Почему пациенты хотят лечиться в частных клиниках?
Организация здравоохранения
Камиль Бахтияров:
Добрый вечер, дорогие друзья. В эфире канал «Mediametrics» и наша передача «Медицина народного доверия с доктором Бахтияровым». Я доктор Бахтияров, в гостях у меня сегодня прекрасный человек, доктор, кандидат медицинских наук, хирург-флеболог и руководитель столичной медицинской клиники Федор Шпаченко. Тема будет очень интересная, она фигурирует во многих СМИ, обсуждается в интернете – это частная медицина. Почему люди идут к частным докторам, какие существуют проблемы с частными клиниками, но об этом мы поговорим несколько позже, а сейчас я задам свой классический вопрос: как Вы пришли в профессию?
Федор Шпаченко:
Я бы сказал, что это произошло достаточно неожиданно. В то время, когда я еще был школьником, в 8, 9 и 10 классе был УПК, учебно-производственный комбинат, где мы знакомились с профессиями. Мальчики, понятное дело, выбирали автослесарь, автомеханик или водитель, тогда давали права, это такое блатное место. Я задержался на летних каникулах, и придя в это учреждение, понял, что все мужские специальности уже разобраны, и группы набраны, ни автомехаником, ни водителем, похоже, я уже не стану. У меня стоял выбор между поваром и младшим медицинским работником. Младший медицинский работник – санитарка. Подумав какое-то время, я все-таки решил попробовать, что же это такое – медицина.
Я очень благодарен нашему преподавателю, помимо теоретических знаний, которые нам давали, начитывая лекции, у нас было достаточно много практики в больницах, и по какой-то причине она первая увидела во мне врача, и вместо того, чтобы отправить мыть полы, она очень часто меня отправляла в операционную, и еще будучи школьником в 9-10 классе, я видел достаточно большое количество операций: и офтальмологических, у нас был в то время один из филиалов института Федорова, Института глазных болезней и офтальмологических операций, и операций на открытом сердце.
Камиль Бахтияров:
Вас это зацепило?
Федор Шпаченко:
Зацепило не то слово, после первого года обучения у меня уже не было сомнений, куда я пойду по окончанию школы, так как до УПК я хотел быть юристом, в любом случае, я хотел общаться с людьми, но про юриспруденцию я забыл, и у меня остался один путь, который я полюбил со школы. Конечно, ни о какой терапии речь не шла.
Камиль Бахтияров:
Конечно, мужчина должен быть хирургом, принимать серьезные решения и спасать. А почему все-таки флебология? Кто Ваши учителя?
Федор Шпаченко:
Так распорядилась жизнь. Мне посчастливилось, потому что я вместо одного вуза, максимум двух, как обычно это бывает, я прошел три высших учебных медицинских заведения. Поступил я в Сибирский государственный медицинский университет в городе Томске. Отучившись 4 года, перевелся по семейным обстоятельствам в Краснодар и в Кубанской государственной медицинской академии закончил шестой курс. Дальше у меня было два предложения: остаться в Краснодаре на кафедре урологии, и второе предложение – кафедра хирургии. Нужно сказать, что 5-6 курс я работал медбратом в отделении гнойной реанимации Краевой клинической больницы города Краснодара и параллельно дежурил в больнице скорой медицинской помощи, там же в Краснодаре, с урологами. В конце 6-го курса я уже делал какие-то операции, и у меня было две дороги: либо хирургия, либо урология. Так сложилось, что хирургия победила. После 6-го курса она победила не сразу. Я не остался в Краснодаре и в клиническую ординатуру приехал в Москву. Я припозднился с зачислением на кафедру урологии, и сказали, что мест нет, при этом подсказали, что ты же хирургией занимаешься, может быть, тебе стоит сходить на кафедру хирургических болезней. Один из моих главных, очень достойных учителей был Петр Сергеевич Ветшев, профессор кафедры эндокринной хирургии, отделения эндокринной хирургии в 600-коечной клинике на Большой Пироговке.
Камиль Бахтияров:
Одна из сильнейших кафедр.
