Когда российские клиники станут цифровыми?
Медицинские технологии
Ксения Ульянова:
В эфире передача «Технологии здоровья», у меня в гостях Александр Константинов — основатель сервиса Ondoc.
Саша, расскажи, пожалуйста, чем занимается твоя компания, с чего вы начали и куда сейчас движетесь?
Александр Константинов:
Мы занимаемся созданием большой экосистемы по контролю здоровья. Она включает в себя кабинет пациента, кабинет для клиники и кабинет для врача, если говорить о технической составляющей. У компании есть миссия, очень простая, она звучит «Делаем здоровье доступным». Наверное, она больше всего раскрывает именно то, зачем мы создали свой продукт и в каком направлении мы стараемся его развивать.
Ксения Ульянова:
У вас сложный продукт. Я скачала ваше мобильное приложение — там и медкарта, и запись к врачам, и телемедицина даже, по-моему, есть. Расскажи, пожалуйста, поподробнее как зарождалась экосистема?
Александр Константинов:
Мы начинали с того, что решили создать электронную медкарту. Вообще, сервис Ondoc начался с идеи создать электронную медкарту, которой на тот момент на рынке не было. Было абсолютное понимание, что без возможности хранить медицинские документы получать к ним доступ в любое время пациентам иногда сложно. У них возникают трудности при взаимодействии с врачами, когда они не могут вспомнить свой диагноз, у них бывают сложности, когда необходимо принять быстро медицинское решение и нет документов с собой, под рукой — это может быть при выезде за границу, в других ситуациях. Появилась потребность, она стала основой продукта; мы начали развивать сервис с электронной медкарты и вокруг неё потом появились другие сервисы, которые ты перечислила.
Ксения Ульянова:
Когда вы запустили свою компанию?
Александр Константинов:
Мы начали в 2015 году, у нас был официальный старт. В тот момент у нас была базовая версия продукта, у нас не было интеграции с медицинскими информационными системами, и было ощущение, что продукт очень нужен клиникам. Но ощущение очень быстро столкнулось с реальностью 2015 года, когда мы увидели, что клиникам нужны только новые пациенты, и об электронной медкарте они не то что не мечтают – они ее боятся, как огня.
Ксения Ульянова:
А МИСы-то на тот момент у всех клиник были!
Александр Константинов:
Нет. Мы приезжали в Москву и сталкивались с ситуациями, когда клиники вели расписание врачей в Гуглдокс, такое было.
Ксения Ульянова:
Мне кажется, до сих пор у некоторых клиник так.
Как пришла идея автоматизировать и начать? Вы же и клиники стали потом подключать. Как шло развитие от медкарты к более глобальному проекту?
Александр Константинов:
Идея была изначально такой, изначально хотелось создать систему, в которую автоматически поступают медицинские данные из клиник. Но сама идея появилась из моего личного опыта взаимодействия с врачами и ситуаций знакомых, которые тоже сталкивались с ситуациями, которые я описывал раньше, когда необходимо срочно получить медицинский документ. Мы понимали, что нам нужна интеграция с МИСами, для того чтобы создать полноценный продукт для обмена данными. Когда мы приходили в МИС, тоже столкнулись с тем, что МИСы в тот момент не были готовы к интеграциям и мы искали способы, какие вообще есть альтернативные варианты, для того чтобы получить в наш сервис медкарту из клиники.
В итоге все равно сумели договориться с информационными системами, и наша первая интеграция была, как ни странно, со стоматологией. В первое время в 2015 году нас часто воспринимали как сервис, который ориентирован на стоматологию. Была и есть маленькая клиника «Аллегро» в Петербурге, у которой была на тот момент МИС 1С, с которой вполне может интегрироваться любой разработчик. Была интересная задачка: мы сделали стоматологическую медкарту, когда были видны все зубы, их состояние – вылечен, требует лечения, удалён. Сделали базовую интеграцию, которая позволяла пациенту после посещения врача увидеть, какие зубы ещё осталось долечить и, вообще, что происходит у него во рту. Было очень интересно, поскольку, когда пациенты получали результаты к себе в медкарту, они не скрывали свои довольно чувствительные и, можно сказать, интимные медицинские данные, что у них со здоровьем. Они показывали друзьям, говорили: смотри, у меня здесь зуб ещё недолеченный. То есть была достаточно высокая вовлеченность.
Мы поняли, что мы идём в правильном направлении, то есть людям медкарта важна и как инструмент для решения задач взаимодействия с врачами, и как инструмент понимания того, что с ними происходит, в каком направлении им надо самостоятельно двигаться в заботе о своём здоровье. Поэтому мы начали дальше выстраивать работу с другими медицинскими системами, провели интеграцию и начали постепенно автоматически выгружать документы из разных МИС.
