Рожать не страшно! 10 мифов о предстоящих родах

Татьяна Буцкая:

Программа «Выбор родителей», я — ее автор и ведущая, Татьяна Буцкая. Сегодня мы с вами поговорим про роды. Друзья, если даже сейчас вы не беременны, если сейчас ваша половинка не беременна, это совершенно не означает, что буквально завтра прекрасный тест с 2 полосками не окажется у вас в руках, и тогда возникнут миллионы вопросов, на которые надо будет искать профессиональные ответы. Я хочу представить гостя моей сегодняшней программы: Татьяна Викторовна Алексеева, врач акушер-гинеколог, замглавного врача по акушерству и гинекологии Клинического госпиталя Лапино.

Татьяна, сколько родов у вас было вчера?

Татьяна Алексеева:

Вчера было 5, а неделю назад в этот же день 13.

Татьяна Буцкая:

Еще каверзный вопрос: сколько было из этих родов кесаревых сечений?

Татьяна Алексеева:

Из 13 два, а из 5 не было вчера.

Татьяна Буцкая:

Какие вы молодцы! Может быть, я спрошу еще про эпидуральную анестезию? Все только с эпидуральной анестезией рожают?

Татьяна Алексеева:

Если мы возьмём большую статистику, то, я думаю, вместе с кесаревым сечением, которое мы делаем под эпидуральной анестезией, около 80 %.

Татьяна Буцкая:

Друзья, для тех, кто не понимает, о чем мы тут говорим, я сейчас расскажу. В конце XX века, появилась возможность рожать женщинам без боли. Делается специальный укол, как анестезиологи любят говорить: «Как зубы лечат». Вам зубы лечат под анестезией, точно так же женщина рожает под анестезией. Правда, волшебная анестезия снимает боль, уменьшает, и есть возможность приятно родить первого ребенка, второго, третьего; в общем, это то, к чему мы стремимся — к положительному опыту родов. Поэтому 80 % эпидуральной анестезии, на самом деле, очень круто. Оставшиеся 20 %, наверное, те девушки, которые хотят почувствовать роды?

Татьяна Алексеева:

Точно, только те, кто хотят. Мы всегда, если пациентке больно и пациентка сама хочет, мы всегда готовы, «за», двумя руками за эпидуральную анестезию.

Татьяна Буцкая:

Видите ли вы какой-то смысл в том, чтобы отказываться от эпидуральной анестезии? Плюс есть?

Татьяна Алексеева:

У повторнородящих пациенток, может быть, иногда и есть плюс. Потому что лучше развивается родовая деятельность, они лучше чувствуют потуги, быстрее проходят роды. Мои рекомендации в отношении женщин, которым предстоят первые роды — однозначно эпидуральная анестезия. Она им, наоборот, поможет. Вопрос её дозирования и времени применения, если сделать все грамотно, правильно, то эпидуральная анестезия никогда не навредит.

Татьяна Буцкая:

Говорят, в Лапино совершенно волшебная эпидуральная анестезия, потому что обычно, если делают эпидуральную анестезию, то всё, женщина лежит. А у вас женщине и не больно, и она и может ходить, и параллельно она рожает, разве что на работу не ходит.

Татьяна Алексеева:

Да, у нас есть модификация, которой владеют, поверьте, не все анестезиологи, но многие у нас в Лапино, и она позволяет пациентке передвигаться, двигаться, что очень важно в родах, потому что любая двигательная активность тоже улучшает родовую деятельность. Хотя, у каждого применения эпидуральной анестезии есть свои особенности, и всё зависит от пациентки – от ее роста, веса, соматических заболеваний, от веса плода, от открытия шейки матки, то есть куча нюансов, которые мы обговариваем вместе с анестезиологами, прежде чем применить эпидуральную анестезию.

Татьяна Буцкая:

Тем не менее, друзья, знайте, что у вас есть возможность получить удовольствие от родов и воспользоваться всем, что нам дает прекрасный XXI век.

Я подготовила для вас сюрприз, я хочу немножко по-другому вести программу. Мы собрали самые распространенные вопросы о родах ― то, что вы задаете в Google, то, что вы задаете мне в соцсетях. Они могут кому-то показаться странными, но они так часто встречаются, что, я думаю, можно посвятить одну программу самым популярным вопросам о родах. Оставайтесь с нами, вы очень много узнаете.