Федор Шпаченко:
При нашем знакомстве с Петром Сергеевичем он мне задал один вопрос: «Ты урологом хочешь быть, а ведь почки и надпочечники – это все так близко, может, все-таки подумаешь?» Признаюсь, недолго подумав, с удовольствием остался на этой кафедре. В течение ординатуры уже были достаточно серьезные наработки по моей кандидатской работе, и само собой разумеющееся, продолжение обучения вылилось в аспирантуру. В 2002 году я защитил кандидатскую на очень интересную тему, связанную со сравнением различных методов холецистэктомии, влиянием оперативных вмешательств на уровень качества жизни.
Одна из первых работ была в нашей стране, связанная с качеством жизни, стрессом организма на оперативное вмешательство. Мы изучали гормоны стресса, обезболивание. Защитив эту работу, я немножко ушел от большой хирургии по ряду причин и оказался во главе большого хирургического отделения амбулаторно-поликлинического лечебного учреждения, которое была организовано в то время академией Сеченова совместно со страховой компанией МАКС, и в этом учреждении я стал руководить отделением хирургии, так как стационара не было, а делать руками что-то хотелось, в то время начала появляться fast track хирургия. Это и короткий stripping, и склерозирование вен. Меня это захватило.
Камиль Бахтияров:
Давайте поговорим про частную медицину. Эта тема очень животрепещущая сейчас, и многие обсуждают нужна ли частная медицина, почему все не делать по полису, и очень много противников, и очень много пациентов, которые недовольны частной медициной, несмотря на то, что она развивается достаточно активно. Может быть, она развивается даже лучше, чем государственная медицина, хотя в государственных стационарах сейчас так здорово оборудуют, появляются роботы, новые ультразвуковые аппараты экспертного уровня. Что Вас сподвигло стать руководителем частной клиники, столичной медицинской клиники, как Вы прошли этот путь, какие сложности возникают?
Федор Шпаченко:
В первую очередь, я бы не хотел, чтобы в нашем социуме, в медицинской среде было значимое разделение или противопоставление государственной медицины частной медицине. Я бы рассматривал частную медицину как дополнение. Мы знаем достаточно хорошие европейские примеры, когда у пациентов есть страховка, плюс когда ты получаешь ту же помощь, которая тебе гарантирована государством, имея медицинскую страховку, но ты можешь получить эту медицинскую помощь в более комфортных условиях, и мне кажется, что путь России лежит в синергии частной и государственной медицины.
Путь, который прошла частная медицина за время становления как таковой частной медицины, пройден очень большой, и если мы возьмем лечебное учреждение 20 лет назад и сейчас – колоссальная разница. Если раньше у населения, в подавляющем большинстве случаев, превалировало мнение, что частная клиника – это развод, лишние деньги на ветер, врачи там не лечат, а зарабатывают своим хозяевам.
За 30 лет менталитет наших пациентов изменился, и отношение к частной медицине тоже изменилось. Очень большую роль сыграло в этом смысле добровольное медицинское страхование. Во-первых, нам нужно сказать для широкой аудитории, что в настоящее время у нас в стране существует несколько вариантов медицинского страхования. Это обязательное медицинское страхование, гарантированное государством, существует добровольное медицинское страхование, которое человек либо сам, как физлицо, покупает, либо предприятие, либо работодатель бонусом или соцпакетом для улучшения качества, презентабельности этого учреждения выдает эту страховку своим работникам. И третий вариант – это наличные пациенты, которые приходят в клинику, здесь и сейчас хотят, чтобы им оказали медицинскую услугу и за это платят.
Очень большой объем добровольного медицинского страхования, который приучил достаточно большое количество людей получать хорошую, качественную медицинскую помощь, с хорошей сервисной составляющей, привел к тому, что то негативное мнение, которое было еще какое-то время тому назад в отношении частных медицинских центров, очень сильно изменилось, потому что они видят нормальных, адекватных врачей, которые не стремятся получить значительные суммы денег от человека, попавшего в беду и пришедшего за помощью. Они видят достаточно серьезную работу со стороны страховых компаний.