Ксения Ульянова:
То есть началось все со стоматологии. Мне кажется, получился достаточно крутой нишевой продукт, потому что, сколько у меня снимков, все они хранятся в разных стоматологиях ― и что?
Александр Константинов:
Да, для 2015 года это было просто порывом и мы были очень рады тому, что провели такой эксперимент. Здесь огромная, конечно, благодарность клинике, которая из маленькой на тот момент компании стартапом пошла в проект и дала нам возможность создать для них продукт. На основе этой интеграции мы уже начали учиться делать что-то более серьёзное.
Потом мы начали приходить в клиники и предлагать уже более серьёзное решение, но столкнулись с тем, что клиники боялись передавать вообще куда-либо медкарту. Это было связано с опасениями, что пациенты могут получить все данные и уйти из клиники. То есть сначала бы страхи потерять пациента и были страхи, связанные с законодательством, потому что было очень непонятно, есть ли у клиники вообще право передавать данные пациента в сторонний сервис. Через какое-то время нам стало ясно, что необходимо провести не просто работу над безопасностью, над обеспечением безопасности данных, но и прошли официальную сертификацию, которая позволяет уже документально подтвердить, что мы имеем право хранить медицинские данные и корректно с ними работаем.
Дальше начали выстраивать сервисы, которые были наиболее важны клиникам —онлайн-запись, она логически вытекала из интеграции с МИСами, и начали выстраивать сервис для коммуникации. Изначально были не телемедицинские сервисы, был обычный чат между клиникой и пациентом. Были маркетинговые инструменты, такие как запуск акций, специальных предложений, новостей для пациента, и внутри продукта создавали много сервисов, которые не влияли напрямую на маркетинг или на коммерческую часть клиники, но создавали для пациента более высокую ценность продукта. Мы сделали раздел мониторинг-показателей, которые позволяют пациенту наблюдать за давлением, весом, пульсом, сахаром и другими параметрами и синхронизировать данные с носимыми устройствами. Также сделали раздел «Лекарства», который позволял пациентам получать напоминания о том, что надо принять лекарство, отмечать это. Вся информация — и медкарта, и мониторинг показателей, и информация о приёме лекарств, что самое важное — была доступна врачам. Пациент может выборочно открыть доступ к своим медицинским данным определенному врачу, к которому он ходит, и врач будет получать доступ не только к медкарте, которые выгружены из МИС, которые у него уже есть, но и к тем данным, которые пациент вносит самостоятельно и которые требуются врачу, может быть, для корректировки лечения, назначения более правильного курса приёма препаратов и так далее.
Ксения Ульянова:
Чтобы реализовать такой продукт, требовалась очень большая команда разработки. Где искал людей?
Александр Константинов:
Способы поиска людей в команду достаточно обычные, здесь я тайны не открою. Могу отметить, что многие ребята, которые сейчас работают в команде, работают с самого начала, с самого основания проекта. С командой мне действительно очень повезло, потому что удалось собрать таких людей, которые пришли не просто писать код или не просто зарабатывать деньги, а это люди, которым интересно развивать продукт и интересно вносить некий социальный вклад, приносить пользу, для того чтобы наш продукт помог другим людям позаботиться о своём здоровье.
Ксения Ульянова:
С какими проблемами ты чаще всего сталкиваешься, когда приходишь в клинику? Может быть, клиники вроде бы не против, готовы к цифровой трансформации, но в коллективе врачи относятся скептически, что он придёт сейчас, начнёт автоматизировать, у нас появится больше рутины — заполнять что-то там. С какими именно проблемами врачей ты сталкивался?
Александр Константинов:
Именно с точки зрения врачей, с врачами проблем меньше всего по нашему опыту. Они достаточно легко могут освоить работу в личном кабинете и чаще всего уже имеют опыт консультаций онлайн. Они делают это в Ватсапе, либо в других инструментах, которые для них неудобны, потому что не позволяют управлять временем коммуникаций с пациентом. Пациент им в Ватсап может написать в любое время, что не всегда удобно.