Татьяна Викторовна, мы разделили вопросы на три блока; первый блок у нас посвящен страхам, связанным именно с природой родов. Итак, что такое схватки, какого характера боль, на что она похожа, и как понять, что идут схватки?

Татьяна Алексеева:

Очень просто, простой будет и ответ. Схватки — это сокращения матки, которые ведут к открытию шейки матки. Только при открытии шейки матки возможно дальнейшее течение родов, то есть выход ребенка из родовых путей. Пока шейка не открылась, этого произойти не может. Поэтому каждая схватка радует нас тем, что она приближает нас к концу родов. То, что схватка болезненна, никто никогда не оспаривал.

Татьяна Буцкая:

С чем можно сравнить боль?

Татьяна Алексеева:

Я думаю, что люди, которые испытывали когда-нибудь почечную колику, скажут вам, что похоже.

Татьяна Буцкая:

Говорят, где-то слышала, что мужчина может почувствовать, понять, что такое родовая боль, если он когда-нибудь ломал ногу или руку, что вот эта боль.

Татьяна Алексеева:

Нет, я вам скажу как женщина. Не знаю, как мужчины, я скажу как женщина, которая ломала кое-что: несравнимо. Боль от схваток — это совершенно другая боль. Боль очень сложная, но, если ты понимаешь, для чего она, я думаю, что её переносить легче. Когда ты ломаешь ногу или руку, ты не понимаешь, с тобой этого в принципе не должно произойти, а схваточная боль абсолютно естественна, и, если ты понимаешь сам механизм процесса, то я думаю, что и переносить легче.

Татьяна Буцкая:

Она как приходит, так и уходит.

Татьяна Алексеева:

Конечно. Главное, что ты знаешь, что каждый раз, когда схватка заканчивается, то начнется следующая.

Татьяна Буцкая:

Но потом, когда родится ребенок, вы же спрашиваете молодую маму: «Хочешь ли ты еще родить?» Говорят, что очень часто отвечают: «Да, хочу».

Татьяна Алексеева:

В основном да, правда.

Татьяна Буцкая:

То есть, представляете, боль, которую мы даже не можем понять, с чем сравнить, она как приходит, так и уходит, но у вас на руках остается ребенок.

Татьяна Алексеева:

Да, она сопровождается эмоциональным всплеском в момент рождения малыша, что, мне кажется, он затмевает абсолютно всё. Я всегда своим пациентам говорю, что у нас всё неприятно до момента рождения ребенка. В основном, всё неприятно: наши осмотры, какие-то манипуляции, инъекции, даже сама эпидуральная анестезия вынуждает женщину занять определенное положение, терпеть укол, который делают в спину — это все неприятно, но компенсация настолько великолепна, что ты забываешь обо всём.

Татьяна Буцкая:

Да, приз, который вы получаете в конце пути, достоин того, чтобы всё пройти.

Что такое потуги? Они больнее, чем схватки?

Татьяна Алексеева:

Сама по себе потуга, буду так её называть, профессионально. На самом деле, все очень просто: головка в момент прохождения по родовым путям достигает такого уровня, что начинает давить на нервное сплетение прямой кишки, и вы ощущаете обычное желание потужиться, такое же, как при акте дефекации, которое у вас бывает практически ежедневно. Единственное, что, может быть, более сильное желание. Поверьте пока на слово (потом, когда вы придете к нам рожать, вы увидите сами», что на самом деле схватка, которая сопровождается потугой, легче переносится, чем просто схватка. Мне кажется еще потому, что вы сознательно тужитесь. Схватку вы совершенно не можете никак регулировать, она сама по себе придет, достигнет своей силы максимума и уйдет, а потуга — вы сознательно что-то делаете. Когда вы делаете что-то сознательно, вы это прочувствуете и физически осуществите, и вам всегда становится легче. То есть вы можете контролировать процесс.

Татьяна Буцкая:

Как и зачем правильно дышать в родах?