Камиль Бахтияров:
Это жесткий контроль, страховые компании запрашивают истории болезни, проверяют те услуги, которые считаются, что они были оказаны не по заболеванию, не по нозологии, они вычеркивают не по стандарту, ложатся на карман врача, медицинского учреждения.
Федор Шпаченко:
Медико-экономические экспертизы сделали свою работу, и сейчас нет той вакханалии, когда пациент пришел с насморком, а ему назначали гастроколоноскопию, да еще под наркозом. Поэтому определены рамки и условия, по которым работают лечебные учреждения со страховыми компаниями, пациентами, и никто не стремится выйти за эти рамки. Существуют медицинские учреждения, которые работают без большого сегмента добровольного медицинского страхования? Да, существуют. Почему идут туда люди? Здесь другая причина, потому что во многих лечебных коммерческих учреждениях представлены те услуги, которые не представлены в перечне обязательного страхования.
Камиль Бахтияров:
В первую очередь пластической хирургии.
Федор Шпаченко:
Это и пластическая хирургия, и авторские методики, которые порой уменьшают период реабилитации пациентов с той или иной проблемой. В нашей стране в государственном секторе не представлена реабилитация как таковая. Есть медицинские учреждения, государственные, которые эту услугу предоставляют, есть целые отделения, корпуса, которые занимаются реабилитацией, но это единичные вкрапления.
Если мы посмотрим западный опыт, я с ним достаточно хорошо знаком, потому что когда была идея создания нашего лечебного учреждения, мы очень много изучали опыт наших европейских партнеров, мы ездили, смотрели, оценивали, что-то привносили к нам сюда, что можно было интегрировать в нашу структуру медицинских услуг и систему здравоохранения. Хочу сказать, что тот пласт реабилитационных медицинских услуг, которые представлены в Европе, Америке, Израиле, мы и на десятую часть не подошли к тому объему услуг, я уже не говорю про пациентов в целом, которые получают эти реабилитационные услуги, они настолько не сопоставимы. Мы понимаем, что на сегодняшний день можно провести высокотехнологичную операцию при помощи робота, при помощи золотых рук хирурга, но отпустить пациента в процессе реабилитации.
Камиль Бахтияров:
Вся работа будет насмарку.
Федор Шпаченко:
Все, что сделал этот замечательный доктор, будет нивелировано отсутствием внимания и необходимых манипуляций, которые просто этому пациенту необходимы. Частная медицина заполняет те бреши в государственном здравоохранении, на которые либо не хватает денег, может быть, административных ресурсов или банально врачей.
Камиль Бахтияров:
Врачей не хватает. По статистике, 25 тысяч врачей от запроса не хватает, огромное количество.
Федор Шпаченко:
Назовите мне государственное лечебное учреждение, которое отправляет своих специалистов на учебу за границу. Наверное, это будут единицы.
Камиль Бахтияров:
Есть такие учреждения, мы не будем сейчас их рекламировать, и московские больницы. В те больницы, в которых есть робот, отправляются целые бригады хирургов и медицинских сестер, но это действительно единичные случаи.
Федор Шпаченко:
Многие коммерческие лечебные учреждения отправляют своих врачей за счет клиники.
Камиль Бахтияров:
Это очень заинтересованные коммерческие клиники, не все отправляют. Прогрессивные руководители понимают, что самое главное для врача – это не только зарплата и уважение, но и бонусы в виде обучения, потому насколько врач дает эти запросы в плане обучения, руководитель клиники понимает, а нужен ему такой доктор? Если доктора все устраивает, ему ничего не нужно, он просто сидит на приеме, даже при большом количестве пациентов. Медицина развивается просто молниеносными шагами. И года в год что-то добавляется, прогрессивные руководители вкладывают в своих сотрудников, и прогрессивные сотрудники это ценят.
Хотел поговорить про сервисную составляющую, в Вашей клинике что получает пациент? Он приходит, как его встречают администраторы? Ведь работа в частной клинике – это многокомпонентная тема: администраторы, средний медицинский персонал, понятно, что врачи являются ключевыми фигурами, руководитель клиники, сервисная составляющая – что Вы предлагаете в своем центре? Почему они должны прийти именно к Вам?