Основные сложности, препятствия, которые есть при принятии решения даже со стороны клиники внедрить или не внедрить продукт — это внутренние бизнес-процессы. В клинике они довольно сложные и есть много разных ограничений, включая такие базовые как бюджет, потому что внедрение стоит денег и для клиники достаточно существенные инвестиции. Второе — автоматизация влияет на бизнес-процессы многих сотрудников, влияет на бизнес-процессы администраторов, потому что им надо будет доносить пациентам, что есть личный кабинет, как им пользоваться, отвечать на базовые вопросы. Она вносит коррективы в работу колл-центра, добавляет некоторые инструменты для маркетолога и изначально может даже давать ощущение, что сложно. То есть для клиники сначала выглядит как довольно сложный продукт, но потом, когда они начинают разбираться, понимают, что здесь они автоматизировали и на самом деле снизили ручную работу администраторов, администраторам стало легче после внедрения продукта. Когда клиника видит, что после каждого посещения пациента могут автоматически получать отзыв и быстро исправлять ситуацию, если что-то пошло не так, и когда маркетологи понимают, что у них появился новый инструмент, который экономит бюджет и позволяет более эффективно работать с базой пациентов, то, как правило, клиника понимает ценность продукта и принимает решение о внедрении.
У нас часто спрашивают, как продукт влияет на коммерческую часть, какой коммерческий эффект приносит клинике. Если клиника внедряет наше решение, то она экономит на обслуживании, на сервисе пациента в год в среднем около 1000 рублей. Достаточно большая сумма, она точно окупает затраты на внедрение, которые несёт клиника. Плюс, клиника может запускать новые продукты такие как телемедицина, что приносит дополнительно прибыль ко всему прочему.
Ксения Ульянова:
Скажи, пожалуйста, вы сейчас выходите в регионы или вы уже вышли?
Александр Константинов:
Мы давно в регионах, но у нас, конечно, фокус на Москву и Петербург, потому что здесь клиники ближе к нам расположены и, как правило, решения принимаются достаточно быстро, быстрее, чем в регионе. Но у нас достаточно много клиник в регионах, часть из них — федеральные сети, такие как «Альфа-Центр здоровья», которые есть не только в Москве, но и в других городах. Есть только региональные сети, например, клиника «Александрия» в Нижнем Новгороде и другие компании. Но, конечно, большая часть клиник — это Москва, Петербург.
Ксения Ульянова:
Большие нюансы между региональными клиниками и столичными? Как там идёт внедрение?
Александр Константинов:
По нашему ощущению, как правило, у региональных клиник бюджет более тщательно считается, они более внимательно к нему относятся и более внимательно относятся к внедрению продукта. Они понимают, что они заплатили деньги и с большей ответственностью относятся к процессу как внедрения, так и дальнейшего использования. В Москве и в Петербурге бывает по-разному. У нас есть совершенно разный опыт и клиенты, которые внедряют продукт очень быстро, за один месяц, когда мы делаем и интеграцию с МИСом, и иногда делаем для клиники White Lable приложение, проводим обучение. Очень-очень много задач решаем в очень-очень небольшие сроки. Есть клиники, которые могут интегрироваться и запускать проект в течение года. Это, опять-таки, не говорит плохо о клинике, просто часто клиники принимают решение, например, о смене МИСа и параллельно идёт процесс и смены МИС, и интеграции личного кабинета. То есть бывает очень по-разному.
Ксения Ульянова:
Сколько МИС у вас сейчас интегрировано?
Александр Константинов:
Мы считали, по-моему, 10 МИС, плюс-минус, сейчас я точно не могу сказать, но примерно такое количество. Есть знакомые крупные МИСы, такие как «Инфоклиника», 1С, «Ариадна», есть шлюз с «Медиалогом», который тоже недавно запустился. Есть не очень большие, такие как «Реновацио», IDENT, с которым мы работали с самого начала. Региональные МИСы, такие как «Медофис», или Selenda, «Элемент», какие-то ещё МИСы, с которыми мы тоже взаимодействуем.
Ксения Ульянова:
Не тяжело было столько различных МИС и ещё клиники подключать? То есть тебе приходилось проходить через двойной барьер. Многие стартапы, мне кажется, обламываются на этом моменте, грубо говоря.
Александр Константинов:
Я думаю, что да, многие стартапы, когда начинают общаться с МИСами по поводу интеграции, сталкиваются с тем, что договориться не очень просто. У МИС нет времени, часто нет желания заниматься не очень большими проектами или нет API, которые они могли бы отдать и забыть про проект. Плюс, сами МИСы не очень готовы к интеграции с внешними сервисами в России, в принципе. Мы сталкиваемся с тем, что у многих МИС своё API довольно ограничено по функционалу, то есть позволяет решать им только базовые задачи, например, выгрузка медкарты и онлайн-запись, и тоже с довольно сильными ограничениями. Большинство МИС, с которыми мы работаем, интегрированы с нами по нашему API. Мы им дали свои инструменты интеграции, что позволило им решить довольно много задач, связанных с обменом данными с нашим сервисом. То есть решать не только базовые задачи, но и, например, сделать обмен информации по финансам, по направлениям пациента (куда его направили) и выгружать информацию в структурированном формате — не pdf, а как должно выглядеть в идеальном формате. Мы развиваем наши API, поддерживаем для всех МИС и, я думаю, что подход, который мы сейчас используем, действительно помогает нам хорошо развиваться. Он удобен для МИСов и благодаря ему мы успешно развиваемся.