Татьяна Алексеева:

На самом деле, простой вопрос. Все почему-то очень, я бы сказала, зациклены на дыхании, но всё очень просто. В момент, когда идет схватка, матка, сокращаясь, пережимает сосуды, которые расположены в ней, в плацентарной площадке. В этот момент приток кислорода к малышу сокращается, что вполне естественно. Если мы в этот же момент задержим дыхание, то, естественно, малыш вообще не получит кислорода. Поэтому наша задача – наоборот, сделать глубокий плавный вдох, чтобы дать ему хотя бы тот кислород, который мы можем дать. Матка уже не даст, она пережала сосуды, и поступления кислорода нет, вернее, оно есть, но в минимальном количестве. Поэтому очень много зависит от того, насколько женщина может расслабиться в момент боли, и спокойно дышать, не задерживая дыхание. Хотя, абсолютно естественная реакция любого человека на боль, независимо от пола, — сжаться и задержать дыхание. Основное, чему надо научиться, –– все спрашивают, чему нужно научиться в процессе подготовки к родам — уметь расслабляться, самое главное. Если вы научитесь расслабляться, то роды пройдут прекрасно. Если вы владеете техниками йоги, даже пилатеса, расслабляющих, медитации — это очень хорошо помогает в родах, совершенно точно.

Татьяна Буцкая:

Хорошо, спасибо. Получается, самое главное – не настраивать себя на то, что, если я не научилась правильно дышать во время беременности, то в родах я что-то не смогу сделать. Также очень часто, особенно, опытные акушерки говорят: «Ну, что ты, деточка. Всё, чему ты училась, ты забудешь. Главное, слушай нас», и, как вы говорите, правильно расслабляйтесь.

Татьяна Алексеева:

Если даже в силу обстоятельств пациентка не готовилась к родам – всё бывает, у нас сейчас такой ритм жизни, что не все всё успевают, – то мы для того и существуем рядом, чтобы во время родов подсказать, как расслабиться, как дышать, чтобы было легче. Для того и существует индивидуальный подход к каждой пациентке.

Татьяна Буцкая:

Куда в родах деть ноги и руки?

Татьяна Алексеева:

Если мы начали с эпидуральной анестезии, то, поверьте, с ногами вопрос отпадает, потому что во время эпидуральной анестезии снижается чувствительность ног; мне кажется, всё легко, потому что их просто не чувствуешь. В отношении рук, лучше всего, конечно, если идут схватки, еще не потуги, то лучше всего, когда с тобой есть близкий человек, который может подержать за руку, и это, поверьте, очень здорово. То есть потребность сжать, особенно, если близкий человек, который тебе сочувствует, очень здорово во время родов.

Татьяна Буцкая:

А в момент, когда ребенок рождается, вы же говорите надо вцепиться в поручни кровати.

Татьяна Алексеева:

Так просто легче тужиться. В момент, когда у нас есть упор в руках и в ногах, то у нас лучше сокращаются мышцы передней брюшной стенки, которые именно и осуществляют потугу, только они. Поэтому проще фиксировать, безусловно, но, что это будет... У нас бывают случаи, когда мы сами держим за руки, то есть женщины не держатся ни за какие упоры, ни за какие ручки, мы сами даём им свои руки, и они так тужатся, им бывает так легче.

Татьяна Буцкая:

Хочется спросить: на канатах рожают?

Татьяна Алексеева:

На канатах не рожают, на канатах первый период родов иногда проводят.

Татьяна Буцкая:

Там тоже висишь, за что-то цепляешься.

Куда смотреть во время родов?

Татьяна Алексеева:

Когда схватки, я считаю, что лучше вообще никуда не смотреть. Лучше закрыть глаза и максимально расслабиться — это то, о чём мы уже говорили. Потому что визуальный контакт не позволяет расслабиться так, как ты можешь, если закроешь глаза и сосредоточишься на самом процессе. Когда идут потуги, то мы всегда советуем открывать глаза, мы просим даже открыть глаза и контактировать с нами, контактировать с врачом и с акушеркой, потому что очень важно увидеть эмоции у женщины, её потребности. Поверьте, всё читается в глазах, поэтому лучше, когда мы смотрим друг на друга в этот момент.

Татьяна Буцкая:

Еще обычно перед кроватью, на которой лежит женщина, переживает схватки и потуги, висят часы. Это хорошо или плохо? Она должна сама следить за течением времени?

Татьяна Алексеева:

Я считаю, что нет. Но у нас в госпитале совершенно точно часы висят справа или слева от кровати, никогда перед кроватью.