Федор Шпаченко:
Стоит сразу прояснить градацию, мы говорим сейчас об амбулаторно-поликлиническом учреждении, без каких-то высокотехнологических медицинских услуг. Основным отличием любого коммерческого учреждения от государственного на этом уровне является действительно хорошая логистика пациента внутри клиники, когда ему не нужно стоять и ждать, когда на него обратит внимание регистратор на входе, сейчас, правда, в государственных учреждениях ведется достаточно серьезная работа. Стоят автоматы, выдают талончики, и с этими талончиками пациент идет в назначенное место. На самом деле, здорово, что и в государственных учреждениях на сервисную составляющую начинают обращать внимание, но тот период становления коммерческой медицины как самостоятельной структурной единицы в здравоохранении вывел эти учреждения на 2-3, может быть на 10 шагов вперед. Что каждому из нас нужно, когда он приходит в новое место?
Камиль Бахтияров:
Добродушие и внимание.
Федор Шпаченко:
Что нужно больному человеку, который приходит в лечебное учреждение – вот это все, но только в несколько раз более масштабно, или искренне, если человек чувствует это, он сюда придет еще раз, если он этого не чувствует – коммерческое, не коммерческое, если есть выбор, сюда он больше не придет. Ведь живя в мегаполисе, понимаем, как дорого для нас время, как оно ценно, как дорого для нас внутреннее ощущение комфорта, спокойствия. К этому и стремятся коммерческие клиники, создавая комфорт, уют, поэтому к этому рано или поздно придут все государственные учреждения.
Камиль Бахтияров:
Ключевой фигурой в медицинском учреждении, частном или государственном, является врач. Вы, как руководитель, человек, который отвечает за все, как набираете врачей? На что обращаете внимание? И как к Вам устроиться на работу? Что должен сделать доктор, как он должен выглядеть, что он должен сказать, чтобы Вы сказали: «Да, Иван Иванович, Вы нам подходите, у нас элитная клиника, с хорошим оборудованием, с хорошими специалистами, Вы можете стать членом нашей команды»?
Федор Шпаченко:
Здесь я бы отметил два фактора, на которые мы в первую очередь обращаем внимание: это профессионализм на первом месте, не люблю это слово, но оно лучше всего опишет то, что я хочу сказать, это клиентоориентированность – это все, что мы говорили: расположить пациента к себе, создать для него комфортные условия. Со школьной или со студенческой скамьи знаем, что есть два типа врачей, на самом деле, три. Первые, которые ничего не знают, но такие радушные, что от них трудно оторваться, пациенты им доверяют.
Второй – нелюдимой, закрытый, и пациенту с ним не комфортно, хотя вроде врач и профессионал, и помогает, но что-то не складывается. Ведь медицина – это же не ремесло, мы не кирпичи лепим. Я помню те времена, когда мы всех наших пациентов называли клиентами. Это звучало и выглядело ужасно, потому что для нас каждый человек – это все-таки человек в первую очередь. Таким подходом к пациентам мы взрастили тот пациентский экстремизм, который мы сейчас довольно часто видим, когда вы нам должны, вы давали клятву Гиппократа, я не соблюдаю ваши рекомендации, но я должен выздороветь. Вот так утрированно звучит, что чаще мы слышим от этих экстремистов.
Третий тип, возвращаясь к началу нашей беседы, врач – это человек, который и знает много, и может расположить, и вызвать доверие у пациента. Вот третий тип мы и возьмем с удовольствием к себе на работу. Мы достаточно долго формировали коллектив, потому что коллектив в любом лечебном учреждении – это основа основ. Может быть замечательное оборудование, но на нем никто не может работать, как нужно, или интерпретировать результаты суперкомпьютера. Если все будет так здорово и все будут хорошо работать, но при этом будет закрытая врачебная каста, нелюдимая, и у пациентов не будет вызывать доверия персонал – это все бессмысленно.
Камиль Бахтияров:
По стажу есть ограничения?
Федор Шпаченко:
Меньше, чем 5 лет мы не берем, 5 лет после окончания и ординатуры, и получения сертификата специалиста. За это время человек становится действительно врачом, достаточно большой багаж знаний.