Ксения Ульянова:
Вы интегрированы только с МИС для частных клиник, как я понимаю? Для государственных нет пока?
Александр Константинов:
С государственными клиниками мы сейчас в данной точке не работаем, но МИСы, с которыми мы интегрированы, тоже используются в госклиниках. Если нам надо будет подключить госклинику, то мы можем это сделать без особых препятствий. Для нас фокус действительно сейчас на частных клиниках, он связан с тем, что с ними гораздо быстрее, понятнее заключить договор. Но у нас есть контракты с государственными клиниками, которые готовятся, и мы будем развиваться в этом направлении. Будет следующий этап, когда мы государственные клиники тоже будем подключать более активно.
Ксения Ульянова:
Но у них столько требований! Я читаю, мне становится страшно. Вы будете готовы все их выполнять?
Александр Константинов:
Требования для подключения к частным и государственным клиникам, на самом деле, довольно похожи. Для нас они выглядят одинаково. И в первом, и во втором случаях необходимо будет подключаться к ЕИСЗ, и в первом, и во втором случае нужна будет ЕСИА, использовать ЕСИА для верификации пациента для телемедконсультации. Поэтому все придёт в одну точку и не будет никакой разницы. Вопрос лишь в том, что с госклиниками работа через тендеры, с частными клиниками – может быть конкурсная основа, либо хорошие, успешные переговоры.
Ксения Ульянова:
Давай поговорим о клиентской части. Сколько сейчас у вас активных пользователей приложения?
Александр Константинов:
Около 300 тысяч на текущий момент по всем клиникам.
Ксения Ульянова:
Пациент попадает в ваше приложение, и он что видит? Какие клиники? Все, подключённые к Ondoc?
Александр Константинов:
Не совсем так. У нас в разделе «Клиники» пациент не видит ни одной клиники, когда только заходит в личный кабинет. Мы предлагаем ему найти свою клинику, для того чтобы подключить ее с помощью кода активации, который он получил от администратора, посещая свою клинику. Как у нас устроена система: пациент приходит в клинику, администратор предлагает ему подключить личный кабинет. Если пациент соглашается, ему дают подписать согласие на обработку персональных данных, отправляют код верификации и затем пациент вводит код в нашем приложении. Происходит связка пациента с клиникой. Далее пациенту в его верифицированный аккаунт начинают выгружаться медицинские данные и становятся доступны дополнительные сервисы, которые активны у клиники.
Ксения Ульянова:
То есть акции, скидки я видела раздел, да?
Александр Константинов:
Есть акции, скидки, сейчас готовим программу лояльности, есть финансы и многие другие разделы.
Ксения Ульянова:
Телемедицина пользуется популярностью?
Александр Константинов:
По-разному. Телемедицина хорошо работает в клиниках, если она правильно интегрирована в бизнес-процессы. У нас есть пациенты, есть клиники, которые очень часто и активно используют консультации. Один врач в клинике может консультировать 10-20 пациентов в месяц, и при этом пациент может обращаться не один раз, а, например, 4-5 раз в месяц. При этом стоимость консультации очень разная, стоимость услуги телемедицинской консультации от 1000 рублей до 9 тысяч рублей.
Ксения Ульянова:
9 тысяч — это что за врач? Профессор?
Александр Константинов:
Это хороший врач. 9 тысяч — это, наверное, EMC, в EMC довольно высокая стоимость. Но, даже без EMC стоимость консультации от 1 до 5 тысяч рублей – нормально. Она чаще всего равна стоимости очной консультации, то есть клиники смотрят свой прайс и выставляют такую же стоимость, как если бы пациент пришёл с вопросом к врачу очно.
Ксения Ульянова:
Сейчас многие говорят, что телемедицина «не летит». Как думаешь, с чем связано?