Татьяна Буцкая:

То есть у вас никогда нет, когда кажется, что уже всё и сил нет, а прошло только 10 минут?

Татьяна Алексеева:

Я всегда в своей практике так всем женщинам говорю: как только мы из вашей кровати сделаем кресло (у нас же всё модифицируется) – считайте, что мы родили. Знак, что мы собираем кресло, для них является обычно совершенно четким сигналом, что скоро все закончится. Мы ждем момента, когда у нее всё получится сейчас, и, действительно, как только ты собираешь, она мобилизуется настолько, что всё получается быстро. Мы заранее кресло не собираем.

Татьяна Буцкая:

Кого слушать во время родов? Почему такой странный вопрос, потому что сейчас женщина на роды с собой может взять и мужа, и сопровождающее лицо, и маму, и подругу, и акушерку, и доулу – в общем, кого угодно. А вокруг еще акушерки из роддома и, разумеется, врач, который ведет роды, а еще заходит заведующий отделением, иногда зайдет и главный врач. А ещё есть анестезиолог, в роддоме еще есть и психологи, и даже гипнотерапевты, которые бывают на родах, фотограф на роды тоже заходит. Кого я забыла? А потом приходят неонатолог и педиатр.

Татьяна Алексеева:

Наверное, единственный, кто молчит на родах, это фотограф, ничего не говорит. План на роды обсуждается с пациенткой заранее. Если пациентка планирует, чтоб кто-то был вместе с ней на родах, как правило, тот человек приходит к нам заранее, и мы обсуждаем все вместе. То есть сопровождающее лицо, как правило, в курсе, какие у нас планы, как мы планируем ― обезболивание, не обезболивание, вертикальные роды, роды в воду — абсолютно все детали обсуждаются и согласовываются на дородовом этапе. Я не скажу ничего нового: слушаться надо всё равно врача. Врач с акушеркой никогда не расходятся во мнениях, поверьте, в этом смысл работы их пары. Если врач с акушеркой придерживаются разного мнения, это плохо, это вообще невозможно в нашей работе. Безусловно, бывают советы и от присутствующих родственников, и от доул, и от подруг – не всегда же присутствуют родственники, бывает, что подруги, но нам всегда удается найти компромисс. Еще раз скажу: именно потому что индивидуальный подход. То есть врач, который знает пациентку заранее, который с ней пытается найти контакт, знает, какие вопросы её больше волнуют, на что она не будет обращать внимания. Мне кажется всегда удается найти компромисс, при котором, все-таки, мнение врача будет самым главным.

Татьяна Буцкая:

В общем, друзья, слушаем врача, из всей бригады самый главный — врач. Врач, который в том числе и юридически отвечает за ваши роды. Мне очень нравится ответ одного главного врача. Я спрашивала: правда ли, что у вас к коммерческим пациентам относятся лучше, чем к некоммерческим? Он мне говорит: «Понимаете, я же как пилот большого самолета. Мы летим, у меня есть бизнес-класс, у меня есть эконом-класс. Неужели вы думаете, что мне важнее, чтобы долетел бизнес-класс? Мне, как главному врачу, надо, чтобы самолёт взлетел и приземлился. Поэтому я всех люблю совершенно одинаково. Я за то, чтобы все роды у нас прекрасно начались, продолжались, прекрасно закончились». Я к чему рассказываю ― к тому, что отвечает врач; он отвечает и морально, и, извините, сейчас уже перед Следственным комитетом отвечает. Поэтому, кого бы вы на роды ни взяли, последнее слово всегда за врачом.

Татьяна Алексеева:

Это то, что мне очень хотелось сказать. Я позволю себе ещё сказать, что выбирайте врача. У вас есть время, все-таки беременность длится 9 месяцев. Выбирайте врача по отзывам, по мнениям своих подруг, с которыми вы близки, с которыми у вас одинаковый взгляд на жизнь. Читайте о враче, ознакомьтесь заранее, ничего особенного нет. Вы можете познакомиться с двумя, с тремя докторами, никто из них, поверьте, не обидится.

Татьяна Буцкая:

А считают, что обижаются. Что, если сначала пришла к одному врачу, познакомилась, потом к другому, то это как-то нехорошо.

Татьяна Алексеева:

Нет, наше глубокое убеждение ― пациентка имеет на это право. У нас в госпитале вы можете пройти несколько врачей, никто никогда не обидится, все будут рады вам помочь в выборе.