Камиль Бахтияров:
Как Вы тестируете людей, может быть, что-то пишут письменно, или психолог присутствует при приеме на работу? Как технически это происходит?
Федор Шпаченко:
Каждый врач – это хороший психолог, если это хороший врач, а каждый главный врач – это очень тонкий и профессиональный психолог, подбором кадров занимается главный врач, медицинских кадров, лечебных кадров тоже. У нас существует комиссия, которая принимает окончательное решение, куда входят специалисты и по профилю того, кого мы собеседуем, и общий специалист, поэтому у нас два этапа, даже три: оценка резюме, первичное собеседование, окончательное собеседование.
Камиль Бахтияров:
Жестко, не все так принимают на работу. Насколько я знаю, обычно хватает беседы с главным врачом.
Федор Шпаченко:
Игра стоит свеч и потраченного времени наших коллег, потому что мы доверяем этому врачу не только реноме нашей клиники, но и здоровье тех, кто нам доверяет. Стоит отметить, что порядка 60% пациентов, которые приходят в нашу клинику, приходит по сарафанному радио.
Камиль Бахтияров:
Это высокий процент и это высокий коэффициент доверия.
Федор Шпаченко:
И мы стремимся поддерживать эту планку. Понятно, что любой врач может как усилить наши позиции, так и значительно снизить. Возвращаясь к экстремизму пациентов, было время, когда чуть ли не каждый месяц приходили «простыни» с совершенно безумными, необоснованными претензиями со стороны пациентов, и мы всегда приглашаем этих пациентов на разбор.
Камиль Бахтияров:
Интересно, как у Вас решается вопрос жалоб, это для частной клиники очень интересно?
Федор Шпаченко:
Мы всегда приглашаем для беседы пациента, мы не сторонники дистанционной переписки, если понимаем, что вопрос не сервисный, девочки не записали кого-то, перепутали время. Если вопрос медицинский, мы приглашаем на медико-экономическую экспертизу и разбираем с этим пациентом его ситуацию. В 80% случаев нам удается найти решение вопроса, который был озвучен пациентом, при первичной беседе. Кто-то где-то недопонял, коса на камень нашла, пациент ждал одного, врач ждал другого, их интересы очень сильно не совпали, один ушел с осадком, а второй остался работать с осадком. Как в том анекдоте, ложечки нашлись, осадок остался. Это часто бывает, мы не можем исключить межличностные отношения, мы не кирпичи лепим, поэтому мы не ремесленники.
Медицина, я не устаю это повторять, это не рутинная работа и тем более не ремесло, это сложно одним словом описать, но это все в совокупности и психология, и знания, и новые методики, и исследования, интерпретации данных, то есть это сублимат совершенно разных областей жизнедеятельности человека, сфер различных, в какие-то рамки завести медицину, я думаю, никому не удастся.
Камиль Бахтияров:
Этим и интересна медицина. Нет алгоритма, как у программистов. Как Вы адаптируете доктора, которого приняли, он прошел три этапа. Дело в том, что некоторое время назад мне удалось поработать в должности главного врача, и у меня была колоритная старшая медсестра Варвара Андреевна, мы с ней до сих пор дружим, общаемся. Она вновь пришедшим врачам говорила: «Так, берете красивую кружку для чая, спускаетесь в ординаторскую и общаетесь, рассказываете, кто Вы и что Вы, на что Вы способны, то есть находите контакт с коллегами», – и она говорила: «Вот если найдете контакт с коллегами, поток пациентов у Вас увеличится».
Федор Шпаченко:
У нас этим занимаются, абсолютно согласен с таким подходом, это, видимо, женщина с большим багажом знаний и опыта работы. Я думаю, что любые межличностные отношения выстраиваться в неформальной обстановке, если говорить о том тимбилдинге, которые проводим мы в своей клинике: и выезды, и игры в пейнтбол, и неформальные встречи на площадках, ресторанные, площадки боулинга. В первую очередь, это общение внутри коллектива, мы стараемся не насаждать одних врачей другим врачам. Мы с вами врачи, и садится сейчас третий человек, и мы начнем обсуждать какую-то медицинскую тематику, необязательно из нашей области, в целом в медицине, мы поймем, насколько компетентен этот третий человек. Стараясь набирать врачей действительно высокопрофессиональных, мы даем им возможность интегрироваться в среду за счет тех знаний и опыта, умений, которые они привнесли с собой. Неформальное общение крайне ценно в любом коллективе, в том числе и медицинском.