Александр Константинов:
Я думаю именно с качеством того, как клиники внедрили телемедицину в свою практику. Когда клиника использует правильный подход, внедряет, когда врачи видят ценность услуги для пациента, понимают, как ей пользоваться, в какой момент и им самим, и пациенту удобнее и правильнее связаться онлайн, вместо того, чтобы снова посещать клинику очно. Если клиника сама форсирует, рассказывает пациентам про то, что есть телемедицина, она вам нужна в таких-то, таких-то ситуациях, то есть, грубо говоря, когда клиника ведёт просветительскую работу с пациентами и интегрирует в понятные бизнес-процессы для врача и для пациента, это начинает прекрасно работать. А когда клиника делает телемедицину доступной, но никак с ней не работает, пациенты не идут за этой услугой, они ее не понимают. Мне кажется ещё, что у нас действительно были завышенные ожидания относительно грамотности пациентов. Рынок смотрит, что телемедицина не взлетела, опираясь на первичные консультации, на спрос в сервисах Яндекс.Здоровье либо других сервисах, которые ориентированы именно на первичные короткие консультации. Если по этому параметру смотреть, то да, наверное, не взлетела, но, мне кажется, рынок и пациенты ещё не очень понимают, зачем эта услуга.
Ксения Ульянова:
Я думаю, ещё и врачи не очень образованы, умеют так консультировать.
Александр Константинов:
Может быть. Но, я все-таки склоняюсь к тому, что врачи-то знают, когда, зачем и как использовать телемедицину, но не очень хотят её использовать, когда им предлагают полчаса консультировать пациента за 50 рублей. Это странная цена, странная услуга для них, плюс, много законодательных ограничений. Например, они, понимая, что пациенту надо принять такое-то лекарство, не могут сказать ему об этом открыто на первичной консультации, потому что это незаконно. Есть ограничения, которые накладывают большой отпечаток на то, что телемедицина не развивается в формате первичных консультацией в массовом сегменте. Но, внутри клиники всё прекрасно работает уже сейчас и будет развиваться.
Ксения Ульянова:
Уже с теми пациентами, которые сходили к врачу.
Александр Константинов:
Да, когда пациент знает своего врача и обращается к нему по телемедицине, это работает отлично.
Ксения Ульянова:
«Второе мнение» у вас есть? Я не помню.
Александр Константинов:
Да, «Второе мнение» есть; более того, его недавно афишировала и активно используют пациенты клиники «Рассвет». Кстати, «Рассвет»» использует общую версию Ondoc, не брендированную, и используют ее как раз с целью записи пациентов на приём онлайн и для оказания услуги «Второе мнение».
Ксения Ульянова:
Что у них больше всего востребовано?
Александр Константинов:
Что больше всего востребовано, я сказать точно не могу, я думаю, что это даже внутренняя коммерческая тайна, но я могу точно утверждать, что их пациенты используют телемедицину в формате «Второе мнение». Их пациенты записываются на приём онлайн с помощью личного кабинета и получают после визита медицинскую карту к себе в личный кабинет. Это работает уже сейчас, работает прекрасно, я могу подтвердить, потому что сам недавно был в клинике «Рассвет» в качестве пациента, можно сказать, потому что был инкогнито. Для меня это был прекрасный опыт, потому что свой продукт я могу попробовать на практике, только когда заболею сам.
Ксения Ульянова:
Расскажи, пожалуйста, как вы продвигали своё мобильное приложение? Давали рекламу, соцсети, или сами врачи, клиники говорили пациентам, была работа именно со стороны клиник, вы даже не вкладывали ничего в рекламу?
Александр Константинов:
У нас были разные этапы. Когда мы только начинали, надо сказать, что у меня не было опыта в IT и в медицине абсолютно никакого. Про маркетинг я молчу вообще. Мы начали использовать разные методы, с точки зрения маркетинга мы пытались продвигать себя как B2C-приложение. Это было хорошо, мы привлекали новых пользователей, но для нас, конечно, это было большой ошибкой, потому что нам надо было привлекать B2B, работать на B2B-аудиторию. Мы с ней тоже работали, но для B2C-аудитории использовали разные каналы, даже снимали телерекламу один раз, было довольно интересно. За 5 лет работы мы так хорошо узнали рынок, что сейчас мы знаем практически все клиники. Сейчас к нам приходят, мы тратим на рекламу 0 рублей, у нас бюджет маркетинга ровно 0. Мы либо звоним в клинику, общаемся, находим с ними контакт сами, либо нас рекомендуют, что тоже очень приятно, либо приходят заявки с конференций, выступлений.
Ксения Ульянова:
То есть у вас работает сарафанное радио, получается.
Александр Константинов:
Да, сейчас скорее да.
Ксения Ульянова:
Я видела у вас акцию «10 тысяч за подключение в клинику». Как она работает?