Татьяна Буцкая:

А вы как, врачи, к этому относитесь? Если вы видите, что вчера Иванова была у вашей коллеги, сегодня она у вас, а завтра она перешла.

Татьяна Алексеева:

Нет проблем. Я вам скажу: мне будет сложнее работать с Ивановой, если она психологически готова к другому врачу, но все-таки остановилась на мне. Она, допустим, обошла 3-4 человек, остановилась на мне, но всегда ли она права, что остановилась на мне? Может быть, если бы она остановилась, допустим, на докторе Петрове, ему бы было легче с ней работать, и ей бы было комфортнее. Поэтому я всегда за, честное слово, никогда никаких обид. Наоборот, пришла пациентка к тебе, не нашли общего языка, она ушла к другому — ты радуйся за неё, что она нашла своего доктора в другом кабинете. У меня никогда не бывает обиды, и я за своими коллегами тоже такого не замечала.

Татьяна Буцкая:

Друзья, здесь хочу сделать акцент, еще раз вам сказать: если вы чувствуете, что не сошлись характерами, это совершенно не означает, что плохой врач, либо вы не такая. Разные люди, не подошли. Я думаю, что здесь можно честно сказать врачу: «Мне, наверное, нужен будет другой подход. Вы совершенно замечательный человек, но я схожу еще на консультацию сюда и сюда, и найду, с кем мне морально захочется провести те 24 часа», скорее минус, чем плюс, сколько длятся роды. По силе эмоций, по силе переживаний, по силе, вложенной с двух сторон, со стороны врача и стороны пациента, такие дни редко бывают в жизни, поэтому здесь врача как мужа надо искать.

Татьяна Алексеева:

Да, мы же с вами выбираем стилиста, допустим, модельера, мастера маникюра, иногда ищем много лет и находим своего человека. Хотя это не такие важные процессы, как роды. Роды, мне кажется, настолько важный процесс, что очень принципиально, очень-очень важно, какой человек будет с тобой рядом.

Татьяна Буцкая:

Как понять в родах, что с малышом все в порядке? Мама как может понять, что она сейчас терпит, ей больно, но с малышом все хорошо?

Татьяна Алексеева:

Сейчас очень просто, сейчас есть кардиотокография, и по характеру кривой, которую рисует кардиомонитор, можно всё понять, по-моему, даже не имея специального образования. Сейчас все знают, какая приблизительно частота сердцебиения должна быть у ребенка, от 140 до 160 ударов в минуту. В родах она может на схватку, допустим, чуть-чуть увеличиваться или в потугах чуть-чуть уменьшаться, но это все знают. Всё очень просто, потому что аппарат включен всегда со звуком, и ты можешь сам отследить. Хотя, безусловно, поведение врача, действия врача тоже могут пациентке что-то сказать. Всегда видно, когда доктор очень нервничает и волнуется, предпринимает какие-то действия. Соответственно, ты можешь понять, что что-то неблагополучно.

Татьяна Буцкая:

Я поделюсь лайфхаком, наработанным уже за 5 лет марафона по роддомам всей России. Если врач редко заходит в вашу палата, редко — это раз в 3–4 часа. Врач пришел, посмотрел, на КТГ посмотрел, на вас посмотрел, сказал «всё хорошо, рожай» и ушел. Дальше темно, тихо, тепло. Через 4 часа пришел, посмотрел, ушёл — это хорошо. Это значит спокойный врач, у вас идет КТГ, к вам подходит акушерка, она видит, что все хорошо, вы спокойно рожаете. Как только у вас в палате появляется ваш врач, заведующий отделением, анестезиолог, кого вы еще пригласите для консультации, включается свет, появляется ультразвук, то здесь надо уже мобилизоваться и понять, что, возможно, придется прислушаться к мнению врачей, потому что команда появляется не просто так, а для решения вопроса, что дальше делать. Иногда выходом может быть кесарево сечение.

Татьяна Алексеева:

На самом деле, да. Чем больше людей в боксе, где ты рожаешь, тем сложнее ситуация. Это вполне естественно.

