизни, причем с коротким сроком реабилитации. Я бы хотела Вам сказать большое спасибо! Успехов Вам, Вашему коллективу, Вашим ребятам, чтобы Вы увеличивали свой штат, количество отделений, и чтобы росла квалификация хирургов, чтобы была возможность обучаться и внедрять новые технологии – это тоже очень важно. Еще раз большое спасибо! Пожалуйста, следите за своим здоровьем, не запускайте себя, потому что очень важно вовремя обратиться к врачу и предотвратить с помощью таких прекрасных хирургов, как Сергей, серьезные жизнеугрожающие осложнения. С вами была передача «Медицина будущего», я, Анастасия Удилова. Всего доброго! До свидания!