Камиль Бахтияров:
Вы испытываете дефицит врачей в своей клинике, потому что 25 тысяч врачей не хватает в России? Если у Вас специальности, которые не закрыты?
Федор Шпаченко:
У нас достаточно стабильный коллектив, и последние года 3-4 у нас есть костяк, который работает в нашей клинике. Понятно, что по разным причинам люди уходят, приходят, кто-то ушел в декрет, кстати, была прям какая-то эпидемия. Я даже в какой-то год занервничал, хорошие врачи женского пола просто уходили пачками.
Камиль Бахтияров:
Какие специальности в дефиците?
Федор Шпаченко:
Дефицита как такового по специальностям нет, но найти хорошего врача сегодня достаточно сложно, я не буду сейчас затрагивать тему образования в медицинских вузах. Но весной этого года я оказался свидетелем переэкзаменовки, те, кто не сдал с первого раза, пришли сдавать во второй раз в одном из лучших вузов страны. Я посмотрел этих людей, в наше время были люди, которые не сдавали, пересдавали, чего греха таить, и я так пару раз влетал, но отличия есть. Прискорбно констатировать, но почему у нас этот пятилетний рубеж выстроен. Брать на сегодняшний день выпускников вузов очень сложно и опасно – это правда. Специалистов найти с опытом работы и заинтересовать их, влить в коллектив, но благо, что и коллектив восприимчивый и готов принимать и новых специалистов, и новые услуги внедрять в клинике, повезло нам с людьми. Я всегда говорю, что клиника – это в первую очередь специалисты, это в первую очередь наши сотрудники, к ним нельзя относиться, как пришел, ушел.
Камиль Бахтияров:
Это очень разлагающе действует на остальных людей, если с каким-то доктором неправильно поступают, люди смотрят, и они не связывают свою жизнь с работой в этой клинике, это большая проблема. Руководителю, который принимает решения, нужно быть очень осмотрительным, разные же бывают ситуации. Действительно ли человек неправильные действия совершил, может, дать испытательный срок. Просто в моей практике были такие ситуации, когда приходилось с людьми расставаться, но могу похвастаться, что мы с этими людьми оставались в нормальных человеческих отношениях, это очень важно. Когда мы встречались на конгрессах и съездах, то они подходили с улыбкой, жали руку, приветствовали, и мне лично было очень приятно, что я с этим человеком остался в нормальных отношениях, все было по-людски.
Федор Шпаченко:
Медицинская среда настолько узка, она настолько плотно сконцентрирована, что мы легко с десяток общих знакомых найдем буквально за пару минут, поэтому и реноме руководителя, и главного врача, и врачи тоже определенная каста, врачебная каста. Люди, которые дорожат своей репутацией, люди, которые дорожат репутацией в отношении с пациентом, репутацией в отношении с коллегами.
Камиль Бахтияров:
По-хорошему, настоящий доктор не может заниматься еще чем-то, он должен погрузиться в свою специальность, а если он руководитель, то это еще дополнительная нагрузка, если он еще принимающий врач-руководитель, то вообще ни на что другое времени не остается. Человек, который работает без времени, постоянно должен быть на связи.
Сейчас очень многие говорят про телемедицину, про цифровую медицину, что Вы используете в своей клинике? Может быть, есть консультации онлайн?
Федор Шпаченко:
С 2015 года наша команда занимается разработкой телемедицинского проекта. На сегодняшний день он уже в завершающей стадии, я думаю, что буквально месяц-два, и мы готовы будем презентовать его широкой публике. Наши пациенты в течение года, с октября 2018 года, проходят в тестовом режиме, используют это приложение в телефоне. Приложение можно скачать из Google play и Appstore.