Татьяна Буцкая:

В общем, друзья, лучше, когда вокруг вас мало народу — вы, муж, тишина, мур-мур, вода. Кстати говоря, сейчас стало очень модным… Вернее, не модным, а в родах стало много всякого, туда постоянно что-то привносят для того, чтобы сказать: «А у нас теперь еще и это есть!» И канат! В роддомах стало появляться, друзья, зеркало, которое ставят перед женщиной, чтобы она в потугах видела, как у неё рождается ребенок. Как вы считаете, это можно считать одним из признаков того, что ребенок рождается, все хорошо, я спокойна?

Татьяна Алексеева:

Очень индивидуально. Не все хотят видеть, это точно. Да, здесь нужно спрашивать мнение только самой пациентки, и тогда решать вопрос. То, что я вижу в практике, мне кажется, хорошо, если процентов 10 согласятся. Люди, как правило, доверяют врачу и руководствуются его рекомендациями, его словами, верят ему, что сейчас произойдут роды. Мы обычно предлагаем, когда головка уже прорезалась, потрогать макушечку руками — почти никто не соглашается. Мужья подсказывают: «Смотри, смотри, уже головка здесь». Они же не зря приходят.

Татьяна Буцкая:

Да, мне кажется, мужчина в партнерских родах чувствует, что это их совместная победа. Уже в обмороки не падают?

Татьяна Алексеева:

Не знаю, у меня был всего один случай, и то муж пациентки был просто очень голодный. Дело было под утро, в 5 утра, он просто проголодался, ему было плохо. А в целом, вообще всё отлично.

Татьяна Буцкая:

Переходим к нашим вопросам, продолжаем. А вдруг роды будут стимулировать, что тогда будет с ребенком?

Татьяна Алексеева:

Всё будет точно так же, как в естественных родах, если правильно провести стимуляцию. Если сделать ее не грубо, аккуратно, с соблюдением всех правил, протоколов, под контролем состояния малыша, то, поверьте, результат будет такой же. Если мы возьмем в процентном соотношении осложнения, которые случились после естественно начавшихся родов, и после родов индуцированных, то в состоянии ребенка особой разницы мы с вами не найдем. И в тех, и в других родах могут быть проблемы. Не надо бояться индуцированных родов, единственное, они должны быть сделаны строго по показаниям и по протоколам, которые нам позволяет наше медицинское сообщество.

Татьяна Буцкая:

Как вы считаете, правильно ли, что рожающая женщина подписывает согласие на различные манипуляции, в том числе и на введение того же самого окситоцина, на разрез промежности?

Татьяна Алексеева:

Таня, я не знаю откуда такие сведения. На окситоцин точно не подписывают и на разрез промежности точно. Во всех случаях, что касаются разреза промежности, это решение, которое принимается буквально в течение 1-2 минут, нам некогда вообще подписывать что-либо, всё делается по показаниям. В отношении окситоцина мы всегда обсуждаем, и, как правило, если мы с пациенткой находим общий язык, то нет вопросов. Подписываем, совершенно точно, согласие на операцию кесарева сечения, да.

Татьяна Буцкая:

При поступлении какие еще согласия подписывают женщины?

Татьяна Алексеева:

Сейчас по приказу Минздрава мы подписываем согласие, где перечислено всё, включая измерение температуры и артериального давления. Даже осмотр, пальпация живота — всё входит в перечень, то есть, по идее, мы не можем даже приблизиться к пациентке без ее согласия.

Татьяна Буцкая:

То есть, поступая, она подписывает согласие, что со ней будут делать всё, от измерения температуры до эпизиотомии.

Татьяна Алексеева:

Да, на серьезные оперативные вмешательства, безусловно, мы подписываем согласие, как, впрочем, и на эпидуральную анестезию, потому что это достаточно серьезная операция.

Татьяна Буцкая:

Перед тем, как ввести препарат, вы показываете, что вводите?

Татьяна Алексеева:

Да, мы всегда показываем, обсуждаем.

Татьяна Буцкая:

То есть не бывает такого, что «давайте, вам поставим сейчас глюкозу покапать»?

Татьяна Алексеева:

Нет, это абсолютно исключено, потому что мы не знаем, какую реакцию мы получим со стороны пациентки. В этой ситуации обман просто в принципе невозможен. Только если дело не касается жизни пациентки в прямом смысле. Когда дело касается жизни, мы понимаем, что ее состояние на глазах прогрессивно ухудшается, мы можем предпринять действия и без согласия, спасая жизнь. Но тогда несколько врачей потом подписывают все документы. Если ситуация не угрожает жизни, то всегда обсуждается, в каком виде будет введён препарат – внутримышечно, внутривенно, какая дозировка, сколько времени, скажем, продлится инфузия препарата. Абсолютно точно невозможно сделать ничего за глазами пациентки.