Александр Константинов:
Да, мы сделали в Ondoc реферальную программу для пациентов. Есть отдалённые города или клиники, до которых мы ещё не добрались. Допустим, пациент там скачал Ondoc сам, нашёл его в магазине приложений, и его клиника к нам не подключена. Он может прийти в клинику, дать им свой промокод, который у него есть в личном кабинете, и, если клиника к нам обращается с этим промокодом, мы пациенту даём вознаграждение 10 тысяч рублей.
Ксения Ульянова:
Деньги переводятся на его счёт в клинике, или как?
Александр Константинов:
Нет, на предоплатную виртуальную карту, которой он может воспользоваться для оплаты любых услуг.
Ксения Ульянова:
Давай поговорим, как родилась идея делать мобильное приложение для клиник. Ты увидел спрос на рынке, что клиники стали активно хотеть сделать что-то своё, и ты предлагаешь некое типовое решение? Как ты к этому пришёл?
Александр Константинов:
Сейчас большинство людей, которые ведут активный образ жизни, много времени проводят уже в телефонах, то есть мы все равно пользуемся преимущественно приложениями. У нас с точки зрения трафика то же самое, большинство людей используют именно мобильное приложение, а не сайт. Я думаю, что порядка 80-90 %, сейчас точно не назову, но примерно такой порядок. Поэтому у нас даже не было сомнений, что мобильные приложения нужны и делать их необходимо было с самого начала. Для нас это не было вопроса или дискуссии.
Ксения Ульянова:
Как строился процесс? Кто был первым клиентом, какие были сложности? Надо же как-то кастомизировать, сделать под их хотелки.
Александр Константинов:
Я затрудняюсь ответить на вопрос, кто был первым клиентом в нашем мобильном приложении, именно брендированном ты спрашиваешь. Сходу точно не отвечу. С точки зрения кастомизации, действительно, мы представляем довольно типовое решение, которое вмещает в себя весь функционал нашего сервиса, продукта Ondoc. Клиника может под себя настроить, под свои бизнес-процессы определённые функции, выбрать актуальные разделы. Например, для стоматологии раздел «Консультации» может быть не актуален, они могут его скрыть. Мы отдельные модули можем либо открыть, либо спрятать в рамках конкретной кастомизации. Спрос на данный продукт существует, он есть, клиники с большой PR-активностью используют его в рамках своих рекламных кампаний как дополнительный инструмент узнаваемости. Они знают, что у пациентов в приложении будет иконка знакомой клиники, и они через приложение могут чаще с ними взаимодействовать.
Ксения Ульянова:
Как может развиваться Ondoc? Возможно, вы сделаете что-то на основе искусственного интеллекта?
Александр Константинов:
Я думаю, что пока маловероятно. Мы придерживаемся определенной цели, придерживаемся правила, которое говорит, что не надо сильно расфокусироваться. Наш текущий продукт уже очень разнонаправлен, в нём есть очень разные части — телемед, мониторинг показателей, медкарты, онлайн-запись и так далее, очень много разных функциональных возможностей. Если мы направим свои силы на совершенно новое направление, например, искусственный интеллект, то, мне кажется на текущий момент, что он просто отнимет у нас силы и внимание от развития основного продукта. Поэтому мы, скорее, рассчитываем на партнёрство с теми игроками, которые занимаются созданием целевых решений. Есть прекрасные ребята TRUE LAB, есть «Камис», который потихонечку сейчас развивает, ещё есть DOC+, который тоже сейчас двигается в эту сторону и другие компании, которые вкладывают достаточно большое количество сил и наверняка у них получатся отличные продукты, которые можно будет с нами интегрировать и предоставить клинике как готовое решение. Это часть ответа на вопрос, почему мы не делаем МИС.
Ксения Ульянова:
Да, почему вы не делаете — был мой следующий вопрос.
Александр Константинов:
«Вам осталось совсем немножко, и у вас уже готовая МИС», – говорят клиники. Но нет, МИС — совершенно другой продукт, к которому предъявляются другие требования, который должен отвечать за другие бизнес-процессы. Поэтому мы для себя приняли решение, что мы не будем делать МИС, по той же причине, почему не будем заниматься искусственным интеллектом. Вообще, во всем мире отличная практика развития компаний: они делают фокус на одном решении, делают API и выстраивают друг с другом интеграцию. С точки зрения МИСов в России мы стараемся выстроить такую же модель, то есть у нас есть сильные партнёры-МИСы, которые понимают, что им нет никакого смысла тратить свою энергию, силы на решение, которое делаем мы, потому что мы в любом случае делаем его лучше, так как мы на нем сфокусированы. Они нас рекомендуют, мы их рекомендуем в ответ, примерно такой подход.