Очень удивительные вещи мы обнаружили, помимо безусловной пользы, когда мы дистанционно можем контролировать состояние пациента, мы обнаружили интересный факт: использование этого приложения дисциплинирует наших пациентов, они чаще измеряют давление, вносят показатели, ждут рекомендации от врача. Стоит сказать, что закон о телемедицине, который был принят в 2018 году, многие критикуют, ругают, но с моей точки зрения, все новое должно внедряться постепенно, это не революционный способ внедрения технологий должен быть, это все-таки эволюционный метод, способ вхождения для всего нового, тем более, что касается медицины. Ведь мы ответственны за наших пациентов, мы ответственны за их состояние. Мы не стараемся что-то сделав, сразу на рынок, сразу деньги зарабатывать. Мы хотим тестировать, и тестируем это уже в течение года, нивелируем шероховатости, которые возникают в процессе эксплуатации этого продукта.
Камиль Бахтияров:
Программисты есть?
Федор Шпаченко:
Очень сильная команда программистов, которые работают не покладая рук над совершенствованием этого продукта. Телемедицина в том широком смысле, которую сейчас использует большинство людей, была всегда, с момента, как появился телефон, или кнопочный, или сотовый, врачи всегда оказывали телемедицинские услуги.
Камиль Бахтияров:
Вопросы по анализам, пациенты всегда звонят и спрашивают, мы консультируем.
Федор Шпаченко:
Что это, как не телемедицина. То, что происходит в мире, дистанционный мониторинг, консультации по спецканалам, там все про передачу информации, второе мнение, это все очень интересно, что касается телемедицины, B2B сектор, когда врач-врач, на дистанции в 10 тысяч километров может обсудить сложного пациента, при этом показав пациента, анализы, передав изображение – это должно развиваться, это будет развиваться. Но очень большая история с носимыми устройствами, я не надел сегодня свой гаджет, но этот гаджет измеряет давление, измеряет шаги и все, что делает фитнес-браслет, плюс измеряет еще и давление, это устройство плюс наше приложение пару раз лично мне помогало. Скажем так, давление 180/100, когда с человеком оперативно связывается доктор, говорит, что ему в этом случае сделать, когда тебе говорит твой лечащий врач, который знает тебя, который ведет тебя, которому ты доверяешь, что тебе нужно экстренно предпринять, нивелируя возможные осложнения этих состояний, это дорогого стоит.
Камиль Бахтияров:
Работа на опережение, не дождаться, когда инфаркт и инсульт хватит.
Федор Шпаченко:
Именно та самая медицина четыре П: превентивность, предикативность, индивидуальность, персонифицированность и так далее. Общаясь с зарубежными коллегами, которых я встречал в Германии, Австрии, Франции, более старшей возрастной группы, знакомых с медициной еще Советского Союза, говорили в один голос, что у вас была прекрасная система здравоохранения, может быть, чего-то не хватало, но ваше большое преимущество заключалось в том, что вы предупреждали заболевания, а не лечили уже последствия.
Камиль Бахтияров:
Фактически то, к чему мы сейчас идем. Мы сделали круг и пришли на то же место, из этого круга нам нужно в сторону идти и вперед. Есть ли у Вас мечта?
Федор Шпаченко:
Самое ценное, что есть у каждого человека, что есть у каждого общества – это наши дети, наше подрастающее поколение. И моя человеческая мечта – дожить, а еще лучше быть участником того, чтобы дети не умирали раньше родителей, то есть борьба с детской смертностью, особенно от онкологических заболеваний – то, чему я уделяю очень большое внимание, и все, что от меня зависит, я готов в этом направлении делать.
Камиль Бахтияров:
У Вас есть и педиатрическая служба?
Федор Шпаченко:
У нас есть отдельная структура, она не в структуре клиники, но педиатрическая служба выездная у нас есть.
Камиль Бахтияров:
Здорово, очень благородная цель. Я могу ее только поддержать, выразить свое восхищение. Наша передача подходит к концу. Нашему гостю я хочу пожелать успехов профессиональных, личных. Нашим дорогим телезрителям и слушателям я хочу пожелать здоровья. До новых встреч, всего хорошего.