Татьяна Буцкая:

Но при этом подпись не нужна?

Татьяна Алексеева:

На эти препараты не нужна.

Татьяна Буцкая:

Может ли муж дать согласие на что-то, на манипуляции с рожающей женой?

Татьяна Алексеева:

Если она совершеннолетняя и дееспособная, то нам достаточно ее согласия.

Татьяна Буцкая:

Бывают разногласия, нет?

Татьяна Алексеева:

Нет, в данной ситуации женщина рожает ребенка. Это ее ребенок, она решает, муж не может решить за нее.

Татьяна Буцкая:

Как вы относитесь к тому, что нечасто, но, тем не менее, женщина с отцом ребенка идут к нотариусу, и она подписывает на него разрешение на принятие решений в родах. То есть они приходят с нотариально заверенной бумагой, и тогда муж принимает решение. Так бывает в случаях, когда женщины боятся родов, и считают что они не смогут контролировать ситуацию, правильно изложить свое мнение, они полностью доверяют мужу. Тогда приходят с нотариально заверенным документом.

Татьяна Алексеева:

Если документ есть — нет проблем. Юридически они имеют право. Насколько я, как человек, это оцениваю, – я думаю, что им все равно.

Татьяна Буцкая:

Правда ли, что сильная боль снижает родовую деятельность?

Татьяна Алексеева:

Да, совершенно точно, да. Сильная боль, которая заставляет женщину кричать, метаться, в прямом смысле иногда даже и падать, и хвататься за всё, первое попавшееся под рукой, то есть вести себя, что называется, неадекватно. Безусловно она, во-первых, может деформировать родовую деятельность, может быть или дискоординация родовой деятельности, или слабость родовой деятельности в результате. Может привести к гипоксии плода, потому что, как правило, женщина, которая неадекватно себя ведёт, она не может расслабиться, о чём мы говорили, не может правильно дышать. Это может привести к гипоксии.

Татьяна Буцкая:

Именно поэтому в показаниях к эпидуральной анестезии стоит первым пунктом боль, сильные боли.

Татьяна Алексеева:

Да. На самом деле, есть всего 2 группы показаний. Первое —боль и болевые ощущения, которые испытывает сама пациентка, а второе — это медицинские показания, которые, поверьте, крайне редко встречаются. Это, скажем, тяжелая гипертоническая болезнь, когда мы в родах за счет усиления боли можем предвидеть повышение артериального давления, и нам нужно обязательно этого не допустить. Единственный суперотличный метод, который эффективен на 100 %, это эпидуральная анестезия.

Татьяна Буцкая:

К сожалению, не везде в России эпидуральную анастезию делают бесплатно. Где-то просят за нее заплатить со словами, что «мы делаем её только по показаниям». Как бы вы рекомендовали женщине описать свою боль, чтобы ей сделали эпидуральную анестезию?

Татьяна Алексеева:

Наверное, именно так: «Если вы мне сейчас не сможете помочь, то я совершенно точно буду неадекватно себя вести, боюсь навредить и себе, и ребенку, составить для врачей такие условия работы, в которых им трудно будет работать самим».

Татьяна Буцкая:

Может ли она попросить записать в историю болезни ее слова о том, что она ощущает очень сильные боли, просит эпидуральную анестезию.

Татьяна Алексеева:

Мы так всегда и пишем. Почему мы её применяем ― пишем, что пациентка жалуется на резко болезненные схватки. Это служит показанием, в истории записывается.

Татьяна Буцкая:

Друзья, для тех, кто нас слушает не из Москвы. К сожалению, часто бывает, что вам не делают эпидуральную анестезию бесплатно, просят за неё заплатить. Знайте, что вы можете убедительно попросить врачей написать в историю болезни о том, что вы испытываете сильные боли — в таком случае эпидуральная анестезия будет вам проведена.

Переходим к кесареву сечению. Так и спрашивают: а может, все-таки лучше кесарево сечение? Мы с вами 38 минут говорили о том, как больно; может быть, кесарево, и всё?