Ксения Ульянова:
Есть ли у тебя сейчас конкуренты, как ты считаешь, на российском рынке?
Александр Константинов:
Тоже хороший вопрос, его часто задают клиники и нам всегда на него очень сложно ответить. Есть компании, которые начали своё развитие даже чуть-чуть пораньше, чем мы. Например, компания Medical Apps, но, с точки зрения функционала мы их давно уже опередили, и с точки зрения качества продукта, и возможностей. Есть другие компании, которые потихонечку развиваются на рынке. У них есть, например, функционально только телемед и, как правило, мы таких своих условных ближайших конкурентов опережаем процентов на 90-95, если сравнивать их продукт и наш продукт по функционалу и возможностям. Поэтому, условно, мы не списываем эти компании со счетов, мы понимаем, что, если там грамотные ребята, они постепенно, постепенно будут развиваться, но, так как мы занимаемся этим уже больше, чем 5 лет, у нас огромная фора, очень зрелый продукт и довольно много практического опыта работы с клиниками. Мы понимаем, что мы находимся в хорошей ситуации на рынке.
Ксения Ульянова:
Не планируете масштабироваться куда-нибудь в Европу или в Америку? Мне кажется, там ваши решения пригодились бы, особенно в Европе, где своих айтишников не так много, но клиники, в принципе, уже готовы к цифровизации.
Александр Константинов:
Да, это правда, мы запустили первый пилотный проект недавно с Израилем, там клиника, которая работает с русскоговорящей аудиторией, ориентированной на медицинский туризм. Для нас это был маленький, но шаг за пределы России, очень интересный. Сейчас у нас подписан договор ещё с одной клиникой в одной из стран Европы, я сейчас не буду ее называть, хочу, чтобы это было в момент запуска проекта. Но да, мы смотрим на Европу, для нас это интересный рынок. Мы понимаем, что там есть спрос, поскольку клиентов мы сами не находили, они нашли нас.
Ксения Ульянова:
То есть они вам заявку? Капнул лид?
Александр Константинов:
Да, по сути, да.
Ксения Ульянова:
А какие там особенности здравоохранения? Вы же, наверное, взаимодействуете с ними, может быть, они какие-то особенные требования предъявляют к вам?
Александр Константинов:
Там, в принципе, есть особенные требования, такие как GDPR, есть определенные свои законодательные нормы по работе с персональными данными.
Ксения Ульянова:
Более строгие, чем в России?
Александр Константинов:
Они не более строгие, они чуть-чуть отличаются. Но, как раз таки благодаря тому, что в России мы уже всё сделали, для нас GDPR лишь очень небольшая доработка, больше в определенных нормативных документах, чем в архитектуре. Есть свои локальные особенности, такие как локализация на другой язык и платёжная система, которая тоже должна использоваться другая, но существенных отличий в данный момент мы, может быть, даже правильнее сказать не знаем, поскольку опыта ещё недостаточно много. Мы поизучаем, посмотрим, наверное, будут большие отличия в бизнес-процессах, но, я надеюсь, что мы сможем их преодолеть.
Ксения Ульянова:
На Китай и Америку не задумывались? Самые перспективные рынки.
Александр Константинов:
Китай пока страшновато, с Америкой тоже любопытно, но, я думаю, мы сейчас должны сделать первые шаги в Европе, чтобы понять вообще, как наши ближайшие соседи работают на рынке медицины. После этого посмотреть уже, можем ли мы двигаться в Штаты, есть ли смысл. Чуть попозже проведём оценку.
Ксения Ульянова:
А в Штатах есть ли интересные продукты, похожие на твои, к которым ты бы хотел двигаться?
Александр Константинов:
В Штатах много телемедицинских продуктов, которые известны, которые часто приводят в пример на разных конференциях. Такого продукта, который очень похож на наш, нет. Наверное, ближайший, как ни странно, Apple Health, потому что там очень много про электронные медкарты, которые они активно развивают. Получается, что как раз на американском рынке мы видим фрагментированные продукты: продукты под электронную медкарту, под удалённый мониторинг — я имею в виду Apple Health, отдельные продукты про телемедицину, и наверняка есть ещё какие-то отдельные продукты. Но именно такого, как Ondoc, я пока не видел. Опять-таки, может быть, потому что я пока недостаточно глубоко исследовал американский рынок, поскольку мне здесь хватает задач.
Ксения Ульянова:
Как ты думаешь, куда движется медтех в России и в США? Какие у них направления? Ведь особенности здравоохранения разные. Давай подумаем, пофантазируем.