Татьяна Алексеева:

Нет, кесарево сечение нужно делать только по показаниям. Я думаю, что никто из наших слушателей не будет отрицать, что всё, что происходит естественным путём с нами, всё абсолютно нормально для организма и переносится. Природа специально создала этот процесс, и я думаю, что она точно имела что-то ввиду под родовым процессом. Эмоции, которые возникают у женщины при рождении ребенка через естественные родовые пути, те даже неприятные моменты, которые она проходит в процессе родового акта, помогают ей, мне кажется, больше осознать вообще сам процесс рождения человека, чувства к нему, сострадание к человеку, который тоже с тобой прошел родовой процесс, ребенку тоже было тяжело, и бывают моменты, когда ему даже тяжелее. Поэтому, кесарево сечение, помимо того, что как любая операция (а кесарево сечение – это тяжелая полостная операция с достаточно большой кровопотерей) ослабляет организм, она может дать осложнения, может дать последствия при следующих беременностях. Если кесарево сечение сделано в ситуации, когда другого выхода не было ― это один вопрос. Но, кесарево сечение, сделанное лишь по желанию, мне, как врачу с большим опытом, кажется неправомочным, всё-таки.

Татьяна Буцкая:

Мы с вами согласны, потому что операция. Я, как педиатр, могу сказать, что потом ребенку нужна здоровая активная мать с грудным вскармливанием, с прогулками, опять-таки надо ночью вставать к ребенку — это очень сложная работа. Поэтому желательно родить самой, а дальше окунуться с головой в материнство.

А если шов после кесарева сечения будет кривой, спрашивают наши читатели?

Татьяна Алексеева:

Я бы их в ответ спросила: где они такое прочитали или видели? Бывает, что по показаниям мы делаем шов не в нижнем отделе живота, поперечный разрез, а делаем межсрединную лапаротомию, или даже полностью всю брюшную стенку разрезаем, но так бывает в редких случаях. Тогда, я понимаю, еще может быть какой-то не очень косметический, выглядящий красиво шов. А всё, что касается обычного разреза, который мы делаем последние лет 30, наверное, то никаких опасений сейчас ни у кого быть не должно. Сейчас современные методики кесарева сечения совершенно другие, чем были раньше; совершенно другое оборудование, великолепные коагуляторы, которые помогают нам работать и достигать минимальной кровопотери. Я в своей практике не видела случаев, что случайно получился кривой шов.

Татьяна Буцкая:

Нитки рассасываются или их надо снимать?

Татьяна Алексеева:

Наружно у нас в госпитале ставятся титановые скобки. С ними нам результат заживления больше нравится, чем с нитками. Но это наш личный опыт.

Татьяна Буцкая:

Могут ли быть естественные роды после кесарева сечения?

Татьяна Алексеева:

Сколько угодно могут быть при наличии определенных обстоятельств: не крупного плода, хорошего рубца, хорошей родовой деятельности. Без проблем. Любая женщина может рассчитывать на роды через естественные родовые пути. У меня есть пациентка, которая родила четырех детей после первого кесарева сечения в плановом порядке. Самостоятельно родила второго, третьего, четвёртого и пятого. Всего у неё пятеро.

Татьяна Буцкая:

Если второе кесарево, то по тому же месту разрезают?

Татьяна Алексеева:

По тому же абсолютно. Не отступаем ни на миллиметр.

Татьяна Буцкая:

Друзья, быстро пролетело время. Мы успели проговорить только роды, а у нас столько ещё было вопросов о последе, о послеродовом периоде, что мы обязательно к этим вопросам еще вернемся. Наша главная задача: чтобы вы от родов получали удовольствие, чтобы опыт первых родов, опыт вторых родов не был для вас негативным, и чтобы вы еще раз захотели вернуться в роддом. Потому что первого ребенка женщина рожает для себя, второго она рожает для мужа, как часто бывает. Друзья, третьего ребенка мы должны родить для страны, потому что сейчас у нас так сложно стало с демографией, что, вообще, наша демография в руках акушеров-гинекологов. То есть вы должны сделать процесс рождения ребенка таким радостным, чтобы нам захотелось к вам неоднократно вернуться. Спасибо вам большое!

Татьяна Алексеева:

Так и происходит. Спасибо!