Александр Константинов:
Есть несколько направлений. Одно из них, конечно, ― мониторинг показателей и удалённое сопровождение, удалённый мониторинг пациента. Есть много причин, почему он будет активно развиваться, одна из них — это возможность для клиник сократить затраты на обслуживание пациентов после операции. Когда пациент прооперирован, его можно не оставлять в клинике в дорогой палате с дорогим медицинским обслуживанием, а отправить домой и удалённо мониторить его состояние здоровья. Даже с медсестрой, которая будет находиться у него дома будет дешевле и для пациента, и для клиники в конечном счёте. С учётом того, как развиваются носимые устройства на рынке, есть уверенность, что это направление в 2020-2022 году значительно вырастет и мы застанем очень удивительное, интересное, новое время в медицине, когда носимые девайсы станут по-настоящему медицинскими и смогут помочь нам лучше и эффективнее решать вопросы и ежедневного мониторинга, и может быть, мониторинга после операционных процедур. Это одно из направлений.
Другое мы затронули — искусственный интеллект, безусловно, будет активно развиваться система поддержки принятия врачебных решений. Сюда инвестировано очень много денег, в прошлом году даже в России больше, чем 7 миллиардов рублей инвестировано в медтех, часть из них как раз в систему поддержки принятия врачебных решений и телемедицинские сервисы. Поэтому ИИ тоже будет большим трендом.
Ксения Ульянова:
Какие-то сервисы легализуют доставку лекарств, может быть.
Александр Константинов:
Конечно, легализуют, в России уже ее во многих компаниях почти легализовали на практике. Мы видели опыт и Озона.
Ксения Ульянова:
Да, Озон уже активно возит, но безрецептурные.
Александр Константинов:
Нужно время.
Ксения Ульянова:
А у вас, кстати, электронные рецепты внедрены?
Александр Константинов:
Нет. Тоже вопрос приоритетов, поскольку сейчас это на рынке не то, чтобы суперактивно востребовано. Как только станет более востребованным, мы, безусловно, сделаем.
Ксения Ульянова:
Ты сам какие гаджеты используешь ?
Александр Константинов:
Кроме Apple Watch ничего, но мне Apple Watch дают очень много информации, на самом деле, о здоровье. Последнее обновление Apple Watch дало возможность контролировать уровень шума, который происходит в помещении. Это важный момент, о котором мало кто задумывается, потому что вроде бы все хорошо слышим, как правило, большинство людей. Девайс один, но позволяет с каждым годом узнавать все больше и больше информации о своём здоровье и обмениваться с другими приложениями, с другими устройствами, что очень полезно.
Ксения Ульянова:
Сам каким-нибудь спортом занимаешься? Расскажи вообще, как устроен твой день?
Александр Константинов:
В основном, я работаю последние лет так 5-7. Но, если серьёзно, то я люблю бегать, бегаю только в спортзале, не дошёл до уровня бега на улице.
Ксения Ульянова:
А как же марафоны? Сейчас очень модно стало, сам знаешь.
Александр Константинов:
Да, модно. Наверное, к ним я приду, пока мне достаточно спортзала и бега в спортзале, даёт и хорошую психологическую разгрузку, и хорошо приводит организм в тонус. Мой режим довольно интенсивный, я, как правило, отдыхаю только в субботу, а всё остальное время уходит на рабочие процессы.
Ксения Ульянова:
Один выходной. А спишь сколько? Как вообще восстанавливаешься? Отдых, медитация сейчас модна.
Александр Константинов:
С медитацией я не подружился пока, но я года уже 2, наверное, как полностью отказался от алкоголя. Это дает очень много энергии, это здорово! Где-то год назад я отказался от кофе, я иногда им грешу, но тоже отказался по той же причине. То есть у меня был момент, когда нужно было восстанавливаться, и я понял, что есть что-то, что отнимает у меня энергию. Оказалось, что действительно, в организме гораздо больше ресурсов без алкоголя и без кофе. И без медитации. Медитация полезна, но я имел в виду, что даже без медитации, без дополнительных практик получаешь очень много сил.
Ксения Ульянова:
Никаких ноотропов, ничего, разных лайфхаков по питанию?
Александр Константинов:
Только витаминки, работа, спорт. Для меня работа —большое хобби, мне в этом смысле очень повезло, потому что я очень увлечён делом. Мне нравится развивать продукт, поэтому, когда я не сплю, я всегда думаю о том, что я могу сделать ещё. Это очень увлекательно!
Ксения Ульянова:
Здорово! Спасибо тебе большое за увлекательный разговор!
Александр Константинов:
Спасибо!
